Текст книги "Стать сильнейшим - 2 (СИ)"

Автор книги: НекроХРЫЧ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

Долго продержаться парень не сумел. Спустя примерно три минуты рубки на пределе возможностей Зараки достал его. Тяжелый тати в момент удара повернулся плашмя и сшиб парня с ног, впечатывая его в какой-то барак и разрушая ударом всю стену и часть потолка.

Тоширо выбрался из-под завала и привалился спиной к уцелевшему фрагменту стены, пытаясь отдышаться. Зараки ухмылялся в паре десятках метрах впереди, закинув тати на плечо и взглядом приглашая продолжить. Капитан десятого отряда покачал головой. Кенпачи пожал плечами и ушел по своим делам.

– Капитан Хитсугая, вы в порядке?

Тоширо обернулся и увидел своего лейтенанта. Высокий мужчина с длинными черными волосами, трепещущими на ветру, опирался на неизменный посох и смотрел на него с укором во взгляде. Хитсугае прекрасно известно, что в этом посохе сокрыт занпакто лейтенанта.

– Да, Гэнкаку.

Лейтенант еле слышно вздохнул: ему не доставляло ни малейшего удовольствия наблюдать за тем, как капитан истязает себя бесконечными тренировками, и как его, едва живого, приносят другие капитаны.

– Не беспокойся за меня,– улыбнулся Хитсугая.– Сейчас я – слабейший из капитанов Готей-13, и я намереваюсь это исправить.

– Исправить свой статус, или же убить себя?

– А это с какой стороны посмотреть. Пойдем, у нас осталось одно неоконченное дело.

Расположение девятого отряда

Капитан девятого отряда Юки Карасу тяжело вздохнула. Наконец-то поток родичей схлынул, и она смогла спокойно вздохнуть. Странные они все, считают, будто бы все в мире виноваты в гибели их сыновей, дочерей, жен, мужей, братьев, сестер, детей. Будто бы лишь им больно и тяжело. Будто бы это ее, Юки, вина в том, что она не погибла вместо них.

– Юки-сама,– тихо окликнула Сакура, входя в кабинет.– Вы в порядке?

Девушка в хаори мотнула головой. Нет смысла что-то скрывать от своего лейтенанта, Сакура – девушка неглупая, быстро раскусит ее ложь.

– Пойдемте на диван,– Сакура слегка покраснела, взяла капитана за руку и потянула за собой. Юки вздохнула и послушно отправилась вслед за своим лейтенантом. Сакура села на диван и улыбнулась, приглашающе коснувшись коленей.

– Ложитесь.

Капитан второго отряда Шихоин Йоруичи хотела с треском оконной рамы вломиться в кабинет к Юки, но додумалась сначала взглянуть в окно. На диване лежала капитан Карасу, ее голова покоилась на коленях у лейтенанта Минамото. Светловолосая девушка расчесывала волосы своего капитана гребнем и что-то тихо напевала под нос, Юки, казалось, дремала, а на ее губах расцвела умиротворенная улыбка.

Йоруичи хихикнула и уселась на сук, любуясь этой милой картиной. Это напомнило ей один момент из прошлого, когда она под цветущей сакурой вот так вот лежала головой на коленях малышки Шаолинь. Притворившись спящей, принцесса клана Шихоин сквозь полуопущенные веки разглядела, как пунцовая Шаолинь зажмурилась, быстро наклонилась к ней и поцеловала в губы. Какая же она была забавная, когда Йоруичи вдруг обхватила пальчиками ее затылок и углубила поцелуй.

Погрузившись в приятные воспоминания, капитан Шихоин довольно улыбнулась и прикрыла глаза. Как потом смущенная, красная, как вареный рак, девочка отстранилась от нее. Как Йоруичи мягко, успокаивающе гладила ее по плечу, как привлекла ее к себе и снова поцеловала. Как постепенно девочка привыкала к ее рукам и губам, позволяя себя обнимать, как мило краснела, целуя ее.

– Шаолинь,– тоскливо вздохнула Йоруичи.– Как же я соскучилась… милая Шаолинь…

Женщина взглянула в окно и застала момент, когда Сакура, смущенно покраснев, наклонилась к губам своего капитана и легко поцеловала. Юки ответила и улыбнулась, нежась у нее на коленях.

– Я тоже соскучилась,– тихий голос совсем рядом. Йоруичи взвизгнула, едва не навернувшись с дерева, вцепилась пальчиками в кору и недовольно взглянула на подкравшуюся к ней девушку. Капитан Унохана сидела на соседнем суку, подогнув одну ногу и свесив вторую, и с тоской смотрела куда-то вдаль.

– Ячиру, предупреждать же надо,– буркнула командир Омницукидо. Йоруичи перехватила взгляд голубых глаз и вздохнула:

– Да, я тоже по нему соскучилась.

– Знаешь, чего я боюсь?

– Победы Айзена?– предположила Шихоин, недоумевая, что ее подруга способна испытывать страх. Чтобы Унохана кого-то или чего-то боялась? Да такого никогда не было на ее памяти!

– Нет, не этого. Я боюсь, что Кеншин нас забыл… не подумай, я хочу, чтобы он был счастлив, и рада, что Шаолинь родила ему прекрасных дочек, но… вдруг он нас забыл?

– Не забыл,– Йоруичи сглотнула ком, вставший в горле, и изо всех сил хотела поверить в сказанное.– Он нас не забыл. Знаешь, как он назвал дочерей? Ячиру и Йоруичи. Он помнит нас и по-прежнему любит…

Как бы ей хотелось, чтобы эти слова были правдой! Ячиру бросила на нее проницательный взгляд и тихонько вздохнула, сразу поняв, что Йоруичи сама боится того же, чего и она.

Ячиру не знала, как Йоруичи умудряется знать все, что происходит в Каракуре, ведь Кеншин не подпускает шпионов и на пушечный выстрел. Все шпионы, все члены кидо-отряда, вздумавшие восстановить там системы слежения, все залетные синигами были уничтожены, хотя судьба Рукии Кучики остается неизвестной. Ее приемник продолжает работать, «заказанные» Пустые продолжают исчезать, может, с ней все в порядке? А может, это совпадение. Мало ли по какой причине приемник может работать.

Мир Живых, особняк Кеншина Карасу, четвертый подземный уровень

Ичиго Куросаки удивленно выдохнул, вскидывая голову к потолку. Огромная пещера простиралась во все стороны сколько хватало глаз. Песок и скалы, скалы и песок. своды пещеры напоминали небо, светло-оранжевое небо без облаков, лишь с солнцем.

– Впечатляет, правда?– директор школы Масиба самодовольно усмехнулся.– Это просто пещера, но здешнее солнце полностью повторяет ход солнца там, снаружи, а концентрация рейши в воздухе примерно равна таковой в Сейрейтей и в Уэко Мундо. А теперь покидай свое тело.

Куросаки вздохнул и приложил ко лбу полученный от директора медальон. Тело рухнуло в песок, а сам он принял форму синигами, невольно вспоминая, с чего все началось. Тот разговор в саду все никак не шел из рыжей головушки, и, спустя два дня раздумий, Ичиго не придумал ничего умнее, кроме как напроситься в ученики.

– Объем реацу впечатляет,– кивнул директор.– Давление тоже неплохое, но и только. Ни контроля, ни мобильности – не удивительно, что у тебя за спиной такой огромный занпакто.

– Но Рукия мне говорила, что чем сильнее синигами, тем больше у него занпакто…– мяукнул было Ичиго. Кеншин ответил хохотом и внезапно, без какой-либо подготовки покинул свое тело. Гигай тут же улепетнул куда подальше, попутно утащив тело Куросаки.

– Это верно, но лишь для неумех вроде тебя,– отсмеявшись, произнес мужчина и поправил рукав хаори.– Все синигами, получившие звание старшего офицера и выше, умеют контролировать размер своего занпакто, иначе размахивали бы таким же дрыном, как у тебя. А сейчас проверим, как ты махаешь этим бестолковым куском железа.

Кеншин усмехнулся и подошел к лестнице, ведущей на этот уровень. Рядом с лестницей возникла стойка с деревянными мечами и шестами разных форм и размеров. Кеншин выбрал один из них, длинный, слегка изогнутый бокэн, и повернулся к недоумевающему Куросаки.

– Чего уставился? Нападай.

– Но вы же… с деревяшкой. Как я могу…

Ичиго едва успел отпрыгнуть и вскрикнул от неожиданности: деревянный меч с легкостью рассек его косоде и оставил на груди неглубокую царапину. Не успей он отскочить – и был бы рассечен пополам.

– Не недооценивай меня, сопляк,– голос Кеншина вроде бы не изменился, но почему-то Ичиго показалось, что противник словно стал вдвое больше и грознее, чем раньше.– Чтобы раздавить такого, как ты, мне не нужна даже деревяшка, понял? А теперь, берись за свой, так сказать, занпакто и атакуй.

Ичиго с криком обнажил гигантский меч и бросился на своего противника, занося занпакто над головой.

– Открыт со всех сторон,– услышал он за мгновение до того, как все тело прострелила ни с чем не сравнимая боль. Именно сейчас Ичиго понял, почему боль иногда называют ослепительной. От боли он перестал видеть и слышать, весь мир канул в багровый мрак и обратился в боль.

Разряд энергии пронзил его тело, подавляя значительную часть боли и снова позволяя видеть, слышать и двигаться.

– Не бросайся в лоб на превосходящего по силе противника, раздавят,– директор школы Масиба обошел его по кругу.– Чего расселся? Пара легких ушибов – и все, спекся? Поднимай свою задницу, слабак, пока я тебя не прикончил.

Каким-то внутренним чутьем Куросаки тут же осознал: директор не блефует и убьет его. Только вот вместо подъема решимости сражаться он ощутил прилив страха. Страха смерти. Парень вскочил и ударил еще раз, колющим выпадом в грудь. Кеншин скучающе зевнул, уклоняясь от медленного и слабого удара, после чего рубанул плашмя по колену, подобрав силу так, чтобы не покалечить парня, но чтобы сбить с ног и причинить боль.

Ичиго рухнул на колено, как подкошенный, стискивая зубы, и попробовал отмахнуться широким рубящим выпадом.

– Уже лучше, но все равно паршиво,– Кеншин даже не перепрыгнул – он придавил занпакто к песку и от души пнул рыжика в лицо. Брызнула кровь из разбитых губ, в глазах потемнело, тело утратило ощущение верха и низа и мешком шлепнулось на песок.

Ичиго закашлялся, откашливая попавшую в гортань кровь, поднялся на четвереньки и попробовал встать, но голова едва не взорвалась от оглушительной боли. Еще никогда его не били с такой силой, казалось, что этот удар должен был расплющить ему череп. И снова интуиция шепнула: оппонент более чем способен и на такое.

– И это – тот, кто обещал мне защитить моих дочерей?– презрительно фыркнули где-то сзади и сверху.– Поднимайся, слизняк! Такая реацу, и что же? Ни реакции, ни силы, ни скорости – ничего! Просто кусок мяса. Может, ты хочешь быть с Ячиру и Йоруичи как раз потому, что сам только и можешь, что трепаться? Хочешь спрятаться за женскими спинами, да?

Ичиго стиснул зубы, чувствуя, как внутри него просыпается ярость. Еще никто не позволял себе так о нем отзываться. Еще никогда он не бежал от опасности, не прятался за чьей-то спиной! С криком временный синигами взлетел на ноги и рубанул противника неожиданно быстрым и сильным ударом. Однако…

– Уже кое-что,– кивнул Карасу, зажав тяжелый клинок кончиками пальцев.– Но и только?

Взмах рукой– и Ичиго отлетел назад, едва устояв на ногах и опешив от силы. Кеншин Карасу швырнул его без замаха, но так сильно! «Как такое вообще возможно?– лихорадочно размышлял Куросаки.– Кто он вообще такой?»

– Концентрация на нуле,– вынес вердикт экс-капитан десятого отряда.– Показать тебе, что может синигами с твоим уровнем реацу и с приличной концентрацией?

Деревянный меч засветился изнутри синим свечением и окутался синеватой дымкой. Взмах, удар – волна энергии с ошеломляющей скоростью пронеслась мимо Куросаки, оставляя в песке глубокую, расширяющуюся по ходу удара борозду больше сотни метров в длину и в ширину до пяти метров.

Ичиго медленно оглянулся на пропасть, разверзшуюся по левую руку от него, и сглотнул. «Одной палкой, даже без занпакто!– билось в его голове.– Как такое вообще возможно?»

– Напитывая клинок реацу и отпуская ее в момент удара, ты способен значительно увеличивать диапазон и площадь атаки,– голос Кеншина вырвал его из раздумий.– Я не могу атаковать здесь в полную силу, иначе это измерение, созданное мною под домом, попросту не выдержит и самоуничтожится. А теперь, продолжим.

Казалось, что эта адская тренировка никогда не закончится. Еще никогда в жизни Ичиго Куросаки не чувствовал такой беспомощности, не испытывал столько унижений. Но обиднее всего было от осознания того факта, что директор Карасу вряд ли использует больше сотой части своих сил! И он не может ничего сделать даже с этой сотой частью!

Избитый так, что на нем не осталось ни единого живого места, временный синигами в полубессознательном состоянии был отправлен на третий подземный уровень, в госпиталь, где был погружен в сон. Последней связной мыслью было горькое осознание: «Я ничтожество…»

Экс-капитан десятого отряда проводил носилки с временным синигами задумчивым взглядом. «Интересный юноша,– думал Кеншин, шагая в сторону лифта.– Два часа тренировки, всего два часа, и он уже научился основам концентрации реацу, он уже был способен наполнять занпакто своей реацу по собственной воле. Жаль, что ты его не видишь, Кенпачи. Мы и он – одного поля ягоды».

Утро следующего дня встретило Ичиго в его теле и в незнакомой комнате. Парень тут же вскочил, недоуменно озираясь и пытаясь сообразить, где он очутился, но знакомый вид из окна немного успокоил его. Похоже, что он в особняке Карасу.

– Странно,– вслух удивился временный синигами, отмечая, что чувствует себя превосходно. Ичиго на всю жизнь запомнил то плачевное состояние, в котором его вчера вынесли с полигона.

– Проснулся?– голос директора заставил его подпрыгнуть и резко обернуться. Кеншин усмехался, подпирая спиной стену неподалеку от двери.

– Д-директор Карасу! Что я…

Ичиго осекся, понимая, что задает глупый вопрос.

– Некоторое время ты поживешь у меня,– поставил его перед фактом директор школы Масиба.– А сейчас спускайся в столовую. После завтрака Ячиру и Йоруичи проводят тебя на полигон, там мы продолжим вчерашнее обучение.

Сказав такое, директор развернулся и покинул комнату.

– Постойте!– крикнул Ичиго закрывающейся двери, вытянул руку, словно пытаясь удержать Кеншина, и беспомощно ее опустил. У него столько вопросов, которые ему хочется задать…

Как и всегда, завтрак не был тихим и чинным. Ячи и Ичи хихикали, шептались о чем-то и бросали на Ичиго смешливые взгляды. Куросаки краснел, молча уткнувшись в тарелку, чем порождал новую волну тихих, но несомненно остроумных шуточек относительно его вчерашнего состояния. Ну почему же ему так стыдно? Ну проиграл он с треском их отцу, с кем не бывает.

Шаолинь завтракала молча, иногда одергивая дочерей, и время от времени бросала на него просвечивающие насквозь взгляды, от которых временный синигами невольно ежился. Один только глава семьи невозмутимо совмещал прием пищи и чтение газеты, время от времени то одобрительно кивая, то сомнительно хмыкая.

После завтрака близняшки потащили его на полигон.

– Тебе вчера сильно досталось, да?– сочувственно спросила Ячиру.

– Да,– отвел глаза Ичиго.

– Хочешь, мы попросим папу, чтобы он не сильно тебя бил?– хихикнула Йоруичи.– Папа нас послушает!

– Обойдусь,– рыкнул Куросаки. Эта Йоруичи обладает талантом находить самую больную мозоль и с удовольствием топтаться по ней.

– Да ладно тебе!– в глазах Ячиру заплясали озорные огоньки.– Папочка добрый, он нас послушает!

– Да пошли вы…!– психанул Куросаки. Не хватало еще, чтобы эти две… эти… эти мелкие стервы просили за него!

Ответом ему стало издевательское хихиканье. Временный синигами стиснул кулаки, как никогда мечтая надрать задницы этим чертовкам, и его принципы здесь не помеха.

– Ну чего ты сердишься?– продолжила издеваться Ячи.– Тебе хочется, чтобы папочка снова тебя избил?– и добавила шепотом, но так, чтобы слышал Ичиго.– Герой-любовник, хи-хи-хи!

Йоруичи дернула сестру за руку, затаскивая ее в кабину лифта, Ичиго шагнул вслед за ними, кипя от негодования. Да как они смеют так издеваться над ним? Да что они о себе возомнили? И это их он хотел защищать? К черту, сами о себе позаботятся…

– Прекрасно позаботимся и без тебя,– шепнула ему Йоруичи и с хихиканьем прыгнула прямо в открывающуюся дверь лифта. Ячи выскочила за ней, оглашая полигон красивым смехом, напоминающим перезвон серебряных колокольчиков.

– Вижу, они хорошенько по тебе прошлись,– хмыкнул Кеншин, и Ичиго сразу понял, в кого близняшки Карасу удались своей язвительностью.– Так вот, они правы. А теперь выскакивай из своей тушки и займемся, наконец, делом!

Комментарий к Глава 18 Как-то так получилось. Не знаю, кажется, что глава так себе. Оставляйте отзывы, хочу знать, удалять ее, переделать или оставить так, как есть)

====== Глава 19 ======

Очередной невидимый удар сшиб Куросаки с ног. Тушка временного синигами преодолела десяток метров по красивой дуге и не совсем красиво загремела в песок. Парень привычно стиснул пальцы изо всех сил, стараясь не выпустить рукоять занпакто, подогнул ногу и оглянулся влево. Мутный от боли и от заливающего глаза пота взгляд скользнул туда, где сейчас носились два черных всполоха. То там, то тут мелькали искры, высекаемые столкновениями клинков…

Ичиго перенес вес на лопатки и выбросил свое тело вперед, поднимаясь на ноги. Еще два дня назад он вообще ничего не видел, так быстро двигались Ячи и Ичи. Сегодня он различает всполохи, сегодня он способен вставать после ударов Кеншина на ноги. Сегодня огромный меч еще немного уменьшился и гораздо лучше лежит в руке. Сегодня он еще на шаг приблизился к своей цели.

– Готов? – директор Карасу смерил его изучающим взглядом и приглашающе качнул бокэном. Ичиго немедленно сорвался вперед. Да, скорость тоже ощутимо возросла, хотя учиться сюмпо еще рано. Куросаки показал атаку в голову и перенес удар на левое бедро. Разумеется, Кеншин с легкостью парировал предсказуемый удар и легко развернулся на опорной ноге. Бокэн мелькнул и столкнулся с выставленным занпакто, высекая искры и отбрасывая Ичиго на шаг назад. И сразу же контратака.

Временному синигами еще предстоит научиться соединять защиту и атаку, атаку и защиту. Ему еще предстоит научиться правильно дышать и двигаться. Он еще научится уклоняться от таких ударов, а сейчас Куросаки прыгнул назад и стиснул зубы: кончик бокэна рассек щеку под глазом.

И тут же новый удар. Наполненное реацу дерево оставило на металле глубокую зазубрину. Ичиго попробовал сразу же перейти в атаку, но бедро вспыхнуло острой болью. Брызнула кровь, парень рухнул на колено и невероятным усилием принял сильный рубящий удар. Свободная рука легла на тупую сторону катаны, поддерживая клинок, сквозь тело прошло невероятно сильное напряжение, от которого рана на бедре брызнула струей крови.

Пинок в грудь выбил воздух из легких и отшвырнул его на спину, а перед лицом качнулось острие деревянного меча. Ичиго сгреб рукой горсть песка и швырнул в глаза Кеншину, а сам рванул назад.

– Засранец, – мужчина отшатнулся и зажмурился. Шаг назад, разворот– металл зазвенел, натолкнувшись на дерево, а в живот Куросаки пришелся очередной невидимый удар ноги.

Куросаки захрипел, переворачиваясь на бок и отхаркивая кровь. Последний удар оказался заметно сильнее предыдущих и, похоже, повредил внутренности.

– Неплохо, Куросаки, – директор школы Масиба медленно подходил к нему.– Для сопляка, взявшегося за тренировки четыре дня назад. А теперь проваливай, подлечись и отдохни. Вечером продолжим.

– Нет…– Ичиго поднялся на ноги и снова вцепился в рукоять занпакто.– Я еще могу!..

– Ты еще можешь? – фыркнул Кеншин.– Ну ладно, посмотрим…

Спустя несколько минут Ячиру и Йоруичи закончили с тренировкой и подбежали к отцу.

– Папочка, у нас все! – бодро доложила Ячиру.– Ой! А что с Ичиго-куном?

Куросаки еле дышал, то и дело вздрагивал и хрипел разбитым в кровь лицом. На уголках губ пузырилась кровь, руки и ноги безвольно раскинулись по песку, пальцы еле дергались.

– Он сказал, что еще может, – пожал плечами мужчина.– Вытащите его отсюда и присмотрите за ним.

– А почему мы? – возмутилась Йоруичи.– Пап, ну почему чуть что – сразу мы?

– Он же ради вас старается, – пожал плечами мужчина и сосредоточился. Из ниоткуда вышагнули две девушки. Одна в строгом костюме, вторая в легкомысленной юкате. У одной длинные прямые волосы и пронзительные синие глаза, а у другой– красные глазки и растрепанный ежик коротких, до плеч, волос.

– Но…– Йору вздохнула и вытащила из-за валуна носилки. Ячиру помогла взвалить тушку рыжика на носилки и оттащить его к лифту. Девочки то и дело оглядывались, снедаемые любопытством. Отец никогда не позволял им смотреть на его тренировки, заявляя, что для них здесь слишком опасно, а если сдерживаться, то от тренировки толку не будет.

– Снова их выставил? – Ёроони проводила девочек взглядом.

– Да. Начнем же.

– Конечно! – обрадовалась Кьюкетсуки. Тренировка с занпакто началась.

Четыре часа спустя, к началу обеда, особняк перестал содрогаться от потоков реацу, бушующих там, глубоко под землей, на четвертом подземном уровне. Шаолинь перестала тихо бормотать под нос всякие нехорошие слова про Кеншина, развлекающегося там без нее. Она, может, тоже хочет с ним потренироваться…

– Фу-ух!

Шаолинь оглянулась и увидела Кеншина. Мужчина явно только что из душа и одет в одно полотенце, обернутое вокруг бедер. Вторым полотенцем он сушил волосы. Девушка невольно залюбовалась его телом, чувствуя, как пересохло во рту. Воображение уже вовсю рисовало целый букет разных вариантов развития событий эротического характера.

– Кеншин…– выдохнула она и шагнула к любимому, но от дальнейших действий ее отвлекло появление дочерей. Ячи и Ичи ойкнули и смутились, украдкой разглядывая папу, перехватили недовольный взгляд мамы и быстренько ретировались.

Мужчина улыбнулся, отбросил полотенце на спинку стула и привлек хрупкую девушку к себе, накрывая ее губы нежным поцелуем. Шаолинь с готовностью ответила, скользя ладошками по мокрой коже и прижимаясь к мужчине всем телом.

– Не сейчас, ладно? – тихо прошептал ей Кеншин и, словно извиняясь, коснулся губами нежной шейки. Шаолинь надулась и отстранилась, но пылающие щеки и сбившееся дыхание выдали ее с головой.

– Гад ты, – взгляд серых глаз метнулся к полотенцу, обмотанному вокруг бедер, и с неудовлетворением отметил, что мужчина не возбужден так, как она.

– Обещаю сегодня все наверстать, – улыбнулся Кеншин, подхватил из тарелки бутерброд и, жуя на ходу, двинулся вверх по лестнице.– М-м-м, вкуснятина… Даже зайца можно научить зажигать спички.

– Сволочь, – беззлобно буркнула Шаолинь. Она так старалась, училась готовить, чтобы не сжигать кухню каждый раз, а он… бяка он, короче. Зловредный, подлый, нехороший…

– Ну-ну, не дуйся, – ласковый шепот на ушко и знакомые руки, обнявшие ее со спины. Шаолинь вздохнула, не прижимаясь к Кеншину, но и не отстраняясь.

– Ты замечательно научилась делать то, на что способен пятилетний ребенок, – Кеншин едва сдержал смешок. Шаолинь развернулась и от души огрела мужчину половником по лбу. Кеншин расхохотался и, ловко отняв опасный предмет, прижал Шаолинь к себе и зарылся носом в ее волосы, целуя хрупкую девушку в лоб.

– Чтоб тебя, – жалобно выдохнула Шаолинь.– Я даже разозлиться не могу…, а ты, гад, вечно издеваешься… ну-у-у-у! Прекрати…

Кеншин не внял и продолжил баюкать девушку, покачиваясь из стороны в сторону.

– Маленькая лгунья, я знаю, как ты это любишь, – снова ласковый поцелуй в лоб. Шаолинь изо всех сил пыталась сердиться, но не могла. Совсем.

Кеншин разомкнул объятия, повернул малышку Фонг к плите и коснулся губами виска любимой девушки.

– Как это мило, – хихикнула Ячиру и испуганно пискнула: вилка свистнула в воздухе и вонзилась в дверь в сантиметре от ее ушка.– П-п-прости, м-мамочка… я б-больше не буду…

– Конечно, не будешь, – дернула плечом принцесса клана Фонг. Секундное превращение мамочки в главу карательного отряда не спешило покидать голову вздрагивающей дочери. Ячиру, опустив голову, быстренько удрала прочь из кухни. Сколько раз ее ругали за то, что подглядывает за папой и мамой… сколько раз ей влетало за это, аж попа ноет от воспоминаний.

– Ну вот, напугала Ячи, – вздохнул Кеншин и вдруг хлопнул Шаолинь по попе, заставив ее взвизгнуть. Девушка надулась, бросила на него наигранно злой взгляд и повернулась к плите.

В это время избитый до полусмерти Куросаки валялся в горячем источнике на четвертом уровне и наслаждался жизнью. Горячая вода смывала боль, залечивала раны, снимала усталость и придавала силы. Не будучи дураком, парень в который раз задумался над тем, зачем же он нужен директору. Слова Кеншина о том, что он отдаст дочерей только за того, кто сильнее его, теперь выглядели самым натуральным издевательством. Сильнее Кеншина Карасу? Это Ичиго Куросаки представлял с трудом, но изо всех сил стремился к вершине. И ломал голову над тем, что же нужно от него настолько сильному синигами. «Для уничтожения Пустых? Нет, с этим я раньше справлялся, а для более сильных есть те же школьные охранники. Для защиты Ячиру и Йоруичи? Это по-настоящему смешно… Сейчас смешно. А так – кто знает? Может быть, директор воспринимает мои намерения защитить друзей всерьез?»

– Как водичка? – раздался над головой голос директора. Ичиго уже привык к таким внезапным появлениям.

– Водичка что надо, – губы рыжего синигами расплылись в улыбке.

– Тогда я тоже окунусь.

За спиной раздался шорох одежды. Несколько секунд– и Кеншин спустился в воду. Ичиго с интересом взглянул на тело директора и… чего уж там, почувствовал собственную неполноценность. Несколько страшных застарелых шрамов на груди, спине и животе, россыпь мелких, едва заметных рубцов на руках, мышцы, казалось, состояли из железных канатов, хотя и не были ни слишком большими, ни чрезмерно рельефными, как у качков. Плавные, грациозные движения впечатляли, как и всегда.

Рассмотреть ниже Куросаки не успел: Кеншин уже опустился в воду.

– Одно дело – пристальное внимание девушек, – миролюбиво заметил мужчина, устраиваясь поудобнее.– И совсем другое, когда на тебя пялится парень. Впрочем, я тебя понимаю, тело врага может много рассказать о нем. Хочешь спросить, где я получил эти шрамы?

Куросаки мотнул головой, чувствуя невольную робость рядом с этим человеком. Ну как задавать ему вопросы в лоб? Сейчас, преисполненный мирных намерений, директор школы Масиба выглядит так, словно любого намажет на хлеб и съест.

– Нет, я хочу спросить, – начал Куросаки и запнулся. Под взглядом пронзительных и жутких синих глаз ему было откровенно не по себе.

– Ну? – слегка надавил директор.– Спрашивай, Ичиго.

– С какой стати вы взялись меня тренировать? – выпалил Куросаки.– Какая вам выгода?

Директор школы Масиба усмехнулся, откидываясь спиной на каменный выступ.

– А ты сам как думаешь? – прозвучал его голос.– Вопрос сложный, Ичиго. Часто, как и в твоем случае, я принимаю решения интуитивно, и не всегда знаю причины своих поступков. Но попробую ответить. Ты талантлив, и я не хочу, чтобы ты загубил свои способности. Ты очень быстро развиваешься, такой скорости развития я не видел даже у Йоруичи и Ячиру, которые за неполных пять лет достигли того, чего обычные синигами достигают столетиями, а талантливые, от природы одаренные – десятками лет. Полагаю, что дело в твоей природе. В отличие от меня и Шаолинь, ты и девочки – люди. Да, ваш срок жизни не ограничен, как и у нас, синигами, но взрослеете вы в десятки раз быстрее.

– А можно спросить, сколько вам лет? – осторожно поинтересовался Куросаки.

– Через месяц я отмечу свой двести пятьдесят девятый День Рождения. Наша внешность отражает лишь наш психологический возраст.

Ичиго замолк, глядя в одну точку и что-то напряженно обдумывая, но, судя по стеклянному взгляду, что-то не заладилось.

– Трудно осмыслить? – хмыкнул директор.

– Да нет, – рыжик перевел на него взгляд карих глаз.– Я думаю, если вам двести шестьдесят лет, то сколько же лет мне потребуется, чтобы достичь вашего уровня?

Кеншин пожал плечами:

– Меня называли весьма одаренным синигами, но я тренируюсь и совершенствуюсь всю свою жизнь. Лишь недавно я начал подбираться к основам настоящего мастерства.

«Поймет он или нет? – думал Кеншин, пристально глядя на Куросаки. Ичиго что-то обдумал и, судя по помрачневшей физиономии, понял.– Ага, до него дошло. Не очень-то приятно признавать то, что он куда талантливее моих дочерей, но факт есть факт. Если Ячи и Ичи и достигнут уровня капитана, то лишь за счет мастерства, а не за счет силы. Реацу Ичиго растет изо дня в день и, месяца через два-три, достигнет капитанского уровня. Жаль, что реацу растет быстрее, чем я успеваю его учить. Может, наложить на него печать? Нет, долго печать не продержится, а мне нужен минимум месяц чтобы научить его хоть чему-то толковому…, а хотя, о чем это я? Чего мне его жалеть? Сверхинтенсивный курс тренировок, который я прошел в свое время!»

Ичиго невольно поежился. Сначала директор буравил его взглядом, а вот сейчас на губах проступила предвкушающая ухмылка и глаза загорелись азартом.

– Я знаю, как сделать тебя сильнее в сжатые сроки, – начал директор.

– Почему у меня дурное предчувствие? – еле слышно пробормотал Куросаки, а Кеншин продолжил:

– Пройдешь особый курс тренировок, разработанный для меня, в процессе я его подкорректирую для тебя. Два месяца ада, парень. Ну, или три, как повезет…

И предвкушающая ухмылка. Инстинкт самосохранения не просто шевельнулся или шепнул, как бывает обычно, он заорал во все горло: «НЕ-Е-Е-ЕТ!!!», но перед внутренним взором Ичиго появились хихикающие Ячиру и Йоруичи, подтрунивающие над ним. Чтобы он продолжил терпеть их издевательства? Да никогда в жизни…

– Согласен, – выпалил парень. «Черта с два я вам уступлю, вредины, – думал Ичиго.– Я вам докажу, что не слабак!»

– Вижу, есть у тебя порох в пороховницах, а шары в шароварах, – широко оскалился директор школы Масиба. Куросаки поежился, вспомнив одну сказку, которую Кеншин рассказал ему, Ячи и Ичи в далеком детстве, когда он в первый раз остался в особняке с ночевкой. «Демон Войны», – всплыло в его памяти одновременно со страшной догадкой. «Это не сказка», – понял Ичиго и не особенно удивился.

Сейрейтей, к югу от восьмидесятого района Южного Рукона, поместье главнокомандующего Ямамото

Капитан первого отряда и генерал Готей-13 Ямамото Генрюсай Шигекуни сидел в позе медитации, положив посох на колени, и общался с духом своего занпакто в то время, как на огражденном сильными защитными барьерами полигоне внушительных размеров сражались два человека. Один из них – мужчина в стандартной форме синигами, с короткими густыми темно-русыми волосами и необычными сиреневыми глазами, но сильнее всего в глаза бросалась массивная маска-респиратор, закрывающая нижнюю половину лица. Его оппонентом являлась невысокая стройная девушка, облаченная в стандартную форму синигами и капюшон, бросающий тень на верхнюю половину лица и позволяющий рассмотреть лишь щеки, губы, часть носа, узкий подбородок и алые волосы.

– А эти двое все сражаются, – мальчишеский, но необычно глубокий красивый голос нес в себе укор и тень скорби.– Никак не поймут, что мир и покой – единственная форма баланса. Вот к чему нужно стремиться.

– Нииро, – Генрюсай вышел из транса и открыл глаза, оставаясь в позе медитации.– Ты противоречишь самому себе. Эти двое становятся сильнее для того, чтобы поддерживать баланс душ.