Текст книги "Грехи отцов (СИ)"

Автор книги: Nataly_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Да, – не поднимая глаз, тихо ответила Андреа. – Тут призрак. И Филип почему-то решил, что этот призрак – его дочь. Что Пенни с того света пытается с ним связаться.

Наступила короткая тишина; слышно было лишь, как внизу, на первом этаже, кто-то звучно бьет молотком по железу, быть может, выправляя помятое крыло.

– И начался кошмар, – просто закончила Андреа. – Он считает, что Пенни здесь, в доме, что он может с ней разговаривать. Переубедить его невозможно. По крайней мере, я не смогла. И становится все хуже. Уезжать отсюда он отказывается наотрез. Обустроил внизу, в подвале, «комнату Пенни», сидит там часами. Никого туда не пускает – даже меня. Несколько раз я замечала, что он ходит туда по ночам, от меня потихоньку. Не знаю уж, чем там занимается…

– А спросить?

Андреа горько усмехнулась.

– Боюсь, мы давно прошли ту стадию, когда могли просто об этом разговаривать. Не знаю… наверное, я вела себя неправильно. Филип такой человек – весь в себе. Я никогда не знаю точно, о чем он думает. Он не спорит, если не согласен – скорее, выслушает, промолчит и сделает по-своему. А я совсем другая. Я его доставала, понимаешь? Спорила, пыталась разубеждать, отвлекать, а он все больше замыкался в себе. Один раз я сказала… ну, наверное, ужасную вещь, не стоило такое говорить, но я просто уже не выдержала: сказала, что это ненормально, что это бред, и ему надо сходить к врачу! Никуда он, разумеется, не пошел – и после этого… в общем, все стало совсем плохо. Я… – она вдруг шмыгнула носом, свирепо заморгала, удерживая слезы. – Я очень боюсь, что он действительно сойдет с ума!

И охотники за привидениями – это последний шанс. Мы с Филипом договорились. Я к нему приставала, пока он не пообещал: если приедут специалисты, обследуют весь дом и скажут определенно, что этот призрак не Пенни, или что это вообще не призрак – он с этим согласится, мы продадим дом и уедем, и забудем обо всем этом, как о страшном сне.

Так вот, Мерл: я хочу, чтобы ты сделал в доме все, что вы там обычно делаете, а потом очень убедительно, вот так, как в суде про свое алиби рассказывал, сказал, что ты этого призрака отловил. Выяснил всю его биографию. Что это троюродная прабабушка фермера Грина, зарезанная ревнивым мужем. Или жена вождя чероки, погибшая во время депортации. Или кто-нибудь еще. Во всяком случае, точно не Пенни! Чтобы все это наконец закончилось.

Она всхлипнула и торопливо вытерла глаза.

– Вот и все. Я дура, да? Можешь начинать ржать.

– Да чего же тут ржать, – вздохнул Мерл. – Тут плакать надо.

Пододвинул к себе бутылку, от души отхлебнул сам.

– Ты, блонди, мне тогда на суде хорошие советы давала. Вот и я тебе дам совет. По-дружески, без всякого этого. – со стуком поставил бутылку на стол, посмотрел на нее прямо и жестко. – Вали!

– К…как? – Андреа попыталась встать; в первую секунду ей подумалось, что Мерл ее выгоняет.

– Да не отсюда. От него вали. Собирай чемоданы и подавай на развод.

Андреа непонимающе уставилась на него.

– В привидений и всю эту муть я не верю ни хрена… по крайней мере, до сегодняшнего дня не верил, – продолжал Мерл. – А вот психи – дело другое. Они-то точно есть. И псих – человек опасный. Ежели во сне не зарежет, так мозги выест чайной ложечкой. Не спасать тебе надо этого своего чувака, а самой от него спасаться! Собирай манатки – и адью. Хочет с мертвой дочкой в куклы играть – на здоровье, но только без тебя.

Андреа вскочила со стула: на щеках ее пылали алые пятна.

– Иди к черту, Мерл! – бросила она и, развернувшись, вылетела из «офиса» и помчалась по лестнице вниз. Железные ступени гремели у нее под каблуками.

Мерл хмыкнул и вразвалочку вышел следом.

– Эй, блонди, – крикнул он сверху, когда она уже спустилась на первый этаж, – а кино смотреть не будешь?

Она задрала голову.

– Какое еще кино?

– Ну, запись-то из подвала. Интересное кино вышло. Ты глянь, тебе полезно будет. Для общего развития.

Андреа остановилась в нерешительности; затем тряхнула головой и начала медленно подниматься обратно.

***

Солнце пекло совсем по-летнему, и над дорогой плыл аромат свежескошенных полей. Потрепанный «чоппер» Дэрила подпрыгнул на горбатом мостике, влетел в приоткрытые ворота и затормозил у флигеля.

С сильно бьющимся сердцем Дэрил сошел с мотоцикла и позвонил в дверь. Он слышал, как разнеслась по дому мелодичная трель звонка, но в ответ не зазвучали шаги. Во флигеле было тихо-тихо и неподвижно, как и в этом жарком безветренном воздухе, в напоенных солнцем полях.

Ничего удивительного, сказал себе Дэрил. София, должно быть, в школе, а Эд и Кэрол работают. Он где-нибудь на участке, она в большом доме – прибирает или готовит обед. Может, оно и к лучшему: Эда он боялся попросту прибить, а что скажет Кэрол при встрече, так и не придумал.

Дэрил позвонил еще раз – снова безрезультатно. На всякий случай еще постучал. В нерешительности помялся у дверей. На миг его охватила тревога; показалось вдруг, что спину сверлит чей-то взгляд, внимательный и недобрый. Но, обернувшись, Дэрил никого не увидел. Кто здесь станет за ним следить? Черт, он и забыл, что ферма Гринов – место необычное!

«Ну конечно, – сказал он себе. – Призрак же! Ничего особенного. Просто призрак».

Тот самый, которого Дэрил собирался выследить и выяснить, что ему нужно и как от него избавиться. Хотя, как это сделать, пока не представлял.

Он оставил «чоппер» у крыльца и зашагал по направлению к большому дому. Однако скоро шаги его замедлились, а затем и свернули на боковую тропинку. Очень отчетливо Дэрил представил себе, как сейчас ему придется звонить в дверь и объяснять (видимо, невозмутимому мистеру Блейку – кому же еще?), что пришел к Кэрол, да зачем пришел, и не заикаться, и не краснеть, да еще и постараться не выдать, что ему известен секрет подвала… и все это показалось ему совершенно непосильной задачей. Пожалуй, лучше подождать, пока Кэрол вернется к себе. А пока пройтись по окрестностям дома, осмотреть места, где он еще не бывал.

Например, семейное кладбище Гринов. Так-то, по уму, где еще тусоваться духам, как не на кладбище?

Дэрил свернул на обсаженную кустами боковую аллею, когда в кармане у него зажужжала и затряслась старенькая «нокия». Звонил Мерл.

***

Когда Дэрил скрылся за кустами, Эд Пелетье, скорчившийся за поленницей возле дома, наконец выпрямился и вздохнул свободно.

Эд кипел от злости. Увидев Дэрила, он вспомнил, кто вчера свернул ему челюсть, и ясно понял, что оправдались его худшие подозрения. Теперь понятно, с чего Кэрол так осмелела! Знал же он, все десять лет семейной жизни нюхом чуял, что она только прикидывается тихоней и святошей, а сама бегает налево. И все подтвердилось! Вот он, ее хахаль – никак на свиданку прибежал! Муж, значит, за дверь, а любовник в дверь! Вломить бы ему… да вот беда – этот сукин сын непременно сдачи даст!

Нет, уж лучше следовать намеченному плану. Зря Эда иные считают дураком: он все продумал. К этой чокнутой ведьме после сегодняшнего и близко не подойдет: нафиг-нафиг, яиц своих ему жалко, да и с пальцами расставаться неохота. Но он знает, чем ее пронять.

И законы тоже знает. Он отец, все отцовские права при нем. Никаких там запретных ордеров и прочих новомодных штучек ему не объявлено. Значит, пока нерадивая мамаша в большом доме развлекается с любовничком, он имеет право забрать Софию. Фургон его недалеко, в стороне от дороги, припрятанный в кустах; сядут туда – и ищи-свищи! И пусть эта сука бегает, высунув язык, по всей Джорджии и по соседним штатам! Даже если найдет, предъявить ему будет нечего. Другое дело, если бы он девке шею свернул или там еще что – вот тут, конечно, жди неприятностей. Но он же не зверь какой. Он любящий отец. И ничего дурного Софии не сделает… по крайней мере, ничего такого, от чего остаются следы.

А кто виноват-то будет? Кэрол сама и виновата. Вместо того, чтобы дочку из школы встречать, шляется черт-те где и черт-те с кем – вот и получит по заслугам!

С такими мыслями Эд снова присел за поленницу. Ждать оставалось уже недолго.

========== Глава 11 ==========

Видеозапись с двух камер, спрятанных в подвале, Андреа смотрела уже второй раз. Верить своим глазам приходилось поневоле, но не получалось уложить в голове и осмыслить то, что видит.

Она сидела на единственном стуле перед компьютером. Мерл, пристроившись за спинкой, как бы невзначай поглаживал ее по плечу – и сейчас Андреа была за это только благодарна: ей необходимо было чувствовать, что она не одна. И ощущать рядом что-то теплое, живое. Что-то нормальное.

В одном из окон, выведенных на монитор, Андреа видела Филипа. Никогда прежде она не видела своего спокойного, сдержанного мужа таким – и сердце ее болезненно сжималось от сострадания и страха; но страх был сильнее.

Ибо ясно видела она и то, что творилось у него за спиной.

Меж четырех стен подвала бушевал ураган. Яростные порывы ветра раскачивали полог над детской кроваткой, рвали на Филипе рубашку, трепали волосы. С губ срывались облачка пара – похоже, температура в подвале опустилась ниже нуля, но этого он тоже не замечал. По лицу его, искаженному страданием, текли слезы, губы беззвучно шевелились – то ли в молитве, то ли в мольбе.

Позади него тряслись и вздрагивали полки, сыпались на пол мелкие игрушки, летали, шелестя страницами, детские книжки. Опасно раскачивалась на столе керосиновая лампа. С другой стороны пролетело и рухнуло на пол что-то тяжелое. Андреа едва не вскрикнула, но тут же вспомнила, что смотрит запись. Все это уже в прошлом. Это происходило ночью, пока она спокойно спала наверху.

И, быть может, происходит в их доме каждую ночь.

Но неужели грохот и вой ветра не разносился по всему дому? Видеозапись звуков не передает; но как могли Андреа и Дэрил ничего не слышать в реальности? Или, каким-то неведомым образом, все это безумие оставалось беззвучным?

Вторая камера, направленная в изножье кровати, захватывала поле магнитной азбуки и разложенные перед ним буквы. Здесь тоже творилась какая-то черная магия. Воздушные вихри – миниатюрные смерчи, движущиеся в разных направлениях – подхватывали буквы, взметали в воздух и горстями рассыпали по полю. Здесь буквы принимались хаотично двигаться, ползали по полю, словно причудливые насекомые; кажется, складывались в слова и фразы, но застывали лишь на долю секунды, а затем рассыпались в бессмыслицу прежде, чем зрители успевали их прочесть. Ледяной шторм бушевал вокруг, но Филип не отрывал взгляда от мечущихся букв.

– Стой! – воскликнула вдруг Андреа. – Можешь замедлить ту, что в правом окне? Увеличить и замедлить?

Мерл, перегнувшись через нее (и чувствительно притиснув к себе при этом), пощелкал клавишами. Окно с азбукой развернулось на весь экран, и запись пошла заново в замедленном темпе. Выхватив из сумки блокнот и ручку, Андреа начала записывать те слова, что появлялись на мониторе.

Первая же фраза, которую удалось разобрать, повергла ее в леденящий ужас.

ПАПА, Я ЗДЕСЬ

***

Большой дом, ярко освещенный послеполуденным солнцем, был пуст. Андреа с утра уехала в город, мистер Блейк тоже отправился куда-то по делам, и даже присутствия призрака, которое Кэрол в последнее время ощущала почти постоянно, сейчас не чувствовалось. Или, быть может, она просто перестала его бояться.

Был вторник – день мытья окон. Покончив с гостиной и столовой, Кэрол перешла в музыкальную комнату, распахнула оба окна и, напевая что-то себе под нос, принялась протирать губкой стекла и здесь. На душе у нее было легко, как давно уже не бывало, хоть перспективы будущего и оставались туманными.

Андреа утром проявила к ней большое участие. Надавала кучу адресов и телефонов: шелтеры – убежища для женщин, какие-то группы взаимопомощи, терапевтические группы, психолог для самой Кэрол, детский психолог для Софии. Все это было ново и непонятно, во всем предстояло еще разобраться; но больше всего поражало и радовало, что Кэрол не одна. Есть и другие женщины с такими же историями. Есть места, где им помогают. Другие люди, узнав об этом, не смеются и не презирают, а сочувствуют – как Дэрил или та же Андреа. Господи, она и юридическую помощь предлагала, и психологов оплатить, и даже просила прощения за то, что все эти месяцы ничего не замечала сама – это было уж совсем непостижимо!

Но что делать дальше, Кэрол представляла довольно смутно. Влезать в долги и пользоваться чужой добротой ей не хотелось – не с этого стоит начинать самостоятельную жизнь! Работа пока есть, жилье тоже. Правда, без зарплаты Эда им с Софией придется затянуть пояса, но с голоду они не умрут.

Однако есть проблема, быть может, на сторонний взгляд забавная, но для Кэрол вполне серьезная. Страшно не хочется оставаться в доме с привидением.

Пусть пока призрак никому не сделал ничего плохого – Кэрол нутром чует враждебность этого загадочного бесплотного существа. И чувствует – объяснить не может, но убеждена в этом непоколебимо – что рядом с призраком особенно опасно находиться Софии.

Но куда идти? Найти место с жильем – редкая удача, вряд ли ей так повезет дважды подряд. Допустим, работу она отыщет: это сложно, но не невозможно. Кэрол неплохо готовит, устроится куда-нибудь поварихой. Или официанткой, или уборщицей, или няней, или приходящей помощницей по хозяйству. Но вся ее зарплата будет уходить на съем квартиры – и на что тогда им с Софией жить?

И потом, после того, с каким сочувствием отнеслась к ней хозяйка, как помогла, вдруг взять и уволиться как-то неправильно. Неблагодарно. Надо подождать хотя бы пару недель.

Было и еще одно соображение, в котором она не признавалась даже самой себе: что, если, покинув ферму Гринов, Кэрол больше не увидит Дэрила?

Какое-то движение за окном привлекло ее внимание. Еще прежде, чем Кэрол поняла, что – точнее, кого – видит, сердце ее забилось сильнее. Вдоль невысокой кладбищенской ограды пружинистой походкой шел человек в джинсах и черной кожаной жилетке, и растрепанными волосами его играл ласковый ветерок.

Кэрол затаила дыхание. Хотела окликнуть, но волнение перехватило ей горло. А вслед за смущением пришло и окатило теплой волной новое чувство – легкая, радостная нежность. Стоит Дэрилу повернуть голову – он увидит Кэрол в окне; но, пока не видит, можно незаметно на него полюбоваться, и сколько прелести в этих мгновениях!

Дэрил перелез через ограду и подошел к могилам. Кэрол видела, как он останавливается у каждой, читает надписи на надгробиях. Выясняет, что за люди жили в этом доме раньше – должно быть, это ему нужно для работы. Быть может, призрак и есть кто-то из тех, кто здесь похоронен?

Пожалуй, не стоит его отвлекать, сказала себе Кэрол. Тем более, время уже подходит к трем, нужно скорее домыть окно и бежать во флигель – вот-вот София вернется из школы и захочет обедать! А потом, когда оба они закончат дела, Кэрол пригласит Дэрила пообедать вместе. За столом расскажет про Эда и прочтет в его взгляде сперва изумление и недоверие, затем – гордость за нее и, может быть, даже…

Кэрол снова бросила взгляд в окно и вдруг нахмурилась. Что-то было не так.

Дэрил стоял у одной из могил. Застыл, глядя не на надгробный камень, а в пространство с ним рядом. И самого его словно окутала с ног до головы какая-то тень, хотя рядом не было ничего, способного отбрасывать длинные тени. Со своего места Кэрол даже не видела его лица; однако по позе, по повороту головы, по неестественной неподвижности, по тому, как странно изменились, словно поблекли цвета его жилетки, джинсов и растрепанных темных волос, ясно поняла: с ним что-то неладно. Очень неладно.

– Дэрил! – громко позвала она.

Он не двигался.

По спине у Кэрол пробежали мурашки.

– Дэрил!

Нет ответа. Застыл, как статуя.

Кэрол бросила губку на пол и побежала к дверям.

***

София взбежала на крыльцо и, подпрыгнув, нажала на кнопку звонка. Во флигеле раздалась трель, однако никто не поспешил открыть ей дверь. Должно быть, мама занята в большом доме. Обычно мама старается встречать ее из школы, но, когда много работы, не всегда получается. А папа вообще никогда не встречает, даже когда не работает совсем, а сидит где-нибудь в тенечке и читает газету про бейсбол…

Ой! Совсем забыла! Ведь папы больше нет!

Трудно привыкнуть к этой мысли, но это так и есть! Поэтому София мчалась через мостик вприпрыжку, размахивая ранцем; поэтому, оказавшись одна, не полезла первым делом за своим зеркальцем. Волшебной подружке она обязательно расскажет, что травить папу крысиным ядом не пришлось – Дэрил его просто побил, а мама прогнала; и подружка непременно за нее порадуется, но это чуть позже. А сейчас София порадуется одна. Папа ушел – можно бегать, прыгать, громко петь, смотреть по телевизору мультики, и никто на тебя за это не закричит и не обзовет плохими словами. И никто больше не будет обижать маму и делать ей больно. Никогда!

София положила ранец на крыльцо, вышла на дорожку, чтобы направиться к большому дому и поискать маму – и тут…

– Привет, детка!

Слишком знакомый голос за спиной. Голос, который она надеялась никогда больше не услышать.

Нужно было бежать. Нырнуть в кусты и броситься прочь по бездорожью: юркую девчонку жирный, неуклюжий Эд бы не догнал. Отчаянно бьющееся в груди сердце, кровь, стучащая в висках – все кричало ей: «Беги!» Но слишком глубоко въелся парализующий страх перед отцом, слишком хорошо София помнила, что ждет ее за непослушание; поэтому застыла на месте, а потом медленно повернулась.

– Ну здравствуй, принцесса моя! А папка тебе кое-что принес. Держи!

Папа стоял перед ней, осклабившись, и протягивал растаявшее ореховое мороженое на палочке – мороженое, которое она любила в три годика. Разлюбила давным-давно, но он не заметил.

– Бери-бери, не бойся! – настаивал он.

Папа говорил ласково и улыбался во весь рот, показывая желтые зубы, но глаза у него не улыбались. Глаза были холодные и твердые, как бусины. Злые. Как у монстров в страшных фильмах, которые мама не разрешает смотреть.

– Я вот тут подумал, – продолжал он, – давненько мы с тобой не развлекались вместе, а? Сидим, как сычи, на этой ферме, мамка над тобой трясется, за порог не выпускает. Хочешь съездить в город? Аттракционы там, кино, зоопарк, и это… ну, в общем, еще что-нибудь. Что ты там любишь? Говори, принцесса, куда тебя отвезти?

В этот миг Софию осенило.

Папа обо всем догадался! Бог знает как, но понял, что София хотела его убить. И вернулся, чтобы отомстить. Он ее заманивает. Мороженое наверняка отравлено. А если она с ним пойдет – доедет лишь до ближайшей придорожной канавы.

При этой мысли она словно окаменела; а папа шагнул к ней, крепко взял за руку и, продолжая бормотать что-то про зоопарк и кино, потащил за собой.

Опомнилась София уже недалеко от ворот. Рванулась прочь – от неожиданности Эд ее не удержал – и бросилась бежать. Почти сразу сообразила, что бежит прочь от дома к воротам, что там некуда спрятаться и негде спастись, но ничего другого не оставалось – обратный путь ей перекрыл Эд. За спиной она слышала его топот и шумное дыхание.

Вдруг впереди раздался рев мотора. В открытые ворота въехал автомобиль – серебристый «бентли» мистера Блейка; и в нем София увидела свое спасение. Недолго думая, она с отчаянным криком бросилась машине наперерез.

«Бентли» резко затормозил, подняв у Софии перед носом облачко пыли. Распахнулась дверца, и из машины показался сам хозяин дома. София бросилась к нему и вцепилась в край его пиджака.

– Помогите! – задыхаясь, выкрикнула она. – Пожалуйста! Не отдавайте меня ему!

========== Глава 12 ==========

ПАПА, Я ЗДЕСЬ

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ПАПА

Я ОЧЕНЬ СКУЧАЮ

ТЫ ПОМОЖЕШЬ МНЕ ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ?

Филип на экране не отрывал взгляд от надписей, и губы его безостановочно шевелились – то ли о чем-то умолял, то ли что-то обещал.

ПАПА, ПРОСТО СДЕЛАЙ ТО, ЧТО Я ТЕБЕ СКАЗАЛА

СДЕЛАЙ ТО, ЧТО Я СКАЗАЛА

ПРОСТО СДЕЛАЙ

Ниже еще одна строчка – но камера срезала ее, оставив от букв лишь верхние хвостики.

Мерл остановил запись.

– Это… это… – с трудом проговорила Андреа после недолгого молчания, – безумие какое-то! Такого не может быть!

– Да я сам охуел, – согласился Мерл.

– Но… это же не может в самом деле быть Пенни! Она… не знаю… ей было всего четыре года, а это… – Андреа вздрогнула, словно от холода. – Мне кажется, это вообще не ребенок. Слишком грамотно пишет. Слишком складно. И…

– Хрен его знает, как там духи умеют писать! Но вообще да, вряд ли. Братишка мой взрослую девку видел, а не мелкую. И потом, призрак вроде должен появляться там, где человек помер, в кино всегда так бывает, а она же не на ферме Гринов померла.

– В кино?! Господи, Мерл, ты решил ориентироваться на фильмы ужасов?

– А на что еще-то, блонди? Нигде больше я такой херни пока не встречал. Нет, если у тебя в сумочке завалялся справочник «Привидения для чайников», то доставай, ознакомимся, а нет так нет. Кино хотя бы иной раз по реальным событиям снимают!

– Нет, Пенни точно умерла не здесь… – задумчиво повторила Андреа.

– Ну я и говорю. А надо искать кого-то местного. Предыдущих хозяев стоит потрясти, Гринов, вот что я думаю. Выяснить, кто у них дома коньки отбросил. Позвони им, скажи, есть разговор. Кстати, а что стряслось-то с этой Пенни? – добавил он.

Этот простой, казалось бы, вопрос вдруг поверг Андреа в глубокую задумчивость.

– Я не уверена, – ответила она наконец, – кажется, она чем-то болела… но точно не знаю.

– То есть как?

– Ну, Филип не рассказывал подробностей, а я не спрашивала… Мерл, что ты на меня так пялишься? Я видела, что ему очень тяжело об этом вспоминать, и не хотела бередить едва затянувшуюся рану – что тут непонятного?

Мерл даже руками развел от изумления.

– Ну, блонди! – проговорил он. – Ну еб твою мать!

На секунду Андреа задумалась о том, чтобы врезать ему по наглой роже, но сейчас у нее не было на это сил.

– Ну как так-то, блондиночка! – сокрушенно продолжал Мерл. – Ты же с ним не в сортире перепихнулась – ты, на минуточку, за этого чувака замуж вышла! А что ты вообще о нем знаешь, кроме длины хера и толщины кошелька?

– Мерл!..

– Че «Мерл»? Я сорок лет уже Мерл! А ты у нас вроде адвокат. В судах всякого навидалась. Сама должна понимать, какая хуета иной раз в жизни случается…

Андреа вдруг приоткрыла рот, и красные пятна гнева у нее на щеках сменились мертвенной бледностью.

– Что ты имеешь в виду? – с трудом выговорила она.

– Да ничего, – вздохнул Мерл. – Проехали. Давай Гринам звони.

Пока Андреа набирала номер Мэгги Грин, дочки бывшего хозяина, Мерл пододвинул к себе ее ручку и блокнот. Максимально увеличив застывший кадр на экране, старательно перерисовал на страницу последнюю строчку надписи, обрезанную краем кадра – ту, где от букв остались лишь верхние хвостики. Вышли три слова, но что за слова? На что разводит Блейка эта фальшивая «дочка»? Мерл повертел блокнот и так, и этак, надеясь, что от этого его озарит…

– Мерл, – окликнула его Андреа, – Мэгги ждет нас в пиццерии на Норт-авеню. Точнее, – она на секунду опустила глаза, – ждет меня. Тебе не обязательно ехать. Я хочу разобраться в этом деле до конца, но не знаю, стоит ли впутывать вас с Дэрилом…

– Даже не надейся, блонди! – фыркнул Мерл. – Так просто тебе от меня не избавиться!

***

Мэгги Грин, симпатичная женщина на последних месяцах беременности, принимала Андреа и Мерла в задней комнате семейного предприятия, пиццерии под названием «Глегги».

– Это сокращение, – объяснила она. – От имен – мужа и моего.

Гленн, подаривший заведению первую часть названия – невысокий парень азиатской внешности – молча кивнул. Он вообще помалкивал, просто сидел рядом с женой и ей улыбался. Похоже, отношения между супругами были самые нежные – и так же очевидно было, кто в этой семье главный. Точнее, главная.

Историю о привидении в бывшем доме Гринов Мэгги выслушала сочувственно и с интересом, но, дослушав до конца, заметила, что, к сожалению, ничем не может помочь. Нет, когда она жила на ферме с родителями, никаких паранормальных явлений там не было. Нет, мама, царствие ей небесное, умерла в больнице, все более старшие родственники – тоже, и вообще в доме никто не умирал уже лет сто.

– Скажите, а кто у вас играл на челесте? – как бы невзначай спросила Андреа.

Улыбка Мэгги застыла.

– Моя сестра, – коротко ответила она.

– Очень необычно, – заметила Андреа. – Такой редкий инструмент – вообще не ожидаешь увидеть его где-нибудь кроме симфонического оркестра, тем более, в деревенском доме!

Окаменевшее лицо Мэгги немного смягчилось.

– А Бет такой и была – необычной девушкой, – грустно улыбнулась она. – Очень талантливой. Знаете, она ведь не только играла – она писала музыку, выступала на конкурсах и получала прекрасные отзывы! Перед ней было большое будущее. Если бы не… – и, оборвав себя, умолкла.

Андреа быстро переглянулась с Мерлом.

– Она ведь блондинка была? – негромко спросил тот. – И пигалица такая – маленькая, тоненькая, голосок звонкий?

– Откуда вы… – начала Мэгги и вдруг приподнялась с места, инстинктивным жестом положив ладонь на выступающий живот. Гленн рядом успокаивающе сжал ее руку. – Не знаю, что вы задумали… может быть, это злая шутка, или вы хотите на что-то нас развести…

– Нет, что вы! – воскликнула Андреа.

– Об этом много писали, – придушенным от злости голосом продолжала Мэгги. – Фотографии Бет были и в газетах, и по телевидению. Ее ведь так и не нашли. Но если вы думаете, что, узнав эту историю и выяснив, как она выглядела и чем занималась, можете…

– Прошу вас!.. Клянусь, мы совершенно серьезны и говорим вам правду! На ферме привидение. У нас есть… есть основания полагать, что оно опасно, что оно может причинить вред тем, кто живет в доме. И, возможно, это ваша сестра!

Несколько секунд Мэгги переводила взгляд с Андреа на Мерла и обратно.

– Хорошо, – сказала она наконец. – Я вам верю. Вы меня не обманываете – просто ошибаетесь. Не знаю, что происходит на ферме, но ваш призрак – это точно не моя сестра. Бет погибла не в доме. И никому не стала бы чинить зла!

Несколько секунд все молчали.

– Что с ней произошло? – тихо спросила наконец Андреа.

– Никто точно не знает, – вздохнула Мэгги. – Этот ублюдок так и не признался. Не объяснил, зачем это сделал, и не сказал, где спрятал труп. Мы даже… – голос ее дрогнул, и она поспешно смахнула слезу, – даже не смогли ее похоронить.

Она была в него влюблена, понимаете? И верила ему, как Богу верят. Знаете, как это бывает в шестнадцать лет? Отец был просто в ужасе, и я тоже, но ей ничего невозможно было втолковать. Это тот возраст, когда нет сомнений, что ты уже взрослая и все знаешь лучше всех. А на самом деле она была еще сущий ребенок. Чистая, наивная, доверчивая… Господи, как можно было ее, эту девочку…

Она закрыла глаза рукой, и Гленн молча обнял ее за плечи.

– Кто он был? – осторожно спросила Андреа.

– Соседский парень. Гарет Уотли. Отец, когда все узнал, устроил ей выволочку и запретил с ним общаться. Но, как потом оказалось, они виделись тайком. Гарет продолжал дурить ей голову и в конце концов уговорил сбежать вместе. Уехать якобы куда-нибудь подальше, в большой город, и там начать новую жизнь. Ну, знаете, Ромео и Джульетта, Бонни и Клайд, вдвоем против всего мира – в определенном возрасте вся эта романтика очень привлекательна. Меня тогда на ферме не было, я уже уехала в колледж – и как теперь об этом жалею! Быть может, она поделилась бы со мной… может, я бы сумела ее остановить… Или если бы мама была жива! Но на ферме Бет оставалась вдвоем с папой, а папа у нас человек старой закалки, – слабо улыбнулась она. – Так вот: она собрала вещи, оставила папе записку… и исчезла. Гарет потом уверял, что бежать не предлагал, в тот день ее не видел, ну и вообще, как говорится, «я не я и лошадь не моя». Но это вранье ему не помогло. О том, что Бет постоянно встречалась с Гаретом, как выяснилось, знал весь ее класс – только мы узнали последними. Нашлись подружки, которые покрывали ее во время свиданий. А при обыске у него обнаружили личную вещь Бет – нательный крестик, который она никогда не снимала.

– И как он это объяснил?

– Путался в показаниях. Сначала говорил, что это подарок на память. Потом, что они проводили вместе какой-то ритуал, для которого надо было крестик снять…

– Ритуал?

– Парень увлекался черной магией, – скривила губы Мэгги. – Еще и это… Точно мы не знаем, ведь суда так и не было; но многие у нас были убеждены, что это ритуальное убийство. Ходили даже самые ужасные слухи о том, что он мог сделать с телом – хотя, надеюсь, это все-таки неправда! У них вся семейка была такая – не зря соседи старались держаться от них подальше. Мать, Мэри, на редкость неприятная женщина. Ее боялись. У нас поговаривали, что она ведьма и что ведьмами были ее мать и бабка. Конечно, здесь, в большом городе, это звучит смешно, но знаете, я так думаю, дыма без огня не бывает. Старший сын – просто дегенерат, ни одна пакость в округе без него не обходилась. Этот Гарет, младший – на вид вроде самый приличный, хорошо учился, собирался в колледж поступать; но, знаете, было в нем что-то омерзительное. Меня всегда передергивало при взгляде на его слащавую физиономию. Такие лица у извращенцев бывают. Не понимаю, как Бет могла этого не замечать?

– Значит, он так и не признался? Скажите, а где он сейчас?

– В аду, – отрезала Мэгги. – После допроса пришел домой и повесился. Не знаю уж, совесть в нем заговорила или страх перед судом. Но, надеюсь, он достаточно помучился перед смертью!

Андреа обменялась с Мерлом разочарованными взглядами. Похоже, ниточка оборвалась.

– Для нас всех это стало страшным ударом, – продолжала Мэгги. – Папа после этого так и не оправился. Крепился, конечно, но прежним уже не стал. Она ведь была его любимицей. А ферма… знаете, никаких призраков мы не видели, ничего такого, но просто невозможно стало там находиться. Все вокруг напоминало о Бет. Ее книги, ее безделушки, любимые уголки, челеста, за которую она никогда больше не сядет… И папа бродит по дому, как тень. Шон там просто не появлялся. Я приезжала только на каникулы – и то старалась поскорее вернуться в Атланту, слишком уж было тяжело. Дом у нас раньше был светлый, уютный, даже после смерти мамы, а теперь… как будто какая-то гниль проела там все. Мы его продали почти с облегчением: там не осталось ничего, что можно было любить. Извините, что я так говорю, – спохватилась она.

– Да нет, ничего, – пробормотала Андреа.

Немного помолчали.

– Скажите, – начала Андреа, – а ваш отец… Вы говорите, вы учились и приезжали только на каникулы, а он жил на ферме постоянно. Возможно, он может знать что-нибудь, что нам поможет?

Снова нахмурившись, Мэгги покачала головой.