Текст книги "Чудесная жемчужина. Рассказы о необычном. Корейские предания легенды и сказки"
Автор книги: Народные сказки
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Поян и грушевое дерево
Перевод А. Ф. Троцевич
Учитель Поян, получив знание буддийского закона в Великом государстве, возвращался на родину. По дороге в Западном море дракон пригласил его во дворец почитать сутры. Он пожаловал учителю плащ из золотого шёлка и отдал своего сына Имока в услужение. А ещё сказал:
– Теперь в Трёх государствах настали смутные времена, нет государя, который бы почитал буддийский закон. Когда ты с моим сыном вернёшься в своё царство, пойди в Сорочью долину, построй там храм и поселись в нем. Тогда тебя не тронут разбойники. Пройдёт несколько лет, и непременно появится мудрый правитель, он окажет покровительство буддийскому закону и наведёт порядок в Трёх государствах.
Они простились, и наставник, вернувшись на родину, пришёл в то место, о котором говорил ему дракон. Там вдруг появился перед ним какой-то старый монах, назвавшийся Вонгваном. Он вручил ему ларец и исчез.
Поян, задумав восстановить разрушенный храм, взошёл на северную гору и увидел в поле пятиярусную жёлтую ступу, но, когда он спустился, чтобы рассмотреть её поближе, ступа исчезла без следа. Поян снова поднялся и на этот раз увидел стаю сорок, что-то клевавших на земле. Тогда он догадался, что это и есть та самая Сорочья долина, о которой говорил дракон моря. Поян принялся осматривать место и обнаружил множество старых кирпичей. Учитель собрал их, стал складывать, и получилась ступа, а лишних кирпичей не осталось ни одного. Так Поян узнал, что в прежние времена здесь был храм. Тогда он отстроил храм заново и, поселившись там, назвал его Храмом в Сорочьей долине.
Прошли годы, и государь Тхэчжо объединил Три государства. Услышав, что учитель Поян построил храм, он отвёл для него пятьсот кёль земли в пяти долинах, а на четвёртом году правления под девизом Цин-тай, в год чонъю, храму была пожалована доска с надписью: «Храм созерцания у заоблачных врат». Так государь почтил чудесную природу плаща.
Сын дракона Имок жил в маленьком пруду возле храма и втайне благоволил приобщиться буддийскому учению. Однажды случилась вдруг большая засуха, на полях все погорело. Тогда Поян умолил Имока вызвать дождь, который и напоил в изобилии всю округу. Небесный государь решил наказать дракона за ослушание, но Имок тут же сказал об этом наставнику, и тот спрятал его под лежанкой. Тотчас во двор храма вошёл небесный посланник и велел Имоку выйти, но Поян указал ему на грушевое дерево, что росло во дворе. Посланник тут же поразил его молнией, а сам поднялся в небо. Груша засохла и сломалась, но дракон погладил её и сразу оживил.
Учитель Ёнчжэ
Перевод М. И. Никитиной
Учитель Ёнчжэ отличался весёлым нравом и непривязанностью к вещам, а кроме того, он был весьма искусен в сочинении песен хянга. И вот на склоне лет решил он отправиться в горы Намсан, чтобы поселиться там вдали от людей – стать отшельником. По пути туда в горах Тэхённён ему повстречались разбойники, их было более шестидесяти. Разбойники собрались его убить, но Ёнчжэ не задрожал от страха при виде их мечей, а с весёлой улыбкой наблюдал за происходящим. Те удивились и спросили, как его зовут.
– Ёнчже, – ответил Учитель.
Грабителям не раз приходилось слышать это имя, и они велели ему сложить песню хянга. Ёнчжэ сочинил тут же, и вот что сказано в этой песне:
Тот день, когда моя душа
Ещё не знала Будды,
Давно уж миновал.
Теперь хочу уйти от мира!
Но страшный облик ваш
Способен возвратить к неправой жизни.
А это оружие! Что мне до него,
Лишь отдалит хороший день.
Ая! Ведь тот высокий холм добра[273]273
Высокий холм добра — имеется в виду учение Будды.
[Закрыть] —
Не знатный дом, куда не каждому позволено войти!
Разбойники были потрясены глубиной её смысла и поднесли Ёнчжэ в дар два куска узорного шёлка. Учитель в ответ рассмеялся и не принял подарка:
– Я знаю, что корни богатства – в подземном аду. Я же собираюсь укрыться в глухих горах и там дожить свои дни. Шёлк этот мне ни к чему!
И с этими словам он швырнул его на землю.
Слова Учителя так потрясли грабителей, что они все как один сняли мечи, побросали копья и, сбрив волосы, пошли к нему в ученики. Укрылись вместе с Учителем в горах Чирисан[274]274
Горы Чирисан – расположены в провинции Северная Чолладо.
[Закрыть] и не захотели возвращаться в мир. Ёнчжэ в то время как раз исполнилось девяносто лет, а случилось это в годы правления государя Вонсона.
Каменная ступа
Перевод А. Ф. Троцевич
О каменной ступе Пхаса в монастыре Хогеса, что в Кымгване[275]275
Кымгван – современный город Кимхэ в провинции Южная Кёнсандо.
[Закрыть], рассказывают вот что. Когда в этом месте образовалось царство Кымгван[276]276
Царство Кымгван – другие названия Кая или Карак (42–532 гг.).
[Закрыть], к основателю царства Суро[277]277
Суро – основатель государства Карак на юге Корейского полуострова. По преданию, правил в 42–199 гг.
[Закрыть] прибыла с этой ступой супруга, которую звали Хванок. Она приплыла морем из западных краев, из царства Аютха[278]278
Аютха – см. примеч. № 45.
[Закрыть] на двадцать четвёртом году правления под девизом Цзянь-у[279]279
Цзянь-у – девиз правления годов 25–56 императора Гуанъуди, правил в 25–57 гг. Династия Восточная (Поздняя) Хань, правила в 25–220 гг.
[Закрыть]китайской династии Восточная Хань.
В самом начале, когда принцесса по приказанию родителей собралась отправиться морем на восток, поднялась большая буря, она не смогла плыть дальше и вернулась обратно. Тогда её отец, государь тех земель, повелел ей погрузить на корабль ступу, и тогда она переплыла море и оказалась у его южного берега. Тёмно-красные паруса и шёлковые флаги её корабля прямо жемчугом и нефритом украсили эти места. Теперь их назвали Чупхо – «Бухта хозяйки». А ту вершину, где она принесла в дар горному божеству свои шёлковые шаровары, стали именовать Нынхён – «Шёлковая крутизна». Название Кичхульбён – «Берег с флагом» появилось там, где шёлковый флаг впервые вынесли на морской берег.
Государь Суро встретил её как супругу, и они вместе правили царством более ста пятидесяти лет, но в тех землях, что к востоку от моря, так и не построили храма, в котором почитали бы закон Будды. Вот такие дела!
Нохыль Пудык и Тальдаль Пакпак – двое святых с южного склона гор Пэквольсан
Перевод М. И. Никитиной
В «Записях о том, как двое святых с гор Пэквольсан – Гор светлой луны постигли Учение Будды» сказано:
«Горы Пэквольсан находятся в Силла, на севере уезда Кусагун. (Он ещё в старину назывался Кульчагун, а ныне именуется Ыйагун.) Вершины их причудливо-прекрасны, а сами они тянутся что вдоль что поперек на сотни ли. Воистину, они – оплот государства. Вот что о них с самой древности рассказывают наши старцы».
В былые времена один китайский император вырыл у себя пруд. Накануне каждого полнолуния этот пруд так и заливало лунным светом. В середине же воздвигли гору с вершиной, очертаниями напоминающей льва, и её отражение в воде среди цветов, подсвеченных луной, было отчетливо видно. Император повелел живописцу изобразить всё это на картине и отрядил чиновника отыскать в Поднебесной похожее место. Посланник прибыл в Силла и выяснил, что в этих местах есть скала, похожая на огромного льва. В двух тысячах шагах к юго-западу от гор Пэквольсан высилась гора Трёхглавая. Очень она напоминала ту, что на картине. Посланник не был полностью уверен, что нашёл именно то, что нужно, однако туфли свои к вершине Скалы-льва привязал. Возвратившись на родину, доложил всё как есть императору. А тем временем отражение туфель стало появляться и в пруду. Император подивился и велел назвать горы, где находится Скала-лев, горами Пэквольсан – Горами светлой луны (накануне полнолуния там появлялось отражение светлой луны, потому так их и назвали), но после этого отражение туфель в пруду пропало.
В трёх тысячах шагах к юго-востоку от тех гор находилась деревня Сончхон. А в ней жили два незаурядных человека. Одного звали Нохыль Пудык, имя его отца было Вольчхан, имя матери – Мисын. Другого звали Тальдаль Пакпак. Имя его отца было Субом, мать же звали Помма. Обликом и манерами они отличались от обычных людей, оба таили замыслы, выходящие за границы обычного. И при этом были добрыми друзьями.
Когда тому и другому исполнилось по двадцать лет, они перебрались в деревушку Попчок, что находилась к северо-востоку от их жилья, за горным хребтом, сбрили волосы и стали монахами. Вскорости они прослышали, что в деревне Сын-дочхон, расположенной в долине, есть старый храм и можно туда переселиться. Они вместе ушли и стали жить каждый сам по себе в деревеньках Тэбульчон, что означает Большое поле Будды, и Собульчон, то есть Малое поле Будды. Пудык остановился в обители Хвечжин, или, как её ещё называют, храме Янса. Пакпак же поселился в храме Юригванса.
Каждый из них взял с собой жену и детей и стал жить своим домом. Они вели хозяйство и общались, навещая друг друга. И в то же время, достигая внутренней сосредоточенности и обращаясь мысленно к земле Сукхавати, они даже на время не оставляли своих помыслов, выходящих за пределы обычного. Наблюдая за быстротечностью дел в мире и осознав бренность собственного тела, завели они однажды между собой разговор и решили оставить суетный мир и укрыться в одной горной долине. Той же ночью они увидели во сне, как с запада простёрся свет от белого волоса, что растёт между бровей Будды, и из него протянулась вниз золотого цвета рука и погладила их обоих по голове. Пробудившись, они рассказали друг другу свои сны, и оказалось, что видели одно и то же.
Потрясённые, они окончательно ушли от мира в долину Мундыккок, что находится в горах Пэквольсан. Учитель Пакпак обосновался у Скалы-льва, на северном перевале. Он построил домик из досок и поселился в нём. Потом его стали называть «дощатой обителью». Учитель Пудык обосновался у воды, у подножья каменной скалы, на восточном перевале. Он также соорудил себе лачугу и стал в ней жить. Её называли «обителью у скалы». Так каждый из них в своей обители и жил. Пудык почитал Майтрейю, Пакпак молился Амитабе.
Не прошло и трёх лет, как в восьмой день четвёртой луны года кию, на третьем году правления под девизом Цзинлун[280]280
Цзин-лун (707–710) – девиз правления императора Чжунцзуна (705–719) династии Тан.
[Закрыть], то есть на восьмой год после того, как государыня Сондок взошла на престол, случилось вот что. Когда солнце стало клониться к западу, появилась некая женщина лет двадцати, изящная наружностью и манерами. От её одежд исходил аромат орхидей и мускуса. Она как-то вдруг объявилась у северной обители и, прося о ночлеге, обратилась к отшельнику со стихами:
Солнца закат застал в пути, на горы спустилась тьма.
Дорога в город далека, а близко нет никого.
Хотелось бы здесь остаться и ночь провести у скита.
Вы так милосердны, учитель, не дайте же волю гневу.
Пакпак ответил ей:
– Храма храню чистоту, считаю это своим долгом. Не тебе к нему приближаться. Ступай и не оскверняй это место.
С тем он закрыл ворота и удалился.
Тогда красавица пошла к южной обители и обратилась с той же просьбой. Пудык в ответ спросил ее:
– Откуда ты идёшь, нарушая запрет хождения по ночам?
Красавица ответила:
– В спокойствии ты един с великой пустотой, так что тебе до хождений или приходов? Услышав о глубине и основательности замыслов Учителя, его добродетельном поведении и высокой твердости, захотела помочь ему стать буддой.
И она произнесла стихи:
Солнце садится, путь – через тысячи гор!
Я давно уж иду, а рядом нет никого.
Бамбуки и сосны уже погрузились во тьму.
И речки в ущельях – непонятно о чём шумят.
Прошу о ночлеге – я вовсе не сбилась с пути.
Учителю – мудрецу хочу показать переправу.
Вас лишь зову пойти вслед за мной
И не пытаться узнать, откуда пришла.
Выслушав её, учитель удивился:
– Эта земля не должна оскверняться женщиной. Однако следование поступкам обычных людей – это ведь тоже один из путей бодхисаттв. К тому же ночью темно в пустынной долине. Как же можно пренебречь человеком?
Он её встретил с поклоном и уложил спать в лачуге. Ночью, усердно совершенствуя своё чистое сердце, при слабом огоньке светильника, что освещает стенку лишь до половины, он долго-долго читал нараспев. А на исходе ночи красавица окликнула его:
– К несчастью, мне как раз пришло время родить. Прошу, учитель, расстелите циновки.
Пудык, сострадая ей, не стал противиться. Он зажёг огонь и начал хлопоты. Красавица тут же родила и попросила обмыть её. Пудык испытывал то стыд, то робость. Однако всё пересилило захлестнувшее его чувство жалости. Он приготовил глиняную бадью, посадил в него красавицу, а затем вскипятил воду и обмыл её. Вдруг вода в бадье стала источать аромат и благоуханное тепло и превратилась в жидкое золото. Пудыка потрясло увиденное. Красавица же предложила:
– Вам, учитель, тоже следует здесь помыться.
Пудык послушался скрепя сердце, и в этот миг его сознание сделалось светлым, дух – чистым, а кожа стала золотой. Посмотрел, а сбоку появилось сиденье в форме лотоса. Красавица заставила Пудыка сесть на него и произнесла:
– Я – бодхисаттва Авалокитешвара. Пришла помочь вам обрести просветление.
И с тем пропала из виду.
А Пакпак тем временем решил: «Наверное, Пудык нынче ночью заповеди получил. Схожу-ка я поприветствую его».
И явился. И обнаружил, что Пудык восседает на лотосовом сиденье, приняв облик Майтрейи, и источает сияние. Тело его блестит, и сиденье под ним – из золота. Пакпак невольно с трепетом поклонился в приветствии и спросил:
– Как ты достиг этого?
Пудык рассказал ему все, как было. Пакпак вздохнул:
– Видимо, много у меня преград. Выпало мне счастье повстречаться с совершенномудрой – и то не впрок. Ты же, человек больших добродетелей, стал подлинно милосердным и прежде меня достиг цели. Молю, не забудь нашу прежнюю дружбу, сделай так, чтобы мы опять были вместе!
На это Пудык ответил:
– В чане есть ещё немного жидкости, её хватит, чтобы омыться.
Пакпак омылся и так же, как и его друг, превратился, но в будду Амитабу. И они двое чинно расположились друг против друга.
Жители деревни, что у подножья горы, услышали об этом и, обгоняя друг друга, поспешили поклониться им, ахая от изумления:
– Какое диво! Какое диво!
И тогда двое святых растолковали им Учение Будды, после чего отбыли, стоя во весь рост на облаке.
А на четырнадцатом году правления под девизом Тяньбао, в год ыльми, государь Силла Кёндок вступил на престол и услышал о свершившемся чуде. В год чонъю он отрядил людей построить большой храм. Назвали тот храм Пэквольсан намса – «Храм, что к югу от Гор светлой луны». На втором году правления под девизом Гуан-дэ, в год капчин, в пятнадцатый день седьмой луны завершили его строительство. Затем высекли из камня изображение Майтрейи и поместили в Золотом зале, надпись же гласила: «Зал Майтрейи, в которого воплотились при жизни». Высекли также и изображение Амитабы и поместили в зале, где толкуют сутры. А поскольку оставшейся в чане жидкости было мало и омылся Пакпак не целиком, то и изображение Амитабы оказалось в пёстрых пятнах. Надпись же гласила: «Зал Амитабы, в которого воплотились при жизни».
В сутре «Хуаяньцзин» сказано: «Майя, будучи необыкновенных добродетелей и мудрости, на удивление одиннадцати землям родила Будду, словно изменив врата, из которых появляется на свет человек». Вот и в наше время разрешение от бремени святой госпожи являет собой сокровенный промысел. Ведь если вдуматься в слова, сказанные ею, они имеют высший смысл, вложенный в них совершенномудрой, которая, снисходя к непосвященным, мягко подлаживалась к ним в разговоре. О, если бы светлая госпожа не разумела тех заклинаний-дхарани, словам которых следуют обычные люди, разве всё могло бы так обернуться?! Ведь в последней строке её первого стиха подразумевается:
Ветер свеж, а циновка одна, не дайте же волю гневу.
Так именно она не выразилась, но потому лишь, что не пожелала уподобиться в своей речи вульгарной толпе.
В славословии говорится:
У скалы зелёной кто-то в дверь постучал.
На закате кто же к скиту подошёл?
Южная обитель рядом, лучше вам туда пойти.
Не топчите зелень мха и не пачкайте обитель.
Это о северной обители сказано.
В долине темно, куда же пойти? Всё окутано темнотой.
У южного окна лежит циновка, лучше останьтесь здесь.
Всю ночь напролёт бусины чёток перебирает одну за другой
И только боится, что стуком гостью пробудит от сна.
Это о южной обители сказано.
Сосны зелёные тянутся без конца, не найти ей дорогу.
К монаху явилась, чтоб испытать, он ночью впустил её.
Трижды омылась в бадье, и, лишь только небо посветлело,
Сразу двух сыновей родила и тут же ушла на запад.
А это сказано о совершенномудрой госпоже.
Сонюль возвращается к жизни
Перевод Ю. В. Болтач
Монах монастыря Мандок-са по имени Сонюль пожертвовал деньги, желая сделать копию шестисот свитков «Махапраджняпарамита сутры»[281]281
«Махапраджняпарамита сутра» – буддийский канонический текст, проводящий идею «пустоты», или бессущностности, всех феноменов. Является самой обширной (600 свитков, более 4 600 000 иероглифов) сутрой китайской Трипитаки.
[Закрыть]. Работа ещё не была завершена, как внезапно Сонюль был уведён чиновниками Сумеречной управы и прибыл в загробное судилище. Судья спросил:
– Какие дела ты совершил, пока находился в мире людей?
Сонюль сказал:
– Я, бедный искатель Пути, в последние годы хотел завершить переписку «Сутры о великих качествах»[282]282
«Сутра о великих качествах» – другое название «Махапраджняпарамита сутры».
[Закрыть]. Мой труд ещё не был окончен, как я пришёл сюда.
Судья сказал:
– Хотя срок твоей жизни уже исчерпан, твоё возвышенное желание ещё не осуществлено. Надлежит вернуть тебя в мир людей, чтобы ты полностью завершил переписку драгоценного канона.
И он отпустил Сонюля обратно. На пути ему встретилась некая женщина. Плача и рыдая, она поклонилась ему и сказала:
– Я тоже уроженка страны Силла, что на материке Джамбудвипа[283]283
Согласно традиционной буддийской космологии, Джамбудвипа – южный из четырёх материков, окружающих мировую гору Сумеру.
[Закрыть]. По обвинению в том, что мои родители[284]284
В этом эпизоде мы встречаемся с очень интересным наложением норм дальневосточного права на буддийскую концепцию кармического воздаяния. С буддийской точки зрения, живые существа создают карму только сами для себя и, соответственно, должны пожинать плоды только своих собственных деяний. В народных же верованиях буддийская концепция кармического воздаяния была конкретизирована в форме веры в загробное судилище, которое представлялось полным аналогом земного суда – а в дальневосточной судебной практике существовал принцип общесемейной ответственности, согласно которому за наиболее тяжкие преступления подвергался каре не только сам преступник, но и его родственники. Вот почему, вопреки буддийским представлениям о природе кармы, упоминаемая в этом тексте женщина несёт посмертное наказание за проступок, совершённый не ею, а её родителями.
[Закрыть] тайно заняли принадлежащее монастырю Кымганса заливное поле размером в один мё, я была схвачена и осуждена Загробным управлением. Я уже долгое время принимаю тяжкие мучения. Если вы, наставник, сейчас вернётесь в родные края, скажите моим родителям, чтобы они немедленно вернули чужое поле. Когда я ещё жила на земле, то спрятала под кроватью сосуд с кунжутным маслом, а ещё положила под матрас в постели штуку плотного холста. Хотелось бы, чтобы вы, наставник, взяли моё масло и зажгли светильник перед Буддой, а также использовали этот холст как материал для переписки сутры. Это и будет вашим благодеянием той, что пребывает у Желтого потока[285]285
Жёлтый поток (Жёлтый источник) – традиционное дальневосточное название подземного мира умерших. Интересно, что описанная сцена совершенно не соответствует традиционным буддийским представлениям о посмертной судьбе умерших. С точки зрения буддизма, живые существа до сорок девятого дня после смерти пребывают в особом «промежуточном состоянии», после чего вновь воплощаются, сообразно своим прошлым деяниям, в одном из миров сансары. Именно в этом «промежуточном состоянии» и должен был находиться в указанный момент Сонюль – но вместо этого он почему-то оказывается у даосского Жёлтого источника, где общается с умершей пятнадцать лет назад женщиной.
[Закрыть]. Надеюсь, что эти заслуги освободят меня от мучительных страданий.
Сонюль спросил:
– Где находится твой дом?
Женщина ответила:
– В деревне на юго-западе от монастыря Кувонса, что в округе Сарян.
Сонюль, услышав это, тотчас пустился в путь – и вдруг очнулся.
К тому времени Сонюль был мёртв уже десять дней, и его тело было похоронено на восточном склоне горы Намсан[286]286
Намсан – гора в Кёнчжу.
[Закрыть]. Находясь в могиле, он звал на помощь три дня. Отрок-пастух услышал его голос и, придя в его монастырь, рассказал об этом. Монахи из монастыря отправились на гору, раскопали могилу, вытащили его, и он подробно рассказал им о предшествовавших событиях.
Ещё он посетил дом этой женщины. Оказалось, что женщина умерла пятнадцать лет назад. Масло и холст нашлись в точности там, где она сказала. Сонюль, как и просила эта женщина, совершил подношения ради её загробного счастья. Женщина явилась ему в облике призрака[287]287
Призрак – согласно даосским представлениям, существо, формирующееся после смерти человека из его земных душ и уходящее затем к Жёлтому источнику.
[Закрыть] и поблагодарила его:
– Благодаря вашей милости, наставник, я избавилась от мучений и обрела освобождение.
Среди людей того времени, слышавших об этом, не было таких, кто бы не вострепетал и не растрогался. Все они помогли завершить переписку драгоценного канона. Сейчас эта сутра в целости находится в хранилище монашеского управления Восточной столицы. Каждый год весной и осенью её раскрывают и прочитывают от начала до конца ради предотвращения бедствий.
Оценивая деяния Сонюля, скажу:
Наставник наш, достойный похвалы, в благой судьбе нашёл себе опору.
Дорогой призраков покинув мир, вернулся вновь к родным лесам и водам.
Родители спросили у него о доле дочери в загробном мире.
Ответ им передал: «Ради меня то поле в один мё скорей верните».
Мирянин и журавлиное перо
Перевод Ю. В. Болтач
Согласно сохраняемым в монастыре Вольчжонса древним записям, наставник Закона Чачжан[288]288
Чачжан (? – после 650) – известный деятель раннего корейского буддизма, основатель школы Виная, в которой особо акцентировалась необходимость строгого соблюдения монашеских обетов.
[Закрыть] первым прибыл в горы Утайшань. Желая созерцать «истинное тело»[289]289
Согласно учению буддизма Махаяны, существуют три «тела» (способа бытия) Будды: дхармакая (в котором Будду видят лишь другие будды), самбхогакая (в котором его воспринимают бодхисаттвы) и нирманакая (в котором он является обычным живым существам). «Истинное тело» – собирательное наименование двух первых «тел».
[Закрыть], он построил хижину у подножия горы и поселился там. Прошло семь дней, но Чачжан так и не увидел «истинное тело», и тогда он отправился в горы Мёбомсан, где основал монастырь Чонамса.
Впоследствии жил мирянин-домохозяин Синхё – Верующий в Будду и почтительный к родителям. Некоторые утверждают, что он был «превращённым телом»[290]290
«Превращённое тело» – нирманакая (см. примеч. № 289).
[Закрыть] бодхисаттвы Кумарабхуты[291]291
Кумарабхута – одна из форм бодхисаттвы мудрости Манджушри.
[Закрыть]. Его дом находился в области Кончжу[292]292
Кончжу – город и область в современной провинции Южная Чхунчхон.
[Закрыть]. Заботясь о матери, он проявлял искренность и почтительность. Если пища была не скоромной, мать не принимала её, и поэтому тот мирянин в поисках дичи постоянно ходил по горам и долинам. Однажды у дороги он увидел пять журавлей и выстрелил в них. Один из журавлей потерял перо, а птицы улетели. Мирянин подобрал это перо, прикрыл им глаза и посмотрел на людей – и все эти люди оказались животными. Поэтому он поклялся больше не охотиться на дичь и тогда, срезав мясо с собственного бедра, поднёс его матери. После этого он покинул мир, а свой дом отдал под монастырь. Ныне это храм Хёгавон – «Храм в доме почтительного сына». Затем мирянин из окрестностей Кёнчжу пришел в Хасоль. Посмотрел сквозь перо на людей – и все они оказались лишь подобиями людей. Тогда у него явилось желание обзавестись там домом. На дороге он увидел старую женщину и спросил её, можно ли ему поселиться в этом месте. Женщина сказала:
– За горами, что на западе, есть протянувшаяся в северном направлении долина, и там можно обосноваться.
Как только эта женщина кончила говорить, она тотчас стала невидима. Мирянин понял, что это было наставление бодхисаттвы Авалокитешвары[293]293
Авалокитешвара – бодхисаттва, олицетворяющий сострадание. В дальневосточной буддийской традиции часто представляется в женском облике.
[Закрыть]. Поэтому он отправился на равнину Сонопхён, пришёл на то место, где прежде Чачжан построил хижину, и поселился там. Однажды пять каких-то монахов-бхикшу[294]294
Бхикшу – монах полного посвящения, соблюдающий (в дальневосточной традиции) двести пятьдесят обетов.
[Закрыть] явились в его келью и спросили:
– А где у тебя лоскут оплечья-кашая[295]295
Кашая – лоскутный плащ, употребляемый дальневосточными буддийскими монахами.
[Закрыть], который ты принёс сюда?
Мирянин растерялся, и монахи пояснили:
– Это и есть то самое перо, которое ты подобрал и сквозь которое смотрел на людей.
Тогда мирянин вынес это перо и показал им. Монахи тотчас приложили перо к дыре, которая образовалась на оплечье. Оно точно подошло к прорехе – и вдруг превратилось из пера в кусок ткани. Лишь только мирянин распростился с этими пятью монахами, как сразу понял, что они были «превращёнными телами» Пятичастного собрания совершенных[296]296
Пятичастное собрание совершенных – пять буддийских божеств, местом поклонения которым были горы Утайшань (кор. Одэсан). Эти горы воспринимались корейскими буддистами как гигантская природная мандала, в центре которой пребывает бодхисаттва Манджушри, на востоке – бодхисаттва Авалокитешвара, на юге – бодхисаттва Кшитигарбха, на западе – бодхисаттва Махастамапрапта, на севере – будда Шакьямуни. Эта схема специфична для Кореи и не совпадает с общепринятой в тантрическом буддизме (соответственно Дхьяни-будды Вайрочана, Акшобхья, Ратнасамбхава, Амитабха, Амогхасиддхи), хотя последняя также была известна корейским буддистам.
[Закрыть].
На том месте, где стоит монастырь Вольчжонса, первым построил хижину Чачжан. Следом пришёл и поселился там мирянин-домохозяин Синхё. Затем на эту гору явился последователь Помиля[297]297
Помиль (810–889) – основатель школы Сагульсан, одной из девяти линий преемственности раннего корейского чань-буддизма.
[Закрыть] по имени Сини, чтобы упражняться в самоограничении-дхута[298]298
Дхута – двенадцать видов подвижничества, которые практикуются буддийскими монахами: (1) пребывать в безлюдных местах, (2) питаться подаянием, (3) просить подаяние в установленном порядке, (4) принимать пищу раз в день, (5) довольствоваться одной чашкой еды, (6) после полудня не потреблять освежающих напитков (то есть строго воздерживаться от пищи и пить только чистую воду), (7) носить одеяния из лоскутов, (8) ограничиваться тремя одеждами, (9) пребывать у могил, (10) ночевать под деревом, (11) восседать под открытым небом, (12) только сидеть и никогда не ложиться отдыхать.
[Закрыть]. Основав скит, он стал в нём жить. Потом в тех краях обосновался некий старец из монастыря Судаса. Так постепенно на этом месте вырос большой монастырь. Находящиеся в монастыре изображения Пятичастного собрания совершенномудрых, а также девятиярусная каменная пагода – всё это следы тех самых совершенномудрых, о которых шёл рассказ.
Гадатели-геоманты утверждают: «Среди знаменитых гор в нашей стране эта земля наиболее благоприятная. Это место, где долго будет процветать Закон Будды».
