Текст книги "Путь домой (СИ)"
Автор книги: Nani Hock
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
– Продолжай, – махнул он рукой, прикрывая глаза.
– У короля было трое сыновей…
– Семеро.
– Что?
– Было у короля семеро сыновей, – раздраженно выпалил эльф, а я силилась с порывом, чтобы не стукнуть его.
– И было у короля семеро сыновей. В другом же царстве жил-был другой король, который недолюбливал первого короля и его семью, и всей душой желал захватить его королевство. Однако у него не было ни сильной армии, ни денег, чтобы нанять их. Но было у него две дочери, и через них он и замыслил отобрать…
– Хрр… – я осеклась, эльф спал, прям, крепко так спал.
Я осмелилась помахать рукой над его лицом, сама немного прифигела от такой реакции – результата ноль. Даже страх отошел на последнее место, когда я приблизилась к нему, чтобы проделать задуманное. Кажется это стало моей ошибкой.
Первородное любопытство начало нарастать в груди, разносясь по всему телу и слабо отзываясь на кончиках пальцев. Отчего же вдруг меня потянуло провести рукой по его скуле, отчего же именно сейчас я засмотрелась на того, кому ничего не стоит ударить меня и унизить? Идеальные черты лица, почти белоснежные длинные ресницы, серые брови, так необычно, что заставило меня улыбнуться. Острые скулы, прямой нос, немного пухлые губы, мой взгляд невольно. Хотя, кого я обманываю! Специально соскользнул вниз, на его широкие плечи и мускулистые руки.
На плече обнаружился широкий белесый шрам, чуть ниже ключицы еще один, поморщилась, но перестала думать о плохом, как только взглянула на его грудь и чуть ниже. Даже в расслабленном виде у него идеальный пресс, я, чуть было, не дотронулась, проверить, как он на ощупь, но вовремя одернула себя. Меня словно окатили холодной водой. Я вскочила, прихватив одежду, и что было мочи, побежала, вот только наличие кандалов никто не отменял, и я шлепнулась на пол, издав нереальный грохот. Я встала и боязливо посмотрела на эльфа, тот спал, но либо мне показалось, либо лорд теперь лежал как-то не так, и голова его была чуть повернута в мою сторону. Ладно, у страха глаза велики. Я натянула на мокрое тело тунику, выдохнула и уверенно направилась к выходу.
Впервые я видела здесь такой яркий сон, и мне не понравилось увиденное. Совсем. Ах, черт бы меня побрал, это просто сон, а теперь соберись и убирай. Но после вчерашнего марафона на поле, мне было трудно работать, тело ныло, а холод, исходивший от пола, пробирал насквозь. Мои вещи не высохли, а штанов у меня больше не было, да и с чего бы им появляться? Я ведь тут пленница, алё?! Благо, хоть голой не заставляют работать. Кстати, об этом. Прикрыв глаза, я снова вспомнила вчерашнюю ночь, теперь хоть немного, но я начала понимать, отчего девушки в замке пытаются словить его взгляд. Он, без сомнения, симпатичен. Так! Все! Хватит.
– Спишь на ходу?
– Ох, черт, – да хватит уже вскакивать, дергаться и шарахаться от всех. Вот – получай, удар в голову, искры полетели с глаз, и это вовсе не преувеличение.
– На, приложи, – лорд Келегорм протянул мне кинжал, а это продолжение сна или?
– По шее приложить?
– Можешь и по шее, но лучше по ушибленному месту.
– Я в порядке.
– Как знаешь, – лорд ловко убрал кинжал в ножны и осмотрелся, пока я позорно отступала, таща за собой ведро с грязной водой. Подальше от этого мужчины, я не хочу снова грубостей, да и очень надеюсь, что про вчерашнее он забыл, а то еще и отыграется. Я зашла в другую комнату, провожатого, к сожалению, не увидела, и этот факт заставил меня еще сильней напрячься.
Взглянув в ведро, я тихо ругнулась, я же убираюсь здесь каждое утро, откуда столько грязи? Лорд неслышно зашел за мной, и зачем? Зачем? Ему, что, не сидится на троне или где он там сидит, что не занимается повелительскими делами, а выводит меня из себя?
Когда я вытирала невидимую пыль со второй тумбочки, моему терпению пришел конец. Я просто не могла переносить этих взглядов, откровенно насмехающихся, хитрых, словно он в курсе, что мне вчера снилось.
– Вам что-то нужно, господин?
– Хочу дослушать сказку, – усмехнулся эльф, нагло усевшись на тумбочку, чуть не пригвоздив мою руку к ней.
– Из меня плохой рассказчик, – и почему я надеялась, что он все забудет? Почему я думала, что вчерашнее всего лишь плод моего воображения. Он же плохой и злой, он точно не упустит возможности отыграться, только потом я опять буду либо плакать от унижения, либо плакать от физической боли. Я машинально потерла шею, словно бы готовила ее к предстоящему разговору с извергом.
– Вчера у тебя неплохо получалось. Правда, потом ты решила рассмотреть меня, затем не преминула воспользоваться случаем показать себя в полной красе. Вид сзади, кстати, мне пришелся по душе.
Мой словарный запас испарился, все, на что меня хватило, так это открыть рот, но не было ни криков, ни ругани, ни мата. Ничего. Так подло попасться – это же просто невыносимо. Я сейчас сгорю со стыда, а, нет, не сгорю, никто не доставит мне такого удовольствия, буду стоять здесь и смотреть, как эльф откровенно наслаждается моим шоковым состоянием.
– Я понимаю, понимаю. Ты видела только тела орков, а мое совершенное тело не идет вровень с их обрюзгшими тушами. Я прощаю тебе эту вольность, глупая баба.
Каким бы большим не был мой страх перед этим эльфом, как бы сильно я себя не унизила перед ним, что вчера посмела проявить такую вольность, но его слова возымели какой-то ненормальный эффект. Они словно бы стали напоминанием о моем первом неудачном любовном опыте, нет, это не мой бывший, но из его уст лились слова, похожие на слова бывшего. Он меня унижал подобным образом после того, как выставил из комнаты.
– Знаешь, будь ты в стократ красивей, чем орки, если в тебе нет человечности, нет доброты, сострадания, хоть капли теплоты, то грош цена такой красоте. Пустой звук, блестящая оболочка, внутри которой пустота.
– Повтори, тварь, – Келегорм схватил меня за горло, припечатывая к стене, весь воздух, как и спесь, вылетели с горла. Что-то сжалось в солнечном сплетении, и я рвано хватала воздух, но рука сжимала мое горло сильней. Я врала себе, что была готова к такой реакции, быть готовой на словах – это одно, а испытать все на деле – совсем иное. Может я когда-нибудь и привыкну к такому обращению, но только не сегодня. Я не могла контролировать свое тело, оно не подчинялось мне, как и слезы, что скатились по щекам. Позор. Какой же позор.
– Я сказал, повтори.
– Пус… – кашлянула, и попыталась отцепить его руку от себя, но тщетно, умирать, так с гордостью. Хотя, какая гордость. Он не отпускал меня, выжигая своими серыми глазами все мое существование, как же все осточертело, надоело. Я заколебалась, меня достало, что он мною помыкает, издевается, делает больно, – пустое место.
Я потеряла сознание, а лучше бы вообще умерла. Очнулась в той же комнате, вот только здесь уже было пусто, тихо и темно, а я и вовсе лежала на кровати. Слышно сглотнув, я поморщилась, больно, очень больно. Я попыталась слезть с кровати, а то еще припишут, что отлыниваю от работы, но, черт, мне паршиво, так паршиво, что я еле сдерживаю слезы.
– Лежи.
– Кто… – я закашляла, горло саднило, а мой голос превратился в шепот. Из угла комнаты вышел лорд Куруфин, он безмолвно приблизился ко мне, немного постоял, а затем все же опустился на край кровати.
– Тебе нравится эта комната? Не отвечай, просто кивни, – странные вопросы задает лорд, но, не искушая судьбу, я все же положительно кивнула. – Тогда решено, переселишься сюда. Но не смей выходить из комнаты без стражников. Поняла? Вот и хорошо, а теперь, спи. Отдыхай.
В новом месте мне жилось просто божественно, конечно, забот теперь прибавилось, как плата за удобства, но по крайней мере, мне уже хотелось возвращаться туда, в свою комнату. У людей, если у меня появилось свободное время, я тоже работала, то за рванные ткани, то за всякую безделушку, и все любовно тащила к себе в комнату.
Почти три месяца или может больше, я уже в этом замке, но я так и не приблизилась на шаг к реализации своей цели, а именно – сбежать, найти путь домой. Несмотря на свою относительную свободу, я до конца все же не принадлежала себе. Помимо этой проблемы была еще одна: сперва она меня устраивала, но потом стало тягостно, что люди, да и эльфы не замечали, не говорили со мной. Не думала, что я буду хотеть общения, буду хотеть хоть какого-то проявления человеческого тепла. В такие моменты я думала о матери, и если изначально я успокаивалась, то позже воспоминания больше уже не грели меня.
С меня до сих пор не сняли кандалы. Кстати, о них: от этих кандалов у меня отсырела кожа, а я не знала, что поделать, чтобы избавиться от них. Некому пожаловаться, некому поныть и поплакать в жилетку. За это время с лордом Куруфином я виделась только два раза, и оба раза он перекинулся со мной ничем не значащими словами. Точнее, он просто проинформировал меня о некоторых моментах моей работы. Другого эльфа я видела чаще, но он не замечал меня, и это было просто великолепно. Хоть я и заметно напрягалась, когда видела его поблизости, но со временем и это прошло.
Зато появились другие заботы. Лето кончалось, а я слышала от людей, что зимы здесь бывают достаточно холодными и долгими, соответствующей одежды у меня не было, и за свою работу я не могла выклянчить хоть утепленную обувь. Мне удалось стырить мех – жалкие лоскутки, и я не знала, чем скреплять их вместе. Не было иголок и ниток, ни клея, а тырить у швей, чье месторасположение я так и не выяснила, было уж слишком.
Хоть я и любила лето, мне не удалось насладиться этим временем сполна. Да что там насладиться – я начала ненавидеть это время года. Ведь пока я работала под зноем, с меня сходил десятый пот, иногда вещи успевали просыхать, а иногда нет. Благо, я не заболела.
Но сейчас холод наступал на пятки, а я уже сейчас не могла никак согреться, что же будет потом-то?
========== Глава VII ==========
Первый снег свалился на голову очень неожиданно, по крайней мере, для меня. Как оказалось, остальные были уже готовы к ранней зиме, а я, даже если и слышала, что она грянет, ничего поделать не могла. Как готовиться-то пленнице? Дома мы убирали легкую одежду, доставали теплую, вместе с матерью, даже если на улице был собачий холод, мы кутались в теплый плед, устраивались поудобней на диване и смотрели уютные фильмы. А что сейчас? Сейчас у меня даже пухового пледа нет, не говоря уже о чашке какао, или об отоплении или хотя бы о печке.
Но ситуация в плену научила меня кое-чему, всем известное высказывание хочешь жить – умей вертеться, стало моим девизом. Правда, пока кардинальных результатов и побед я не могу приписать в свой актив, но я пока живу, дышу и не мерзну. По крайней мере, не мерзну ночью. Я все же нашла кузницу, и когда народ отправлялся спать, я тайком прокрадывалась туда, и грела свои замерзшие кости возле погасшего очага. До сего времени мне удавалось прокрадываться незаметно, тем более, что надзиратель в ночное время испарялся, да и вообще, не сильно смотрел за мной. В последнее время я не замечала его, и могла бы даже сказать, что была предоставлена самой себе, но стоило мне днем сбиться с намеченного курса, как меня снова возвращали на путь истинный, сперва просто предупреждением, затем толчками в спину. Только по этой причине мне еще не удавалось выяснить примерное расположение замка, где я находилась, и насколько он был отдален от известных мне мест, да и на мне еще были кандалы.
Сегодняшняя ночь немного отличалась от предыдущих не только потому, что мне никак не удавалось согреться, но и тем, что мне снились кошмары. Я проснулась, понятия не имею, было ли то ранним утром или же пока еще ночью, но ясно было одно, что дальше я не смогу уснуть. Как ни странно, но угли не погасли, а наоборот, огонь горел в полную силу. Изначально я не придала значения такому пустяку, но позже, до моего сонного разума начало доходить, что просто так огонь бы не зажегся. Боязливо я подняла свой взгляд в надежде рассмотреть, что происходит, никто ведь не знал, что я провожу здесь ночи, и я бы очень хотела, чтобы мои побеги и дальше оставались незамеченными. Но вот на улице было пока темно, а поблизости я не могла никого обнаружить. Честно сказать, становилось не по себе, так как я не могла найти поблизости никого, а света, кроме огня, не было. Мать моя честная. Стараясь не шуметь, я поднялась и снова оглянулась, вглядываясь в еле видневшиеся тени, пока не обернулась. Прямо как в фильмах ужасов, маньяк стоял позади меня. И, конечно, по всем канонам я закричала, правда, мой крик потонул в чей-то широкой ладони. От страха парализовало все тело, я ведь не знала, что вероятность попадания сюда врага или монстра равна нулю.
– Не кричи, – тихо прошептал эльф, которого в свете горящего очага я так и не различила, либо была еще сонной. Хотя, какой сонной, такой адреналин прикатил в голову, что пора бы ей взорваться от переизбытка негативных эмоций.
– Я уберу руку, только не кричи, не хватало присутствия третьих лиц, – по голосу смахивал на Куруфина, но кто я такая, чтобы быть настолько удачливой, но когда я смогла его все же разглядеть, то мысленно улыбнулась, что наткнулась именно на доброго эльфа. Я кивнула, давая понять, что мои демоны укрощены.
Эльф отпустил меня, и начал заниматься делами, словно меня и не было рядом, он завязал свои волосы, и достал какие-то чертежи, подсвечивая себе небольшой лампой. Видно он не любитель фонариков и других приспособлений нового века, даже в деревне их уже начали часто использовать самые заядлые противники цивилизации, а он продолжает жить в средневековье. И что мне делать сейчас, обратно лечь спать или пойти в свою комнату? Не люблю чувствовать себя не в своей тарелке, хотя, кто любит, но со мной такое бывает очень и очень часто, особенно когда я стала пленницей. Но стоило мне сделать шаг, как я заметила две вещи, во-первых, полностью вовлеченный в свое дело эльф, обратил на меня внимание. А во-вторых, кандалов почему-то не обнаружилось на мне, они спокойно лежали рядом.
– Стоило бы тебя наказать, что в ночное время ты находишься вне стен крепости.
– Я не выходила за стену, – ох, как пафосно это прозвучало с моих уст, но не стоило удивляться, что эльфа не пробрала моя актёрская игра. Он не шелохнулся, продолжал стоять спиной ко мне, делая какие-то непонятные мне наброски. Все? Наш разговор закончен? Так быстро? Может попробовать сказать что-нибудь, да хотя бы поблагодарить его за то, что снял кандалы, чувствую себя ужасно не комфортно. Если вернусь в комнату, не попробовав заговорить, точно не усну и позволю съесть свой мозг неприятным мыслям.
– Не стоит мучить себя, если слов нет, – эм, что, простите. Он не смотрел на меня, и вряд ли бы мои мысли отразились на лице. Откуда, черт бы его побрал.
– У меня есть слова.
– Тогда почему ты все еще стоишь здесь и молчишь? – эльф все же повернулся, оглядывая меня тяжелым взглядом, взглядом воспитателя. Словно он на пальцах объяснял ребенку, чего делать нельзя, а что разрешается. Вот бы мне такие навыки, но мой взгляд легко раскусить, и иногда не могу сдержать своих эмоции, что не раз подводило меня.
– Мне следует уйти?
– Было бы неплохо, – мы одновременно выдохнули, но повернулась только я, и медленно поплелась к выходу, к холоду, а вспомнив, что мне придется бродить по темным, пустым и холодным коридорам, как мое тело полностью превратилось в обиталище мурашек. Лучше подтереть сопли и свалить раньше, чем меня выпихнут силой. Обидно.
До своей комнаты я добралась нормально, но уснуть больше не удалось, от холода меня воротило, а ситуация, произошедшая в кузнице, не хотела покидать мои мысли. Я же ему вовсе не мешала, могла просто посидеть возле огня, тем более он отлично осведомлен, что в моей комнате нет ни камина, ни печи, об отоплении я и говорить боюсь. Как я поняла, о существовании нормального современного отопления, в этих краях не знают, да и с чего им знать – деревня. С такими же дикарями. И как я могла думать, что Куруфин не будет похож на своего брата, они же родня. Как он мог меня просто выгнать, даже не удосужившись спросить, доберусь ли я до комнаты темной-то ночью, когда шарахаешься от своей тени, когда шум и эхо непонятных звуков преследуют тебя, не давая нормально вздохнуть. Но откуда ему, лорду этого замка, знать об этом. Как там Келегорм сказал, что этот эльф сутками не выходит из своей кузницы, именно так и никак иначе, не видит ничего дальше своей кузницы, не видит, что мне было плохо. А разве мне плохо? Что-то я драматизирую. Ну и что, в конце концов, я женщина и должна заистерить, даже если и являюсь пленницей. Быть пленницей не означает, что теперь я должна изменить себе и подстраиваться под прихоти остальных людей, эм, эльфов. Или все же значит? Трудно ответить, ведь я никогда не была пленницей, да и Лане не довелось, иначе бы протрындела мне своим нытьем все уши.
Забившись в угол кровати, я сидела там, пока небо не начало светлеть, сидела и не могла сдержать слез. Наверное, Куруфин стал последней каплей, дал понять, что здесь ко мне не собираются относиться должным образом, что со мной не будут вообще считаться, что меня не принимают за человека. А близкие, видно уже давно отказались от меня, считая, что спасать уже нет никакого смысла. Ведь в противном случае, эльфы могли бы выдвинуть свои требования и запросить за меня выкуп, но этого не последовало, или у мамы просто не нашлось денег. Но вроде Ланины родители богаты, они могли бы помочь. Что, если я больше никогда не увижу маму. Меня затрясло пуще прежнего.
Ранним утром зашедший стражник нашел меня в том же положении, что я просидела с ночи, впереди был еще один долгий и холодный день. Нет, нужно сваливать отсюда, нужно бежать, пусть меня и разорвут волки, пусть я снова окажусь в плену у тех, кто хотел продать меня в рабство. Лучше так, чем осознать, что моя жизнь пройдет мимо меня, а я так и буду ходить в кандалах, клянчить еду и пытаться не окоченеть.
Конюшни, на мое удивление, оказались не такими грязными, какими бывают каждое утро, но я все равно потратила на их чистку больше положенного времени: бессонная ночь, постоянные переживания, холод и недоедание способствовали тому. Когда я вышла из хлева, то поняла, что конец мой близок – пошел снег. И было ясно, что он не собирается останавливаться, первый снег хоть и падал большими хлопьями, но от него осталась только грязь, но сейчас погода основательно взялась за свое дело. Мне стоило лишь жалобно поскулить и сильней запахнуть легкую одежду.
– Почему ты плакала? – интересно, какие эльфы джентльмены, когда дело касается не людей, а представителей их расы. Конечно, какое им до нас дело, а вот увидев слезы своих женщин, они готовы рвать и метать. Ну и что, какая мне разница?! Шла и иди себе, у тебя дел полно. Пока я не поняла, что обращались ко мне. Напротив меня встал Куруфин, преграждая путь. – Я тебя спрашиваю.
– Не твое дело.
– Ты смеешь говорить со мной в таком тоне?
– Мне плевать.
– Соскучилась по тяжелой руке моего брата?
– У него ведь нет храбрости поднять его на равного оппонента, вот и бьет слабых, – все казалось бредовым, но мне уже реально стало без разницы, пусть бьют, пусть калечат. Я обошла эльфа и пошла дальше, но кажется, желание бить или же унижать слабых, передается в этой семье по наследству. Куруфин не спустит мне такую вольность, в этом я была уверенна. Однако все пошло не по сценарию, что я приготовила в голове. Как бы не пытались прилизать затершийся от сотни применений штамп, но в реальности, момент, когда эльф вдруг схватил меня за запястье, не походил ни на один из описанных сценарий. Все было иначе. Быть может, он и развернул меня слишком быстро, но для меня время остановилось, и лишь одна связная мысль, чтобы он как можно дольше не убирал руку, была в моей голове.
– Что случилось? – проговорил он тихо, словно боялся, что нас могут услышать, что его могут услышать и осудить за подобную вольность.
– Что может случится?
– Ты не в себе.
– Конечно, а что ты думал. Я хочу домой, хочу увидеть родителей, хочу обнять маму, хочу снова пойти на свою нелюбимую работу, а возвращаясь, захватить по пути пирог к чаю. Решать проблемы своими силами, работать, чтобы накопить на лучшую жизнь. Хочу сказать маме, что все будет хорошо и что я рядом. Я больше так не могу, не могу, черт бы вас побрал.
Может я и хотела быть сильной в его глазах и не пасть духом, но у меня не очень получилось, я давилась слезами, еле выговаривала слова, а меня продолжали держать, и я цеплялась за его руку, будто бы он кинул мне спасательный круг, хотя и своим вопросом окончательно разбил хрупкую почву под моими ногами. Я продолжала говорить, скорее, уже шептать, а эльф молчал – его молчание не было неприятным, в нем хотелось утонуть, хотелось головой погрузиться в его спокойствие, хотелось, чтобы своим молчанием он обнял меня и так же без слов дал понять, что все будет хорошо. Но ничего не происходило, я сильней погружалась в себя, и истерика, сдерживаемая непонятно чем, грозилась погрести его и меня под этой лавиной.
– А я-то думаю, кто тут сопли свои распустил, так это ты. Но вот увидеть тебя рядом с ней, мой братец, я как-то не рассчитывал, – я дрогнула, а слова застряли в глотке, непонятный груз ухнул вниз, пронесся за собой холод. Я стерла слезы и посмотрела на Келегорма, который оказался в неподходящий момент и в неподходящем месте. Почему именно сейчас, когда я позволила себе открыться, стоило появиться тому, кого я бы и сто лет не хотела видеть.
– Иди своей дорогой, брат.
– Мне интересно, что за представление тут разыгралось. Я даже почувствовал себя в Валиноре, правда, эта замарашка не идет вровень с девами ваниар, но и так сойдет. Но вот не знал, что и у тебя есть тяга к высокому.
Куруфин медленно убрал свою руку, и это было очень неприятно, словно он оставил меня на пропасти, на грани падения, позволил самой выбираться. Но он и не знал или не хотел знать, что без него я не смогу выбраться, что он мой Сэм, а я его Фродо. Я нахмурилась и не потому, что были внешние факторы, способствующие моему недовольному выражению лица, но я поняла одну абсурдность. Эти имена очень хорошо вписывались в этот мир, но с другой стороны, были очень далеки от него. Кто, будучи, живя в сказке, не выдумывает еще одну сказку?! Что за бред.
– Что тебе нужно, Турко?
– А тебе что нужно, Курво? Что тебе от нее нужно? А ты что, хотела растопить его сердце своей жалостью? Хотела поплакать перед ним, думая, тем самым, что все проблемы решатся? Какая же ты наивная и глупая.
– Хватит, брат. Сейчас не время и не место выказывать свое презрение.
– Как мне не выказывать, если эта тварь все ближе и ближе подбирается к тебе, гляди, на следующее утро найду ее у тебя в постели.
– Заткнись, ты! – не понимаю, отчего такая реакция, но я рявкнула на него, слава богу, что смогла сдержаться и не стукнула, а так хотелось. Как я до сих пор еще дышала, было тайной, но стоило осознать что я только что натворила, я начала отходить назад. Но именно сейчас все пошло по моему сценарию, светловолосый эльф схватил меня за локоть, я вскрикнула, было больно, очень больно, его хватка была равна железным тискам. Тогда и поняла, что на этот раз меня точно никто не спасет, ведь единственный, кто мог помешать свершиться столь ужасному делу, был Куруфин, а он отвернулся от меня и зашагал в противоположном направлении. Незачем уже храбриться. Келегорм меня тащил, а я все смотрела на место, где минуту назад был силуэт темноволосого эльфа.
Как бы я ни кичилась, и не говорила, что мне уже без разницы на свою жизнь, но когда эльф притащил меня в мою же комнату, вся спесь сошла на нет, оставив место разрушительному страху. Как мне показалось, либо я просто хочу верить в лучшее, эльф бить меня не хотел, либо хотел убить, либо что-то еще похуже. Ведь отпустить меня точно он уже не мог, совесть, если она у него и есть, не позволяла. Эльф продолжал держать меня за локоть и молчал, просто стоял рядом, не притягивая меня к себе, но и не держа нормального для него расстояния. Я была к нему слишком близко, чтобы слышать его тяжелое дыхание, но не настолько, чтобы слышать его сердцебиение. Зато мое сердцебиение разносилось по всей комнате, отражаясь от стен, и в увеличенном размере, возвращалось ко мне.
– Страшно?
– Да.
– Мне этого мало.
– Мне очень страшно, – шепнула я, надеясь до последнего, что пока он тащил меня сюда, его желание отмутузить убежало вместе с моей храбростью. Эльф посмотрел на меня, заставил точнее посмотреть на себя.
– Ты пытаешься шутить со мной? Ты издеваешься надо мной?
– И в мыслях не было.
– Извинись.
– Что?
– Я сказал, извинись за то, что накричала на меня.
– Прошу прощения.
– Сделай это искренне, иначе, будь уверена, твои остатки еще долго будут соскребать с пола и стен.
– Извините меня, господин, – как бы я не старалась, но даже сама не верила своим словам, голос подводил, да и взгляд, думаю, был безразличен. Да что это со мной происходит, на кону моя жизнь, и я даже не могу побороться за нее? Вот если бы у него опять случился приступ агрессии, я бы снова быть может, начала бороться или хотя бы стараться.
– Тебе жизнь не дорога?
– А что в моей жизни? Раньше я могла бы ее назвать жизнью, а сейчас это даже не существование.
– Твой грязный язык все еще при тебе? Мне кажется, его нужно вырвать.
– Это я хочу вырвать. Меня от тебя тошнит, – точно съехала с катушек, но я произнесла это беззлобно, даже лучше, чем когда я просила прощения. После этих слов я безвольно опустилась вниз, но его рука стала препятствием, остается гадать, как не сломала свою руку. Спустя какие-то секунды мою щеку обожгло. Странно, но боли я не почувствовала, только лишь горячую ладонь, в котором практически скрылась правая часть моего лица. Эльф, на мое удивление, опустился и его лицо было напротив моего, он заставил смотреть на него. Странность его второе имя, наверное, или ему точно нужно лечиться, но сейчас я не могла понять ни его действий, ни его реакцию, ни, тем более его взгляд. Он смотрел ровно, смотрел без той неприязни, что часто выказывал, смотрел прямо в душу, я бы могла назвать этот взгляд сочувствующим или же добрым, не зная кто стоит передо мной.
– Кто же ты такая? – его вопрос меня ошеломил, я не была к нему готова. Он знает меня достаточно, чтобы составить свое собственное мнение о моей никчемной персоне, зачем задавать такие вопросы, на которых у меня нет ответов, которые вгоняют меня в ступор, и единственное, что мне остается делать, это глупо хлопать глазами и приоткрыть рот, ожидая, что он продолжит свое предложение. Но и он молчал. Кто-то должен был заканчивать этот спектакль, вот я и потянулась к его руке, чтобы убрать его с лица. – Не смей даже прикасаться ко мне.
– Ты меня трогаешь, почему же я не могу убрать твою руку.
– Не смей меня касаться, – ах, живем один раз, нужно же попробовать. Но вместо того, чтобы откинуть его руку, я сделала то, от чего прифигела сама и начала называть себя дурой. Я положила свою ладонь на его руку, прикрыв глаза, позволяя себе полностью раствориться в тепле его огромной ладони, позволяя себе хоть на миг вырваться из этой пресловутой реальности и почувствовать хоть каплю человеческого тепла.
– Сумасшедшая, – прошептал эльф, отнимая свою руку, и словно бы ошпаренный, вылетел из моей комнаты. Осознать то, что я сделала, было очень трудным делом, я никак не хотела верить, не хотела и думать о произошедшем. Я продолжила сидеть на том же месте, даже и не шелохнувшись, и думала, думала, думала. Какой же сумасшедшей нужно быть, чтобы искать тепла у того, кому ничего не стоит ударить, каким же отчаявшимся человеком нужно быть, чтобы пойти на такое. Дура. Просто дура. Жадная и голодная до тепла, до прикосновений. Мне точно отморозило мозги, что у меня остались.
Однако была и в этой ситуации положительная сторона, я поняла, что каждый зверь нуждается в ласке. Если у меня еще будет стычка с этим белобрысым, и если моя теория окажется верной, то я буду просто на грани счастья. Надеюсь, если я к нему буду липнуть, как все здешние девушки, он от меня отстанет, если это случится, то я могу поверить, что и сбежать мне удастся. Я улыбнулась своим дурацким мыслям, но, черт возьми, хочешь жить, клейся к Келегорму.
Было очень странно на следующий день обнаружить себя живой, при этом, чувствовать себя также. Конечно, кто бы не радовался, одержав победу над таким зверем, а в том, что это была моя победа, я не сомневалась. Уже больше недели меня, кроме холода, никто больше не доставал, я не видела эльфа и его брата, и, если честно, была очень рада. Увидеть Куруфина я больше не хотела, а он, словно бы знал, не светился и не показывался. Может, сейчас идеальный момент мне предоставили свыше, чтобы я тихо-мирно свалила, я смогу стащить одежду, могу позволить себе один раз такую проказу, все равно ведь сбегаю. Если бы я украла одежду раньше, то рано или поздно пропажа бы обнаружилась, а сейчас разницы нет. Конечно, сбегать зимой не лучшее решение, но попробовать стоит.
Стащить вещь у одного мужика из селения людей, как оказалось, очень простой задачей, если бы мне пришлось такое делать несколько месяцев назад, я бы сгорела со стыда, или от переизбытка эмоции, не смогла бы предпринять ничего решительного, но сейчас все было по-иному. Я даже и не думала о том, что эти штаны были единственными теплыми в арсенале этого мужчины, мне было реально без разницы. Мне было не просто без разницы, у меня даже не возникло такой мысли. Пробраться в свою комнату незамеченной тоже было плевым делом, с тех пор, когда меня больше не пасет стражник, и когда мне не мешают кандалы, стало совсем просто. Стоило только набрать провизии, и дать деру. В снегопад никто и носу не хотел выказывать из дому, все были сонными, инертными, а во мне горел небывалый огонь, подгонявший меня на активные действия. Чтобы добраться до одной из кладовых, к которой у меня был доступ, нужно было выйти из замка и дойти почти до его конца, затем спуститься вниз, к подножию холма, хоть я и не прошла много расстояния, но здесь холод сильней чувствовался.
Стоило мне зайти в кладовую, как на меня обрушилась какофония всевозможных запахов, я и здесь была раньше, так что мое присутствие не вызовет никаких подозрений. Блин, как жаль, что у меня нет пакетов, чтобы запаковать все эти вкусности. К сожалению, хлеба не было, но в избытке был сыр, вяленое, копченное и свежее мясо, которое пока еще не обработали, овощи – поздний урожай, и еще соленья. Мне бы этого хватило с лихвой, вот только с собой я не смогу столько унести. Достав с верхней полки небольшой нож, я срезала половину сыра, разделив его на части, чтобы легче было тащить, и уже приступила к разрезанию мяса, когда свет внезапно погас, точнее, единственный источник света, а именно – открытая дверь, вдруг закрылась. На миг я чуть не ослепла от столь резкой смены, а потом только поняла, что широченная дверь не могла бы закрыться сама собой.
