Текст книги "Синдром Адели (СИ)Он был готов отдать ей сердце. Она была готова его растоптать. Нет взаимности, нет любви, нет искры. Есть цель, есть приоритеты, есть задание. И только синдром Адели."
Автор книги: Noil Macabre
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
– Саша, я могу подойти ближе? – внезапно шепчет Аделина.
– Думаю да, но зачем?
– Я где-то слышала этот голос, но точно не могу понять чей он именно. Эхо мешает.
– Окей, поняла…
Благодаря дальнейшим корректировкам, Лина продвигается вглубь, прячась за большими деревянными ящиками. Ее и цель отделяли считанные метры.
– …и какие же ваши предложения? – слышит Аделина голос Очинского.
– У нас с вами одинаковые цели. Мне не нравится власть Дона Воларо, а вам он препятствует расширению бизнеса. Так почему бы нам не помочь друг другу? – отвечают на сильно ломанном русском. С французским акцентом.
Лину словно током прошибает. Ей либо мерещится, либо это и вправду голос одного из членов французской портовой мафии. Совсем недавно она под руководством Николая лично ездила на подписание нового контракта о поставках хорошего оборудования. И это им то не нравится Дон Воларо? Его власть? Что за вздор.
Аделина крепче сжимает пистолет и прислушивается, буквально затаив дыхание.
– Хорошо, и что мы сможем предпринять, объединив силы?
– Как минимум, крах его бизнеса в двух странах. Я уверен, за нами потянутся остальные. Пьетро засиделся на своём троне, пора уходить на пенсию.
– Вы понимаете, о чем говорите? – было слышно, как Алексей негодует. – Вы сейчас хотите просто взять и обвалить систему итальянской мафии? Бред. Абсурд!
Тяжелые шаги разносятся по помещению, отскакивая от ещё пока целый стен, и вторят друг другу.
– Наш мальчик забесновался, – слышит Лина насмешливый голос подруги, – туда-сюда забегал.
– Слышу, – тихо отвечает блондинка и замолкает.
– Я знаю Петра. Знаю его методы. Он хороший Дон, с хорошей репутацией. Который, – директор слегка запинается, – чтит законы и готов даже на кровную месть. Не смейте меня путать. Я слишком долго в этом дерьме, чтобы вестись на выдуманное золото.
– Я понимаю.
Француз кажется спокойным. Даже слишком.
– И более того, готов предоставить доказательства.
Мужчина берет со стола чёрную кожаную барсетку и достаёт несколько папок. Он аккуратно раскладывает их лицом к Очинскому.
– Вот тут, – он с излишним энтузиазмом гладит бумаги, – вы найдёте сводки о доходах Дона Воларо за последние пять лет. А так же страны, что с ним сотрудничают.
Алексей Викторович не теряется, осматривает все папки. Он берет первую, видя напечатанное посредине «France». Открывает и сканирует напечатанные данные.
– Как вы могли заметить, поначалу, Дон заключает равные контракты, но после, – Очинский переворачивает сразу несколько листов, – после, он начинает тянуть выгоду на себя. Да, он делает это превосходно. Даже не замечаешь, что из казны пропадает сначала десять франков, а потом уже и миллион. Он подминает под себя весь криминал Европы. Страшный человек.
Француз хрипло смеётся и, кажется, закуривает.
– Турция, Румыния, Германия уже пали под его натиском. Они боятся даже слово поперёк вякнуть. Он лишит их поставок и торговых путей по щелчку пальцев; просто возьмёт и разрушит экономику страны. Вам, как никому другому, известно, на сколь положение государства зависит от наших с вами «игр».
Директор хмурится, но кивает пару раз.
– Его целью сейчас выступает Франция, а после возьмётся и за Россию. Верьте, Дон ведёт тихую войну. Вы даже не успеете что-то предпринять, как уже окажитесь у него на поводке. Я бы на вашем месте задумал.
– Может задумался? – поправляет ломаный русский собеседника с усмешкой Алексей.
Его собеседник скалится.
– Вы меня прекрасно понимать.
Все замолкают, и тишина резко закладывает уши. Очинский бегло просматривает остальные папки и облокачивается на стол, тяжело вздыхая.
– Ладно. С этим все понятно. Но что вы предлагаете делать мне? Я все ещё бригадир и босса убедить в одиночку не смогу. И почему вы обращаетесь именно ко мне, а не напрямую к Пахану*?
– Вроде такой умный, но совсем не думаете. Дон точно заметит мое вмешательство, если действовать напрямую.
– Прошу без оскорблений.
– Не злитесь, то сказано на эмоциях, – француз гадко улыбается. – Тем более, мы вам предлагаем вот такую помощь.
Мужчина тянется к кейсу, что все время одиноко лежал в стороне, открывает его и разворачивает к директору.
– Твою мать, Лина, там офигеть сколько бабла, – громко шепчет Александра. – Очень и очень много.
Аделина ничего не говорит. Пока что делать выводы рано, нужно дождаться развязки.
– Тут три миллиона евро. Все наличными. Возьмите это себе, как стартовый взнос. Конечно же, надеясь на ваше благоразумие, мы будем ждать ответа.
– Вы пытаетесь подкупить русскую мафию?
– Мы пытаемся подкупить вас, – даже не пытается скрыть подобного факта член портовой мафии. – Дальнейшая судьба уже лежит в ваших руках. Что вы предпримите, то и будет ответом.
– Нет, я не могу.
Алексей Викторович отодвигает от себя деньги и отшатывается сам.
– Время есть. И подумать тоже стоит.
Француз вновь протягивает кейс и щурится. Директор ждёт несколько секунд и аккуратно притягивает серый ящик к себе. Он тяжело дышит, а пальцы его мелко подрагивают. Сейчас он выходит за рамки той игры, в коей ему позволено устанавливать свои правила. Здесь он становится заложником ситуации и просто не может не повиноваться. Если оплошается – не жилец.
Мужские пальцы отбивают непонятный ритм о железный корпус кейса. Очинский позволяет себе хорошенько подумать и наконец вынести вердикт.
– Хорошо. Я попробую пробить информацию наверх. Но обещайте мне протекцию в случае провала. Если меня заподозрят в измене или фальсификации документов начальство или Пьетро, то я должен получить защиту со стороны французской портовой мафии.
– Bien sûr.
Француз вновь улыбается и потирает ладони. Мужчина окидывает тяжелым взглядом помещение и своих подчиненных, после хмурится. Он слегка кивает одному из солдат, мельком рисуя пальцем в воздухе круг, и тот направляется к выходу.
– Лина, уходи по тому же пути! Быстро сворачивайся! Он дал знак на просмотр территории, – шипит в динамике Саша, складывая винтовку.
– Поняла.
Аделина высовывает голову из-за угла одного из ящиков, просматривая путь отступления. В ушах гулко стучит сердце, пульс подскакивает, а адреналин свинцом оседает на кончиках пальцев рук и ног. Игра началась.
Она осторожно, маленькими перебежками, подбирается к чёрному выходу. Самая большая опасность – это наткнуться на солдата. Драки или стрельбы не избежать. Как, впрочем, и шума. Навигация сверху потеряна. Саша так же покидает свои позиции, спускаясь по страховочному тросу сразу вниз, минуя лестницу. Опасно, зато быстро. Коснувшись земли, она перехватывает нож и перерезает канат страховки. Осталось добраться до машины.
– Ты как? – спрашивает брюнетка, выглядывая из-за угла и осматривая территорию. Чисто.
– Вырубила одного.
– Не ранена? – Александра бесшумно двигается в направлении ближних кустов.
– Нет. Он шёл ко мне спиной, а потом резко развернулся. Я действовала быстро, другого выхода не было, иначе заметил бы.
Аделина спокойно объясняла ситуацию, непонятно только, успокаивая себя или напарницу? Такое в планах было, но на последнем месте. К сожалению, избежать столкновения не получилось. Девушка оттащила мужское тело к стене амбара и последовала к низменности около здания. Так как вещей у неё не было, то и скорость была значительно больше. Она решила спуститься в овраг и зайти в рощу, где стояла машина, с тыла. Как раз затеряется след.
– Приём, ты как? – спрашивает Аделина несколько минут спустя. Она уже поднялась из низины и вошла на территорию редкого леса.
– Я у машины. Ты где?
– Иду с обратной стороны. Есть паника?
– Пока молчат. Думаю, нужно валить.
– Согласна, я подойду через несколько минут.
– Поняла. Выезжаю навстречу.
И вновь тишина леса вокруг, только хруст веток и снега под ногами.
Они хорошо работают вместе. Слаженно и четко. Аделине нравится. Ее давно не ставили с кем-то в пару. Обычно, солдат одиночка, она выполняла все задания сама. Всегда хорошо и чисто, но одна. Позднее, заслужив доверие начальства и других капо, ей начали давать более сложные долгосрочные задания, ставя под чьё-то попечение или контроль. Такое Лине не нравилось. Ей хотелось свободы, хотелось превышенных полномочий, хотелось карт-бланша. Здесь же, ведя игру бок о бок с напарником, имея одинаковые условия и возможности, они были на равных. Выигрыш зависел от ума, характера, плана и осознания. Все как любит Аделина. Подобные вылазки давно перестали вызывать мандраж, лишь навязчивое чувство азарта от предстоящего рандеву со смертью. А с ней играть приходилось всегда, и неважно один на один, или целым батальоном. Она всегда была где-то рядом: в сухой ветке, что лопнет с треском под ботинком, в неловкой гильзе, решившей звонко встретиться с полом, в случайном судорожном выдохе сквозь гробовую тишину, в упущенном солдате, что подстрелит со спины. Было миллион провокаторов костлявой, и каждый нужно было учесть, каждый нужно было обойти. Это игра на внимание. Это игра на выбывание. Это игра на выживание.
Это победа.
***
миссия 083
статус: заморожено
день 104
декабрь 24
вторник 03:45
Заправка и придорожное кафе пустовали, особенно в четыре утра. Лишь две женские фигуры в чёрном контрастировали с тусклым светом внутри заведения. Они сидели за одним столиком, жевали вчерашние бутерброды и пили ужасный кофе из автомата. Однако, это не мешало им оставаться счастливыми. Они отлично выполнили задание по прослушке и теперь могли насладиться минутами покоя в это морозное зимнее утро. Тихо переговариваясь, они обсуждали детали и складывали многомиллионный пазл воедино.
– Так что, ты узнала его? – спрашивает брюнетка, отпивая чуть тёплый кофе.
Она уже описала внешность француза, но это не сильно помогло.
– У меня два подозреваемых. Узнаем, кто сейчас в России и поймём точно.
– Хорошо.
Девушки замолкают на какой-то период. Каждая думает о чём-то своём.
– Как думаешь, эти деньги… провокация? – интересуется Саша.
– Не знаю, – тяжело вздыхает Аделина, – правда, не знаю. И откуда у него эти документы?
Девушка откидывается на спинку диванчика, рассматривая грязный неровный потолок.
– Это ведь не может быть один и тот же человек, – блондинка задумчиво кусает губы.
– Что ты имеешь в виду?
– Тот, кто нам помогает, и тот, кто продал информацию.
– А разве ее не могли выкрасть?
– Франция то понятно – это и их статистика тоже. Но вот остальные страны – точно нет. Эти данные хранятся в очень надежном месте, доступ к которым имеет лишь отец и… Николай.
– Думаешь?
– Нет. Точно не он. Ему я верю, как самой себе.
Александра опирается на стол и устало трёт переносицу, морщась.
– А может француз и остальных подкупили? Каждый имеет свою статистику и базу данных. Ее ведь можно выкупить?
– Можно конечно, но ты хоть представляешь какой уровень доверия должен быть между ними и какие это деньги? При всем моем уважении к французам и их портовой мафии, но они даже Румынию толком подкупить не смогут без потерь. Тут утечка на лицо. Только откуда?
– Если это один и тот же человек, что и нам помогает, то я просто не вижу логики в его действиях. Это словно противоречить самому себе, – рассуждает Саша.
– Вот и я о том же. Ещё один враг?
Коллега пожимает плечами. Им многое не ясно, и пока вряд ли что-то станет понятнее. Все, что им остаётся, это строить теории и только догадываться о масштабах истины.
– Поехали домой, – говорит Лина, нарушая наконец тишину. – Нам нужно хорошенько выспаться.
– Да, – брюнетка вновь согласно кивает и, с долей отвращения, допивает свой холодный кофе.
***
– Матушка!
Босые детские ножки стучат по деревянным половицам, а звонкий заливистый смех разносится по всей веранде. Маленькая девочка тянется ручками к своей матери. Женщина откидывает с ног плед и с радостью поднимает к себе дитя, продолжая раскачиваться из стороны в сторону на кресле, что монотонно поскрипывает из раза в раз. Белокурая девочка садится поудобнее, натягивает на себя тёплую ткань и сразу же начинает теребить в руках большие пуговицы маминого кардигана. Она с интересом разглядывает непонятные ей закорючки в книге. Ее мама любит читать. А девочка любит, когда ей читают вслух. Она многого не понимает, но сидеть вот так, прижавшись щекой к родной груди, качаться из стороны в сторону, ощущать ветерок уличной прохлады в волосах, а иногда и нежные женские руки, и слушать любимый голос, дышать тёплым воздухом – все это было невероятно. Матушка часто говорила о взрослых вещах и взрослой жизни, которой девочка тоже не понимала, но всегда кивала и соглашалась. Она не хотела расстраивать свою маму. Женщина часто сидела на веранде, задумчиво глядя на каменистый берег вдали, думала о чём-то своём, читала книжки и иногда что-то писала, теряя соленые слёзы. Она любила белый. Девочка тоже любила этот цвет. Он был везде: в доме был белый ковер и белый пол, стояли белые вазы, играло белое радио с итальянскими песнями, а на кухне, на белом подоконнике, цвели белые орхидеи. Кажется, даже лучики солнца, проходя сквозь воздушные белые занавески, оседали на стенах белыми пятнами. И мама была белой. Такие же белокурые волосы, как и у ребёнка, белая кожа и белый кардиган. Ангел, не иначе.
Девочка улыбается и смотрит на матушку. Она не видит ее лица и пугается. Видит лишь белый свет. Тянется к женщине, хочет обнять, но, вместо тепла женского тела, ощущает колючую прохладу. Где-то рядом с грохотом падает недочитанная книга. Маленькая девочка пугается, вздрагивает и начинает плакать. Она одиноко сидит на кресле качалке, утирает ладошками слёзы, а из глубины дома раздаётся тихая мелодия белого итальянского радио.
***
миссия 083
статус: заморожено
день 104
декабрь 24
вторник 12:02
Аделина распахивает глаза и в изумлении рассматривает потолок. Ей давно не снились сны. Она вообще давно так хорошо не спала. Взгляд сам собой падает на прикроватную тумбу с часами, подмечая полдень. Девушка рассматривает вещи вокруг себя, подмечая темные цвета: в основном чёрный, серый и синий. Она не любила белый. Он казался слишком чистым для ее измазанной дёгтем души. Она приоткрывает рот и медленно и глубоко вдыхает колючий сухой воздух. Где-то на подсознании играет старая итальянская песня, знакомая до жути. И сама того не понимая, Аделина тихо шепчет назойливое «Felicità». Ее губы снова растянуты в улыбке. Счастьем тут и не пахнет.
Из глубины квартиры раздаются шаги, какой-то шорох, звон посуды. Звуки жизни. Девушка потягивается и зевает, принимая сидячее положение. Она трёт глаза, пока в ее голове крутятся воспоминания прошедшей ночи и отлично выполненного задания.
Дверь в комнату тихо открывается, и в проеме показывается чёрная макушка Саши.
– Привет. Так и знала, что ты уже проснулась.
– Доброе утро. – Лина заторможено разглядывает бодрую подругу. – Точнее, добрый день.
Саша хрипло смеётся, и проходит внутрь, присаживаясь на край кровати.
– Как спалось?
– Как ангелу, – Аделина чуть видно улыбается. Настроение, несмотря на произошедшее, вполне себе хорошее.
– Я много думала со вчерашнего дня, – Александра немного нахмурилась и принялась теребить пальцами складки домашней футболки, – и пока не пришла к нормальному выводу. В голове каша, если честно.
– Мы просто обсудили вчерашнее сгоряча, пока помним все детали. Нужно будет разложить все по полочкам. Тогда станет яснее, – задумчиво поясняет Лина.
Признаться честно, она сама пока что не знает с чего начать. Догадок так много, что хочется говорить сразу обо всем. Но то тут, то там чего-то не хватает. В ее голове получаются несвязанные между собой истории, а ведь у них есть что-то общее…
– Отец, – внезапно говорит озаренная Аделина.
– Что?
– Отец. Нужно с ним помириться и разведать обстановку.
– А вы разве ссорились?
– Не знаю, но это было, как минимум, неприятно, – блондинка пожимает плечами и откидывается на подушки.
– А что ты имеешь в виду под разведкой?
– Хочу проверить, как дела дома. Не думаю, что вчерашняя встреча была не замечена нашими.
– Я могу выяснить это в штабе, просто подожди немного…
– Нет, – отмахивается Лина, – мне нужно видеть отца. Его настроение, энергия, движения. Они скажут мне обо всей ситуации в Семье лучше, чем любой наш информатор.
Брюнетка прыскает, позднее ловя на себе недовольный взгляд подруги.
– Чего смешного?
– Ты прям Шерлок. Можно я буду Ватсоном?
– Очень остроумно.
– Ты знаешь Дона, как облупленного. Единственная, кто имеет к нему прямой доступ и влияние. То, что нам надо.
– Да, наверное, – Лина медленно, слегка неуверенно, кивает головой.
– А ещё, ты прекрасный солдат и профессиональный киллер. Разбираешься во всех делах Дома. Посещаешь все мероприятия и водишь знакомства со всеми высокопоставленными личностями. Прирожденный Дон.
Аделина вмиг напрягается. Она хмурится и шумно втягивает воздух.
– Не говори ерунды.
Девушка скидывает одеяло и покидает нагретое место. Она вновь сосредоточена, а на лице непроницаемая маска.
– Но почему? – искренне не понимает Саша. Она желает Аделине только хорошего, и потому не видит смысла отказываться от своих слов.
– Звучит как заговор, – осаждает брюнетку Лина, и выходит из комнаты, натягивая попутно толстовку.
Александра сидит какое-то время в тишине, обдумывая и анализируя реакцию подруги, и вскоре тоже следует на кухню. Она решает не брать произошедшее в голову и освободить мысли от очередной загадки. Тайн и так навалом, при чем каждая из них требует внимания и скорейшего анализа.
– Саш, что это? – зовёт из прихожей блондинка, и Александра ускоряет шаг. Аделина держит в руках письмо с печатью-гербом их дома.
– Ах, это принёс сегодня Джо. Тебе.
– Джо? – девушка не стала медлить и принялась за распаковку. – И с каких пор Джо подрабатывает почтальоном?
– Это ты меня спрашиваешь? – Саша бросает заинтересованный взгляд на лист бумаги и ждёт вердикта от подруги. – Ну что там?
– Приглашение на ужин. От Пьетро.
– Дон решил сам сделать первый шаг.
Больше утверждает, чем спрашивает брюнетка.
– Завтра в восемь вечера. Странно только, что дома, а не в одном из его любимых ресторанов, – Лина отчаянно усмехается, – с каждым разом его действия становятся все страннее и страннее. Это выводит меня из себя.
Девушка тяжело опускается на тумбу в прихожей и растирает лицо. Слишком много мыслей. Голова начинает гудеть сразу же после сна.
– Ну в этом же есть и хорошая сторона, – пытается выкрутиться из ситуации Саша и берет в руки письмо.
– Какая например? – Аделина скалится и смотрит снизу вверх.
– Он пытается наладить контакт, а значит ты не последняя пешка в этой партии. Ему просто не выгодно потерять с тобой контакт и оставаться в неведение.
– Да, именно поэтому он предложил взять отпуск и отправиться в Италию…
– Ты не понимаешь… пойдём, а то кофе стынет, – Александра подхватывает подругу за локоть и тянет на кухню. – Видишь ли, в Италии ты бы потеряла любой выход к этому делу, а сейчас, оставшись на произвол судьбы, становишься его эпицентром. И не важно, хочет ли Дон этого, или нет.
– Ну, допустим.
– Поэтому ему так же, как и нам, необходимо иметь тебя подле себя, – Саша улыбается и протягивает Аделине кружку.
– Спасибо. Получается какой-то симбиотический замкнутый круг. Только в котором мы не помогаем, а медленно убиваем друг друга.
– Что есть – то есть. Но самое важное, чтобы в этом симбиозе мы оставались паразитами. Нельзя, чтобы Дон завалил нас своим авторитетом.
– Дон и авторитет – это одно и то же слово, – Лина усмехается.
– Отстань, ты же поняла меня.
Блондинка откидывается на спинку стула, думает пару секунд, после чего кивает.
– В твоих словах есть толк. Осталось осуществить это в жизнь.
– Вот-вот. А сделаешь это ты.
И такая милая улыбка на лице.
– А Джо сказал что-то по поводу Дениса? Видела, как он садится в патрульную машину… – переводит тему Аделина.
– Ну если я правильно поняла, то твой профессор сейчас под домашним арестом. Ведётся липовое следствие. Наши уже постарались.
Лина несколько раз молча кивает.
– Это было логично. Что же, – Лина встаёт и подходит к раковине, чтобы вымыть кружку, – будем надеяться, что он не сойдёт с ума.
За спиной раздаётся смех Саши.
***
миссия 083
статус: заморожено
день 104
декабрь 24
вторник 12:50
Ожидание – самое страшное, что есть в этом мире. Это тот самый момент, который тянется бесконечность, а приближение его конца знаменует взрыв, влекущий за собой бурю эмоций. И не факт, что хороших.
Казалось, у Дениса ломит кости от этого сковывающего ужасного чувства. Он то и дело проверял телефон, стрелял глазами на наручные часы, и каждые пять минут вскакивал на ноги, проходясь вдоль всей квартиры. Единственное место, куда он не совался – это окно. Мужчина сам не понимал почему. Но что-то внутри, глубоко-глубоко, на уровне интуиции, подсказывало ему плотнее задернуть шторы. Он боялся там что-то увидеть. Патрульную машину? Копну белых волос под капюшоном чёрной толстовки? Дуло винтовки с глушителем с противоположного дома?
Неизвестно.
Только лишь чувства липкого холода и отвращения вставали комком в горле и предупреждали о мнимой опасности. Когда по квартире раздаётся трель телефона, Денис вздрагивает. Несколько секунд смотрит на звонящий предмет и резко поднимает трубку. Аделина.
– Наконец-то!
Не понятно, толи с облегчением, толи с упреком восклицает профессор.
– Что происходит? Меня поведут под суд? Посадят? – – Денис сразу же вываливает все волнующие его вопросы. На заднем фоне с той стороны слышится смех Саши.
– Все хорошо, не паникуй…
– Да как не паниковать-то?!
Мужчина сжимает кулаки, и корпус телефона трещит. Ему совсем не смешно.
– Я сижу дома уже почти сутки, внизу караулит патруль, а меня записали, как главного подозреваемого на убийство! Мало того, что это мой хороший друг, так я же даже оправдаться не могу. Мне не разрешат брать адвоката! Что за беспредел?!
Денис тяжело дышит, а его нога ритмично трясётся.
– Ты закончил? – голос в трубке недоволен.
– Да.
– А теперь слушай меня. Внимательно. Ты в данной ситуации роли не имеешь. Тем более никто не будет с тобой судиться. Уже сейчас моя команда решает все вопросы и по поводу преступления, и по поводу твоего причастия. Посиди дома недельку под предлогом ангины.
– Но…
– Не перебивай! – Аделина пресекает любые попытки вставить слово. – Уже завтра с тебя снимут все подозрения, по крайней мере должны. Но я, оценивая всю ситуацию, советую тебе оставаться дома. Поверь, никто не хватится.
Оба какое-то время молчат, пока наконец профессор не нарушает тишину:
– Так что, мне просто забыть это… всё?
– Да, Денис, просто забыть. Так будет лучше. Все подозрения отведены, ты вне игры. Не лезь на рожон, но будь начеку. К сожалению, мы не можем полностью убрать твоё имя из моего дела. Ты уже засветился. Поэтому остаётся действовать с усиленной осторожностью.
– Хорошо, я понял.
Мужчине кажется, будто его отчитывает мать. Читает нудные нотации и готова вот-вот поставить в угол за двойку в дневнике. Хоть он и не знал этого чувства в детстве, однако понимал, что сейчас это оно и есть. Денис прослушивает последние слова девушки, уходя в себя. Он устал от своего бездействия и немощности своей фигуры. Изморил себя ожиданием и напряжением. Может, взять недельный отпуск в канун Нового года, не такая уж и плохая идея?
Профессор сухо и резко прощается, сбрасывая трубку. Сразу же направляется в душ, попутно выключая телефон. Сейчас он настроен лишь на отдых и хороший крепкий сон. Как там говорила Аделина? Забыть? Что ж, для начала надо попробовать забыться.
***
миссия 083
статус: заморожено
день 105
декабрь 25
среда 19:32
Коротко здороваясь с дворником и медленно выпуская пар изо рта, Аделина подходила к своему такому, казалось, не родному дому. Почему-то не грели больше эти красные кирпичи, эти пушистые еловые ветки и желтые огни уличных фонарей. Больше не хотелось возвращаться сюда по вечерам, медленно шагая с отцом под руку, делясь впечатлениями о минувшей встрече с инвесторами. Не хотелось помогать садовнику убирать сад или подвязывать розы разноцветными нитями. Не хотелось видеть Дона. Лина пугалась этого чувство в себе, ведь то был ее собственный отец и прямой начальник, за которого она была готова отдать жизнь. Однако ноги в это же самое время сами собой топтали неубранный снег у крыльца, не желая делать ещё один шаг. Было горько на душе, и, где-то в глубине, девушка понимала, как сильно она устала от этих разборок с Доном. Хотелось простой человеческой семьи.
На секунду в голову приходит образ Дениса и Алексея Викторовича. Их тёплые невербальные отношения и доверие. Лина давно подметила, что, несмотря на свои скелеты в шкафу, директор пытается изо всех сил быть хорошим родителем. Это заслуживало простого человеческого уважения.
Девушка коротко улыбается своим мыслям, медленно набирает полные лёгкие воздуха и, наконец, заходит в дом. Тихо. Аделина щёлкает по выключателю, и коридор заливает мягкий желтоватый свет. Бесшумно раздевшись, блондинка проходит внутрь дома, двигаясь в сторону столовой. Из-под массивной дубовой двери просачивается тонкая полоса света. Дон там: ждёт ее на обещанный ужин.
Дверь открывается с едва слышным скрипом, когда Лина проходит в комнату. Отец сидит за длинным столом, украшенным декоративной посудой и подсвечниками. В его руках бокал белого вина, а рядом, на столе, лежит массивный золотой портсигар. Его фигура внушает страх на подсознании, а тени от свечей на стенах едва заметно прыгают, добавляя картине некоторой жути. Аделина задерживает дыхание и плавно подходит к своему месту, по левую руку от крестного отца. Место консильери. Ее дыхание глубокое, ровное; глаза смотрят пристально. Она в ожидании.
На присутствие дочери Дон никак не реагирует. Он все также безмятежно потягивает хорошее вино, смакуя еле различимый цветочный вкус, и о чём-то думает, постукивая пальцами по столу. Спустя минуту он откидывается на спинку стула, достаёт излюбленную сигару марки «Тринидад» и, подпалив кончик, глубоко затягивается. Аделина завороженно наблюдала, как клубы сизого дыма с еле различимым ореховым запахом струятся к потолку растворяясь. Было в сие действие что-то магическое.
– Ты рано, mio caro.
Его сухой глубокий голос проходится скрежетом не только по ушам, но и по всем поверхностям в обеденной комнате.
– Не люблю опаздывать.
Аделина отвечает коротко, на манер отца. Дон лишь кивает, и в следующий момент в его руках звенит маленький колокольчик. Через несколько секунд в столовую входит прислуга, внося закуски и ведро со льдом и бутылкой вина в нем.
– Я попробовал, – крестный отец постукивает пальцем по стеклу своего бокала, – мне понравилось.
Девушка согласно кивает и принимает алкоголь из рук мужчины-работника. У отца всегда был отменный вкус в выборе алкоголя. Не задумываясь о подвохе (хотя стоило бы), Лина уверено делает пару глотков. Сухое, белое, с едва уловимым привкусом полевых цветов.
– У нас сегодня рыба? – делает предположение девушка, исходя из выбора алкоголя к блюду. Дон согласно кивает, улыбаясь краем губ.
Основное блюдо приносят через десять минут после закусок. Все это время в комнате пребывала тишина, что, впрочем, не мешало ни Аделине, ни Пьетру.
– Как миссия? – задаёт вопрос мужчина на середине трапезы.
Лине стоит больших усилий не подавиться, спокойно дожевать и только после ответить.
– Какая?
– Вы с Александрой выезжали на миссию. Все прошло удачно?
В голове девушки коллапс. Что он имеет в виду? Какой ответ хочет получить? Что он уже знает? И что хочет узнать?
Каждый разговор с Доном – как лотерея. Либо ты уходишь в минус, либо срываешь джекпот на две жизни вперёд.
– Кто?
– Вас сдал? – мужчина усмехается и после отправляет в рот кусок запечённой рыбы.
– Именно, – в душе Аделина радуется, что отец сам все понимает и буквально схватывает на лету.
– Никто, – коротко отвечает Пьетро и тянется к бокалу, однако, словив на себе вопросительный взгляд, поясняет. – Я хоть и не молод, но отнюдь не глуп. В отчете Гончаровой все так детально описано, что невольно задумаешься, а не было ли у Александры второй пары глаз? Кто, если не ты?
Лина сначала нервно хихикает, а потом и вовсе глубоко смеётся. Попасться на такой глупости – это надо постараться. Первое делом возникает желание поехать домой и надавать Саше по ее прекрасной головушке, что не думает наперед. А потом приходит осознание, что это она сама допустила оплошность. Как бы то ни было, а дело Очинского было и останется ее.
– Что ж, – Аделина залпом выпивает остатки вина в бокале и жестом просит дворецкого, что стоял все это время в углу, долить спиртного, – не дурно. Миссия завершена успешно, впрочем ты это понял по отчёту. Куда больше меня интересует, что же уготовано мне? Отправишь в Италию? Понизишь? Или, может, прикажешь каз…
– Адели.
Отец говорит негромко, но четко. Девушка вмиг прикусывает язык и опускает взгляд. Переборщила.
– Тебя ничего не ждёт. Можешь продолжать копаться в этом деле, но знай, что к тебе не придёт ни одной заслуги за это. Будешь ли ты этим довольна?
– Более чем, padre.
– Как знаешь.
– Для меня это уже стало дело принципа. Я хочу закончить начатое, чего бы это мне не стоило.
Дон ухмыляется и довольно кивает пару раз.
– Ты напористая. Даже слишком. Il mio sangue. Так выпьем же за нашу Семью.
Крестный отец поднимает свой бокал и ждёт дочь, чтобы чокнуться. Он держит фужер выше, в знак своего превосходства, впрочем, Аделина это признаёт и даже не смеет идти против. Хотя, не сделала ли это она уже прежде?
Остаток ужина проходит в спокойствии. Они разговаривают по большей части как отец с дочерью, стараясь не лезть в работу, хотя иногда Дон все же вспоминает очередную прошедшую встречу, чем делится с девушкой. Это скорее старая привычка, чему Лина не придаёт особого значения. Ей льстит тот факт, что Пьетро все ещё ей доверяет и позволяет находиться по левую руку от него, мнимо делая консильери Семьи. Такой расклад вещей нравится Аделине, даже очень.
Под конец вечера девушка расслабляется полностью и ее уносит в воспоминания.
– Отец, расскажи, какая была мама? – задаёт вполне обычный вопрос родителю Лина.
Мужчина откидывается на спинку, мнёт шею и молчит. Он думает, вспоминает, а в его глазах Аделина видит тоску. На секунду сердце щемит, и горло сжимает невидимая ладонь. Тема матери была довольно болезненной в их семье. И поднималась она очень редко, если вообще никогда.
– Она… она была, словно…
– Ангел? – перебивает задумчивого отца Лина, невольно вспоминая недавний сон. Женщина в нем была до боли знакомой, может даже это и была сама матушка.
– Да, будто ангел. Я был ее не достоин, – Пьетро крутил в пальцах вилку и смотрел сквозь тарелку и стол, словно в никуда. – Наверное не стоило тащить ее за собой с мафиозный мир хаоса, но я без неё не смог. Она была для меня единственным лучиком in questa merda. Такая нежная, хрупкая и светлая, – мужчина смотрит наконец на девушку и слегка щурится. – Ты очень похожа на неё, только характер мой. Сильный. Смотрю на тебя и каждый раз вижу черты ее лица. Capolavoro. Как жаль, что никто не писал ее портретов.
