Текст книги "Такт наших сердец (СИ)"

Автор книги: notermann

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 20

Микаэла.

Просыпаюсь от будильника на наручных часах и обнаруживаю себя укрытой одеялом.

Лениво приподнявшись на кровати, осматриваюсь: за окном уже светло. На часах восемь утра. Вильям спит, сжавшись в небольшом кресле напротив кровати.

Невольно останавливаю взгляд на его лице – оно совершенно спокойно. Обычно острые черты его лица будто смягчились во сне. Он не выглядит таким напряженным, как обычно. Часы пищат снова, и я одергиваю себя: нужно в университет.

Вчера он повел себя странно, и это заставляет ожидать подвоха.

Почему Вильям? Из всех людей в этом проклятом городе, почему я смогла переспать именно с ним?

А может, дело не в нем? Может, был просто подходящий момент?

Закончив со сборами, направляюсь к двери. По пути оборачиваюсь и снова гляжу на Вильяма.

– Вильям, – произношу я.

Он не реагирует. Подхожу ближе.

– Вильям, – повторяю я громче.

Потирая глаза, Вильям непонимающе смотрит на меня.

– Ты можешь спать на кровати.

Вильям осматривает меня, хмурясь, и, не отрывая взгляда, выпрямляется в кресле.

– Ты куда?

– В университет, – отвечаю я, еще не зная, как вести себя с ним после вчерашнего.

– Как скоро ты вернёшься?

Вильям стягивает с себя футболку, открывая вид свои татуированные руки и облегающей рельефный торс.

– Как смогу, – говорю, опустив взгляд.

Интересно, когда я вернусь, он будет все еще здесь?

Проталкиваясь через наполненный учениками коридор, я наконец добираюсь до своего шкафчика. Там меня замечает Лилу.

– У нас ночевал Вильям? – говорит она, что я слышу даже через музыку в наушниках.

– Да, – снимая наушники, отвечаю я.

– Вы встречаетесь? – неожиданно для меня появляется Тиша.

– Наврядли, – отпуская взгляд вниз, отвечаю я.

– Знаешь, – говорит Лилу, – Мне кажется, ты ему нравишься.

– Бред, – закрывая шкафчик, отвечаю я, – Я просто его очередное увлечение.

Я не могу сказать им правду. Если я скажу им, что переспала с ним в каком то лесу, на капоте автомобиля, ссоры точно не избежать.

– Где ты вчера была днем? – начинает причитать Лилу.

Я раздраженно вздыхаю.

– Я не хочу это обсуждать. Тем более здесь, – говорю я, оглядываясь.

– Нам все равно надо поговорить, – говорит Тиша.

– Вам ни о чем переживать, – устало отвечаю я.

– Просто, поверьте мне.

Наконец выхожу из универа на улицу. Холодный воздух тут же пробирается через свитер, и я уже хочу скорее оказаться в трейлере, в тепле. Не знаю, хочу ли я увидеть там Вильяма, когда вернусь.

Войдя в комнату, я вскрикиваю от неожиданности, потому что на кровати сидит Вильям.

– Почему ты еще здесь? – шиплю я на него.

– Ты сказала, что вернешься, – говорит он как‑то обиженно и подвигается к краю кровати, свешивая ноги.

– Я была в универе.

В ответ он лишь ухмыляется. Ведет себя как придурок. Мне это не нравится, и я подхожу к краю кровати и пытаюсь поднять его, потащив за руку.

– Уходи.

Я чуть не падаю прямо на него, но успеваю опереться коленом о кровать. Наши лица оказываются так близко, что я чувствую запах виски, исходящий от него. Все ясно, он пьян.

– Какого черта ты напился?

– У меня все под контролем.

Вильям тихо смеется, и я чувствую его горячее дыхание на себе. Я пытаюсь освободиться. Но он сильнее сжимает мои запястья.

– Я не причиню тебе вреда.

– Вильям, – на секунду я взглядываю ему в глаза.

Тут раздается стук в дверь.

– Мика, – зовёт Тиша.

Вильям выпускает мои руки, и я отшатываюсь от него.

Я открываю дверь.

– Я хотела сказать, что мы с Лилу едем в тц, – непривычно мягко говорит она.

– Хорошо, – отвечаю я.

Закрыв дверь, я прислоняюсь к ней и вслушиваюсь в звуки снаружи.

Когда устанавливается тишина, я выдыхаю с облегчением.

– Уходи, – требую я, – Не будь ты таким придурком Вильям, у тебя бы давно была бы девушка.

– Ну, поверь, с девушками у меня нет проблем.

– Неужели кому то нравятся такие идиоты как ты.

– Ты мне скажи.

– Почему ты пришел сегодня?

Его дыхание становится все ближе. Чувствую, что он стоит прямо за мной.

– Это нужно мне, – его голос совсем рядом, – Не хочу быть один.

Я растерянно молчу и слышу лишь его тяжелое дыхание над своим ухом и стуки разбивающихся об окно капель дождя.

– Что случилось? – наконец спрашиваю я.

– Я в полном дерьме.

Его лицо оказывается слишком близко, от неожиданности и неловкости я отхожу в сторону и сажусь на край кровати.

Сейчас он выглядит таким открытым. Уязвимым.

Мысли в моей голове перебивают одна другую. Я столько хочу спросить у него, пока он все еще такой.

– Ты мне доверяешь? – неуверенно спрашивает он.

– Да, – тихо отвечаю я.

Он продолжает сидеть, уставившись на меня. Я пытаюсь понять, что значит этот взгляд.

Не сказав ни слова, Вильям лишь медленно протягивает руку и осторожно заправляет переднюю прядь волос мне за ухо.

– Почему, Мика?

– Не знаю, – растерянно шепчу я.

Он молча проводит большим пальцем по моей щеке, а затем едва касается им моих губ, и я ощущаю, что мне перестает хватать воздуха.

Какого черта он творит? Почему я не могу пошевелиться? Чувство, будто все внутри горит.

Вильям переводит взгляд чуть ниже и наклоняется ко мне. Настолько близко, что я ощущаю его прерывистое горячее дыхание на своем лице, а сама перестаю дышать.

Я не осмеливаюсь взглянуть на него. Вскакиваю с кровати и, не поворачиваясь к нему спиной, спешно отхожу в другой конец комнаты, словно загнанный в ловушку зверек.

– Извини, – шепчет он, и я вижу, что он сам не свой.

– Ты пьян. Ты не в себе.

– Не надо, – он медленно поднимается.

– Уйди, – я качаю головой, будто это поможет мне избавиться от него.

– Я не хотел.

– Я тоже, – стараюсь говорить настолько сухо, насколько способна, но это звучит скорее отчаянно.

– Позволь мне остаться, – его голос звучит так мягко, что я вновь начинаю поддаваться.

Вильям приближается. У меня нет сил говорить ему «нет», поэтому я лишь качаю головой и отхожу назад, но упираюсь спиной в шкаф.

Я не решаюсь взглянуть ему в глаза. Молюсь, чтобы ливень, который хлещет на улице, ворвался в комнату и облил меня, приведя в чувства. Иначе я вот‑вот расплавлюсь.

– Ты права. Я пьян.

Его брови нахмурены, но, несмотря на слова, в его оливковом взгляде нет никакой злости. Только мольба. И я сдаюсь.

– Хорошо, – сдаюсь я, – Но ты спишь на полу.

– Серьезно? После всего, что между нами произошло?

– Да, – я пытаюсь язвить, но выходит лишь жалкая попытка сопротивления.

Я выбегаю из комнаты и залетаю в ванную, закрыв за собой дверь.

– Ты в порядке?

– Иди спать, Вильям. Можешь лечь на кровать.

Наконец я слышу удаляющиеся тяжелые шаги в коридоре.

Вздыхаю с облегчением и отрываю наконец свое трясущееся тело от деревянной двери.

Умывшись ледяной водой уже, наверно, в пятый раз, я прислоняюсь к двери и вслушиваюсь: тишина.

Я отпираю дверь настолько тихо, насколько это возможно.

Выйдя из ванной, легкими шагами ступаю в сторону своей комнаты.

Я осторожно открываю дверь и заглядываю внутрь. Увидев пустую комнату, вздыхаю с облегчением.

Может, я совсем свихнулась, и это был сон? Странный, реалистичный и такой эмоциональный сон?

Глава 21

Вильям.

Я сижу, бездумно глядя на кусочек жареного картофеля в своей руке и пытаясь вызвать у себя аппетит, и вдруг слышу знакомый голос.

– Не вкусный ужин?

Оборачиваюсь и вижу Уолтора. Он указывает взглядом на мою все еще полную тарелку.

Обычно я предпочитал бы поесть в одиночестве. Но сейчас я буду рад, если кто‑то сможет отвлечь меня от мыслей о Мики.

– Я хотел бы с тобой поговорить.

– О чем?

– О Микаэле, – говорит он, и я вдруг замечаю, что впервые не впадаю в отчаяние и ярость при упоминании ее.

– Ладно.

– Я покопался в отчетах, поспрашивал.

– Не стоило.

– Но все же, – он говорит осторожно, будто я могу взорваться от каждого слова, – В отчётах написано, что тормоза автомобиля были неисправны. Но я не верю в этом.

– Уверен, что все это было подстроено.

– Кому это было выгодно, по‑твоему? – спрашивает он.

– Кому угодно.

Хоть я и чувствую ноющую боль в груди, когда думаю о ней, но произносить ее имя стало легче.

– Скажу честно, – вздыхает он, – Не думаю, что удастся что‑либо доказать. Но, может, мы хотя бы узнаем, кто это сделал.

– Это имеет смысл, – соглашаюсь я.

Да, наказать виновного не получится. Но, если я узнаю его имя, возможно, мне станет легче.

Когда мы наконец доели вдвоем мой несчастный ужин, я попрощался с Луисом, и мы разошлись.

На улице уже стемнело, и я решаю отложить свою поездку в дом Мики до завтра.

Когда я оказываюсь в кровати, то долго не могу уснуть. Глаза устало закрываются, но мысли не утихают, не позволяя провалиться в сон.

Наконец я не выдерживаю и, вскочив, сдергиваю все белье с кровати и бросаю его в корзину для грязного белья.

На следующий день я почему‑то просыпаюсь в приподнятом настроении.

Пока еду, представляю встречу с Микой. Но что, если ее вообще не будет там? Может, она сейчас занимается своими делами?

Захожу в дом без стука и замечаю Мику, сидящую за столиком у окна.

– Давно не виделись, – кидаю я ей.

– Привет.

Как бы я она ни старалась, дрожащий голос выдает ее волнение.

– Все в порядке? – спрашиваю я.

– Да, а что?

– Ты какая то дерганая.

Я пристально смотрю на нее.

– Я всегда дерганая.

– Но сегодня как‑то слишком, – допытываю я.

– Просто день такой выдался, – отмахивается она.

– Расскажи.

– Но ты ведь пришел не за этим?

– Поговорим о той ситуации? – тихо спрашиваю я.

– Неважно, – отвечает она.

– Я не хотел тебя расстроить, – вполголоса говорю я.

– А чего ты хотел?

– Узнать тебя.

– Ты выбрал не лучший способ, – язвит она.

– Я увидел твою реакцию, – медленно говорю я.

– Издеваешься?

Она пытается освободить руку, но я только сильнее сжимаю ее, разворачивая Мику к себе лицом.

– Нет.

Ногтями свободной руки она впивается в мою ладонь, сжимающую ее плечо.

– Мне больно.

– Тогда отпусти, – простит она.

Морщась от боли, пытаюсь снять с себя футболку.

– Если ты думаешь, что так отвлекаешь меня от разговора, то ошибаешься.

– Вообще то ты меня ударила.

– Прости.

– Мика, – смотрю на нее.

– Что? – тихо спрашивает она.

– Почему ты злишься?

– Ты не можешь узнать меня, не позволяя мне узнать тебя.

Нервно закатив глаза, я взрываюсь.

– Я не хочу говорить о худшем периоде своей жизни.

Не стоило пускать ее в свою душу.

Устало вздыхаю, опустив голову. В воздухе повисло напряжение, но я чувствую, что меня сильнее и сильнее.

– Я устала. Я хочу спать.

Вижу по лицу, что Мика сердится. Ну, теперь не я один.

Мы даже не друзья. Но с первого дня нашего знакомства мы то и дело ругаемся.

Выключаю тусклый свет в комнате и снимаю джинсы. В темноте различаю Мику, снимающею с себя кофту.

– А ты всегда спишь в джинсах? – смеюсь я.

– Нет. Только когда сплю с парнями, о которых ничего не знаю.

– И как часто ты спишь с парнями? – ехидно спрашиваю я.

– Придурок.

Укутавшись в одеяло, она отворачивается. Я тяжело вздыхаю и ложусь рядом.

– Нет.

– Боже, – закатываю я глаза, – Не заставляй меня спать на кресле.

Молча двигаюсь ближе к ней. Носом утыкаясь в ее макушку. Я осторожно касаюсь ее талии, и меня мгновенно бросает в жар, но я пытаюсь не терять голову.

– Я все ещё злюсь, – говорит она.

– Я знаю.

Я глотаю комок в горле, чувствуя, как волна эмоций накатывается на меня.

– Прошу, выслушай меня, – говорю я, стараясь сделать голос мягким, но убедительным, – Я не хотел, чтобы так вышло. Я никогда не хотел причинить тебе боль.

Мы лежим так близко, что я чувствую ее дыхание на своей коже. Каждый мускул моего тела напрягся в ожидании ее ответа.

– Ты всегда так говоришь, – шепчет она, и я слышу, как дрожит ее голос, – Но слова ничего не меняют, если за ними не следуют поступки.

– Я знаю, – отвечаю я, наклоняясь ближе, пытаясь удержать ее внимание, – И готов доказать это. Пожалуйста, дай мне шанс, чтобы исправить все. Я сделаю все, что в моих силах.

– Мне нужно время, – тихо произносит она.

Ее слова словно холодный ветер пронизывают мое сердце, но я понимаю, что обязан их принять. Лучше время, чем окончательный разрыв.

– Я не уверена, что смогу просто так все забыть и простить.

– Я понимаю, – отвечаю, пытаясь не показывать, как сильно в душе разрывает боль, – Я подожду столько, сколько потребуется. Каждый день буду доказывать тебе, что готов меняться ради нас.

Она кивает, не глядя мне в глаза. Воцаряется тяжкое молчание, и я, не решаясь больше нарушать ее покой, отступаю назад. Но в глубине души я знаю, что это лишь часть пути к возрождению доверия.

Пищание будильника сверлит мой уставший мозг.

– Подъём, Мика, – шепчу я.

Она не реагирует сразу, и я нежно касаюсь её плеча. Мика сонно поворачивается ко мне, её глаза слегка прищурены, как будто защищаются от слишком яркого света, хотя шторы всё ещё закрыты, пряча утро за плотной тканью.

Легкий вздох сорвается с её губ, она пытается повернуться на другой бок, надеясь прихватить несколько дополнительных минут сна, но я знаю, что если сейчас не разбудить её окончательно, она проспит.

– Время идти в университет, – добавляю я чуть громче, делая голос более уверенным.

Мика наконец открывает глаза и садится, потирая руками лицо. Я наблюдаю, как она борется с сонливостью, её волосы спутаны и напоминают мне зимнюю метель. Со временем эта картина стала для меня привычной, но всё равно каждый раз вызывает тёплые чувства.

Она встаёт с кровати, и видно, насколько ей тяжело расставаться с уютом сна. Я выпускаю долгий вздох и иду к кухне, чтобы приготовить завтрак, оставляя её одну, чтобы она смогла прийти в себя.

Глава 22

Микаэла.

Встав с кровати, я все еще пытаюсь проснуться и переварить происходящее.

– В следующем месяца осеняя ярмарка, хочешь пойти? – спрашивает он.

– Нет.

– Кстати, сегодня, – он неловко улыбается, – У тебя начинается менструация.

Черт.

И тут я ощущаю, что там, внизу, и правда что‑то происходит.

Там я убеждаюсь, что произошло действительно то, о чем я подумала, и хочу провалиться сквозь землю.

– Все в порядке? Может, помочь? – осторожно спрашивает он.

– Помочь засунуть тампон? – я издаю истерический смешок.

– Ах, прости, я не хотел вмешиваться.

– Всё нормально, – я пытаюсь успокоиться, чувствуя, как напряжение постепенно уходит.

Приведя себя в порядок, я выхожу.

Заметив телефон Вильяма, я смотрю на экран и вижу странное сообщение от парня.

Взяв телефон в руки, я решаюсь открыть сообщения. Сердце начинает биться чуть быстрее. Экран светится мягким светом, и, наконец, я замечаю непрочитанные уведомления.

– Ты знаешь, что такое личное пространство? – слышу я над ухом.

– Мне казалось, мы уже стерли границы.

В ответ он лишь фыркает.

– Сукин сын.

– Что то случилось? – спрашиваю я.

– Нет, – вздыхает он, – Просто некоторые проблемы на работе.

Послушав его, я расслабляюсь, опершись затылком о стенку. Подношу чашку с горячим кофе ко рту, бодрящий запах ударяет мне в нос, и я ловлю себя на том, что пялюсь на Вильяма. Снова.

Запыхавшись, с опозданием врываюсь в кабинет и встречаю суровый взгляд.

Усевшись на свое место у окна, пытаюсь внимательно слушать речь преподавателя.

Когда невыносимо долгий учебный день заканчивается и я наконец оказываюсь дома, то решаю перекусить, пока жду Лилу и Тишу.

Обшариваю кухонные полки в поисках своих любимых мюсли, натыкаюсь на припрятанную Тиш бутылку виски в глубине шкафчика.

Решаю, что стоит отвезти эту бутылку Вильяму.

– Привет, – радостно произносит Тиш, – Как дела?

– Отлично, – говорю я вполне серьезно.

– Это радует.

Боже, и как ей удается всегда быть такой доброжелательной?

– Может хочешь кофе? – спрашиваю ее, я.

– Нет, я в порядке.

– Хорошо.

– Скоро будет фестиваль, – вспоминает Тиш, – Не хочешь ли пригласить своих родителей?

– Они не смогут, – вру я.

Да. Несмотря, на то что мы дружим три года. Я до сих пор не смогла сказать, что мои родители погибли.

Я выбегаю из гостиной и залетаю в ванную. Закрыв за собой дверь, я начинаю мерить шагами эту небольшую комнату, а слезы неудержимо стекают по моему лицу. Всхлипы вырываются их груди один за другим.

Опершись ладонями о раковину, я пытаюсь отдышаться и прийти в себя.

Я мало что помню из детства, которое провела с родителями. Но все воспоминания, что у меня есть, – счастливые, теплые. В них я чувствовала, что меня любят. Я никогда не сомневалась, что мои родители – хорошие люди.

Глядя на свое несчастное лицо в отражении, я невольно задумываюсь о том, что бы подумали родители обо мне.

Шумно выдохнув, я растираю лицо ладонями, чтобы прийти в себя и придать себе решимости.

Сейчас мне нужно заставить мысли в моей голове заткнуться и позволить себе отдохнуть. Сейчас мне нужно то, что может дать мне лишь один человек – Гарри.

– Нет, даже не думай об этом.

– Я предлагаю заплатить тебе.

– Нет, Мика, – на отрез отказывается он, – Когда я рассказал, что торгую наркотой. Это не означало, что я буду снабжать тебя ей.

Я чувствую, как злость закипает у меня в груди. Снова. Я и без того на взводе.

– Я не прошу тебя ни о чем сверхъестественном. Продай мне чертовы наркотики, это твоя работа, разве нет?

Гарри тяжело и шумно вздыхает, и я чувствую себя так, будто сморозила глупость.

– Нет.

– Какой же ты говнюк, Гарри, – язвлю я, – К моему счастью, ты не единственный кто занимается этим.

– Даже не думай об этом, – рычит он.

Впервые в жизни я решилась на такую унизительную глупость, как заглушить боль наркотиками, и даже в этом облажалась.

– Зачем тебе это? – спрашивает он, немного наклоняясь, чтобы вглядеться мне в лицо.

– А ты сам как думаешь, зачем люди употребляют всякое дерьмо? – огрызаюсь я.

Он молчит, некоторое время всматриваясь в меня так, как будто старается увидеть что-то, скрытое под поверхностью. Его взгляд, одновременно строгий и сочувствующий, кажется, проникает прямо внутрь моей души.

Я чувствую, как дрожь пробегает по моим рукам, и отворачиваюсь, чтобы не встретиться с ним взглядом.

– Ты думаешь, что это поможет убежать от реальности, – наконец говорит он.

Его голос звучит мягко, даже немного печально.

– Но правда в том, что никто не может убежать от себя. Время идет, дерьмо остаётся.

– Ты ничего не понимаешь, – мрачно отвечаю я, хотя внутри меня что-то дрогнуло.

Его слова резонируют в голове, вызывая воспоминания о всех тех ночах, когда я пыталась подавить боль, заблудившись в дыме и алкоголе.

– Ты же не знаешь, через что мне пришлось пройти.

– Может и не знаю, – соглашается он, подаваясь вперёд и кладя руку мне на плечо, – Но я знаю одно, никому не поздно начать сначала. Признать свои ошибки, отпустить своё прошлое и сделать шаг вперёд.

– Легко говорить, – шепчу я, ощущая, как голос предательски дрожит, – Но как начать сначала, когда старые ошибки преследуют на каждом шагу? Как отбросить тяжесть, которая давит на душу так долго?

Его рука сжимает мое плечо чуть крепче, вселяя в меня непроизвольно уверенность. Он знает, через что я прохожу, хотя бы в общих чертах, и его слова содержат не просто утешение, а реальную силу.

– Путь не будет лёгким, – признаёт он, не отпуская меня, – Но каждый шаг, даже самый маленький, имеет значение.

Я чувствую, как в груди постепенно разгорается нечто, напоминающее надежду. Вглядываясь в его глаза, я понимаю, что он действительно верит в мои силы, и, возможно, впервые за долгое время, начинаю верить в них сама.

– А если я не смогу? – тихо спрашиваю я, глядя в свои трясущиеся руки.

Сомнения и страхи, которые годами копились во мне, не дают мне дышать.

– Что если я совершу те же ошибки и на этот раз?

Он тихо вздыхает, словно прочитывая мельчайшие нюансы моего состояния.

– Ошибки это часть нашего пути, – произносит он с уверенностью, – Они делают нас сильнее, если мы учимся на них.

Его оптимизм кажется мне одновременно наивным и поддерживающим. Я все ещё сопротивляюсь, но где-то в глубине души маленькая искра надежды начинает разгораться.

Возможно, он прав. Возможно, действительно существует выход из этого бесконечного круговорота боли и потерь.

Он наклоняется чуть ближе, его рука все еще покоится на моем плече, крепкое, но ненавязчивое прикосновение, что-то такое нужное сейчас.

Я чувствую его физическое присутствие, будто оно способно удержать меня от падения в пропасть моих собственных сомнений. В этом моменте рождается тишина – тишина, наполненная его верой в меня, в мои способности справиться с трудностями.

– Ты не одна, – говорит он, чуть сильнее сжимая мое плечо.

Глава 23

Вильям.

На мой телефон пришло странное сообщение.

Гарри: Забери Мику, она сейчас в тебе нуждается.

Не знаю кто это, но я сразу же собрался и поехал на назначенное место.

Когда я подъехал к указанному адресу, сердце колотилось от волнения и тревоги. Это был заброшенный паркинг, где лишь редкие фонари мерцали в темноте.

Я вышел из машины, обреченно осматриваясь вокруг. Пустота и тишина давили на уши, но напряжение заставляло двигаться дальше.

– Ты пришёл, – пробормотал парень.

– Кто ты? Почему она здесь? – спросил я, ощущая, как за спиной нарастает тревога.

– Ты единственный, кто может ей помочь.

С каждой минутой я понимал все больше: это сообщение было не случайным. Жизнь Мики могла зависеть от того, что произойдёт сейчас.

Посмотрев за спину парня, я увидел Мику, что лежала на каком то грязном диване.

– Что ты с ней сделал? – шипел я.

– Чувак, – стал отходить он, – Я ничего не делал с ней. Она сама пришла ко мне.

Я прищурился, пытаясь разобрать его слова. Мика, такая невзрачная и такая беспомощная, как она могла оказаться здесь? В голове крутились мысли, и каждая из них поджигала меня изнутри.

– Она была в порядке, когда ушла, – прорычал я, не отрывая взгляда от его лицемерной рожи, – Ты держал её здесь против её воли?

Парень продолжал отходить, но страх в его глазах выдавал его. С каждой секундой я чувствовал, как моя ярость растет.

Я подошел ближе, готовый разрядить свои эмоции. Этот грязный диван, эта комната, полная тени и лжи, не могла стать приютом для человека, которого я знал.

– Серьёзно, брат, – произнес он тихо, – Я ничего не мог сделать.

Сердце моё замерло. Я повернулся к дивану. Мика медленно открыла глаза. Непонимание. Ощущение, что она застряла между двумя мирами.

Я протянул руку, и в этот миг понял, что должен сделать выбор. Спасать её или погрузиться в лобовое столкновение с этим человеком.

– Что ты здесь забыла? – спрашиваю я, – Почему ты здесь?

– Так надо, – с красными глазами, отвечает она, – Скажи, пусть он даст то что мне надо.

– О чем она? – уже обращаюсь я к парню.

– Понятия не имею о чем она, – отнекиваться он.

– Скажи пусть он даст еще, – просила Мика.

– Я не могу ей помочь, – произнес парень, его голос звучал тихо и неуверенно, – Это не в моих силах.

Мика опустила голову и сжала кулаки, будто пытаясь удержать что-то важное внутри. Я видел, что она борется с эмоциями, но в её глазах не было злости. Было лишь смятение и страх.

– Ты не понимаешь, – тихо сказала она, – Это может быть единственный шанс. Я не прошу много, только…

– Но что именно? – перебил я, ощущая, как напряжение растёт, – Что он должен дать?

Она посмотрела на меня с вызывающим отчаянием, будто искала поддержки в моих глазах.

– Надежду, – прошептала она. – Надежду на лучшее, хоть что-то в этом безумном мире.

Парень отводил взгляд, словно не желая слышать её слова.

– Что черт возьми здесь происходит? – срываюсь я, – Какая нахуй надежда?

– Наркотики, – шепчет она, – Пусть он даст мне их.

Я чувствую, как в груди кислота бурлит, а слова, как пузырьки, стремятся вырваться наружу.

– Ты не понимаешь, что происходит вокруг? – кричу я, глядя ей в глаза, в которых блеск наркотиков уже затмевал реальность.

Она только слегка усмехается, и в этот момент я осознаю – её мир давно прожжен темными тенями, от которых не скрыться.

– Как ты можешь на это смотреть? – спрашиваю я, не в силах сдержать гнев и разочарование.

Но вместо ответа её взгляд уходит в сторону, словно она ищет выход из этой безумной игры.

– Для кого-то это единственный способ выжить, – шепчет она, и я чувствую, как внезапная волна понимания накрывает меня с головой.

Я никогда не проходил через её ад, не знал, каково это – бороться с цепями.

Словно находя силы в этих темных словах, я делаю шаг к ней.

– Может, именно поэтому нам нужно выбраться отсюда, – заявляю я, хотя надежда, кажется, тает.

В ее глазах появляется искорка.

Не в силах бороться с ней. Я поднимаю ее на руки и несу в машину.

Уложив ее на заднее сиденье, я беру с багажника биту и возвращаюсь обратно.

– Ты сукин сын, – злюсь я.

Я медленно приближаюсь к нему, чувствуя, как нарастает ярость в груди. В моих руках затаилась сила, в каждом вздохе шипит ненависть.

Он оборачивается, глаза полны осознания того, что его время истекает. Каждый шаг, который я делаю, приближает меня к моменту расплаты.

– Ты думал, что сможешь уйти безнаказанно? – произношу я, словно это заклинание, которое освобождает меня от цепей, нагрянувших со стороны его предательства.

Бита сверкает на солнце, как меч справедливости, и я почувствую, как внутри меня бушует шторм, готовый разразиться.

Я останавливаюсь на мгновение, позволяя ярости поглотить себя, как пламя поглощает сухую траву.

Он делает шаг назад, но я чувствую, как волнение наполняет воздух, словно перед бурей. В его глазах я читаю страх, и это придаёт мне силы.

В этот момент мир вокруг нас словно замирает. Только звук моего сердца остается в унисон с движением. С каждой секундой, каждый вздох заставляет меня осознать: это не просто месть, это искупление.

Я поднимаю биту, и в её холодной металлической поверхности отражается солнечный свет.

– Пришло время узнать, что значит страдать, – шепчу я, и с этими словами бросаюсь вперёд.

Время больше не имеет значения. Я готов покончить с тенью, которую он оставил в своей жестокой игре. Пусть этот миг станет началом моего освобождения.

Размахнувшись битой, я бью по его ногам. Он падает на колени, прося о пощаде. Его лицо побледнело, в глазах был страх, который я никогда не видел прежде. Но такая жизнь требует жертв, и сейчас я стоял над ним, решая, что делать дальше.

В голове мелькали образы – крики, боль и унижение. Мы оба знали, что он вышел за пределы дозволенного, и теперь расплачивался за свои поступки. Я хотел, чтобы он понял: мир не прощает слабости. Он молил о mercy, но эти слова вызывали во мне лишь холодный смех.

Тишина вокруг нас казалась гнетущей. Я подождал, раскатывая биту в руках.

– Почему ты это сделал? – спросил я, глядя ему в лицо.

Он замер, его глаза искали понять, как и когда всё пошло не так. В этот момент между нами пробежала искра – понимание, что здесь нет шанса на искупление.

Я поднял биту и обратил внимание на звуки ночи. В этот момент я решил, что пощада – это не то, что я могу дать. И бросив последний взгляд на его искреннее раскаяние, я развернулся и ушел.