Текст книги "Синдром Адели (СИ)Он был готов отдать ей сердце. Она была готова его растоптать. Нет взаимности, нет любви, нет искры. Есть цель, есть приоритеты, есть задание. И только синдром Адели."
Автор книги: Noil Macabre
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)
Денис также думает и об отце, с которым у него никогда не было тёплых отношений или тем более родственного единения души. В этом плане он оставался ему биологическим родителем, но что-то всё-таки кольнуло, когда речь зашла о его жизни. Ему было страшнее за младших, а как они перенесут потерю отца представлять и вовсе не хотелось. Как когда-то сказал Лина: они светлые и не тронутые жестокостью души. Очернять их горестью потери было бы преступлением…
Поразмыслив ещё несколько минут, Денис всё-таки кивает головой.
– Хорошо, я попробую, но обещать ничего не могу.
Николай довольно улыбается и встаёт. Профессор так же поднимается со своего места, все ещё настороженно смотря на мужчину. Малый босс протягивает руку и скрепляет их согласие простым рукопожатием. Здесь не нужны были договора или специальные документы. Хотя никто не был до конца уверен в своём оппоненте, но сейчас слова были единственным вариантом их договорённости.
– Вот, – Николай достаёт ещё бумажку и ключи от автомобиля, – тут написан адрес. Поторопись и езжай на моей машине, ее не остановят, даже если будешь гнать по встречке, но прошу тебя, – мужчина заглядывает в глаза напротив с искренней мольбой, – успей спасти ее.
Денис уже более уверенно кивает и стремглав покидает дом, попутно забивая координаты в навигатор в телефоне. Если Николай прав в расчётах, то времени осталось совсем немного.
***
миссия 083
статус: в процессе
день 122
январь 10
воскресенье 21:14
Аделина сидит в заглохшей машине и курит через открытое окно, пока в голове играет дежавю. Та же машина, то же место, тот же амбар, только нет Саши, и до боли в лёгких затягивается сейчас она. Ночь уже опустилась на загород, а погода радовала легким снегом.
Девушка сверяется часами на панели и, когда цифры сменятся на пятнадцать, предвещая скорое начало встречи, выходит из автомобиля. Потягивается, разминает затёкшую от долгого сидения в одном положении спину и шею и не успевает захлопнуть дверь, как вдруг телефон на сидении вибрирует, оповещая о входящем звонке. Аделина усмехается, когда видит имя звонящего, берет телефон и всё-таки отвечает.
– Ну и что тебе понадобилось от чудовища? – с явным сарказмом спрашивает девушка.
– Прости меня, я был неправ! Очень хочу перед тобой извиниться, поэтому мы можем встретиться? – как на одном дыхании выпаливает взволнованный Денис на том конце, что немного удивляет Лину.
– Прямо сейчас – нет…
– Почему? – перебивает ее мужчина. Аделина от непонимания начинает злиться, но списывает все на наверняка нетрезвое состояние звонившего.
– Потому что я так сказала. Мне некогда, поэтому если хотел сказать что-то важное, то говори прямо сейчас.
Денис какое-то время молчит, а после набирает полные лёгкие воздуха.
– Это не телефонный разговор, нам правда надо срочно встретиться, – ему не хватает смелости признаться, что у него письмо от Николая, и вообще сейчас он несётся на полных парах прямо к ней. Надо потянуть время.
Девушка тяжело вздыхает и трёт лицо.
– Ciao professore, – кидает она напоследок, прежде чем отключиться. Мужчина на том конце вновь начинает что-то говорить, но Аделина уже не слушает.
Она отключает телефон, забрасывая его обратно в машину. Наручные часы показывают двадцать минут десятого. До встречи остаются жалкие десять минут. Лина снова проверяет все карманы, наличие запасных патронов, дымовые шашки и, наконец, снимает два пистолета с предохранителей. Их она закрепляет в кобуру на бёдрах, прячет светлые волосы под капюшон, натягивает чёрную маску и перебежками направляется к амбару.
Уже на подходе она отмечает про себя как же всё-таки некомфортно без верхнего смотрителя, который докладывает о всем происходящем вокруг. Сейчас она была словно на минном поле, с особой осторожностью ступая каждый шаг, совершенно не зная откуда может появиться опасность.
Первым по плану было обезвреживание охраны по периметру, чтобы не дать подкрасться себе за спину. Медленно передвигаясь вдоль прогнивших стен здания, Лина аккуратно заглядывает за угол и замечает идущего в ее сторону человека. Это был мужчина среднего роста, который перехватывал в руках автомат. Аделина прячется обратно, задерживает дыхание и начинает обратный отсчёт в голове. Когда мужчина заворачивает за угол, она резким выпадом ноги выбивает оружие из его рук и, пока тот был ошеломлён и не поднял тревогу, бросается ему за спину и обхватывает шею на удушье. Ладонью крепко зажимает рот, не давая испустить крика. Солдат мычит, кусается, пытается оттянуть чужую руку от своего лица и падает на спину, больно ударяя девушку о землю. Но Аделина ни на миллиметр не меняет положения, лишь шипит и крепче обхватывает мужчину ещё и ногами. Тот дергается ещё пару минут и обмякает в руках Лины. Прежде чем окончательно отпустить, она прощупывает отсутствующий пульс и убеждается в смерти. Только после этого скидывает с себя тело и отряхивается. Минус один.
На всякий случай берет автомат, проверяет сколько пулей в магазине и вновь прижимается спиной к стене. До ее слуха долетают скрипучие шаги по снегу с той же стороны. Ещё одна помеха. Снова затаив дыхание, она ждёт пока другой мужчина завернет за угол, заметит лежащего на земле товарища и кинется к нему. В эту же секунду она со всей силы бьет того прикладом по голове, усмехаясь. Будь она на его месте, то хотя бы осмотрелась, прежде чем помочь своему человеку. Солдат тут же валится на землю рядом, хватаясь за ушибленное место. Пока тот дезориентирован, Аделина выхватывает охотничий нож и вмиг перерезает тому горло. Он сипит, захлебывается в собственной крови и шарит руками вокруг, непонятно за что пытаясь ухватиться. Девушка смотрит на предсмертные агонии, вытирает об штанину холодное оружие, вкладывая то на место, и разминает плечи. Всё-таки удар об землю был болезненный.
Когда мужчина полностью затихает, она кладёт автомат рядом и двигается дальше. Рысцой оббегает периметр, натыкаясь на ещё двух солдат. Они медленно идут, о чём-то беседуя, и даже не смотрят по сторонам. Девушка вновь прячется за поворот и в срочном порядке накручивает глушитель на один из пистолетов. Она трезво оценивает свои силы и понимает, что бороться сразу с двумя глупо, и единственный вариант разделаться с обоими быстро и без лишней возни – стрелять на поражение. Медленно отсчитав до пяти, Аделина выпрыгивает из укрытия и пускает всего две пули. По одной на каждого и ровно в головы. Тела с глухим стуком падают на землю, а девушка проходит мимо даже не взглянув. Тут без вариантов летальный исход.
Ещё раз пройдясь по территории, Лина убеждается в отсутствие каких-либо охранников и заодно находит рубильник почти у входа в здание. Изнутри амбара исходит тёплый желтый свет и слышатся приглушённые голоса. Сверяется с часами: без пяти десять. Значит Алексей точно здесь. В голове появляется идея, и девушка тратит какое-то время на подготовку и перезарядку пистолета: снимает глушитель и пополняет магазин. Набрав полные лёгкие воздуха и поудобнее перехватив пистолеты в обеих руках, она резко дергает рубильник, обесточивая свет во всем здании, и бежит ко входу. В отличие от остальных, она уже адаптировалась к темноте и ей хватает одного лунного света, чтобы сориентироваться. Аделина выставляет обе руки вперёд и медленно шагает внутрь. Тут и там раздаётся французская речь, ругательства, копошение. Когда свет вновь включается, она уже стоит посредине и не сводит взгляда с двух главных фигур. Все вокруг резко затихают, а уши закладывает от внезапной тишины. Алексей Викторович и хорошо знакомый представитель французской мафии в изумлении смотрят на появившуюся словно из ниоткуда фигуру, которая теперь держит их на мушке.
– Хоть одно мельчайшее движение, и я буду стрелять, – решает первая нарушить молчание Аделина и переводит взгляд от одного мужчины к другому, – на поражение.
Француз сглатывает и приказывает своим людям опустить оружие. Лина не осматривалась, но вокруг было не меньше пяти солдат, готовых растерзать ее по велению хозяина.
– Аделина это какое-то недоразумение, – говорит наконец француз, узнавая ее личность. – Я за твою сторону, не стоит этих угроз…
– Да? – девушка усмехается и смотрит ему в глаза. – Тогда какого хрена ты замышляешь заговор против моей Семьи?
– Это все план, – мужчина, кажется забывает о наличие Очинского, – тщательно обдуманный мной и твоим Отцом. Мы оба хотели порушить бизнес этого, – он головой кивает в сторону Алексея, и тот шокировано смотрит на него в ответ.
– С чего это я должна тебе верить?
– Понимаю, это трудно сделать, но откуда тогда я бы достал все эти документы? – он рукой указывает на кейсы, лежащие на столе. – Ты можешь меня пристрелить, но правда останется правдой. Я как был вашим союзником, так им и остался.
Француз с гордостью вскидывает голову. Что ж, в его словах есть доля правды, но Аделина пришла не за этим. Он просто встал на ее пути, преграждая дорогу к главной цели.
– Мне все равно. Мне нужен он, – девушка тычет Беретта в сторону Очинского.
– Да забирай, пожалуйста, – член портовой мафии поднимает руки, и даже не смотрит в сторону Алексея. Наконец, последний подаёт голос.
– Аделина, – его голос хрипит, – не делай поспешных выводов. Моя смерть ничего тебе не даст…
– Да ну? – Аделина медленно подходит ближе, не опуская пистолета. Их, казалось, разделяли Альпы, а не жалкие пять метров. – Ничего не даст, говоришь? Это моя месть.
В ее глазах плещется боль в перемешку с гневом. Они бурлят, переливаясь красным на дне чёрных хрусталиков.
– И я буду упиваться твоими последними вдохами. Буду последней, кого ты увидишь перед смертью. Буду твоим палачом и избавлю своё сердце от мук. За кровь мы берём кровью, не так ли? – она бросает взгляд на француза, и тот быстро кивает, немного напрягаясь.
Внезапно Аделина слышит подъезжающую к амбару машину, прямо за своей спиной. Из-за невозможности обернуться и узнать кто это, она нервничает. Это могут быть как сподручные Алексея Викторовича или члены портовой мафии, а могут быть ребята из ее Семьи. Она на секунду теряет бдительность, когда чувствует чье-то приближение и слишком поздно замечает достающего из-за спины пистолет Очинского.
Все происходит слишком быстро. Прежде чем уши закладывают два выстрела, девушка слышит слишком знакомое «нет», и грубый толчок сбивает ее с ног. Она падает, под весом чужого тела и неверяще смотрит вокруг. Вот валится, схватившись за грудь Очинский. Вот француз, который машет своим людям уходить. Было два выстрела. Две пули, выпущенные с катастрофически маленького расстояния, чтобы не попасть. Она боится посмотреть в сторону. Боится увидеть не свою кровь. Боится реальности. Но ее мысли перебивает стон боли. Не ее, а Дениса, что схватил адресованную ей пулю. Он лежал рядом и зажимал бок, из которого хлестала алая кровь.
– Какого… – Лина в шоке смотрит на мужчину, словно он был плодом ее воображения, – …черты ты здесь делаешь?
– Я… я не успел, – он горько улыбается сквозь боль и протягивает девушке запачканное кровью письмо. – Это от Николая, – он запинается и часто дышит, – тут правда. Вся правда, которую ты обязана была знать.
Аделина рассеяно переводит взгляд то на протянутый документ, то на стремительно бледнеющее мужское лицо. В ее голове будто что-то щёлкает.
– Идиот! – она выхватывает бумажку, суёт ее в первый попавшийся карман, а после подхватывает его голову и укладывает себе на колени. – Только попробуй умереть! – мужчина лишь тихо смеётся и в следующую секунду сильно кашляет. – Вызовите скорую! – кричит она кому-то на французском.
Голос Аделины дрожит, а глаза вдруг щиплет от слез. Он не должен погибнуть по ее вине. Мимо туда-сюда носятся люди. Что-то кричат друг другу, машут руками. Но в ее голове словно вакуум, и все внимание сосредоточенно на одном единственном человеке. Она аккуратно оглаживает его щеки, утирает испарину на лбу и старается сохранить самообладание. Денис перехватывает ее ладонь, прижимает к губам и шепчет хриплое «mon amour». У Аделины все внутренности сжимаются. Это не тот момент, когда ей можно проявить слабость. Она должна помочь, должна спасти.
Внезапно ее за плечо треплет глава портовой мафии.
– Его нужно везти на машине, иначе он погибнет от потери крови. Скорая прибудет слишком поздно!
Аделина смотрит на мужчину и одним взглядом выражает благодарность. Тут же помогает Денису подняться и хоть как-то добраться до машины. Когда профессор наконец принимает прямое положение, то замирает и пустым взглядом смотрит за спину девушки. Лина тоже оборачивается и видит, как над Очинским столпились солдаты и что-то обсуждали. Ему не бросались на помощь и не вызывали скорой. Он был уже мёртв, ведь руки Аделины были тверды, а от пули в сердце ещё никто не спасался.
Денис смотрит неверяще, шепчет горькое «отец» и медленно переводит взгляд на Лину. Та поджимает губы и отводит взгляд, не в силах устоять перед той болью, что лавиной накрывает с головой, стоит заглянуть на дно карих глаз. Она шепчет тихое «прости» в ответ и подпирает мужчину своим плечом. Француз тут же подхватывает его с другой стороны, и они медленно тащат Дениса к машине. Когда раненого укладывают на заднее сидение, Аделина порывается сесть следом, но ее одергивают мощным движением.
– Нет, – француз смотрит строго и безукоризненно, – я сам его отвезу. Тебе ещё разбираться с последствиями, – он кивает головой себе за плечо и запирает дверь машины. Быстро обходит ее и садится за руль, тут же выворачивая на дорогу к городу.
Аделина так и остаётся по середине площадки, провожая взглядом габаритные огни. Наконец, она вспоминает про письмо, достает его, пачкая кровью, срывает печать Семьи Воларо и медленно разворачивает трясущимися пальцами, вчитываясь в слова.
«Дорогая Адели, пишу тебе, ведь сказать в лицо не хватило смелости…
Я понимаю, как тебе сейчас больно от всех мыслей в твоей голове, но не дай им взять верх, не совершай ошибок. Я тот, кто все это время помогал тебе, тот, кто направил в помощники Александру и Джо, тот, кто прикрывал твою спину без твоего ведома. Каюсь, это был подлый поступок, но по-другому я не мог. Ты слишком дорога для меня, Адели, словно дочь. Но даже самым близким порой не хочется говорить горькой правды. А правда в том, что когда-то давно твоя матушка погибла от рук нашего Дона. Он единственный, кто причастен к этой трагедии, кто поставил карьеру выше собственной семьи, кто чтит правила больше, чем кто-либо из нас. Он застрелил Елену, когда та отправилась на встречу со своей первой любовью, расценив это как предательство. Ему чужды такие высокие чувства как любовь, поэтому он взял на себя этот грех. А теперь хочет выйти сухим из воды, запудрив тебе голову словами о сладкой мести.
К сожалению, я не знаю всех подробностей их отношений, но я слишком долго нахожусь подле твоего отца, чтобы знать правду. И ты тоже достойна этого.
Извини, что не решился на это раньше, и сейчас, пока ты читаешь это письмо, я бегу от своей участи быть казнённым за предательство. Не ищи меня и постарайся забыть.
С любовью, твой Николя.»
На землю падают и тут же впитываются капли. Хочется думать, что это дождь в средине зимы, а не ее предательски скатывающиеся по щекам слёзы. Что это природа оплакивает людские ошибки, а не она горюет по своей судьбе. Она не должна чувствовать ни боли, ни разочарования, но почему же ее сердце так сильно сжимается, бьется пару раз о грудную клетку, и падает к ногам безжизненной мышцей? Почему в горло словно забили тысячи раскалённых гвоздей и заставили терпеть? Почему голова разрывается от огромного давления жуткого осознания? Почему ей так больно?
Аделина вытирает щеки рукавом куртки и комкает ненужный кусок бумаги. Старается выровнять дыхание, но тут же срывается с места и бежит к своей машине. Она выполнила задание и надо вернуться в штаб с докладом.
Надо встретиться с Доном.
Надо встретиться с отцом.
***
миссия 083
статус: в процессе
день 122
январь 11
понедельник 02:06
Тихие мерные шаги раздаются эхом по длинному коридору. Аделина идёт вперёд, безжизненно осматривая декорации вокруг. Она была полностью опустошена и, идя сейчас на встречу к Пьетру, ничего не чувствовала. Ни привычной тревоги или предвкушения, ни пробирающего до костей страха или азарта. Ничего. Отчаянно хотелось курить.
Она, не стуча заходит в кабинет отца и тут же подходит к его столу, кидая папку. Дон сидит в кресле и с интересом разглядывает дочь. В руках стакан с чём-то крепким. Он уже отдыхает.
– Ну как все прошло?
– Он мёртв.
Аделина заглядывает в глаза отца и видит там будоражащее когда-то восхищение. Он довольно кивает и переворачивает документы, чтобы заглянуть в отчёт. Пробегается глазами по основным пунктам и снова смотрит на девушку, теперь уже с толикой радости.
– Ты хорошо справилась. Молодец, – он с хлопком закрывает папку, – за это тебе полагается высшая награда. Проси что хочешь, – Дон салютует ей бокалом и отпивает немного.
– Хочу в Италию, – не раздумывая отвечает Аделина. Она всё также изучает образ отца.
– Отпуск?
– Нет. Просто хочу продолжить работать там.
– Хм, – мужчина слегка удивлён такой простой просьбе, но все же утвердительности кивает, – это все?
– Да.
– Хорошо, – Пьетро достаёт чистый лист и быстро пишет на нем указ, протягивая его дочери. – Со среды тебя будут ждать в основном штабе. Не опоздай.
Аделина берет листок себе и складывает его в несколько раз. Кивает отцу на прощание и поспешно покидает кабинет. Она так и не получила ответов на свои мнимые вопросы, хотя и не должна была. Эта правда останется с ней, и Дону ни к чему подробности ее мыслей. Пусть наслаждается победой, пока она будет медленно, но верно, разгибать звенья на своём поводке. Она перестанет быть личным цепным псом Пьетро. Перестанет быть девочкой на побегушках и начнёт, наконец, вести свою игру. По своим правилам.
Когда девушка покидает здание штаба, то получает сообщение от французского коллеги. Он прислал название больницы, а также выразил свою угрозу по поводу убитых ею солдат. С ним она разберётся позже, а сейчас ее ждёт ещё одно испытание. Испытание собственной совестью.
***
Спинка больничного стула неприятно режет лопатки. Ноги уже затекли, а шея ноет. Сколько прошло времени? Час? Три? Она ни разу не поменяла позу. Сидела и слушала неприятный писк, а мысли где-то далеко-далеко. Они давно за пределами этой палаты, больницы, города, планеты…
Внутри все серое. Каша, непонятная склизкая субстанция. Она медленно перетекает по телу, заливается в голову и оседает тяжелым давлением в черепной коробке. Потеряна способность речи, осязания, равновесия, чувства времени, но только не осознания. Осознание нахлынуло давно. Час назад? Три? И все не спадает. Прочно зафиксировалось чёрными буквами на белом фоне перед глазами. Они мельтешат, жужжат и скачут, не дают забыть об их существовании.
Проиграла.
Она, черт возьми, проиграла.
Где-то рядом громко пищит аппарат. Аделина даже не поворачивает голову, все сидит и не смеет шевелиться. Кто-то вбегает в палату, что-то говорит и осматривает больного, зовёт врача. Ещё люди. Они снуют перед глазами туда-сюда, а Лина сидит на жестком больничном стуле и смотрит в никуда. Ее глаза пусты, и лишь дыхание выдаёт в ней признаки жизни. Чья-то рука опускается ей на плечо, треплет, противный голос раздаётся над ухом, что-то объясняет. Реакции ноль.
– Оставьте…
Чуть слышно шепчет девушка, сжимая в руке кусок бумаги.
– Оставьте меня.
Говорит чуть более четко, и ладонь, как казалось медсестры, отпускает плечо. Аделина переводит взгляд на кровать и содрогается. Какие-то трубки, датчики, столько оборудования и одно тело. Его глаза закрыты уже сутки и как долго будут ещё, не знает никто. Под ними залегли темные, мертвенно-синие круги, сильно контрастирующие на фоне бледной кожи. Почти что труп. Ключевое слово «почти».
Девушка жмурится, шумно втягивает воздух и поднимается. Тело ломит, голова раскалывается, а руки, что всегда были тверды, дрожат. Она обходит стороной медсестру с врачом, что обеспокоены ухудшающимся состоянием пациента, даже не вникает в их разговор, подходит к изголовью, аккуратно трогает чёрные пряди коротких волос, мягко перебирает пальцами, гладит и вскоре убирает руку. Задерживает дыхание и незаметно кладёт небольшой лист бумаги, сложенный в несколько раз, между подушкой и спинкой кровати. Он найдёт письмо если выберется.
Лина отходит в сторону, последний раз оборачивается на мужчину и покидает палату, а вскоре и больницу. Она не знала, что будет дальше, не знала следующей миссии и исхода событий. Не знала, что писать в письме, поэтому просто оставила короткое «мне жаль».
Эгоистично? Пожалуй, но этого достаточно. Она так решила. Решила закончить все здесь и сейчас, не терзать себя больше положенного и обрезать оставшиеся ленты вины. Отныне ее больше нет: ни вины, ни Лины.
Есть Воларо Адели – наследница мощнейшего итальянского дома. Ей не свойственно сожаление или страх. Отныне осталась лишь ненависть к себе и отцу. Отныне осталась лишь месть. Истинная Вендетта.
миссия 083
статус: завершено
