Текст книги "Корона из роз, или Дорога домой (СИ)"

Автор книги: Надежда Сомерсет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Прими мою клятву

«У меня столько секса, что я уже должна была забеременеть. Но если права медицина моего мира, то я бесплодна. Но там на алтаре мой бог мне обещал, что я обязательно смогу родить себе девочку… Тогда почему? Вот вернусь, спрошу несносного. Но для этого придется отправиться к матери. А, ну и ладно отправлюсь к матери и лягу на алтарь. Может лечь вместе с Киихом? Уж больно вкусно он целуется», – Мэл закрыла глаза уплывая куда-то, сознание путалось, руки сами искали, за что бы ухватиться, а Киих как назло дразнил ее каменным членом, который прижимал к ее животу. – «Ну, вот что с ним делать? Может приказать меня удовлетворить? Нет, это будет нечестно. Пусть мучается, может сам додумается, куда его пихать, а то уже живот болит».

А Киих наслаждался ее губами, ее нежной кожей, которая в теплой воде была подобна бархату, ее нежными пальчиками, которые впивались острыми коготками в его плечи и ее губами. Когда он оторвался от ее губ, она услышала его жалобный стон, и он тут же впивается в ее шейку, устилая поцелуями ее грудь, спускаясь к соскам. А потом подхватил под ягодицы и посадил на каменный бордюр, раздвигая ее ножки и тут же входя в нее, вырывая у нее не только стон, но и слезы, которые брызнули из ее глаз. Удерживая ее за бедра, насаживал ее до самого конца, слушая ее стоны и заглядывая в фиалковые глаза полные страсти. Мэл сидела на самом кончике бордюра и только крепкие мужские руки не давали ей соскочить в горячую воду и дышала через раз. Она и забыла как велик был его член. Казалось, он разрывал ее изнутри, но боли не было, было дикое удовольствие и желание скакать на нем, чтобы почувствовать эту наполненность. Обхватив его бедра ногами, она прильнула к горячему телу и впилась в его губы, ее пальчики зарылись в его черные волосы, мокрые и жесткие, и немного оттянули его голову назад. Ее взгляд прошелся по легкой щетине на подбородке, на губах и задержался, очерчивая взглядом форму его носа, и Мэл улыбнулась. Легкий поцелуй кончика носа и тут же поцелуи как крылья бабочки на его веках и Киих готов ради этой женщины на все. А он вбивался в нее, сначала осторожно растягивая ее внутренние стеночки, а потом все убыстряясь. Наблюдая за девушкой у себя в руках, он видел и раздевающегося Герарда, видел, как король осторожно опустился на колени позади Мэл и прильнул к ее позвоночнику губами. Отвел ее волосы от ее плеча и впился поцелуем, тут же проводя костяшкам пальцев по ее рукам. Мэл ничего не замечала, она думала, что все что с ней происходит сейчас – это дело рук Кииха, она ему доверяла полностью, забыв обо всем и обо всех.

Киих же не собираясь отпускать девушку из своих рук, лишь сделал шаг назад, удерживая ее хрупкое тело на весу и предоставляя Герарду спуститься в бассейн и пристроиться позади Мэл. Теперь Мэл не только целовали, умудрились гладить ее грудь, вызывая томление внизу живота и желание, чтобы усилились ласки. Герард легко прижал пальцами соски и чуть покрутил, и она застонала в голос, а он уже пристраивался к ее тугой дырочке, упираясь каменным членом в ее ягодицы.

Когда его палец вошел в нее сзади, растягивая ее под себя, она открыла глаза и повернула голову, испуганно дернувшись в руках Кииха: – Какова…

– Тише солнце ты наше, я лишь хочу доставить тебе удовольствие и обещаю, буду осторожен, – шептал Герард, входя каменным членом в ее анус, и тут же сжимая ее соски, и покручивая их в пальцах, целуя ее плечи, ушко. Мэл застонала, а Киих впился в ее губы, тараня языком ее рот. Удерживаемая с двух сторон, Мэл могла лишь магией вырваться из такого захвата, но в этот момент она хотела полного их соития, хотела получить тот момент удовольствия, когда тебя накрывает с головой оргазм, когда тело сотрясается от судорог, а внутри разливается горячая влага от желания двух мужчин сделать тебя своей, запечатлеть себя в тебе, пометить и удержать.

«Я такая развратная стала в этом мире. Ну, имея столько мужей, станешь не только развратной, будешь бросаться на каждого из этих секс гигантов, ведь секс с ними одно удовольствие. А удовольствия много не бывает», – думала Мэл, раскрываясь для Кииха и Герарда еще больше, подтягивая ноги к талии Кииха, отвечая на поцелуи, и принимая участие в битве за ее рот.

Герард двигался в ней очень осторожно, предварительная смазка гелем, помогала растянуть ее мышцы, но зачем доставлять женщине боль. Киих же чувствовал внутри Мэл, через тонкую перегородку мышц член короля и от этого становилось и приятно, ибо это давало новые ощущения и – совесть мучила. Мучила, потому что завтра ему могут больше не позволить любить эту женщину, закроют ее в покоях, и он ее больше не увидит. Хотелось выть от бессилия, и потому хотелось взять сейчас как можно больше ощущений, чтобы было, что вспоминать бессонными холодными ночами.

И вот Герард вошел в Мэл на всю свою длину, и начал медленный путь назад, а Мэл уже на грани боли и удовольствия, кричала от ощущений, которые накрывали ее, стонала и пыталась убежать от двух монстров, которые были безжалостны в этот миг и тут же помогала им, подмахивая бедрами и вжимая в себя Кииха, прижимаясь ногами к его ягодицам. Когда волна судорог накрыла ее, она откинулась на плечо Герарда и почувствовала, как усилился в своем стремлении доставить и себе удовольствие Киих, как Герард уже не думая о ней, вбивался в нее с силой равной силе курьерского поезда.

И вот кульминация, внутри Мэл сразу с двух сторон разливалось горячее семя сразу двух мужчин, а она даже глаза не могла открыть, так хотелось спать, так замучили ее эти двое ненасытных, но таких чувствительных, ласковых гиганта. Киих осторожно усадил ее на каменный бортик и спросил, заглядывая в ее лицо, пытаясь определить, не навредили ли они: – Все хорошо?

А Мэл могла лишь кивнуть, так они ее укатали, но решить, что делать с королем надо было здесь и сейчас. Как она может оставить все так? И она раскрыла глаза, превозмогая желания уснуть на плече Кииха: – Герард, что будет теперь?

– А что будет? – Герард стоял рядом, наблюдая за ней и нежно проводя пальцами по виску, убирая волосы за ее маленькое ушко. – Теперь ты моя королева. Как и обещал, я отпущу Дазана, кузнеца, но ты останешься только моей.

– Хорошо, но с одним условием, – согласилась Мэл, полностью возвращая контроль себе над своим телом.

Киих дернулся, впереди у него не будет любви, его роль отведена королем – он лишь его замена, душа, которая ради него умрет, но любить эту женщину ему запрещено с этой минуты.

Зато Герард праздновал победу: – Да, солнце мое. Какое?

– Ты принесешь мне клятву, клятву, которая свяжет нас с тобой навсегда, – Мэл смотрела в серые глаза неотрываясь, она ждала. Если король согласится, у них у всех будет будущее, если же нет, она его убьет.

– Клятву? Какую ты хочешь клятву?

– По моим законам, и законам верхнего мира, откуда я пришла, мужчина приносит клятву верности женщине, принимая ее и отдавая ей себя. Если ты принесешь мне такую клятву, я стану твоей королевой.

– А если я не соглашусь? – в голосе Герарда скользнула холодность, горячий пар в комнате сменился ледяным воздухом, который больно уколол нежную кожу девушки, но Мэл не отвела взгляда.

– Тогда то, что было сегодня, больше не повторится никогда. Я стану королевой, но в постель мою, я тебя больше не пущу.

Герард заскрипел зубами: – Я ведь могу и принудить.

– Попытайся, – усмехнулась Мэл, ложа рука на руку Кииха, который так и застыл рядом с ней, обхватывая ее за талию. – В следующий раз я не буду жертвовать собой, подставляясь под кнут, я буду бить магией и буду бить наверняка. Выбирай: или клятва и ночи любви, и семья, в будущем дети, или долгая и мучительная ночь в холодной постели. А у меня много будет «игрушек», и я ведь не обещала быть верной. Как не требую и от тебя верности.

Герард скрипел зубами, глядя, как меняется в лице Киих. Для него настал лучик надежды, ведь сейчас ЕГО королева обещала любить его, но не своего мужа. И он сдался: – Хорошо. Но когда ты будешь со мной, никто больше не войдет в нашу спальню, даже если у тебя будет сто мужей.

Мэл улыбнулась, протягивая руку к королю: – Согласна. А теперь клятва.

Герард так глянул на Кииха, что тот резко выскочил из бассейна, встав позади Мэл и подняв взгляд вверх, там, в сером небе было что-то настолько интересное, что его так заинтересовало. Смотреть на то, как король преклоняет колени перед женщиной, он точно не смог бы – рассмеялся бы, а это удар по самооценке Герарда, что он не мог себе позволить. Будущее все равно было еще туманно, потому пока нужно соблюдать правила. А правила гласили: будь потише, проживешь дольше.

Герард встал на одно колено, и преклонил голову: – Возьмешь ли ты меня в мужья, о моя прекрасная леди? Обещаю быть верным, любить и почитать, стать не только мужем, но и другом, защитником.

– Принимаю, – и тонкая ручка Мэл легла на его плечо, а лицо озарила улыбка, потому что на плече Герарда расцветала роза, точно такая же как и у всех ее мужчин. – Теперь все восемь роз в короне.

– Что? – не понял ее слов Герард, вставая.

– Ничего, просто один человек мне сказал, что в короне должно быть восемь роз. Теперь все восемь роз в короне, – обхватывая короля за шею и впиваясь в его щеку, щебетала Мэл, игриво поглядывая на замершего Кииха, который уже оторвал взгляд от серого неба и рассматривал девушку сидящую перед ним.

– Так еще двоих искать? – прижимая девушку к себе и тоже глядя на замершего Кииха, у которого от их близости наливался член, становясь каменным, что заставило Мэл спрятать лицо на плече Герарда, а Кииха покраснеть.

– Нет, только одного, – пропищала девушка, понимая, что день еще не закончен, и любить ее будут эти двое мужчин еще долго, ведь теперь они равны в своем праве на нее.

Право на жизнь

Анн столкнулся с Яром, когда вылезал из лаза. Мужчины не ожидали, что встретятся там, где и встретится то и не возможно. Яр искал друга, который отправился на очередное задании гильдии, и потерялся, а Анн пыхтя, протискивался сквозь узкий лаз, пытаясь смириться с тем, что придется встретиться со стражей улья и попытаться не попасть обратно. Грязный, но счастливый, он очень удивился, увидев застывшего перед ним Яра.

– Опять сбежал? – ахнул Яр и тут же замолчал, боясь потревожить тишину вокруг них.

– Сбежал, – проворчал Анн и выпрямился. – Помоги найти девушку.

– Малту? Так она теперь уже не пророк, она королева. Час назад прошел слух, что девушка солнце, стала королевой мира теней, – зашептал Яр, пытаясь призвать Анн к тишине.

– Королевой? – воскликнул Анн, удивленно глядя на замершего Яра, который показывал куда-то за спину Анн.

– Бежим, говорливый ты мой, – и развернувшись бросился бежать к лестнице простонал Яр. Анн не стал спорить и бросился за ним, пытаясь на бегу понять, что же ему теперь делать и от кого они бегут.

– А как это произошло? – спрашивал он на бегу, стараясь еще посмотреть и за спину, чтобы увидеть нападавших. А позади беззвучно за ними неслись тени, самые страшные хищники этого мира. Драться с ними бесполезно, его магии недостаточно, лишь свет, самый яркий свет, может прогнать их.

Яр полез вверх, попутно рассказывая: – Сам не знаю. Несколько дней назад она шла на выполнение очередного задания, а сегодня уже королева.

– Ты же ее друг, так что произошло, что ты ничего не знаешь?

– Слушай, я может и друг, но я же не нянька! – воскликнул Яр и отряхнул брюки от земли, становясь во весь свой рост, рядом с Анн. – Что произошло между тем, как мы разделились – я не знаю. Прошел слух, что ее видели у мастеровых, но дальше я не знаю. Эй, ты куда? – взмахнул рукой Яр, видя, что Анн направился в другую сторону от лестницы ведущей наверх.

А Анн рассуждал: «Мастеровые? Кузнецы, портные, они располагаются чуть выше и доступ туда закрыт почти всем, тщательно охраняют свою территорию. Что она там забыла? И почему вдруг стала королевой?»

***

А в своей комнате бесился Ян: – Выпустите меня! – его крик разрывал барабанные перепонки стражи, застывшей у его двери и гневно глядящей на проходивших мимо и жавшихся у стен мастеровых. Все жалели Яна, но открыто в противостояние со стражей короля вступать боялись.

«Бывшие друзья… Да, какие они друзья, так использовали меня, то унций одолжи, то хлеба… Вот же попал».

Когда за дверью послышалось сопение и он услышал падение нескольких тел, Ян присмотрелся к двери: – Что там происходит?

Дверь рывком раскрылась впуская в комнату черноволосого мужчину с капюшоном на голове и окутанного серебреным светом: – Ты Ян Дешерот? – спросил незнакомец, сбрасывая с головы капюшон. Перед Яном стоял худощавый мужчина, длинные черные волосы и сверкающие на бронзовом лице глаза-изумруды.

– А ты значит нейтральный? Анн, кажется. Мэл про тебя говорила.

– Если говорила, значит, знаешь, где она.

– Только приблизительно, – отреагировал Ян и бросился за курткой. – Покои королевы далеко, идем, и убери свет от магии.

– Вообще-то через час будет темно. Это я так на всякий случай, – глядя как мечется по комнате кузнец, ответил Анн, но магию убрал, и капюшон на голову набросил. – А что делать будем со стражей за дверями?

– Ничего, ее приберут, как только мы уйдем, – Ян уже собрался, навесив на пояс и кинжал и меч, и даже лук в руки взял, а колчан забросил себе за спину.

– Давно готовился?

Ян осмотрел стоящего перед ним Анн: – А ты значит маг? Меч дать?

– Да нет, здесь я так справляюсь.

– А есть место, где ты справляешься не так? – удивился Ян, оглядывая нейтрального.

– Есть. Там внизу есть выход из этого мира. Я только что от туда, как раз шел к Мэлисенте чтобы все рассказать.

Ян кивнул: – Вот нам все и расскажешь, когда мы ее спасем.

***

Питер сидел на полу каменной клетки и ждал. Ждал когда принесут еду, воду. Вчера их накормили. В тот момент, он не сразу среагировал, и пришлось ждать следующего приема пищи. То есть сейчас у него есть шанс, вырваться из клетки. Селван не отрываясь, наблюдал за ним. Расслабленный, но это лишь видимость, мышцы напряжены, голова опущена, но поза такая, чтобы хватило секунды и противник будет мертв. Время течет медленно, когда нет возможности себя чем-то занять. Вчера время они отмеряли по потухшим факелам, а сегодня уже по урчащим животам.

Когда в темноте коридора послышались шаги стражи, Селван напрягся, хотя с виду он просто смотрел на сидящего Питера. Сицилия встрепенулась и встала, от долго сидения замлели ноги, болела спина. Но она хотела пить, потому просто ждала стражу, надеясь, что воды будет больше, чем ей предоставили вчера. В туалет ее вчера сводили лишь после того как она устроила крик, что не будет справлять нужду здесь, при всех.

– Сицилия, ты же хочешь в туалет? – громко спросил ее Питер, так и не поднимая головы.

Девушка секунду недоумевая смотрела на него, а потом поняла о чем он просит: – Очень хочу.

– Тогда кричи громче.

И Сицилия улыбнулась. Сидеть в темноте было скучно, а сейчас ей предоставляли право немного пошуметь, размять косточки, походить и даже можно попрыгать.

– Эй, там есть кто-то?

В зал входил старик, седые пакли волос свисали с головы, рот искривила улыбка, показывая сломанные зубы, в руках коробка в которой по идее должна была быть их еда и вода: – Что красавица опять хочешь по маленькому?

– Очень, – улыбнулась Сицилия.

– Хорошо, но тогда тебе воды больше не дам. Надоела ты мне, а вас молодой человек приказ пришел выпустить, – ставя перед клеткой Питера коробку. – Так что тебе еда уже не полагается, там поешь куда пойдешь, – и открыл клетку, в которой сидел Питер. В следующий момент старик отлетел к стене и закрыл глаза навсегда, так и не поняв, что умер.

– Выходите, – открывая клетки Селвана и Сицилии, тихо сказал Питер и добавил. – Сицилия, вода и еда твоя, у нас долгий путь, лучше, если ты будешь сытая. Не люблю женщин, которые жалуются на жизнь. Да и кричишь ты громко, до сих пор уши болят.

– Ну, простите ваше высочество, уж больно было невтерпеж, – огрызнулась девушка, припадая к кувшину с водой. Обидно ей было и за то, что ей не дали погеройствовать и за слова Питера.

***

Дазан наблюдал за Хенолом. По слухам жизнь будучи игрушкой для него была тяжелой. Сначала его били. Били с толком, морили голодом и просто насиловали. Волю сломали напрочь. И вот перед ним стоит высокий сильный мужчина, да худой, но глаза сверкают местью. Может не все потеряно, может вся его напускная покорность, была лишь притворством. Тогда почему он не свернул шею Гревин?

– Ну, давай знакомиться.

– Дазан, правая рука короля в вопросах улья. Знаю, – усаживаясь на стул и показывая на стул рядом, ответил Хенол.

– Хенол, «игрушка» королевы. Тоже знаю, – ответил Дазан, присаживаясь напротив молодого человека. Какой контраст между ними. Белая рубашка Дазана стала серой, с кровавыми подтеками на спине, брюки потеряли свою белоснежность. Напротив, на Хеноле была серая рубашка слуги, с короткими рукавами и такие же серые брюки, и все было довольно чистым.

– Мэлисента сказала, ты мне все расскажешь, о той нашей жизни, – осторожно начал разговор Хенол.

– А что рассказывать. Я и сам ничего не помню. Это лишь рассказ Сицилии. Его могу пересказать. Правда в это поверить сложно. Я поверил лишь наполовину.

– Расскажи, я хочу знать все, – наклонившись к нему, попросил Хенол, – даже если в это трудно поверить.

Всегда трудно сделать первый шаг

«Я, Рада, это все что помню о себе. В темноте мира вокруг себя, единственный лучик света – это надежда, что когда ни будь мои глаза смогут взглянуть на этот мир, увидеть его, разглядеть. В темноте, которая меня окружала, я видела проблески света, плавные очертания фигур… Увы я могу лишь чувствовать тепло исходящее от человеческих рук. Именно руки, дают мне возможность заглянуть в самую душу, увидеть прошлое или будущее. И это было до того момента когда я почувствовала обжигающий жар исходящий от незнакомой женщины, такой светлой, что казалось мои глаза смогли уловить не только ее очертания, но и черты ее лица. Ее душа – исторгала тепло, покой и умиротворение. А ладошка была мягкой, кожа нежной. И тогда впервые я увидела свет, свет такой, что слепит глаза, свет, который и согревает и уничтожает, свет, который дает надежду и тут же ее забирает. Но вокруг этой золотой души я видела еще семеро душ, сильных, надежных, которые окружали и давай ей защиту. Именно в тот миг, я поняла, что я тоже хочу так, чтобы меня защищали, чтобы я могла освещать пространство вокруг себя и быть золотой душой, для них. И я поняла, что она моя надежда, потому мои слова, где я ее просила, вернуться за мной, были сказаны в пылу и с надеждой, надеждой умирающего».

В центре огромного каменного круга сидела женщина, укрытая черным кружевным плащом, с капюшоном на голове, руки сложены на коленях. Опустив голову, она казалось, смотрела на свои руки, вся в мыслях о прошлом и будущем этого мира. Мало кто знал, что она слепа. Серые глаза смотрящие на окружающий мир были слепы. О ней ходило много легенд, но одно было правдой – она видела души здесь живущих, потому что видеть их печальные лица, покрытые ранами, гнойниками и шрамами она не могла. А если бы увидела – наверное, ужаснулась бы. Ей прислуживал молодой человек, который даже под пытками не сказал бы, что его госпожа слепа. Так был ей предан. Он верил в ее силу, силу прорицания. Скудные крохи, которые он мог добыть для того, что поддерживать в обоих жизнь, были так малы, что женщина почти не вставала, боясь потерять последние капли жизненной энергии. То, что она зарабатывала прорицанием, мало им помогало, лишь давало возможность не умереть с голоду. Их не обижали, но и не помогали, считая, что прорицательница вполне ожжет прожить на те крохи, которые ей достаются при прорицании.

А вот слух у пророчицы был отличный. И когда по полу прокатился камешек, она подняла голову, поворачивая ее на звук шагов рослого мужчины: – Что тебе нужно путник? Сегодня я не отвечаю на вопросы, – а потом ее тонкий слух уловил с другой стороны шелест длинного плаща, которым запахнулся второй страждущий, правда, с другой стороны от нее. – Вас двое, против слабой женщины. Разве это честно?

Довольно приятный голос справа от нее ответил: – Пророчица, мы лишь хотим знать наше будущее, больше нам от тебя ничего не надо.

А Рада замерла, позади нее задыхался в руках третьего мужчины ее помощник: – Отпустите мальчика. Я вам нужна, он лишь мой слуга и ничем вам не поможет.

– Ты ведь нас не видишь, – женский голос разорвал тишину, отражаясь эхом от свода пещеры.

Рада подняла голову, пытаясь понять кого, она еще пропустила. У нее отличный слух и он ее еще не подводил, до этого мгновения. Увы, сейчас подвел. Может потому что она слишком ушла в свои мысли, или потому что эти четверо умеют ходить тихо, или потому что она слишком устала, голодная. Но она пропустила угрозу, и теперь приходилось за это расплачиваться. В зале установилась тишина, все ждали ее ответа. Рада подняла голову вверх, пытаясь рассмотреть ту, кто сейчас стоял перед ней: – Слепая женщина для вас не опасна. Так что вас привело ко мне? – боги как же ей хотелось применить магию. Магию смерти, которой она обладала вопреки всему. Но почему-то именно это вселяло в нее ужас и страх, сковывало ее пальцы, заставляя их дрожать, покрываться потом кожу и бежать по спине мурашки.

– Рада Итон, темный маг, ты нам нужна. Помоги нам, – слышался сбивчивый шепот женщины.

– Я не владею магией, не могу, – задрожали руки, и она спрятала их в полах плаща, укрывая их. Пряча больше от самой себя, чем от незнакомцев, сжимая зубы от бессилия и страха. Почему ей так страшно?

Женщина присела перед ней и Рада ничего не видящая, замерла. Отголоски шагов и она знает, что в комнате трое мужчин. Двое слишком высоки, третий ниже, его шаги похожи на поступь крадущейся кошки, а вот с двумя великанами все проще. Они сильны и это знают, берут массой и силой. Третий же – гибкостью и ловкостью.

– Рада, ты должна вспомнить, – и отбросив стеснение, отбросила полу ее кружевного плаща и взяла в свои ладони ее теплые ладошки. – Мы не сможем без тебя. Мэлисенту надо спасти. Анн нашел выход из этого мира, мы сможем вернуться на землю, сможем восстановить наши жизни и наш мир. Только без тебя у нас не получится, нам нужна твоя магия, твоя сила.

Рада заплакала, слезы текли непроизвольно: – Я не могу, мне так страшно. Будто я побывала в самом аду, я не могу ее призвать, я могу лишь вспоминать ее. Отголоски моей магии и есть мой дар провидицы. Но на большее я не смею замахиваться.

– Рада, ты всегда была сильной девочкой. Даже когда тебя лишили всего, ты не сдалась. Да, твоя жизнь не была похожа на сказку, но неужели ты не хочешь отомстить той, кто ввергнул тебя сюда, – незнакомка опустилась на колени рядом с ней и обхватила ее за плечи, успокаивая и даря тепло. – Тебе нужно лишь поверить в себя. Твоя слепота это отголоски твоей силы. Поверь в себя, верни ее свою силу и вернешь зрение.

Тихий голосок у стены и все взгляды прикованы к мальчишке, который испуганно таращится на замерших перед ним мужчин: – Моя госпожа слишком слаба. Мало воды, воды почти нет. Она и не ходит уже несколько дней, потому что силы бережет.

– Селван! – голос незнакомки и Рада слышит, как двое мужчин направляются к выходу. Куда они пошли?

«У меня нет сил сейчас, предсказывать будущее. Я просто упаду в обморок от перенапряжения».

Она спрятала лицо в ладонях. Вот чего она боялась всегда. Страх стать игрушкой в руках сильных мужчин, потерять себя за кусок мяса или булочку, стакан воды. А сидящая рядом женщина будто поняла ее страх: – Они сейчас принесут и воды и покушать. И силы появятся. Теперь не надо бояться. Мы поможем тебе, – ее рука легка на плечо Рады и легко погладила, даря надежду. – Не бойся, мы не причиним тебе вреда. Знаешь, а ведь Мэлисента знала что здесь я найду тебя. Это ведь она направила нас к тебе. Генерал? – позвала она и стоящий недалеко мужчина, преодолев расстояние между ними, тяжело опустился рядом с Радой на колени.

– Когда король отпустил меня, и я смог дышать, Мэлисента подбежала и обняла меня и попросила найти пророчицу. Она то и сказала лишь несколько слов: пророк, найди ее. И убежала, а я стоял и думал, что именно ты должна все знать, ведь недаром в тебя верит столько людей.

– Я лишь могу читать души, иногда вижу будущее. Но я никогда не видела Мэлисенту, и почему именно ко мне она вас направила.

– Вот найдем ее, тогда сама и спросишь, – тяжело вставая, ответил тот, кого звали генералом. – Осталось дело за малым, пройти сквозь ворота.

– Питер обещал провести нас, да и Анн знает расщелину в стене, – успокоила его незнакомка, которая так и не убрала руки с плеча Рады. А сердце Рады забилось так быстро, что заболела под лопаткой.

«Надежда, лучик, который мне дали, и есть та самая надежда? Если бы я могла посмотреть в свою душу, увидеть свое будущее… Может попробовать увидеть его через душу этой женщины?» – и она ухватилась за эту мысль, обхватывая прохладную ладонь. То, что она увидела, повергло ее в ужас. – «Снег и холод. Мерзлые тела на снегу в крови и женщина, которая страшнее самой жуткой ночи. Это ее страхи? Или это правда было в ее жизни?» – Рада встряхнула головой и сосредоточилась на душе, сидящей рядом с ней. Смотреть внутрь было и страшно, и затягивало. И она увидела боль, боль от насилия, боль от бессилия. Рука упала сама собой, смотреть больше у нее не было сил. – «Сколько еще я увижу таких же душ, которые пытаются вырваться из самого низа? Но ведь со мной тоже могло это случиться? Я могла стать одной из тех несчастных, которые приходят ко мне, чтобы получить немного сочувствия. Я должна хотя бы попытаться вернуть себе зрение. Может эта женщина права, и все это лежит в моем прошлом?»

– Откуда ты знаешь мое имя? – Рада смотрела слепыми глазами вперед, лишь надеясь, что незнакомка ей ответит.

– Я Сицилия Анзаи, помню тебя. О тебе ходило много слухов, но сейчас все это неважно. Важно, что ты маг смерти, у тебя сильная магия и что-то произошло такое, что запечатало ее в твоих глазах, – прохладная ладошка легла прямо на глаза Рады, заставляя ее закрыть их. – Ничего, Мэлисента владеет магией жизни, она помогла Селвану, поможет и тебе.