Текст книги "Спасибо за обман (СИ)"
Автор книги: NeTa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
– И хорошо, что не надо этого делать. Мне очень не хотелось вести Шурку на эти пытки. Никто не любит уколы, иголки, вид крови. Главное, что ей-то ничего неизвестно. – Он прижал её пальцы к губам, чуть прищурился, видя, как действует эта ласка на жену, и улыбнулся. – Тамара, я утром написал юристу, чтобы он организовал досудебную встречу с судьёй. Объяснил ситуацию. Все документы у нас уже собраны. Чуть позже там появится и мать Саши. Наверное, меня сегодня долго не будет дома, но постараюсь всё сделать быстрее.
– Не спеши. Надо сделать так, чтобы поставить окончательную точку в этих вопросах. Затягивать нельзя, иначе никакого здоровья и нервов не хватит. Знаю, о чём говорю. Наши с тобой бывшие, по-моему, одного поля ягоды. Но возможно, я ошибаюсь, и всё сложится хорошо? Если же не получится… Даже думать об этом не хочу. Ты уверен, что больше ничего не надо?
– Много ещё надо успеть до этой встречи. Так что я сейчас ухожу. Жди меня с победой.
– Только так!
Они встали, Арай прижал к себе жену и прошептал:
– Ты моя…
Глава 8
Минуты тянулись медленно, превращаясь в долгие часы ожидания. Тамара не могла заставить себя выйти из дома, который теперь казался ей крепостью. Решила, что выйдут гулять все вместе, семьёй, вне зависимости от результатов встреч Арая.
– Сандро, как ты смотришь на то, чтобы помочь мне приготовить пирог с яблоками? – спросила она Сашу, сидевшего перед старым телевизором. – Я остановлю кассету, и ты досмотришь мультики потом? Что скажешь?
Мальчик быстро кивнул, соглашаясь с её предложением, и с готовностью слез с дивана. Тамара склонила голову к плечу, улыбнулась и вопросительно подняла брови, словно ждала его ответа.
– Хорошо, – медленно прошептал Саша и протянул ей руку.
Они с удовольствием месили тесто, немного перепачкались мукой и смеялись вместе, резали яблоки и красиво их раскладывали. Потом поставили большой противень в духовку и одновременно вздохнули.
– Вечером угостим наших тётушек, – сказала Тамара, вытирая усыпанные мукой щеки Саши. – И ты сделаешь им сюрприз, да? Как скажешь им «привет», так они и…
– А Аня-Иванна там будет? – спросил он еле слышно. – Я хочу сначала с ней говорить.
– Мы узнаем, выздоровела ли она, а потом тогда и решим. А я хотела предложить тебе взять маленького котёнка к нам домой. Как ты к этому относишься?
Саша чуть нахмурился, покачал головой и, к удивлению Тамары, ответил отказом:
– Нет, у меня есть Васька. Я не могу взять себе другого друга.
– Хорошо, как скажешь, – немного опешив, согласилась она.
Потом написала об этом Араю и отправила, в последний момент подумав, что не надо бы его отвлекать от серьёзных вопросов. Но он ответил ей двумя смайликами: один делал круглые глаза, другой смеялся. А вскоре в дверном замке повернулся ключ, и раздался его голос:
– Я дома!
Тамара услышала топот детских ног, промчавшихся из комнаты в коридор, и потом вдруг тишина, а за ней всхлипы и плач. Она поспешила за Сашей, испугавшись его реакции на приход отца. Перед её глазами предстала картина, чуть не заставившая и её разрыдаться: мальчик сидел на полу и прижимал к себе щенка. Рядом стояла пустая картонная коробка. Маленький корги лизал лицо своего хозяина, и казалось, улыбался. Саша уже захлёбывался от слёз, а Арай застыл над ним, чуть разведя руки в стороны.
– Что тут у вас происходит? – спросила Тамара чуть осипшим голосом, прижав ладонь к горлу.
– Да вот я тут собачку принёс, – как-то виновато ответил он и пожал плечами. – А Шурка плачет. Не пойму, нравится ему или нет.
– Нравится! – икая, прошептал ему сын. – Очень нравится! Он такой хороший, смешной. Он мой!
– Твой, конечно, – сказал Арай, присаживаясь на корточки рядом с сыном. – Я оставил в машине все его вещи. Потом сходим, заберём. Теперь с ним надо будет гулять. Ты готов?
Мальчик быстро закивал, не в силах уже даже шептать.
– Его зовут Коржик. Он ещё маленький, и за ним надо приглядывать, чтобы не съел чего-нибудь и не подавился.
– Я буду за ним приглядывать!
Саша встал, так и не выпустив щенка из рук, направился в свою комнату, шмыгая носом и прижимаясь лбом к мягкой шёрстке Коржика. Проводив сына взглядом, Арай с улыбкой обратился к Тамаре:
– Такой аромат! А что ты приготовила? Что-то вкусненькое?
– Это мы с Сандро испекли яблочный пирог, хотели вечером всех угостить во дворе, а заодно и обрадовать, что умеем говорить. Но теперь Коржик затмит все наши новости. Пойдём на кухню, не терпится всё узнать…
Встретившись с юристом, предложил ему сразу заехать в салон сотовой связи. Там девушка-продавец сначала не хотела давать информацию, но при виде «корочек», показанных мужчинами, сделала требуемые распечатки. Арай мысленно удивился, что несильно-то она и сопротивлялась, а за отдельное вознаграждение они получили ещё и несколько экземпляров, чтобы не копировать эти документы.
Изучив документы, юрист, повидавший разное за время своей профессиональной деятельности, всё же изумился изворотливости и жадности человеческой натуры.
Судья им сказала, что в рамках досудебной подготовки дела пошла навстречу истцу, но у неё мало времени, она и так вставила их в свой жёсткий график, отказавшись от обеда. Однако когда выслушала Арая и просмотрела все бумаги, забыла о своих словах. Женщина строго взглянула на него и покачала головой.
– Где бы мне найти такого… – совсем тихо, из-за камер, находившихся в кабинете, начала она и замолчала, подбирая сравнение, но так и не нашла его, а обижать симпатичного мужчину не хотела. – Вы сами-то понимаете, что вас обирали? И не только вас.
– К сожалению, понимаю, – ответил он, – но мне и в голову не могло прийти такое.
– Да уж, тут прямо схема вытягивания до последней копеечки. Итак, следуя этим документам, бывшая супруга обратилась к вашим родителям за помощью примерно три года назад. Они общались нормально до развода?
– Мы вообще не общались с родителями двадцать лет. Так сложилось, дело прошлое. У Ларисы не было их номеров телефонов. Видимо, она воспользовалась моим, я никогда не ставил пароль.
– Ясно. Она пишет вашей матери, что вы бросили семью, не платите алименты… ну и так далее. Извините, мерзости повторять не буду. Из представленных справок вижу, что всё заявленное ею – клевета. Простите, но за три с лишним года вы отправили родителям очень большую сумму. Понимаю, с вашей зарплатой сто-сто пятьдесят тысяч в месяц это немного, а для стариков – большие деньги. И они не оставляли себе ничего, всё переправляли Ларисе Ивановне Аракелян в тот же день, когда получали от вас. Вы с родителями говорили? Как они повелись на это? Неужели поверили наговору?
– Нет, не говорил. Они старенькие уже, не вполне здоровы. Не знаю, стоит ли волновать родителей тем, что их просто обманули.
– Ну, вы даёте! – возмутилась судья. – Святых среди нас нет. Они обязаны узнать, что вас оклеветали.
– Может, позже расскажу. Они только вчера приехали, устали с дороги. Куда я с такими разговорами?
Женщина вздохнула. Перебирая документы, раскладывая их по стопкам, всё-таки не выдержала и, не обращая внимания на камеры, воскликнула:
– У них отняли больше четырёх миллионов! Меня жаба сейчас задушит!
Юрист хмыкнул и, кивая, сказал:
– Значит, я не одинок в проявлении таких чувств.
– Так, мужчины, сейчас появится ответчик, и я очень прошу вас не мешать мне. Молчание – золото.
Сразу после её слов раздался стук, и дверь открылась:
– Можно? – елейным голоском спросила Лариса, но увидев бывшего мужа, изменила тон. – А он что здесь делает? При нём я не буду…
– Сядьте, – строго сказала судья. – У меня мало времени, и ваши истерики неуместны. Начнём.
Арай наблюдал за бывшей супругой, прислушивался к себе и не находил в душе жалости или понимания её действий. Видел, как она бледнеет, рассматривая распечатки, справки из медицинского учреждения, с места его работы. Она сильно отреагировала на информацию о том, сколько денег он переводил сыновьям и ей сверх положенных алиментов. А ему оставалось мысленно поблагодарить юриста, который настоял на том, чтобы приложить и этот документ, хотя сам Арай не хотел обнародовать данные о собственной щедрости. «Или глупости», – признался себе, разглядывая проступившие красные пятна на шее Ларисы.
Она отшвырнула от себя все бумаги и попыталась презрительно скривить губы, но они дёргались и дрожали, отчего казалось, что вот-вот польются слёзы, или начнётся крик.
– И что? – выдавила из себя его бывшая жена. – Что из этого следует? Они же сами мне помогали, я их не заставляла. Это не вымогательство! Не навесите мне статью!
Ему показалось, что перед ним задёрнули чёрную шторку, до того потемнело в глазах. Пальцы сами сжались в кулаки.
В ушах гудело, дыхание остановилось на вдохе, казалось, что грудь вот-вот разорвёт от нехватки воздуха. Арай ничего не слышал, единственное, что привело его в чувство – жёсткое давление на руку. На какой-то миг стало даже больно, и тогда до него долетел строгий женский голос:
– Арай Александрович, покиньте мой кабинет. Вы мне мешаете. Выведи его отсюда.
Он почувствовал, что его уже подталкивают к дверям, и только в коридоре смог дышать. Рядом с ним стоял взволнованный юрист и заглядывал в глаза.
– Ну, ты чего, Арай? Крышу чуть не снесло? Нельзя. Всё дело полетит к чёрту. Понимаю, что такая наглость кого угодно может взбесить, но надо держаться. Мне и самому так хочется щёлкнуть её по носу – как минимум. Ты в норме? Успокоился? А то мне надо туда вернуться.
– В норме. Иди. Только…
– Всё, ни слова больше. Везде камеры, да и в кабинете тоже есть, ты не заметил?
– Нет. Иди, я здесь посижу, отдышусь.
Когда остался один, устало опустился на истёртую деревянную скамью и приложил руку к сердцу, которое то билось в угорелом ритме, то словно спотыкалось и переваливалось с боку на бок.
«Болит там что-то, тянет, даже рука немеет, – думал Арай, сжимая и разжимая левый кулак. – Как же всё это произошло? Денег не жалко, заработаю ещё, но мама… как могла поверить в эту чушь? А отец? Хотя, зная Ларису и её плаксивое завывание, чего удивляться. Интересно, о чём они там говорят? С другой стороны, меня здесь и не должно быть, я ведь передал ведение дела юристу. Остаётся только ждать. Позовут, когда надо. Правильно сделала судья, что выгнала меня, иначе… Никогда не поднимал руку на женщин, а тут возникло дикое желание сжать пальцы на этой шее с красными пятнами. Довела всё-таки! Столько лет старалась. Получилось же! Почти».
В кабинете, между тем, происходила подготовка к беседе. Судья что-то писала на листе бумаги, разделив его на две части. Она ничего не говорила, только сосредоточенно заполняла строками и цифрами колонки. Её взгляд не поднимался от стола. Могло показаться, что ей безразличны ожидавшие люди. Лариса начала ёрзать на стуле, теребить ручки сумки, нетерпеливо поглядывая то на судью, то на юриста, который только вернулся из коридора. Его вид не внушил ей радости или уверенности: мужчина был спокоен и не смотрел на ответчицу. Он тоже ждал, что скажет судья.
– Итак, Лариса Ивановна, – наконец прозвучал безликий голос представителя правосудия, – я тут набросала плюсы и минусы вашего положения. Можете ознакомиться, но не пытайтесь стащить лист. Предупреждаю, здесь камеры, которые записывают каждое движение.
Лариса нервно оглянулась, взгляд метнулся по углам, потолку, окнам. Она взяла бумагу дрожащей рукой и начала изучать. По мере прочтения её глаза округлялись, дыхание учащалось, большая грудь вздымалась, угрожая вырвать пуговицы блузки «с мясом».
– Вы хотите сказать, что мне грозит…
– И не только вам, но и вашей матери. Это не кошелёк умыкнуть, хотя и за такой проступок тоже есть статья. Я так понимаю, вы ознакомились с тем, что можете получить за свою деятельность, – забирая у неё листок, произнесла судья, делая бровями знак юристу, чтобы помалкивал. – Если кратко: вы давали сыну запрещённые в его возрасте препараты, которые врач ему не прописывал. Добивались оформления инвалидности здоровому ребёнку.
– Он больной! Немой! – заорала Лариса.
– Тихо. Тихо. Зачем так кричать? Проведут экспертизу, медицинское обследование, и всё будет доказано. Это ясно? Как минимум лишение родительских прав…
– Подумаешь! Да пусть лишают. Он мне не нужен. Я уже так намаялась, – махнув рукой, сказала она, но вдруг подалась вперёд и спросила. – А алименты? Он не будет платить? Нет, тогда я не согласна.
– Понятно. Значит, будем давать делу ход. Арай Александрович хотел решить вопрос полюбовно, без жёстких мер. Не получится, значит. Тогда дальше. Предупреждаю, я лично займусь делом о клевете и мошенничестве…
– Чего? – взвизгнула Лариса, встала и нависла над столом, словно угрожая судье. – Что ты сказала? Да я… я маме…
– Сидеть! – сузив глаза, стараясь не шарахнуть кулаком по столу, буквально прошипела судья. – Отдадите всё до копеечки, что выманили у стариков.
– Нет! Я для сына старалась! На квартиру собирала!
Юрист крякнул в углу, потёр лоб, с тоской осознавая, что встреча затянется дольше, чем он предполагал.
– На квартиру? – переспросила представитель закона. – Точно на квартиру, не на дворец? Не надо лгать.
– Да я могу показать… Вот! – Лариса торопливо вытащила из сумки телефон, чуть не уронив его, нажала несколько раз и повернула экран к судье. – Смотрите! Здесь всё, я ничего не потратила! И матери не отдала, хотя она требовала.
– Героиня прямо, – усмехнулся юрист, мысленно потирая руки, понимая, что всё не так безнадёжно.
Его возглас привёл её в чувство. Лариса часто заморгала, осознавая, что сама всё рассказала, и обратной дороги нет. Взгляд судьи лишь подтвердил это.
– Позови Аракеляна. Дальше будем вместе решать. А я пока позвоню помощнику, пусть принимает следующих без меня. Я это дело не выпущу из рук, доведу его до справедливого конца: и деньги вернутся старикам, и ребёнок будет жить с отцом, и алименты мать начнёт платить на содержание своего младшего сына, и виновные будут наказаны, если не захотят договариваться.
– Ему никакой суд не отдаст ребёнка, – вдруг успокоившись, высокомерно сказала Лариса и ухмыльнулась. – Он не женат. А я скоро выйду на работу. Подруга звала к себе в ЖЭК на должность сметчика. Так что платить ему «алики» ещё больше десяти лет. Кстати, если этого немтыря признают инвалидом, то и дольше будет платить. Старикам деньги? Что ж, могу вернуть половину, а вторая половина – среднему сыну на квартиру. Ясно? Ещё потягаемся.
Арай уже тихо вошёл и слушал её планы. Он спокойно стоял у дверей, позади бывшей жены.
– А с чего ты взяла, что я не женат?
Со стороны могло показаться, что время в кабинете остановилось: никто не двигался, даже не моргал. Звенящая тишина нарушалась еле слышным шумом города за окном. Вдруг бывшая супруга всем корпусом повернулась к Араю и вцепилась пальцами в спинку стула так сильно, что ногти побелели. Она напряжённо всматривалась в его глаза, словно искала там подтверждение того, что он обманул её. Потом перевела взгляд на правую руку, где широкой полосой сверкало кольцо. Лариса с трудом отпустила стул и резко схватилась за горло, из которого вырвался полузадушенный хрип:
– Нет! Ты не мог жениться!
– Почему это? – удивился Арай и сделал шаг к столу.
– Потому что ты любишь только меня, – совершенно уверенно ответила она.
Судья приподняла брови, в недоумении поморгала несколько раз, пытаясь не потерять нить разговора, и посмотрела на юриста, который, казалось, вообще впал в ступор.
– Ты не мог жениться! – уже истерично закричала растерянная женщина, вдруг осознавшая всю тщетность своих замыслов. – Ты не будешь счастливым без меня. Только я… – Она поперхнулась, закашлялась, слёзы потекли по красным щекам. Судорожно копошась в сумке, Лариса пыталась что-то сказать, но лишь сильнее брызгала слюной и качала головой, будто отвергала слова, которые повергли её в такое состояние. – Ты мне изменил? Ты с ней спал? Нет! Не поверю ни за что!
– Странно это слышать. Не ты ли регулярно сообщала моей матери, что я гуляю, изменяю, ни одной юбки не пропускаю? А теперь говоришь, что этого не может быть. Лариса, я женат и счастлив. И очень люблю свою жену.
– Нет, нет, нет, этого не может быть, – повторяла и повторяла его бывшая супруга, мотая головой с такой силой, что причёска совсем растрепалась.
Видя такой поворот беседы, судья тихо произнесла, обращаясь к нему:
– Думаю, вам лучше уйти. Пусть останется ваш представитель. До свидания.
Понимая, что выбора у него нет, Арай вышел из кабинета. Он чувствовал себя уставшим и не понимал, чего ждать дальше. Проверив телефон, обнаружил сообщение от Тамары и тут же переключился на мысли о сыне. Простояв несколько минут без движения, наконец, улыбнулся и набрал номер телефона одного из своих друзей:
– Захар, привет. Ты говорил как-то, что у вас оставались щенки. Всех продали?
– Здоров будешь, – раздался густой голос в трубке. – Один ещё есть, мальчик. Никто не берёт его, потому что он меньше всех уродился, к тому же добрый и спокойный. Ирма решила, что не будет его продавать, переживает за него: вдруг будут обижать беззащитного. А что?
– Я хотел сыну подарить щенка. Может, Ирма передумает? Мы не будем его обижать.
– Да для тебя она, конечно, согласится! Поезжай к ней, она сейчас дома. Отец там рядом, поможет, если что. Коржику надо будет купить всё, что нужно для такого малыша. Ты готов принять такого кроху в семью?
– С огромным удовольствием! Коржик, значит?
– Ага…
Ирма не взяла денег с Арая, даже обиделась на его предложение; приготовила список вещей, необходимых для маленького корги, написала рацион питания, и, всплакнув, отпустила малыша в новую семью. Уезжая из гостеприимного дома, думал о том, сколько же пришлось пережить этой молодой женщине, если она абсолютно седая.
«А ведь она моложе меня. Я никогда не спрашивал об их жизни. Вряд ли Ирма поседела из-за счастливых событий. Видно, было что-то такое до встречи с Захаром, отчего все волосы побелели, как снег. Но он её любит так… и сравнение в голову не приходит. У меня самые лучшие друзья».
Его мысли были прерваны входящим сообщением от юриста. Арай припарковался, чтобы внимательно всё прочитать. Понимал, что новости могут быть не из приятных.
«Скажу прямо, тебе повезло. Обычно судьи-женщины встают на сторону матерей, которых «бросили с детьми, оставили, обманули» и т. д. Она, кстати, сама в разводе, призналась мне потом. И была настроена против тебя, но всё-таки честность и жажда справедливости взяли верх. В общем, она еле успокоила Л.И., та всё твердила одно и то же, как заведённая. Однако удалось вернуться к сути вопросов. На данный момент имеем вот что: Л.И. не хочет уголовного, административного или любого другого преследования; согласна отказаться от родительских прав на младшего сына; алименты на него платить не будет, судебные издержки тоже; твоим родителям вернёт половину, а остальное, как и говорила, сыну на квартиру. Она сказала, что устала жить с матерью, хочет, чтобы старуха ушла к себе, а там уже обосновался ваш средний. Поэтому-то и копила. Не объяснение, конечно. Но ты и сам всё понимаешь. К тому же добавила, что всё равно вырвала бы у тебя эти средства: «тогда какая ему разница, как я эти деньги получила. Пусть спасибо мне ещё скажет». Это её слова, не мои. В целом, это победа, я считаю. Но всё-таки расслабляться нельзя, она может и передумать, и выдвинуть другие требования. Да и ты вдруг решишь наказать её сильнее. Твой выбор. Наша судья строга, предупредила, что не даст Л.И. шанса выкрутиться. Думаю, в суд Л.И. придёт с мамой. Шутка! Ха-ха! Будут новости, напишу. Не забудь кинуть деньги за вторую неделю работы. Привет молодой жене»…
– Вот так прошёл мой день.
– Да уж, – покачав головой, сказала Тамара. – И спросить-то нечего, но я под впечатлением. А как ты сам считаешь, это победа?
– Конечно! – тихо прокричал Арай и распахнул объятия для жены.
– Ура! – негромко ответила она и прижалась к его разгорячённому телу.
На кухню вбежал Саша и бросился к ним, обняв взрослых за ноги. А за ним следом маленьким, коротконогим шариком выкатился щенок, с собачьей улыбкой на мордочке. Он запрыгал рядом со своим хозяином, пытаясь встать на задние лапы, но толстая попа перевешивала, и Коржик заваливался на бок или спину, вызывая у всех смех.
– Пап, меня не заберут от тебя? – вдруг спросил шёпотом сын, подняв голову к отцу.
– Нет. Точно нет.
Ближе к вечеру они вместе начали готовиться к выходу во двор. Маленький Коржик воспринимал эту суету как игру, постоянно утаскивал у Саши то носок, то ремешок. Мальчик негромко смеялся, бегал за щенком, вдвоём они наводили шум в квартире. Тамаре позвонила Анна Ивановна и охрипшим голосом поинтересовалась, что у них происходит. Заодно пожаловалась на слабость.
– Всё время спать хочется, наверное, скоро погода испортится, – сказала она. – Участковый врач ко мне заходил, послушал, горло посмотрел. ОРЗ, говорит. Желательно ещё пару дней посидеть дома, так что я сегодня не выйду на прогулку. Так ты, Тамрико, говоришь, собачку взяли для Сашеньки? Это очень хорошо, ему это в радость, да и ответственность тоже. Может, и начнёт с нами общаться?
– Он уже начал, только пока шёпотом, – тихо ответила ей Тамара, – Сандро хотел сам тебе всё сказать, а ты вот расклеилась.
– Ой! Да ради такого дела я маску надену! Уж зайдите ко мне хоть на минуточку, ладно?
– Конечно.
Она упаковала яблочный пирог для старой учительницы в картонную коробку, нарядила Сашу в удобную для семейного вечера одежду, и сама надела любимую белую блузку и джинсы. Арай не захотел привлекать к себе внимание и выбрал привычную полосатую футболку к серым брюкам.
Подняться на пятый этаж сложнее всех оказалось коротконогому щенку, его хозяину пришлось взять Коржика на руки. Когда пожилая женщина открыла дверь, перед ней стоял Саша, одетый в новый спортивный костюм синего цвета с голубыми полосками, рыжий щенок сидел у его ног, высунув язык. Взрослые, улыбаясь, стояли позади этой пары друзей.
– Привет, Сандро, – голос Анны, приглушенный медицинской маской, звучал всё же радостно. – У тебя собачка появилась? Забавный щенок. Как его зовут?
Мальчик заволновался, начал оглядываться, мять в руках поводок. Потом часто задышал и тихо-тихо, еле слышно произнёс:
– Его зовут Коржик.
Пожилая женщина медленно присела перед ним на корточки и посмотрела в тёмные глаза своего ученика.
– Ты большой молодец. Я горжусь тобой.
– Прости меня, – прошептал он.
– За что? – удивилась Анна Ивановна.
– Я тебя обманул, что не умею говорить. Это нехорошо.
– Ты прав обманывать не надо. Но я не в обиде, потому что думаю, тебе так было нужно. Ты потом мне расскажешь, если захочешь, да?
Саша по привычке кивнул и улыбнулся. Обернувшись к Тамаре, протянул руку и получил коробку с пирогом.
– Это тебе, Аня-Иванна. Я тоже немного… испекал. Старался. Вот.
– Спасибо, – теперь уже она шёпотом ответила мальчику и взяла подарок. – Мы с тобой скоро снова встретимся и будем учиться читать.
– А я умею только чуть-чуть.
– Да? Это ещё одна прекрасная новость. Я же говорила, что ты большой молодец.
Во дворе было меньше людей, чем в выходные дни, но главные тётушки вместе с дядей Ваней сидели за деревянным столом и играли в карты, мирно обсуждая последние новости их маленькой коммуны.
– И удивительно, что они совсем не выходят, – выкладывая карту из «веера», негромко сказала Мария. – Второй день, как приехали, и носа не кажут.
– Арай к ним тоже не заходил, – добавила Фрося, прикидывая, как ответить на ход подруги. – Хотя ему и некогда было, он только недавно приехал. И не спрашивайте, откуда я знаю. Балкон, бинокль – старые привычки не ржавеют.
– Кто бы сомневался, – усмехнулась Софико. – Я думаю, что у них не сложились по молодости отношения. Наверное, сын пошёл против мнения родителей. Может, женился не по их указке. А это крест на всю жизнь.
– Уж ты-то знаешь, – недовольно проворчал Иван, побивая её карту своей, – несостоявшаяся грузинская невеста.
– Не ревнуй, – мягко погладив его по руке, сказала она и влюблённо посмотрела на мужа. – Ты же знаешь, что я люблю, и всегда любила только тебя. Пришёл, увидел, победил – это о твоих поступках. А там и не было ничего такого.
– Ага-ага, ну-ну… Софьюшка, да я же знаю. Это уж просто так, к слову пришлось.
Подруги помалкивали, улыбались, глядя, как разговаривают супруги, давно перешагнувшие порог золотой свадьбы.
– Здравствуйте, тётушки, – раздался тихий голосок. – Привет, дядя Вано. А мне папа щенка подарил. Его зовут Коржик.
Сидевшие за столом пожилые люди, казалось, застыли и онемели. Они смотрели друг на друга, словно каждый из них боялся оглянуться, чтобы узнать, кто же говорил так несмело. Наконец, первым опомнился дядя Ваня и наклонился в сторону, открывая себе вид на мальчика, переминавшегося с ноги на ногу и державшего поводок. Рядом с ним сидел «улыбчивый» рыжий щенок. Поодаль стояла Тамара, державшая под локоть Арая. Они пристально наблюдали за реакцией компании и поведением Саши. То, что мальчик нервничал, было ясно по тому, как он иногда вздрагивал и передёргивал плечами, но всё же упрямо шёл к своей цели.
– Ведь сказал, что сам поговорит со стариками, – прошептал его отец, обращаясь к жене, – вот и сражается с собственными страхами.
– Давай подойдём, поможем ему, – попросила Тамара.
– Не надо. Он же хотел сам. Если нужно будет, Шурка попросит о помощи.
– Как?
– Хотя бы обернётся. Но он ведь стоит лицом к ним, а на нас не оглядывается.
В этот момент за деревянным столом началось движение, все будто отмерли, и двор наполнился удивлёнными возгласами, смехом, вопросами. Говорили одновременно, Саша не знал, на кого реагировать, но по-прежнему упорно стоял, не поворачиваясь назад. Лишь щенок от радости запрыгал на месте, пытаясь оторвать от земли свою увесистую попку. Он не тявкал, не рычал, но было понятно, что Коржик в собачьем восторге от шума вокруг.
– Иди-ка сюда, Сандро, – позвал мальчика дядя Ваня, – расскажи нам, почему молчал-то? Присматривался к нам? Думал, можно ли нам верить? Ты настоящий разведчик.
Саша медленно приблизился к ним и прошептал:
– Простите меня, пожалуйста, что обманул вас. Я умею разговаривать, но только негромко. Я отвык.
Это детское честное признание на мгновение снова остановило движение во дворе. Пожилые люди быстро переглянулись, поняли друг друга без слов и решили не задавать лишних вопросов, не стали проявлять любопытства.
– Будем надеяться, что эта маленькая хитрость станет единственным обманом между лучшими друзьями, – чуть откашлявшись, сказал дядя Ваня. – А теперь иди к нам, мы научим тебя играть в карты. И Коржика тоже научим.
Арай издалека наблюдал, как его сына подсаживают за стол и помогают щенку усидеть рядом с хозяином. Коржик сразу улёгся, уткнувшись носом в ногу Саши.
– А ведь ты был прав, – прижавшись к мужу, сказала Тамара, – Сандро сам справился. И для него это было очень важно. Теперь он полноправный член дворовой компании. Только не всё сделано сегодня.
– Ты о чём? Или о ком? О родителях?
– Да, надо проведать их. Сам представь, как им на новом месте: никого не знают, даже в магазин сходить не могут, его ведь ещё найти надо. Да и есть ли у них деньги?
– Я собирался зайти, но чуть позже. Хотел убедиться, что у Шурки всё хорошо. Сейчас схожу, поговорю с ними, даже если будут молчать в ответ. Главное, поставить в известность. А в выходной поедем к твоим? У них отдыхаешь душой.
– Поедем. Мама звонила, звала всех вместе в гости, но не знаю, как твои родители отреагируют на такое приглашение.
– И я не знаю, – кивнув, сказал Арай и улыбнулся. – Что бы я делал без тебя, Тамрико? Ты даришь мне силы, надежду, уверенность. А ещё тепло и заботу – не только мне, но и моему сыну. Не каждая женщина…
– Не надо говорить о «каждой». Говори обо мне. Я буду слушать твои признания. Только сначала сходи. Волнуюсь за них. Старенькие уж совсем. Они мне показались не просто растерянными, а потерянными, словно их вырвали из привычной среды и бросили в неизвестность.
– Иду, – поцеловав жену в макушку, ответил он и направился к первому подъезду.
Она смотрела ему вслед и шёпотом просила небеса помочь в сложном разговоре.
Арай не чувствовал волнения, как это было с ним, когда встречал родителей в аэропорту. Теперь он понимал, что одной из причин такого их отношения является клевета Ларисы.
«Жаль, что они поверили ей, человеку, которого ни разу не видели, а не мне, родному сыну. Хотя у меня и не было возможности оправдаться, вернее, объяснить, что все её слова – ложь. Я даже не догадывался, что меня так выставили перед ними. Неужели Лариса действовала без подсказки матери? Она сегодня сказала, что не позволила никому прикасаться к этим деньгам. Тогда получается, что мать знала, но воспользоваться не смогла. Но зачем мне это теперь? Пытаюсь что-то понять в их поступках? Бесполезно. Порой кажется, что они и сами не осознают, как далеко зашли в своей ненависти и зависти».
Перед дверью квартиры остановился, раздумывая, имеет ли право открыть своим ключом, зайти без стука. Но потом решил, что ничего другого ему не остаётся, ведь пожилые люди могли и отдыхать, так зачем им мешать? Арай тихо вошёл и услышал работу сразу двух телевизоров: одновременно звучали новости и какой-то боевик со стрельбой и криками. Он чуть улыбнулся, представив, что решила бы Тамара: кто из родителей увлечён боевиком? Сам-то ответ знал.
В большой комнате на диване сидел отец и, глядя перед собой, слушал правильную речь известного диктора, говорившего о подготовке школ страны к новому учебному году.
– Папа, здравствуй, – сказал Арай и, присев рядом с отцом, положил ладонь поверх его руки. – Я записал тебя завтра на приём к врачу. Пусть проверит твои глаза. У нас хвалят этот центр, «Прозрение» называется. Возможно, ещё не поздно что-то поправить.
Отец кивнул в ответ и тяжело вздохнул. Сын надеялся, что он заговорит с ним, и дождался этого.
– Спасибо, Арай. Сходим, раз записал. Только пустое это. Я же проверялся пару раз, сказали, бесполезно. Но сходим. Мне приятно, что ты нашёл время для старика.
– Пап…
Не найдя, что ответить на это, Арай чуть сжал его руку и направился на кухню, откуда слышался звон кастрюль. Чтобы не напугать мать своим неожиданным появлением, он остановился в дверном проёме и наблюдал, как ловко она шинковала зелень, добавляла её в салатник, брала огурцы и их быстро резала. Все её движения казались такими родными, что ему снова, как в детстве, захотелось взять материнскую руку погладить, молча пожалеть, подарить свою силу. И уж было сделал шаг к ней, но она заметила его, нахмурилась, остановилась на мгновение, а потом снова вернулась к работе, не проронив ни звука. Телевизор разрывался автоматными очередями, стонами, руганью актёров, но всё это тонуло в тяжёлом, густом молчании.
