Текст книги "Корона из роз, или Дорога домой (СИ)"

Автор книги: Надежда Сомерсет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Возвращение

– Давайте, вытаскиваем их отсюда, – скомандовал Дазан и кивнул Кииху, который приводил в чувство Герарда. Хенол бросился к Ханану и легко забросив его себе на спину, перехватил его под коленями, двинулся к проходу, ведущему из этой комнаты, где роскошь соседствовала с убожеством. Мэл шла по пятам за Дазаном и все оглядывалась, еще не веря в то, что они смогли так легко все закончить с Мэлисентой, нашли Ханана… Правда, если бы не Герард, им так легко все как раз и не удалось, так что она должна быть ему благодарна. Она и улыбнулась ему, когда они вышли под свет факелов. Герарда тащил на себе Киих, крятя, и сетуя, что король разъелся сидя в своих покоях, лучше бы поменьше ел и побольше занимался физическими упражнениями, а не гонял его.

– Ты же мой страж, притом с твоей клятвой, я вообще-то должен как раз лежать на кроватке и наслаждаться жизнью, – бурчал Герард, иногда поглядывая на идущую впереди них Мэл.

– Ага, сейчас. Между прочим, теперь мы теперь равны, так что мои клятвы как-то сами собой с меня снялись, – поспешил обрадовать его Киих, поддерживая его за плечи и пытаясь выровнять их двоих. Но Герард висел на нем мешком с зерном, потому ему приходилось не только поддерживать бывшего короля, но еще и двигаться, притом быстро. Дазан молча, указывал на лежащие тела или тихо убивал тех, кто пытался встать. – Крови много, и зачем всех убивать, – посетовал Киих, перетаскивая Герарда через еще одного несчастного.

– Отлично, я тащу на себе короля, а ты освобождаешь нам проход, – огрызнулся Дазан и выпрямился, отбрасывая от мокрого лба белоснежные волосы.

– Не ругайтесь, – остановила их Мэл. Она двигалась за Дазаном, пытаясь не смотреть на то, что он делает, ее все мысли были о тех, кто остался там внизу и кого, тоже нужно было найти. – Нам еще вниз тащить этих двоих. Мы же не знаем где Питер и Ян.

– Они нас сами найдут, – подавая руку Мэл, поддержал ее Дазан.

– У них еще не открылся третий глаз, – съязвил Хенол, – но не хочу искать их с таким грузом на плечах.

– Твой хоть висит молча и не трепыхается, – подхватывая Герарда, который или придуривался, что он так слаб, или на самом деле таким был, но почему-то на ногах не стоял, – мой же вечно пытается соскользнуть.

– А ты его на плечо и понес как девицу, – улыбнулся Дазан и подхватил Мэл на руки.

– Это еще зачем? – вспыхнула Мэл, но обхватила его за шею и оглянулась. Они уже вышли на площадку перед обрывом и как бы им теперь ничего не угрожало.

– Это за кампанию, да и нашему королю нужна мотивация. Он же хотел остаться единственным твоим мужем, вот теперь пусть от зависти подавится, – улыбнулся Дазан.

– А, так это для него ты устроил это представление? – прижимаясь к его щеке, и шепча ему в ухо, спросила Мэл.

– А то. Пусть своим ходом идет, а то лишь задерживает, – целуя ее в щеку и подмигивая, ответил Дазан и сделал шаг вперед к лестнице.

– Но Ханан слаб, – оглянулась, на идущего молча Хенола и опущенную голову Ханана, у него на плече.

– Этот полегче будет, да и молчит он. Так и донесем. А куда мы кстати его несем? – спросил Дазан и сделал шаг вниз. Лестница была не очень крута, и давала возможность спуститься с ней на руках, но осторожность не помешает.

– Не знаю, – честно призналась Мэл. – Нужно со всеми встретиться, иначе мы просто потеряемся в этих лабиринтах.

– Да и факелы уже гаснут, – подытожил ее слова Дазан. Факелы действительно тускнели на глазах.

– Спусти меня, иначе все погибнем здесь, – затрепыхалась Мэл. Дазан спустил ее осторожно на ступеньку, придерживая за талию, и взглянул назад. Хуже всех в этой ситуации было Хенолу, но он молча спускался за ними, придерживаясь рукой за стену, второй же удерживая на своей спине Ханана, так и не пришедшего в сознание.

Спуск занял полчаса, а потом все двинулись к следующей лестнице, уходя все дальше от дорог, чтобы как можно дальше быть от мест где ходят и банда и королевские пророки.

***

Анн вел всех вниз, туда, где он хотел всех спрятать и отправиться искать Мэл, чтобы привести ее. Туда, где он видел звезды на небе и откуда так и не смог выйти, боясь, что не сможет войти обратно.

– Мы же в самом низу! – ахнул Ян и тут же прикрыл рот, понимая, что в этой темноте лучше молчать. Сейчас даже дышать для них смерти подобно. Анн кивнул и двинулся вдоль стены, освещая путь серебром исходящим от его тела. За ним тянулись вереницей все. Сицилия крепко держала Раду за руку, и направляла ее, позади нее шел Селван, рядом Ян и Питер, а впереди всех Анн. Кто этот маг? Она не помнила его из жизни королевы. Она вообще не знала ничего о нем. Может он их ведет туда, откуда они не выберутся, или вообще этот путь, будет для них последним?

– Не бойся, он ведет нас домой, – прошептала Рада, будто слыша ее мысли.

– Домой? Мой дом мертв, я последняя в роду. Не думаю, что Накашима сохранила жизнь моей матери после всего того, что мы натворили, – шептала Сицилия.

– Кто такая Накашима? – еще тише спросила Рада.

– Твоя матушка, – огрызнулась Сицилия и тут же добавила. – Понимаю, что ты не виновата ни в чем, но обида, что именно твоя мать виновна в гибели всего мне так дорогого до этого времени, не дает мне просто жить.

– Понимаю. У тебя обида, злость, но я этого ничего не помню, не знаю, – шептала Рада, – но я не буду на тебя злиться или обижаться. Тебя ждет счастливое будущее, может быть, тебя это утешит.

– Тише, слышите, – зашикал на них Питер. В глубине чернильной темноты послышался вой, потом скулеж. Анн убрал магию, и все замерли. – Договорились, привлекли всю здешнюю нечисть. Анн включай на полную свою магию, сейчас нам не до жалости к себе, – крикнул Питер и втолкнул Раду в стену, вжимая ее в нее. – Прости сестренка, но я пока побуду твоим щитом.

«Сестренка? Да, кажется эта женщина называла меня именно так – сестрой этого мужчины. Я так все плохо помню, будто все ее слова в пелене. И хотела бы, чтобы эта пелена разорвалась, но я будто в паутине, идти могу, говорить могу, а дальше, будто меня спеленали. Надо вырваться из этой паутины. Но как? Я так боюсь исчезнуть в этой темноте. Ничего не видя, мне так страшно» – Рада прижалась щекой к мокрой стене, камень холодил и в тоже время доставлял боль. – «Что страшнее умереть здесь или узнать правду? Обида к себе, жалость к себе, что меня останавливает? Неужели я большего и не достойна?» – она положила руки на камень, позади, слышался крик и свист, кто-то упал, но Питер стоял позади нее, крепко и она слышала, как его меч разрывал сухожилия, как капала кровь с его меча. – «Как мне вырваться? Сицилия говорила, что вся магия сосредоточена в моих глазах. Как их открыть, если я ничего не вижу?» – она вся сжалась, когда услышала, как Питер сделал два шага вперед, в этот момент она почувствовала, как легкий ветерок заскользил по ее шее.

А позади нее шел бой. Анн как мог, помогал магией, но силы быстро кончались. Магии хватало лишь на то, чтобы освещать их поле боя и отбрасывать врагов от себя и замерших позади него женщин. Ян и Селван вырвались вперед, Питер тоже бросился к ним, выходя за освещенную территорию.

Рада вжала пальцы в камень, разрезая их нежную кожу, ощущая боль, ощущая, как стекает ее кровь по руке: – Я должна проснуться, иначе все умрут. Должна открыть глаза.

– Рада, ты что делаешь? – к ней подползла осторожно Сицилия, но тут же была отброшена магией на несколько шагов. – Что происходит?

– Я должна проснуться, – шептала Рада, и пыталась из всех сил открыть свои глаза, широко открыть, увидеть все, что ее окружает. Она уже не чувствовала как занемели пальцы, не чувствовала что ей кричала Сицилия, она просыпалась. Крики и звон мечей позади нее были для нее музыкой для услады души, скулеж зверей давал надежду, что она сможет, она все может, нужно лишь постараться.

Когда позади нее все закончилось, Анн обернулся: – Эй, провидица? Ты как? Жива? Зачем руки порезала?

А Рада продолжала прорываться сквозь пелену: – Помоги мне, дай немного магии, освети мой путь, – попросила она, вглядываясь в него, вернее пытаясь. Анн видел лишь широко раскрытые глаза, в которых была мольба, и там уже не было пелены, они были живые, но пока еще слепые.

– Я не знаю как, – честно ответил он ей.

– Дай мне руку, – попросила она. Анн присел перед ней на одно колено и протянул руку, позади него вставали все в крови Ян и Селван, рядом падал от изнеможения Питер.

Сицилия устроилась рядом с Радой и всматривалась в ее глаза: – Передача магии проходит лишь тогда когда даритель добровольно готов поделиться ею. Готов ли ты Анн?

– Готов. Главное не всю забери, оставь немного, чтобы вас провести дальше.

– Мне нужно лишь осветить путь. Я не буду брать все, лишь отблеск, звезду, которая осветит мой путь сюда, раскроет мне глаза, – Рада повернула голову чуть вбок и закивала, – я прошу лишь звезду.

– Хорошо, я же сказал я готов.

Путеводная звезда

Не зная куда идти, идешь туда, куда ведет тебя твое сердце. Вот и Мэл не зная куда идти, шла туда, куда ее вело сердце, а сердце разрывалось о тревоги. Неизбежность, невозможность повлиять на свое будущее… Мы сами творцы своих страхов и тревог. Может она все себе выдумала? Может тревога – это лишь ее страх, страх который никак не хочет отступать даже под воздействием разума. И она спускалась в глубину, туда в самую темень. Факелы давно погасли, но разве можно ее остановить? Нет, она лишь усилила магию света и спускалась все дальше. Дазан иногда подхватывал ее, предупреждал о пропасти или узком карнизе, а она все равно шла вперед.

– Вот сломаешь себе шею, что нам то тогда делать? Только в петлю, – ругался он, идя следом за ней.

– Не сломаю, лучше помоги Хенолу, – выдохнула она, вылезая из следующей ямы и отряхиваясь.

– Нам бы потише быть, – прошептал Герард, – мы уже в самом низу, здесь тени не очень любят гостей.

Мэл осмотрелась. Да, они в самом низу, и где искать тех за кого так болит душа?

– Идемте, – бросила она и сделала шаг вперед.

– Куда? Здесь никого нет, только тени и смерть, – развел руками Киих.

– Есть, вон там, – показал куда-то Дазан, призывая всех к вниманию. А вдалеке был свет, вернее нет его отблеск, стальной свет, слабый, но достаточный, чтобы его заметить в кромешной тьме.

– Анн! – обрадовалась Мэл и бросилась вперед, забыв об осторожности.

– Вот же шальная! – воскликнул Герард и бросился за ней. Дазан перехватил у Хенола Ханана, освобождая его от ноши и давая отдых телу, поспешил за ускользающей девушкой. А Мэл поняв, что бегом она ничего не изменит, только оставит без помощи мужчин позади себя, остановилась и оглянулась. Герард мчался за ней, проклиная тот день, когда дал себя в это втянуть. Хенол облегченно вздыхал, расправляя на ходу плечи и шею, Киих оглядывался, пытаясь определить степень их свободы и Дазан, который тащил на себе все еще бесчувственного Ханана.

– Простите, поспешила, не подумав о вас, – оправдывалась она, глядя на злого Герарда.

– Вот именно, не подумала, – перехватывая ее за плечо и притягивая к себе, прорычал он. – Что за Анн?

– Путеводная звезда. У него магия серебреная, и это его свет, – указала она тонким пальчиком направление.

– Отлично, путеводная звезда, хорошо, веди нас. Только не спеши, иначе бросим Ханана здесь, – поравнявшись с ней, огрызнулся Дазан.

Мэл кивнула и пошла только уже медленно. Туда где был виден белоснежный свет. Он то, прерывался, то усиливался и когда он таял на ее глазах, у нее сердце сжималось от тоски и страха. Но рука Герарда на плече не давала ей сорваться с места и побежать спасать всех, ведь там происходил бой, вот почему свет то разгорался, то вдруг гас.

– Поспешим, пожалуйста, – чуть не плакала она. А Герард лишь сильнее сжал ее плечо, шептал: – Дазан не может бежать с ношей на спине, идем с ним в шаг.

– Но там же идет бой, – шептала она, пытаясь унять разбушевавшееся сердце и душу, которая рвалась наружу.

– Его свет ровный, значит, ему ничего не угрожает, – останавливал его Герард, – а если мы напоремся на гроков или не дай боги теней, нам не позавидуешь. Спокойнее, все хорошо, нам нельзя шуметь.

Да, шуметь нельзя, и так уже всю нечисть этого мира призвали к ним. Но и поспешить надо, бой, который все больше и больше привлекал внимание, привлекал не только спешащих людей на помощь. Слева послышался характерный звук зубов и тут же вой. Справа Мэл заметила шевеление в темноте. Увеличив магический свет она отпугнула достаточно врагов от их маленького отряда, но… Они вели всех именно к Анн, на его свет шел весь подземный мир.

– Останови это, – взмолилась Мэл, глядя на Герарда.

– Он должен погасить свою магию, а это может ему навредить, потому я бессилен. Пока во всяком случае.

А потом наступила тьма и Мэл взвыла. Вырваться из рук Герарда не составило труда, и она побежала. Она бежала так, будто от этого зависела ее жизнь, но ведь и зависела, только не ее.

***

Анн смотрел, как его серебреная магия переходит из его ладони в ладонь Рады, как окутывает их сплетенные ладони.

– Хватит, ты забрала достаточно, – оттолкнула Раду Сицилия.

– Прости, – прижавшись к стене, прошептала девушка. – Твоя магия она такая сладкая. Не смогла во время остановиться.

– Ничего, я нормально себя чувствую, – поправляя рукав и вставая на ноги, ответил Анн и обернулся. Сейчас светилось тело провидицы, может потому что он вкачал в нее свою магию или еще почему, но вокруг них было достаточно светло. Правда позади будто вставало солнце. Анн резко развернулся и увидел бегущую на него Мэл, а вот позади нее на него мчались четверо мужчин, пятый кулем висел у одного из них на плече. – Мэлисента, – ахнул он и тут же оказался в ее руках.

– Ты жив? – восклицала она, осматривая и ощупывая его, пытаясь определить, где у него раны.

– А нас спросить не хочешь? – вставал позади нее Ян.

– Смотрю, ты привела сюда даже того, кого я видеть точно не хотел, – взревел Питер, вставая рядом с Яном.

– Потом будем выяснять отношения, благодаря нашей девушке-солнцу, за нами по пятам несется вся армия темного мира, – подбегая к нему, ответил Дазан, пытаясь еще и не уронить Ханана. Все одновременно обернулись. А позади действительно надвигалась буря.

– Сюда, – Анн резко развернулся и подхватив под руку Мэл потащил ее в сторону, к стене. – Тут недалеко есть проход наружу. Я нашел выход, – говорил он. А Мэл смотрела в изумрудные глаза, чувствовала его силу рук, которые не давали ей упасть и радовалась.

– Путеводная звезда, – прошептала она. – Права была провидица.

– Между прочим, мы все здесь, и она здесь, – повернув к ней голову, подтвердил ее слова Анн и ускорился. Его сейчас мало волновало, поспевают за ним или нет. В его руке была ладошка той, ради которой он вернулся в этот мир, ради которой он вообще проделал весь этот путь. Мэл повернула голову и чуть не врезалась в каменный карниз, нависающий над узким лазом. – Осторожнее, сейчас сюда. Давай протискивайся, – толкал он ее, сам оставаясь снаружи.

– А как…

– Я помогу, лезь уже не задерживай остальных, – зарычал Анн, и подтолкнул Мэл. Сразу за ней в лаз влезла Сицилия, а потом начала свой путь Рада. Потом полез Селван.

– Самый широкоплечих надо было пускать последними, – ворчал он, но помяв немного свою одежду и разорвав куртку, подхватил Ханана, который все еще был без сознания и которого втолкнули в проход, не очень заботясь о его теле и душе. – И кто это? И чего вы его таскаете за собой?

А Мэл ждала остальных. Вот появился Хенол, потом пролез Дазан, потом показался Герард, и за ним сразу Киих: – Ян? Где Ян и Анн, Питер?

Сейчас пролезут, заминка вышла, – простонал Киих и показал разорванную штанину брюк, – первые гроки добежали.

– Там идет бой? – Мэл попыталась проскочить сквозь замерших Герарда и Кииха.

– Вот же шальная, убили всех, кузнец застрял, – перехватывая ее за плечи и поворачивая к себе ее лицо, простонал Герард.

Мэл ахнула: – Как застрял?

– Плечи широкие, сейчас развернут его или вытянут обратно или втолкнут сюда. Разберутся, – продолжал удерживать ее Герард.

Через несколько томительных секунд показались широкие плечи Яна, а Селван обрадовался: – Вот говорил же надо идти первыми.

– Ты же говорил последними?

– Если бы я так говорил, генерал бы так, и остался там, – отмахнулся от Дазана Селван.

– Да, был бы пробкой, – поддержал шутку Киих. Вокруг послышался смех, а в пещеру влезали Питер и Анн.

– Все больше никого, все здесь, – подытожил Анн и отряхнулся. – А кто это? – показав на лежащего у стены Ханана.

– Это? – почему-то за всех ответил именно Герард. – Главарь банды Кудолая. Кудолай.

Ой, вы бы видели лица тех, кто не спасал Ханана, кто впервые увидел и короля и главаря, кто сейчас пытался решить: почему они украли главаря и что их ждет в ближайшем будущем. Не выдержал Питер: – И зачем вы его сюда притащили? Прикончили бы где нибудь.

Выход есть

– Ты еще предложи прикопать, – рассмеялся Киих, посматривая на пытавшуюся сохранить серьезность Мэл. Глаза прищурил, пытается не засмеяться в голос.

– Так он восьмая роза в ее короне, – отпуская Мэл и горько вздыхая, ответил Герард. И сейчас вид у него был – ну точь в точь обиженный, губы надул, брови поднял, глазки закатил. А Мэл тихонько смеялась, видя, как изменилось лицо Питера, как сдвинулись брови Яна, как раскрыл свои изумрудные глаза Анн. Хенол и Дазан прятали улыбки в кулаках, и отворачивались.

– А у тебя разносторонние вкусы моя королева, – Питер все никак не мог отойти от услышанного и не выдержал первым. Анн же присаживался перед Хананом, пытаясь его рассмотреть.

– Это ведь Ханан! – воскликнула Сицилия, расталкивая мужчин и присаживаясь перед ним на корточки. – Я видела его рядом с Теффаной, он ее фаворит, – Сицилия подняла голову к Мэл и даже бровки приподняла, глазки раскрыла, пытаясь понять, кем же он приходится Мэлисенте, и в ее взгляде было и не понимание и удивление и презрение.

– А, так это у него разносторонние вкусы? Тогда точно надо прикопать, – слова Яна, нависавшего над лежащим Ханном, произвели эффект разорвавшейся бомбы в их маленькой пещерке. Теперь все мужчины смотрели на Мэл, а она пыталась всех успокоить и главное не заплакать от плачевности данной ситуации. Ну как им всем объяснить, что Ханан уже давно не фаворит Теффаны, а ее роза, самая дорогая и любимая роза из всех. Но лучше вот это, точно не говорить.

– У него роза на плече, он был в ее свите, но теперь он восьмая роза в моей короне. Так что убивать мы никого не будем и прикапывать тоже, а вытащим его на свежий воздух, – начала она командовать. – Анн, что это за место?

– Путеводная звезда нашел выход? – позади всех послышался тихий голос Рады, которая сидела, прислонившись к стене, и смотрела на свои руки. Она медленно перебирала в воздухе пальчиками, рассматривая их, то приближая, то отдаляя от своих глаз.

– Рада? Ты видишь? – Сицилия удивленно наблюдала за девушкой, а Рада кивнула, так и не отрывая взгляда от своих рук.

– Вижу, правда все в тумане, но я вижу вас, размытыми, но вижу, если приблизить к лицу достаточно близко, могу различать даже мелкие детали, – кивнула девушка и подняла глаза на Мэл. – Я вижу тебя.

– Отлично, тогда берем прикопанного, – Мэл плюнула, – тьфу закопанного, а запутали совсем, – вокруг послышался смех, мужчины переглядывались, а женщины прятали улыбки, – забираем нашу провидицу и все идем на воздух.

***

Теффана ждала, слишком долго ждала. Долго тянется уже пятый месяц, с тех пор, когда пропала Мэлисента в горах Ихъен. Пять месяцев она просто наблюдала, как жизнь проносится мимо нее и медленно угасала. Жить в роскошном дворце и замещать королеву – тяжелая ноша. Хорошо, что рядом есть Таура, да и Тайи, хороший управляющий, который снимал многие вопросы, даже не посвящая в них ее.

«Если ты жива Мэлисента, то должна найти выход» – Теффана спряталась в глубине кресла и закрыла глаза. Воспоминания такой долгой жизни не хотели отпускать, поглощая и заставляя сердце плакать от обиды. – «Такая долгая жизнь и такая одинокая». В ее жизни было так много мужчин, но любила она всю свою жизнь лишь одного, того, кого сама же и убила. – «Уже так поздно об этом сожалеть… Тауре нравится Тайи, надо отпустить девочку. Пусть живет так, как хочет. Может у нее жизнь будет счастливее моей?»

А в дверях комнаты стояла Таура, золотые волосы шелковым ковром струились по плечам, тонкие ладошки лежат на животе, а взгляд золотых глаз печален: «Мама, ты так постарела. Мэлисента вернись побыстрее, иначе я потеряю не только матушку, но и Тайи. Все становится таким сложным», – она обернулась, слушая тихий, но строгий голос молодого человека, который отчитывал казначея. – «Он, с каждым днем все печальнее, строже. Срывается на слуг, все больше времени проводит в одиночестве и в смотровой башне. Если ты не вернешься в ближайшее время, мы отправимся тебя искать», – Таура кивнула как бы в ответ на свои мысли и повернулась к матери. Шелк ее золотого платья, будто лучик солнца, проскользнул в комнату и Теффана открыла глаза, глядя, как дочь присаживается на пуфик у ее ног: – Матушка?

– Таура! Я так рада, что ты осталась тогда, – протягивая к ней руку, сказала Теффана.

– Может, это было ошибкой?

– Нет, все идет своим чередом. Все идет так, как и должно быть.

– Опять загадки?

– Загадка вся наша жизнь. Мы ведь не знаем, что будет завтра. Завтра, может быть, рухнет небо, или встанут воды, или еще хуже, с небес сойдут на нашу землю боги, – Теффана провела рукой по ее щеке и улыбнулась. – Все идет своим чередом. Жизнь и смерть ходят всегда рядом. Знаешь – распусти гарем. Прими клятву у Тайи и живи мирной и счастливой жизнью. И дочка, прости меня. За все, прости.

Таура прижалась к ее руке щекой и заплакала: – Мама, я так хотела, чтобы ты меня услышала тогда. Я так хотела немного твоей любви.

– Я совершила ошибку, потому и прошу за нее прощения, – Теффана обхватила дочь за щеки и вытирая ее слезы, прошептала. – Потому прошу, живи так, как ты хочешь. Я больше не буду заставлять тебя жить по моим законам.

– Но Тайи не предлагал мне принести клятву. Вдруг он откажет?

– А ты спроси? Спроси сейчас, не завтра, а сейчас. Иди дочка, не стоит ждать лучшего времени, его может и не быть. Живите этим мгновеньем, и не трать время на пустые сомнения. Люби и пусть любят тебя, – перед Таурой была женщина с золотой короной волос на голове, но с печальным взглядом и таким добрым. Она не помнит уже такой свою матушку, но сейчас она была рада, что именно сейчас, она может сохранить эти мгновения в своей памяти.

Таура встала и оглянулась на дверь, за которой был тот, о ком она вздыхала по ночам, тот, кого тянуло к ней, но который боялся совершить проступок, за который умрет так и не попробовав вкуса ее губ. Ведь Тайи уже признавался ей в любви, но она испугалась: – Хорошо мама. Я пойду?

– Иди, дочка, – Теффана улыбнулась, впервые за всю ее жизнь ей стало легче. Впервые заболело сердце не от того, что она ошиблась, опять… А потому, что она сделала все правильно.