Текст книги "Чаша Асклепия (СИ)"

Автор книги: Ну очень добрая фея

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– А детки у тебя есть?

– Эхм… тадысь… Тогда…

Механик в мгновение ока починил чайник и растаял в воздухе аки призрак. Стас похлопал глазами, открыл и закрыл рот и обиженно уставился на Вениамина Игнатьевича:

– Вень, и как вот тут с ними разговаривать?!

Но к концу дня Стас откровенно надоел Вениамину Игнатьевичу. Уже не по пятому, а по сто пятому разу обсуждать, кто на корабле киборг, набило оскомину. А старый придурок Стасик всё ныл и ныл. Уже хотелось сказать: «Да знаю я, кто тут киборг! Хочешь, глушилку дам – лично его вырубишь!»

«Нет, – решительно думал Вениамин Игнатьевич, разливая чай в чашки и одновременно прислушиваясь к весёлому гомону молодёжи в пультогостиной, – больше никакого космоса!»

Вот если бы только еще ему, доктору, раздобыть где-нибудь чуть больше терпения… Строя свой План и претворяя его в жизнь, доктор не учел один фактор. Всего один. Но самый важный – самого себя. Не думал он, что для него окажется настолько сложно быть со Стасом бок о бок – постоянно, поминутно, изо дня в день. Непрестанно видеть это недоумевающее лицо, эту прямую спину, этот честный до тупости взгляд… Это оказалось труднее, чем он предполагал. Но ничего. Доктор Бобков выдержит – не такое выдерживал. Мелкое будничное раздражение, недосып и перебор со стимуляторами – все это пустяки. Цель ясна, цель видна и с каждым днем все ближе и ближе.

Он посмотрел в параноидально блестящие глаза Стаса и мысленно улыбнулся: «Хотя всё не так плохо и складывается».

Именно в этот момент в медотсек заглянул Тед. На Вениамина Игнатьевича пахнуло пивным перегаром и молодым сильным самцом. Доктор недовольно поморщился. Поигрывая мышцами и сверкая белозубой улыбкой, пилот радостно отрапортовал о прибытии навигатора геологов.

– Эти растяпы с геобазы как-то ухитрились утопить в болоте свой катер, – тремя минутами позже с ухмылкой докладывал Теодор капитану. – Просят помощи. Можно мы с Дэном флайер возьмем?

ЧП местного масштаба отвлекло Стаса от приступа бреда, а Вениамина Игнатьевича – от душевных терзаний.

Впрочем, надолго Стасик не отвлёкся и рассказал Вениамину Игнатьевичу ТАКОЕ, что тот замер от радости и предвкушения. Оказывается, у этого идиота Стасика были не только настоящее друзья, но и настоящие враги.

– У меня есть враги, – нехотя признал Станислав. – По крайней мере, раньше были. Например, Ржавый Волк, главарь пиратского синдиката, который мы разгромили, обещал, что достанет меня даже из гроба. Остатки его банды могли узнать, что я купил корабль, и…

– …расстрелять нас в открытом космосе, – уверенно закончил доктор.

– А может, они хотят, чтобы я вначале хорошенько помучился? Провалил заказ, потерял корабль, квартиру… Вот и подсунули мне киборга-диверсанта!

И в этот момент заработал комм Стасика. Вениамин Игнатьевич закатил глаза: почему-то он уже точно знал, кто это. И что всё опять пошло наперекосяк, то есть как и должно было быть тут, на Степянке.

========== Глава 13 ==========

Вениамин Игнатьевич смотрел на два летательных аппарата, застрявших посреди болота, и гадал: кто или что притягивает неувязков всей вселенной в одно место? И как всё-таки получилось, что он среди этих неувязков? Хотелось надеяться, что доктор Бобков всё же исключение. Одно-единственное исключение, потому как вокруг него клубились и кучковались «дети понедельника» со всех концов галактики.

Хотя… Вениамин Игнатьевич усмехнулся. А если представить себе, что он санитар или лучше завотделением в психиатрической клинике? Тогда всё будет восприниматься проще и естественней. Да! Абсолютно верно, он просто лечащий врач у этих душевнобольных. Надо быть к ним немного снисходительней и терпимей. Как диктует профессия. Мысль настолько понравилась доктору Бобкову, что усталость последних дней как рукой сняло.

Он сразу почувствовал себя в привычной обстановке. Забрезжила идея, что всю эту ситуацию можно использовать себе во благо. Может, всё, что ни делается, всё к лучшему? И Вениамин Игнатьевич под невзрачной упаковкой просто не сразу разглядел подарок судьбы? Просто надо чуть поменять отношение к происходящему. И всё вернется на круги своя.

Итак, на повестке дня несколько вопросов. Первый и основной: доведение Стасика до обострения паранойи, с переводом в агрессивную стадию. Надо продумать, на кого направить сомнения и догадки Стасика. Кандидатов несколько, исключения – он, доктор Бобков, и настоящий киборг.

Так просто интересней, да и небольшая страховка против козней хитрожопого рыжего. Вполне возможно, что тот всё же подслушивает, и надо, чтобы «шестёрка» слышала, что Вениамин Игнатьевич всячески отводит от него подозрения капитана Петухова.

И вот тут пригодятся освоенные когда-то навыки гипноза. Не зря же в свое время студент Бобков записался на факультативный курс, где энтузиаст и непризнанный гений вещал им о необходимости каждому хорошему врачу быть немного гипнотизёром. Многие смеялись: давайте ещё чтение мыслей и передвижение слонов практиковать. А Веня ходил и убедился, что лектор был прав: хороший врач – это немного менталист и даже где-то шарлатан. В конце концов, тот же эффект плацебо никто не отменял.

Второй вопрос: прижать этого своевольного киборга. Пока, видимо, методом пряника, кнут сейчас несколько несвоевременен. Но надо брать действия машины под контроль. Кто царь природы, человек или бракованный продукт фантазии этого человека?

И третий вопрос, весьма увлекательный: наблюдение за обширной популяцией клинических идиотов.

И вот вам, будьте любезны, очередной пример классического поведения человека не разумного, а попросту абсолютно тупого.

Одни идиоты зачем-то и как-то влетели в это болото. Другие два идиота попытались легким флайером выдернуть из болота судно, превосходящее этот флайер по весу раза в два, а то и больше.

И ладно бы это делал один Тед, который наверняка и законов физики, кроме закона о сообщающихся сосудах, не знает, но рядом же был Дэн! Логичный и здравомыслящий киборг. Да, идиотизм – это заразно. Вениамин Игнатьевич кивнул сам себе и сделал мысленную пометочку в истории болезни.

Законы физики отменить не удалось. Вытаскивать катер этих проходимцев пришлось транспортником. Очень рационально, что и говорить! Но деваться было некуда – не бросишь же их подыхать в трясине от удушья. И вот теперь на руках у доктора Бобкова – пациент с симптомами серьезной интоксикации.

Вениамин Игнатьевич с интересом разглядывал белого с зеленоватым отливом навигатора. Тот сидел на краю болота, и его вполне натурально выворачивало наизнанку. Хорошо маскируется, стервец! Или эта жижа настолько токсична, что и желудок киборга не выдержал?! Но рядом примостился вполне себе живой навигатор геологов. Вениамин Игнатьевич не знал, как его зовут. Фрэнк, вроде… Да и остальные участники купания в болоте выглядели вполне уже себе живыми, пусть и не совсем здоровыми, но не требующими скорой медицинской помощи. Бодрее всех выглядел Тед, не зря именно он и прилетел за подмогой.

Значит, рыжий шельмец притворялся. Ну, что сказать? Молодец! Хотя и доктору Бобкову козырь выпал – теперь есть повод затащить Дэна в медотсек. Как ни юлил DEX, а никуда ему от доктора не спрятаться, не скрыться.

К Вениамину Игнатьевичу вернулся охотничий азарт и весёлый, злой кураж. Ситуация переставала быть непонятной, она вернулась в почти привычные рамки и приобрела логическую основу. В студенческие годы где только не приходилось работать Вене Бобкову, так что вспомним молодость и примемся за дело, засучив рукава!

Вениамин Игнатьевич усмехнулся и зашагал к кораблю, куда только что убрёл, пошатываясь, артист погорелого театра – Денис Воронцов.

Надо не забыть опять активировать своих жучков, которых пришлось временно отключить. Да, не забыть. Хотя, может, ближе к отлёту? А то с этими пациентами нельзя ничего предугадать. С этой командой постоянно приходилось быть начеку, словно в русскую рулетку играешь.

По дороге краем глаза он заметил, как взрослые, вроде бы серьёзные, а некоторые даже уже и на пенсии люди со скорбными физиономиями разглядывают очередную дохлую крысу. Кажется, они даже собрались ее похоронить? Да еще и с почестями? За хвост да в болото! Всех делов-то! А то стоят грязные, мокрые, чуть сами не погибли, а устроили траурный митинг по ёжику.

Но эти пентюхи решили свою животинку кремировать. Доктор остановился неподалёку, разглядывая болезных с огромным интересом. М-да, всё-таки не зря эти геологи им попались. Как там? Ворон к ворону летит, ворон ворону кричит… Так что вот оно – ещё одно подтверждение верности теории доктора Бобкова. Надо бы вернуться сюда потом, пробы воздуха взять, магнитные волны проверить… Ну, или что там всех этих… Мурзиков сюда притянуло?

К сожалению, погребальный костёр так и не случился – странная помесь крысы и ежа передумала сдыхать и цапнула своего хозяина за палец. Веня злорадно подумал, что если не столбняк, то гнойный нарыв этому Сакаю обеспечен. Но именно это обстоятельство положило конец траурным речам, и митинг быстренько свернули. Стасик забрал своих остолопов, и, распрощавшись с чужими, они благополучно отбыли на свою полянку. Или в свою палату, так вернее будет.

Вениамин Игнатьевич бодрым шагом зашёл в медотсек, окинул орлиным взором навигатора и пилота, который хоть болел и не столь интенсивно, как Дэн, но был бледен и скучен, и торжественно провозгласил:

– Ну, кто первый на профилактическую клизму?!

Пациенты дружно замычали, поглядели на доброго доктора и уткнулись носами в тазики.

Разумеется, в таких условиях поговорить с Дэном не удалось. Пилот и навигатор блевали и болели почти «хором». Мда, плебейский желудок Теда, который, казалось, был готов и долото переварить, всё же сломался на инопланетной жиже. Пришлось наравне выдавать им абсорбенты и колоть нейтрализаторы. Вениамин Игнатьевич морщился и внутренне негодовал: Дэн мог бы перебиться и без медицинской помощи. Бог его знает, что ещё может приключиться на этой планете. Но приходилось делать хорошую мину при плохой игре – злить безумную жестянку не стоило. Кто его знает, на что он способен. Не так он прост, это рыжий киборг.

Хорошо, что Вениамин Игнатьевич смог вовремя оценить окружающее его безумие и верно квалифицировать, потому что всё происходящее, да и сама Степянка, захудалая планета без полезных ископаемых и высших форм жизни, всё больше напоминало картинки с оптическими иллюзиями. Или грёбаное Зазеркалье. Но чувствовать себя Алисой Вениамину Игнатьевичу совсем не хотелось. Да и не любил он эту сказку.

Последующие события доктор Бобков уже рассматривал через призму лечащего врача в палате буйнопомешанных. Он даже подумывал: не носить ли с собой станер? Кто его знает, что его «клиентам» в голову придёт? Ещё, пожалуй, стоило завести историю болезни на каждого пациента отдельно. И заносить свои наблюдения.

Например, сегодня ночью пилот геологов попал в ловушку для предполагаемого крупного хищника, установленную Тедом, Денисом и Полиной. Замечание первое: крупный хищник – реальность или плод больного воображения Полины, переживающей потерю своего домашнего любимца? Возможно, следы животного – искусная имитация, сделанная самой Полиной. Замечание второе: с какой целью пилот геологов ходит в одиночестве по инопланетному лесу? Что это, лунатизм или приступ белой горячки, учитывая, что физиономия Винни (так зовут вышеупомянутого пилота) интеллектом не обезображена и явно выдаёт запойного алкоголика?

Каждый вечер Вениамин Игнатьевич начинал теперь с систематизации своих накопленных за день данных. Это успокаивало и придавало его пребыванию на Степянке какой-то объективный смысл.

А перед этим, каждый день, из часа в час, он беседовал со Стасиком, причудливо тасуя перед ним факты, домыслы, инсинуации.

И в конце любой истории, иногда доведённой до абсурда, прибавлялась фраза:

– Стасик! Ты скоро сорвёшься и пристрелишь кого-нибудь из команды или учёных!

Фраза произносилась в определённом ритме, с нужными модуляциями голоса и вбивалась в разжиженный паранойей мозг капитана.

Глаза Стасика стекленели, и он автоматически кивал. Правда, внушаемость капитана оставляла желать лучшего. Потому что Стасик почти сразу встряхивал головой, взгляд становился твёрдым и ясным, и он обиженно бурчал себе под нос:

– Да хватит, Венька! Кого я пристрелю…

Надо было усилить эффект. Вениамин Игнатьевич потратил целый вечер на составление чудесного сбора трав, приготовил настоечку и торжественно выдал бравому военному пенсионеру с твёрдым наказом принимать по чайной ложке каждый вечер.

Между делом Вениамин Игнатьевич всё же сам провёл инвентаризацию запасов – наличие продуктов соответствовало расходу. Потому что, несмотря на его новое увлечение наблюдением за пациентами, насущные вопросы никуда не ушли, более того, стали восприниматься ещё острее. Итак, куда же всё-таки бегал киборг? И почему перестал? А может, не перестал? Только начал делать это более осторожно?

Часики все тикали, время постепенно приближалось к истечению срока их командировки. А Вениамин Игнатьевич в попытках приручения киборга застыл на каком-то неопределённом этапе. Они с рыжим навигатором словно достигли зыбкого равновесия. Но если Дэна это равновесие, видимо, устраивало, то Вениамина Игнатьевича – нет. Он не знал, как быть. То ли форсировать события, то ли довериться плавному течению и не сопротивляться обстоятельствам – авось кривая куда вывезет.

Хотя неожиданности и форс-мажоры случались. Они выбивали Вениамина Игнатьевича из колеи, нервировали и пытались сломать броню из чёткой и классной теории, разрушить новый, но такой хороший план.

Например, тупая пиксельная Маша. Вениамин Игнатьевич случайно стал свидетелем весьма занимательного диалога Стасика и корабельного искина.

Стасик сидел и маялся привычной дурью, выразительно вздыхая, явно вызывая друга-Веню на разговор, но Вениамин Игнатьевич столь же демонстративно делал вид, что не слышит, равнодушно помешивая почти остывший чай.

– Маша, а знаешь, кто киборг? – Стас бросил пробный шар, ожидая ответа явно не от Маши.

– Конечно знаю, – ответ Машки поразил своей обыденностью не только Стасика.

Вениамин Игнатьевич похолодел и вспотел одновременно. В голове мелькнуло сразу две мысли: «Хреново Денис Машку выдрессировал» и «Всё зло от баб!»

– Кто он?! – Стасик подался вперёд; казалось, что он сейчас выпрыгнет из штанов.

Корабельный доктор и капитан замерли: один от предвкушения, другой от ужаса.

Но виртуальная шалава была в своём репертуаре.

– Не скажу, он не велел! – Машка скорчила глумливую рожу и исчезла с голоподставки.

Стас сидел с вытянутой физиономией и растерянно хлопал глазами, смотреть на него было почему-то неприятно. Сейчас он напоминал Вениамину Игнатьевичу ребенка с проблемами в развитии – его хотелось пожалеть, и от этого неожиданно возникшего чувства сострадания доктор вдруг разозлился.

Он окинул Стаса брезгливым взглядом, задержавшись на чуть дрожащих руках.

– Стасик, а найдёшь, что делать будешь? – всегда мягкий голос корабельного доктора напоминал сейчас шипение змеи, Вениамин Игнатьевич и не пытался скрыть раздражение. – Пристрелишь? Утопишь? ХБК зальешь?

– Нет, блин, сгущёнки выдам! – Стасик нервно дёрнул плечом, рука сама собой скользнула к предполагаемой кобуре.

– Киборг, киборг.… Да перестреляй всю команду, и дело с концом! – Вениамин Игнатьевич от злости сжал кулаки и чуть топнул ногой. – Может, и меня пристрелишь!

Стас вскочил и в запале воскликнул:

– Если ты киборг, то и пристрелю.

В следующую секунду капитан осёкся и затравленно глянул другу в глаза.

Вениамин Игнатьевич молча встал, качнулся с носка на пятку и негромко произнёс:

– Настоечку пей. Помогает, – и презрительно бросил через губу: – Капитан…

За всей этой кутерьмой Вениамин Игнатьевич почти забыл об одной знаменательной дате – дне рождения Станислава Петухова. И это было первый раз за последние несколько лет.

Напомнил ему, как ни странно, Дэн. Хотя, если вдуматься, то почему странно? Он же просто, по сути, продвинутый гаджет, в голове напоминалка сработала, вот и всех делов. А в том, что киборг скачал все их личные дела, ну, то, что нашёл в свободном доступе, даже не приходилось сомневаться. Хорошо всё же, что Вениамин Игнатьевич в своих рассказах Дэну не перевирал основные факты официальной Стасиковой биографии.

Так что на следующий день Вениамину Игнатьевичу была предложена очень важная и почётная роль – отвлекать капитана от праздничных приготовлений остальной команды.

После завтрака, когда вязкий сырой туман рассеялся, а дневная духота ещё не вступила в свои права, Вениамин Игнатьевич вывел Стасика на первый раунд променада. За это время (а в запасе у них было часа два) трио неувязков должно было приготовить коржи и крем для праздничного торта. В успехе этого безнадёжного дела Вениамин Игнатьевич совсем не был уверен: Дэн готовить не умел. Кстати, странно, что не скачал себе программу повара, пока они были в зоне устойчивого инфранета. Не всё предусмотрел хитроумный киборг.

Вениамин Игнатьевич усмехнулся: и на Дэнюху бывает поруха. Так вот, киборг готовить не умел, о кулинарных талантах безголовой Полины доктор был невысокого мнения, хотя, стоило признать, омлет из настоящих яиц у неё выходил не хуже бабушкиного. Вся надежда была только на Теда. Но одно дело оладушки, которые пилот пёк виртуозно, и совсем другое – праздничный торт.

Для начала друзья-товарищи заглянули «на огонёк» к биологам. Марья Сидоровна была искренне рада (еще бы – такой повод отлынуть от работы!), даже показала «гостям» пару чашек Петри с нарядными шапками плесени нежно-лазоревого и ярко-карминового цвета. Владимир же гостям рад не был, но держался подчёркнуто вежливо и даже прочитал маленькую лекцию, ужасно безграмотную и нелепую, но Вениамин Игнатьевич благодушно молчал, а Стасик ошалело кивал головой.

Стасик, пристыжённый произошедшей накануне ссорой, вёл себя довольно тихо и только вздыхал и покаянно заглядывал в глаза. Поэтому Вениамин Игнатьевич с лёгкостью навязывал другу свой распорядок дня.

После обеда стандартными пайками Вениамин Игнатьевич увёл покорного Стасика в медотсек для полуденной сиесты и душевного разговора. Кстати, как оказалось, весьма продуктивного. Вчера у капитана с навигатором состоялся довольно откровенный диалог о том, каково было рыжему на Чёрной звезде и о нравах бывшего капитана Дэна. Это сначала неприятно кольнуло доктора – ведь ему киборг ничего подобного не рассказывал, – а потом здравый смысл легко задушил недовольство: Дэн должен создавать видимость откровенности со Стасом. Не факт, что киборг рассказал о себе правду, артист и притворщик он ещё тот (вспомнить хотя бы сцену купания в болоте), зато Стас почти уверен в человечности навигатора. Молодец мальчик! Вениамин Игнатьевич довольно улыбнулся. Как оказалось, очень в тему – Стасик говорил что-то о предложении Дэна перекраситься в другой цвет. Всё-таки киборг и правда ещё такое дитя!

А вообще, сегодня был неплохой день. Дэн, когда подошёл напомнить о дне рождения, деловито сообщил, что у него есть новости для Вениамина Игнатьевича и сегодня вечером он их и сообщит своему лучшему другу.

Может, и правда что разузнал? Хотя, скорее всего, какая-нибудь глупость. Но на душе от этого известия стало легко. Почему-то подумалось, что Дэничка (опять всплыло в памяти первое прозвище киборга) просто-напросто игрался в какие-нибудь игрушки, следил за теми же геологами и теперь хочет рассказать ему какую-нибудь очень «страшную тайну» из жизни соседей. Ведь он, Дэничка, в принципе, ещё совсем мальчишка, и ему наверняка хочется развлечений. А то надумал себе Вениамин Игнатьевич не пойми чего.

Сбежать киборг хочет… Даже смешно – куда он побежит? Мухами питаться, болотной водой запивать? Дэничка сейчас у него балованный мальчик, шоколад привык кушать, сыром заедать… Ждёт, поди, Дэничка, не дождётся, когда заберёт его Вениамин Игнатьевич со Степянки и увезёт к молочным рекам с кисельными берегами…

Вениамин Игнатьевич благодушно улыбался и чуть снисходительно поглядывал на Стаса, отмечая и мешки опухших век, и белки глаз в сеточке красных прожилок, и лихорадочный блеск полубезумного взгляда.

Хотя эффект должен был быть гораздо сильнее. Или Вениамин Игнатьевич неверно рассчитал дозу «настоечки», или Стас перестал её принимать. Но доктор только сегодня потихоньку проверил заветную бутылочку: содержимое в ней уменьшалось строго по плану. Это немного волновало, но не сильно. Следующую порцию «успокоительного» Вениамин Игнатьевич приготовит с большей концентрацией действующего вещества.

Вечером, когда зной спал, а парни и вечно мешающая им Полина заговорщицки прошептали доктору, что всё готово, остались совсем мелочи. Ему надо было ненадолго опять увести капитана с корабля. Вениамин Игнатьевич, улыбаясь, предложил Стасику «перед сном подышать свежим воздухом», давая оболтусам закончить приготовления.

И, используя отвлекающий манёвр с якобы потерянным диагностом на краю поляны, отправил совестливого Стасика искать столь необходимую для доктора вещь, а сам незаметно вернулся на корабль.

Они все вместе спрятались в пультогостиной и погасили всё освещение. Шумно дышал Владимир, чуть покряхтывала Мария Сидоровна, а Полина все никак не могла успокоиться и долго еще хихикала в своем углу, пока на нее кто-то не шикнул. Последовала короткая возня, звук глухого тычка в чей-то бок, потом пилот прошипел сквозь зубы: «Погоди у меня…» И все затихло. Несколько минут они ждали в полной тишине. Стас всё не шел.

Он появился на пороге неожиданно, и руки его крепко сжимали наградной бластер. В эту минуту капитан Петухов напоминал сжатую пружину или дикого зверя своей напряжённой позой, а больше – опасным блеском глаз и слегка неестественным оскалом. Опять сдавленно хихикнула Полина. А доктор Бобков забыл, как дышать. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя, только безумные глаза Стаса и бластер, сжимаемый твёрдой рукой.

За доли секунды в голове Вениамина Игнатьевича пронёсся вихрь мыслей, стремительный и бессвязный. Лишь одна зацепилась острым коготком за самый краешек сознания и ослепительной вспышкой лопнула в мозгу: «Он сошёл с ума! Он перестреляет всех! Я не хочу умирать! Это так глупо…»

В следующий миг вспыхнул свет и нестройный, но очень весёлый хор затянул:

– С днём рождения, Станислав Федотыч!

Вениамин Игнатьевич сначала хихикнул, чувствуя, как разжимается жёсткая рука ужаса где-то в груди, а потом расхохотался в голос, рассматривая ошарашенное и такое сейчас глупое лицо Стасика.

«А жаль, что он никого не пристрелил….» Облегчение и чувство юмора вернулись одновременно и затопили собой Вениамина Игнатьевича с головой.

Вообще, всё вышло в конце концов очень забавно, Вениамин Игнатьевич веселился от души. Все собравшиеся выглядели как полные кретины, коими, впрочем, и являлись. Начиная от Марии Сидоровны в красном колпаке, похожем на пожарное ведёрко, и заканчивая явившимися с опозданием клоунами-геологами в камуфляжных скафандрах и обвешанных бутафорским оружием.

Да, праздничный торт выглядел под стать имениннику. Нелепая чёрно-белая куча непонятного происхождения с торчащими во все стороны свечами. Впрочем, на вкус оказалось вполне съедобно, что странно. Хлопнула пробка от шампанского, растроганный Стасик произнес ответную речь. Всё было мило и весело. Было. Очень недолго.

Началось всё… А с чего всё, собственно, началось-то?

Вениамину Игнатьевичу впоследствии очень тяжело давались воспоминания того вечера. Вдруг как-то резко оказалось, что все то безобразие, которое творилось вокруг Вениамина Игнатьевича последнее время, – это была милая репетиция катастрофы, обрушившейся на мирного доктора всего за несколько секунд. Такого исхода событий представить себе Вениамин Игнатьевич точно не мог. Хотя и весь ужас ситуации осознал далеко не сразу. Сначала всё происходящее показалось продолжением какого-то розыгрыша, нелепого и глупого, но вполне безобидного.

Картинки сменяли друг друга в памяти Вениамина Игнатьевича, почти не связанные между собой, но постепенно выстраивающиеся в одну цепь, логическим окончанием которой стала грянувшая катастрофа.

Вот Фрэнк, навигатор геологов, с интересом разглядывающий визуализацию их бортового искина. Маленький чернявый парень, выглядевший щуплым подростком даже по сравнению с худощавым, но высоким Дэничкой, восхищённо блестел глазами, цокал языком и шептал что-то на незнакомом языке, только что не облизывался на столь выразительные прелести.

Как оказалось, он не столько внешним видом восхищался, сколько прокачкой их искина. Вениамин Игнатьевич тогда удивлённо вскинул брови (прокачка? У их шалавы?), но, переведя взгляд на невозмутимого Дэничку, усмехнулся про себя: дитё опять играется, дурит наивного геолога. Всё-таки Вениамин Игнатьевич достаточно пообщался с киборгом, чтобы заметить лукавые искорки в глубине льдистых глаз.

Доктор отхлебнул шампанского и расслабленно улыбнулся: хороший вечерок, даже гости не слишком напрягают и утомляют. И Стасик глупо улыбается, и Дэничка радует детской непосредственностью.

И тут, как в плохом боевике, «раздался неожиданный звонок», вернее, пришёл вызов по космосвязи.

========== Глава 14 ==========

И тут, как в плохом боевике, «раздался неожиданный звонок», вернее – вызов космосвязи. Вениамин Игнатьевич сначала даже хихикнул – Степянка становится весьма популярной планетой.

На экране мужчина с неестественно красивым и гладким лицом приветливо растянул губы в некоем подобии улыбки. «Улыбка крокодила», – почему-то промелькнуло в голове доктора.

Вениамин Игнатьевич автоматически отзеркалил улыбку, мимоходом отметив не слишком качественную пластику лица звонящего. Он снисходительно смерил взглядом хлыща на экране – сам Бобков давно назначил день и час для своей процедуры. У настоящего мастера и в по-настоящему хорошей клинике.

– Роджер! Дружище! Рад тебя видеть пока живым… – голос нового гостя Степянки резал слух фальшью и своей нарочитой радостью. Хотя чего ждать от друзей неудачника и лузера? А что Сакаи – именно неудачник и лузер, под стать Стасику, легко вытекало из рассказа капитана геологов. Бывший полицейский. Хм… Ну да, бывший полицейский, бывший военный, бывший киборг… Все какие-то бывшие, ничего настоящего.

Философские размышления доктора Бобкова прервал резкий, почти каркающий голос Роджера.

– Новотамбовский волк тебе друг, Балфер, – геолог вприщур глядел на нового участника реалити-шоу и как-то очень яростно сжимал кулаки – до побелевших костяшек.

Вениамин Игнатьевич невольно поморщился: мужланы – они и на Степянке мужланы, а полиция от военных недалеко ушла. Но тревога в тот момент ещё не коснулась мозга доктора, расслабленного лёгкой эйфорией атмосферы праздника и эффектом от игристого вина.

Наверное, именно поэтому всё происходящее продолжало восприниматься как товар из магазина приколов: глупо, пошло, бесюче, но совсем безобидно.

Вениамин Игнатьевич брезгливо разглядывал банку с мутным зеленоватым рассолом, которую Балфер демонстративно сунул прямо в нос всем присутствующим. Он даже не сразу понял, что в ней плавает не маринованный кочан капусты, а голова человека.

Доктор поморщился и подавил рвотный рефлекс: надо же, каким натуралистическим реквизитом озаботились новые гости.

Мозг не хотел принимать всё происходящее за правду: возможно, абсурдность и сюрреализм последнего месяца достигли в сознании Вениамина Игнатьевича критической отметки. Или же доктор просто привык, что все события, пусть и дикие на первый взгляд, но вполне невинные по своей сути, заканчиваются не более чем вонью от трупика облезлой крысы. Или… образцово-показательной поркой от киборга.

От воспоминаний о «той ночи» зачесались ягодицы и чуть испортилось настроение, поэтому дальше слушал Вениамин Игнатьевич гостя с орбиты с нескрываемым раздражением и вполуха. Балфер что-то лепетал о пиратах, сделках, кровной мести. Несмешной спектакль явно затягивался.

Наконец «пират» решил закругляться и выплюнул в лицо капитану геологов финальную фразу:

– А теперь слушай меня внимательно, узкоглазая макака! Я пришел сюда за базой – и я ее получу. Ну, а у вас есть целых три часа до нашего прилета, чтобы убраться прочь…

Вирт-окно погасло, и Вениамин Игнатьевич, хихикнув, повернулся к остальным. И замер, удивлённый серьёзными, даже похоронными физиономиями окружающих.

Что-то кольнуло в груди и чуть сжало желудок. Вениамин Игнатьевич вдруг понял, что это, видимо, не шутки. Стало страшно, хотя именно в тот момент – ещё не очень.

Дальше события понеслись вскачь, как в ускоренной перемотке или, вернее, как всё в том же дешевом триллере, когда экономят на хорошем сценаристе и не умеют держать интригу. Расслабленный мозг Вениамина Игнатьевича явно не поспевал за пассажами безумной истории.

Доктор Бобков, неприлично открыв рот и глупо хлопая глазами, следил за калейдоскопом мелькающих кадров и сцен.

Вот уже Стас стоит, направив в голову Роджера (Роджер ли его зовут?) бластер, а пираты (с ума сойти, эти недотёпы – пираты!) – на него своё отнюдь не бутафорское оружие.

Но даже и в этот момент Вениамин Игнатьевич ещё не осознал всей тяжести ситуации. Он даже не столько испугался – рассердился. А ну как сейчас Дэничка решит вмешаться?! Они даже не представляют, насколько все они близки к смерти, а Вениамин Игнатьевич – к краху всех его мечтаний и надежд.

Он нахмурился и сделал непроизвольное движение в сторону киборга. Можно подумать, он мог бы остановить боевую машину смерти в случае необходимости… Или он настолько привык к сложившемуся в сознании образу милого Дэнички, что не видел в нём угрозы лично для себя?

Дэничка стоял с застывшей маской вместо лица, полуприкрыв веки, из-под которых в какой-то миг блеснула алая искра. Или Вениамину Игнатьевичу это только показалось? Но оставался неподвижен. Вениамин Игнатьевич еле слышно перевёл дыхание и вновь поглядел на толпу идиотов. Может, пора вмешаться опытному переговорщику?

Переговорщик не понадобился, нашёлся тупой паникёр.

Видя, что переговоры затягиваются, а значит, спонтанная перестрелка им уже не грозит, сбоку вылез Владимир, нездорово румяный от волнения, и громко возмутился:

– Станислав, зачем вы с ним вообще разговариваете, время тратите?! Пусть эти… – ученый с ненавистью посмотрел на пиратов, – преступные группировки сами между собой разбираются, а нам надо скорее паковать базу и улетать отсюда! Вы же слышали – у нас всего три часа!

Как ни странно, именно этот нелепый и глупый выпад (додуматься лезть под руку вооружённым людям не просто глупо – опасно!) разрядил обстановку.