Текст книги "Свой выбор (СИ)"

Автор книги: niddy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Валентин Адам Грон Де Мелори, – чётко произнёс Вернон, коснувшись своего имени. Капля крови впиталась в пергамент; все буквы, кроме первой, почернели и исчезли. В следующее мгновение внизу пергамента появилось названное имя. Вернон Дурсль перестал существовать, в магический мир вернулся потомок древнего волшебного рода.

– Петуния, – улыбнулся женщине Артур, – Теперь вы.

Петуния проделала те же манипуляции. Перед ней появилась родословная Де Мелори.

– Патриссия Агнесс Грон Де Мелори, – уверенно произнесла женщина. Пергамент навсегда изменил её имя.

– Дадли, – посмотрел на юношу старец.

– Деррен Марк Грон Де Мелори, – произнёс юноша, перед которым появился пергамент рода Грон Де Мелори. Они ещё неделю назад выбрали себе имена и старались друг друга звать только по ним. Но путаница была ужасная. Правда, Артур сказал, что после ритуала они будут воспринимать друг друга по-другому. Тогда Дадли не очень понял, как это может помочь, но сейчас, когда его имя изменилось, он почувствовал, что никогда уже не будет откликаться на имя Дадли. Теперь он Деррен, и больше никто.

Тем временем, настала очередь Гарри. Вот тут-то и произошла заминка. Перед юношей упало три пергамента с родословными.

– Тебе одного мало, – удивлённо посмотрел на друга Драко. Юноша ответил ему непонимающим взглядом и вопросительно посмотрел на портреты.

– Один из пергаментов должен быть с родословной Поттеров, – начал пояснять Артур, – Второй – родословная Грон Де Мелори, она появилась в связи с твоим усыновлением. А третья, я думаю, Блеков, ведь ты – единственный наследник этой семьи и вполне можешь стать её частью, взяв их фамилию.

Гарри отложил два пергамента, взяв родословную Грон Де Мелори.

– Ты уверен, – остановил его руку Деррен, кивнув в сторону пергамента Блеков.

– Я любил Сириуса, как отца. Но теперь вы моя семья, – улыбнувшись, кивнул Гарри, и уверенно произнёс, – Гивент Артиус Уильям Грон Де Мелори.

– Тебе мало двух имён? – прищурился Драко, глядя на юношу.

– Но родословных-то три, – ухмыльнулся Гивент, удивлённо взяв пергамент Поттеров. Там, рядом с его бывшим именем появился вопрос, буквы стали золотыми, – И что это значит? – недоумённо спросил юноша.

– Последний в родословной. Вопрос говорит о том, что ты можешь быть жив, – ответил Артур, – Теперь ты Грон Де Мелори, у Поттеров не осталось наследников, и никто не узнает, что род продолжился.

– А почему здесь нет Гриффиндора? Поттеры ведь его потомки, – взглянув через плечо друга на пергамент, удивился Драко.

– Прародитель рода Поттеров был любимым учеником Годрика Гриффиндора. У Годрика было два сына, но неизвестно, продолжили ли они род. Со временем Поттеров стали считать наследниками Основателя. В моё время только наша семья помнила, что Поттеры не имеют кровных уз с Гриффиндором, – ответил Элиот. Все в изумлении посмотрели на него.

– Значит, Дамблдор ошибся? Нашей семье никогда не принадлежал перстень Гриффиндора, – посмотрел на старца Гивент.

– Почему же, – возразил Артур, – Перстень был подарком Талану Поттеру к окончанию учёбы. Сейчас вряд ли кто знает, что это реликвия Поттеров, а не Основателя.

– Ладно, Драко, твоя очередь, – посмотрел на блондина Гивент.

– Ну и какую мне взять фамилию, – задумчиво посмотрел юноша на появившийся пергамент. Дело было в том, что Малфои никогда фамилию не меняли. Так что весь выбор сводился к фамилии матери, то есть к Блекам.

– Можешь притвориться сыном Регулуса, – посоветовал Гивент.

– Хорошая идея, но, боюсь, Лорд заинтересуется потомком предавшего его Пожирателя, – покачал головой юноша.

– Вы можете создать новый род, – раздался голос гоблина. Все удивлённо посмотрели на него.

– Вы правы, Гайон, – задумчиво кивнул Артур и посмотрел на Панси, – Моя леди, не могли бы вы призвать свою родословную.

Панси, удивлённо посмотрев на портрет, выполнила обряд определения рода. Перед девушкой упал пергамент с родословной Паркинсонов.

– Род Малфоев более древний, так что нам ничего не мешает, – кивнул Элиот.

– Что вы хотите? – Драко подозрительно посмотрел на гоблина и портреты.

– Вы уже были помолвлены, согласны вы с мнением ваших родителей? – вместо ответа спросил Артур.

– Вы же знаете, мы любим друг друга, – сказал Драко, накрывая рукой ладонь девушки. Панси согласно кивнула.

– Не хотите ли вы их поженить, – прищурившись, спросил Валентин Де Мелори.

– Нет, но они могут выйти из рода благодаря небольшому обряду. Если их чувства взаимны и крепки, то появиться пергамент, согласно которому в магическом мире появиться ещё один чистокровный род. Придраться будет не к чему, а на прежних пергаментах магия объединит семью Малфоев и Паркинсонов, но ваших новых имён никто не узнает. Правда, вы не сможете выбрать фамилию и герб, здесь уж придётся довериться магии, – сказал Артур.

Панси и Драко с минуту смотрели друг на друга.

– Мы согласны, – одновременно сказали юноша и девушка, счастливо улыбнувшись.

– Замечательно, – сказал Гайон, – Вы уже держитесь за руки. Коснитесь палочками своих родословных и скажите друг другу первое, что придёт в голову.

Драко и Панси встали и долго смотрели друг на друга.

– Теперь мы будем вместе, – еле слышно сказал юноша.

– Навеки, – улыбнулась Панси. Вокруг них образовалось кольцо из света.

– Назовите имена друг друга, – сказал гоблин, смотря на них.

– Дейвис Альберт, – нежно сказала Панси, смотря на друга.

– Паула Сили, – юноша, не отводя от пергамента палочки и не разжимая руку, легонько коснулся губами губ девушки. Невыносимо захотелось прижать Панси, вдохнуть пьянящий аромат её волос и не отпускать, никогда.

Охватывающий их свет стал невыносимо ярким, и через минуту исчез. На столе появился золотистый пергамент.

– Могу вас поздравить, – сказал Артур, посмотрев на Драко и Панси, – Вы действительно всем сердцем любите друг друга. Не каждой паре удаётся создать новый род.

Драко притянул к себе Панси и взял появившийся пергамент. Первое, что увидел юноша, был герб: свернувшийся вокруг кобры горностай. Кобра стояла, распушив капюшон, горностай чуть приподнял голову. Рядом с этой парой была чёрная роза и белая трость.

– О, роза с нашего герба, – улыбнулась Панси.

– А трость с герба Малфоев, – Драко с интересом рассматривал их с Панси защитников, изображённых на гербе. Приглядевшись, он прочитал девиз, – «Против целого мира». Да, это точно про нас.

– Вы были единственные в своих семьях. Вы всю жизнь носили маски, и только друг с другом немного раскрывались. Герб показал ваше истинное «я», изобразив ваших защитников. Роза и трость, лежащие рядом, означают свержение ваших родов, конец лжи и притворству. Девиз отражает то же самое и как нельзя подходит нам всем, – объяснил Артур, улыбнувшись представителям нового магического рода.

– И какая же у вас фамилия? – приподняв бровь, посмотрел на друзей Гивент.

– Лауэль, – улыбнулась Паула, посмотрев на пергамент. Дейвис сильней прижал к себе девушку, тоже искренне улыбаясь.

– Вам идёт, – хмыкнул темноволосый юноша.

Следующая определение рода прошла Гермиона. Она отлично знала, что на пергаменте должно стоять только её имя, но вместо этого пергамент отобразил длинную цепочку имён, притом только верхние было прописано чёрными чернилами. Девушка недоумённо подняла взгляд на портреты.

– Этого следовало ожидать, – спокойно сказал Артур, но, заметя взгляды людей, пояснил, – Магия не берётся ниоткуда. С начала времён рождались в обычных семьях одарённые дети, но развить способности – дело не простое. Человек мог всю жизнь изучать природу, различные явления, и так и не стать магом. Достаточно сил в роду могло накопиться только через несколько поколений. И этот дар передаётся по наследству, – улыбнулся старец Гермионе, – Хотя был и другой путь обретения силы. Человек, постигший магию, если не имел потомков, мог передать свой дар ученикам. Иначе его талант умирал вместе с ним. Так появился наш род. Мерлин передал силу двум своим ученикам, одного из которых звали Джейсоном Де Мелори. Наш род начался с него. Постепенно магия менялась, приумножалась, но она не появилась из неоткуда. Даже если в семье больше не рождалось волшебников, магия всё равно течёт в крови потомков и всегда есть шанс, что магия проснётся. Вы очень талантлива, моя юная леди, и я знал, что в вашем роду был хоть один сильный волшебник.

– Да, некто Мартин Бост, – прочитала Гермиона верхнее имя.

– ЧТО? – Артур в ступоре посмотрел на девушку.

– Что не так с моим предком, – удивлённо спросила девушка, пробегая взглядом список имён, и останавливаясь на имени своего отца, – Значит, мой папа – сквиб, а я – полукровка?

– Вы правы, моя леди, но кровь вашего предка намного сильнее крови маглов, вас можно считать чуть ли не чистокровной.

– Но почему? Он же единственный волшебник в роду, – Гермиона подняла взгляд на портрет, – Что это был за человек, что его кровь так сильна?

– Именно он был вторым учеником Мерлина. Он погиб в одном из походов, когда его жена была беременна. Девочка родилась без магии. Никто не знал, что стало с семьёй потом, – сказал Артур, все в шоке посмотрели на него.

– По крайней мере, теперь я знаю, как назвать нашего первенца, – еле выговорил Гивент.

– Ну, раз он унаследует всю силу Мерлина, да ещё и приумноженную за полторы тысячи лет, малыша явно следует назвать в честь мага, давшего нашим праотцам эту силу, – посмотрела на друга девушка. Тот улыбнулся, подтверждая её догадку.

– Если вы объедините ваши рода, у вас будут необыкновенно талантливые дети, – посмотрел на них Артур и поклонился Гермионе, – Ваше имя, моя леди.

Гермиона, всё ещё не отошедшая от шока, коснулась своего имени на пергаменте:

– Глория Джули Бост, – произнесла девушка, последнее имя на пергаменте изменилось. В магический мир вернулась давно забытая фамилия одного из учеников Мерлина.

– Невилл, давая ты. Я не выдержу ещё чего-нибудь подобного, – посмотрел на друга Дейвис, всё ещё державший в объятиях свою девушку.

Через минуту перед Невиллом упал пергамент. Невилл с интересом посмотрел на него. Юноша не очень хорошо знал свою родословную. Августа Долгопупс рассказывала, что их род появился где-то в пятнадцатом веке, но подробной информации нигде не сохранилось.

– Нев, ты там что, привидение увидел? – Гивент удивлённо посмотрел на друга, открывшего от изумления рот.

– Ничего себе! – воскликнул Дейвис, подошедший к Невиллу и заглянувший в его пергамент.

– Да что там? – нетерпеливо спросил Деррен.

– Этот умник – прямой потомок Гриффиндора, – ответил Дейвис, просматривая ветви родословной, – Да они меняли фамилию не меньше дести раз! Долгопупсы – их последняя фамилия, появилась в конце пятнадцатого века.

– Так вот почему ничего неизвестно о сыновьях Годрика! Они просто взяли другие фамилии, – восхищённо сказал Элиот.

– Выходит, Волан-де-Морт должен был прийти за мной. Ведь я – потомок Гриффиндора, – печально посмотрев на друга, сказал Невилл.

– Нет, пророчество вообще не должно было сбыться, – отрицательно качнул головой Гивент, – Просто оно было очень удобно. Ведь легче переложить ответственность за всё на «избранного», нежели отвечать самим.

– Гив прав, Невилл, это просто стечение обстоятельств, – положил руку на плечо друга Дейвис, – И всё уже в прошлом. Называй своё имя.

– А какую из фамилий мне взять? – растерянно спросил Невилл.

– Бери вторую или третью, так тебя не найдут, да и не смогут связать с Основателем, – посоветовал Артур.

– Николас Джейк Гифонд, – произнёс юноша. Его прежнее имя исчезло, на его месте остался лишь знак вопроса, а от прародителя семьи Гифонд потянулась еле заметная линия к появившемуся сбоку имени Николаса.

– Теперь вы, молодой человек, наследник семьи Гифонд. Более того, никто не узнает, кто были ваши предки, и куда делся сын Алисы с Фреда Долгопупсов, – сказал Артур, и перевёл взгляд на Луну, – Ваша очередь, моя леди. Посмотрим, не течёт ли в вас кровь Основателей.

– Ровена, – произнесла девушка, задумчиво смотря на кубок.

– Ровена? Ты хочешь сказать, что являешься потомком Ровены Райвенкло и знаешь об этом, – удивлённо спросил Гивент.

– Из-за этого убили мою мать, – сказала девушка, – Кто-то хочет избавиться от всех потомков Основателей.

– Ты же говорила, что твоя мама погибла из-за неудачного эксперимента, – потрясённо произнёс юноша.

– Так всё выглядело, – кивнула Луна, – Но кто-то был в её кабинете, поменял содержимое колб.

– Прости, – сочувственно глядя на девушку, сказал Гивент.

– Ничего, теперь мы вместе. Жаль, что последнего потомка Хельги Хаффлпафф убили, да и Слизерина рано или поздно не станет, – сказала девушка, приступая к ритуалу.

– А кто был потомком Хаффлпафф? – спросил Дейвис.

– Диггори, – ответила Луна, – Не думаю, что его родители ещё решаться иметь детей.

– Седрик? Но откуда ты знаешь, – поражённо спросил Гивент.

– Он был душой факультета, его ум и смелость были достойны и Гриффиндора и Райвенкло, но его распределили на Хаффлпафф. Да и внешность похожа на портреты Хельги из «Истории магии», – ответила Луна, посмотрев на появившийся пергамент, – Если бы он не был её наследником, то никогда не попал бы в её факультет, так же, как и Невилл не попал бы в Гриффиндор, не будь он его потомком. Думаю, у Седрика именно мать является наследницей Хельги.

– Знаешь, ты – единственная, кому я могу поверить на слово, – сказал Деррен, уже привыкший к тому, что рассуждения Луны, какими бы неправдоподобными не казались, всегда приводят к правильным выводам.

– Я тоже верю, вот только переварить столько информации в один день не очень легко, – кивнул Гивент, девушка загадочно улыбнулась обоим юношам.

– Смотрите-ка, Луна права. У неё действительно в предках есть Ровена, – сказал Дейвис, несколько минут уже стоявший рядом с девушкой.

– И не надоело подглядывать в родословные? – поддел Гивент.

– Но у нас-то с Пау только мы, так хоть на другие полюбуюсь, – в тон ответил Дейвис и улыбнулся девушке, – Твоё имя, Полумна.

– Луни Элизабет Линн, – произнесла девушка. Она единственная, по настоянию Артура, не стала менять своё имя, а лишь взяла его давно забытый вариант.

– Но такой фамилии нет в родословной, – удивился Дейвис, однако пергамент вспыхнул и показал часть материнской ветви, берущий начало от Ровены, имя которой было чуть в стороне и до этого пунктиром соединялось с именем матери Луны, показывая, что миссис Лавгуд из рода Райвенкло. Сейчас же родословная стала более подробной.

– Это фамилия моей бабушки, – сказала Луна, смотря, как её новое имя соединяется с родом Линн.

– Что ж, так даже лучше. Теперь вы, моя леди, только из рода Ровены, – кивнул девушке Артур.

– А остался кто-нибудь из рода Линн? – с интересом спросил Николас.

– У бабушки было двое детей, но маминого брата в детстве укусил оборотень и он не пережил своего превращения, – сказала Луна, – Насколько я знаю, Линн – магловская фамилия, так что есть ли у меня родственники среди маглов я не знаю. Вряд ли этой фамилией кто-то заинтересуется. Нет ничего странного, что в семье родился ещё один волшебник.

– Ладно, теперь у нас есть имена, – сказала Патриссия, – Думаю, на днях следует заглянуть в банк и перевести под наш контроль состояние Блеков и Поттеров. Учитывая усыновление, проблем быть не должно. А то, что Гарри Поттер забрал всё и вступил в права наследования ещё до своего совершеннолетие, отвлечёт Орден и Пожирателей от нашей семьи. Мы без проблем уладим все формальности в Министерстве.

– С банком проблем не будет, миледи, – сказал гоблин, – За одним можно создать сейф роду Лауэль. Насколько я выяснил, ваши родители открывали вам сейфы, к тому же, вы совершеннолетние, так что ни у кого вопросов не возникнет.

– А родители поволнуются, – подхватил мысль Дейвис и улыбнулся, – Мы только за.

– Отлично, – кивнул Гайон, – Николас и Луни могут получить наследство родителей с своих родов. С родословной и подтверждением права наследования тоже всё гладко. Остаётся наследство Глории. Я выясню, оставались ли реликвии семьи Бост и можно ли их найти.

– Спасибо, – смутилась девушка. Она никак не могла привыкнуть, что гоблин может быть таким… человечным. В Гринготсе ей ни разу не встречался гоблин, с которым можно было бы просто что-то обсудить, а Гайон был очень открыт, он всем сердцем был предан их огромной семье.

– С этим решили. Благодарю, Гайон, – склонил голову Валентин, – Но как мы объясним в отделе образования, что мы все вместе? Семь детей почти одного возраста и двое взрослых – это довольно странно.

– Ну, мы с Гивентом – ваши дети, – усмехнулся Деррен, посмотрев на мать.

– С вами и так всё ясно, – улыбнулась Патриссия.

– Мы – брат и сестра. Наши родители и вы организовали в замке небольшую школу. Но, так как наши родители погибли, а вы – сквибы, пришлось отправить нас всех в Хогвартс, – внёс своё предложение Дейвис.

– Очень хорошая история, – кивнул Артур, с уважением посмотрев на блондина.

– Ну, тогда я – сирота. Деррен и Гивент увидели, как я колдую, и вы забрали меня к себе, – задумчиво произнесла Луни.

– Ага, а мы с Глорией просто дети ваших знакомых. Наши родители – тоже сквибы, они не захотели возвращаться в мир магии. Думаю, никто не усомниться в этой истории, – сказал Николас.

– Вы правы, придраться не к чему, – кивнул Элиот.

– А если нас узнают? – спросила Луна.

– Это почти невозможно. Все вы очень изменились, а смена имени ещё незначительно подкорректирует вашу внешность. Думаю, недели через две вы окончательно примете свой новый облик и имя, – задумчиво произнёс Элиот, – Министерство принимает СОВ у тех, кто получал домашнее образование, в середине августа. К тому времени изменения уже закончатся. Кроме СОВ, у вас ещё будет небольшая проверка на знание материала шестого курса. Вы все замечательно подготовлены. Проблем не должно возникнуть, даже несмотря на то, что Луни по возрасту не подходит для седьмого курса.

– А Луни точно будет с нами? – с надеждой спросил Деррен.

– Ни что не указывает на обратное, – усмехнулся Самуэль.

Глава 22. Их не ждали

В двадцатых числах июля волшебный мир потрясло известие об объявлении пропавших студентов. Неизвестно каким образом, но некоторые волшебники узнали, что двадцать третьего числа в банке были закрыты счета, принадлежащие Поттеру, Долгопупсу и Лавгуд. Пожиратели также выяснили, что закрыты сейфы Драко Малфоя и дочери Паркинсона. Все три стороны мгновенно активизировались, Министерство возобновило расследование, но никаких свидетелей найти не удалось. И хотя представители банка ходили в последнее время мрачнее обычного, но древний обет никто нарушить без воли клиента не мог, да и не хотел.

Через неделю безуспешных поисков Дамблдор сам решил выяснить, каким образом несовершеннолетний герой магического мира мог закрыть свои счета без ведома опекуна. Вот тут-то директора и поджидал малоприятный сюрприз: мальчик вступил и в права наследования состояния Блеков, а это значило, что в банке он уже мог больше не появиться. Дамблдор тут же направился в Министерство в отдел опекунства.

– Добрый день, профессор, – поприветствовала его пожилая дама, сидевшая за столом в архиве отдела.

– Добрый, Элеонора, – улыбнулся бывшей ученице директор.

– Что привело вас сюда? – спросила женщина.

– Несколько лет назад я взял опекунство над одним мальчиком. Хотелось бы выяснить, где он сейчас, – ответил директор.

– О, конечно, профессор, одну минутку, – женщина встала и скрылась в боковой двери, ведущий в сам архив. Через какое-то время Элеонора вернулась, на её лице было написано крайнее изумление. Посмотрев на директора, женщина неуверенно произнесла, – Опекунство отменено в связи с усыновлением.

– Что?! Усыновлением? Но это невозможно, – директор как-то загнанно посмотрел на женщину.

– Вот,– Элеонора протянула профессору пожелтевший пергамент.

Дамблдор взял бумагу шестнадцатилетней давности. Напротив имени Гарри Поттера он значился опекуном, но ниже достаточно свежими чернилами было написано об отмене опекунства.

– Но кто? Когда? – потрясённо спросил директор, посмотрев на бывшую ученицу.

– Я не нашла. Информация скрыта, – ответила женщина.

– Как такое возможно? – вслух спросил Дамблдор.

– Либо это было магическое усыновление, либо процедура вхождения в род, – ответила женщина, – Но в любом случае узнать это невозможно, – женщина протянула профессору ещё один пергамент, на котором имя Гарри было взято в кавычки и рядом стоял вопрос. Напротив же были размытые синие чернила.

– И что это значит? – недоумённо посмотрел на листок Дамблдор.

– Магия не знает, жив ли мальчик. А его новые родители навсегда исчезли из мира. Магия их стёрла. Но, учитывая, что чернила были синие, могу сказать, что усыновили мальчика либо маглы, либо сквибы, – ответила женщина.

– Благодарю, – Дамблдор отдал даме оба пергамента и, плохо понимая происходящее, направился к выходу.

На следующий день он узнал, что Гарри был усыновлен семьёй Дурсль. Притом усыновление было обычным. Вопросов возникало всё больше. Дамблдор проклинал себя за то, что раньше не занялся расследованием. Полгода назад он был абсолютно уверен, что мальчик вернётся, и не стал афишировать своё опекунство над юношей. Но теперь он понял, что ошибся, что ещё тогда следовало заняться всем лично.

* * *

А в то время, как весь магический мир крутился у Гринготса в поисках свидетелей, семья Де Мелори готовилась к выходу в свет.

– Вас не узнать, – улыбнулся Артур, который расположился на картине в гостиной дома Блеков.

Почти две недели семья жила в Лондоне. Их внешность действительно изменилась после того ритуала. Самые поразительные изменения произошли с Патриссией: женщина стала просто красавицей. Мышиного цвета волосы стали красивого светло-русого оттенка и густой копной спадали до пояса, фигура стала более изящной и женственной, шея больше не казалась непропорционально большой, лицо приобрело черты истинной аристократки, зубы больше не были лошадиными. Больше всего, как утверждал Самуэль, Патриссия походила на его мать. Валентин тоже приобрёл некоторые черты аристократа, хотя и до этого мужчину никто уже и не мог бы сравнить с бывшим Верноном Дурслем. Сейчас же подтянутый высокий мужчина и вовсе не был похож на себя. Рыжина исчезла из волос, которые стали более тёмного каштанового цвета. От шикарных густых усов, мужчина оставил лишь короткие, аккуратно очерченные усы, придававшие его виду воистину королевский облик.

Что касается детей, то больше всего изменилась Луни. Глаза уже ни казались такими большими и стали тёмно-серыми, волосы стали серебристо-белыми, они струящейся волной ниспадали чуть ниже лопаток. Хрупкая фигурка стала более изящной, лицо, по мнению Артура, напоминало Ровену. Как с улыбкой сказал Элиот, девушка стала настоящей Луной: такой же таинственной и красивой. Николас тоже значительно изменился. Ещё до смены имени он сильно похудел, а теперь стал более грациозным и изящным. Во всём его облике было нечто благородное, черты лица стали чёткими и чуть резкими, волосы тёмно-каштановой гривой обрамляли лицо, глаза стали более яркого карего цвета.

Остальные почти не изменились, но в облике каждого можно было угадать настоящего аристократа. Деррен, светлые волосы которого были почти как у матери, приобрёл лишь темно-синие глаза, в то время как раньше у него были серо-голубые, как у Патриссии. Гивент, невероятно-чёрные волосы которого ниспадали до плеч, теперь имел насыщенного цвета тёмно-зелёные глаза. Как пояснил Элиот, глаза редко сохраняют тот цвет, который был в младенчестве, но ограничитель сыграл свою роль. Теперь же магия вернула всё на свои места. Юноша очень походил на Самуэля, чему их предок был несказанно рад. Дейвис тоже опустил за эти полгода волосы до плеч. Его платиновый цвет волос стал чуть серебристым, серые глаза остались прежними, но весь облик и уверенная осанка никому уже не могли сказать, что он ещё недавно был Малфоем, хотя для ребят это было очевидно.

Хрупкая фигура и черты лица Глории стали утончёнными, карие глаза стали более тёмными и выразительными, тёмно-каштановые волосы стали более светлыми и теперь не лежали непослушной гривой, а красиво струились, ниспадая чуть ниже талии и слегка завиваясь. Облик Паулы стал более резким и решительным, однако грации и изящества ей тоже было не занимать. Чёрные волосы спадали почти до талии, широкие брови придавали лицу грозное выражение, которое усиливалось при взгляде в её абсолютно чёрные глаза. Дейвис всё чаще сравнивал свою девушку с её суровой защитницей, но Паула лишь улыбалась.

– Жаль только, что шрам не убрать, – посмотрел на своё отражение Гивент.

– Почему же, – неожиданно сказал Элиот, – Ваш защитник вполне справиться с этой задачей.

– Что? – Гивент изумлённо посмотрел на старца, затем также недоверчиво взглянул на свою палочку.

– Попробуй, – попросила Глория. Ей нравился шрам юноши, но он мог их выдать, а значит, следует от него избавиться.

Гивент взмахнул палочкой. Посреди гостиной появился белый единорог. Юноша и его защитник несколько минут смотрели друг на друга, затем единорог приблизился и коснулся рогом шрама на лбу подростка. Невероятная боль охватила сознание, в глазах всё поплыло, желудок сжало, дыхание стало прерывистым. Сквозь крепко стиснутые зубы прорвался стон, глаза заволокло пеленой слёз, ноги подкосились. Единорог, заржав, не дал разорвать контакт, опустив голову к осевшему на пол почти бессознательному парню. Вдруг из груди юноши вырвалась чёрная тень. Единорог встал на дыбы и пронзил рогом тёмную дымку, лишь горстка пепла упала на ковёр. Единорог вновь посмотрел на юношу и растворился.

– Гив! – к юноше кинулись все, кто был в гостиной.

– Гивент, очнись, – Глория прижала к себе юношу, нежно гладя по волосам, из глаз девушки текли слёзы. Юноша был без сознания, дыхание было еле заметно и вырывалось из уст с каким-то хрипом.

– Братишка, не уходи, – Деррен положил руку на грудь брата, сердце сковало болью.

– Гив, ну же, ты ведь сильный, – шептал Дейвис, как и Глория, поглаживая мокрые волосы подростка.

– Ты же обещал, я не смогу без тебя. Гив, я люблю тебя, я не вынесу, если ты уйдёшь, – Глория уже плакала навзрыд, крепко прижав к себе парня.

– Я… не брошу… тебя, – еле слышно прохрипел юноша. Сознание уходило, но он слышал друзей, слышал любимую. Он не мог их бросить. Не теперь. Сил не было, но он боролся, боролся с той упоительной тьмой, которая казалась такой желанной. Но он не мог, не мог отдаться невероятному желанию уснуть, уйти навсегда от этого мира, от боли и лжи. Его ждали, ему теперь было, за что сражаться. Он почувствовал, когда тьма отступила, по телу разлилось спокойствие и умиротворение. Сил не было, но он смог прохрипеть эти слова, смог успокоить Глорию.

– Гив, – девушка чудом услышала слова юноши. Невероятное облегчение и радость появились в её глазах, – Он не уйдёт, он сказал, что не бросит.

– Сынок, – Валентин поднял юношу на руки и отнёс в ближайшую спальню.

Несколько дней друзья не отходили от парня. Деррен и Глория так и вовсе не покидали Гивента, проваливаясь в сон прямо в креслах. Юноша очнулся лишь к вечеру третьего дня. Силы вернулись, но он был ещё слаб.

– С возвращением, – облегчённо улыбнулся Артур, заметив, что юноша открыл глаза.

– Что это было? – прохрипел парень, посмотрев на картину.

– Я тоже хотел бы это знать, – сказал Дейвис, улыбнувшись другу и садясь на его кровать.

– Я не ожидал такого результата, – виновато сказал Элиот, который ни на секунду не покидал холста, беспокоясь за юношу.

– А чего ты ожидал? – хрипло спросил Гивент, с благодарностью принимая от Глории стакан с водой.

– Небольшая боль, и шрам должен был исчезнуть, – оправдывался Элиот.

– Я бы не сказал, что боль была «небольшая», – сказал Гивент, проводя по тому месту, где был шрам. Шрама больше не было.

– Ваш Лорд так расколол свою душу, что осколок души откололся, когда заклинание отразилось в него. Вероятно, осколок попал в тебя, Гивент. Поэтому твой защитник и не решался избавить тебя от шрама. Но теперь связь с вашим Лордом больше не существует. Да и со змеями ты разговаривать больше не сможешь, – сказал Артур.

– Это великолепно, – слабо улыбнулся юноша.

– Так вот почему ты должен был умереть. Дамблдор знал, что ты невольно стал крестражем Лорда, а значит, Лорд не умрёт, пока жив ты, – воскликнула Глория, поражённая своей догадкой.

– Вы правы, моя леди, – согласился с девушкой Артур, – Но теперь пророчество не имеет силы. Единорог избавил Гивента от этого проклятия.

– А метка, защитник может избавить от метки? – Дейвис с надеждой посмотрел на свою левую руку.

– Сейчас проверим, – Гивент, чуть приподнявшись, взял свою палочку и взмахнул ею.

Единорог опустил голову на плечо юноши, словно приветствуя, а затем повернулся к блондину и задел руку в районе метки. Резкая боль пронзила руку и тотчас угасла. Дейвис, закатав рукав, с удивлением посмотрел на поблекшую метку. Через секунду на руке осталась лишь чёрная пыль. Паула, подойдя к парню, смахнула с его руки пыль от метки и легонько поцеловала.

– Теперь мы свободны, – нежно сказала девушка.

– Спасибо, – посмотрел на Гивента Дейвис. Он почувствовал невероятное облегчение от того, что больше никогда не придётся вскакивать от невероятной боли в руке, что их с Паулой никто не сможет обвинить в пособничестве Тёмному Лорду, что он никогда не будет слугой этого монстра.

Гивент ещё несколько дней пролежал в постели. Десятого августа Патриссия и Валентин с Гайоном отправились в Министерство. Все документы были оформлены, придраться было не к чему. Магический мир в шоке узнал о возвращении семьи Де Мелори. Через три дня ребята с успехом сдали СОВ и вступительные экзамены. Все были приняты на седьмой курс в Хогвартс. Министр лично вручил ребятам приглашения и список необходимых вещей и литературы, но в Косой переулок отправилось только старшее поколение Де Мелори – не следовало привлекать слишком большое внимание к семье. Так, за хлопотами, приближался и день отъезда.

Глава 23. Снейп и Люпин

До первого сентября осталось три дня. Сборы были закончены, чемоданы собраны. В последние дни решено было просто как следует отдохнуть.

– И на какой факультет мы направимся, – спросил Николас, развалившийся в кресле в гостиной.

– Ты прав, надо бы быть всем вместе, – кивнул Деррен.

– А не слишком это будет для школы? Все семь человек в один факультет. Да им расписание менять придётся, – насмешливо произнёс Дейвис.

– Переживут, – махнула рукой Паула, положив голову на плечо юноши.

– Смотрите, не попадитесь. Вы ведь, по легенде, брат и сестра, – поддел Гивент, обнимавший Глорию.

– Не волнуйся, – в тон ответил Дейвис, демонстративно целуя Паулу.