Текст книги "Пожирательница душ (СИ)"

Автор книги: Nataly_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

В хорошеньком личике девушки что-то неуловимо изменилось. Тень за спиной, больше ей не нужная, начала бледнеть, выцветать – и через пару секунд исчезла. А сама она, склонив голову, смотрела на Урфина так, словно видела его впервые. Точнее, быть может, словно впервые как следует разглядела этого широкоплечего, жилистого человека с сильными руками рабочего, с взлохмаченной черной шевелюрой, густыми бровями, сросшимися на переносице, с резкими, неправильными, но выразительными чертами лица, с тяжелым взглядом глубоко посаженных глаз. Человека, который сейчас старается казаться спокойным, однако напряжен, как струна. Раздув ноздри, она вдыхала аромат его эмоций: сложный узор из волнения, надежды, любопытства и страха, и жгучую жажду силы и власти, и кое-что еще… О-о, что за наслаждение! А ведь она еще даже не начала!..

– Какой же ты сильный! – вырвалось у нее. – Впервые встречаю человека, на которого мои… – Но, заметив его нетерпеливое движение, она оборвала себя: – Хорошо, хорошо. На прямой вопрос – честный ответ.

Однако еще медлила, явно наслаждаясь моментом откровения и желая его растянуть.

– Крестьяне Фиолетовой страны, – начала она негромко и вкрадчиво, – разумеется, как и любые крестьяне, грубы, косны, невежественны и склонны к предрассудкам. Однако интуиция у них работает хорошо – и довольно часто они бывают правы. А вот тот, кто не верит «бабьим сказкам» и всему ищет разумные объяснения, частенько ошибается. Видишь ли, он слишком много думает. Думает, что ведьм не существует. Что мертвые не возвращаются. Что злая фея – всегда старуха. Что хрупкая девушка не может представлять опасность для взрослого сильного мужчины… – Она раскинула руки, и диадема на ее голове засветилась тусклым сероватым свечением. – Приветствую тебя, повелитель людей, в моих древних владениях!

Урфин ожидал чего угодно, только не этого!

– Как?! Тебя же сожгли семьсот лет назад! Как ты выжила?

– А я не выжила, – спокойно ответила колдунья.

Говорила она тихо, почти шепотом – но голос ее гулко разносился по пещере, отражаясь от стен странным двойным и тройным эхом.

– Просто вернулась. Я всегда возвращаюсь.

Лицо ее в призрачном сером свете расплывалось и преображалось: от прекрасной девы – к ребенку, от ребенка – к старухе, от старухи – к глумливому оскалу черепа. Лишь глаза оставались неизменными: огромные, бездонные, широко распахнутые. Глаза, от которых невозможно отвести взгляд. И – странное ощущение, что говорит она на чужом языке, торжественном и древнем, но он почему-то прекрасно ее понимает. Даже лучше, чем хотелось бы.

– Я – Келемринда Пожирательница Душ, королева Сумеречной страны, владычица Того, что Вверху, и Того, что Внизу… и сейчас мне нужна твоя душа, Урфин Джюс!

========== Глава 4: Меж двух огней (1) ==========

– Прошу прощения, что прерываю вашу беседу, – послышался от входа в пещеру скрипучий голос филина, – но, повелитель, тебе лучше вернуться в лагерь, и поскорее. У нас… э-э… некоторые проблемы.

«Проблемы? Вот это верно подмечено! И ты бы только знал, какие!»

– Ничего особенного, – светским тоном проговорила колдунья, мгновенно возвращаясь к облику и манерам благовоспитанной девицы. – Твои марраны взбунтовались. Иди, разберись с ними, я подожду.

Рядовые Харт и Клем, двоюродные братья из клана Перепелки, отправленные в долину за подводами, вернулись в лагерь без подвод и в весьма расстроенных чувствах. Причиной тому стал прием, оказанный им в деревне мигунов.

Услышав, что из деревни Урфин Джюс со своим отрядом направился прямиком в пещеру Келемринды, крестьяне сбежались на площадь у колодца. Лица их были суровы, и многие сжимали в руках топоры или вилы. Харт и Клем были ребята бравые, воинскую науку знали назубок – однако тут им стало не по себе: слишком уж велико было численное превосходство противника.

– Мы вам, ребятки, зла не желаем, – дипломатично начал староста. – Всё понимаем: вы люди служивые, выполняете, что прикажут. Да и нам попусту с властями ссориться не с руки. Однако тут не пустяки – тут дело сурьезнее некуда. Так что слушайте наш мирской приговор: никаких подвод не дадим, а идите-ка вы подобру-поздорову, откуда пришли – и этому… королю вашему скажите, чтобы ничего в этой проклятой пещере не трогал, ни единого камушка не брал и сам убирался оттуда, пока цел!

– Поздно, – проговорил стоящий рядом с ним коренастый мужик с осунувшимся, словно землей присыпанным лицом. – Глянь-ка на солнце – уж за полдень перевалило, а ушли они на рассвете.

Марраны растерянно оглядывались вокруг – и повсюду встречались с хмурыми, тревожными, испуганными или откровенно враждебными взглядами.

– Вам нечего бояться, – попытался успокоить «мирное население» рыжеволосый Харт. – Ведь наш повелитель – Огненный Бог! Он победит любое зло, какое встанет на нашем пути.

Люди начали переглядываться; на нескольких лицах появились кривые усмешки.

– Слыхал я, что прыгуны – простаки, но чтобы настолько… – проронил кто-то.

– Эй, ты что это хочешь сказать? – вскинулся Харт. Клем, более осторожный, дернул его за рукав, но молодой марран только отмахнулся.

– Вы что же, не верите в Огненного Бога? – проговорил он, кладя руку на рукоять меча и оглядываясь по сторонам.

Люди потупляли взгляд и молчали. И вдруг одного парня с острым, ехидным лицом словно прорвало:

– Да какого еще «бога»? Урфин Джюс вас дурит, а вы и уши развесили! У нас его все знают – он из жевунов, в Когиде столяром был! И самый был никчемный, пропащий человек – даже в собственной деревне никто не хотел с ним знаться! Не сиделось ему там, полез в короли. Один раз полез – скинули его, прогнали пинками. Да, видно, мало наваляли – вдругорядь решил попробовать! Только теперь он своей дурью может не только себя, а и всех нас, и всю Волшебную страну сгубить – понимаете вы это?!

На несколько мгновений Харт потерял дар речи.

– Брат, не надо! – тихо сказал ему Клем – но солдат уже выхватил меч из ножен.

– Я тебе покажу, как хулить нашего Бога!..

– А ну, спокойнее, парень! – Здоровяк с землистым лицом шагнул ему наперерез, выставив перед собой вилы.

– Стойте! – послышался вдруг женский крик.

Сквозь толпу продиралась женщина с исплаканным лицом, в черном платке, небрежно наброшенном на плечи.

– Что тебе здесь, Энья, – пробормотал староста, – шла бы к дочери…

– Стойте! Не проливайте крови! И без того у нас довольно смертей! – Она остановилась перед молодыми солдатами. – Прошу вас, не принимайте слова Керли за обиду – не злость, страх в нем говорит. Идемте со мной. Словам не верите – может, поверите собственным глазам.

Клем положил руку Харту на плечо, призывая успокоиться. Тот неохотно вложил меч в ножны. Смущенные и недоумевающие, солдаты двинулись вслед за крестьянкой; несколько человек из толпы шли вместе с ними.

Женщина ввела марранов во двор за высоким тыном. Взошла на крыльцо, жестом пригласила их подняться следом.

«А вдруг это ловушка?» – на миг подумалось Клему. Брат его сохранил природное марранское простодушие; но Клем, исходив походами едва ли не всю Волшебную страну, давно уже понял, что не все на свете так ясно и просто, как представлялось ему и его соплеменникам в отрезанной от мира родной долине.

Однако никакой ловушки не оказалось. Марраны вошли в небольшую чистую горенку, жарко натопленную и пахнущую какими-то лечебными травами. Но ближе к деревянной кровати травяной запах сменился другим – тяжелой едкой вонью, знакомой воинам по походному лазарету.

На кровати лежала… старуха – так показалось им сперва. Маленькая, словно высохшая старушонка. Грязно-седые космы разметаны по подушке, из уголка ввалившегося рта по морщинистой щеке стекает струйка слюны. Иссохшие руки судорожно комкают край одеяла. Один широко раскрытый глаз уставился в потолок, другой неестественно скошен к переносице.

При приближении женщины старуха на кровати застонала, замычала что-то неразборчивое, неуклюже потянулась к ней…

– Все хорошо, золотко мое, – прошептала женщина, гладя ее по голове. – Все хорошо, это я. Я с тобой.

– Кто она? – робко спросил Клем. В бою он не испугался бы целого полчища врагов – но сейчас ему стало страшно.

– Дочка моя. Моя маленькая Эни. В прошлом месяце тринадцать годков ей исполнилось.

Женщина сжала губы, отчаянно затрясла головой, пытаясь сдержать слезы – но они снова потекли по щекам.

– Ведьма подстерегла ее в сумерках, – проговорил один из крестьян у них за спиной. – Украла у нее лицо и выпила душу.

– Недели с две назад это началось, – продолжил здоровяк с землистым лицом. – Сперва она только по ночам приходила, во сне. Мы стали орехи нух-нух есть, чтобы не спать. Но ребята малые – им ведь не спать нельзя… вот она и начала с младенцев. Трое за неделю. Один из них был мой сын. – Он тяжело сглотнул. – А потом… сами видите.

– Почему же вы Повелителю ничего не рассказали? – тихо, растерянно спросил Харт.

– Ха, «почему не рассказали»! Пытались рассказать – да он разве стал нас слушать? – И здоровяк, скрипнув зубами, пробормотал себе под нос какое-то крепкое ругательство.

На этот раз Харт его не остановил.

========== Глава 4: Меж двух огней (2) ==========

Из пещеры Урфин Джюс вылетел на такой скорости, словно за ним гналась стая разъяренных саблезубов. Зацепившись плащом за колючий куст у входа, не удержался на ногах, кубарем скатился по склону до самого моста. Сейчас им владела одна мысль, одно желание: бежать отсюда как можно быстрее и как можно дальше.

На другой стороне ущелья возле моста столпились марраны, все с оружием в руках. Между ними бестолково метался Топотун. Вид у марранов был хмурый и решительный; черт знает, что они там затеяли – но очевидно было, что мчаться к ним с криком: «Караул, спасите!» (или как-нибудь в этом роде) – очень плохая идея.

Урфин глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. Поправил плащ на плечах, решительно сжал челюсти и зашагал через мост, подавляя желание перейти на бег.

Он не понимал, почему ведьма его отпустила. Решила поиграть, как кошка с мышью? Или не готова сожрать его прямо сейчас? Похоже, что так – иначе давно бы это сделала. Быть может, ей нужны какие-то особые условия, какая-то подготовка… так или иначе, облегчать ей задачу он не собирался.

Чем ближе к той стороне – тем очевиднее становилось, что марраны ему вовсе не рады. И ладно бы они орали и потрясали оружием! С шумным недовольством своих подчиненных король уже сталкивался – и знал, как легко отвлечь простодушных прыгунов, переключив их гнев на что-нибудь другое. Но солдаты мрачно молчали, не сводя с него хмурых взглядов, в которых читалось… недоумение? Презрение?

Проклятье, что еще взбрело в их дубовые головы – и почему именно сейчас?

– Тебе помочь? – послышался вдруг медовый голосок Келемринды.

– В обмен на душу, что ли? Сам справлюсь! – рявкнул Урфин… и лишь секундой позже сообразил, что слышит ее вовсе не ушами, да и отвечает без помощи языка и губ.

Что за чертовщина! Эта… эта тварь из пещеры забралась к нему в голову?! И, может быть, уже сейчас…

Нет. Не может быть. Если бы она уже аппетитно хрустела его душой – он бы наверняка это заметил.

Или…

Что такое вообще «душа»? До сих пор ему как-то не случалось задаваться этим вопросом – поводов не было. Сердце, мозги – это все понятно; а душа? Где она у человека располагается, за что отвечает – и что чувствуешь, когда ее едят?

Ответная реплика Келемринды уже совсем не походила на человеческую речь, но звучала однозначно и ядовито:

– Что ж, посмотрим, как ты выкрутишься, фальшивый бог!

Едва Урфин ступил на твердую землю, Топотун бросился к нему и встал рядом, оскалив клыки и всем своим видом показывая, что любому, у кого есть претензии к его хозяину, сперва придется иметь дело с ним.

С верным телохранителем рядом король почувствовал себя немного увереннее.

– Марраны! Слушайте меня! – начал он зычным командирским голосом. – Мы сворачиваем лагерь и уходим отсюда. Бегом. Взвод Бойса идет со мной. Взвод Венка рубит мост, затем догоняет нас. Все вопросы и обсуждения – потом.

Солдаты как-то непонятно переглядывались, мрачно молчали – и не трогались с места. Наконец слово взял десятник Венк:

– В этой пещере, – проговорил он, указывая копьем на ту сторону ущелья, – обитает чудовище.

Урфин посмотрел на него, как на сумасшедшего.

– Вот именно! – ответил он, едва удержавшись, чтобы не добавить к этому крепкое словцо.

– Повелитель, и ты не собираешься вызвать его на бой и сразиться с ним?

Великий Гуррикап, что за болваны!

– Сейчас у нас недостаточно сил для сражения, – торопливо начал объяснять Урфин. – Поэтому мы временно отступаем. Вернемся сюда с несколькими сотнями воинов, с пушками, огнеметными машинами – и расправимся с чудовищем. Обязательно. Очень скоро. Обещаю. А теперь пошли. Так, Топотун здесь… Гуам! Где эта треклятая птица?

Десятник Венк покрутил головой, скорчив такую гримасу, как будто откусил от незрелого плода траа. Примерно такие же лица были и у остальных. «Я же говорил!» – проворчал кто-то в заднем ряду.

– Разве богам нужны войска, чтобы побеждать чудовищ? – шагнув вперед, заговорил Лакс из клана Бурундука. – Когда отец наш Солнце, странствуя между небом и землей, встретил семиглавого змея Ашшура, он не стал возвращаться на небо за воинами и пушками. Просто вызвал его на поединок на Радужном мосту – и срубил ему все семь голов!

– Точно! – наперебой поддержали его другие. – От начала времен так повелось: боги защищают людей, а не люди богов!

– Да провалитесь вы вместе с вашей мифологией! – потеряв самообладание, заорал Урфин. – Вы не в сказку попали, бестолочи! В этой пещере живет чудовище, и оно сожрет сначала меня, а потом вас, если мы не уберемся отсюда БЫСТРО! Все религиозные дискуссии – потом, когда выберемся из этого проклятого леса!..

И осекся, вдруг сообразив, какую совершил ошибку.

Эта пламенная речь, несомненно, произвела на солдат сильное впечатление – вот только совсем не то, какого хотел их предводитель.

Беззаветная отвага сочеталась в марранах с непосредственностью; увидеть своими глазами для этих простодушных людей было куда важнее, чем услышать. О страшной ведьме, таящейся в пещере и пожирающей людей, они покамест только слышали – и не слишком ее боялись. А видели они сейчас своего прославленного Огненного Бога – всклокоченного, в порванном и перепачканном грязью алом плаще, с посеревшим лицом и блуждающими глазами. Снедаемого страхом, которого он не в силах скрыть. Разве Бог может быть таким?

До сих пор кланы Бурундука и Перепелки были одними из самых твердых в вере. С самыми странными, даже недостойными на вид поступками Огненного Бога они готовы были мириться и находить им объяснения. Все слухи о том, что их обожаемое божество родилось, как все люди, от отца и матери, имеет вполне человеческую биографию, что у него есть родная деревня и даже дальние родственники (которые, впрочем, давно от него отреклись и даже сменили фамилию) – решительно отметали как вражескую пропаганду. Дворец, чудесно возведенный Богом в их родной долине, выглядит точь-в-точь как обычные деревенские дома в покоренных странах? Совпадение. Все народы за пределами Страны Марранов с незапамятных времен пользуются огнем, готовят на огне пищу и ничего удивительного в этом не видят? Значит, к ним их огненные боги явились раньше, только и всего. После реформ, проведенных Джюсом, богатые марраны стали еще богаче, а бедные – еще беднее? Ну, не все же сразу – когда-нибудь и у бедняков настанет праздник, сам Бог не раз повторял, что этого не долго ждать…

Но всему есть предел! Даже маленькому ребенку известно, как поступают боги, столкнувшись где-нибудь на узкой тропинке с чудовищем. Бог не знает страха: он узнает чудовище сразу, как только его видит, грозит ему копьем и вызывает на бой. А еще любому – и ребенку, и взрослому – известно, что вождь (или, как здесь говорят, «король» – это ведь почти одно и то же) должен защищать свой народ. Например, от ведьм, которые едят детей. Если вождь не защищает своих – его прогоняют из племени, швыряя ему вслед палки и камни. А если он к тому же обманщик…

Марраны были в ярости. Они вопили и потрясали мечами, осознав, как жестоко их обманули. От кровавой расправы их сейчас удерживало только присутствие Топотуна – никому не хотелось первым столкнуться с его убийственными клыками и когтями.

Урфин уже не пытался с ними спорить – только затравленно озирался, ища выход. Отступать некуда. Прорываться? Топотун сможет расшвырять пять-семь человек – но не двадцать. У самого Урфина из оружия только нож на поясе, и владеет он им… ну, на уровне среднего солдата. Откровенно говоря, очень среднего. Гораздо хуже, чем рубанком.

И даже если они прорвутся, что дальше? Если верно то, что кричат марраны, то в деревню возвращаться нельзя – там его сразу поднимут на вилы. Он не знает здешней местности – а вот Келемринда ее прекрасно знает…

– Точно помощь не нужна? – ехидно поинтересовался голос у него в голове. – Может, покажем им какое-нибудь чудо?

Колдунья сидела в глубине пещеры, полуприкрыв глаза, словно прислушиваясь к чему-то далекому, и на бескровных губах ее играла легкая улыбка. Гуамоко откашлялся, чтобы привлечь ее внимание.

– Прошу прощения, госпожа, я еще не имел чести вам представиться. Гуамоколатокинт, филин. Служил у покойной госпожи Гингемы, имею отличные рекомендации. Общий стаж работы – восемьдесят три года. Имею квалификацию фамильяра, консультанта, секретаря и библиотекаря, читаю по-древнеарахнидски со словарем. – И, поколебавшись, добавил: – Кажется, уже имел честь способствовать вам в осуществлении ваших планов… надеюсь, моим скромным вкладом вы остались довольны.

Келемринда медленно повернула голову в его сторону – и филин невольно поежился под ее взглядом.

– Чем же тебе не угодил твой прежний повелитель?

Гуамоко ответил не сразу. Здесь следовало выражаться осторожно: хоть его новая повелительница и охотится на бывшего повелителя, словно сова на мышь, но при этом, странным образом, ему симпатизирует.

– Ничего дурного сказать о нем не могу, – ответил он наконец. – Урфин Джюс – человек незаурядный, несомненно, с задатками великого злодея. Мне было приятно с ним работать. Но… поймите правильно, госпожа, я ведь много лет служил Гингеме. Я сразу узнаю магию, когда ее вижу. И не в моих силах служить поддельному волшебнику, когда рядом настоящий.

Келемринда вдруг поднялась с места. Обернулась к филину, одарила его сияющей улыбкой. Взгляд желтых птичьих глаз встретился с глазами бездонными и черными.

– Что ж, Гуамоколатокинт, – этим обращением она покорила его сердце сразу и навеки, – кажется, ты хотел узнать, что значит «пожрать душу»? Лети за мной, увидишь.

– Стойте, братья! Остановитесь! – раздался вдруг крик из гущи бунтующего войска.

Вперед пробился коренастый рыжеволосый парень в меховой безрукавке, с грубой татуировкой в виде птицы на плече. Повернулся к товарищам, обвел их диким взглядом, держа наготове меч.

– Все назад! Кто поднимет руку на Бога – будет иметь дело со мной!

Воины недовольно зашумели.

– Харт, зачем ты…

– Отойди, не мешай!

– Нет, давайте его послушаем!

– Выслушайте меня! – умолял рыжий Харт. – Пожалуйста… поступайте, как знаете, только сначала послушайте меня!

В своем клане Харт был самым младшим и особым авторитетом не пользовался – но сейчас голос его звучал так, что разгоряченные марраны, пусть и неохотно, опустили оружие и обратились в слух.

Харт заговорил не сразу, собираясь с мыслями. Он тяжело дышал, кадык его ходил вверх-вниз; видно было, что ему трудно начать. Наконец, решившись, он повернулся к Урфину:

– Повелитель, – начал он внезапно охрипшим голосом, – я не знаю, Бог ты или человек. Знаю одно: когда ты спустился в нашу долину на гигантской птице, с живым огнем в руке – это было… прекраснее этого я ничего никогда не видел – и, наверное, не увижу! А потом… ты показал мне, показал нам всем, что есть другая жизнь. Что можно не бояться огня, а повелевать им, не ютиться в жалких шалашах, а возводить себе дома, защищающие от непогоды. Показал, как можно строить свою жизнь собственными руками. Мой клан – клан воинов, а не жрецов, я мало понимаю в небесных делах; но нет у меня иного Бога, кроме тебя! Даже если все отрекутся от тебя и предадут – я пойду против своих братьев, но тебя не предам! – И продолжал, торопливо, захлебываясь словами: – Знаешь, я был сейчас в той деревне, внизу – там умирают дети, а у одной девочки ведьма украла лицо и высосала душу – я видел ее, и это… это… – Он сморщился, затряс головой, но, справившись с собой, продолжал: – Я ничего не требую, нет, я знаю, грешно требовать у богов – но прошу тебя, Повелитель: защити их и всех нас! Пусть никто больше не верит в тебя – я верю! Сотвори чудо! Вызови ведьму на бой и убей, как отец Солнце убил семиглавого змея!

И умолк, впившись в своего развенчанного кумира взглядом, полным отчаянной надежды.

Повисло тяжелое молчание. Под взглядом маррана Урфин медленно опустил голову.

«Что тебе сказать, парень? Твои братья правы: я не бог, не герой, не истребитель чудовищ. Просто самонадеянный идиот, который завел вас в ловушку. Я и себя-то не могу защитить – не то что вас. Прости. И беги отсюда, вместе со своими братьями – это лучшее, что вы можете сделать… если еще не слишком поздно».

И в этот миг…

Словно огромная тень пала на лесную поляну, на ущелье и мост. Почти ничего не изменилось – лишь сочная лесная зелень как-то разом посерела, поблекла, и воздух стал густым и вязким, как вода. И в то же время – изменилось все.

Один за другим воины поднимали глаза – и бледнели, и отшатывались, и бессильно опускали мечи. Кто-то упал на колени, кто-то закрыл лицо руками и раскачивался взад-вперед. Странно, но никто не пытался бежать, как будто какая-то невидимая сила удерживала их на месте. И все они, вмиг забыв о своем падшем боге, не сводили глаз с чего-то у него за спиной.

Поздно.

Даже ради спасения своей жизни Урфин Джюс не смог бы сейчас обернуться. Но это было и не нужно – он и так знал, что увидит.

Явление Пожирательницы Душ не сопровождалось спецэффектами. Чудесные вестники не возвещали загодя ее пришествие. Она не спускалась с небес безлунной ночью на спине гигантского орла, и алый плащ не бился у нее за плечами. Она не извлекала огонь из камня, не произносила зажигательных речей. Просто тихо шла к мосту: хрупкая девушка в белом платье до земли, в венке из мертвых листьев, с легкой улыбкой на устах и глазами – двумя провалами во тьму.

Но ни один, даже самый скептически настроенный марран не усомнился: перед ними Богиня. Только Богиня совсем не из их пантеона – и такая, с которой они предпочли бы никогда не встречаться.

Вот она всходит на мост, человеческими руками перекинутый через пропасть, что отделяла ее смрадное логово от мира живых.

Вот идет по мосту – и вековые стволы прогибаются и стонут под ее легкими шагами, и волосы ее развеваются на ветру, хотя вокруг царит полное безветрие; и безмятежное лицо ее с каждым шагом становится все прекраснее и страшнее.

«Не смотрите ей в глаза!» – хотел крикнуть Урфин, но из горла его вырвался только какой-то хрип. Он словно оцепенел: не мог ни шевельнуться, ни вздохнуть. И не от страха, нет – а потому, что, чем ближе она подходила, тем яснее он видел ее глазами. И это тошнотворное, ни с чем не схожее ощущение требовало хотя бы нескольких минут, чтобы его переварить, с ним свыкнуться и при этом не сойти с ума.

Она входила в его сознание мягко и неотвратимо, как нож в масло. Не строила планов, не просчитывала варианты – просто шла к своей цели. Теперь он видел, что ей много тысяч лет. Что неощутимый ветер, треплющий ее волосы и платье, доносится сюда из Мира Вверху – что бы и где бы это ни было. Еще немного – и завеса прорвется, и он увидит То, что Вверху, и То, что Внизу…

И забудет собственное имя.

Так вот что это значит – потерять душу!

И еще – с холодным ужасом он понимал, что эта запредельная древняя тварь одержима им, что жаждет заполучить его так же страстно и неотступно, как он сам когда-то, вечность назад, мечтал захватить Изумрудный город – нет, намного сильнее.

Келемринда остановилась у него за спиной.

– Прости, но я решила, что пора вмешаться. Еще немного – и Огненный Бог пал бы от рук собственной паствы; а у меня на тебя другие планы.

Рыжий Харт, невероятным усилием воли овладев собой, начал раскручивать над головой пращу – но тут же охнул и, рухнув на колени, схватился за голову. Из носа его текла струйка крови.

– Не советую, – сказала Келемринда. Говорила она очень тихо – но голос ее, казалось, разносился по горному лесу до самых дальних его уголков. – Человеческим оружием меня не убьешь.

«Я знаю, чем тебя убить», – подумал Урфин. Шоковое оцепенение прошло; тело снова ему повиновалось. Медленно, осторожно он опустил правую руку в карман, где лежал его талисман – зажигалка из Мира-за-Горами.

– Послушай, – заговорил он вполголоса, по-прежнему не поворачиваясь к ней лицом, – может быть, мы сумеем договориться? Зачем тебе я? Хочешь – возьми их всех. – «Эта кисейная тряпка, что на ней, вспыхнет сразу… только не смотреть ей в глаза…» – Или давай так: ты меня отпускаешь, а я плачу тебе дань – например, десять юношей и десять девушек каждый год… что скажешь?

– Слышу голос короля, истинного защитника своего народа, – насмешливо протянула Келемринда. – Спасибо за предложение. Разумеется, я возьму их всех – после тебя.

Он сжал в руке зажигалку – но в тот же миг тонкие прозрачные пальчики феи стиснули его запястье, словно клещами. Урфин содрогнулся: руку его, до самого плеча, как будто пронзило ледяной иглой.

– Поразительно! – проговорила фея. В голосе ее звучало непритворное восхищение. – На этой ступени и самые крепкие люди теряют рассудок. А ты не только все еще в своем уме – ты все еще пытаешься бороться! Как же мне повезло, что мы встретились!

– На кой черт я тебе сдался? Почему я?! – в отчаянии простонал он.

– Впервые за много веков встречаю человека, способного мне сопротивляться – и он спрашивает, зачем он мне! Право, люди иногда поражают своей тупостью, – усмехнулась колдунья. – Самого крепкого из твоих воинов мне хватит… пожалуй, на месяц. Крестьянских детей хватает на день-другой. А ты насытишь меня на столетие. И не просто насытишь – я обрету такую силу, что смогу подчинить себе всю эту страну!

Мелодичный голос ее плыл в воздухе языками тумана – и сквозь этот туман просвечивали мысли-образы, смутные, едва различимые:

[огонь, огонь… сколько огня… опасно… он опасен… нет, не отступлюсь…]

И чувства – голод, пьянящее возбуждение, азарт охоты.

Выходит, по этой дороге можно идти в обе стороны? Она вторглась в его разум – но и он слышит ее мысли, даже и те, что явно для него не предназначены…

Это была даже не надежда – лишь тень надежды. И все же он попытался зацепиться за ее мысль об опасности, сосредоточиться на ней, проникнуть глубже – снять слой эмоций, как снимают стружку с дерева, и увидеть суть…

И на какую-то долю секунды – провалился во тьму.

[Темно. Холодно и темно. И – шепот. Еле слышный зов повторяется снова и снова. Слов не разобрать – может быть, там и нет слов. Но есть призыв и мольба…]

В эту долю секунды он принял решение.

Развернувшись, он оттолкнул ее от себя. Толчок был так силен, что ведьма не удержалась на ногах и с грохотом рухнула спиной на мост, но тут же взлетела на ноги – одним движением, неестественно и жутко переломившись назад в пояснице.

Он боялся, что голос снова ему изменит; но с первыми словами родилась и сила:

– Фея Келемринда! Я, Урфин Джюс, король этой страны и защитник ее народа, вызываю тебя на бой!

Сзади кто-то сдавленно ахнул. Несколько мгновений марраны потрясенно молчали, затем разразились приветственными воплями.

Келемринда замерла, подавшись вперед и впившись в него глазами. На миг его захлестнуло волной ее эмоций: изумление – что-то вроде: «Откуда он знает?!», легкая тревога, восторг от того, что ставки повышаются, и игра становится еще увлекательнее…

Но в следующий миг лицо ее посерьезнело, и строгим, официальным тоном, словно соблюдая свою часть ритуала, она произнесла:

– Я, Келемринда Пожирательница Душ, принимаю твой вызов, король людей.

Обернувшись, поманила кого-то рукой – и из-за спины ее, словно чертик из табакерки, появился… Гуамоко, гребаный предатель! Колдунья что-то тихо ему сказала, и филин взлетел на высокую ветку ели на этой стороне ущелья. Короля он обогнул по широкой дуге, справедливо полагая, что бывший хозяин не слишком рад его видеть.

– Согласно древнему закону, – провозгласил он скрипуче и торжественно, – объявлен поединок. Двое взойдут на мост – и лишь один сойдет с моста! Пусть никто из вас, – повернулся он к сбившимся в кучку марранам, – не пытается вмешаться в ход поединка; за ослушание одного – смерть всем!

Марраны, превыше всего на свете ценящие всевозможные состязания, воспряли духом и восторженно загалдели. Не каждый день им случалось оказываться зрителями на поединке богов! Некоторые, кажется, уже начали биться об заклад. Рыжий Харт, с перемазанным кровью лицом, сидел на траве поодаль и смотрел на Урфина, как… ну да, наверное, именно так смотрят на живого Бога, явившегося на землю защитить людей от чудовища.

Взгляды их встретились, и Огненный Бог кивнул своему почитателю, усмехнувшись краем губ.

…Всего несколько месяцев назад в Стране Марранов он стоял лицом к лицу с разъяренным исполинским орлом. Благородный Карфакс понял, что стал орудием честолюбивых замыслов Урфина Джюса, и это привело его в ярость. Огромная птица грозно надвигалась на человека, разинув крепкий клюв. Но Урфин не двинулся с места.

– Что ж, рази! – сказал он. – Бей, только сразу насмерть!

Тогда он блефовал – но не был вполне уверен в успехе. Он спас Карфаксу жизнь – а потом обманул его доверие, сделал пешкой в своей игре; кто знал, что для этой птицы, с ее странными понятиями о чести, окажется важнее? Шансы были пятьдесят на пятьдесят. Но он не дрогнул.

А сейчас? Сколько у него шансов – один из ста? Или из тысячи?

Подманить Келемринду поближе и все-таки попытаться поджечь – раз. Перехватить ее мысли, понять, почему она считает его опасным, и соответственно действовать – два. Ну и, для ровного счета – «разбудить свою внутреннюю магию», которой, скорее всего, нет. Три.

Негусто.

Что ж. По крайней мере, он не станет корчиться раздавленным червяком в ее руках, шаг за шагом теряя рассудок, под презрительными взглядами собственной армии.

Пока Гуамоко громогласно излагал условия поединка, Урфин подозвал Топотуна. Опустился рядом с ним на одно колено, прошептал что-то прямо в мохнатое ухо.