Текст книги "Да, были люди в то время! (СИ)"

Автор книги: Nicols Nicolson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Императору и генералитету вначале просто показал пушку, рассказал о конструкции в общих чертах. Слушали все, никто не перебивал, присутствие АлександраI, похоже, сказалось. А затем были показательные стрельбы. Хлёсткий выстрел первого орудия, заставил некоторых генералов даже присесть. Ну, а когда начали вести беглый огонь сразу три пушки, то многие прикрыли уши ладонями. Да, не совсем привычный для их ушей звук, ничего не попишешь, прогресс господа. Осмотром разгромленных позиций противника были удовлетворены все. Образно говоря, от позиций врага ничего не осталось.

– Ты молодец Головко, я не ошибся, доверив тебя такое ответственное дело, – сказал АлександрI, отведя меня в сторону от общей группы офицеров. – Обещал одну пушку, а показал три. Как сподобился? Где денег взял? Аракчеев ни разу не пришёл с твоим прошением.

– Я, ваше императорское величество, изыскал средства на самом заводике, плюс губернатор местный поделился.

– Да-да, припоминаю, о каких-то ворах мне докладывал Лопухин. Так это ты там отметился?

– Десять лет управляющий заводом, государственную казну обворовывал на пару с губернатором. Найденные средства я употребил с пользой.

– Радеешь за дело?

– Да радею. Нельзя накануне грозящей Отечеству опасности плохо работать.

– Думаешь, пойдёт Наполеон на Россию?

– Пойдёт, но не завтра.

– На сколько вёрст стреляет твоя пушка?

– Пока на пять максимум, но думаю остановиться на четырёх, чтобы пушки не быстро изнашивались. А чуть позже, можно увеличить дальность.

– Сколько штук и когда можешь изготовить?

– Я воин, а не заводчик. В Нижнем Новгороде на заводе заложено пятнадцать штук, где-то, через три-четыре месяца будут готовы. По мере обучения людей на заводе, сроки выделки пушек будут сокращаться. Надо увеличить количество изготовления снарядов к пушкам.

– Говоришь не заводчик, а смог сделать пушку раньше установленного мной срока.

– Так спешил, к ноябрю успеть надобно было.

– А что в ноябре?

– Женюсь.

– О, на той очаровательной княжне Бакуринской? Одобряю, одобряю. Женатый и солидный человек, и тем более генерал, не станет заниматься всякой ерундой. Свадебный подарок пришлю обязательно, но приглашение на свадьбу не приму, сам, наверное, понимаешь почему. Да, форма твоих пушкарей мне понравилась, необычно, но выглядят неплохо. Можешь подавать рапорт Аракчееву, будем пушкарей и егерей переодевать, убедил ты меня. Орден за пушку и солидную денежную премию получишь обязательно. В общем поздравляю.

АлександрIкрепко пожал мне руку и вернулся к своей свите.

Потом я только и успевал отвечать на поздравления генералов всех мастей и родов войск. А то, как же, император поздравил, а они, рыжие что ли. Жаль, что среди поздравляющих лиц не было Багратиона. Он в это время дрался со шведами. Петр Иванович чуть не пропустил рождение первенца Ираклия. Заскочил домой на пару дней, поздравил жену, и вновь ускакал на войну. Перспектива увидеть его на нашей свадьбе довольно туманна.

Орден Святого ВладимираІстепени в Генеральном штабе мне вручал брат императора – Великий князь Константин. У меня с ним сложились нормальные взаимоотношения ещё в Швейцарском походе, он тогда был капралом, и наравне со всеми солдатами таскал орудия по горным тропам. А в качестве премии и подарка на свадьбу государь презентовал мне особняк, который мы снимали с Софией. По настоящему, царский подарок. Если этот «орденопад» продолжится, то скоро мне некуда их вешать будет, грудь у меня не безразмерная. Шутка, конечно, награды получать всегда приятно.

Отец с мамой, Христя с Игнатом и тремя детьми, все мальчики, а также тётки с дядьками, числом больше десятка, которых я не помнил, и не видел в своей жизни, приехали за неделю до свадьбы. Особняк сразу же наполнился детскими голосами. Малыши носились по коридорам, не реагируя на замечания Христи. Что с них взять, они же дети, пока малые пусть веселятся. Старшее поколение наших родственников, расхаживало по комнатам особняка с раскрытыми ртами, все осматривали, щупали, некоторые украдкой даже на зуб материал штор пробовали.

Отправил Силантия с гостями на экскурсию по столице, для осмотра достопримечательностей, не каждый день они видят такие большие города. Если честно, мне гостями особо некогда было заниматься, утрясал множество вопросов накануне свадьбы.

Михаил Павлович Миклашевский нанёс нам визит вместе с женой. Детей с собой в столицу не привезли, оставили на попечении нянек, дорога дальняя и время осеннее, да и такую ораву, их у него пятеро, перевезти не просто. В разговоре Михаил Павлович отметил, что мой родитель, стал очень крупным землевладельцем в Екатеринославской губернии. Хозяйство отца сильно разрослось, является крепким и поставляет большое количество зерна на рынки. Слышать мне было приятно такие новости. А отец мне об этом ни слова не сказал, видно хотел сюрприз сделать.

Стою, весь в парадном мундире и при всех орденах, перед входом Андреевского собора, ожидаю прибытие моей невесты. Её должен доставить граф Безбородько, ведь он Софии сейчас заменяет отца. Народу в соборе собралось достаточно, в основном знакомые и сослуживцы, кто не воюет, и естественно наша родня. Багратион все же вырвался на несколько дней в столицу. По его словам, он не мог пропустить такое событие в жизни его друга. Откровенно говоря, я не знал, что Петр Иванович, считает меня своим другом. Польщён.

И вот княжна Бакуринская пожаловали. Я знал, что моя любимая, самая красивая и самая очаровательная девушка на земле, а сейчас, увидев её в подвенечном наряде, просто опешил. Пышное и воздушное платье из белоснежного шелка, длинная белая фата прихвачена красивой серебряной диадемой, превращали мою Софию в настоящего земного ангела.

Я подал руку Софии, и она с готовностью её приняла. Так, взявшись за руки, мы проследовали к алтарю. Много различных таинств в православии, но таинство венчания особенное. В святом месте, две, любящие друг друга души объединяются в единое целое. Ничто не в силах разрушить эту связь. Архимандрит Иов торжественно провёл обряд. Мне показалось, что эта торжественность передалась всем гостям. Наконец-то я поцеловал Софию, как свою законную жену.

Потом было застолье, и был бал. Произносились тосты и пожелания. Вино лилось рекой, закуски поглощались блюдами. Силантий, только и успевал уносить преподносимые нам подарки. С наших с Софией лиц не сходили довольные улыбки на протяжении всего вечера.

В перерыве между танцами к нам подошли супруги Миклашевские и Вырубовы.

– Ну, вот София Яковлевна, – начал говорить Миклашевский, – свидетельствую, что молодой человек по фамилии Головко, слово, данное вам очень давно в нашем присутствии, сдержал. – Мы ещё раз поздравляем вас с этим знаменательным событием. Желаем долгих лет жизни в любви, и много деток.

Михаил Павлович расцеловал нас троекратно. Его примеру последовала жена и Вырубовы.

Далеко за полночь, мы вернулись в свой особняк. Там нас встретили мои родители.

– Дорогие дети, – со слезами на глазах, начала говорить мама, – ви нашли друг друга. – Живите в мире и согласии, будьте счастливыми и здоровыми, рожайте нам внуков. Вы очень хорошая пара.

Трижды поклонились маме. Она нас расцеловала по славянскому обычаю, и перекрестила. А потом заговорил отец.

– Много ты достиг сын. Орденов у тебя на груди целая куча, в генералы вышел. Тебя уважают друзья и соратники. Но наивысшую награды сын, ты получил сегодня. Господь дал тебе в жены прекрасную девушку Софию, свет её лица, затмевает все твои награды, потому что светится её лицо от любви к тебе. Цени, люби и береги свою половину. София всегда будет тебе верной женой. О внуках не забывай!

Такой речи из уст отца не ожидал, проняло меня основательно, даже «мурашки» по спине пробежали.

В моих покоях, я помог Софии избавиться от свадебного платья. Девушка, похоже, очень стеснялась и вся дрожала. Понимаю я её Одно дело целоваться и обниматься, а совсем другое, разделить ложе с мужем. Не знаю, рассказывала ли Софии покойная мать об особенностях супружеской жизни, или посчитала лишним. Но пугать своим напором любимую не собираюсь. Буду нежным и ласковым.

Когда последний предмет женского туалета был снят, я, если честно, с трудом поднял с пола, отвалившуюся челюсть. Я ранее, обнимая Софию, смог убедиться в наличии очень неплохой фигуры, но то, что я увидел сейчас, повергло меня в шок. Перед моими глазами находилось само совершенство. Идеальная фигура жены, была под стать её красивому лицу. Ещё раз, спасибо тебе Господи, за такую жену.

София, увидев мой ошалелый взгляд, крутанулась пару раз в разные стороны, демонстрируя своё великолепное нагое тело, и с тихим смехом, юркнула под одеяло. Где-то минуту я стоял, хлопал глазами, и пытался понять, это было, прекрасное видение или моя жена.

– И долго генерал будешь стоять там? – вывел из ступора весёлый голос Софии, – жена одна мёрзнет, а он никак не осмелится к ней приблизиться. – Ты заметил, я вся дрожала от холода и страха?

Почти негнущимися пальцами рук, я не спеша избавился от мундира, аккуратно сложив его на кресле. Всю остальную одежду тоже разместил поверх мундира, все ещё пребывая под впечатлением.

– О, Степан Иванович, а у тебя оказывается фигура, как у древнегреческого атлета. Тогда, после ранения, ты не дал мне возможности себя рассмотреть, а сейчас я увидела.

– Милая моя, о твоей фигуре, я ничего говорить не буду, у меня просто нет слов для этого. Скажу так, ты неописуемо красива. Поверь, я восхищен тобой.

– Восхищен. А десять лет назад не хотел меня в жены брать.

– Тогда ты была маленькой, вредной девчонкой. Твои слова я воспринял, как детский каприз.

– А я, между прочим, тебя полюбила с первого взгляда, несмотря на свой малый возраст. Мне, как будто прозвучал голос с небес, требующий взять тебя себе в мужья. Не стала противиться. Думаю, не прогадала. И генерал, и красавец, и атлет вдобавок, всем хорош мой муж. Если верить твоим словам, то я тоже хороша. Значит, мы симпатичная пара, и детки у нас будут очаровательными. Хватит уже стоять столбом, полезай под одеяло, а то моя смелость уже заканчивается, начну опять дрожать.

– Как прикажите княгиня.

Забрался к любимой под одеяло.

– Ой, у тебя все тело просто ледяное, – прошептала София, – можно подумать, ты под струями холодной воды стоял.

– Зато у меня горячее и любящее тебя сердце.

– Степа, я девушка из провинции и неопытная, очень боюсь первой близости. Ты же мужчина, уже знающий толк в любовных отношениях с женщинами. Прошу тебя, научи меня, и будь со мной ласковым.

– Все будет хорошо, доверься мне.

Спасибо моей хорошей памяти, мне она очень даже кстати подсказала сценарий прелюдии с женой-девственницей. После каждого моего прикосновения, София вздрагивала, все её тело напрягалось, мне казалось, ещё секунда-две, жена с перепугу рванёт из постели нагишом, и забьётся в самый дальний угол спальни. Я терпеливо осыпал любимую поцелуями, поглаживал все части тела, не торопился, хотя напряжения в моих чреслах уже достигло критического состояния. Потерплю, главное Софию раскрепостить, убрать у неё страх перед близостью. Нет, жена не лежала подобно бревну, она охотно отвечала на поцелуи, но на большее её воли пока было недостаточно. От всего сердца я дарил ласки любимой, не останавливался ни на секунду. Казалось, под воздействием моих ласковых действий, тело жены превратилось в податливый пластилин, твёрдыми оставались только груди и соски. София уже металась по постели, тяжело дышала, слегка постанывала, и вся пылала. Вот и настал момент, когда можно соединить наши тела воедино. Прозвучал тихий, толи всхлип, толи стон, и коготки любимой с силой, глубоко вонзились в мою спину. Все, мы потеряли связь с реальностью, для нас ничего и никого не существовало. Были только мы и наша любовь. Как долго длилось это сладкое безумие, я сказать не могу, время не засекал, да и не до этого было. Мы любили друг друга страстно и неистово. Ближе к рассвету угомонились, решили поспать.

С «первыми петухами» я уже был на ногах, ничего не поделаешь, привычка вставать рано, никуда не делась. Я нежно поцеловал спящую жену, и тихонько покинул спальню.

Не успел спуститься на первый этаж, меня сразу же взял в оборот отец.

– Извини сын, что беспокою тебя, есть у меня к тебе вопрос, – улыбаясь, сказал отец. – Земли я прикупил порядочно, даже у Струковых село Ольговку с людьми взяв. А, что, хорошая там земля. Озера есть, рыба там не переводится. Так вот, людей не хватает. Начал я давать землю в аренду немцам-коллонистам. Знаешь, трудолюбивыми они оказались. За два года три хутора построили. Из своих земель сельхозинвентарь привезли, мы такого до этой поры и не видели. Сеют, жнут да ещё и скот породистый разводят. Самые лучшие коровы на моих землях, со всей округи едут покупатели. Мне, конечно, тоже перепадает кое-что. Я хочу сказать, что те деньги, которые ты разрешил мне брать на ведение хозяйства, я уже вернул с прибылью. Сеют, жнут, та ще и скотину разводят Большое тебе спасибо от нас с матерью. Хочу услышать, что ты дальше намерен делать? Оставишь службу и вернёшься к родному очагу?

– Нет отец, сейчас не время. Сильный враг приближается к границам нашего государства. Война скоро с французами будет, очень жестокая, рано мне отдыхать в тишине.

– А как же София, что будет с ней?

– Враг в столицу не войдёт, мы не пустим. Жена дома будет в безопасности.

– Может лучше мы её заберём в Дубраву? Мы ей не чужие, поможем всегда.

– На все отец воля Божья. Поговорю с женой, пусть она сама решает.

– Вот и хорошо. Я ещё хочу сказать, что привёз все деньги тебе в столицу, здесь есть банки. Понимаешь, мы стареем, и оставить тебя без средств, не приведи Господи не можем. Не удивляйся, в твоём саквояже на три тысячи золотых монет стало больше. Это вам с Софией наш свадебный подарок.

– Спасибо отец. Надеюсь, ты не все свои капиталы мне подарил?

– Нет сын, слава Богу, я крепко стою на земле, денег в достатке. Твоей сестре земли прикупили, помогли все бумаги оформить. Всего у нас в достатке, можем спокойно и за твоими детками посмотреть, если привезёте

– Отец, дети ещё не родились, а ты их уже у себя дома поджидаешь.

– Надеюсь из них вырастить таких же отважных казаков, как ты.

– Обещаю всех мальчиков, которые родятся у нас с Софией, привозить тебе в обучение.

После завтрака поговорил с женой. София не согласилась уезжать, сказала, что будет жить в нашем особняке, не хочет со мною разлучаться. В столице я буду бывать значительно чаще, нежели в Дубраве. В принципе она права, да, если честно, мы ещё не насладились взаимной любовью.

Родители и гости разъехались, а я с головой ушёл в подготовку офицеров артиллеристов и расчётов для новых орудий. Плюс к этому, контролировал подготовку миномётчиков, и производство самих минометов и мин. Одним словом работы было невпроворот.

Глава 18

1809 год начался для меня относительно спокойно. Я получил в марте с Нижнего Новгорода новые орудия. Отстрелял их на полигоне, проверил качество выделки. Надо сказать, управляющий заводом Василий Никифорович с поставленной задачей справился преотлично. Орудия были изготовлены со всей тщательностью. В ходе испытаний никаких нареканий они не вызвали. Чтобы ускорить выпуск достаточного количества новых снарядов, пришлось в пригороде Санкт-Петербурга строить новую пороховую лабораторию, оснастив её более безопасными мельницами для измельчения. Ведь любая искра могла привести к непредсказуемым последствиям.

В конце мая меня вызвал Аракчеев и вручил предписание. Я должен был отправиться под командование князя Прозоровского, бьющегося с турками на берегах Дуная. Мне передавалась в подчинение вся артиллерия войск. Я также решил взять с собой две батареи пушек и два дивизиона минометов с запасом боеприпасов. Высочайшее соизволение на это я получил.

Прощание я Софией было не лёгким Как ни как женщина в положении. Перемена настроения имеет место быть. Но моя любимая, держалась отлично. Немного всплакнула, приказала беречь себя. Перекрестила и поцеловала на прощание.

Прибыв на место, я узнал, что штурмы крепостей Журжи и Браилова, кончились неудачей для русских войск. Престарелый и больной Прозоровский не мог адекватно оценивать обстановку и проводить активные наступательные операции.

Представившись главнокомандующему, я начал активную работу, по приведению артиллерии в соответствие к требованиям «Боевого устава артиллерии», который постепенно внедрялся в войсках. Мои труды были встречены в штыки многими военачальниками, побежали жаловаться Прозоровскому. А он в свою очередь решил меня приструнить. Слишком уж я рьяно взялся за дело.

– Вы Степан Иванович, не все правильно делаете, – вытирая вспотевшее лицо платком, говорил Прозоровский, – вам ещё надо набраться опыта, а уже потом что-то делать. – Нельзя все ломать под себя, прислушайтесь к мнению других генералов, старше вас по возрасту.

– С превеликим удовольствием выслушаю любую дельную мысль коллег по совершенствованию артиллерии. Однако заявляю, предложения «так воевали наши отцы» на сегодняшний день уже неуместны. Наука войны не стоит на месте, нужно развиваться. Зря губить жизни солдат в бесполезных штурмах преступно. Меня сюда направил государь для совершенствования артиллерии, и обеспечения поддержки ваших сражений. А в отношении боевого опыта скажу так. Итальянский, Швейцарский, Аустерлицкий и Прусский походы, позволили мне накопить достаточно опыта и умения обращения с артиллерией. В вверенных вам войсках вряд ли найдется офицер, равный со мной по знаниям артиллерии и по опыту её применения. А ещё со мной прибыли новые виды орудий, которые необходимо испытать в боевых условиях. Вы же ознакомились с документами.

– Но сейчас совершенно невозможно атаковать крепости. Войска не готовы, понесли потери, и несколько расстроены.

– Отдайте мне под командование два мушкетерских полка, я их подготовлю по своим программам.

– А, делайте, что хотите, я отдам распоряжения, – махнул рукой князь. Похоже, ему очень хотелось избавиться от моего присутствия.

К началу августа у меня уже было два относительно неплохо подготовленных полка, на них можно было положиться, они не дрогнут и не побегут. Минометчики и артиллеристы, прибывшие со мной, тоже совершенствовали своё мастерство, и были готовы нанести серьёзный урон врагу. Имеющуюся в Дунайской армии артиллерию я тоже привёл в чувство. Научил Отчизну любить и защищать, а также научил правильному обращению с вверенным им оружием. После проделанной работы, скажу так. Явные враги не проявлялись, а тайных не искал.

Как я был несказанно рад, когда в помощь Прозоровскому прибыл Багратион. Мы обнялись, по-дружески.

– Ну, что Степан Иванович, мы снова вместе, я очень рад, – улыбался Петр Иванович. – Что здесь, болото?

– Везде и всюду. Разумной инициативы никто не проявляет, губят только человеческие жизни.

– А ты, небось, уже и наступательную диспозицию разработал?

– Я начальствую над всей артиллерией армии, а не являюсь начальником штаба. Для пушек и минометов я уже выбрал по нескольку удобных позиций. Крепость Журжи можно взять в ближайшие дни, пока турки в Сербии с основными силами толкутся. А потом помаленьку брать другие крепости. Я тут привёз новые орудия, можем с дальних дистанций выбивать туркам пушки.

– Готовься в ближайшие дни к выступлению. Я думаю, главнокомандующий против не будет, сильно болен князь.

Но к боевым действиям мы перешли немного позже, князь Прозоровский преставился. Все управление Дунайской армией перешло к Багратиону. Теперь следует ожидать быстрых и частых сражений, сторонником коих Петр Иванович был всегда.

В двух вёрстах от крепости Журжи, я разместил 76 миллиметровые пушки, названные мною для удобства С 1. Оборудовал полноценные артиллерийские дворики. Багратион, после моего рассказа о точности С 1, поставил задачу, за два дня выбить максимальное количество крепостных пушек у турок. Я не сильно волновался. Офицеры и расчёты обучены, снарядов в достатке. Центральные орудия батарей, я наводил лично, сам же произвёл первые выстрелы. Поле третьего выстрела было отмечено точное попадание в артиллерийскую амбразуру на верхнем ярусе крепостной стены. Попал удачно, буквально через мгновение после исчезновения пушки, прогрохотал мощный взрыв. Вдохновлённые пушкари постарались повторить мой успешный выстрел. И, знаете, многим это удавалось, не с третьего выстрела, но результат был. Перелётные снаряды, взрывались внутри крепости, вызывая пожары и разрушения. Ближе к обеду, восточная стена была очищена от артиллерии, а сама крепость пылала. Для пущей верности, я подтянул оба дивизиона минометом, и закинул в крепость около восьмисот мин. А вот это уже очень сильно не понравилось коменданту крепости, он прислал к Багратиону парламентёра, чтобы обсудить условия сдачи крепости. Конечно, стрельбу по крепости вели все пушки армии, но именно С 1 и минометы, внесли весомый вклад в победу. Крепость почти полностью выгорела, оборонять её не было смысла.

Багратион поставил жёсткие условия сдачи. Все пушки, порох, вооружение солдат, боеприпасы и продовольствие остаётся победителю. Офицеры могли забрать с собой только личное холодное оружие.

Туркам дали время на захоронение вне стен крепости погибших. Почти целый день возили трупы в большие могилы.

На следующий день османы покидали останки Журжи. Объективно говоря, крепостной гарнизон турок был разбит и деморализован. Из ворот выходили какие-то оборванцы, даже приблизительно не напоминающие воинов.

Тем временем войска Багратиона продолжили наступление. Мы вышли к городу Силистрия. Вначале потрепали войска Хюсрева-паши, а уже потом столкнулись с полками османского визиря.

Турки под стенами Силистрии собрали внушительное войско, вдобавок ко всему, у них были неплохие британские инструктора. Вот вам и бывшие союзнички в открытую проявились. По численности русские войска уступали туркам. Но у турок не было Багратиона. Он успевал, небольшими силами, одновременно проводить операции в нескольких местах, и зачастую достигать победы. А вот Силистрию, с ходу захватить не получилось, а становиться на длительную осаду, это не в характере нашего главнокомандующего.

– Платову, произвести глубокую разведку за городом, захватывать все обозы, неважно кому они принадлежат, – отдавал распоряжения Багратион на совете. – Османам в город не должны попадать никакие продукты, и вообще никакие грузы. При встрече с превосходящими силами противника, последнего обстрелять, и не вступая в схватки уходить на соединение с основными силами. Все остальные господа генералы, отдайте распоряжения по строительству полевых укреплений для своих полков, вдруг к визирю подкрепление направят. Все свободны, генерал Головко останьтесь.

Ворча себе под нос, генералитет покидал кабинет Багратиона, не всем по душе такой деятельный главнокомандующий.

– Так, Степан Иванович, конная разведка захватила очень интересного человека Кирим-ага. Он при визире был, навроди нашего интенданта. Его послали за деньгами, войско уже два месяца не получало денежное довольствие. Правда, не в этом главное. Кирим-ага подробно рассказал о расположении войск в крепости, и на плане все отметил. У визиря в крепости четыре основных складов пороха, и заметь, они не укрыты в глубоких подвалах, а размещены в больших домах. Дальше ты и сам все понял.

– Понял. Планом поделитесь?

– Уже перерисовали для тебя. Представь, разрушим склады пороха, возьмём город.

– А мирное население?

– Кирим-ага говорил, что ещё полгода назад отсюда насильно угоняли людей вглубь территорий, чтобы не было помощи русским войскам. Знаешь, я ему почему-то поверил. Делай, что хочешь, но пороховые склады уничтожь.

Легко сказать, уничтожь. Проведу вначале качественную рекогносцировку местности, а потом уже буду определяться, чем и как выполнять задачу.

Три дня потратил, пока у меня вырисовалась нормальная карта артиллерийского огня по всем четырём целям. Жаль, нельзя посадить в крепости корректировщика с радиостанцией, а то бы за пару часов решили проблему. Связи нет, и не скоро появится, при моей жизни точно.

– Предлагаю нанести удар по крепости ближайшей ночью, – докладывал я Багратиону наедине. – Дополнительная разведка целей произведена, направления стрельбы, и позиции батарей определены. Предлагаю совершить комбинированный обстрел. Одновременно открывают огонь «единороги» и двенадцатифунтовки бомбами, С 1 фугасными снарядами, а минометы подметают турок, которые попытаются гасить пожары. Остальная артиллерия бьёт по стенам, имитируя подготовку к ночному штурму. Огневой налёт внесёт сумятицу в управление войсками, и если все сложится благоприятно, склады взорвём

– Сколько войск тебе надо для прикрытия позиций?

– Скрытно переместить пару полков ночью сложно, но возможно. Их на все четыре позиции хватить. Кстати я два мушкетерских полка подготовил, уже отработал с ними взаимодействие.

– Решено. Я отдам распоряжения. А чего ты такой смурной?

– Да когда уезжал из столицы, моя София была в тягости. По срокам ей в августе рожать, а на дворе начало сентября. Волнуюсь.

– Ты же сам налаживал поставки мин и снарядов, вот с очередным обозом радостная весть и придёт Все будет хорошо, это я тебе говорю! Кого ждёте?

– Я мальчонку хочу, и София не против. А если родится девочка, да ещё похожая на маму, то я буду рад не менее. Главное, чтобы все прошло хорошо.

– Успокойся, женщины наши отважные и крепкие, народят нам здоровых детей. Мы с Екатериной Павловной к Рождеству тоже ожидаем прибавление в семье. Ладно, иди, занимайся делом.

В сумерках, все пришло в движение. Хорошо когда тебя понимают подчинённые и знают что и как делать, а ты радуешься, что смог их нормально обучить. В оговорённое время, артиллерия начала обстрел. Я находился на передовой батарее, наблюдал в подзорную трубу за результатами огня, благо в городе уже горело несколько зданий, подсветка целей была нормальной.

Первым взорвался «западный» склад. Красиво и мощно. Ударной волной, в округе многие дома разрушены и пылают. Потом один за другим взорвались «южный» и «северный». Последним оглушительно бабахнул «восточный» склад, видимо он был самым крупным, так как часть стены крепости снесло начисто.

Я приказал «единорогам» на всех направлениях усилить огонь бомбами, пусть турки погреются, ночи в сентябре прохладными становятся. Поймал себя на мысли. Что же ты Степан Иванович, не озаботился изобретением зажигательных снарядов и мин? Минус тебе. Вернёшься в столицу, займись этим вопросом непременно.

В темноте меня разыскал Багратион.

– Наблюдаешь, творение рук своих? – поинтересовался главнокомандующий.

– Руки к сему приложили многие, а придумал я, это правда.

– Может ещё мин накидать в крепость?

– Там и так все в огне, и город горит весело. «Единороги» пока стараются бомбами. С1 и минометы я уже снял с позиций. Возьмите трубу, поглядите. Там паника полнейшая. Завтра визирь пощады запросит, если будет, кому и за кого просить.

Группы турок, на разных направлениях, пытались покинуть крепость и город, перебираясь через стены, но хорошо видимые на фоне пожаров, попадали под меткие выстрелы русских воинов. Щадить врага никто не собирался.

Через полчаса, я приказал прекратить огонь всей артиллерии, и сняться с занимаемых позиций. Сейчас на оставленные позиции подойдут пехотные части, это их дело выбивать просочившихся турок.

Сутки Силистрия пылала, Багратион не предпринимал попыток её захвата, огонь делал все за нас. Только на вторые сутки наши войска вошли в город. К тому времени, все, что могло гореть, уже сгорело. Появились первые пленные. К нам подвели полковника в изорванном и измазанном сажей французском мундире.

– Это не война, это варварство, – брызгая слюной, орал по-французски полковник. – Я полковник Джекобс, заявляю вам свой протест. Вы нарушаете все правила ведения войны.

– Вы, бывший союзник России, смеете нас обвинять в варварстве? – не удержался я. – Вы вероломно нарушали и нарушаете все договорённости А мы воюем, как нам велит долг защитников Отечества, и не вам нас учить правилам.

– Будь у меня сейчас шпага, я бы вам доказал свою правоту.

– Полковник, вы хотите сразиться с моим генералом? – поинтересовался Багратион. – Позвольте осведомиться, о причине вызова на дуэль? Вы и ваши союзники потерпели поражение, диктовать нам свою волю глупо. Но если вы хотите умереть с оружием в руках, как подобает воину, то я попрошу генерала Головко дать вам такую возможность. Среди пленных найдется ваш соотечественник, который станет вашим секундантом?

– Найдется – майор Ричард Грей. Я вам докажу, что полковник Джекобс многого стоит. Готовьтесь к похоронам своего генерала, если вам его не жалко.

– Степан Иванович, – обратился ко мне Петр Иванович по-русски, – окажите любезность, сразитесь с полковником на шпагах. – Он очень тяжело переживает поражение, и хочет прекратить своё земное существование.

– К вашим услугам полковник, – повернулся к Джекобсу. – Надеюсь, бой с русским генералом, не нанесёт урона вашей чести?

– Рано веселишься щенок, – произнёс по-английски полковник.

– А за щенка, можешь лишиться зубов, без всякой шпаги, – на языке Шекспира, ответил удивлённому Джекобсу. – Лучше помолись, я обычно подранков не оставляю.

Пока нашли и привели майора Ричарда Грея, у меня было время привести себя в состояние полного спокойствия и равновесия. Моим секундантом вызвался, полковник Митин, командир мушкетерского полка. Я не возражал. Секунданты обговорили условия. Бой до гибели одного из поединщиков, так пожелал Джекобс.

Зазвенели шпаги, высекая искры. Неплохо фехтовал полковник, но все его приёмы были из разряда классических, и предсказуемы. Так сказать, Джекобс владел шпагой, как прописано в учебниках, никакой выдумки, импровизации и отступлений. Я, если честно, даже немного разочаровался. Ожидал увидеть и почувствовать силу и мощь противника, а на самом деле столкнулся с самым обыкновенным британским снобом в фехтовании. Гаденькая улыбка превосходства не сходила с уст противника. А то, как же, великий и могучий британец учит какого-то русского лапотника фехтованию. Ну, ладно, пора заканчивать этот балаган. Я мощно и быстро контратаковал Джекобса. Отбив очередной его выпад, я без затей, нанёс ему смертельный укол в область сердца, и сразу же отступил на пару шагов.

Ну, что ты смотришь на меня полковник? Надо смотреть в свою яму, в которой тебя упокоят, жить тебе осталось, от силы секунд пять. Прощай. Между прочим, я не щенок, а уже матёрый волкодав. Это я так мысленно разговаривал со своим противником.