Текст книги "Чаша Асклепия (СИ)"

Автор книги: Ну очень добрая фея

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

На Вениамина Игнатьевича снизошло странное спокойствие, которое почти сразу сменилось апатией. Было не вполне понятно, что задумал смертельно раненный киборг. То, что он не сможет выжить после таких ранений, было ясно всем, и в первую очередь доктору Бобкову.

Может, он, как животные на пороге смерти, не хочет умирать среди людей? Хочет в предсмертной агонии убежать, уползти подальше от своих создателей и вечных гонителей?

Вениамин Игнатьевич смотрел на полумёртвое существо на вирт-экранах, а в мозгу билась только одна мысль: «Зачем? За что?..»

Киборг тем временем целеустремлённо и очень быстро бежал к какой-то ему одному ведомой точке. Несколько раз его заносило на поворотах, и он натыкался на стены, но тут же легко отталкивался от них рукой, оставляя на гладком пластике бурые разводы, и бежал дальше.

Люди вокруг Вениамина Игнатьевича шевелились, громко дышали, что-то взволнованно и обиженно говорили друг другу, а доктор молча смотрел на рыжие волосы, мокрые от крови и предсмертного пота, такие неопрятные и неприятные сейчас, и вспоминал гладкую ухоженную гриву у себя в ладони, шелковистую и пахнущую весной. В голове опять вяло шевельнулась усталая мысль: «И ты, Дэн…»

Киборг добежал до флайера с васильками на крыльях, впрыгнул в машину, и та свечкой взмыла вверх… Раздался дружный выдох…

А Вениамину Игнатьевичу стало абсолютно всё равно. Хотелось упасть на пол и закрыть глаза. Он воровато оглянулся и достал из кармана заветный блистер, на раскрытую ладонь упала пара таблеток. Вениамин Игнатьевич быстро сунул их в рот и судорожно дёрнул горлом, проглатывая энергетик на сухую.

Развязка событий была скорой и предсказуемой: остатки банды пиратов сдались на милость победителей. А Стас с Тедом полетели искать катер Балфера и свой флайер. Что там произошло – Вениамин Игнатьевич не видел, а Стас и Тед почему-то этого не рассказывали, лишь отводили воспалённые красные глаза и до хруста сжимали челюсти.

Но киборга привезли… Зачем-то… Вениамин Игнатьевич уже успел взять себя в руки и вновь был тем привычным доктором Бобковым, который не знал, но был готов помочь всем и каждому.

Он молча открыл криокамеру и наклонился над искромсанным телом, аккуратно срезая остатки одежды. Когда Вениамин Игнатьевич стаскивал с киборга нижнюю часть комбинезона, из кармана неожиданно выпал небольшой комок спутанных проводов и изломанных деталек. Вениамин Игнатьевич быстро наклонился и сгрёб останки своих жучков в пригоршню. Надо же… А ведь и точно, он их не отключал, забыл в суматохе, а транспортник взлетел. Тогда доктора это не удивило. Замотался совсем.

Вениамин Игнатьевич загрузил безвольный мешок с костями в криокамеру и на несколько секунд замер, прищурив глаза и жуя собственную губу. Многое встало на своё место. Многое увиделось в истинном свете.

Вениамин Игнатьевич усмехнулся: ну что ж, все сделали свой выбор. Ставки сделаны, господа, ставки поздно менять.

Он спокойно и деловито двинулся в каюту навигатора. Пока всем не до доктора, надо обыскать помещение и личные вещи киборга. Сдаётся, ждет его много дивных открытий.

========== Глава 16 ==========

Вениамин Игнатьевич аккуратно махнул бархоткой по тёмному боку чаши, поднёс поближе к лампе. Старое золото матово блеснуло. Доктор ещё раз повернул артефакт в руках и аккуратно убрал в небольшой лаковый ящичек из настоящего дерева. Не хранил он больше любимую реликвию на виду, слишком уж ненадёжные личности мелькали вокруг.

Он прислушался к тишине на корабле, пытаясь уловить, как по коридорам беззвучно скользит рыжий киборг. Но не услышал. Всё-таки эта тварь умела двигаться очень тихо. Задумчиво побарабанил по исцарапанному пластику маленького стандартного столика.

Да, много воды утекло с того момента, как Стасик купил корабль. Позади и Степянка, и Балфер, и предательство рыжей гадины.

Почему он тогда не отключил криокамеру, в которой неряшливой кучей кровавых ошмётков лежал бывший навигатор транспортника ЛПКВ-231? Уж явно не из-за какого-то там пресловутого влечения к рыжему киборгу.

Вениамин Игнатьевич брезгливо передёрнул плечами: собственное наваждение казалось нереальным и почти мифическим. А ведь он был почти влюблён в эту жестянку, совершал ради неё безумные поступки, заботился как о человеке. Зачем? Глупо. Весьма глупо, даже очень глупо.

Нет, не из-за инстинктов, основных и не очень, не убил он тогда тупого Мурзика. Просто знал он заклятого друга Стасика лучше, чем тот знал себя сам. Правда, чуть-чуть сомневался (или надеялся?), что отключит Стасик поломанную «шестёрку», не станет рисковать благополучием своим и свободой – ради бездушной человекообразной машины. А что рыжий DEX души не имеет, Вениамин Игнатьевич убедился на все сто процентов. Или всё же на девяносто девять?

Но Стасик был предсказуем, как похмелье после Нового года: упрямо стиснув зубы и отводя глаза, он всё же попросил у нового адмирала пиратов, бесподобного Роджера Сакаи, контакты подпольного жестянщика с Джек-Пота, логова проходимцев и авантюристов со всех концов галактики.

Знал доктор Бобков Стаса Петухова как облупленного, знал, что мифическая совесть, а на самом деле глупость и полное отсутствие мозгов не позволят Стасику выбросить бренные остатки неудачного эксперимента DEX-company в утилизатор. Ведь «парень» спас капитану Петухову жизнь.

Вениамин Игнатьевич мысленно покачал головой: не спасал жизнь киборг Стасу, просто отрабатывал программу. Нет у него мозгов, потому как если бы были, то спасал бы он не самого старшего по званию, а своего единственного друга и благодетеля – Вениамина Игнатьевича Бобкова. А программа распознала Стаса как капитана и спасла. И сейчас рыжий киборг был именно тем, кем являлся на самом деле, – куклой, бездушной тупой куклой. И все попытки растормошить «шестёрку» – все равно что попытки оживить манекен из магазина. Наблюдать за Полиной, Тедом и Стасом было неприятно.

Когда упрямые людишки усаживали худого и бледного до синевы киборга с собой за стол, доктору становилось противно до тошноты. Место киборгу было в кладовке, в грузовом отсеке, где угодно, но никак не рядом с людьми.

Вениамин Игнатьевич вздохнул. И все же имелись несколько фактов, которые упорно не хотели укладываться в эту схему, мешались, словно камушек в ботинке. Не позволяли однозначно приравнять рыжего к плазмомету на ножках.

Рушили стройную парадигму и заставляли болезненно вздрагивать при виде бывшего навигатора.

Доктор прикрыл глаза и позволил неприятным воспоминаниям всплыть в памяти.

Со временем эмоции сглаживались, взгляд становился беспристрастным, и у доктора получалось увидеть картину произошедшего более чёткой, более полной. Это помогало понять, что же произошло, и наметить план. Новый План. Потому что, несмотря на все случившееся, эти двое были живы и относительно здоровы. И на свободе. И спина у Стасика по-прежнему прямая, а походка – твёрдая. Даже рыжая немощь почти оклемалась от страшных ранений и смотрит вокруг себя мёртвым пустым взглядом…

После того как доктор Бобков загрузил сломанную до почти нулевой работоспособности куклу в криокамеру, он ужом проскользнул в каюту навигатора. Что им двигало, Вениамин Игнатьевич не знал. Какое-то шестое чувство. Кто-то явно свыше руководил им в ту минуту.

Он быстро простучал стены и пол в каюте, обшарил в поисках тайника почти пустой шкаф – в нем были лишь драные джинсы да выношенный до неприличия свитер, в которых навигатор явился на то проклятое собеседование. Ничего. А потом выдвинул ящик прикроватной тумбочки. И засмеялся коротко и невесело. Зачем было киборгу устраивать какие-то дурацкие тайники, когда послушный ему корабельный искин и так никого бы не пустил в каюту? В незапертом ящике нашлись жетон полицейского (его жетон!), глушилка для киборгов (его глушилка!) и… аптекарский пузырёк темного стекла с притертой пробкой, почти полный. Его пузырек.

Вениамин Игнатьевич потянул за пробку, склянка с тихим «чпок» открылась. Внутри была тёмная жидкость со знакомым запахом спиртовой настойки собственного приготовления доктора Бобкова.

Как по наитию, Вениамин Игнатьевич вышел из каюты киборга и направился в «апартаменты» капитана. На прикроватном столике стояла почти пустая близняшка провизорской бутылочки.

Вениамин Игнатьевич быстро вынул пробку, и в нос ударил запах валерьянки и мелиссы. Старый добрый «Ново-Пассит». С Нового Бобруйска. Теперь понятно, почему улучшился сон капитана Петухова и прошла острая паранойя. Почему он не сошёл с ума и не перестрелял к чёртовой матери всю команду и биологов заодно.

Доктор Бобков вернулся в свою каюту и разложил на старом сером пластике свои трофеи: сломанные жучки, гаджеты дексистов, свою микстуру для Стасика – и задумался. Действия киборга вызывали когнитивный диссонанс. Если он обычная машина, тупо спасавшая старшего офицера, то откуда всё это? Не могла программа сама всё это вычислить. Мог только человек, нелогичный и поддающийся чувствам, принять подобное решение. Но тогда он все же разумен?

К горлу подкатывала горькая полынная обида: почему опять Стасик?! Почему он? Чем он заслужил эту слепую любовь и преданность? Ведь он хотел уничтожить киборга, и Дэн не мог этого не знать.

Вениамин Игнатьевич вновь почувствовал себя обманутым и преданным, как сотни раз до этого. Опять у Стасика всё было лучше. В глазах закипали сухие бессильные слёзы отчаяния.

Ну ничего! Вот сдаст он, доктор Бобков, вас обоих кому следует! Попляшете оба. Один за укрывательство сорванного киборга сядет, а другой просто пойдёт на лабораторный стол.

Но разум и опыт всё-таки возобладали над эмоциями и чувствами. Нельзя было сейчас к дексистам, нельзя к властям. Пусть Стас все деньги на этого киборга угрохает, пусть загонит себя в долговую яму окончательно и бесповоротно. Если повезёт (или наоборот – не повезёт), то киборг не сдохнет на операционном столе и Стас попадёт в ещё большую зависимость, его положение станет ещё более шатким.

А с рыжим предателем ещё проще. Если он просто машина, то и бояться его нечего, при первой же возможности перепрошьёт его Вениамин Игнатьевич, пропишется хозяином – и всё. А вот если всё же разумен…

Вениамин Игнатьевич зло прищурился и мстительно хихикнул, привычным жестом потерев пухлые ладошки.

Именно поэтому не сдал он властям эту парочку, барана да ярочку. Вениамин Игнатьевич вновь усмехнулся: нет уж, после стольких мучений, что принял он на Степянке и потом, он не даст этим двоим так легко отделаться. Надо только всё же выяснить: разумна кукла или нет? Тогда и корректировать план, тогда и решать всё окончательно.

Именно из-за всех этих соображений и свидетельствовал он на суде в пользу Стасика, поэтому поддерживал ложь о том, что киборг сгинул в утилизаторе, а не лежит в криокамере. Поэтому и подключил тайно свои связи, чтобы спустили власти всю эту довольно резонансную историю на тормозах. Сложновато это было сделать, всё-таки и база Альянса, и пираты, и сорванные киборги тут фигурировали. Глупый Стасик даже не задумался, почему их так быстро оставили в покое, почему суд был столь скор и скомкан, а следствия вообще почти не было, почему журналисты их тоже не донимали. Всё это была заслуга Вениамина Игнатьевича Бобкова, только никто об этом не догадывался.

Рыжая гадина и заклятый друг даже не могли предположить, сколько усилий приложил Вениамин Игнатьевич, чтобы вытащить их из этой истории. Непомерный, титанический труд ради двух ничтожных существ.

Так что в довольно скором времени Стас снова мог совершать свои космические перевозки, ведь ничего другого ему просто не оставалось. Тем более команда была почти полностью укомплектована: и механик, и пилот остались при судне, и даже прибилась к ним глупая девица Полина, напросившаяся медсестрой.

Все они были согласны работать бесплатно, «за еду». Стас растроганно сморгнул и отвернулся, а Вениамин Игнатьевич мысленно покачал головой: сие было довольно предсказуемо, и, естественно, ни о какой преданности и верности тут не было и речи.

Просто ни диковатого вида домовой Михалыч, ни безмозглая груда мускулов Лендер с вероятностью девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента никакой работы себе бы не нашли.

А Полина… Полина просто глупая девчонка, у которой мокро в штанишках то ли от брутального пилота, то ли от «нищастненького» Дэнички – тут доктор Бобков ещё не разобрался, потому как любят девицы склада Полины и тупых качков, и страдающих юношей.

Дело оставалось за малым – найти навигатора для комплекта. И тут всё немного застопорилось: Теду, к мнению которого приходилось прислушиваться, не нравился никто из кандидатов. То ли и правда они все были не хороши, то ли тупое крестьянское упрямство не давало ему взять нового напарника. А скорее, и то и другое. Молва об их транспортнике быстро распространилась по профессиональным кругам, и нормальные специалисты обходили их стороной. Так что в их положении можно было рассчитывать или на тех, кто не мог найти работу в приличных местах, или на выпускников космических академий, которым нужно налетать часы на любой посудине, все равно на какой, даже с дрянной репутацией, как у их корабля.

Сам Вениамин Игнатьевич, естественно, остался верен своему лучшему другу Стасу, только выговорил себе две недели отпуска, чтобы слетать на Новый Бобруйск и «утрясти дела». Всё-таки он-то ещё не пенсионер и находится в очередном, оплачиваемом, между прочим, клиникой отпуске.

Стас вздохнул, но понятливо кивнул, напоследок крепко обняв Вениамина Игнатьевича. Ну а как же иначе? Друзья на век. Доктор Бобков усмехнулся: да, Стасик, ты прав, только смерть разлучит нас!

На две недели он спокойно мог оставить этих идиотов без присмотра. Стасу оставалось уладить кое-какие формальности, что было очень кстати и в плане того, что бюрократические проволочки выматывали военного пенсионера больше, чем марш-бросок с полной выкладкой по пересечённой местности. Рыжую немощь он перепоручил Полине, прописав курс восстанавливающих инъекций как раз на четырнадцать дней, а потом великий диагност посмотрит, что с бывшим навигатором делать. И со спокойной душой удалился от этих обалдуев.

Эти две недели Вениамин Игнатьевич провёл с большой пользой. Он смог отрешиться от неприятных мыслей о неприятных людях и машинах.

По прилёте он с наслаждением принял ароматную ванну, выпил хорошего вина со стейком из молодой натуральной коровки, оделся в дорогой костюм и посетил элитный бордель. Там в ассортименте были и девочки, и мальчики. И живые, и механические.

Но Вениамин Игнатьевич не стал заморачиваться и просто заказал себе двух лучших красоток: пышненькую брюнетку и томную блондинку. О рыжеволосых мальчиках или девочках доктор Бобков даже не подумал, поспешно захлопнув каталог на страницах, где начинались модели, в шевелюре которых был хотя бы намек на рыжину.

А потом лёг в клинику на реабилитационный курс для восстановления расшатавшейся нервной системы. А заодно и печень подлечил.

Вернулся Вениамин Игнатьевич на Старую Землю, где и находился сейчас транспортник, отдохнувшим и посвежевшим. За две недели щёки порозовели и заметно округлились, настроение было превосходным, он был готов к подвигам и свершениям.

Команда встретила его осунувшимися лицами, тёмными полукружьями под глазами и какой-то всеобщей обречённостью. На обед они доедали стандартные пайки на грани просрочки, про пиво и шоколад даже не вспоминали, но почему-то не трогали тот небольшой запас сгущённого молока в жестяных банках, что остался ещё со времени экспедиции на Степянку.

Приезд Вениамина Игнатьевича и его позитивное настроение явно пошли на пользу всем, кроме, пожалуй, рыжего киборга. Тот по-прежнему оставался безучастным манекеном, но всё же не выглядел больше пособием по анатомии в разделе «Травмы, не совместимые с жизнью». И ещё – он дико бесил доктора Бобкова. Бесил самим фактом своего существования.

С одной стороны, это было очень плохо. Нервы приходили в негодность, и приходилось лечить их всеми доступными способами. С другой – подстёгивало и не давало забыть о мести и Плане.

С возвращением доктора сдвинулась с мёртвой точки и бюрократическая машина: им наконец-то разрешили вылет и, как по заказу, нашлось несколько довольно приличных фрахтов. Да и Стас скрепя сердце взял-таки на работу навигатора. Вчерашнего выпускника, милого мальчика Алексея.

Новый навигатор Вениамину Игнатьевичу сразу понравился: умненький, аккуратный, воспитанный.

Вениамин Игнатьевич даже чувствовал перед Алёшей лёгкую вину: это он настоял, чтобы Стас взял этого вчерашнего студента, а ныне свежеиспечённого навигатора с платиновым дипломом. Не место, конечно, Алексею Васильеву среди всего этого непотребства, но очень уж захотелось видеть возле себя хоть одно нормальное человеческое лицо, а не эти рожи, даже в малой степени не обезображенные интеллектом.

Плюсик себе в карму новый навигатор заработал ещё и тем, что сразу понял, что из себя представляет рыжий доходяга в форменном комбинезоне, висевшем на нём как на вешалке.

Вениамин Игнатьевич ласково улыбался весёлым шуткам белокурого мальчика, когда тот по-доброму, но настойчиво пытался показать Теду и Полине, что представляет собой покоцанная «шестёрка». Вспомнить хотя бы забавную проделку Алёши с переливанием воды из стакана в стакан.

Глупый киборг переливал воду по приказу Алексея, занудно отсчитывая количество операций. Очень весело получилось ещё и потому, что это дико взбесило всех, включая Стаса. Единственное плохо – невыдержанный пилот устроил истерику на ровном месте (как можно! Друга обижают!), а Стас лишь поиграл желваками и велел прекратить бессмысленное развлечение. А Вениамин Игнатьевич чётко увидел в эту секунду и загустевшую на висках Стаса седину, и глубокие морщины, прорезавшие лоб бывшего космодесантника. А когда выходил из пультогостиной, успел заметить, обернувшись на краткий миг, поникшие плечи и обречённый, потухший взгляд киборга.

Сердце пропустило удар: живой! Всё же живой!

Вениамин Игнатьевич довольно хохотнул про себя и дружески похлопал безмерно уставшего друга по прямой пока спине.

Развеселившись как мальчишка, Вениамин Игнатьевич даже позволил себе лёгкую шалость. После очередного осмотра киборга, во время которого доктор старательно тестировал «шестёрку» на боль в раненых конечностях и рёбрах, а рыжая гадина стоически терпела и вела себя как правильная машина, он написал в рекомендациях к лечению: «Розги». И мстительно развернул вирт-окно к киборгу. Тот равнодушным взглядом скользнул по надписи и, старательно не хромая, направился к выходу. Вот ведь упрямая жестянка! Кость хоть и срослась, но явно болела и доставляла кучу неприятных ощущений. Ну ничего, терпения Вениамину Игнатьевичу не занимать, да и время работает на него.

К счастью, мальчик Алёша оказался действительно умненьким – проложенная им трасса не вызвала нареканий ни у капитана, ни у насупленного пилота.

И первый после Степянки рейс начался. Правда, не без нелепостей и неожиданностей. Ну, как же иначе?

Нелепостью номер один была белая облезлая кошка, неизвестно откуда прибившаяся к ним на транспортник и которую, благодаря стараниям «зелёных» с Земли, пришлось взять с собой. Кошка была страшненькой и вредной. Хотя Вениамина Игнатьевича обходила стороной, словно знала о судьбе облезлой же крысы, отправившейся в мир иной не без помощи доброго доктора.

Второй неожиданностью были два пассажира, два негуманоида неизвестной половой принадлежности, уговорившие добросердечного Стаса взять их до Мерака.

Вениамин Игнатьевич усмехнулся: да, лиха беда – начало!

========== Глава 17 ==========

Первые сутки полёта Вениамин Игнатьевич почти наслаждался. Всё радовало глаз: и озабоченный Стас, и маскулинный до карикатурного пилот, которому то и дело прилетало по носу, и Алёшенька, издевающийся над тупой куклой.

Но лёгкое «почти», с которым начинался полет, постепенно перерастало во «что-то немного не так», а потом – в постоянное раздражение. Вениамин Игнатьевич даже не сразу понял, в чём дело. Грешил сначала на свою лёгкую фобию перед космосом, которая образовалась после Степянки, на невкусные стандартные пайки за обедом, на дикий, раздражающий вид пассажиров (он всякий раз вздрагивал, когда видел этих двух странных существ, похожих на гигантских кузнечиков с чешуйчатыми хвостами ярких кислотных цветов) или на блохастую тварь, которая сорила своей шерстью по всей консервной банке.

Довольно скоро доктор понял, что дело не в брутальном Теде, и не в меракийцах, и даже не в бледной кибернетической немощи, которую приходилось терпеть за столом. Дело было в милом правильном мальчике с лицом юного скаута, которых так любят рисовать художники на рекламных плакатах, том самом прилежном улыбчивом молодом человеке, каких девочки с удовольствием знакомят со своими мамами. И мамам, как правило, эти мальчики безумно нравятся. Правда, сами девочки почему-то предпочитают озабоченных самцов Тедов или Дэнов – томных бледных юношей с загадкой во взоре горящем.

Вениамин Игнатьевич вприщур разглядывал Алёшеньку и пытался понять, что же в этом образцово-показательном юноше так его, доктора, бесит? И главное – почему?

Догадка пришла внезапно и больно резанула по самолюбию. Алексей Васильев был копией Вениамина Бобкова, того самого, выпускника Медицинской Академии, отличника и активиста. Почему-то от осознания этого на душе стало особенно мерзко. Алексей стал неприятен до отторжения.

Теперь этот ударник космического труда бесил даже сильнее рыжей гадины. Кстати, а с какого-такого перепугу он командует их корабельным киборгом?! На транспортнике без году неделя, а туда же. И вообще, это у Вениамина Игнатьевича карт-бланш на издевательства над жестянкой. Он и только он знает, всё знает. И про разум, и про волю, и про глупые инстинкты глюканутого процессора.

М-да, надо бы избавиться от мальчика, а то молодой да ранний этот платиновый специалист. Да и не место такому перспективному молодому человеку на их посудине. Пусть идёт вон на какой-нибудь круизный лайнер. Там публика чистая, интеллигентная, а у них атмосфера нездоровая. Две твари непонятных только чего стоят. Одна рыжая, другая белая. От одной можно блох и гельминтов подцепить, а от другой вообще не знаешь, чего ожидать. Пакость и мерзость.

Да и люди недалеко ушли. Тед, потенциальный клиент то ли вендиспансера, то ли наркологической клиники, Полька, место которой только в пиратском борделе, Михалыч, мечта логопеда, и капитан-параноик с контузией в анамнезе.

Но когда выпадет шанс отделаться от Алексея – неизвестно, а сейчас приходилось смотреть, как этот двуличный подхалим (не похож он на Вениамина Бобкова, вот нисколько не похож) лебезит перед Стасом, огрызается на Теда, строит глазки Полине (так и под юбку девчонке залезет!) и шпыняет почём зря рыжего киборга. Вениамин Игнатьевич морщился и скрипел зубами, но поделать ничего не мог – сам же настоял на этой кандидатуре навигатора!

Но всё это оказались такие мелочи по сравнению с сюрпризом, что приготовил для них Алёшенька Васильев.

Сюрприз новый навигатор преподнес после первого же прыжка. Им дико «повезло»: они столкнулись с редким астрономическим явлением. Да что там столкнулись – они в него просто-таки вляпались! Двойная «чёрная дыра», корабль выбросило чёрт знает где, и зависли они в этом чёрт знает где чёрт знает на какое время. Месяц, как минимум, им тут болтаться, как собачьим экскрементам в проруби.

Белобрысый навигатор валил всю вину на Теда, но многоопытный и многомудрый Вениамин Игнатьевич был склонен винить во всём именно Алексея. И немного рыжую гадину. Почему-то ему казалось, что проклятый киборг этот вариант просчитал, но промолчал. Очень хотелось уличить его в преднамеренной пакости, но повода не находилось.

Хотя, поразмыслив, Вениамин Игнатьевич быстро вернул себе хорошее настроение. Всё складывалось именно к его удовольствию.

Стас разорён, команда пойдёт, куда ей и следовало – на биржу труда. Хотя Польку он, может, всё же к себе в клинику возьмёт работать. Корабль с молотка, а безмозглую жестянку Вениамин Игнатьевич заберёт на опыты. Надо всё же научную монографию написать, он-то теперь столько знает о сорванных киборгах, сколько не знает и сам господин Гибульский, не будь мира его праху во веки вечные! За то, что разбудил этого демона и явил миру ужас этих дьявольских отродий.

В душе от таких мыслей шевелилось что-то непонятное, какой-то первородный ужас, то и дело тянуло перекреститься (видел Вениамин Игнатьевич, как это делали паломники с Иерусалима-16). Он зябко поежился и пошёл в пультогостиную, поближе к людям, к живой человеческой речи. Всё же пустой холодный космос сейчас, как никогда до этого, давил на плечи миллиардами и триллионами и парсеков.

В пультогостиной было чуть веселее, чем на кладбище. Алексей упрямо бычился и искал виноватых вокруг, меракийцы заперлись у себя в каюте, Стас хандрил, но пить отказывался, а Вениамину Игнатьевичу в одиночку сейчас не пилось. Всё же алкоголь усиливает эмоции. И вообще скорее депрессант, чем эмоциональный стабилизатор.

Да, месяц в такой обстановке протянуть необычайно сложно. Вениамин Игнатьевич читал достаточно специальной литературы, чтобы знать, что происходит с людьми при психологической несовместимости, да ещё и в закрытом пространстве. Пожалуй, через месяц тут один киборг и останется, остальные друг друга перебьют. Хотя… если эта гадина возьмёт чью-то сторону… и припомнит все старые обиды… На душе стало совсем тухло.

Беда обычно не приходит одна, а нелепости имеют привычку множиться в геометрической прогрессии.

Совершенно неожиданно выяснилось, зачем их пассажиры так торопились домой: они собирались обзавестись потомством. Никакой завис остановить их не мог – они выметали икру. Прямо тут, на борту транспортного судна. Это было неожиданно, абсурдно и в то же время необычайно интересно.

Это событие взбодрило Вениамина Игнатьевича, он отвлёкся от мрачных мыслей, с восторгом натуралиста-первооткрывателя трогал крупные розовые икринки, собранные в гигантские грозди, висящие под потолком каюты. Сами меракийцы со спокойной совестью отдали своему меракийскому богу душу, нисколько не беспокоясь о своём потомстве. Выметали икру – и сдохли.

Вениамин Игнатьевич развеселился. А что? Это даже забавно. Правда, Стас трупы счастливых родителей для вскрытия не отдал, а с тяжёлым вздохом велел упаковать и в криокамеру загрузить, но икра оставалась в открытом доступе, так что досуг на месяц Вениамин Игнатьевич себе обеспечил. Пока Тед и Алексей будут грызть друг другу глотки, он, доктор Бобков, займётся изучением потомства меракийцев.

Если в этой схватке титанов погибнет навигатор, то ничего страшного – на подхвате есть рыжая гадина. А что проиграет именно Алексей, можно было не сомневаться.

Но неуёмная и жизнерадостная натура Теодора не дала ему зациклиться на белобрысом оппоненте. Висеть просто так целый месяц посреди взбаламученного вакуума пилот был категорически не согласен, что-то там высмотрел на звездной карте, уговорил капитана – и вот они уже летят в сторону какой-то крохотной безымянной планеты, просто так, «косточки размять».

Корабль летел к незнакомой планете, а к Вениамину Игнатьевичу с каждой минутой возвращалось хорошее настроение: всеобщее уныние и пессимизм способствовали этому как нельзя лучше.

Ему приятно было видеть обречённые рожи обалдуев и явное раздражение платинового дипломника. Все понимали: это их последний рейс, они решили сыграть ва-банк и поставили всё на зеро, а удача, переменчивая и своенравная дама, отвернула от них свое капризное личико.

Впереди у всех, кроме самого доктора Бобкова, были весьма печальные перспективы. А Вениамин Игнатьевич спокойно прикидывал, стоит ли ему вмешиваться в судьбы всей команды или ограничиться Стасиком и рыжей гадиной?

С одной стороны, они все ему не чужие стали и пускать на самотёк их дальнейшую жизнь не хотелось. А ну как выплывут? А с другой – у него уже был печальный опыт распыления интересов, который закончился лишним геморроем.

На второй день бессмысленного полета в космические ебеня на радаре откуда ни возьмись появилась светящаяся точка.

Вениамин Игнатьевич напрягся: все вмешательства извне обычно заканчивались грандиозным крахом его надежд. Но это оказался всего лишь мелкий авантюрист, или «свободный охотник», как они сами себя называли. Из тех, кто перебивается случайными заработками или мелкими кражами. Помочь им он не мог: гасилки на его крохотном катерке не было, а улетать с ним никто, естественно, не захотел. Во всяком случае, явного желания не высказал. Но проницательный человек нужные намёки в поведении окружающих поймет и услышит всегда.

Вениамин Игнатьевич с интересом наблюдал за свежеиспечённым навигатором. Алёшенька, милый мальчик, не сводил с гостя глаз и как-то странно потел и краснел пятнами. Этот маленький поганец явно что-то задумал. Уж не свалить ли с несчастливой посудины, которую сам и загнал в самый анус Галактики?

Поразмыслив и взвесив все за и против, Вениамин Игнатьевич решил, что это, пожалуй, будет оптимальным вариантом. Пусть летит куда хочет. И руки доктору развяжет, и ещё больше подорвёт боевой дух команды. Поэтому после ужина он навестил своего протеже и по-отечески посоветовал Алексею лететь с Павлом. Ведь он, Алексей, так молод еще. Слишком молод, чтобы гробить свою жизнь с этой командой явных неудачников и лузеров.

Алексей оказался более восприимчивым к вкрадчивым речам доктора, чем предыдущий навигатор транспортника, и утром за завтраком Вениамин Игнатьевич с удовольствием рассматривал пустой стул, на котором должен был сидеть обладатель платинового диплома Васильев.

Почему-то пустовал и стул рыжей гадины. Как сказала Полька, он, видите ли, спит ещё!

И хотя Вениамин Игнатьевич был возмущён до глубины души таким попустительством жестянке, для вида он жалостливо вздохнул и запретил будить «Дэна», ведь тот ещё такой слабенький! А про себя подумал: пусть дрыхнет, хоть поесть спокойно получится без этого ходячего экспоната музея опрометчивых поступков!

Как и предполагал Вениамин Игнатьевич, побег Алексея расстроил всех, а больше всего – Стасика. Капитан Петухов даже не злился, он болезненно морщился, а в глазах плескалась тоска и отчаянье. Верная команда пыталась, как могла, утешить своего командира. Тед – с грацией бегемота в гостиной, Полина – с глупыми шуточками. Ну и он, добрый и верный друг, конечно же, поучаствовал, а как же иначе?

– Может, выкинем кресло навигатора? Может, проклятье и закончится?