Текст книги "Синдром Адели (СИ)Он был готов отдать ей сердце. Она была готова его растоптать. Нет взаимности, нет любви, нет искры. Есть цель, есть приоритеты, есть задание. И только синдром Адели."
Автор книги: Noil Macabre
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
– Спасибо за сотрудничество, за дополнительной информацией по семестровому проекту можете подойти прямо сейчас, остальным до четверга.
Привычный гул закладывает уши, студенты вскакивают с мест, собираются и поспешно выходят, кто-то окружает стол преподавателя. Одна только фигура в большем темном худи сидит неподвижно, склонив голову, и думает. О чём-то своём, далеком и неизвестном, но наверняка причиной являются последние слова ее профессора.
***
миссия 083
статус: в процессе
день 102
декабрь 20
пятница 18:31
Неделя выдаётся на удивление насыщенной и быстрой – Аделина успешно сдаёт все экзамены досрочно. И вот уже вечер пятницы, а, значит, можно расслабиться и о псевдо учёбе не думать. За эти дни не произошло ничего, что могло бы вызвать переполох или подозрения, касаемо дела. Предатель так и не был обнаружен, если судить по последним сводкам Николая, а директор не покидал города, тем более страну. Все мирно и тихо. Подозрительно.
Даже Денис перестал как-то проявлять себя, все также наблюдая, но не предпринимая никаких действий, что тоже не вызывало доверия. Хотя он вполне мог остепениться и осознать глупость своего поведения. Он ничего не добьётся, только подставит и себя, и девушку-агента. Хотя точно знать Аделина никак не могла: все же влезть в чью-то голову – дело непосильное даже ей.
Зато вполне посильно заполнять бланки за студентов от лица старосты. Так проходит каждая пятница: девушка обедает в столовой, собирает документы всего потока, дописывает недостающие, помогает преподавателям, а в самом конце идёт к директору. Конечно же, чтобы помочь. Тихий гул шагов, размеренное дыхание, уставший вид, записывающий диктофон под толстовкой. Все, как обычно, все, как всегда. Лина стучится пару раз и после негромкого «входите» заходит в кабинет. Алексей Викторович все так же сидит на излюбленном кресле, поправляет излюбленные очки и откладывает излюбленный Паркер.
– Ах, Аделина, это ты, – мужчина улыбается, – заходи, девочка моя.
Фамильярное обращение режет уши. Терпи, так надо.
– Вот, – на стол небрежно летят бумаги, разлетаясь в разные стороны. – Ой! Что-то я совсем сегодня расклеилась.
Девушка строит несчастное лицо и кидается собирать документы.
– Ничего, ничего страшного, – директор принимается помогать. Отъезжает от стола, встаёт и перебирает все листы, – с кем не бывает, – бормочет мужчина.
Лина старается не улыбаться. Какого это находиться в неведении? Какого это позволять копаться у себя на столе спецагенту? Даже не представлять на сколь она опасна?
Однако ж поиски ни к чему не приводят. Хотя это был бы сверх идиотизма: хранить ценные бумаги у себя на рабочем столе. Через пару минут все было в порядке и на своих местах.
– Простите меня ещё раз, – Аделина виновато опускает голову и сжимает края кофты.
– Я же уже сказал, – Очинский улыбается, – ничего…
Слова мужчины прерывает звонкая трель телефона.
– Прошу прощения, – кидает Алексей Викторович и поднимает трубку. Лина отчетливо слышит женский голос, но разобрать, что именно говорят, не получается. – Да, дорогая? Нет, ещё на работе. Как не с кем?
Девушка хмурится вместе с директором. Жена Очинского? О чем речь?
– Я же договорился с няней на завтра… да… как не на завтра? Точно?
Кажется речь о младших детях Алексея Викторовича.
– Ох, дорогая, не кричи, – директор облокачивается на стол, щурится и потирает переносицу, – я что-нибудь придумаю, только не ругайся. Да, увидимся позже, – мужчина скидывает трубку. В кабинете висит неловкое молчание.
– Я могу чём-то помочь? – робко спрашивает Аделина. В ответ на неё тяжело смотрят и молчат. Проходит ещё минута, прежде чем Очинский наконец кивает.
– Ты занята завтра?
– Нет, а что? – становится все интереснее.
– Не могла бы ты, Линочка, побыть с моим младшим сыном? – поймав в ответ вопросительный взгляд девушки, директор тихо продолжает, – Мальчишке всего семь лет, а завтра я с женой идём названый ужин, без детей, конечно же, и оставить его не с кем. Точнее есть няня, но я перепутал даты и завтра ее, как на зло, не будет в городе, – видно, как Очинскому неудобно. Он мнётся и тщательно подбирает слова. Только вот Аделина уже заранее знает свой ответ.
– Я думаю, да, смогу. Тем более у меня как раз племянник такого же возраста, опыт имеется, – выдумывает на ходу Лина и улыбается. Отличный шанс покопаться в самом доме директора.
– Ой, замечательно, – мужчина облегченно выдыхает.
– А… – девушка осекается. Чуть не спросила про старшую дочь, но во время остановилась, – а что, в доме никого не будет? – да, умнее вопроса быть не могла. Лина про себя чертыхается.
– Только если горничная да кухарка, но они по выходным уходят рано, а мы планируем вернуться не раньше часа. Конечно же, твой труд я даром брать не стану. Помогу, если надо здесь, в университете, или в крайнем случае заплачу. Так ты не против? – Аделина выдерживает паузу, старательно делает вид, что раздумывает над предложением.
– Да, почему бы и нет?
– Ох, спасибо! Вот услужила, – директор берет со стола визитку, пишет что-то на обратной стороне и отдаёт девушке. – Вот, это адрес. Приедешь по нему где-то к половине седьмого?
Лина согласно кивает.
– Я все покажу, расскажу, и мы с женой уйдём. А там уже посмотрим.
– Хорошо, я поняла.
Алексей Викторович даже пожимает руку студентке в знак благодарности. Ещё раз отблагодарив, мужчина отпускает девушку и уже с чистой совестью набирает жену. Хвастается, что за короткое время уладил проблему, смеётся. А Аделина стоит за дверью, не веря сжимает визитку, глубоко дышит. Сегодня удача определенно на ее стороне.
***
миссия 083
статус: в процессе
день 101
декабрь 21
суббота 18:23
К дому своего директора Аделина шла, не задумываясь. В этих окрестностях она была десятки раз, столько же раз вела наблюдения. Здесь каждый уголок близлежащего здания был знаком и доскональности изучен. Такова ее работа. Прошлый пожар соседского дома так же спланировал штаб. Лина не была исполнителем, она должна была выяснить был ли дома Очинский. Вот так, им легче поджечь чей-то дом, дабы найти лишнюю причину для разговора. Хотя тот особняк принадлежал одному испанскому олигарху, скрывающемуся от жестких ограничений своей страны здесь, нарушая всевозможные законы и договоренности. Ему это пойдёт на пользу, авось оклемается мужик; за дело по-доброму возьмётся.
А вот, кстати, и он. Точнее остатки того роскошного дома, что были здесь всего пару недель назад. Девушка ухмыляется и идёт дальше. Сейчас должен показаться нужный особняк. Три этажа, каменные панели, кованый забор. Слишком вычурно. А ещё дорого, особенно для простого директора. Ещё три минуты, и Аделина стоит у парадного входа каменного особняка, переступая с ноги на ногу. Сегодня особенно холодно. Приятная мелодия звонка предупреждает хозяев о прибытии гостя. Дверь ей открывает молодая девушка в переднике, видимо, прислуга. Кивнув в знак приветствия, Лина проходит внутрь, сразу сканирую помещения, хотя этого не требуется, так как впереди ещё несколько часов нахождения тут.
Из-за угла выходит Алексей Викторович. Мужчина при полном параде и поправляет запонки, двигаясь навстречу девушке.
– Добрый вечер, – здоровается Аделина и пожимает руку директору.
– Здравствуй, Линочка, проходи.
Такое искажение собственного имени абсолютно не нравится, но девушка лишь улыбается шире, шустро снимает и вешает куртку, разувается и проходит вслед за мужчиной. Как оказалось в столовую. За длинным столом, в самом конце сидит и ужинает парнишка. Как на вид, так и по документам ему семь лет. Примерный сын, первоклассник и просто чудесный ребёнок. Аделина надеется, что он не вызовет проблем, и она справится с ним без каких либо трудностей.
Мальчик сразу смотрит на них, стоит студентке с Очинским зайти в комнату. Чистые, голубого цвета, глаза, почти как у самой девушки, пронизывают насквозь и, кажется, смотрят в душу. Проницательный взгляд.
– Максим, сынок, – обращается к ребёнку Алексей, – вот, это Аделина, но можешь звать ее просто Лина. Можно же?
Девушка активно кивает.
– Здравствуйте, – мальчик кивает и продолжает ковыряться в тарелке.
– Привет, Максим. Надеюсь, что мы подружимся! – радостно говорит Аделина.
«Надеюсь, что ты не будешь мешать, » – проносится в тот же момент в голове. Что она будет делать с ребёнком все следующие часы, Лина, честно сказать, не знала. Он не настолько мал, чтобы просто уложить мальчика спать в восемь вечера, а значит, нужно возиться с ним не меньше двух часов. План формируется по мере поступления проблем, по крайней мере теперь так работает Аделина. А значит, сейчас волноваться не стоит. Тем более ребёнок не кажется гиперактивным, авось сам с собой поиграет.
– Так, Аделиночка, мы пошли, – девушку вырывают из пучины мыслей.
– Думаю экскурсию по дому и сам Максимка устроить может. Если что, номер телефона мой у тебя есть, а для подстраховки тут до девяти побудет Мария, – поймав вопросительный взгляд, мужчина поясняет, – та горничная, что открыла тебе дверь. Все вопросы задавай ей, не стесняйся. Она немногим старше тебя.
Лина кивает из предложения в предложение.
– Хорошо, я все поняла. Можете идти и не волноваться. Я думаю, что у нас все будет отлично.
Девушка подбадривающе улыбается. Директор расплывается в улыбке в ответ и спешно идёт в сторону выхода. Проводить хозяев дома было обязательным пунктом в голове у Аделины.
В небольшом фойе находилась лестница на второй этаж. Как раз таки по ней спускается жена Очинского, цокая шпильками по мраморным ступеням. Женщина сорока лет, ухоженная, с подтянутым телом, красивой укладкой и хищным взглядом. Она кажется чёрной кошкой: такая же грациозная и гордая на вид. Только здесь есть хищник покрупнее и поумнее. Лина знала о ней многое, но о характере никогда не судила. Нельзя оценить человека, ни разу с ним не встретившись.
Анастасия, так звали женщину, завидев мужа, улыбнулась и лишь небрежно кивнула в сторону девушки. Ещё пара минут, шуба надета, пальто застегнуто, и пара выходит в свет. Пожелав удачи и быстро закрыв за ними дверь, Лина идёт на поиски ребёнка. Мальчик находится в кресле в гостиной. Он спокойно читает книгу, на удивление девушки, и ест печенье из вазочки рядом. Стоит Аделине подойти поближе, как Максимка вскидывает голову и смотрит прямо на неё. Минутное молчание.
– А когда мама с папой вернуться? – раздаётся грустный детский голос.
– Максим, солнце, ты их встретишь уже утром. – девушка мягко улыбается и садиться перед насупившимся ребёнком на корточки. – Они придут поздно-поздно ночью, мы с тобой уже будем спать. Но до этого обязательно поделаем что-нибудь интересное.
Постепенно лицо мальчика разглаживается, и он расслабляется.
– Что ты читаешь? – Лине и вправду любопытно.
– «Ронбинзон Крузо», – Максим показывает обложку книги, а Аделина тихо смеётся.
– Ты хотел сказать Робинзон?
– Да, да, именно его, – ребёнок кивает и вновь возвращается на нужную страницу, – я иногда путаю.
– Ничего страшного, – девушка встаёт, треплет мальчика по голове и идёт в сторону, как ей показалось кухни.
Она оказалась права, так как уже через пару секунд оказывается на большой кухне. Там как раз хлопочет горничная.
– Здравствуйте, Мария, – Аделина облокачивается на столешницу и немного пугает девушку.
– Ой, здравствуйте, а вы…
– Можно просто Лина.
Домработница кивает.
– Я хотела спросить, когда у вас заканчивается рабочий день?
– Он уже закончен, но Алексей попросил меня сегодня задержаться, – девушка отчего-то смущена и теребит края незамысловатого серого фартука.
– Если хочешь, можешь идти. Мне не впервые тут, справлюсь.
– Правда?
– Конечно.
Ложь. Самая наглая ложь. Ей просто надо избавиться от потенциальных очевидцев.
– Тогда я оставлю вам свой номер. На всякий случай, – домработница улыбается и тянется к карману за телефоном.
– В этом нет необходимости. Мы будем одни всего несколько часов, ну что может случиться? Да и тревожить тебя лишний раз я не хочу, – Аделина начинает закипать. Ну почему этой девушке просто не уйти?
– Ну, ладно, спасибо, – горничная неловко благодарит Лину и начинает собираться домой.
Отлично. Минус одни свободные уши. Девушка следует в гостиную. Там, не сдвинувшись ни на сантиметр, все так же сидит мальчик. Кажется, ему вправду нравится читать.
Оглядев полностью большую комнату, Аделина подмечает отсутствие книжных шкафов. Все что угодно: старинный напольный глобус, чёрный рояль, огромная картина на стене, большой папоротник в углу и даже антикварные вазы, но не книги. Тогда вопрос: откуда книжка у ребёнка?
– Максимка, – Лина садится рядом с вовлечённым в рассказ мальчиком, – а где все книги?
– В библиотеке.
– Ах, вот оно что, – это вполне логично. Тем более, что у такого человека, как Очинский, наверняка много книг.
– Но она под замком, – внезапно добавляет ребёнок.
– Как так? А как же «Робинзон Крузо»?
– У меня есть ключ, – поясняет мальчика, даже не отрываясь от страниц. Удивительное чадо.
– Отец отдал?
– Я его украл у домработницы.
А вот тут все шаблоны разорваны. Точнее не разорваны, а изрешечены горькими воспоминаниями. Ведь когда-то белокурая девочка восьми лет сама выкрала ключи от кабинета отца, ведь только там хранились разные печатные издания. И не у какой-то горничной, а у самого родителя. Конечно, сейчас, сквозь призму времени Аделина понимает, что отец сам позволил ей это сделать, но тогда она ощущала полную победу над своим padre.
– Ах, вот оно как, – тянет девушка и покачивает головой, – а ты покажешь ее мне? Я никому не скажу, что мы там были.
Максим посмотрел на девушку слишком серьезным взглядом, но стоило Аделине заговорщически подмигнул, как он вскочил с кресла, схватил руку несчастной и пошёл быстрее в свою сокровищницу.
– А ты мне почитаешь? Почитаешь ведь? – все не унимался ребёнок, уже поднимаясь по лестнице.
– Перед сном – обязательно, – сама не замечая, как Аделина начинает улыбаться.
– Но до сна ещё так далеко, я сейчас хочу.
– Ладно, ладно, мой Пятница, показывай сокровища.
Из внутреннего кармашка домашней рубашки мальчик достал ключ и ловко открыл тяжелую деревянную дверь. Два оборота отделяли мир от тайного уголка различных сказок, легенд и историй. Всего четыре стены, а какая кладезь знаний, миров, жизней и мыслей покоится в них.
В доме Очинского целая комната была отведена под библиотеку. Книги он любил, скорее даже обожал и дрожал над каждым изданием. Привозил коллекционные переплеты из разных стран, выкупал редкие рукописи на аукционах или мог взять очередной сборник сказок в местной книжной лавке. Но все без исключения хранилось здесь, в его собственной библиотеке. Только почему сие чудо хранилось под замком, оставалось непонятным. Лине казалось, что в книгах нечего прятать от детей. Точнее есть, но уже только во взрослых. А дети взрослые книги и в руки то не возьмут. Им только картинки да иллюстрации подавай. Только вот Максимке интересно было смотреть, принюхиваться и листать страницы, даже не родного языка.
«Запретный плод сладок», – говорите вы?
«Он пьянит, особенно в мелких дозах», – говорит Аделина.
Она, как никто другой, знает какого это: ночью, украдкой, на цыпочках. И читать, читать, читать. Не играть в телефон, или смотреть мультики, нет. Маленькой девочке семи лет было интересно читать среди ночи о таинственных водах Средиземья, о магических существах Хогвартса или прекрасных девах прошлых столетий. Все ей было интересно, все имело место быть в маленькой головке. Кто-то скажет: «Да что мне книга! Дорогая, тяжелая, скучная. Я лучше фильм посмотрю, или электронную версию скачаю.». А как же шероховатость страниц? Как же запах свежей печати? Как же единственная и неповторимая история, заключённая в переплёт?
Каждая книга – есть новая жизнь. С ней ты проходишь жизненные пути сотни, а то и тысячи людей, зверей, существ. С ней ты рождаешься и умираешь вместе с героями. С ней ты чувствуешь все; весь спектр эмоций.
Аделина глубоко вздыхает. Сухой деревянный запах наливается в легких и даже оседает пылью. Прекрасный запах. Макс ловко перебегает вдоль стеллажей и, наконец остановившись у одного, тянется, чтобы достать небольшую книжечку в красном переплете. Как только та попадает в руки мальчика, он мигом оказывается рядом с Линой.
– Вот, – протягивают детские ладошки.
– Что это?
Девушка аккуратно раскрывает странички и видит витиеватое:
«Fables
de
La Fontaine»
Басни значит. На французском.
– Ты знаешь что это? – Аделине и правда интересно узнать ответ.
– Знаю только, что басни. Я пробовал переводить с английского, но понял только это.
– Просто это не английский, а французский, – Лина ухмыляется и продолжает листать страницы.
– А ты знаешь этот язык? – в голове ребёнка можно отчетливо расслышать надежду.
– В совершенстве, – уже шепчет девушка. Пальцы мягко скользят по старым печатным буквам. Как-никак 1916 год издания. Раритет.
– Правда? А почитаешь мне? – Максимка вешается на руку с одной стороны и тянет вниз.
– Но ты ведь ни слова не поймёшь.
– А мне не надо понимать, надо точнее, но не сейчас. Я пока просто слушать буду, а потом обязательно выучу французский и буду читать сам, вот увидишь.
Мальчик улыбается и продолжает виснуть. Кажется, будто с каждой минутой он открывается все больше и больше. Да, дети они такие. А внутри что-то тоскливо сжимается. На том самом месте, где должно быть сердце, ноет. От чего-то царапает горло и перехватывает дух. Аделина встряхивает головой, будто отмахиваясь от назойливой мысли.
– Хорошо, – Девушка продолжает рассматривать стеллажи.
– Только не говори папе, что я тебя сюда пустил, ладно? – доносится из-за спины.
– Конечно, не скажу. Это будет наш секрет, – Лина оборачивается и подмигивает ребёнку.
– А почему ты так боишься, что он узнаёт?
– Просто папа будет ругаться. Он не любит, когда кто-то трогает его вещи.
– Он настолько скрупулёзен? – риторический вопрос слетает с уст быстрее, чем мозг успевает подумать об этом.
– Что такое скру… скурп… скуруп… вообщем последнее слово. Что оно значит?
– Да это я так, думаю вслух. Не обращай внимание, – Аделина хихикает, но отмахивается и увиливает от ответа. Не хватало ещё, чтобы сын рассказал отцу, что собственная студентка за его же спиной говорит такие вещи.
– Ну ладно. А пошли печенье покушаем?
– А тебе можно?
– Конечно!
Максим хватает девушку за руку и тащит на кухню, не забыв закрыть библиотеку и спрятать ключик обратно в карманчик.
Следующие пару часов проходят на удивление незаметно, даже для Лины. Они кушают песочное печенье, пьют приготовленный девушкой какао, обсуждают балет и аквапарки. Точнее о последнем без умолку трещит пацан, сидя на барном стуле и весело виляя ногами.
«Странный ребёнок, – думается Аделине, – хотя, он просто чём-то похож на меня.»
Уже вечером, после душа, под треск камина они вместе читали басни Лафонтена. Точнее читала только Аделина, а мальчик пристроил голову на ее коленях и слушал, прикрыв глаза. Девушке внезапно подумалось, что это очередной вечер, который она проводит в компании противоположного пола под аккомпанемент горящих поленьев. И какая разница, что с одним она играет в шахматы, с другим пьёт, а третьему читает басни на французском? Именно сегодня ей хорошо. Удивительно приятно, что Аделина даже выпадает на несколько часов из реальности, забыв зачем и для чего она здесь.
Когда стрелка гостиных настенных часов переваливает за одиннадцать, а глаза мальчонки совсем слипаются, девушка предлагает переместиться в спальню Максима и лечь наконец в кровать. В комнате младшего Очинского Лина читает ему ещё десять минут, желает хороших снов и покидает спальню, аккуратно прикрыв за собой дверь. Требуется пара минут, чтобы просто постоять, облокотившись на деревянную поверхность, подумать и привести мысли в порядок. Наручные часы показывают половину двенадцатого.
Дело осталось за малым.
Обдумав наконец весь план в голове, Аделина спускается на первый этаж. Первым делом стоит рассмотреть все полки и массивный деревянный отделанный стеклом комод в гостиной и столовой. Обе комнаты, отделяемые лишь большой высокой аркой, перетекали друг в друга. Полки не зря привлекали внимание. На них стояли фотографии в рамках, статуэтки и различные антикварные вещицы – по типу деревянных зверушек явно не нашего тысячелетия. Однако ж больше всего интересовали фотографии. Некоторые совсем новые: вся семья на курорте, или свадьба Алексея и Анастасии; а некоторые и вовсе пожелтевшие, черно-белые. Одна из таких, потрёпанная временем, стояла в скромной рамочке с самого края. Она будто предупреждала, что на неё не стоит тратить время, если не знаешь ее тайны. Только вот даже не раскрыв секрета, Лина будет всматриваться до посинения, пока не уловит крохотный кончик ниточки, дабы распутать наконец этот клубок загадок.
Небольших размеров, прямоугольная, с потертостями. На фото два человека: ещё совсем юные, но оттого не менее дружные, стояли плечом к плечу парень с девушкой. Аделина сразу увидела Очинского, все же мужчина не настолько стар, чтобы его не узнать. Он будто сиял, улыбался во всю ширь и придерживал за плечо подругу. Только вот распознать ее шансов не было. Вся ее голова и плечи были ободраны, создавалось чувство, будто кто-то нарочно оторвал кусочек бумаги, лишаях возможности лицезреть, возможно, некогда возлюбленных. А то, что они бывшая пара было понятно сразу: не стал бы Алексей Викторович ставить фото себя же с каким-то чужим человеком, или если бы эта любовь жила до сих пор. Это просто нелогично. А если эти отношения были для него важны, то вполне возможно, что это единственное, что осталось от некогда близкого человека. А раз этой фотографии уделили место в самой гостиной, а не где-то в кабинете на очередной полочке, то и значимость ее велика.
Кто же этот человек? Аделина не могла даже представить. Свободное белое платье, больше похожее на сарафан, что развивается на ветру и тонкие часы на запястье – все, что было на этой женщине. Ни головы, ни лица, ни волос, кроме одной пряди серого цвета, – ничего, чтобы могло помочь в распознании. В голову пришла идея вытащить фотографию и проверить оборот, но и она плодов не принесла. Там было пусто; никаких подогнутых уголков, никаких надписей.
Поглубже вздохнув, Аделина, на всякий случай сфотографировав, вернула все на свои места и пошла осматривать второй этаж. Там должен находиться кабинет директора, если ей не отказывала память. Открыв несколько дверей, девушка наконец натыкается на нужную комнату. Щелчок выключателя, и помещение заполняется мягким светом.
Кабинет Очинского можно было назвать уютным. Всюду дерево, многочисленные украшения и картины на стенах, зеленоватый кожаный диван с низким кофейным столиком, прямо напротив стола большое окно под тяжелыми темно-зелёными занавесками. Мебель тоже вся деревянная, резная и лакированная. Удивительное сочетание желтоватого цвета, коричневых оттенков и зелёного было отличным дизайнерским решением. Аделина могла поспорить, что днём этот кабинет располагал к работе, а вечером был отличным местом для отдыха. Вон, даже небольшой настенный бар имелся.
Оценив обстановку, Лина начала уже более тщательное расследование. Первое – рабочий стол. Был потрачен почти час, но просмотрено все: ящики, документы, наличие потайных стенок и двойного дна. К сожалению, из всего представленного, ничего не имело значения. Значит где-то тут есть ещё место, в котором можно было бы держать секретные бумаги. Сейф. Под подозрения падали стены, диван и спальня. Зачастую именно там находились семейные сейфы. Переворачивать, а тем более разрезать диван Аделина не собиралась. На ее практике попадались такие умники, что хранили все в диване, под двойным дном. Да, шанс был, но он был столь мал, что такой вариант оставался на экстренный случай. Тем более мебель массивная, и переворачивать такую махину каждый раз, чтобы взять или положить тот, или иной документ – сил не напасёшься. И так, стены.
Аделина тихой поступью прошлась по периметру комнаты, слегка постукивая по стене. Было логично, что если сейф и был в стене, то на уровне шеи или головы. Выделяя нужную область, девушка проверила все открытые участки. Ничего. Тогда под подозрения падали картины. Первая – пусто. Вторая – ничего. Третья – так же пусто. Четвёртая – стопроцентное попадание. Разочарованный вздох сорвался с женских губ. Ну кто прячет сейф за картиной? Это же прошлый век, однако, сейчас этот нюанс было даже на руку. Квадратное углубление в стене и такой же металлический ящик только поменьше. И что ещё более удивительно – замочная скважина. То бишь нужен ключ. Не пароль, который один хрен угадаешь, а всего лишь ключ. Ну или отмычки, ловкие руки и опыт. Через две минуты в руках у Лины красовались нужные инструменты, а внутренний голос уже ликовал от предстоящей победы. Но с каждой потраченной попыткой энтузиазм стал пропадать. Видимо, замок сувальдный, а то и комбинированный. С такими будет куда тяжелее, все же она училась на цилиндровых и простых реечных, а тут возни минимум на двадцать, а то все тридцать минут.
Аделина вздыхает, но продолжает пытаться вскрыть механизм.
***
Часовая стрелка больших настенных часов в кабинете почти касалась единицы. Лина уже успела выпить кофе и заодно просмотреть спальню хозяев на наличие чего-то необычного. Но, как и ожидалось, ни в тумбочках, ни в комоде найдено ничего не было. Девушка и не слишком старалась; рыться в чужих вещах – то ещё удовольствие, да и сейф все ещё оставался главной надеждой. Да, она до сих пор его не открыла. Время поджимало, а значит нужно было в срочном порядке искать ключ, либо вызвать подкрепление в лице профессиональных взломщиков. Второй вариант означал ее проигрыш. Не такой страшный, как казалось бы, но все же проигрыш. Его заиметь в карьере хотелось меньше всего. Поэтому остаётся ключ и ещё раз ключ.
Быстренько вернувшись в кабинет и пошарив ещё раз по столу, на этот раз в поисках ключа, Аделина начинает осмотр комнаты в целом. Полочки, бар, кофейный столик диван и даже снова стены. Ничего. Ключ маленький, а значит спрятать его можно где угодно, и не факт, что Очинский держит его в кабинете, а не носит, к примеру, под сердцем.
Аделина садится в идентичное дивану кресло. Взгляд медленно бежит по помещению, сканирую пространство и вещи. Пальцы постукивают по деревянным подлокотникам. Что? Лина прислушивается получше. Правый подлокотник звучит по-иному. И тут девушку вновь одолевает разочарование, только на этот раз на саму себя. Как можно было пропустить такое место, имея собственные потайные подлокотники в доме. Аделина опускается на корточки, постукивает и нажимает пальцами на все деревянные выступы и вензеля. Один, к счастью, поддаётся и выскакивает небольшая коробочка. Внутри, как и полагалось, ключ. В нетерпении хватая находку, девушка стремится к сейфу. Гравировка вроде подходит. Раз оборот, два, три, щелчок.
– Perfettamente, – шепчет сама себе и открывает железную дверку.
Пара пачек купюр разной валюты, несколько бархатных коробочек, видимо с особо дорогими украшениями, и папки бумаг. Именно документы и нужны. Садясь прямо тут, на пол, Лина раскладывает четыре папки перед собой. В первой несколько свидетельств всей семьи, договоров бытового характера и страховки. Видимо папка по семейным делам. Вторая в основном с договорами по площади, кредитам, партийным покупкам. Аделина вчитывается. Всего пять кредитов, два за 1991 г., 1995 г., 2011 г. и совсем недавний за 2018 год. Если посмотреть, то третий и четвертый совсем небольшие и уже давно закрыты, а вот первые два и последний, не считая курса, одинаковы. Одинаково большие. Брать в банке почти 120 миллионов за раз либо проявление ума или идиотизма.
«Для чего? Развивал монополию? Но зачем?»
Лина трёт виски и отхлебывает уже давно остывший противный кофе. Хорошо, недавний можно понять, ведь если сейчас Очинский и правда занимается поставками живого груза, а может и не только, то вполне очевидно, что ему нужны деньги в виде подушки безопасности. Да, для таких махинаций сумма мала, но этот манёвр с деньгами может дать хорошее прикрытие всего капитала. Вполне возможные скорейшие вложения и поездки будут выглядеть дорого, а тут в доказательство наличие крупных купюр на руках, и не абы откуда, а из кредита. Все сходится. Ведь для всего криминального нужно прикрытие легальным, даже если это просто передача наркотиков или хранение оружия. Кстати об оружии. Таково в сейфе тоже было. Небольшой огнестрельный пистолет модели Глок-17. Хороший, можно сказать даже отменный. Это вполне обычное явление, поэтому стоит вернуться к документам.
В 2011-м Алексей Викторович строил этот дом. Значит кредит на него, а в 1994 была свадьба с нынешней женой. По временным промежуткам и тратам сходится. Что же такое было в 1991-м? Аделина точно помнит, что в предоставленной информации по Очинскому все было чисто. Он не светился в 90-х и даже в 80-х. Он, черт возьми, нигде не светился. У него идеальная карьера, и если бы мафиозный дом ее отца не плыл с Очинским в одной лодке, то о нем никто и не узнал бы. Но здесь точно что-то не сходится. Взгляд цепляется за какие-то распечатки. А вот это уже интересно. Итальянские и французские офшорные счета за 91-95-е года. Видимо на них сбрасывали деньги или документы. Этот как-то связано с кредитками? Или махинации подлежат чисто личному характеру? Девушка задумчиво хмурится, делает несколько фотографий и откладывает папку в сторону просмотренных. Остальные документы не имеют большого значения, а связывать действия минувшей давности по документам сейчас было глупо. Ни времени, ни ресурсов. Третья папка с какими-то письмами. Первый почерк витиеватый не крупный, а второй более острый и размашистый – Очинского. Было похоже на письма между парой. В голове проскальзывает фотография на первом этаже. Вполне возможно, что эта переписка велась с той женщиной. Тут нечего было ловить, да и влезать в старые любовные письма желания не было, тем более, что по дате они числились уже в начале двухтысячных. Только одно письмо чём-то привлекло взгляд Аделины. Она полистала дальше и поняла, что это последний ответ со стороны женщины, хотя следующие послания от Алексея продолжались. Девушка все же решила прочитать зацепившее ее взгляд письмо.
«Добрый старый друг. Я скучаю по тебе сильнее, чем того требует разум. Я не могу сказать, что несчастна: моя жизнь полна ярких моментов. Моя дочь… знаешь, она прекрасна. Всегда хотела иметь ребёнка, и дом, и мужа, только я чувствую, что что-то не так. Мое сердце с каждым днём все больше болит, и это я не про физическую боль, друг мой, оно болит по тебе. Я знаю, что не хватит и тысячи слов, чтобы выразить мои раскаяния к тебе, да и они того не стоят, но я все же скажу, что ты невероятный человек. Ты можешь держать на меня обиду глубоко внутри себя, и это нормально. Так правильно, ты должен быть во мне разочарован, но я все равно буду помнить те моменты, когда ты был готов носить меня на руках. О, эти воспоминания – единственное, что мне хочется вспоминать из прошлого. Мне даже страшно, что по ночам, вместо мужа и ребёнка, мне снишься ты. Видимо внутри я до сих пор не простила себе свои ошибки. Их не простить никогда, они навсегда останутся со мной, но, друг мой, милый прекрасный друг, мне больно от того, через что я заставила тебя пройти. Теперь я искупаю грехи своими чувствами. Тело мое давно жаждет ад. Я буду молиться за тебя, друг мой, а ты живи. Живи и радуйся жизни, я буду молить и за это.
