Текст книги "Чаша Асклепия (СИ)"

Автор книги: Ну очень добрая фея

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

«И рыжую гадину заодно с креслом, – про себя добавил Вениамин Игнатьевич. – Только скажите, куда выкинете, чтоб мне искать не пришлось».

Краем глаза он заметил рыжую тень на пороге пультогостиной и порадовался, что шутка достигла всех ушей, для которых предназначалась.

Стас слушал шутки с каменным выражением на физиономии, потом с силой провёл ладонью по лицу, словно стаскивая с себя маску или липкую паутину, обвёл команду тяжёлым взглядом человека, которому только что сообщили смертельный диагноз, и отчеканил глухим, но твёрдым голосом:

– Ладно, хватит… Алексей сделал свой выбор, и меня он совершенно не удивляет. Скорее, это мы отвыкли от логичных поступков. Так что садимся на планету, чинимся, дожидаемся гашения и летим домой. Все, наигрались!

Вениамин Игнатьевич смотрел на вытянутые растерянные лица обалдуев и внутренне ликовал: всё, свершилось!

Вениамин Игнатьевич праздновал, знатно и от души. Видеть сломавшегося Стаса было не просто приятно – это была победа. Виктория! Полная и безоговорочная. Видеть Стасика, который смирился со своей судьбой, было приятнее, чем Стаса, глотающего пьяные слёзы. Пьяный проспится, а сломанный капитан – уже не оклемается.

Вениамин Игнатьевич достал пластиковую кружку со ставшей родной белкой и заветную бутылочку, которую купил в магазине элитного алкоголя в последний свой визит на Новый Бобруйск. Благородный напиток в простой стеклянной бутылке, на этикетке вязь букв «КВ» и маркировка Нового Эдема.

Новый Эдем – максимально приближенная по своим климатическим условиям к Старой Земле планета. Новый Эдем славился мягким климатом, чистейшей водой и хрустально звенящим воздухом.

Туда даже не пускали туристов, не было промышленных предприятий и жилых комплексов. Там по старинным технологиям выращивали земные фрукты и овощи, удобряемые только органическими веществами, а попросту – навозом. Который производили тут же коровки и овечки и даже поросята и кролики. Продукты с Нового Эдема стоили баснословных денег. Воистину, на этом вине можно было писать: «Ты выпьешь меня в раю!».

Даже для Вениамина Игнатьевича цены были высоковаты. Кусались. И все равно он приобрёл две бутылочки райского напитка. Эту, с восьмилетним коньяком, и ещё одну. Очень старый коньяк, с выдержкой более двадцати лет – её Вениамин Игнатьевич не рискнул брать с собой на борт старого транспортника, а отнёс в банк вин, где у него была арендована ячейка.

А вот эту… Не такую дорогую, но всё равно стоящую если и дешевле раздрызганного транспортника, то уж точно дороже всей его команды вместе взятой, включая киборга DEX-6 с изрядным пробегом. Эту он взял с собой. И не зря, как выяснилось!

Вениамин Игнатьевич прислушался: по коридору кто-то шёл, неторопливо, но не скрываясь. Значит, не жестянка.

Вениамин Игнатьевич выглянул за дверь: по слабоосвещённому проходу медленно брёл Стас. Останавливаясь и гладя пластиковые стены, капитан что-то бормотал себе под нос.

Вениамин Игнатьевич прислушался.

– А ведь я тебе даже имени не дал… – в голосе военного пенсионера было столько теплоты и грусти, что Вениамин Игнатьевич чуть не расхохотался в голос. Раб консервной банки, твою мать! Нашёл о чём печалиться. Тут свобода на кону, а он о куче ржавого металлолома горюет.

Стас не заметил высунувшегося из своей каюты друга и медленно свернул за угол.

Вениамин Игнатьевич уже было зашёл обратно, когда вновь услышал голос капитана с явно недовольными интонациями. Кого-то отчитывает?

Доктор вышел в коридор и сделал пару шагов, прислушиваясь.

– Продам на какую-нибудь отсталую планету, ящики на складе таскать или грядки полоть. Уж там-то тебе мозги точно не понадобятся, сможешь с чистой совестью их отключить! Надеюсь, я был достаточно убедителен?!

Тихий голос произнёс:

– Да, капитан…

Скрипнуло отодвигаемое кресло, и Вениамин Игнатьевич поспешно заскочил в каюту и задвинул дверь.

Стас, чеканя шаг, промаршировал мимо, и на корабле вновь всё затихло. Вот как, Стасик решил продать киборга? Ну, хоть один умный поступок! Хотя Стасу это и не поможет, но рыжая гадина теперь подумает, а того ли он спасал. А то ишь ты: «Да, капитан».

Вениамин Игнатьевич счастливо улыбнулся и выставил на стол баночку настоящих оливок, рядом легла плитка отличного шоколада, который, к счастью, не придётся делить с прожорливыми киборгами. Ярко-жёлтый лимон, порезанный тонкими ломтиками, дополнил картину чудесного натюрморта. Только пластиковая кружка с рыжей белкой смотрелась тут как дешевый атласный бант на изысканном платье.

Вениамин Игнатьевич решительно смёл её рукой в ящик стола и достал из чемодана лаковую деревянную коробку. По такому поводу не грех и из чаши испить. Полной мерой.

Он бережно извлёк реликвию и, помедлив всего несколько мгновений, щедро плеснул янтарной жидкости в старинный артефакт.

Дорогой коньяк маслянисто блестел в антикварной чаше, аромат древней виноградной крови смешивался с острым запахом цитруса… А Вениамин Игнатьевич был пьян чувством своей победы сильнее, чем выпитым алкоголем.

Утром Вениамин Игнатьевич проснулся позже обычного. Голова была тяжелой, а похмелье от элитного коньяка оказалось точно таким же тяжким, как и от интендантской «колевки».

Он посмотрел на стол. Бутылки не было. Пошарил под кроватью и выудил совершенно пустую тару.

Надо же, он вчера сам не заметил, как «усидел» пол-литра коньяка в одно лицо. Неудивительно, что ломит в висках, а во рту словно Мося сдох.

Вениамин Игнатьевич, покряхтывая, встал с кровати, привычным жестом бросил в рот таблетку антипохмелина и открыл дверь каюты. И застыл на пороге: в нос ударил стойкий запах гари. Видимо, опять пилот проводил кулинарные эксперименты.

Хм, этой деревенщине Теду до лампочки переживания трепетного военного пенсионера? Ну что же, правильно. Мертвый в гробе мирно спи, жизнью пользуйся живущий. Что Теодору Лендеру до Стаса Петухова? Он уже практически его бывший капитан. Как и рыжая гадина – бывший напарник. Этот Тед, пожалуй, не пропадёт – пойдёт к тому же Роджеру пиратствовать.

Вениамин Игнатьевич не спеша умылся и направился в пультогостиную.

За столом уже собралась вся команда, кроме самого капитана, и как вела себя молодёжь, Вениамину Игнатьевичу совсем не понравилось. Они улыбались! Даже рыжая гадина, зачем-то нацепившая кокетливый голубой фартук, и с кухонной варежкой-прихваткой на правой руке. Неужели готовил? Надеется, что Стас передумает и не продаст ненужную жестянку? Хотя передумает, не передумает… Их обоих это уже не спасёт.

Доктор как ни в чём не бывало присел за стол и аккуратно положил на тарелку большой кляксообразный блинчик.

Вениамин Игнатьевич медленно жевал слишком сладкое тесто и цепко оглядывал помещение. От его взгляда не ускользнула ни полупустая банка сгущёнки на пульте возле кресла навигатора, ни разноцветные шарики нового маршрута, мерцающие на полупрозрачном вирт-окне.

Вот как… Перед порогом отчаянья рыжая гадина решила снять маску? Пытается реабилитироваться?

Ну что же. Трепыхайтесь, лягушата, надейтесь, что взобьёте масло и спокойно выпрыгнете из кувшина. Ничегошеньки у вас не выйдет. Потому что в реальности, даже если бы случилось чудо чудное и удачливая лягушка взбила бы масло, выбраться из кувшина ей было бы не проще, чем барону Мюнхгаузену вытянуть себя из болота за волосы. Это глупая байка, которую выдумали ограниченные люди, типа упорство и труд всё перетрут. Ну-ну, только как бы вам лобики не порасшибать.

За философскими размышлениями Вениамин Игнатьевич не заметил, как к столу вышел Стас. Ещё больше постаревший, с глубоко запавшими глазами. Вениамин Игнатьевич окинул старого друга внимательным взглядом, и у него отлегло от сердца: нет, не зря он вчера «уговорил» бутылочку дорогого коньяка. Стас был угрюм и рассеян, и каторжного веселья молодёжи отнюдь не разделял…

– Капитан! – срывающимся от волнения голосом позвала Маша…– Получен сигнал SOS!

Вениамин Игнатьевич вздрогнул всем телом и испуганно повернулся к голоплатформе с искином.

========== Глава 18 ==========

Комментарий к Глава 18

Начиная с этой главы расхождения с географическими, архитектурными, временными и событийными реалиями канона значительно усиливаются. Это не учебная тревога. Беременных и слабонервных просим уйти в укрытие.

Вениамин Игнатьевич расслабленно вытянул ноги и откинулся в кресле. На спокойном, умиротворённом лице блуждала слабая довольная улыбка. Он был счастлив – впервые за долгие-долгие дни, складывающиеся в недели.

Как он устал за это время! Безумно, катастрофически, беспредельно. А ведь он был близок к самому краю. Казалось, ещё немного – и он мог или сойти с ума, или решиться на самый страшный отчаянный шаг.

Да, он вновь мог радоваться жизни, мелким бытовым приятностям в виде чистой одежды, горячей ванны и хорошего кофе с капелькой коньяка и долькой лимона. Тоска, перешедшая в хроническую депрессию и давившая на плечи страшным грузом, ушла. Растаяла, как тяжёлый удушливый туман с планеты Фобос тает с первыми лучами местного солнца.

А ведь совсем недавно он думал, что всё кончено. Что просвета нет и миром будут править безумцы. Но есть высшие силы на свете, есть то, что смогло помочь победить хаос и беспредел. Высший разум не даст анархии завладеть вселенной, закон и порядок всегда восторжествуют. Конечно, пришлось приложить к этому руку, помочь Высшим Силам, так сказать. И он, Вениамин Игнатьевич, очень доволен, что у него хватило в тот момент сил и духа, чтобы принять правильное решение. Что не поглотила его тогда бездна безумия.

Правда, операция прошла не безупречно: тело рыжего киборга так и не нашли. Но это вопрос времени: лопнет мочевой пузырь – и утопленничек всплывёт. А если эта тварь всё же не утонула (живуч ведь, мерзавец, как всякая гадина) и выберется из озера, то воздух, насыщенный токсинами, и местные хищники быстро сделают своё дело, будь ты хоть трижды киборгом.

И все-таки эта мелочь немного портила настроение. Не сильно, но всё же.

Что ни говори, а Макс Уайтер – это вам не глупый напыщенный павлин Балфер. Макс – настоящий предприниматель и серьёзный человек. С ним приятно иметь дело. Если за что берётся – доводит начатое до конца. Он уверил Вениамина Игнатьевича, что неожиданностей не будет. Строптивая жестянка канула в Лету. Хотя и у самого Макса были к ней счёты и он предпочёл бы получить рыжего киборга живым. Но нет так нет.

Главное, Стасик тут и вся его тупая команда тоже.

Вениамин Игнатьевич довольно хихикнул: нет, не Лета. Не река, дарующая забвение. Забыть такое получится нескоро. Поглотили Дэничку тёмные воды Стикса, реки страданий и ужаса. А выписал ему билет в один конец – Стасик.

Доктор вспомнил тот момент, когда капитан Петухов понял, что они попали в ловушку, и спас, как он надеялся, хоть одного члена команды.

Вениамин Игнатьевич укоризненно покачал головой в ответ на свои мысли: эх, Стасик, Стасик… Ничему-то тебя жизнь не учит. Во-первых, нашел кого спасать. Мог бы прикрыть кого-нибудь киборгом и дать шанс тому же Теду. Парень хотя бы не мучился сейчас на плантациях – его просто пристрелили бы при попытке к бегству. Быстро и чисто.

А во-вторых, жестянка всё равно оказалась не просто тупой, но и то ли склонной к суициду, то ли просто очень глючной.

«Дэн! Уходи!» – припомнил доктор. Да нет, не может быть. Память подводит, что ли? Не мог Стасик быть таким спокойным в столь драматичный момент. Он, конечно же, кричал, как истеричная баба:

– Дэн, беги!

И тот кинулся в довольно глубокий водоём, вместо того чтобы попытаться скрыться в ближайшем лесочке. Ясно дело, что семёрки будут караулить беглеца на берегу и обязательно дождутся. Или живого, или дохлого.

М-да, всё же хорошо то, что хорошо кончается, и это непреложная истина. И лишнее доказательство его, доктора Бобкова, правоты в том, что Стасик и вся его команда – это раковая опухоль на теле Здравого Смысла, которая подлежит немедленной ампутации. Или медленной… Ну, чтобы совместить приятное с общественно нужным.

А ведь совсем недавно казалось, что вот она – Бездна и выхода нет.

Вениамин Игнатьевич прикрыл глаза, и мысли сами собой повернули в недалёкое прошлое, неприятное, но от него никуда не деться, да…

***

Он помнил, как наутро после празднования победы (как очень скоро выяснилось, преждевременного празднования) опять закрутился странный водоворот абсурда и нелогичности.

К счастью или к несчастью, на Вениамина Игнатьевича в тот момент словно бы опустилась плотная серая пелена, которая, с одной стороны, окутала сознание мраком и безысходностью, а с другой – не давала в полной мере осознать весь ужас происходящего, признать и принять своё поражение.

А абсурд и безумие опять ворвались в действительность и правили там бал со всей своей маниакальной страстью.

Вместо видевшегося в мечтах спокойного и ленивого месяца, проведённого наедине со скальпелем и диктофоном за методичным вскрытием икринок меракийцев, Вениамин Игнатьевич вновь очутился в водовороте событий. Уставший, воспалённый мозг с трудом отслеживал какие-то шизофренические события: вот безумный дед на заброшенной планете, палящий из допотопного оружия и швыряющийся помидорами, который в конце концов позволил им погаситься. Вот транспортник, пришпоренной клячей летящий по новому маршруту, проложенному рыжей гадиной. Довольные клиенты, цистерна со святой водой, куда Полина поместила икринки негуманоидов, денежная компенсация от правительства Мерака за сохранность потомства их граждан…

И лица, и глаза… Их глаза. Дэна и Стаса. Стаса и Дэна. Почему-то в конце концов они слились в один взгляд. Спокойный, почти умиротворённый и в тоже время цепко следящий за ним, за доктором Бобковым. Это становилось похожим на помешательство. Вениамину Игнатьевичу начинало казаться, что все всё знают. Или только эти двое?! Стас всё знает, гадина ему всё рассказала. Но почему он тогда молчит?! Ходит к нему в медотсек, пьёт чай, широко улыбается и радостно хлопает старого друга по плечу:

– Эх, Венька! А жизнь-то налаживается!

Вениамин Игнатьевич смотрел в такие знакомые серые глаза и удивлённо думал: а разве они не должны быть голубыми? И гадал: Стас все знает и мастерски прикидывается? Или это паранойя тянет к доктору свои обманчиво ласковые руки, приветливо подмигивая голубым (или всё же серым?) глазом?

А команда безумцев всё лезла и лезла в разные, самые неожиданные, опасные и просто неприличные места. И им всё сходило с рук.

Экипаж транспортника мотало из стороны в сторону, из крайности в крайность. Сегодня они изображали торговцев коноплёй на бандитской Ярмарке, завтра спасали рудокопов на Самородке… И опять карусель из космопортов, бывших сослуживцев Стаса, мамы Полины (та ещё штучка оказалась!), озабоченной кошки (почему все особи женского пола у них на транспортнике – шлюхи?!), и везде, везде этот киборг! Который в конце концов перестал-таки походить на манекен или пособие для студентов-медиков, а вновь стал навигатором безымянного транспортника, худым рыжим парнем со злым прищуром голубых до невозможности глаз, стальной полосой связавших доктора по рукам и ногам.

От мелькания картинок и событий стало часто подташнивать, голова постоянно была чугунной, а во рту, казалось, навеки поселился кисловатый привкус вечного похмелья. Да и стоило себе признаться – Вениамин Игнатьевич стоял на пороге нервного срыва или хронического алкоголизма. Засыпать без стакана коньяка не получалось теперь никогда. По утрам дрожали руки и мир казался серым и безжизненным. Но не пить Вениамин Игнатьевич уже не мог. Он пил от безысходности, тоски и страха. Страха перед рыжей гадиной, перед разоблачением. Он почти в каждом космопорту порывался уйти, сбежать, но не мог, понимая, что это будет полным поражением.

А Цель Всей Жизни была уже вовсе не так желанна и с каждым днём всё больше казалась Самой Большой Ошибкой всей жизни.

Вениамин Игнатьевич всё чаще задавался вопросом: как так получилось, что какие-то идиоты, очень и весьма недалёкие люди выигрывали у него эту партию с разгромным счётом? Причём, как опасался, Вениамин Игнатьевич, возможности реванша у него не будет.

С каждым днём было всё тяжелее играть роль доктора-добряка. Тянуть губы в улыбке, слушать озабоченно-счастливого Стаса, который вновь стал словно выше ростом, расправил плечи и полностью окунулся в кочевую жизнь дальнобойщика.

И вот когда Вениамин Игнатьевич окончательно отчаялся и устал бороться, именно тогда, на самой грани, и появился он – Единственный и Последний Шанс. Вспомнилась старая как мир истина: каждому даётся испытаний по силе его. Надо только суметь их выдержать. Вениамин Игнатьевич смог – и был вознаграждён.

***

Вениамин Игнатьевич открыл глаза и оглядел не слишком просторную, но очень удобную и уютную комнату. Взял со стола кофейную чашку, отхлебнул кофе и поморщился. Ароматный напиток безбожно остыл. А всё кто виноват? Стасик виноват. По-прежнему занимает все думы и помыслы доктора Бобкова. Но ничего, это пройдет.

Надо, кстати, навестить его. Хватит прятаться, пора снять маски. Устал Вениамин Игнатьевич притворяться.

Но вставать было лень. Лучше выпить ещё кофе, хорош он у господина Уайтера. Как в лучших кофейнях Нового Бобруйска.

Вениамин Игнатьевич нажал кнопку на ручном комме, и тут же перед ним материализовался высокий молодой человек приятной, но незапоминающейся наружности. Служебная «семёрка» Уайтера. Вениамин Игнатьевич коротко отдал распоряжение и проводил фигуру киборга рассеянным взглядом.

Вот, всё же правильно делать биомашины такими – невзрачными, не привлекающими внимания. Во всяком случае, DЕХ’ов – так точно. И глядеть не противно, и лишних эмоций не вызывает, да и чувств странных и необычных тоже.

Вениамин Игнатьевич вновь вспомнил рыжую гадину и передёрнул плечами. Жаль всё-таки, что он сдох вот так, почти не мучаясь. Планов на него у доктора было – громадьё!

***

Вениамин Игнатьевич вновь задумался.

На насквозь криминальную Ярмарку они попали стараниями незабвенного рыжего навигатора, потому как там было «самое удачное для них расположение гасилки». Вениамин Игнатьевич тогда жутко возмутился поведением Стаса: ладно жестянка безмозглая, но он же капитан! Как он может так рисковать жизнями экипажа!

Но Стас доверился «интуиции» (смешно даже!) киборга, и они направились прямиком в бандитское гнездо.

К счастью, самому Вениамину Игнатьевичу в это логово преступности идти не пришлось. Отправился Стас и глупая девчонка Полина. Вениамин Игнатьевич не уставал удивляться какой-то безбашенной, что ли, почти детской наивности этих людей.

Ведь вот – Степянку они прошли, Балфера пережили. Уж, кажется, хватит искушать судьбу! А их всё тащило и тащило к новым приключениям, и у Вениамина Игнатьевича то и дело возникало странное чувство, что они им нравятся, эти приключения. Просто нравятся. Что эти непонятные, а потому пугающие люди добровольно ищут себе эти самые приключения на седалищные мышцы, или на задницу, по-простому говоря.

К счастью, всё обошлось. На Ярмарке никого не убили, их не разоблачили и позволили погаситься.

А Вениамин Игнатьевич именно в тот миг ясно понял: долго он так не выдержит. Надо что-то делать, надо исправлять положение всеми известными и доступными способами, иначе в луже собственной рвоты свои дни закончит он, доктор Бобков, а не ненавистный Стасик Петухов.

Тогда ещё Вениамин Игнатьевич не знал, что судьба готовит ему вознаграждение за все его муки, что он достойно принял все испытания, вплетенные в нить его жизни тремя сестрами – пряхами человеческих судеб. И вот Атропос, старшая из сестер, готовит ему неотвратимую плату.

Но в тот миг Вениамин Игнатьевич в очередной раз попытался перехватить у Клото нить свой судьбы. Те несколько часов ожидания на орбите Ярмарки Вениамин Игнатьевич провёл с пользой.

Впереди их ждал Д-23 с мелким торговцем, ожидающим груз консервированного хлеба, Самородок с рудокопами и Лида с мультимиллионером, ожидающим свою ёлочку. Свою живую ёлочку.

Вениамин Игнатьевич хихикнул и деловито потёр ладошки. Минутное дело – скользнуть в грузовой отсек и плеснуть в горшок гипертонического раствора хлорида натрия. А никто и не поймёт, чего это ёлочка загрустила.

Скандал, неустойка, если не чего похуже – вот что теперь ждёт Стаса и его команду на Лиде.

Так, что там у нас дальше? Д-23 – автоматическая орбитальная станция гашения, настолько захудалая, что нормальной прибыли всё равно не получишь. Груз для тамошнего торговца был скорее попутным, большой прибыли бы не принёс, так что Вениамин Игнатьевич перелистнул эту страницу бортового журнала с полным равнодушием.

А вот Самородок… Вениамин Игнатьевич довольно ухмыльнулся. Этот заказ он сам нашёл для Стаса. И прекрасно знал, что ждёт команду транспортника на планете шахтёров. Отнюдь не высокий гонорар за вовремя доставленную почту. А разграбленный посёлок.

Нет, Вениамин Игнатьевич не организовывал то нападение пиратов, просто подсказал кому надо, где можно найти хорошую, отборную рабсилу для одного влиятельного держателя плантаций. Кто же виноват, что среди охранников оказался предатель? Вениамин Игнатьевич лишь намекнул, к кому можно обратиться, всё-таки психолог он был почти такой же, как и диагност. И лица человеческие читал не хуже анамнезов пациентов.

Поэтому тут он был спокоен. Лишь бы раньше времени не явиться на планету, не попасть под раздачу.

Так что два заказа сорвано. Вениамин Игнатьевич опять довольно улыбнулся.

Но благодаря усилиям спевшейся парочки пилот-навигатор на Самородок они прибывали раньше срока, черт бы побрал этих энтузиастов! И это было чревато большими, очень большими неприятностями.

Но тут капризница судьба и подручные её, мойры, в первый раз за долгое время скупо улыбнулись Вениамину Игнатьевичу: работорговцы уже покинули Самородок. Жизнь доктора была вне опасности. Зато понадобилось его профессиональное мастерство. Почти всю годную рабочую силу с Самородка вывезли, осталась лишь жалкая кучка трусов, которые спаслись бегством. Но все они без исключения нуждались в медицинской помощи.

Так что вместо денег Стас получил огромный геморрой в виде полного корабля раненых и испуганных людей. Неплохо. Но всё же это был Армагеддон не того масштаба. Мелковат он оказался, далеко не то, на что рассчитывал доктор Бобков.

А дальше… А дальше вновь последовала череда неудач. Посветлевший было горизонт вновь затянули тучи отчаянья. Видимо, самая загадочная из прях судеб человеческих, Лахесис, с огромным интересом наблюдала за попытками Вениамина Игнатьевича выпутаться самостоятельно.

К сожалению, на Лиде Вениамина Игнатьевича ждало страшное разочарование. Полуосыпавшаяся ёлочка пробудила в дряхлом нуворише воспоминания детства. Он, видите ли, родился на планете с суровым климатом и такими же людьми. И с облезлыми чахлыми елками.

М-да… Деньги Стасу заплатили, сполна.

Дальше – больше. Правительство Мерака выплатило им настолько солидную компенсацию за доставку потомства своих граждан, что Стас перекрыл все свои расходы и выплатил команде не только жалование, но и премию!

Вениамин Игнатьевич затосковал. Путешествие затягивалось, долговая яма Стасу Петухову больше не грозила, на слегка округлившихся щеках киборга заиграл здоровый румянец, и гадина вновь училась улыбаться. Доктор чувствовал себя той самой старухой у разбитого корыта.

И вот, когда уже казалось, ни выплыть, ни выкарабкаться, появился он – Шанс.

Именно тогда и понял Вениамин Игнатьевич, что всё случившееся было лишь прелюдией. Которую затеяла судьба-проказница перед сеансом жесткого секса, запланированного ею для капитана Петухова.

Чтоб расслабилась бедная жертва, бдительность потеряла. А он, Вениамин Игнатьевич, страдал не зря. И победа будет слаще, и каждый получит по заслугам. Всем сёстрам – по серьгам.

На Ярмарке, среди отребья и авантюристов разного пошиба, Стас встретил своего бывшего сослуживца, а теперь торговца то ли краденым, то ли запрещённым товаром. А впрочем, какая разница? Стас рассказывал о Вадиме (так звали старого однополчанина) с горечью и почти обидой. Он ведь спас его когда-то, этого Вадима. Не то чтобы Стас жалел об этом, но весьма сокрушался. Спас, чтобы тот впоследствии стал торговать наркотиками…

Вениамин Игнатьевич тогда пропустил стенания друга мимо ушей. Подумаешь, ещё один конченый солдафон. Можно подумать, Стасик от него далеко ушёл. С его поддельными документами на почти краденого киборга.

Но это оказалось лишь началом цепочки событий. Вениамин Игнатьевич должен был заметить маниакальный блеск глаз Стасика и его чрезмерную задумчивость. И заметил бы, обязательно заметил. Если бы не накрывшая доктора депрессия вселенских масштабов. Не видел в тот момент Вениамин Игнатьевич ничего. Себя-то в зеркале не видел, не то что настроений Стасиковых. У самого паранойя цвела буйным цветом. За свою жизнь опасался тогда Вениамин Игнатьевич, сильно опасался.

А Стасик, оказывается, задумал проникнуть в самое логово самого главного пирата, чтобы спасти всех униженных и оскорблённых. Ну а как же иначе-то? Спать тогда Стас Петухов не сможет, со школы в нём эта зараза сидела. Геройство непомерное и глупое. Опасное, между прочим, геройство. Да ладно бы для себя только опасное – для окружающих его людей ведь тоже!

Команда, естественно, поддержала, стадо баранов. Безмозглые ограниченные существа.

И тут Вениамин Игнатьевич словно пробудился от тягостного кошмара, вынырнул из болота отчаянья. Тогда он, уже окончательно решивший бежать на ближайшей станции гашения, чего бы ему это ни стоило, словно по наитию, послал запрос своему верному источнику. Единственное, что знал Вениамин Игнатьевич о криминальном авторитете, к которому решил втереться в доверие Стасик (тоже мне, прости господи, спецагент под прикрытием нашёлся!), – это его кличка. Весьма примитивная кличка, без фантазии какая-то – Казак.

Ответ пришёл, как всегда, оперативно. Буквально через пару часов у Вениамина Игнатьевича было полное и исчерпывающее досье на этого самого Казака. Сюрпризы начались с первой страницы.

Настоящее имя этого человека (вполне уважаемого человека и легального бизнесмена, как сообщал ему его источник, а то, что некоторые сделки чересчур щепетильные люди могли назвать сомнительными, так это, пардон, чистоплюйство и лицемерие чистой воды!) было Максимилиан Уайтер! Тот самый Макс Уайтер. Владелец разбившегося транспортника «Чёрная Звезда» – и хозяин киборга DEX-6, который называл себя сейчас Денисом Воронцовым.

Вениамин Игнатьевич встряхнул головой и с азартом принялся листать весьма объёмный текстовый файл, щедро приправленный голографиями и видеороликами. Совсем скоро выяснилось, что у них с господином Уайтером довольно много общих знакомых среди уважаемых граждан Федерации. Это было лишним доказательством лояльности Максимилиана Уайтера. Он и доктор Бобков – люди одного круга. Весьма, кстати, ограниченного. Это вам не всякое отребье и голь перекатная!

Руки дрожали, но не от утреннего похмелья, а той самой, уже подзабытой дрожью предвкушения. Вот, вот он – его Шанс!

К счастью, транспортник ещё некоторое время должен был находиться в зоне устойчивого инфранета.

Вениамин Игнатьевич глубоко задумался, рука сама собой потянулась к ставшей уже родной кружке со слегка потёртой картинкой белки, но в последний момент доктор себя одёрнул: не время сейчас. Надо, чтобы мозг оставался трезвым, голова ясной, а реакция – мгновенной.

Итак, что мы имеем в сухом остатке, если отбросить лирику и досужие домыслы?

Есть транспортник, слабо оснащённый в плане защиты от нападения (не считать же старую, потрёпанную «шестёрку» достойным вооружением?), пусть и прошедший технический апгрейд на базе Альянса.

Есть команда этого транспортника – разношерстное сборище гражданских лиц.

На борту транспортника имеется весьма привлекательный груз – взрывчатка, которую так неосмотрительно доверила Стасу альфианская бизнес-леди.

И есть некий солидный предприниматель, глава крупной корпорации, с отличной материальной базой, с профессиональной охраной, можно даже сказать, своей небольшой армией, который может заинтересоваться этим грузом. Не специально, а в силу неких обстоятельств, так скажем. Стас собирается нанести визит господину Уайтеру, и далеко не с дружественными намерениями.

Не должен ли он, Вениамин Игнатьевич, предупредить уважаемого в обществе человека о возможных неприятностях, которые могут ему доставить эти самые гражданские лица? Весьма и весьма сомнительные в своей лояльности к закону. Да, можно сказать, давно перешедшие на другую сторону этого самого закона.

А груз альфианки Аайды будет для господина Уайтера приятным бонусом, да и не только для него. Из присланных материалов доктор Бобков понял, насколько серьёзные люди стоят за Казаком. Так что, доказывая свою благонадежность Максу, Вениамину Игнатьевичу предстоит доказывать ее и этим влиятельным людям. И даже скорее им, чем господину Уайтеру.

А что Ааайда понесёт убытки… Ну так это издержки бизнеса и доказательство её недальновидности.

Только надо найти пути выхода на этого самого Казака (а что, вполне себе нормальный псевдоним, веет от него традициями и многовековой историей). И желательно до поры до времени сохранять инкогнито и перед Стасом, и пред самим Максом Уйтером. Пусть для него доктор Бобков будет дорогим гостем, случайно оказавшимся не в той компании, пусть его представят ему как хорошего диагноста, которого надо сберечь на благо многим полезным людям, некоторые из которых не просто богаты, но и облечены довольно высокой властью.

Всё это пронеслось в голове Вениамина Игнатьевича со скоростью, близкой к первой космической. Времени на раздумья и проработку плана просто не было, так что – или пан, или пропал.

Он облизал враз пересохшие губы, потёр пухлые ладошки и застыл в некой нерешительности перед вирт-окном. Конечно, его личный канал связи будет в зоне вайфая немного дольше, чем общекорабельный, но незначительно. Надо решаться, промедление смерти подобно.

В коридоре раздались голоса. Тед что-то возбуждённо доказывал рыжему киборгу, тот скупо бросал в ответ короткие фразы. Вениамин Игнатьевич представил себе их обоих. Теда, грубого и вульгарного крестьянина, и навигатора, тощего даже сейчас, после полутора месяцев нормального питания (видно, не в коня корм!).

Потом ещё раз посмотрел на мужественное, где-то даже благородное и породистое лицо Казака, пробежал глазами длинный список «Личные пристрастия», зацепился взглядом за сочинительство любовной прозы и решительно придвинул к себе вирт-клавиатуру.

========== Глава 19 ==========