Текст книги "Спасибо за обман (СИ)"
Автор книги: NeTa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Тамара сама подала на развод, оставила бывшему мужу всё, что он предъявил в суде. Лишь удивилась тому, как бережно он хранил чеки на покупку тех или иных вещей, хотя деньги были её. Она не стала оспаривать, понимая, чего добивался «ответчик», но не дала ему ни единого шанса прикоснуться липким языком к квартире родителей и к ним самим. Даже присутствие в зале суда его «жены» и детей не повлияло на решение: на это жильё у них нет никакого права. Тамаре же было удивительно, что старшему из его сыновей уже десять, младшему пять. Она сделала окончательные выводы…
Однако ничто не мешало бывшему мужу периодически наведываться к ней, стучать в дверь, требовать своё, потом плакать, размазывая пьяные слёзы и сопли, и ругать её за то, что выгнала, разрушила брак, разлюбила его и прочую ерунду. Тамара не открыла ни разу, не сказала ни слова. Только соседи обычно вызывали участкового, при виде которого дебошир сникал и покидал поле «боя».
Теперь ей были безразличны его крики и просьбы. Она жила своей жизнью, любила работу, приносившую ей большие деньги, которые с удовольствием тратила на стариков своего двора. Родители не нуждались и всегда отказывались от её помощи, напоминая, что у отца отличная военная пенсия, да и мама, много лет отработав рядом с ним в части, тоже имела неплохой доход…
Продолжая выравнивать текст по ширине, проверяя оформление и нумерацию таблиц, Тамара изредка поглядывала на часы, замечая, что время приближалось к двенадцати. Поставив последнюю точку, выдохнула и перед тем, как отправить отчёт руководителю, перекрестилась.
– За три года столько всего нарыла, что теперь только ходи, да оглядывайся, – прошептала она. – После этого переломом ноги не отделаешься… Интересно, где Арай и Сандро? Всё ли хорошо у них? Так, Тамрико, не надо увиливать, шагом марш на беговую дорожку! И ходи, ходи, ходи.
Вздохнув, выключила компьютер и занялась ходьбой, мысленно возвращаясь то на три года назад, то во вчерашний день. Сама, не желая того, сравнивала мужчин. И поражалась тому, какие они разные. Бывший муж всегда брезгливо кривил губы, когда выдавливал из себя приветствие, обращённое к старикам во дворе.
«А Арай вчера со всеми танцевал, смеялся, подарил столько внимания пожилым людям. А много ли им надо? Да рядом с ним они расцвели! Не удивлюсь, если на следующий танцевальный вечер Мария нашьёт всем новых нарядов. Надо ей с деньгами на ткани помочь…»
Мысли метались от одного к другому, и Тамара была этому рада, потому что отвлекалась от тянущей боли, сопровождавшей её ходьбу. А закончив занятия, она почувствовала, что наступать на ногу уже не так страшно, и всё вполне терпимо.
– Что приготовить на обед? Я уже отвыкла от присутствия мужчины в доме, а уж ребёнок… Так, не трогаем эту тему. Мой поезд ушёл. Можно только любоваться на малышей. А вдруг они переедут в гостиницу? Ой, не буду себя пугать заранее. Лучше думать о хорошем. Вот, например, Сандро не испугался сегодня утром, не плакал больше, а сам притопал ко мне. Это же хорошо? Да это просто замечательно! Первые шаги…
Звонок в дверь отвлёк её от разговора с собой.
– Иду-иду! Потерпите немного! – громко сказала Тамара и направилась в коридор, бормоча под нос. – Кого же принесло ко мне в это время? Вроде никого не ждала. Сейчас гляну в «глазок», а то мало ли.
На площадке стояла Анна Ивановна с большой книжкой в руках.
– Здравствуй, Тамрико. Я на минуточку. Хотела предложить твоему мальчику немного позаниматься, ему же скоро в школу, наверное, да? Он немного не общительный, это может вызвать сложности. Как ты думаешь, я хуже не сделаю?
– Да что вы, Анна Ивановна! Это отличное предложение. Только моих постояльцев нет сейчас дома.
– Я знаю. Машины-то во дворе нет. Я долго решалась. Ты же знаешь, я много лет работала с особенными детьми, и учебники у меня для вспомогательных школ. Это ничего? Не хотелось бы обидеть отца ребёнка.
– Я думаю, и Араю, и Сандро понравится ваше предложение. Мы всё обсудим, а вечером, когда они выйдут гулять…
– А ты? Тебе же сняли гипс.
– Возможно, и я выйду. Пока не знаю. Спасибо, Анна Ивановна.
В это время на лестнице послышались шаги и шуршание пакетов. Старая учительница, быстро перебирая ногами по ступенькам, поднялась к себе на пятый этаж, в маленькую однокомнатную квартиру. Она старалась летом меньше находиться дома, потому что крыша нагревалась, и становилось очень жарко и душно в её небольшом жилище, которое Анна Ивановна называла скворечником.
«Гораздо приятнее гулять во дворе, – думала она, закрывая за собой входную дверь, – возможно, мальчик пойдёт на контакт. Мне в начале показалось, что он глубоко закрыт в себе, но по некоторым признакам… Не буду себя обнадёживать и тешить иллюзиями, надо смотреть правде в глаза, чтобы потом не разочаровываться в своих мечтаниях. Вроде я взрослая уже бабулька, а продолжаю наивно верить в чудеса. Но всё же… А вдруг?»
Пожилая женщина оглядела стены и полки книжных шкафов, в которых бережно, в застеклённых рамках хранились фотографии её выпускников. Некоторые из них, чёрно-белые, уже выцвели от времени, эти снимки были переставлены подальше от прямых солнечных лучей. Другие, цветные, красивые ярко выделялись на фоне старых книг. Анна Ивановна медленно подошла ближе и, не надевая очков, тихо перечисляла своих учеников по именам, словно говорила с ними, кивала, улыбалась, о ком-то грустила. Смахнула с идеально чистого стекла невидимую пылинку и прошептала:
– Попробуем, ребятки, вместе помочь маленькому мальчику? Мы же всегда всё делали вместе, и у нас получалось. Жаль, очень жаль, что закрыли эту спецшколу. Стольких детишек лишили счастья общения. Новомодные организации не дарят тепла, лишь требуют вложения финансов. Как жаль…
Тамара, не закрывая дверь, стояла в ожидании того, кто поднимался по ступенькам. Наконец, на лестничном пролёте показался Арай с пакетом в руке, который ненавязчиво помогал сыну преодолевать четвёртый этаж. Ребёнок пыхтел, кряхтел, но упорно старался сам дойти до нужной квартиры. На нём были новые тонкие джинсы, рубашка в клеточку, бейсболка, надетая козырьком назад и кожаные сандалии. На спине висел яркий рюкзак, наполненный чем-то объёмным.
– Я предлагал Шурке понести его на руках, но он очень самостоятельный, – подмигнув Тамаре, гордо сказал отец мальчика.
– Где же вы были? – спросила она, открывая шире дверь. – И что тащит на себе Сандро? Как маленький муравьишка несёт вес, чуть ли ни больше себя самого.
– Он похвастается сам, – ответил Арай и тихо добавил, – если захочет.
Мужчины зашли в квартиру, мальчик присел, аккуратно расстегнул ремешки на обуви и снял рюкзак, не прося помощи и вообще не обращая внимания на взрослых. Потом прошёл в зал и оттуда посмотрел на Тамару. Она от неожиданности заморгала быстро-быстро, но тут же опомнилась и сказала:
– Иду-иду, давай-ка, хвастайся своими покупками.
Мальчик достал из рюкзака коробку с наушниками, плеер, аудиокнигу и покосился на женщину, заинтересованно рассматривавшую его богатства.
– Вот это да! – восхитилась она. – И что ты будешь слушать? Можно посмотреть, что у тебя тут?
Он подвинул ей коробку, на который был перечень сказок и всего того, что записано в аудио-формате.
– «Незнайка на Луне»? Это очень интересно. «Рассказы о животных» – тоже здорово. Вы молодцы. А ко мне заходила Анна Ивановна.
– Учительница? – спросил Арай, удивляясь молчаливому пониманию, возникшему между Тамарой и его сыном.
– Да. Она предложила позаниматься с Сандро. Как вы, мужчины, на это смотрите? Не спешите с ответом. Давайте пообедаем, потом надо отдохнуть немного, да? А вечером вы пойдёте гулять и во дворе с ней поговорите. Я не слишком лезу в ваши дела?
– Нормально. Нам нравится, да, сын?
Мальчик стоял, опустив взгляд к своим новым вещам, и, казалось, не слышал вопроса. Арай вздохнул и собирался выйти из комнаты, когда ребёнок чуть заметно кивнул. Тамара улыбнулась, потрепала его по волосам и сказала:
– Иди, раскладывай свои обновки, а потом прибегай на кухню.
Сама осторожно поднялась, отказавшись от помощи Арая. Уже стоя у плиты, спросила его:
– Почему ты сам не хочешь почитать ему книги?
– Не хочу навязывать свое присутствие. Пусть привыкнет немного. Я вижу, что он соскучился, но доверия ко мне нет. Это длинная история, Тамрико, не хочу вспоминать. Слишком тяжело.
– Понятно.
Через некоторое время мальчик уже спал в своей комнате, отец сидел неподалёку в кресле и наблюдал за ним. Изредка ребёнок вздрагивал во сне, личико кривилось, словно он вот-вот заплачет, но потом следовал прерывистый вздох и… ничего, «тихий час» продолжался. Тамара, закончив уборку после обеда, тоже пришла в зал и присела в другое кресло. Она выглядела непривычно серьёзной, в руках держала кухонное полотенце, которое то сворачивала рулоном, то развёртывала и раскладывала на коленях. Мужчина посматривал на неё, слегка приподняв бровь, но так и не услышал ни слова. Посидев несколько минут, Тамара снова ушла на кухню. Арай задумчиво смотрел ей вслед, словно решался на что-то. Сделал движение, намереваясь встать, и снова сел. Покачал головой, мысленно убеждая себя в абсурдности задуманного, и всё же, хлопнув себя по коленям, стремительно направился за ней.
– Я хотел…
– Знаешь, Арай…
Они заговорили одновременно и замолчали почти сразу. Удивлённо глядели друг другу в глаза, потом вздохнули оба и:
– Я перебила тебя, ты…
– Я помешал тебе. Что ты хоте…
Тут уже не выдержали и засмеялись, так и не договорив.
– Надо попробовать ещё раз, – сказал он.
– Давай попробуем, – согласилась она.
Но они так и не поняли друг друга, кому же говорить первым. И снова произнесли почти вместе:
– Выходи за меня замуж, – совершенно серьёзно произнёс Арай.
– У меня есть предложение, – начала Тамара и замерла, широко открыв глаза.
Ему показалось, что сердце в груди остановило свой бег в ожидании ответа.
«Я не волновался так даже в первый раз, когда просил Ларису стать моей женой. Она-то сразу согласилась, мы ведь были давно знакомы. А сейчас… Остаётся только надеяться на везение и понимание Тамары».
В памяти возникла бывшая жена, с которой встречался пару часов назад. Сам себе признался, что был поражён переменами, произошедшими с ней. Лариса даже напомнила ему ту стеснительную, неуверенную девушку, покорившую его своей внешностью много лет назад. В те годы она была блондинкой с волосами до плеч, которые накручивала на бигуди, создавая объём и волну. Чистая кожа с нежным румянцем, робкая улыбка, минимум косметики – всё это понравилось Араю с первого взгляда. Ему хотелось сделать для неё всё: свернуть горы, достать луну с неба, бросить к ногам миллионы цветов и звёзд.
«Да, было дело, – думал он, не отрывая внимательного взгляда от удивлённой Тамары, одновременно находясь мыслями далеко отсюда, – но умерло, убито, похоронено. Ничто не возродит тех чувств. Да, Лариса сильно похудела, чуть не в половину, талия даже вернулась, макияж приятный, одежда дорогая, причёска молодёжная. Ей всё это идёт. Только не для того я ей позвонил, чтобы любоваться пустой картинкой. Уверен, что не пройдёт и минуты, как слетит искусно нанесённый лоск, и покажется истинное лицо».
Арай назначил бывшей жене встречу у входа в парк; там можно было оставить машину без опасения, что автомобиль эвакуируют дорожные службы. Лариса лишь издалека напомнила ему ту беззаботную девчонку, которая в юности украла сердце. Как только она подошла ближе, первыми словами её были:
– Что? Всё? Закончилась «отцовская любовь»? Устал? Надоело слушать вой и ор, и ты решил мне вернуть сыночка?
– Ничего подобного. Нам с ним хорошо. Никто не тыкает, не заставляет делать то, что ему не нравится.
– Так я и поверила, – усмехнувшись, произнесла Лариса, при этом поворачиваясь к нему то одним боком, то другим, словно хотела продемонстрировать изменения фигуры. – Почему ты не говоришь, что я отлично выгляжу? Не хочешь при мне локти кусать? Сам виноват, потерял меня, но если сильно попросишь, пообещаешь…
– Я могу сказать, что ты изменилась, мне это несложно. Даже могу поздравить, что тебе удалось так много в короткие сроки. Но я позвал тебя для серьёзного разговора.
– А где он? – недовольно спросила бывшая жена. – С кем-то оставил?
– Почему же? Наш сын сидит на качелях позади тебя, слушает сказку.
Она оглянулась, нахмурилась, рассматривая мальчика, одетого в новые вещи. Он, заметив её, спрыгнул с качавшегося сиденья и побежал к открытой двери машины, куда быстро залез и закрылся.
– Не поняла. Это твоя Audi?
– Да, – спокойно ответил Арай.
– Откуда? Как ты мог её купить?
Возмущение жены становилось всё более громким, что начинало привлекать внимание немногочисленных прохожих.
– Прекрати устраивать концерт, – жёстко сказал он, – мне безразлично твоё отношение к моим покупкам.
– Ты не имеешь права так жить! Ты бросил меня с детьми.
Арай вынул из кармана листок бумаги, в котором она сразу узнала свою записку с графиком приёма лекарств.
– Объясни мне, Лариса, почему наш ребёнок должен принимать эту дрянь?
– Да как ты смеешь? Ты будешь меня поучать, как мне воспиты…
– Повторить вопрос? Нет, я спрошу иначе: у тебя есть рецепт, подписанный врачом?
Секундное промедление с ответом, и ему всё стало ясно. Но она, расправив плечи, набрала в лёгкие воздуха и открыла рот.
– Не вздумай, – тихо приказал он. – Здесь нет твоей матери, некому поддержать фальшивый крик. Откуда у тебя эти таблетки? Говори честно, или я пойду в детскую поликлинику, к участковому врачу, в полицию, да куда угодно, чтобы засудить вас. Учти! Не ври мне.
Было видно, как забегали её глаза, побагровели щёки, красными пятнами пошла кожа шеи.
– Их мне прописал врач, когда ты ушёл от нас.
– Когда вы выгнали меня, ты хотела сказать? – Лариса промолчала в ответ, видя, что Арай разозлился, а она побаивалась его в таком состоянии, хотя ни разу не было и намёка на рукоприкладство. – Так, значит, тебе прописали таблетки три года назад, и ты принимаешь их до сих пор? А срок годности не вышел? И зачем они тебе сейчас? Стоп! Я понял: ты продолжаешь их получать, чтобы давать Сашке? Ты рассудком двинулась?
– Я давала ему четверть от своей дозы! – завопила она. – Не тебе меня…
– Замолчи, сию секунду закрой рот, – протолкнул слова сквозь побелевшие губы. – Я многое мог себе представить, но такое… Он тебе мешал, чего-то требовал? Ты сама до этого додумалась?
Арай сыпал вопросами, а Лариса растерялась. Она начала озираться, словно кого-то искала, задрожала, губы задёргались, всё лицо скривилось, теряя своё очарование. Вдруг её взгляд натолкнулся на сына, сидевшего в наушниках и наблюдавшего за родителями из машины.
– Я не сделала ничего, что навредило бы ему! Он бился в истерике, бросал во всех игрушки, рвал книги! Что ещё оставалось? Как успокоить? Ты же ушёл от…
– Да заткнись ты уже со своим враньём, – вдруг спокойно сказал он и вздохнул. – В общем, так, Лариса. Я забираю у тебя сына.
– Нет!
– Я всё сказал, и это не обсуждается.
– Да пошёл ты со своими приказами, – прошипела она, сузив глаза. – Я сейчас закричу, что ты украл у меня ребёнка, сюда сбежится вся округа!
– И не боишься за сына? Он же испугается.
– Не боюсь! Ничего, поорёт-поорёт и успокоится. А если будешь настаивать, то сделаю, как мальчишки советуют – сдам его в дурку!
Неожиданно для Арая Лариса вскинула руку и закрыла себе рот, округлив при этом глаза. Его взгляд стал тяжёлым, даже показалось, что воздух давит ей на плечи.
– Что ты сейчас сказала? – тихо прозвучал его голос. – Старшие братья хотят избавиться от младшего, так? Оба? Им он тоже мешает?
Медленный шаг в её сторону привёл к странной реакции: она выхватила из кармана платья телефон и выставила его перед собой, словно щит.
– Я всё записала! Если ты только посмеешь… Мама всегда говорила, что ты не заслуживаешь меня! Что ты просто хотел уехать со своих гор! Что ты специально мне столько детей наделал! Не хотел, чтобы я нашла другого! Ты… ты…
Арай понимал, что ситуация готова вырваться из-под контроля. И всё же резким движением отобрал у Ларисы телефон. Пока она пыталась вырвать свою вещь из его рук, он перекинул запись на свой номер.
– Забирай, – возвращая ей айфон, сказал Арай. – Не ожидал, что мне так повезёт. Хотя в суде, по-моему, не принимают записи в качестве улики или доказательства, но возможно, пригодится.
– В каком суде? – опешив, спросила Лариса.
– Я же сказал тебе, что заберу сына. Или ты думала, что я его выкраду? Нет, всё будет официально. И алименты буду платить только на среднего, пока ему не исполнится восемнадцать. Дальше пусть живёт самостоятельно. Старшему передай, пусть больше не обращается. Хотя я с ними потом поговорю.
– Тебе никто не отдаст больного ребёнка!
– Во-первых, он не больной, а вполне нормальный. Во-вторых, мы ещё посмотрим, чем закончится суд. Никто из вас не работает, живёте исключительно за счет моих же перечислений, да ещё, как выяснилось, совместно травите мальчишку транквилизаторами. Подключу органы опеки, думаю, тоже не будет лишним.
Прищурив глаза, он наблюдал за тем, как задрожали её руки, раздулись ноздри, как часто она заморгала.
– Ты не будешь этого делать, – прошептала Лариса, – просто пугаешь меня, да? Это же позор для тебя. А как же твоя карьера? Будут склонять по всем углам, затаскают по кабинетам. И вообще, я пойду в профком… местком… партком…
– Надо же! Вот и бывшая тёща прорезалась, – грустно усмехнулся Арай, – а я всё ждал, когда же ты запоёшь её словами? Вы ещё обратитесь в «Спортлото», как было сказано у Высоцкого.
Он посмотрел на сына, который сидел в машине, не обращая на них внимания. Мальчик выглядел заинтересованным, даже могло показаться, что вот-вот засмеётся.
– Шурке нравится слушать сказки, – негромко сказал Арай. – А много ли он их слушал? Когда я проводил с ним редкие часы… Эх, Лариса, что же мы наделали? Я не снимаю с себя вины. Работа – не главное в жизни, и оправдываться тем, что я старался сделать всё возможное для семьи, не буду. Но как могла ты додуматься да такого? Не перебивай меня. Я скажу тебе в последний раз: живи отдельно от матери. Не вымещай на детях её ненависть ко всем мужчинам на земле. Включи свою голову.
– Не твоё дело, – буркнула в ответ бывшая жена, отвернувшись.
– Ясно.
– Всё равно тебе не отдадут ребёнка. С кем он будет, когда ты задержишься на работе? Няньку наймешь? У тебя ни жены, ни родителей рядом. Ты один, как перст. А один в поле не воин.
– Повторю за тобой: это не твоё дело. Если хочешь вытащить всё грязное белье на обозрение, пожалуйста. Только учти, я больше молчать не буду. Хватит. Был уже добреньким, не хотел, чтобы трепали нервы тебе и детям. Но теперь вы ответите за издевательства над Шуркой.
– Какие издевательства? Таблетки, что ли? А ты докажи, что это я ему…
– Для начала – я знаю твой почерк, а записка нацарапана лично тобой. И чего проще взять у твоего врача рецепт, выписанный для тебя? Следствие этим займётся. Кроме того, можно сдать анализ крови, и следы употребления запрещённых препаратов семилетним ребёнком обнаружатся. Тогда тюрьма, Лариса. Малых детей у тебя на руках нет, так что загремишь по полной программе. Твоей матери дадут меньше, учитывая её возраст. Но возможно, что именно её упекут в дурку, куда вы хотели упрятать моего сына.
– Ты не сделаешь… У нас же дети! Они тебя и так ненавидят, а уж после этого вообще…
– Решать тебе. В суд я обязательно обращусь. Но как он пройдёт и чем закончится, во многом зависит от тебя.
– Плати мне половину своей зарплаты, или как сейчас хотя бы, тогда я подумаю.
– Нет. Всё будет по закону. Я не собираюсь покупать собственного сына. Чтобы ты потом обвинила меня в воровстве ребёнка или ещё чего придумала? Нет, я этого не допущу. Только официальные решения, со всеми документами, дающими мне право быть настоящим отцом, а не денежным эквивалентом. Иди, думай. Разговор окончен.
Лариса хотела что-то сказать, но его телефон прервал их встречу, издавая звуки национальной мелодии. Арай взглянул на экран и удивлённо произнёс слегка осипшим голосом, отвечая на звонок:
– Мама?
Он направился к машине, смотря себе под ноги. Бывшая жена сверлила взглядом широкую мужскую спину, с тоской оглядывала спортивную фигуру когда-то близкого ей человека, при этом прислушивалась к его словам, даже сделала несколько шагов за ним. Если бы Арай оглянулся, то заметил бы, насколько она заинтересовалась его реакцией на беседу с матерью. Но он, казалось, забыл о присутствии Ларисы.
– Я каждый месяц звонил тебе и отцу, но ваши номера были заблокированы. Если ты сама вдруг решилась… Случилось что-то?
Она ещё потопталась несколько минут, но больше ничего не услышала и ушла, оглядываясь назад. Арай уже сидел в машине, не закрыв водительскую дверь, смотрел куда-то вперёд, выглядел задумчивым.
Лариса свернула за угол, остановилась и вздохнула. Ей не хотелось идти домой.
«Меня там никто не ждёт. – Увидев неподалёку скамейку, медленно дошла до неё и тяжело опустилась на некрашеные доски. Внутри словно всё сжалось, казалось, что вокруг потемнело. – Почему не складывается так, как говорит мама? Не собирается Арай мне в ноги падать, нет, он уже далеко от меня, ничего не вернуть, да и кто бы мне позволил сойтись с ним? А сама я хочу ли этого? Если честно, нет. Единственное, о чём мечтаю, это остаться совсем одной, не вспоминать, не думать ни о ком. Вряд ли возможно подобное. Взрослые дети ушли из дома. Арай купил старшему однокомнатную квартиру на окраине города, так теперь сын и носа и не кажет, даже злится, когда звоню ему. Отрезанный ломоть. А средний? Этот вообще себе на уме. Договорился за моей спиной с бабушкой и переехал в её квартиру, оставив меня с ней. Сказал, что отцовские алименты будет забирать себе, и послал нас всех напоследок очень далеко. Младший только и оставался. Но нет у меня к нему тепла, хоть убейся. Ведь не собиралась рожать третьего, зачем-то мать вмешалась, убедила, что мой черномаз… муж собирается меня бросить, и надо захомутать его ещё одним ребёнком. А мы же предохранялись… Дура я, что послушалась, сама и продырявила «резинки». Арай был в шоке, когда узнал, что снова станет отцом. Он сейчас себя ругает, что мало внимания детям уделял, и я поддерживаю, подпитываю его вину, но ведь всё было не так! Нам было тяжело, никто не помогал, даже на регистрацию брака ни один из родителей не приехал. Всегда вдвоём… Сколько городов объездили с детьми на руках, и всегда он делал домашние дела, и полы мыл, и пелёнки стирал-гладил, и гулял с малышнёй, давая мне выспаться, и читал им… А готовил как? Какого хрена я убедила его перебраться в этот город? Здесь всё и рухнуло. Мать вцепилась, как клещ: мало, плохой, лентяй, страшный, чёрный. Ужас. И ведь я всё понимала и понимаю сейчас, но не могу ей возразить ни слова. Будто зомбированная – смотрю, слушаю, исполняю. А чего добилась? И последнего ребёнка отбирает Арай. Что же? Та беременность была самой тяжёлой. Я надеялась, что родится девочка, даже на УЗИ не стала спрашивать, и его убедила, и мать хотела внучку. Увы. Появился странный ребёнок, который сразу признавал только отца. Бесил меня этим! Молока не было, а этот голодный рот только и орал круглыми сутками. Хорошо, ночью Арай к нему вставал, а днём? Всё мне в руки, и мать не помогала, только пилила и пилила, когда приходила к нам. Потом и вовсе переехала в нашу квартиру, имею свою собственную, которую, между прочим, ей купил ненавистный зять. Не надо было ему этого делать! Жила бы до сих пор в «молодожёнке». Нет, она всё равно бы припёрлась к нам. Вот тогда и началось! Какой бы мужик выдержал? Ненавидит она их, как ненавидела всегда моего отца, о котором мне ничего не известно. Только и слышу с детства: негодяи, подлецы, твари вонючие… Зачем я об этом сейчас? Что это изменит? А если скажу ей, что он хочет забрать Сашку себе? Она вообще рехнётся. Ведь получится, что мы останемся без денег совсем. Её пенсия мизерная, да она и не давала никогда ни копейки, только требовала. А теперь алиментов будет ноль… И на что жить? Нет, Арай, так просто ты не отделаешься. Я с удовольствием расстанусь с немтырём, но не с денежками. Хочешь войны? Ты её получишь!»
– Вам плохо, уважаемая? – послышался рядом старческий мужской голос. – У вас слёзы ручьём текут.
Пожилой, совсем седой человек сидел на краешке скамьи, опираясь на трость. Через толстые стёкла очков на Ларису смотрели внимательные светло-серые глаза, и была в них тревога, даже жалость – то, чего давно не видела от родных людей. Она встала, одёрнула платье, тыльной стороной ладони вытерла мокрые щёки и покачала головой, отвергая заботу:
– Мне очень плохо, но я это заслужила.
Мужчина смотрел вслед ещё молодой симпатичной женщине, едва переставлявшей ноги. Он желал ей помочь хотя бы словом, но не мог. Видел, что в ней происходила какая-то борьба, но какие силы, светлые или тёмные, одержат верх? Вздохнув, отвернулся от грустной картины и обратил своё внимание на солнечный день, щурясь от удовольствия.
Лариса добрела до остановки, села в нужный автобус и, стараясь настроить себя на разговор с матерью, отправилась домой. Настроение металось от разрушительного к победному и обратно. Ей вспомнился ещё один финт, который они провернули с матерью, только теперь он мог обернуться против них, если информация дойдёт до Арая.
И что-то снова не давало покоя, словно был уже такой момент в жизни, когда не понимала, как существовать дальше, винилась перед собой.
«Память дурацкая! Дежавю прямо. Было же! Где? Когда?»
Вдруг, как ожог в груди, встала перед глазами картина: три года назад приходила к нему на работу с огромным желанием оттаскать за волосы некую Галину Ничью, якобы любовницу Арая. А пришлось ведь признаться перед незнакомой женщиной, что сама разрушила семью. Лариса резко развернулась к окну автобуса, чтобы никто не увидел, как её заливает багровый румянец злости и стыда – за ту минутную слабость, которую позволила себе тогда.
Арай в это время никак не мог прийти в себя от новостей, которые сообщила ему мать, после чего сразу отключила телефон. Он сидел в машине, глядя перед собой, но ничего не видел и не слышал. Мысли, события, планы – всё это перемешалось в голове.
– Брат, как же так получилось? – прошептал едва слышно, пытаясь изо всех сил понять и принять то, что узнал. – Почему ты так поступил?
Закрыв глаза, Арай старался представить старшего брата, но не получалось. Тяжёлый вздох вырвался из груди. Хотелось закричать, рубануть с плеча по приборной панели, но он понимал, что в машине, на заднем сидении находится его младший сын, и такое поведение может испугать его. И вдруг еле ощутимое прикосновение к волосам заставило Арая напрячься. Открыв глаза, медленно перевёл взгляд в зеркало заднего вида и чуть не заплакал, как ребёнок: это рука Саши дотрагивалась до него. Мальчик осторожно гладил его по голове, словно выражал сочувствие неведомому горю, постигшему отца. Наушники висели на шее, из них еле слышался размеренный рассказ.
– Спасибо тебе, Сандро, за понимание, за помощь, – произнёс Арай совсем тихо, потому что громче не мог говорить, до того сдавило горло. – Но мы же с тобой справимся, да? Мы сильные. Мы мужчины. Согласен, сын?
Детская рука мягко похлопала его по плечу, после чего Саша отодвинулся назад, сам залез в кресло и пристегнулся…
– Почему ты молчишь, Тамрико? Ты выйдешь за меня замуж? – повторил свой вопрос Арай.
Тамара внимательно его рассматривала. Те несколько секунд, что приходила в себя, дали ей возможность опомниться от неожиданного предложения.
– Ты делаешь это из-за Сандро? – прямо спросила она.
Её пристальный взгляд, словно проникающий в самые дальние уголки души, не давал возможности увильнуть от честного ответа.
– Да, – кивнул Арай.
И вдруг Тамара заметила, как его смуглая кожа становится темнее, что было заметно даже под щетиной.
«Он покраснел! Боже, как это… мило? Нет, это… чувственно, – подумала она, и сама ощутила тепло, поднимавшееся из груди, где часто-часто застучало сердце. – Не надо, чтобы он увидел моё смущение. Подумает ещё, что я очарована им».
– Спасибо за искренность, – произнесла вслух и, поднявшись из-за стола, отошла к окну.
– Понимаешь, Тамара, ситуация оказалась очень сложной, я не ожидал такого. Вскрылись подробности, которые и представить сложно нормальному человеку. И медлить нельзя. Я больше не имею права так подводить своего младшего сына.
Арай постарался коротко и предельно ясно изложить факты, не разрешая эмоциям вырваться из-под контроля. Она слушала его, хмурилась, понимала, что мужская гордость не позволила ему рассказать всё. Но и то, что было озвучено, повергало в шок. Своя собственная жизнь показалась приторно-сладкой по сравнению с проблемами Арая и Саши.
– В довершение всего мне позвонила мать, которая забыла о моём существовании с того самого дня, когда я сообщил родителям о женитьбе. Они были категорически против такой невесты, а посему отвернулись от меня и моей семьи, – грустно улыбнувшись, сказал Арай. Тамара видела, что ему сложно подбирать слова, не обидев никого из родных. – Она с горечью поведала, что мой старший брат, не поставив родителей в известность, просто собрал вещи и переехал со своей женой и детьми жить в Польшу – по работе, но с прицелом на постоянное место жительства. То есть готовился оставить их на старости лет одних и даже ничего не сказал, не предупредил и мне не сообщил. Просто сбежал. Извини, я повторяю её слова. То ли из-за этого, то ли по другой причине, но отец ослеп на один глаз и как-то сразу одряхлел. Да и у неё обнаружилось новообразование, надо проводить серьёзное обследование и в дальнейшем, вероятно, лечение.
Он умолк, словно у него закончились силы. Тамара стояла, онемев от таких новостей и событий. Арай снова глубоко вздохнул и продолжил говорить.
– В общем, родители выставили на продажу свой дом с гаражом, огромный дом, между прочим, триста квадратных метров, большой фруктовый сад… и купили билеты сюда. Надо искать жильё неподалёку от меня, чтобы хоть как-то приглядывать за ними. Приедут уже через неделю. Вот так-то, Тамрико. Я всё это рассказал тебе, чтобы не подумала, будто хочу скрыть или обмануть, или…
– Я и не думаю так, – не дав ему договорить, произнесла она и, решительно подперев бока, перешла к делу. – Значит, давай всё с самого начала.
– Что давать? Ты не ответила на моё предложение.
– Не ответила? Да? – удивилась Тамара и вдруг рассмеялась, подмигнула Араю и присела на табурет. – Ради Сандро я, конечно, согласна. Только нам надо разработать чёткий план с быстрыми шагами и стопроцентным положительным результатом. Обязательно нужен хороший юрист. Ну, такой знакомый у меня есть, помогал, когда проходила эпопею развода с бывшим мужем. Дальше – надо хотя бы что-то объяснить Сандро. Я не хочу, чтобы он меня оттолкнул, мы только начали дружить. Ради него же всё делается, да? Так, что ещё? Твои родители. Тут сложнее. В нашем доме найти бы квартиру, да? Было бы чудесно. Я поговорю с нашими тётушками. Может, есть у кого из них связь с переехавшими соседями. Мы с тобой должны…
