Текст книги "Северное сияние (СИ)"
Автор книги: Nell kOt
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
– Как ты узнала, что ехать надо именно в ГУВД?
– Ты же сама представилась, как капитан убойного отдела ГУВД…
– Ладно… Дальше!
– Потом я дождалась тебя в ГУВД и… дальше ты знаешь, – она отвернулась от меня и замолчала.
– Дальше, Кристина… Я должна каждый раз тебя встряхивать?!
– Вечером ты мне позвонила… он как раз сидел у меня.
– Сгоров?!
– Да! – она снова посмотрела на меня… Под этим взглядом, полным обиды, хотелось провалиться на месте, но я снова заставила эмоции заткнуться и слушать ее, – Когда ты разговаривала со мной, он стоял в каких-то пяти метрах.
– Значит, все слышал?
– Не знаю… Когда я повесила трубу, он спросил, что за такое мероприятие готовит Наталья Александровна и почему он не в курсе? Я соврала ему что-то… А утром, на уроке истории, этот гад поинтересовался у нее лично, чего она вчера мне звонила? Как ты думаешь, что она ему ответила?! – я больше не выдержала. Отпустив Кристину, я стала нервно расхаживать по кухне, – На перемене, между уроками, он подошел ко мне и предложил отойти пошептаться… Видимо понял, что я что-то знаю. Стал угрожать мне тем самым штык-ножом, что мы с Витькой ему и подарили три года назад… Порезал мне палец… Тогда я и решила спросить у Снегиревой твой адрес, чтобы предупредить, что он похоже в курсе.
– Я не понимаю… Но отца-то ты зачем нам сдала?!
– Он сам мне так сказал…
– Отец предложил тебе сдать его?!
– Чтобы основным свидетелем был он, а не я… Если что… Если меня бы вызвали…
– Но ты решила прийти сама.
– Да…
– Не убедительно… про отца! Хотя… ты же его ни в чем не обвиняла, просто рассказала мне про его первую ходку… Чтобы я сама догадалась, кто он?!
– Ты же догадалась… – она пожала плечами и всхлипнула.
– Он прав… ты себе на уме, – облокачиваюсь на холодильник.
– Что?
– Не важно! Так, а что случилось в тот день ещё? С твоей мамой… как там все обстояло?
– Я… когда начался второй урок, оказалось, что Дима отпросился и ушел. У меня предчувствие какое-то было нехорошее… и я просто-напросто убежала с урока. Прибежала домой, а там… – она снова начала плакать.
Я мягко приобняла ее за плечи и спросила: – Она успела что-нибудь сказать тебе?
– Сказала, что это был Дима… – она плакала, уткнувшись лицом в мое плечо, а у меня в голове была целая кавалькада мыслей и чувств.
Если это действительно правдивый рассказ, то я, получается, невольный виновник смерти ее матери… Вы когда-нибудь чувствовали вину за смерть другого человека? Поверьте, это жуткое чувство. Может быть именно поэтому я, чисто инстинктивно, покрепче прижала девушку к себе и тихо прошептала: – Прости меня… – а спустя пару очень долгих мгновений услышала такой же тихий ответ:
– Ты не виновата… Это моя вина.
– О чем ты говоришь, Тин? – я удивленно смотрю на девушку.
– Когда он угрожал мне ножом в школе, он сказал, что пошел на убийство лучшего друга из-за меня…
– Подожди, ты хочешь сказать, что он пришил лучшего друга из-за того, что они были влюблены в одну девчонку?!
– Он сказал, что Вите всегда доставалось все самое лучшее. Он всегда был первым, а Дима вроде как на подхвате… Даже я предпочла Виктора, а не его.
– Блин горелый! А я-то думала, что времена сентиментального средневековья уже прошли… Хотя, у нас постоянно что-то такое попадается: кто сожителя не поделит с кем-нибудь, кто жену к соседу приревнует… Но чтоб своего лучшего друга зарезать из-за девушки, что предпочла не его, такого в моей практики еще не было!
– В тот день он мне сказал, что даст мне время подумать, а чтоб мне лучше думалось, он будет периодически мне об этом напоминать…
– Т. е. твоя мама была своего рода напоминанием?
– Да, я так думаю. Он убивает тех, кто дорог мне…
– Какие у тебя были отношения с Виктором?
– Он меня любил…
– А ты его? – ответ на этот вопрос потребовал времени. Тина несколько раз прошлась по кухне и облокотилась на стол.
– Тогда думала, что тоже… люблю его.
– А сейчас?
– Мне страшно…
– Тебе нечего бояться, Тин. Если он нормальный псих, то тебя он оставит "на сладкое"… Есть же ещё люди, которых ты любишь, – я пожала плечами.
– Я не за себя боюсь… за тебя.
Вам, конечно, интересно, как я среагировала на эти слова. Боюсь, я вас разочарую… Я слегка растерялась и опять мне на глаза попались часы, висевшие на кухонной стене: – Уже пять утра…
– Саш… – она продолжала смотреть на меня… как-то умоляюще, что ли? А я старалась избегать встречи взглядов… – Саша, я…
– Иди спать! – я резко оборвала ее и, поняв это, добавила уже мягче, – Утро вечера мудренее… Я завтра в отгуле, так что завтра поговорим. Иди, Тин… – она слабо кивнула и прошла мимо меня к двери. Уже в дверях остановилась и спросила:
– А ты?
– Я ещё посижу… – чуть помедлив, девушка вышла из кухни. Когда ее шаги стихли и, еле слышно щелкнула дверная ручка спальни, я выдохнула и опустилась на диван. Я не помню, как долго я просидела в темной кухне, я точно не вспомню, о чем я думала тогда и думала ли вообще, могу точно сказать только, что не о деле. В остальном… наверно, можно смело сказать, что это время я провела в прострации. Не знаю, как долго могло бы это продолжаться, если бы не звонок мобильного, лежащего в кармане, – Алло… – и ничего. Тишина… – Алло? – никакого эффекта. Даю отбой и направляюсь в спальню. Кристина спит почти посередине двуспальной кровати, уткнувшись носом в подушку… Присаживаюсь на краешек постели и легонько дотрагиваюсь до волос, не хочу будить, но не спать же носом в подушку?! Задохнется ведь… Кажется подействовало, она поворачивает лицо в мою сторону – веки покраснели и припухли… плакала. Тихонько касаюсь губами виска: – Тинка-льдинка-холодинка… Что же мне с тобой делать? – вынув из-под подушки пистолет, убираю его в наплечную кобуру. Забираю подушку, второе одеяло и отправляюсь спать в гостиную… Утро вечера мудренее! Не я это придумала, и не мне это отменять. Так что… будем спать. Полусидя на диване, я заснула.
*Я не вспомню, что именно мне снилось… что-то очень неприятное. Мне казалось, что по квартире кто-то ходит, но я не могла заставить себя проснуться. Снилась Кристина, вся в крови… Снился Саблин, который постоянно повторял мне: «Ну, что же ты? Ты же обещала…» Потом вдруг испуганное Тинкино лицо надо мной. Что-то говорит, но я ее не слышу… Сквозь сон или во сне, мне слышались какие-то далекие, приглушенные рыдания. А потом стало тихо… Очень тихо. Я стою одна в какой-то темной комнате. Вокруг меня мрак, как стена. Моя фигура в узком столбе света… Я вижу себя как-то одновременно и со стороны, и своими глазами смотрю в эту темноту. Из-за света, окружающего меня, я не могу рассмотреть, что там, во мраке. Только чувствую, интуитивно чувствую, опасность… Она там, где-то на границе восприятия… Когда на меня из-за темной пелены метнулось что-то, я дернулась…*
…и, распахнув глаза, оказалась на полу в собственной гостиной. Падая, услышала грохот с другой стороны и приглушенное ругательство. Тут же чьи-то руки попытались схватить меня за ногу. С силой лягнув на удачу, удовлетворенно хмыкаю, услышав отчетливый хруст и чувствуя освобожденную ногу. Вскакиваю на ноги. Передо мной фигура, затянутая во все черное…
– Убью, сука! – взревев, выхватывает нож из-за спины, хорошо отточенным движением.
«Не есть good…» – проносится в голове, но тело уже действует в автомате: нырок под нож, блок слева, удар правой снизу вверх. В ответ слышу яростный рык. Похоже нос у него уже был сломан моей ногой, а теперь ещё и добавила… Здоровый же он все таки бугай! Я выворачиваю ему кисть, чтоб нож бросил, а он, продолжая рычать, наносит мне мощный удар справа. В глазах темнеет, хватка слабеет, он вырывает из моего захвата кисть с зажатым ножом и сразу производит выпад. Целился в глаз, но я успеваю среагировать… Резко откидываюсь назад, острие успевает задеть щеку, но это просто царапина. Не знаю, о чем я думала в тот момент… На тренировках у меня никогда это не получалось правильно! Продолжая уже начатое движение, упираюсь рукой в пол и, перенеся вес тела на нее, резко отталкиваюсь ногами и со всей силой бью его в голову, после чего возвращаюсь в позицию «полушпагат».
– Надо же?! Получилось… – вырывается удивленный возглас. Парень лежит в ауте. Я уже подходила к нему, дабы надевать наручники, но тут…
– Саш!!! – полный боли крик Кристины отвлек меня, за что я и поплатилась…
– Все равно, убью!!! – с диким взглядом, он успел вскочить на ноги и с размаха врезал мне по морде… Сильный удар свалили меня на пол, но сознание было ещё при мне. Подцепив ногой стоящий рядом стул, я швырнула его в новоявленного «ниндзя», это сбило его с ног и дало мне время выхватить из кобуры пистолет.
– Даже не вздумай дергаться, маленькая мразь, – держа его на прицеле, встаю на ноги и подхожу к выключателю. Щелчок и комната освещается мягким электрическим светом, вынося на свет Божий разгромленную мебель, закатанный ковер, разбитые вазу, горшок с пальмой и настольную лампу, сдвинутый стол, «черную» фигуру на полу и нож, лежащий возле двери… Отбросив ногой нож в противоположную сторону, взвожу курок «Беретты»:
– Встань на колени, спиной ко мне… Без резких движений и глупостей! – дождавшись, когда он выполнит это, скрежеща зубами, продолжаю, – Руки за голову, ладони на затылок… Не зли меня, сволочь! – когда он и это выполнил, достаю из кармана наручники и подхожу к нему, на ходу убирая пистолет в кобуру. Защелкнув «браслет» на одной руке, просовываю цепочку сквозь дверную ручку, и защелкиваю второй, – С дверью, я надеюсь, ты не уйдешь… – помедлив секунду, срываю «омоновку» с лица, – …милый мальчик, Дима?!
– Саша! – снова раздается из спальни. И это уже не вскрик, это скорее стон… Бросив кусок материи на пол, влетаю в спальню.
– Господи… – я с ужасом смотрю на девушку. Кристина прижимает одеяло к животу, но оно уже насквозь в крови… и руки тоже. «Сколько времени прошло? Пять минут, десять? Если он опять ударил в печень… Девочка моя!» Мысли бешено скачут… – Не двигайся, Тин, не надо. Я посмотрю…
– Саша… – она смотрит на меня с таким облегчением… – Он… Он думал, что это ты…
Приподняв одеяло и взглянув на рану, я понимаю ее слова. Я выше Кристины. Если бы я лежала на кровати, то удар пришелся бы в область печени. Проникающее ранение брюшной полости тоже не подарок, но оно не так смертельно…
– Все будет хорошо… Тин, все будет нормально! Прижми вот так… – отрывая чистый кусок пододеяльника и прикрываю рану, – Я знаю – больно. Потерпи чуть-чуть, хорошо? Сейчас приедет «скорая»… – хватаю трубку с базы и набираю «03». Дождавшись ответа, бросаю в трубку, – Орликовой 23, квартира 55… Ножевое ранение… брюшная полость… Быстрее! – дав отбой, набираю телефон дежурной части, – Алло! Петрович, ты? Это Максимова. Давай группу на мой домашний… С экспертами! И Лёху вызвони, пусть будет в ГУВД, дожидается меня… Все, жду! – бросаю трубу на стол и поворачиваюсь к девушке, – Кристин?! – она не отвечает мне, – Тина! Не смей! Не смей спать, черт возьми! – трясти ее нельзя, поэтому начинаю несильно щипать ее… не помогает, – Что же делать?! Где эти медики, чтоб их… – сменив кусок материи, стараюсь сдержать кровь.
– У тебя кровь… – с каким облегчением я вздохнула, услышав эти слова!
– Не страшно, до свадьбы заживет! – улыбаюсь, дотрагиваясь до ее щеки, – Ты такая холодная…
– Саш…
– Тсс… Молчи, не стоит тратить силы на болтовню.
– Сашка… – ее рука ложится на мою щеку и я непроизвольно вздрагиваю, когда ее пальцы задевают свежий порез, – Прости…
– Все нормально. Молчи…
– Я умру? – вопрос был задан таким спокойным будничным тоном, как будто она спрашивала «Который час?».
– Я не знаю… – именно сейчас мне абсолютно не хотелось врать ей.
– Ты будешь плакать… если я умру?
– Да, – именно в тот момент я поняла, что это действительно было правдой! Я действительно буду плакать… и не просто плакать, а реветь, как белуга, если она умрет. А ещё я поняла, что больше всего на свете, мне не хотелось отпускать ее… Во всех смыслах этого слова. И в этот момент, с грохотом распахивая дверь в квартиру, влетели наши «орлы».
– Капитан!
– Парни, все нормально, я здесь!
– «Скорую» кто вызывал?!
– Сюда! – вскочив с кровати, вылетаю в прихожку, навстречу врачам, – Быстрее… – оставив Тинку на попечение парамедиков, выхожу к своим, – Этого в ГУВД! Аккуратнее с ним… Похоже, козел, рукопашным боем занимается. Пусть лейтенант начинает допрашивать. Прокурору уже сообщили?
– Так точно! Выехал уже.
– Отлично. Без меня никому, слышите, никому! даже Любимову, не выдавать… В камеру не сажать. Дождитесь моего приезда… Как поняли?
– Есть, товарищ капитан!
– Выполняйте, – оставив экспертов и дежурного прокурора описывать место преступления, я отправилась в больницу вместе с Тинкой.
В больнице я пробыла ровно столько времени, сколько длилась операция. Я бы так и расхаживала по коридору, пугая своей разбитой мордой всех встречающихся на пути, если бы не дежурный персонал… Буквально втащив меня в перевязочную, они «починили» мне нос, смазали какой-то дрянью ссадину на скуле и заклеили глубокую царапину на щеке. Причем все очень аккуратно и даже элегантно как-то… Дождавшись, когда хирург выйдет из операционной и вынесет окончательный вердикт, я, еще минут пять постояла в коридоре, приказывая себе дышать глубже, и быстрым шагом отправилась в ГУВД.
Когда я вошла в здание, наш дежурный, все тот же Петренко, доложил: ребята общаются с задержанным у меня в кабинете – это первое, майор еще не в курсе – это второе и прокурора еще нет – это третье! Кивнув ему, в знак благодарности за информацию, я побежала наверх. Ну, не может так фартить сразу, не может! Заглянув в кабинет, я увидела Сгорова с разбитой рожей, ему даже умыться не дали, Лёшку и еще двоих наших ребят. Движением головы попросив Лёху выйти, я отошла к окну…
– Ну?
– Гну… Этот урод издевается над нами! Нет, ты прикинь, он утверждает, что зашел просто поболтать с Кристиной – это в начале седьмого утра! – а ты накинулась на него, как бешенная! – он нервно затянулся сигаретой, – Угрожала ему ножом, потом чуть не сломала шею и хотела пристрелить…
– Нда… И Кристину тоже я ножом пырнула…
– Да! Что самое наглое… – Лёха начал расхаживать передо мной взад-вперед, – Говорит, что она проснулась, выскочила на шум… тут-то ты ее и ударила, а потом затащила в спальню. Короче, все в дерьме, он один в шоколаде!
– Ясно… – я вытащила из кобуры пистолет и отдала его Лёхе, – Ну-ка, подержи… – после чего шагнула в сторону кабинета.
– Эй! – Лёшка возник передо мной, – Тебе к нему нельзя. Ты же сама прекрасно знаешь… Ты же свидетель?!
– Отойди… – я стояла и просто смотрела на него. Я не чувствовала никаких эмоций. Не было ни злости, ни сожаления, ни страха, ни боли… Ничего. Но… видимо что-то все же было у меня во взгляде. Потому что он отошел, но добавил вслед…
– Саш, не теряй головы.
– Мне терять нечего… – сказав это, я открыла дверь и шагнула в комнату.
Приказав парням выйти, я осталась наедине с пацаном. Сев на свое место за столом, я просто смотрела на него… Ничего, не говорила, ничего не спрашивала, не била его, просто смотрела. Минут через пять он не выдержал:
– Что ты так на меня пялишься? – произнес он сквозь зубы, – Ждешь моего признания?! – ехидно усмехнувшись, милый мальчик сплевывает кровь на пол, – Ну, жди, жди… До второго пришествия ждать придется! Ты учти, я выйду. Сегодня же выйду… А вот у тебя, гражданин капитан, и звездочки полететь могут, – Сгоров поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее, – Знаешь выражение "Бешеных собак пристреливают"? Так вот, тебе надо было меня пристрелить там, на хате, – он слегка наклонился ко мне, – Потому что я все равно тебя убью… Чтоб эта сучка поняла, что я не шучу! – хищно улыбнувшись, он откинулся на спинку стула.
– Хочешь меня убить? – я спокойно смотрю на него, – Действительно хочешь?! Ну, что ж… – встаю, подхожу к нему и расстегиваю наручники. После чего спокойно встаю перед ним, – Давай… – он удивленно смотрит на меня, – Что? Не врубаешься?! Ты же хотел меня убить, так давай, вперед! Задуши меня! Или можешь пырнуть меня ножницами, давай! Спекся?
– Нет, сука… – он спокойно сидит на стуле, потирая затекшие запястья, и издевательски смеется, глядя на меня, – Чтоб вы меня повязали за нападение на мента? Хрен тебе! Надо было раньше меня кончать…
– Ну, что ж… Ты сам выбрал, – грубо надеваю наручники обратно, поднимаю трубку телефона и набираю номер дежурного, – Петрович? Это Максимова. Скажи Михалычу, чтоб через пять минут «боливар» подогнал… Жду, – схватив его за руку, рывком поднимаю и вывожу из кабинета. В коридоре меня пытается остановить Лёха…
– Капитан, ты с ума сдурела?! Куда ты его тащишь?
– На машинке покатаемся…
– На какой машинке?! Саша! – вместо ответа, я молча вырываю у него из-за пояса свою «Беретту» и ухожу вниз, таща за собой Сгорова. Во дворе уже стоит ГАЗик, возле которого копошится наш водила, Михалыч.
– Здорово, капитан!
– Здоровей видали… – зашвырнув парня в «клетку», сажусь рядом с водилой, – Гони на Ленинградку, – сказав это, вынимаю пистолет…
– Макс, ты чего? – Михалыч в легком ступоре, но, увидев, как я вынимаю «магазин» и выщелкиваю патрон из ствола, убирая все это в карман куртки, он спокойно кивает и заводит мотор, – На Ленинградку, так на Ленинградку…
Ленинградское шоссе огибает наш город широкой петлей. Выехать на него можно практически с любой более-менее крупной автодороги и многие любят пользоваться ею для того, чтобы попасть из центра города, например, на Шабалина, которая располагается на самом юге. Именно этим путем мы и выехали сейчас на федеральную трассу… Михалыч прекрасно понимал, что мне необходимо. Крутя баранку, он уверенно направил машинку чуть в сторону, съезжая с шоссе. Остановился. Я огляделась – место выбрано удачно! От Ленинградки нас отделяет густой лесочек, перед нами – небольшой пустырь…
– То, что надо! – с улыбкой смотрю на водилу.
– Не в первой… – спокойно отвечает тот.
Выхожу из машины, убирая «пустой» пистолет в кобуру. Михалыч вываливается из кабины вслед за мной. Подходим к задней дверце. Я делаю знак рукой и он открывает «клетку»…
– Вылазь! – стараюсь говорить как можно небрежнее, – Выползай, давай… – подхватив высунувшегося пацана под руки, вытаскиваем из машины и ставим на снег перед собой. Михалыч деликатно отходит в сторону…
– А… А зачем мы сюда приехали? – мне кажется или в его голосе паника?! Не изменяясь в лице, также молча, вынимаю из кобуры пистолет и передергиваю затвор.
– Беги.
– Что?!
– "Бешеных собак пристреливают, не так ли?" – произношу спокойным тоном, – Беги…
– Зачем? – голос становится все более истеричным.
– Затем, что ты не колешься, а значит я не смогу тебя посадить. Но, т. к. такую мразь я и отпустить не могу, – я спокойным будничным тоном доводила до него информацию, – То мне остается только одно…
– И что это? – глаза с ужасом смотрят на меня.
– Беги! – мощно рявкнув, направляю ему в лицо ствол, – Попытка к бегству, мальчик… Имею полное право тебя завалить. Беги, гаденыш!!!
– Я не буду! – истерично орет, хватаясь обеими руками за ручку дверцы.
– А ну, отпусти ручку!
– Нет!
– Беги, тебе говорят!
– Нет!!!
– Михалыч, а ну… – вдвоем, мы битых десять минут пытались оторвать его от ручки. Какое там! Он как будто сросся с ней… За эти десять минут я почти сорвала голос, потому что не переставала бешено орать на него. Наконец-то мы отстали от него… Выругавшись, я стала ходить вокруг машины, изредка потрясая стволом и смачно матерясь, – Ну, все! С меня довольно… Извини, Михалыч. Придется опять тачку мыть!
– Да ладно… В первой, что ли?! – он потрясающе подыгрывал мне, – Хотя погоди, где-то у меня должна клееночка валяться…
– Помогите!!! – во всю глотку заорал окончательно выбитый из колеи парень.
– Не ори, сынок… – спокойно ответил наш водила, – Я так далеко нас завез, тебя здесь никто не услышит.
– Ну, где там твоя клеенка?! – когда из недр машины действительно показался кусок чего-то, отдаленно напоминающего полиэтилен, я мысленно рассмеялась: "Ведь это та дрянь, что он на землю стеллит, когда тачку ремонтирует!", – Отлично! – дождавшись, когда он накинет это нечто на «боливар», я приставила дуло к затылку парня. Сгорова трясло… – Вите привет передавай! – я взвела курок…
– Блин горелый! А я-то думала, что времена сентиментального средневековья уже прошли… Хотя, у нас постоянно что-то такое попадается: кто сожителя не поделит с кем-нибудь, кто жену к соседу приревнует… Но чтоб своего лучшего друга зарезать из-за девушки, что предпочла не его, такого в моей практики еще не было!
– В тот день он мне сказал, что даст мне время подумать, а чтоб мне лучше думалось, он будет периодически мне об этом напоминать…
– Т. е. твоя мама была своего рода напоминанием?
– Да, я так думаю. Он убивает тех, кто дорог мне…
– Какие у тебя были отношения с Виктором?
– Он меня любил…
– А ты его? – ответ на этот вопрос потребовал времени. Тина несколько раз прошлась по кухне и облокотилась на стол.
– Тогда думала, что тоже… люблю его.
– А сейчас?
– Мне страшно…
– Тебе нечего бояться, Тин. Если он нормальный псих, то тебя он оставит "на сладкое"… Есть же ещё люди, которых ты любишь, – я пожала плечами.
– Я не за себя боюсь… за тебя.
Вам, конечно, интересно, как я среагировала на эти слова. Боюсь, я вас разочарую… Я слегка растерялась и опять мне на глаза попались часы, висевшие на кухонной стене: – Уже пять утра…
– Саш… – она продолжала смотреть на меня… как-то умоляюще, что ли? А я старалась избегать встречи взглядов… – Саша, я…
– Иди спать! – я резко оборвала ее и, поняв это, добавила уже мягче, – Утро вечера мудренее… Я завтра в отгуле, так что завтра поговорим. Иди, Тин… – она слабо кивнула и прошла мимо меня к двери. Уже в дверях остановилась и спросила:
– А ты?
– Я ещё посижу… – чуть помедлив, девушка вышла из кухни. Когда ее шаги стихли и, еле слышно щелкнула дверная ручка спальни, я выдохнула и опустилась на диван. Я не помню, как долго я просидела в темной кухне, я точно не вспомню, о чем я думала тогда и думала ли вообще, могу точно сказать только, что не о деле. В остальном… наверно, можно смело сказать, что это время я провела в прострации. Не знаю, как долго могло бы это продолжаться, если бы не звонок мобильного, лежащего в кармане, – Алло… – и ничего. Тишина… – Алло? – никакого эффекта. Даю отбой и направляюсь в спальню. Кристина спит почти посередине двуспальной кровати, уткнувшись носом в подушку… Присаживаюсь на краешек постели и легонько дотрагиваюсь до волос, не хочу будить, но не спать же носом в подушку?! Задохнется ведь… Кажется подействовало, она поворачивает лицо в мою сторону – веки покраснели и припухли… плакала. Тихонько касаюсь губами виска: – Тинка-льдинка-холодинка… Что же мне с тобой делать? – вынув из-под подушки пистолет, убираю его в наплечную кобуру. Забираю подушку, второе одеяло и отправляюсь спать в гостиную… Утро вечера мудренее! Не я это придумала, и не мне это отменять. Так что… будем спать. Полусидя на диване, я заснула.
*Я не вспомню, что именно мне снилось… что-то очень неприятное. Мне казалось, что по квартире кто-то ходит, но я не могла заставить себя проснуться. Снилась Кристина, вся в крови… Снился Саблин, который постоянно повторял мне: «Ну, что же ты? Ты же обещала…» Потом вдруг испуганное Тинкино лицо надо мной. Что-то говорит, но я ее не слышу… Сквозь сон или во сне, мне слышались какие-то далекие, приглушенные рыдания. А потом стало тихо… Очень тихо. Я стою одна в какой-то темной комнате. Вокруг меня мрак, как стена. Моя фигура в узком столбе света… Я вижу себя как-то одновременно и со стороны, и своими глазами смотрю в эту темноту. Из-за света, окружающего меня, я не могу рассмотреть, что там, во мраке. Только чувствую, интуитивно чувствую, опасность… Она там, где-то на границе восприятия… Когда на меня из-за темной пелены метнулось что-то, я дернулась…*
…и, распахнув глаза, оказалась на полу в собственной гостиной. Падая, услышала грохот с другой стороны и приглушенное ругательство. Тут же чьи-то руки попытались схватить меня за ногу. С силой лягнув на удачу, удовлетворенно хмыкаю, услышав отчетливый хруст и чувствуя освобожденную ногу. Вскакиваю на ноги. Передо мной фигура, затянутая во все черное…
– Убью, сука! – взревев, выхватывает нож из-за спины, хорошо отточенным движением.
«Не есть good…» – проносится в голове, но тело уже действует в автомате: нырок под нож, блок слева, удар правой снизу вверх. В ответ слышу яростный рык. Похоже нос у него уже был сломан моей ногой, а теперь ещё и добавила… Здоровый же он все таки бугай! Я выворачиваю ему кисть, чтоб нож бросил, а он, продолжая рычать, наносит мне мощный удар справа. В глазах темнеет, хватка слабеет, он вырывает из моего захвата кисть с зажатым ножом и сразу производит выпад. Целился в глаз, но я успеваю среагировать… Резко откидываюсь назад, острие успевает задеть щеку, но это просто царапина. Не знаю, о чем я думала в тот момент… На тренировках у меня никогда это не получалось правильно! Продолжая уже начатое движение, упираюсь рукой в пол и, перенеся вес тела на нее, резко отталкиваюсь ногами и со всей силой бью его в голову, после чего возвращаюсь в позицию «полушпагат».
– Надо же?! Получилось… – вырывается удивленный возглас. Парень лежит в ауте. Я уже подходила к нему, дабы надевать наручники, но тут…
– Саш!!! – полный боли крик Кристины отвлек меня, за что я и поплатилась…
– Все равно, убью!!! – с диким взглядом, он успел вскочить на ноги и с размаха врезал мне по морде… Сильный удар свалили меня на пол, но сознание было ещё при мне. Подцепив ногой стоящий рядом стул, я швырнула его в новоявленного «ниндзя», это сбило его с ног и дало мне время выхватить из кобуры пистолет.
– Даже не вздумай дергаться, маленькая мразь, – держа его на прицеле, встаю на ноги и подхожу к выключателю. Щелчок и комната освещается мягким электрическим светом, вынося на свет Божий разгромленную мебель, закатанный ковер, разбитые вазу, горшок с пальмой и настольную лампу, сдвинутый стол, «черную» фигуру на полу и нож, лежащий возле двери… Отбросив ногой нож в противоположную сторону, взвожу курок «Беретты»:
– Встань на колени, спиной ко мне… Без резких движений и глупостей! – дождавшись, когда он выполнит это, скрежеща зубами, продолжаю, – Руки за голову, ладони на затылок… Не зли меня, сволочь! – когда он и это выполнил, достаю из кармана наручники и подхожу к нему, на ходу убирая пистолет в кобуру. Защелкнув «браслет» на одной руке, просовываю цепочку сквозь дверную ручку, и защелкиваю второй, – С дверью, я надеюсь, ты не уйдешь… – помедлив секунду, срываю «омоновку» с лица, – …милый мальчик, Дима?!
– Саша! – снова раздается из спальни. И это уже не вскрик, это скорее стон… Бросив кусок материи на пол, влетаю в спальню.
– Господи… – я с ужасом смотрю на девушку. Кристина прижимает одеяло к животу, но оно уже насквозь в крови… и руки тоже. «Сколько времени прошло? Пять минут, десять? Если он опять ударил в печень… Девочка моя!» Мысли бешено скачут… – Не двигайся, Тин, не надо. Я посмотрю…
– Саша… – она смотрит на меня с таким облегчением… – Он… Он думал, что это ты…
Приподняв одеяло и взглянув на рану, я понимаю ее слова. Я выше Кристины. Если бы я лежала на кровати, то удар пришелся бы в область печени. Проникающее ранение брюшной полости тоже не подарок, но оно не так смертельно…
– Все будет хорошо… Тин, все будет нормально! Прижми вот так… – отрывая чистый кусок пододеяльника и прикрываю рану, – Я знаю – больно. Потерпи чуть-чуть, хорошо? Сейчас приедет «скорая»… – хватаю трубку с базы и набираю «03». Дождавшись ответа, бросаю в трубку, – Орликовой 23, квартира 55… Ножевое ранение… брюшная полость… Быстрее! – дав отбой, набираю телефон дежурной части, – Алло! Петрович, ты? Это Максимова. Давай группу на мой домашний… С экспертами! И Лёху вызвони, пусть будет в ГУВД, дожидается меня… Все, жду! – бросаю трубу на стол и поворачиваюсь к девушке, – Кристин?! – она не отвечает мне, – Тина! Не смей! Не смей спать, черт возьми! – трясти ее нельзя, поэтому начинаю несильно щипать ее… не помогает, – Что же делать?! Где эти медики, чтоб их… – сменив кусок материи, стараюсь сдержать кровь.
– У тебя кровь… – с каким облегчением я вздохнула, услышав эти слова!
– Не страшно, до свадьбы заживет! – улыбаюсь, дотрагиваясь до ее щеки, – Ты такая холодная…
– Саш…
– Тсс… Молчи, не стоит тратить силы на болтовню.
– Сашка… – ее рука ложится на мою щеку и я непроизвольно вздрагиваю, когда ее пальцы задевают свежий порез, – Прости…
– Все нормально. Молчи…
– Я умру? – вопрос был задан таким спокойным будничным тоном, как будто она спрашивала «Который час?».
– Я не знаю… – именно сейчас мне абсолютно не хотелось врать ей.
– Ты будешь плакать… если я умру?
– Да, – именно в тот момент я поняла, что это действительно было правдой! Я действительно буду плакать… и не просто плакать, а реветь, как белуга, если она умрет. А ещё я поняла, что больше всего на свете, мне не хотелось отпускать ее… Во всех смыслах этого слова. И в этот момент, с грохотом распахивая дверь в квартиру, влетели наши «орлы».
– Капитан!
– Парни, все нормально, я здесь!
– «Скорую» кто вызывал?!
– Сюда! – вскочив с кровати, вылетаю в прихожку, навстречу врачам, – Быстрее… – оставив Тинку на попечение парамедиков, выхожу к своим, – Этого в ГУВД! Аккуратнее с ним… Похоже, козел, рукопашным боем занимается. Пусть лейтенант начинает допрашивать. Прокурору уже сообщили?
– Так точно! Выехал уже.
– Отлично. Без меня никому, слышите, никому! даже Любимову, не выдавать… В камеру не сажать. Дождитесь моего приезда… Как поняли?
– Есть, товарищ капитан!
– Выполняйте, – оставив экспертов и дежурного прокурора описывать место преступления, я отправилась в больницу вместе с Тинкой.
В больнице я пробыла ровно столько времени, сколько длилась операция. Я бы так и расхаживала по коридору, пугая своей разбитой мордой всех встречающихся на пути, если бы не дежурный персонал… Буквально втащив меня в перевязочную, они «починили» мне нос, смазали какой-то дрянью ссадину на скуле и заклеили глубокую царапину на щеке. Причем все очень аккуратно и даже элегантно как-то… Дождавшись, когда хирург выйдет из операционной и вынесет окончательный вердикт, я, еще минут пять постояла в коридоре, приказывая себе дышать глубже, и быстрым шагом отправилась в ГУВД.
Когда я вошла в здание, наш дежурный, все тот же Петренко, доложил: ребята общаются с задержанным у меня в кабинете – это первое, майор еще не в курсе – это второе и прокурора еще нет – это третье! Кивнув ему, в знак благодарности за информацию, я побежала наверх. Ну, не может так фартить сразу, не может! Заглянув в кабинет, я увидела Сгорова с разбитой рожей, ему даже умыться не дали, Лёшку и еще двоих наших ребят. Движением головы попросив Лёху выйти, я отошла к окну…
