Текст книги "Да, были люди в то время! (СИ)"

Автор книги: Nicols Nicolson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

Мне на помощь естественно никто не придёт, Суворову нужно спасать армию. А кто такой капитан Головко? Как ни печально это осознавать, но я расходный материал войны. Да, воевал неплохо, неоднократно награждена Я выполнил приказ, став грудью на пути неприятеля. Погиб капитан и его батальон тоже, с пользой, не уронив чести. Вечная мне и моим егерям память.

От раздумий меня отвлёк шорох в дальнем углу камеры. Что там, или кто шуршит разглядеть невозможно, за окошком уже стемнело, а в камере и днём, не очень-то светло. Крысы, подумал. Наверное, решили ко мне в гости пожаловать. Таких соседей мне не надо, они переносчики всякой заразы. Не дай Бог, сапоги сожрут, они кожаные. В чем ходить прикажите?

Подобрался ближе. Вылезет это гадское творение в камеру, постараюсь прибить. Шорох перешёл в негромкое сопение. А потом, крыса начала расти в размерах, прямо на глазах. Только замковых приведений мне не хватало, для полного счастья, подумалось. Уже на полном автомате, левой рукой схватил неизвестное животное, а правую руку занёс для удара. А это, что такое? Удивился я, чувствую под левой рукой какую-то приятную упругость, напоминающую женскую грудь. Надо же о таком подумать! Совсем плох, стал Степан Иванович! Приведение и женская грудь, не бывает подобных совпадений. Следом последовал приглушённый, толи писк, толи вскрик, и тихий шёпот.

– Отпустите, я вам не враг, – на плохом французском, заговорило нечто женским голосом.

– Если вы не враг, то почему влезаете ко мне в камеру? – ответил я, тоже по-французски, невольно разжимая руку. – Может вы порождение преисподней, и хотите забрать мою душу!?

– Нет-нет. Я человек. Меня зовут Эльза, я бывшая хозяйка этого замка, можете меня потрогать.

Весь из себя очень удивлённый, и честно сказать немного испугавшийся, не стал расстраивать Эльзу, прошёлся по её телу руками. Определённо, живая и тёплая женщина. С души, словно камень свалился. Не помрачился мой рассудок, значит, ничто сверхъестественное не появилось, и со мной разбираться не будет.

– Как вы сюда попали Эльза? – подсев ближе, прошептал на ухо женщине.

– Говорю же вам, я хозяйка замка. С малых лет я знаю все тайные входы и выходы.

– То есть из этой камеры, можно незаметно исчезнуть?

– Да. Я собственно за этим сюда и пробралась.

– Не побоялись? И, что толкнуло вас спасать меня?

– Я видела ваш поединок, а потом подслушала французов. Вас не собираются отпускать. Хотят, чтобы вы на потеху публике дрались на саблях.

– Это я уже понял. Тогда, давайте Эльза покинем эту камеру, неуютно здесь. Не гостеприимными оказались французы. Ужин не принесли.

– Хорошо, только вы сами потом подвигаете дверь с камнями, она такая тяжёлая.

Эльза взяла меня за руку, и потащила в угол камеры. С трудом я со своими габаритами протиснулся в довольно узкий лаз. По указанию женщины, подвинул на место небольшую дверцу. Женщина высекла огонь и зажгла свечу.

– Огонь не выдаст нас? – поинтересовался у женщины.

– Его никто не увидит. А сейчас держитесь за меня, идите точно за мной, след в след. Здесь есть несколько ловушек, в том числе смертельных. Не знаю, из-за давности сработают они или нет, но лучше не проверять.

Долго плутали по разным рукотворным и природным ходам. Женщина, наверное, специально меня вела таким образом, чтобы я не запомнил дорогу. Могла не опасаться, я её и вправду не запомнил. После долгого блуждания упёрлись в дверь. Эльза что-то нажала, и мы вышли в просторное помещение, напоминающее спальню. Это я её так идентифицировал, по наличию огромного ложа.

– Располагайтесь, – предложила Эльза.

– Спасибо, – ответил, продолжая рассматривать внутренней убранство комнаты. – Я заметил, что вам тяжело говорить на французском языке, может, перейдём на родной вам, немецкий?

– Буду вам признательна, а то не всегда могу правильно выразить мысль, запаса слов не хватает. Разрешите представиться – баронесса Эльза Швайштайнгер. До недавнего времени, владелица этого скромного замка и земель в округе.

– Капитан русской армии Головко Степан Иванович, с недавних пор узник в вашем замке.

– А ещё, такой красавчик, – очень тихо сказала, и хихикнула Эльза.

– Что-что? Я не расслышал, о чем вы говорите?

– Говорю, вас надо хорошо отмыть и переодеть. Ваш мундир, да все остальное изорвано и грязное. Постирать надо ваш мундир и белье.

– И где прикажите мыться? Я не наблюдаю здесь ванной комнаты.

– К нашему с вами сожалению ванной комнаты действительно нет. Зато есть горный источник, в котором можно помыться. Вода, правда, холоднющая, прямо жуть. Но вы воин, не замёрзните.

– Эльза, извините за нескромный вопрос. Мы сейчас где?

– У меня в гостях. А если серьёзно, то в древнем укрытии моих предков. В трёхстах шагах от замка возвышается невысокая, неприступная скала. Вот внутри её мы и находимся. Как говорил мой дед, это природное укрытие нашёл и достроил его дед. Войти сюда можно через подземный ход, или подняться по отвесной скале. Но я не помню, чтобы кто-то сюда приходил, кроме владельцев замка. Когда появились французы, я перенесла сюда весь свой и мужа гардероб, драгоценности. Потом из кладовок весь провиант перетаскала. Не переживайте с голоду не помрём.

– Запасливая вы Эльза. Это сколько же времени и сил потратил ваш предок, сооружая это укрытие?

– Все сделала природа. Прапрадед немного подправил и дооборудовал. Может, что-то копал, но дед мне про это ничего не рассказывал. Ладно, сейчас вам приготовлю одежду и отведу к источнику. Пока будете мыться, накрою стол.

Мытье при свете горящего факела, да в ледяной воде, это я вам скажу, ещё то удовольствие. Я, откровенно говоря, ни разу не морж. Но, как бы там не было, вымылся качественно. Сменил свою пропотевшую одежду на чистую, и почувствовал себя человеком. Свои тряпки постирал.

Не успел закончить, за мной пришла Эльза.

– Все к трапезе готово, пожалуйте к столу господин капитан, – засмеялась Эльза.

– Ваш муж, как я посмотрю, крупный мужчина, – развёл я в стороны руки, показывая свободновисящую на мне одежду.

– Ага, был крупный, и глупый.

– Почему был?

– Когда австрийцы уходили, я Вильгельма просила уехать отсюда подальше. Были слухи, что вскорости здесь будут французы. Так он, упёрся, словно баран, и не захотел уезжать. Первых французов он встретил выстрелами из ружья. Те пальнули в ответ. Мужа я не оплакивала, его погребением занимался наш дворецкий, я к тому времени, уже пряталась здесь. Насмотрелась, как французские солдаты выстраивались в очередь к нашим служанкам и горничным, жестоко их насилуя. Страшно было выходить. Никто бы не обратил внимания на моё знатное происхождение, надругались и все. Осталась бы я живой неизвестно.

– Война, вещь жестокая.

– Но нельзя же превращаться в зверей. Вот сегодня, я наблюдала в подзорную трубу за вашим поединком. Радовалась, когда вы зарубили француза, и решила вам помочь. Пока пробиралась к камере, послушала разговоры, и поняла, что нужно спешить. На французские войска напали русские, и местный полковник решил вас не отпускать. «Посадить русского медведя на цепь», приказал он своему лейтенанту. Вам повезло, что у меня в замке нет кузнеца, его завтра приведут из городка. Ой, я вас совсем заболтала, давайте перекусим.

Твёрдый сыр, копчёный окорок и хлеб каменной твёрдости показались мне самыми отменными деликатесами. Из предложенного кубка с вином, сделал всего один глоток, так, для улучшения пищеварения. Хозяйка замка по скорости поглощения пищи ничем мне не уступала, видно тоже проголодалась.

– Подкрепились? – поинтересовалась Эльза.

– Очень хороший ужин, огромное вам спасибо.

– Тогда можно отходить ко сну. Предупреждаю, отдельных комнат и кроватей, за исключением той, что вы видели, не имеется. Поэтому, вам придётся смириться с моим присутствием.

– Возражений и протестов от меня не ждите.

Мы прошли в спальню. Эльза избавилась от своего мешковатого одеяния. Сняла платок с головы. Зажгла три свечи в подсвечнике.

– Выбирайте себе место, а я пойду, освежусь немного.

Пока Эльза отсутствовала, я зажёг ещё один подсвечник, честно сказать хотелось рассмотреть хозяйку замка получше.

С длинными до пояса, и распущенными русыми волосами Эльза появилась в спальне. В её голубых глазах отражался свет горящих свечей. Волнующая красота. Лицо приятное, чистое. Ночная рубашка одетая, по всей видимости, на влажное тело, облегала фигуру, как бы показывая мне, что все, что должно быть у женщины на месте.

Разглядывал я Эльзу всего мгновение, а потом подхватил на руки, и впился поцелуем в её губы. Не встретив никакого сопротивления, я избавил Эльзу от рубашки, а она помогла мне снять мою одежду. Все это делала, слегка подрагивая. Замёрзла? Ничего, сейчас согреемся. Начал осыпать свежевымытое тело женщины поцелуями, а руками изучал все изгибы, ласкал грудь и бедра. Доведя женщину предварительными ласками до нужного состояния, нежно взял её Наши тела переплелись необычайным образом, казалось, мы превратились в подобие колобка, который невозможно разделить. Мы катались по кровати, рычали, стонали, и вместе кричали, достигнув пика наслаждения. Потом мы менялись местами, я показывал Эльзе новые позы, учил её, она с благодарностью отдавалась мне, и училась. Наверное, удар прикладом по голове, или чем там меня француз приложил, способствует усилению потенции. А может, это я так думаю. Но, тем не менее, до утра, мы не сомкнули глаз ни на минуту.

– Степан, милый, что это со мной, было? – спросила Эльза. – Я на вершине блаженства нахожусь. Я уже в раю? Знаешь, а я хочу продлить это состояние.

– Давай продлим, – сказал, заключая Эльзу в объятия.

А потом, силы у нас закончились, и мы уснули.

– Просыпайся соня, пора покушать, тебе силы понадобятся, – целуя меня, разбудила Эльза. – Иди, умывайся. Там дальше за источником, есть отхожее место, если тебе надо, вода все смоет и унесёт.

– Хорошо, добрая фея.

– Иди уже. Я фея не добрая, заточу тебя в этой скале и заставлю любить и ублажать меня.

– Как видишь, я это и без заточенья добровольно делаю. Долго мы здесь пробыть не сможем, провизия кончится, оголодаем, будем костями греметь.

– Да ты вон, какой большой, пока отощаешь, годы пройдут.

Поздний обед, плавно перешедший в ранний ужин, прошёл в тёплой обстановке, как сказали бы политики.

Затем, незаметно для себя, мы переместились на ложе, где вновь и вновь предавались любви.

– Степан, давай передохнем немного, а то у меня там, ну ты понимаешь, уже немного побаливает, – взмолилась Эльза.

– Насытилась?

– Нет, просто давай передохнем. Знаешь, я девять лет была замужем, но ни разу не испытывала, такого наслаждения, как с тобой. Вильгельм, был неплохим мужем. Он считал, что женщина предназначена только для продолжения рода человеческого. Я тоже так думала все это время. А когда ты начал ласкать меня, то поняла, что мужчина может возвести женщину на вершину божественного блаженства, и подарить радость.

– А дети у тебя есть?

– В начале супружества, я рожала трижды. Все детки умерли в раннем младенчестве. Потом не получалось понести. Да и понесёшь тут, если муж к тебе интерес потерял, в спальню приходит раз в месяц.

– Что думаешь делать дальше?

– Хотела тебя просить, взять с собой до Мюнхена, там у меня родители живут. Ты же будешь стараться догнать свою армию?

– Конечно, буду. Если ты мне поможешь выбраться отсюда, то я приложу все силы, чтобы доставить тебя в Мюнхен.

Скрепили устный договор любовью.

Утром с помощью Эльзы и подзорной трубы изучал окрестности. Почти на самой вершине скалы имелась небольшая, невидимая для любопытных глаз, площадка.

В городке французы оставили небольшой гарнизон. В замке, как и прежде, находился, по всей вероятности штаб, постоянно туда приезжали и уезжали верховые. Рассмотреть крупные воинские соединения не удалось. Грохота орудий не слышно, значит, Суворову удалось оторваться от французов.

Из нашего укрытия, по словам Эльзы, мы сможет выйти в глубоком овраге, заметить нас никто не сможет. В пяти лье от скалы, на север, в лесу, расположена небольшая мыза, принадлежащая хозяйке замка. Она надеется, что французы не разграбили её, нет там нормальной наезженной дороги. На мызе есть лошади, в том числе, три верховые. Там же можно запастись на всю дорогу провизией. Если хорошо поискать, то и оружие найдётся.

Я попытался заняться швейным делом, привести в порядок свой истрёпанный мундир. Эльза отобрала у меня шитье, и сама все сделала. Не сказать, что все получилось идеально, но теперь я был похож на капитана русской армии в сильно потрёпанном, но заштопанном мундире. Короче, узнать во мне офицера, не составляло труда. Решили выждать ещё один день, потратив его на подготовку имущества и продуктов, а также на повторение пройденных уроков любви.

Выбрались в овраг глубокой ночью. Увесистый тюк с одеждой и провизией, выпало нести мне, не нагружать же женщину. У неё в руках был небольшой узелок с драгоценностями. Оружия практически не было, не считать же таковым, небольшой нож, который мы использовали для нарезки окорока.

Ориентируясь по известным ей приметам, Эльза вывела к лесной мызе. Хотела сразу пройти к воротам, но я её остановил. Нужно внимательно осмотреться. Вдруг, здесь уже хозяйничают французы. Начал обход построек по кругу. Удивило, отсутствие собак. Даже самая меленькая собачонка, могла поднять лай, сообщить хозяевам о присутствии посторонних. Не обнаружив французских солдат, позвал Эльзу.

Особым способом она постучала в дверь. Через некоторое время, дверь нам отворила женщина, закутанная в тёплый платок. Узнав хозяйку, обрадовалась, и начала негромко плакать.

Марта, так звали женщину, рассказала, что у них пока все спокойно, никто не беспокоил. Её муж Иоганн, ушёл на охоту, зима скоро, нужно заготовить мяса побольше. Война сильно распугала животных, приходится далеко уходить от дома, чтобы охота была удачной. Ещё, отметила Марта, по лесам бродит много людей в неизвестной ей форме, она указала на меня. В большинстве своём, они голодны, но не агрессивны, и говорят на непонятном языке. Иногда, она давала солдатам покушать. Ага, подумал я, значит, лесами выходят остатки разбитых частей князя Римского-Корсакова. Попробую сколотить небольшой отряд, попортить жизнь французам, а потом выйти к своим. С группой солдат выходить как-то престижней, нежели явиться одному.

Утром нагрузили две вьючные лошади провизией. Рассказал Эльзе о своём намерении, мотивировав тем, что под охраной русских солдат, добираться в Мюнхен безопасней. Зря распинался в доводах, никто не собирался мне перечить. Эльза сказала, что мне, мужчине виднее, и она примет любое моё решение.

Примерно, через час пути, уловил запах дыма. Похоже, кто-то греется, или готовит пищу. Спешился. Попросил Эльзу остаться с лошадьми, а сам пошёл на разведку.

В неглубоком овраге обнаружил два десятка русских солдат. Они стояли, обнажив и опустив головы, на земле лежало тело молодого подпоручика.

– Служивые, не надо хвататься за ружья, – обратился к солдатам, – я не француз. – Что у вас здесь произошло?

– Их благородие, подпоручик Мартов, преставились, – ответил унтер-офицер, опуская ружье. – Не выжил сердешный, его штыком в грудь ранили. А вы, ваше благородие кто будете?

– Капитан Головко, шестой егерский полк, фельдмаршала Суворова.

– И Суворова французы побили? – сокрушённо, спросил унтер-офицер.

– Не побили. Я со своим батальоном прикрывал выход его армии с гор. Фельдмаршал потом два дня с французами бился, а потом ушёл дальше.

– А мы по лесам давно скитаемся. Его благородие на руках выносили. Дохтура у нас не было, вот и помер подпоручик.

– Печально, конечно. Готовьте могилу. Схожу за лошадьми, у меня есть немного провизии, вы, поди, голодные все.

– Есть такое, ваше благородие. Может, подмогнуть надобно, то мы, завсегда.

– Не надо, сам управлюсь.

Быстро вернулся к Эльзе, рассказал о встрече с солдатами. Спустя десять минут, женщина накрывался импровизированный стол. Я распорядился выставить пару караулов, так на всякий случай, хотя французы в леса не особенно лезли, предпочитали двигаться по дорогам.

Подкрепившись, похоронили подпоручика. Его саблю и пистолеты достались мне.

Начал думать, как вести свой отряд на соединение с основными силами. И, как их прокормить в дороге. Моих запасов продовольствия, на всех хватит на три-четыре дня.

По словам Эльзы, недалеко находится довольно крупная деревня Опенбург, она расположена на перекрёстке дорог, там могут находиться французские солдаты. Молодец женщина. Где солдаты, там есть оружие, порох и естественно съестные припасы.

Не ошиблась Эльза, французы в деревне были, обозники. Воспользовался позаимствованной у женщины подзорной трубой, попытался пересчитать. Выходило около трёх десятков. Расклад по численности не в нашу пользу. Обратил внимание на огромный сарай, который охранял француз с ружьём В этом сарае могло быть, что угодно, и провизия, и порох, и наши пленные соотечественники.

Собрал всех солдат. Пытался найти среди них жителя лесов, могущего на пальцах объяснить, как нужно скрытно ходить по лесу. Такого не нашлось, а жаль. Я решил, под покровом ночи, наведаться в деревню. По возможности тихо, штыками переколоть караулы, и также тихо, уничтожить отдыхающих обозников. Если честно, авантюра полнейшая. Никто из солдат не имел понятия, о бесшумном снятии часовых, они научены, плечом к плечу сражаться в едином строю. Пришлось обучать по ускоренной программе, пусть слабая, но надежда на успех была. Внезапность налёта, нам в помощь. Разделил солдат на группы, каждой поставил конкретную задачу. На себя взял большой сарай.

После полуночи выдвинулись. Я неслышно подобрался к стене сарая, и, находясь за углом, в двух метрах от караулившего француза, тихо позвал его по-французски.

– Пьер, иди ко мне, у меня вино есть.

– Я Жан, – ответил солдат, – но от вина не откажусь.

Солдат вышел из-за угла. Одной рукой, я перехватил ружье, а второй нанёс мощный удар в висок. Беззвучно тело упало к моим ногам. Добил француза саблей. Пока везде было тихо, значит, моих ночных визитеров ещё не обнаружили.

Сняв примитивный запор с ворот сарая, проник вовнутрь. В нос шибанул запах немытых тел.

– Эй, кто здесь? – спросил я по-русски.

– Кто, кто? Люди православные здеся, пребывают в неволе, – услышал в ответ по-русски.

– Подойди к дверям не бойся.

Из темноты появился человек в изорванном мундире русского солдата.

– Сколько вас?

– Не знаю, счету не обучен, но от других слыхал, говорили больше полусотни.

– Иди, поднимай людей, надо выходить отсюда, и захватить обоз, пока французы спят.

Солдаты начали тихо покидать сарай. Раненых среди них не было. Когда все собрались, вкратце объяснил ситуацию, и, разбив людей на группы, повёл в деревню. Была, конечно, опасность, что темноте, мой передовой отряд не опознает соотечественников, поэтому предупредил, чтобы в общении употребляли матерные слова. Французы так изъясняться не могут.

Зря опасался. Живых французов в деревне не осталось. До самого рассвета, выросший мой отряд собирал оружие, провизию, запасался порохом. Припасы, навьючили на лошадей, и скрылись в лесу. А через час Опенбург сотряс мощный взрыв, то я озаботился, рассыпал порох и поджёг свечу. Вот она не погасла и догорела.

Неделю мы не давали покоя обозникам и фуражирам французов, убивая всех поголовно. Даже восемь орудий крупного калибра удалось уничтожить. Забили стволы, порохом полностью, затолкали по одному ядру, и разожгли костры под лафетами. Бабах был сильный и качественный, орудия только в переплавку. Отряд вырос до двухсот пятидесяти голов. Пятёрка донских казаков прибилась вчера. Использовал их в качестве передового разъезда. Из войск Суворова, не было ни одного солдата, надежды встретить сослуживцев не оправдались.

Мы теперь не прятались по лесам, а шли по дорогам. С каждым днём, встречали все меньше и меньше французов. Во второй половине октября, я с удивлением для себя узнал, что мы уже покинули земли Швейцарии. Это нам поведали местные жители Германии. Они же указали дорогу на Линдау, где по их словам, на берегу Боденского озера скопилось большое количество русских войск.

Пройдя вёрст сорок, мы повстречали конный казачий разъезд русских войск. Обрадовался. Армия фельдмаршала стояла на отдыхе у города Линдау, в ожидании подхода разбитых войск генерала Римского-Корсакова. Каждый день, поодиночке и небольшими группами выходили голодные, измотанные и оборванные солдаты и офицеры. Я привёл свой отряд в более-менее приличный внешний вид, и повёл в направлении лагеря русских войск. Это направление нам указали казаки.

В лагере нашёл свой полк, и пошёл с докладом к командиру.

– А мы вас батенька, похоронить успели, – с виноватой улыбкой сказал полковник Санаев, выслушав мой обстоятельный доклад. – Казаки видели последний бой вашего батальона. В тот момент уже все войска спустились в долину, и фельдмаршал приказал узнать, кто сражается в направлении Шпица. Когда узнали о гибели вашего батальона, Суворов приказал отслужить молебен, по героям.

– В народе говорят, что теперь долго жить буду, если по живому службу отправили.

– Конечно-конечно, обязательно будете. Ваше имущество все сохранилось. Я распорядился, по возращению в отечество, отправить его вашим родным. Хвала Господу вы живы, распоряжайтесь им сами.

– Ваше высокоблагородие, я, пребывая вне войск, не владею ситуацией на сегодня. Каково наше положение, что намерен предпринять фельдмаршал?

– Вы знаете капитан, я могу сообщить не очень радостные новости. Ваш батальон погибнув, дал возможность Суворову выйти на равнину. Но злоключения на сим не закончились. Нас в очередной раз предали союзники. Мы оказались в полном окружении среди гор, без провизии и с очень малым запасом пороха и пуль. Фельдмаршал провёл военный совет, и решил пробиваться к местечку Гларис. У него ещё была надежда соединиться с австрийскими войсками. Пробивались в Гларис с тяжелейшими боями. Войска маршала Массены, атаковали нас со всех сторон. Попав в городок, союзников не обнаружили, они уже бежали оттуда, выгребая продовольствие у местного населения подчистую. Фельдмаршал с целью спасения армии, решил отходить к городку Иланц через хребет Рингенкопф. Как переходили перевалы, я думаю, вам рассказывать не надо. Вы сами сколько раз хаживали, знаете. Отдохнули пару дней в Иланце, затем через район Кур вышли на земли Германии. Думаю, здесь будем зимовать. За все время, мы потеряли свыше шести тысяч русских воинов, вслушайтесь в цифру капитан, шесть тысяч.

– Неужели фельдмаршал не отправил императору депешу с описанием предательства союзников?

– Отправил, не сомневайтесь. А вот захотят ли читать эту депешу император и его придворные? Ладно, покончим с этим. Даю вам неделю для приведения себя в норму, и приступайте к формированию нового батальона, людей хватает. У вас есть ко мне просьбы?

– Я просил бы ваше высокоблагородие, дать сопровождение баронессе Швайштайнгер до Мюнхена. Она оказала нашей армии и моему отряду помощь в снабжении.

– Хорошо. Подберите у местных ей карету, оплатим из полковой кассы, и я выделю казаков в сопровождение.

Прощались с Эльзой всю ночь. Но жизнь не стоит на месте. В Мюнхене её ждали родители, а меня служба.

Жизнь в лагере постепенно налаживалась. Я сформировал батальон полного состава, даже офицеров было в достатке. Пошил себе новый мундир. Но больше всего я радовался, когда у каптенармуса забирал своё имущество, сохранности отцовской сабли.

Когда я привёл себя в божеский вид, меня вызвал к себе Багратион. Поздравил с возвращением. Затем мы отправились в штаб Суворова, где я в подробностях доложил о своих приключениях.

Фельдмаршал приказал подготовить на меня наградной лист, отметив, что я со своим батальоном совершил невозможное. Обеспечил беспрепятственный выход на равнину. В присутствии своего штаба, Суворов торжественно расцеловал меня.

Поступила радостная весть. Указом Павла I, Суворову пожалован самый высокий военный чин – генералиссимуса.

Спустя неделю поступило повеление императора о выводе армии Суворова в Россию, в связи с натянутыми отношениями с Англией и Австрией.

Объединенные войска Римского-Корсакова и Суворова, оставив живописные берега Боденского озера, уходили из Германии под звуки оркестров.

Длительную остановку на месяц сделали в Праге. Войска должны были отдохнуть. Суворова встречали с помпой. Не так часто посещают Прагу генералиссимусы. Когда Александр Васильевич прибыл в народную оперу Праги, весь зал встретил его овациями. Каким-то образом, Суворов прознал, что его к чествованию в Чехии, причастны дипломаты Англии и Австрии, они пытались загладить свою вину перед Россией. Генералиссимус пришёл в ярость. Потребовал немедленно подготовить войска к походу. Своими действиями, он ускорил разрыв отношений со странами предателями, и вызвал неудовольствие со стороны ПавлаI. Поговаривали, что генералиссимус в пути сильно простудился, нуждается в лечении. В середине апреля войска прибыли к Санкт-Петербургу.

Но триумфальной встречи, в честь победителя французов, никто не организовывал. Павлу I, опять вожжа под хвост угодила, отказался чествовать по достоинству героя Итальянского и Швейцарского похода. Видно такое отношения императора, возраст, тяжести походов и болезнь, забрали у генералиссимуса последние силы. 6 мая 1800 года Суворов скончался у себя дома. Павел I повелел провести похороны скромно. Однако к его требованиям народ остался глух. В день похорон великого полководца, на улицах Санкт-Петербурга было все население горда и окрестностей. Искренно скорбели люди о понесённой утрате.

Получив долгожданный отпуск, и денежное довольствие, я отправился навестить родителей.