Текст книги "Чаша Асклепия (СИ)"

Автор книги: Ну очень добрая фея

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

– Сначала позаботимся о живых.

Тед сидел понурившись и мучительно размышлял. Они в два приёма перетащили капитана и его друга на склад и разместили на каких-то мягких свертках. Вадим был совсем плох.

«Не дотянет ведь до утра», – тревожно подумал Тед, а потом, отведя взгляд, спросил:

– А что с доком делать будем?

Дэн заботливо подсунул под голову Стаса какой-то тюк и ответил, чуть пожав плечами:

– Может, сюда принести? Там вроде бросать нехорошо. Станислав Федотыч бы не бросил…

Тед сглотнул и кивнул, поднимаясь, но Дэн остановил его:

– Оставайся с ними. Я сам.

***

Киборг одним движением забросил на плечо безжизненное тело. Через полминуты он был уже у высокого забора, тянущегося вдоль границы базы и леса. Легко, будто надувной мячик, перекинул труп через двухметровое ограждение. На той стороне несколько глоток одновременно взвизгнули и радостно завыли. Хассы приветствовали своего великого двуногого бога.

Потом «шестёрка» вернулась в здание тюрьмы и аккуратно разложила прихваченную со склада взрывчатку – не импульсную, доверенную им Аайдой, но тоже мощную и надежную. Запасы Казака радовали глаз широким ассортиментом. Таймер замигал красными огоньками, отсчитывая оставшуюся минуту: пятьдесят девять, пятьдесят восемь, пятьдесят семь…

Цифры еще не перескочили на третий десяток, а «шестерка» была уже далеко.

***

Станислав Федотович очнулся от грохота и яркой вспышки, в совсем незнакомом месте, вокруг были горы ящиков и коробок, часть явно узнаваемые – груз с «Космического Мозгоеда». Он слабо усмехнулся, вспомнив двух олухов, умудрившихся намалевать нелепое название на транспортнике. От воспоминаний о команде опять кольнуло в груди.

Хотя… Он же видел Дэна? Тот пришёл к нему в камеру. Или это был глюк воспалённого сознания? И где он сейчас находится?

Стас приподнялся на локтях и огляделся. Так, он точно на складе. Чуть поодаль лежал Вадим. Лицо серое и безжизненное, губы плотно сжаты, но, приглядевшись, Стас заметил, как у друга поднимается грудная клетка в такт неровному, болезненному дыханию. Стас выдохнул с облегчением: ну, хотя бы кто-то из его друзей жив.

Как они сюда попали? Это новая каверза Казака? Откуда-то сбоку послышался шум. Стас напрягся и зашарил вокруг себя взглядом в поисках хоть какого-нибудь оружия.

Из-за штабелей старомодных пластиковых контейнеров вынырнул высокий мускулистый парень и заорал как оглашенный, радостно кинувшись к Стасу:

– Дэн! Дэнька! Капитан очнулся.

Рядом материализовался странный доходяга с немыслимым цветом волос и ярко-голубыми глазами.

Стас смотрел на улыбающихся парней и боялся, боялся поверить. Это ведь были… Тед и Дэн? От волнения опять закружилась голова. Слова доходили словно через толстый слой ваты, лица парней двоились и расплывались.

Неимоверным усилием воли он вынырнул на поверхность сознания из удушливого марева глубокого обморока. Чуть нахмурился, пытаясь сфокусировать взгляд, и рывком поднял тело в полусидячее положение. Правда, вывернутые суставы тут же отомстили за такое кощунство приступом острой боли, но Стас лишь сильнее сжал зубы («Ты, мать твою, космодесантник, а не истеричная девица!») и всё-таки не провалился в очередной обморок. Хотя долго ему не продержаться. По всем признакам организм не желал находиться в активном состоянии, значит, следовало выяснить диспозицию немедленно!

Стас взял себя в руки (ну, попытался) и твёрдо спросил у самого ответственного из олухов:

– Дэн, доложи обстановку. Коротко. И, главное, где наши?

– Полина и Михалыч на плантации, живы. Рабы подняли бунт, успешный. Охранники обезврежены. Пленные ищут способ связаться с внешним миром. Вадим жив, состояние стабильно критическое, я вколол анальгетик. Требуется срочная медицинская помощь. Вениамин Игнатьевич… – тут Дэн замялся и оглянулся на Теда, – он… Мы не знаем, где он!

Рыжий подозрительно твёрдо глядел в глаза Стасу. Но с этим можно разобраться позже.

– Дальше, – Стас попытался добавить в голос металла.

Дэн послушно продолжил доклад:

– Полминуты назад на территории базы взорвалось какое-то здание, предположительно склад, оборудованный под тюрьму. Мы находимся на одном из складов Казака, очень скоро нас тут обнаружат и попытаются выкурить. Из оружия у нас два бластера с полуразряженными батареями и взрывчатка с нашего корабля.

Стас прикрыл глаза и нервно хохотнул про себя: м-да, весело и очень в духе их команды. Воистину мозгоеды! Но в груди как-то сама собой поднялась тёплая волна. Его олухи – такие олухи! Но они ЕГО олухи.

И если уж так решила судьба, то и погибнуть им придется вместе. Хотя почему сразу – погибнуть?

Стас прикинул про себя: еще полчаса у них, наверное, есть. Два бластера и взрывчатка. Не так уж и мало.

– Сколько выстрелов у нас в запасе? Тед, разыщи взрыватель, знаешь, как он выглядит?

Пилот кивнул и собрался что-то сказать, но тут раздался звук, который Стас не спутал бы ни с каким другим. Самый лучший звук на свете – нарастающий гул, переходящий в рев мотора штурмового катера.

Дальнейшее Стас помнил смутно. Он периодически то приходил в себя, то опять проваливался в беспамятство.

Потом он узнал, что Роджер Сакаи получил его сообщение, практически самовольно, на свой страх и риск собрал команду из своих коллег и родственников шахтёров с Самородка и организовал рейд на Медузу.

На их счастье, Казак не успел атаковать склад, где они сидели. Причиной тому стал взрыв тюрьмы – он произошел весьма вовремя. У Казака просто не оказалось времени заметить, что его заключенные сбежали.

Да, удача была на их стороне.

Стаса в срочном порядке доставили в военно-полевой госпиталь, и только на третий день ему сказали о смерти Веньки. Стас закаменел лицом и сутки ни с кем не говорил.

Где-то в глубине души раскалённой лавой пузырились слёзы и отчаянье, пытаясь прорваться наружу, но не находили выхода и застывали тяжёлыми валунами на сердце. Казалось, ещё немного, и они обвалом накроют Станислава Петухова.

А там, за стенами госпиталя, его команда. Его олухи. Они его ждут, он не может их бросить.

Веня был бы недоволен его поведением. Веня всегда думал о других. Честный, прямой Веня, променявший весьма перспективные предложения из частных клиник на работу в участковой поликлинике, а потом и вовсе – спокойную, безопасную жизнь на тихой планете на тяжелые будни космического дальнобойщика. Ради Вени он должен жить дальше. Ради его памяти и стайки молодых и горячих голов. Он за них в ответе.

И он потребовал к себе Теда и Дэна.

– Рассказывайте.

Парни, пряча глаза и переминаясь с ноги на ногу, рассказали, как нашли Вениамина Игнатьевича в соседней со Стасовой камере. Доктор был уже мёртв и даже уже начал остывать. Дэн показал запись и покаянно пробормотал:

– Я хотел принести его к нам на склад. Не смог – выжидал время обхода, охранники рядом были. А потом тюрьма взорвалась…

Он вскинул голову, глянул подозрительно блестящими глазами в лицо Стасу и чётко произнёс:

– Простите, капитан, я вас подвёл.

Стас помолчал. Горе не хотело отпускать, но он заставил себя вздохнуть полной грудью и сказал:

– Перестань, Дэн. Веня умер. Ты не мог ему помочь. Главное, что ты жив. Что остальные живы. Веня бы тебя понял…

Дэн кивнул: в словах капитана была девяностопроцентная искренность.

========== Эпилог ==========

Стас не спеша поднимался по трапу, с завистью вспоминая, как этот путь только что преодолели Тед и Полина, заскочившие в корабль, почти не касаясь ступеней.

Да еще и умудрились при этом устроить весёлую возню у самого входа – каждый норовил войти первым.

Значит, «Мозгоед». Стас покачал головой: м-да, подсуропили ему парни с названием, а теперь и не переименуешь. Плохая примета, мать её! Ну что ж, «Мозгоед» так «Мозгоед». Хорошо ещё, не яхта «Беда»! Хотя хрен редьки не слаще.

У входа в шлюз капитан обернулся: последним поднимался навигатор. Стас сочувственно поморщился и покачал головой: рыжий шёл заметно хромая и чуть приволакивал не до конца зажившую после операции ногу, но при этом чётко отрабатывал программу по охране «вверенных ему объектов», или, вернее, своих друзей.

Станислав Федотович медленно шёл по коридору своего транспортника, трогая пластиковые панели и улыбаясь. Ещё совсем недавно он так же брёл по своему кораблю, прощаясь с ним навсегда.

Дошёл до медотсека, открыл дверь в сияющую чистотой комнату.

Да, всё как при Вене, и пахнет так же. Почти. Нет только запаха коньяка, а вместо него – лёгкий аромат каких-то девичьих духов. Полина потихоньку осваивала свою новую вотчину.

Эх, Венька, Венька! Друг… Что же ты совсем немного не дождался?! Дэн ведь был совсем рядом.

Из пультогостиной донеслись оживлённые голоса и сдавленные смешки. Молодёжь не может долго грустить. Да это и к лучшему. И Веня не захотел бы, чтобы по нему устраивали тризну. Жизнерадостный был человек.

Особенно он был бы рад, что Дэн окончательно оттаивает, улыбается, пока еще не очень смело и редко. Но не успеешь оглянуться, как опять с Тедом на пару начнут каверзы новые придумывать да осваивать.

Об одном Стас жалел от души – Венькин талисман, его Чашу Асклепия так и не нашли. Как и прочих его вещей. Дэн скрупулёзно обыскал весь бункер Казака, но Чаши нигде не было. Наверное, пираты решили, что она из настоящего золота, и забрали себе. И сгинула она вместе со всем уловом Казака, который прикарманил Ретт Манкс, легендарный пилот, бывший герой, сообщник работорговца Уайтера.

Капитан усмехнулся. Да уж, высокие отношения в банде Казака были. Вор у вора дубинку украл и язык ему показал. Но Чаши жалко. И стоит ведь копейки, просто удачная реплика старинного артефакта.

Дэн слышал, как капитан заглянул в медотсек, а потом, тяжело вздохнув, направился к ним в пультогостиную.

До взлёта оставалось два часа. Как раз, чтобы механику перепроверить все показатели, навигатору пробежаться по трассе, а пилоту… А пилоту пока можно сожрать пачку чипсов, которую тот выпросил у Фрэнка. И теперь дразнил напарника хрустящими золотистыми ломтиками. Дэн приподнял в улыбке уголки губ: пусть наслаждается лакомством, пока киборг позволяет ему это делать.

Капитан зашел в пультогостиную. Молодёжь сочувственно притихла.

Стас Федотыч заметно поседел за это время, но, как ни странно, старше выглядеть не стал. Даже наоборот, казался будто бы немного моложе. Может быть, потому, что довольно сильно похудел? Только глаза печальные.

Стас оглядел своих олухов. Ишь ты, примолкли, как мыши. Ну ничего. Все наладится. Со временем.

– Денис, что там твой гремлин в процессоре нам предвещает? – капитан прищурился на рыжую макушку. – Тед, а ты всё же взлетай, а не выпрыгивай в небо, как чёрт из табакерки, – повернулся Стас к пилоту.

По пультогостиной прошелестел вздох облегчения. Стаса Федотыча так просто не сломаешь. Правда, теперь два вакантных места на «Мозгоеде». Но они это как-нибудь разрулят.

Дэн зашёл к себе в каюту. Наклонился и достал из прикроватной тумбочки пластмассовую кружку с полустёртой белкой. Внутри кружки что-то перекатывалось с неровным жестяным звуком.

Киборг в задумчивости присел на кровать и вытряхнул из кружки на ладонь небольшой металлический комок неправильной формы – будто кто-то с силой смял лист бумаги. Неровная поверхность комочка матово поблёскивала в желтоватом свете слабеньких каютных ламп.

Киборг запустил в памяти ролик, записанный несколько дней назад на Медузе, словно хотел ещё раз посмотреть на те события со стороны.

Станислав Федотович так хотел найти амулет своего друга. Таинственную Чашу Асклепия.

Киборг обнаружил ее в бункере Казака. Это было легко, нужно было лишь задать системе точные параметры объекта.

Но Дэн не отдал Чашу капитану. Почему? Пожалуй, он и сам не знал.

За стеной шумели люди, то и дело ходили по коридорам полицейские, какие-то солдаты, бывшие рабы в сопровождении парамедиков из отряда спасателей, а киборг задумчиво разглядывал изящную вещицу из фальшивого золота, вспоминая все, что успел узнать про этот загадочный символ.

Чаша Асклепия. Символ целителей. Хранилище яда. Яд – и лекарство, и орудие убийства, подобно человеческому разуму. Можно употребить его во благо. А можно во вред. И как он будет использован – решать только человеку.

В какой-то момент тонкие сильные пальцы сжали стенки сосуда чуть сильнее. Металл легко сминался, поддельное золото невесомыми чешуйками опадало на нечистый пол.

Дэн будто со стороны наблюдал за собственной рукой: вот чаша потеряла четкие очертания, вот она стала предметом непонятной формы, а через несколько секунд превратилась в мятый комок величиной с грецкий орех.

Он почти машинально сунул комковатый шарик в карман комбинезона.

Остальные вещи доктора отправились в дотлевающий костёр на месте бывшей тюрьмы Казака. Только кружку с белкой он не выкинул, рука не поднялась. Белка же не виновата ни в чём.

Дэн решительно встал, прихватив кружку и то, что ещё совсем недавно было символом и гордостью доктора Бобкова.

Экипаж спал. Киборг неслышно проскользнул по коридору мимо кают, подошёл к утилизатору и забросил туда матовый грязно-жёлтый комок металла.

Дэн не видел, что произошло с чашей древних целителей, но система услужливо показала процесс, скачанный из инфранета: псевдозолото дробится в песок, который тут же становится пылью, а потом разлетается молекулами и атомами по всей Вселенной.

Кружку киборг заботливо помыл и водрузил в кухонный шкафчик, где ей было самое место.

Дэн постоял в задумчивости ещё несколько долгих секунд и решительно отправил запись с поиском Чаши в корзину, где уже были ролики последнего разговора с доктором и поджога тюрьмы. Ещё одно секундное замешательство – и корзина пуста. Достаточно того, что он сам всё помнит. А больше знать никому и не положено.

В пультогостиной раздался грохот опрокинутой банки из-под сгущёнки.

Дэн вздёрнул левую бровь: когда-нибудь он сожрёт и эту невозможную кошку. Непременно сожрет. Когда-нибудь. Попозже.