Текст книги "Стать сильнейшим - 2 (СИ)"

Автор книги: НекроХРЫЧ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

– А кто те близняшки? – нерешительно спросила Рукия.

– Какие близняшки? – Куросаки бросил на нее недоуменный взгляд через плечо и понимающе кивнул.– А-а-а-а, так ты про Ячи и Ичи? Они– дочери директора. Ячи– младшая, девочка-гений в области математики, физики и информатики, уже трижды занимала призовое место на Японской школьной олимпиаде по каждому из этих предметов, знает четыре европейских языка. Ичи предпочитает кен-до, тхэквондо и айкидо, уже дважды становилась серебряным призером Японии по тхэквондо и четвертый год держит кубок чемпиона Японии по кен-до среди девушек полулегкого веса.

Рукия тут же отметила, что щеки Куросаки слегка покраснели, а обычный небрежный тон показался слегка натянутым. Ну и ладно, если ему симпатичны эти близняшки– это его дело. И тут Кучики проняло: эти девочки– дочки директора. Капитана Готей-13.

– Я бы не сказала, что они такие примерные, – осторожно заметила девушка, поднимаясь вслед за парнем на крышу.

– Примерные? – весело фыркнул Куросаки.– Не-е-ет, только не они! Во всяком случае, Йоруичи постоянно всех задирает, и даже несмотря на то, что Ячиру всегда пытается уладить дело миром, Йоруичи постоянно нарывается на неприятности.

Ичиго вспомнил, как они вчетвером– он, Тацки и близняшки– ходили в соседний район бить старшеклассников. Это было полгода назад, когда Йокотин и его банда избили Чада. Как оказалось, они поспели вовремя: Йокотин и его шавки как-то схватили Ясутору и уже хотели сломать его талисман, доставшийся от деда. Там было человек тридцать, всей банде Йокотина хотелось поглумиться над сильно выделяющимся старшеклассником из школы Масиба. Неизвестно, чем закончилось бы то побоище, не проезжай мимо их директор. Кеншин Карасу без раздумий ввязался в драку и в одиночку расшвырял полтора десятка противников так, что они больше не вставали. А потом еще и отругал дочерей за то, что сунулись в пекло, не сказав ему. В тот момент Йокотин в красках описал, что он и его банда сделают с дочерьми директора, после чего им останется только покончить с собой. Отец говорит, что он до сих пор лежит в палате интенсивной терапии и заново учится ходить и есть– директор швырнул его в опору моста с такой силой, что удар переломал Йокотину все кости. Вот тогда-то они впятером и пообещали друг другу держаться вместе, после чего всей дружной компанией все чаще и чаще навещали уединенный особняк в лесу близ Каракуры.

А еще вчерашнее событие. То, с какой небрежной легкостью директор одолел монстра, покусившегося на его семью, немало впечатлило рыжего парня.

– Ичиго… ты ведь помнишь, что произошло вчера ночью?

Куросаки помрачнел и кивнул. Да, его отец и сестры здоровы и ничего не помнят, но он-то помнит, что не сумел их защитить.

– Той ночью я потеряла свои силы. Меня назначили ответственной за Каракуру, но так как я потеряла свои силы, а ты– приобрел свои, я хотела попросить тебя помочь мне.

– Помочь в чем? – подозрительно осведомился парень, копчиком чуя грядущие неприятности.

– В работе синигами! – воодушевленно воскликнула Рукия.– Только представь: теперь ты способен сам сражаться с монстрами и защищать простых людей. Ну как, здорово? Ты согласен?

– Нет, – сразу же открестился Куросаки.– Я отказываюсь рисковать жизнью ради малознакомых людей.

– А… что? – Рукия моментально потеряла свой запал.

– Что слышала, – Ичиго порылся в сумке и достал бутерброд и пакет с соком.

– Но…, а кто же будет защищать души? – жалобный вопрос и полный надежды взгляд, но Ичиго лишь равнодушно пожал плечами, от души кусая бутерброд.

– Фе фои пфобфефы, – прошамкал набитым ртом Куросаки, запивая бутерброд соком.

– Ну как знаешь…– с самой мстительной рожицей прошипела Рукия, натягивая на ладонь красную полуперчатку с рисунком черепа, объятым черным пламенем.

Однако девушку ждало фиаско. Чудом не разорвав брюки аккурат между ног, Ичиго продемонстрировал отменную растяжку и безжалостно влепил ногой аккурат по лицу Рукии. Девушка изумленно загремела по крыше и со стоном встретилась с парапетом.

– Негоже отрывать человека от еды, – напутственно произнес Куросаки, метко выбрасывая смятый бумажный пакет из-под сока в мусорную урну, расположенную на крыше как раз для таких целей. Урна стояла в добрых десяти метрах, но эффектный бросок не произвел на Рукию впечатления: девушка ощупывала лицо и убедилась, что не пострадала, даже кровь из носа не идет.

– Ты совсем обалдел? – воскликнула синигами.– Ты чего меня так пинаешь?

– А чего ты на меня нападаешь? – пожал плечами Куросаки.– Короче говоря, на твое предложение я отвечаю от. кхгах!

Рукия улучила момент и с силой звезданула Ичиго основанием ладошки в подбородок, выбивая душу из тела. Разумеется, парень запаниковал при виде бессознательного себя, растянувшегося на крыше.

– Эй, что ты со мной сделала? – взвыл Куросаки.– Я умер? Стал призраком? Эй, тело, кончай! Я не хочу вот так вот умирать!

– Если ты не будешь делать, как я говорю, я не верну тебя в твое тело, – нагло заявила эта мелкая… Ичиго даже не находил слов и только сейчас обнаружил рукоять огромного меча у себя за спиной.

– А? Что? Это еще что за хрень?

– За мной.

Рукия бегом побежала по лестнице, и Куросаки был вынужден последовать за ней, тихо матеря синигами, Пустых, Рукию Кучики и свою невнимательность.

«Никогда еще не видела синигами с таким гигантским занпакто, – думала Рукия, направляясь к парку.– Его изначальная реацу просто огромна… и откуда у него взялся занпакто? Неужели это сделал капитан Карасу-сама?»

Девушка остановилась у ограды в парке достала передатчик в виде телефона-раскладушки. Даже несмотря на то, что она утратила силы, Рукия продолжила исправно получать сообщения о Пустых поблизости. Наверное, для того, чтобы она смогла выжить.

– В этом парке есть души?

– Да, маленький мальчик, – Ичиго присел на корточки и показал чуть больше метра от мостовой.– Вот такого роста. А что?

– Прямо сейчас на него нападут.

Ичиго тут же подорвался и схватился за рукоять меча, но его остановил голос Рукии.

– Что ты делаешь? Ты ведь отказался рисковать жизнью ради незнакомых людей.

– Отвали.

– А ну стой, – прикрикнула Кучики, и Ичиго снова остановился.– Или ты будешь рисковать ради всех подряд, не считаясь со знакомством, или ты не можешь быть синигами!

Куросаки вместо ответа рванул вперед, наперерез Пустому, и с удивлением отметил, как обострилось его восприятие. Ладони легли на рукоять меча, короткий удар неожиданно легким и родным клинком– Пустой распался пополам и исчез двумя черными облачками, быстро растаявшими в воздухе.

– Молодец, ты его спас! Это значит, что ты стал сини…– самодовольно начала Рукия.

– Это ничего не значит, я просто захотел его спасти, – пожал плечами Куросаки.– Я не собираюсь проходить мимо, если кому-то угрожает опасность, которую я в силах предотвратить. Поэтому, так уж и быть, я помогу тебе в твоей работе синигами!

«А заодно не забуду поблагодарить Йоруичи за уроки», – додумал парень: секцию кен-до он не посещал, хотя Ичи ему предлагала, и теперь понял, что зря. Дальше парень действовал по наитию, так же, как Рукия, отправляя духа из его дома в мир иной. Навершие гигантского меча мягко коснулась лба мальчика, душа окуталась белым светом и превратилась в яркую точку, устремившуюся ввысь. Кучики наблюдала за ним с довольной улыбкой, понимая, что уже победила. И тут же была наказана за свое самодовольство.

Внезапно Рукия затравленно пискнула. Куросаки тут же обернулся, замахиваясь мечом и… увидел близняшек Карасу. Дальше все произошло очень быстро, а секунда промедления, вызванная удивлением, сыграла с Ичиго злую шутку.

Ячиру вытянула руку перед лицом испуганно пискнувшей Рукии, после чего глаза бывшей синигами стали пустыми, а зрачки неестественно расширились, заполоняя всю радужку. Секунду спустя лицо Рукии Кучики обмякло, и девушка боком упала на траву, оставаясь лежать в неудобной позе с пустыми открытыми глазами, глядящими в никуда.

Ичиго не видел падения: Йоруичи приблизилась к нему, а дальше он на своей шкуре испытал, почему ее боятся даже взрослые банды, с которыми он сам пересекаться очень не любит.

Острая вспышка боли пронзило все нутро и сконцентрировалась на неестественно вывернутой правой руке. Ичиго упал на землю и зарылся лицом в траву, пытаясь хоть как-то уменьшить эту невыносимую боль. Вместе с болью пришло осознание: эта вредина Йоруичи при желании порвет его на куски. В буквальном смысле.

– То-то мне башка знакомой показалась, – с некоторым удивлением прозвучало над головой Куросаки.– Ичиго, ты, что ли?

– И правда, – удивилась Ячиру.– А-а-а-а, это же новенькая! Точно, Рукия, да?

Йоруичи выпустила Куросаки. Ичиго тут же отпрыгнул в сторону и, потирая помятое запястье – он даже подумать не мог, что в тонких пальчиках девушки сокрыта такая силища – осведомился:

– А бить не будешь?

– Посмотрим на твое поведение! – хихикнула Йоруичи и вдруг стала серьезной: – Что такое, Ячи?

– Ичи…– Ячиру рассматривала нечто внутри Рукии, и выглядело это странно. Словно девочка разглядывает ее сердце прямо сквозь одежду, кожу и ребра.– У нее в душе что-то есть.

Девочки склонились над Рукией и замерли, затравленно глядя куда-то за спину Ичиго.

– Та-а-а-ак, и что это здесь происходит? – раздался за спиной голос директора. Ичиго медленно обернулся и с некоторым облегчением обнаружил директора Карасу в привычном костюме, а не в форме синигами.

– Э-э-э-э, привет, папочка, – нервно хихикнула Йоруичи. Ячи опустила взгляд.

– Сколько раз вам говорить, чтобы вы не охотились на Пустых, – вздохнул мужчина.– Это же опасно!

– Ну папа! Мы уже взрослые! – возмутилась Ячиру.– Сам рассказывал, что ты в нашем возрасте уже…

– Это не значит, что с меня надо брать пример, – отрезал Кеншин.– У меня не было иного выбора, понимаете? Я не хочу вам такой жизни. А ты сядь и заткнись.

Палец Кеншина ткнул Куросаки, открывшего рот и набравшего воздух для какой-то реплики, чуть ниже грудины. Вроде бы слабый тычок пальцем, но почему-то ноги Ичиго подкосились, и он плюхнулся на задницу, не в силах вдохнуть.

– Мы почувствовали синигами, – недовольно заговорила Йоруичи.– И пошли проверить, что здесь…

– Так вы еще и к синигами сунулись, да? – было видно, что, несмотря на спокойный тон, Кеншин завелся не на шутку.– А ничего, что его реацу на вашем уровне? Ничего, что вы могли погибнуть?

– С его-то контролем реацу? – не выдержала Ячиру.– Папа, мы не маленькие беспомощные девочки! Я все учла и поняла, что здесь находится слабак, не умеющий даже реацу контролировать. Ты только глянь на его занпакто… папа?

Кеншин подошел к Ячи и занес руку. Девочка вжала голову в плечи, зажмурилась и… поняла, что ей треплют волосы. Ничего страшного не случилось, как и всегда.

– Молодец, – услышала девочка.– Ты все сделала правильно.

Ячи расслабилась и позволила себе неуверенно улыбнуться, наслаждаясь поглаживаниями по голове. Ичи еле слышно выдохнула: буря миновала. Папа в очередной раз проверил, готовы ли они к такому, и на этот раз решил: готовы.

Ичиго сидел и хлопал чайником, не в силах переварить то, что здесь произошло. Карасу секунду назад ругал дочерей, а сейчас вдруг загордился ими и даже не собирается наказывать.

«Зря они сунулись, конечно, – думал Кеншин.– Я не хотел раскрывать их еще долго, ну да ладно. Займусь обучением Ичиго раньше, глядишь, и выйдет из него толк… чего?»

Ячиру наклонилась, приводя Рукию в чувство, а карие глаза рыжика немедленно скользнули по ее попе, обтянутой тканью косоде, и приобрели масляный блеск.

– Ты куда уставился? – рыкнул мужчина, хватая Куросаки за горло и поднимая на вытянутой руке. Ичиго почувствовал прилив ужаса: еще никогда он не видел директора взбешенным. Карасу-сан обычно спокоен, и лишь глаза его выдают, но сейчас…

– Да ладно, папочка! – хихикнула Ячиру.– Будто я не знала, как он на меня пялится…

– Так это еще и не первый раз? – взревел директор. Ячи вжала голову в плечи, понимая, что сболтнула лишнего. Она знает, что Куросаки потихоньку заглядывается на нее и на Ичи, и, чего уж там, питает к рыжику симпатию. Но еще она очень хорошо знает папочку, то, как он их любит.

Три года назад она и Ичи не на того напали и, как результат, слишком сильно влипли. После школы на них напали. Девочки были беспечны и не заметили, как к ним подкрались сзади и прижали к лицам платки, смоченные фораном. Очнулись девочки на какой-то стройке в логове бандитов, связанные так, что они лежали на спине, а их руки и ноги были широко разведены.

Страшно подумать, что могло с ними произойти, если бы не отец. Кеншин заметил, что реацу Ячи и Ичи вдруг остановилась и стала немного нестабильной, как во сне, а потом их куда-то повезли. Мужчина немедленно отправился в погоню.

Когда Ячи и Ичи очнулись, в комнате было пусто, а снаружи комнаты слышались крики ужаса, стрельба, чье-то рычание и специфические звуки стыковки тел с бетонными стенами. А потом все стихло, и в комнату влетел растрепанный Кеншин. Ячиру хорошо запомнила то, что на отце не было ни царапины, но вся его рубашка оказалась измята и забрызгана мелкими капельками крови. Мужчина сразу понял, что с ними все в порядке, но судя по его глазам, едва сдержался, чтобы не разорвать выживших на куски. А потом девочек прорвало. Они еще долго плакали, прижавшись к груди отца, а Кеншин крепко обнимал своих девочек и сам не мог сдержать слез, прося прощения и обещая, что больше никому и никогда не позволит их обидеть.

Тогда-то девочки и поняли, как сильно любят своего папу и как сильно он их любит. Тогда-то они и узнали, что сказка о Демоне Войны, которую они так любили слушать на ночь, вовсе не сказка.

– Папа, отпусти его, – попросила Йоруичи, подходя к отцу.– Ичиго-кун не сделал ничего плохого. Ну, подумаешь, посмотрел на нас, так он же не подсматривал, как мы переодеваемся.

– Рискнул бы, – рыкнул Кеншин.– Я бы с ним сейчас не разговаривал…

– Так что, теперь всех парней в школе будешь за горло хватать? – привела убойный довод Ячиру.– Папа, прекрати, пожалуйста…

Девушка подошла к отцу и обняла его, уткнувшись носом в грудь. Для этого ей не пришлось подгибать ноги, ведь ее папа заметно выше. Кеншин вздохнул и опустил Куросаки на траву.

– Да, ты права, что-то я сорвался, – пробормотал Карасу.– Ладно, Ичиго-кун. Но учти: обидишь моих дочерей или, упаси Господь, тронешь их хоть пальцем– я тебя порву.

Сказано это было так спокойно и буднично, что Ичиго разу понял: Кеншин не шутит и не угрожает, он предупреждает. А мужчина в свою очередь раздумывал над тем, не слишком ли круто обошелся с парнем. «Вижу ведь, как вы на него смотрите, – думал Кеншин, глядя на дочек.– Нравится он вам, и вы ему симпатичны. Рад, что дальше симпатии дело не заходит, но все равно, надо будет поговорить с ним по душам».

Комментарий к Глава 15 Как-то так получилось) Надеюсь, возмущающиеся жестокостью Кеншина нашли ответы в этой главе)

====== Глава 16 ======

Шаолинь снова прошлась между парами сражающихся детей и подростков, скосила взгляд на настенные часы и скомандовала:

– На сегодня достаточно. Все свободны.

Принцесса клана Фонг прошла к своему месту и оттуда наблюдала за тем, как ее ученики покидают зал. Кто-то еле идет, охая и ахая, кто-то наоборот только-только разогрелся. И все без исключения не горят желанием расходиться по домам. Сначала душ, потом раздевалка – и домой.

Сегодня Йоруичи стояла в паре с Тацки. Шаолинь всегда нравилось наблюдать за тем, как сражаются в тренировочных поединках ее дочь и лучшая ученица, нравилось наблюдать за тем, как Тацки неосознанно пропускает реацу через свое тело, тем самым заметно обостряя свои рефлексы и усиливая себя.

Как обычно, Йоруичи задержалась, чтобы подождать ее. Никого это не удивляло и не настораживало. Даже подозрительного Кеншина.

Йоруичи стояла к ней спиной. Шаолинь шагнула вперед и обняла дочь за талию, привлекая к себе и зарываясь носом в мокрые волосы.

– Мамочка…– тихий, томный вздох подействовал на малышку Фонг, как афродизиак. Шаолинь сдержала себя в руках, чувствуя нарастающее возбуждение, и двинула ладошками вверх, к небольшой, еще совсем девичьей груди Ичи. Девочка сладко застонала, обмякнув в руках матери, позволила себя развернуть и с готовностью ответила на страстный поцелуй.

Заниматься сексом с собственной дочерью… с собственными дочерьми. Так возбуждающе, так стыдно, и от этого их связь становится еще более сладкой, томительной и желанной.

Они закончили быстро. В душе Шаолинь ласкала мочалкой тело Йоруичи и вспоминала, с чего же все началось. А началось все с того, что Йоруичи и Ячиру начали подглядывать за тем, что происходит между ней, Шаолинь, и Кеншином. Неизвестно, заметил ли их отец, но Шаолинь заметила, через несколько недель улучила момент и поймала их. Тогда Кеншину потребовалось срочно уходить, и между ними был всего один раз. Шаолинь была еще возбуждена, ее дочки также любили, как оказалось, поласкать себя и даже друг дружку, любуясь папочкой и мамочкой, вот и получилось так, что малышка Фонг совратила своих девочек. Ячи и Ичи были не особенно против, и с тех пор стараются всеми силами держать все в секрете.

– Мамочка? – Ичи подняла голову, чувствуя, как Шаолинь мягко стиснула ее ягодицу.– Ты хочешь еще?

И было в ее вопросе нечто такое, что Шаолинь сразу поняла: Ичи больше не хочет, не сейчас. И покачала головой, продолжая намыливать дочь. Сегодня она в очередной раз убедилась, что Йоруичи послушно следует ее запрету на использование разных игрушек. Невинные игры пальчиками и язычками это одно, но игрушки для взрослых – это игрушки для взрослых.

– Папа, наверное, волнуется, – тихо прошептала Йоруичи.– Пойдем, мам.

Шаолинь улыбнулась и поцеловала свою дочку, быстро одеваясь. Наверное, она плохая мать, раз заставляет дочерей заниматься с ней сексом. Тем более, что ни Ячиру, ни Йоруичи никогда не проявляли инициативы, но никогда ей не отказывали. И не спали друг с дружкой… вернее, спят они с самого детства в одной кровати, но любовью не занимаются. Шао вздохнула и перехватила обеспокоенный взгляд Йоруичи. Вымученная улыбка стала ей ответом, а малышку Фонг продолжила грызть совесть.

И только сейчас она почувствовала реацу Кеншина, совсем близко. Женщина ойкнула и начала одеваться впятеро быстрее, чувствуя прилив паники. Если Кеншин был здесь долго, то он вполне может догадаться…

К машине девушка шла с тяжелым сердцем, как и ее дочь. Кеншин терпеливо ждал, и стоило Шаолинь заглянуть в его синие глаза, как ее пробрала дрожь: он догадался. И Йоруичи стыдливо опустила голову.

– Ясно все с вами, – вздохнул мужчина, заводя машину.– И как давно вы этим занимаетесь?

Шаолинь поймала взгляд Йоруичи. Дочка хотела во всем признаться, но почему должна отдуваться она, когда вся вина на матери?

– Почти три месяца, – тихо сказала Шаолинь.– Кеншин…

– Ничего не объясняй. Я могу тебя понять, но неужели нельзя было рассказать все мне?

– Прости, папочка…– еле слышно прошептала Йоруичи.– Я… мы… ты обиделся, что я и мама… не рассказали все тебе? Прости… мы боялись, что ты будешь нас ругать… не сердись, пожалуйста…

Карасу вздохнул: ну как на нее можно сердиться? «Если бы моих дочерей совратил какой-нибудь парень, я бы его убил, – думал мужчина, вжимая газ и не обращая внимание на то, что превысил скорость вдвое– Шаолинь и Йоруичи привычны к быстрой езде.– Но от Шаолинь я такого не ожидал. Знаю, она любит с девушками, но чтобы своих дочерей… странно. Наверное, я должен рассердиться и накричать на нее, но почему я… почему я испытываю облегчение?»

Ичи протянула ручку с заднего сиденья и коснулась плеча отца, осторожно, прося этим жестом прощения.

– Я не сержусь, – Кеншин вздохнул.– Я… не знаю. Я давно знал, что вы… сами понимаете, но почему-то я не знаю, как к этому относиться.

– Прости, Кеншин, – Шаолинь мягко обхватила широкое запястье мужчины.– Прости, но не злись на Ячиру и Йоруичи… это я, я их совратила… я виновата…

– Да прекратите вы уже! – прикрикнул Кеншин и заговорил обычным, спокойным тоном: – Надоело ваше нытье. Я же сказал: я не сержусь, не злюсь, не гневаюсь. Ичи, милая, все в порядке. Я даже рад, что ты и Ячи сделали это именно с тобой, Шаолинь. Первый опыт не должен стать трагичным, не должен завершиться расставанием.

Ичи улыбнулась и слегка сжала плечо папы, чувствуя, как расслабляются мышцы. Девочка хорошо знает, что прочесть что-то по лицу отца трудно. Его тело гораздо честнее. Если бы мышцы напряглись под ее пальчиками, тогда следовало убрать руку и подумать над своим поведением. Если бы Кеншин высвободился из ее хватки– он сердится. Но сейчас он не злится.

– А как Ячиру? – тихо спросила Шаолинь.

– Она… она мне призналась после того, как я поймал ее за… м-м-м, не самым приличным занятием.

– Надеюсь, там было без игрушек?

– Без игрушек, – заверил жену Кеншин.– Кстати, почему это ты запретила детям игрушки, а свою Тацки совершенно не жалеешь, а?

– Ну-у-у-у, – Шаолинь смутилась и покраснела, а Ичи навострила ушки. Оказывается, ее подруга и ее мама– любовники. И им что, можно больше, чем ей и Ячи? Свою обиду девочка решила держать при себе, не время и не место. Это с посторонними она могла закатить скандал, но не с родителями.

– Я не хочу, чтобы мои девочки… стали извращенными нимфоманками вроде меня, – прошептала Шаолинь.

– Ты не извращенная нимфоманка, – возразил Кеншин.– Просто у тебя есть свои… пристрастия, вот и все.

– Да уж…– хихикнула Ичи. Кеншин бросил на дочь взгляд и понимающе хмыкнул. Девочка невесть почему смутилась и покраснела, отводя взгляд.

К этому времени семья добралась домой. Был поздний вечер, так что сразу после ужина Кеншин поднялся в свой кабинет.

– Можете заняться сексом, если хотите, – фыркнул он через плечо, отмечая, как щеки всех троих разом вспыхнули.

Утро выходного дня началось, как обычно– с визита Куросаки, Чада и Тацуки. Шаолинь тут же утащила свою лучшую ученицу вместе с собой под видом дополнительных занятий. Кеншин прислушался, но заглушающее кидо в одной из гостевых комнат сработало на отлично. Впрочем, он и без звуков догадался, чем они там занимаются.

Мужчина наблюдал за тем, как его дочки болтают с Чадом и Ичиго просто ни о чем. Примерно через полчаса к ним спустилась довольная и счастливая Тацки. Девушка смутилась двух проказливых взглядов, и Кеншин понял: Тацки уже знает, что ее отношения с Шаолинь перестали быть тайными.

– Садо, а у тебя есть девушка? – вдруг хихикнула Йоруичи.

– Ичи, ну нельзя же так сразу, – всполошилась Ячи, но Чад спокойно кивнул. Куросаки изумленно уставился на друга, а девочки радостно потерли ладошки. Разговорить молчуна Чада было делом нелегким, но Йоруичи хорошо знала, как вытаскивать информацию.

Кеншин слегка хмыкнул. Чад упорно сопротивлялся, не желая разглашать имя своей пассии, и директор школы Масиба знает, почему. Тихий и скромный, Чад редко заводит длительные отношения, но девушки легко клюют на его мощь и таинственность, за которую принимают молчаливость. Правда, через несколько недель они убеждаются, что Чад очень молчалив и не любит разговоры, после чего отношения быстро сходят на нет. Впрочем, Ясутора Садо не унывает и не сильно привязывается к девушкам.

– Ичиго, а у тебя есть девушка?

Куросаки покачал головой.

– Нет времени, – буркнул он, бросая быстрый взгляд на Ячиру, что-то шепчущую на ушко хихикающей Йоруичи.

Директор школы Масиба поднялся из своего кресла и подошел к детям.

– Я украду у вас Ичиго на несколько минут, вы не против?

– Конечно, нет! – с готовностью отозвались дочки, уже догадываясь, о чем пойдет разговор между ними. И эта догадка им очень нравилась. Куросаки, судя по взбунтовавшейся реацу, также все понял.

Кеншин повел парня в сад, начиная разговор ни о чем. Ичиго отвечал в основном односложно, с трепетом ожидая перехода к делу.

– Я вижу, как ты засматриваешься на моих дочерей, – прозвучало совершенно неожиданно. Ичиго приложил значительное усилие воли, чтобы не вздрогнуть от синего взгляда, пронзившего его до костей.

– Полагаю, что ты понимаешь мои чувства, у тебя ведь есть младшие сестры, – продолжал тем временем Карасу.– Ты готов на все, чтобы оградить их от боли. Я тоже готов на все ради своих детей.

– Я вас понимаю, Карасу-доно, – тихо ответил Куросаки.– Я…

– Я уже предупредил тебя, что будет, если ты причинишь боль моим девочкам, – жестко сказал мужчина и повернулся к Ичиго всем корпусом. Парню стало откровенно не по себе от жуткого, пронизывающего взгляда синих глаз.

– Я клянусь…

– Прибереги пафосные речи для девчонок, – жестко оборвал парня Кеншин.– Я никогда не отдам своих девочек тому, кто не сможет их защитить. Хочешь моих дочерей– докажи, что сможешь защитить их лучше, чем я. Докажи мне, что ты достоин их.

Куросаки несколько секунд смотрел в глаза мужчине, чувствуя, как у него сжимаются все внутренности, но упорно не отводя взгляда.

– Я защищу Ячиру и Йоруичи, – тихо произнес Ичиго.– Для этого мне не нужны ни ваше разрешение, ни ваше одобрение, Карасу-доно.

Кеншин слегка сощурился и вдруг кивнул.

– Хорошо. Искренне надеюсь, что ты не сделаешь им больно. Ступай.

«Вряд ли это что-то серьезное, – думал мужчина, провожая Ичиго взглядом.– Скорее они его привлекают, чем он в них влюблен».

«Не слишком ли ты бережешь своих дочерей? – вдруг заговорила Ёроони.– Помнится, ты не особенно трепетно относился к сестре и своим… дамам» – с изрядной долей ревности.

«Ревнуешь?» – мысленно фыркнул мужчина, находя свою любимую беседку рядом с ручьем. Рука провалилась в пространственный тайник, сделанный с помощью пары пространственных кидо, и извлекла оттуда очередной свиток из тех, которые Кеншин без разбору стащил из хранилища запрещенных и опасных артефактов.

«А если и так? – взвилась Ёроони.– А если и ревную, то что? Ты о нас никогда так не заботишься, как об этих… дочерях. Я тоже хочу, чтобы ты меня так оберегал…»

«Ага, говорит особа, которая является воплощением моей жажды сражения», – мысленно рассмеялся Кеншин, старательно отгораживая себя и беседку от всего остального мира– такая мера предосторожности не раз спасала его семью и от сюрпризов, которыми были напичканы подобные свитки, и от случайно прочтенных вслух заклинаний кидо.

«Хозяин, – вмешалась Кьюкетсуки и, судя по звукам, заткнула рот возмущающейся Ёроони ладошкой.– То, как вы пытаетесь уберечь девочек от боли, мне кажется неправильным. Они должны уметь терпеть».

«Предлагаешь мне подложить Ячи и Ичи под этого сопляка?» – мысленно рыкнул Карасу, готовясь отправиться во Внутренний Мир и наподдать своим занпакто за подобные намеки.

«Я не это хотела сказать, – Кьюкетсуки от души приложила Ёроони по темечку и аккуратно уложила на песок, возвращаясь к мысленному диалогу с хозяином.– Вам придется отпустить их, и что тогда? Вы не сможете постоянно хранить своих девочек, они вырастут… и, когда им причинят боль, они не будут знать, как с этим справляться».

Мужчина медленно выдохнул, рассматривая свиток в руке. Похоже, ему будет не до разбора сокрытых здесь знаний, а потому свиток отправился обратно в пространственный тайник. Занпакто… он давно заметил, что ход их мышления точно такой же, как и у него, что не удивительно. А еще то, что они всегда судят объективно и трезво.

«Думаю, что ты права, – решил Карасу.– По моей вине им уже причинили боль и едва не изнасиловали. Я не досмотрел. И теперь я буду ограждать их столько, сколько смогу».

– Хозяин, не вини себя, – тихо произнесла Кьюкетсуки, материализуясь рядом с Кеншином и садясь на лавочку рядом с ним. Впервые за несколько десятилетий Кеншин был настолько удивлен и шокирован. Так его не шокировало даже известие о беременности Шаолинь. Занпакто…материализовался мало того, что против его воли, так еще и в обход его сознания, он этого не почувствовал!

– Кьюкетсуки…

– Пожалуйста, – тонкий пальчик лег на его губы, а красные глаза отразили такую отчаянную мольбу, что Кеншин примолк.– Пожалуйста, хозяин, можно мне немножко побыть с вами? Просто так, не ради тренировок…

Кеншин справился с удивлением и кивнул, чувствуя, как дух занпакто обнимает его руку. Локоть немедленно провалился в глубокое декольте, Кьюкетсуки лукаво улыбнулась и прижалась в хозяину сильнее.

– Кьюкетсуки, ах ты сучка! – взвизгнула Ёроони, материализуясь слева от Кеншина. Мужчина не удивился: раз незаметно материализовалась Кьюкетсуки, то и Ёроони более чем способна на это.– А ну отклеилась от моего хозяина!

Разумеется, Кьюкетсуки только хихикнула и прижалась сильнее, а в алых глазах зажегся торжествующий огонек. Ее напарница возмущенно фыркнула и полезла разбираться.

– Ёроони, – Кеншин ловко поймал пылающую праведным гневом девушку за талию и прижал ее к себе слева, не позволяя Ёроони помешать Кьюкетсуки.– Не ссорьтесь, девочки, лучше идите ко мне.

– Хозяин…– растроганно выдохнули две девушки и прильнули к нему. Кьюкетсуки бросила взгляд пониже ремня и отметила, что ее грудь, обхватившая плечо хозяина, никак на него не повлияла. «Оно и к лучшему», – пораскинула мозгами девушка и прикрыла глаза, наслаждаясь присутствием хозяина. Все занпакто при правильном общении с ними проникаются теплыми чувствами к хозяину, и характер чувств зависит от психологического возраста занпакто и хозяина. Это может быть покровительственное отношение, какое было у Хёринмару к Хитсугае, это может быть дочерняя любовь, как у Сузумебачи к Шаолинь, чаще всего это теплые дружеские чувства, потому что обычно занпакто одного возраста и пола с владельцем. Это может быть и любовь, как у Катен и Кьекотсу к Кьераку или как у Кьюкетсуки и Ёроони к нему.

Шаолинь сразу же почувствовала появление лишних реацу рядом с Кеншином. На одну реацу она не отреагировала: пусть неизвестный и силен, Кеншин сильно не любит, когда в его схватку вмешиваются. Но когда менее, чем минуту спустя, появился еще один…

Девушка решительно бросилась на помощь и застала крайне умильную картину, от которой в груди загорелось пламя ревности. И лишь через несколько секунд она узнала этих девушек, хотя видела их лишь дважды. Кьюкетсуки и Ёроони, духи занпакто Кеншина.

Ревность исчезла моментально, оставив лишь легкое чувство стыда. Шаолинь тихо исчезла, не желая им мешать. Она знает, как грустно и одиноко было Сузумебачи в первые месяцы после родов.

– Хозяин, – тихонько окликнула Ёроони.

– М-м-м?

– А этот мальчишка… вы ведь собираетесь им заняться?

Кеншин кивнул, чувствуя сквозь тонкий шелк рубашки, как Кьюкетсуки потерлась щекой о его плечо, тихонько мурлыча от удовольствия.

– Быть может, – прошептала Кьюкетсуки, а ее ладошка нагло скользнула по животу хозяина и устроилась чуть ниже ремня.– Быть может, хозяин хочет заняться… не только мальчишкой? А то материализуете нас только для драк…