Текст книги "Роза для короля. Возмездие (СИ)"

Автор книги: Надежда Сомерсет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Думаю, во избежание дальнейших недоразумений у меня есть условие, от которого ты не откажешься, – прикрывая рот рукой и продолжая смеяться, сказала Теффана, глядя на Мэл, у которой на лице была вся гамма чувств от возмущения, до чувства стыда. Мэл уже пришла в себя и решив, что наказать вруна она сможет и позже, решила узнать что же это за еще одно из условий советника. – В течение следующего месяца мы будем инспектировать страны, которые как бы вдруг захотели посетить. А вот тебе предстоит месяц обучения под руководством твоего нового советника и обучение чтению. Через месяц мы примем у тебя экзамен, а этот месяц ты будешь у власти. Когда вернемся, тогда и решим, что делать дальше.

– Месяц! – выдохнула Мэл и не глядя на советников, которые так и застыли в центре комнаты, двинулась к дивану у стены. Она так устала, ночь действительно была слишком долгой. – А что будет с моими слугами и мужьями?

– Ну, Питер и Тайи останутся с тобой. Дазана я заберу, мне нужен хороший советник, Джонсу нужна помощь. Мага можешь оставить себе, а вот с генералом, думаю Накао будет спокойнее. Потому Дешерот отправиться в путь. Накашима тебе нужна помощь? – Теффана так глянула на подругу, что та сразу же приняла правила ее игры.

– Думаю, я возьму с собой Кииха, красивый мальчик, умный и главное преданный, будет хорошим дополнением к моим советникам. Хочу поднатаскать его в политических играх.

«А ведь они все просчитали. Или это сейчас все придумано? Сейчас у меня нет выхода, придется согласиться, а когда они отбудут, я буду полностью в их руках, потому что не смогу положить головы на плаху ни Яна, ни Кииха, ни Дазана», – Мэл кивнула, закрывая глаза и пытаясь вдохнуть воздуха, потому что в момент, когда она поняла, что от ее решения опять зависят жизни мужчин, чуть не задохнулась, забыв, что нужно дышать. – Хорошо. Один месяц.

– Ну что ты дочка, с тобой останется достаточно мужчин, чтобы тебя защитить, – Накао присела рядом и сдвинув бровки, глянула на Накашима, которая стояла рядом с Теффаной и улыбалась.

– И чтобы ты знала:  советник может и не посещать твою постель. Ну, если ты сама этого не захочешь, – сказала с улыбкой Теффана, сверкая золотыми глазами.

– Но Питер так хотел стать твоим мужем, что соглашался даже на такую маленькую роль в твоей жизни, как наложник. Бутон розы, означает, что связь активирована, но клятва не состоялась, – Накашима усмехнулась. – А ведь хитер.

Накао кивнула: – Если бы мы брали в постель всех советников, мы бы не справились с таким количеством мужчин в своей жизни. Потому Тайи может быть просто советником, и из числа своих фрейлин сможешь выбрать для него жену, и сделать его счастливым.

– Жену? – Мэл плакала, вытирая слезы ладошками и всхлипывая, понимая, что она так мало знает об этом мире, что не зная законов, попадала в ловушки, сама того не ведая.

– Прочти обязательно про фрейлин и их обязанности. И запомни, меньше верь своим мужчинам, особенно когда вы в интимной обстановке, – со смехом сказала Накашима. – Может тебе оставить парочку советников в помощь, чтобы так сказать отделять правду ото лжи?

– Согласна, – тут же отреагировала Теффана. – Я пришлю Ханана, он проследит за твоим обучением.

«Она пришлет фаворита? Что ты задумала Теффана?» – Накао приподняла бровь, окидывая взглядом такую знакомую фигуру советника жизни. Золотое платье, хотя у нее все платья золотые, меняется фасон, вышивка, но цвет – никогда. Взгляд направлен куда-то вдаль, хотя кроме стены она и не видит ничего перед собой. О чем она думает, всегда загадка, но она слишком стара и слишком сильна. Наверное, единственная сейчас  самая старая и самая сильная магичка. И чтобы она не задумала, Накао об этом узнает самая последняя. Дружба между Накашима и Теффаной всегда была номинальной, но Накао в их узкий круг никогда не входила. Потому всегда принимала их решения, являясь по идее, просто дополнением к ним.

Мэл сдалась, глядя на трех таких разных женщин: – Хорошо, я согласна учиться, сама понимаю, что без этого мне будет трудно, но магия. Моя магия? Я умею пользоваться ею на уровне инстинктов, когда мне страшно, я применяю магию смерти, когда хочу спасти – лечу. Кто будет мне ее преподавать? Вы все трое собираетесь куда-то, что-то инспектировать, а меня оставляете управлять целой империей? Вам не кажется это абсурдным? Я не умеющая читать, не владеющая магией, буду управлять страной? Как вы это представляете? Я согласна выполнить ваши условия, но не понимаю, как я смогу выполнить самое главное условие.

– Об этом мы как-то не подумали, – Теффана сложила руки под грудью и сдвинула брови.

– Да – это проблема, – Накашима кивнула, окидывая Мэл пристальным взглядом.

– А я, кажется, придумала, – улыбнулась Накао.

ГЛАВА 29 Да, здравствует утро…

Герий лежал на кровати и пытался понять, где он и что с ним сейчас делают. Его руки привязаны к спинке кровати, ноги связаны вместе, а двое мужчин склонились над ним с ножницами в руках, и тихо переговариваются. Его сон был слишком долгим, чтобы он мог осознать, что происходит вокруг него. Боль была на том уровне, когда сознание утекает, а глаза слипаются чтобы увести своего хозяина в сон, туда, где не будет боли. А потом пришло облегчение. Боль в районе живота стала тупой, а веревки на ногах и руках уже развязывали, укладывая его руки вдоль туловища и накрывая его одеялом.

– Все. А ты молодец. Даже не вскрикнул. Полежи тут, я воды принесу и мазь, через пару дней сможешь ходить и даже бегать. Малец, тебе повезло, что мы успели, иначе стал бы евнухом, если вообще мертвяком, – широкая холодная ладонь легла на его лоб, принося ему облегчение и закрывая его глаза. – Отдыхай.

Потом был тихий шепот двух мужчин, и скрип двери и вокруг него установилась тишина, в которой слышен был лишь его стук сердца.

«О чем это он? Меня спасли? Кто? Разве может мужчина надеяться на спасение? Лучше бы убила, чем сейчас дать облегчение, а завтра опять мучить».

***

Лилл смотрел в глаза Амия и никак не мог решиться спросить его, кто вокруг них все эти люди. Амий единственный был ближе к сидящим за столом солдат и внимательно слушал их. Мальчиков усадили на диван и каждому дали в руку по горячему глинтвейну, наказав строго настрого, выпить все до дна.

Тихий разговор он не слышал, рядом сопел Конрад, а вот Амий лишь отмахивался, пока не выдержал и не ответил: – Нас спасли, а тех, кто нас пытал, наказали, – и погрузился опять в подслушивание такого интересного для него разговора.

«Спасли? Наказали? А кто эти страшные женщины? И кто нас спас? Боги я так хочу обратно в тихий замок, с женщиной, у которой такие добрые глаза и теплые руки. Я бы все отдал, чтобы сейчас оказаться там, рядом с ней, той, которая стала нашим домом, подарила надежду».

Но Амий лишь отмахнулся, сказав, что потом все расскажет и даже наклонился вперед, чтобы все услышать и ничего не пропустить.

***

Ян и Анн переглянулись. Сейчас они были в меньшинстве, но один удар магии и они переломят ситуацию в свою пользу. Что делать? Этот вопрос бился в голове у каждого сейчас стоящего мужчины. А вокруг них стояла стража в золотых доспехах. Киих прислонился к двери и прислушался, пытаясь уловить хоть намек на то, что их жене грозит смерть. Но или на двери стояла глушилка от таких как он или действительно все, что там происходило не вредило Мэл: – Смеются?

Все повернулись к нему, а он, приложив ухо к двери, прислушался. Голоса тихие, но криков нет, может ему показалось. Послышался тихий всхлип и Киих завис, сказать, что Мэл плачет, значит развязать в этих стенах войну, потому он лучше промолчит.  Может ему это и показалось?

– Отойди от двери, – послышался строгий голос Джонса, но Киих как стоял, так и застыл. Он ему не указ, слушаться он будет только тех, кому доверяет, а советник Теффаны в этот круг не входит.

– Там наша госпожа, и мы не уйдем пока не поймем, что она в безопасности, – огрызнулся Питер.

– Джонс, мы давно знаем друг друга, потому не лезь, – осадил советника Дазан.

– Вы зря отправили сюда мальчишек. Им досталось, особенно высокому светловолосому, – потирая руки, ответил на угрозу Джонс.

– Где они? – теперь рычал Анн, уже представляя все ужасы, на которые способна армия советника.

– Живы, накормлены и отдыхают. Лучше бы шли сразу сами, чем впереди себя детей посылать, – презрительно скривился Джонс.

Дазан отреагировал быстрее, чем успели его остановить Киих и Атис. заломив руки Джонсу он прорычал ему в ухо: – К нам гости пришли, не успели отреагировать так как надо, но за ребят порву.

– Тише, тише полоумный, – сбрасывая его руки и осматривая его, проворчал Джонс, останавливая своих солдат, выставив руку. – Я же сказал, живы, мы успели всех остановить. Матери спасибо скажи. А будешь кидаться, в каналы закую. У меня побольше полномочий, чем у тебя будет.

Дазан стряхнул с его плеча пушинку, ну или сделал вид: – Ладно, скажу, когда выйдет.

А Анн смотрел в окошко, под самым потолком и тихо так произнес: – Утро. Какая долгая была ночь.

– И благо, что она закончилась. Голодный как волк. Подбирать за вами и вашу работу делать… Если идете на войну, так идите до конца и спину прикрывайте, – рявкнул Джонс и так глянул на Яна, что тот скривился. – Генерал, а ты что думаешь по этому поводу?

– Ничего не думаю, хочу ребят увидеть.

– А ты генерал Атис Акита, ты же бывший генерал земель Эделин, что тут делаешь? Хороша у вас армия, – его смех был похож на скрип несмазанной телеги. – Где ваша армия? Если бы не мы, чтобы с вами было?

– А ты не спеши, – все еще глядя в окно, тихо проговорил Анн,  – еще только утро, день будет долгим, может и армия появится.

***

Накао приобняла дочь за плечи и продолжила: – У вас ведь есть дочери советники, которым вы доверяете безгранично, которые никогда вас не предадут. Так почему же не дать им себя проявить, обучить нашу королеву магии, но так, чтобы это не стало достоянием всего мира и не дало нашим врагам преимущество над нами.

 «О боги, еще одно условие и еще один надсмотрщик! А не проще ли заковать меня в кандалы и не упрятать в темницу? Там я точно смогу все выучить и сдам все экзамены и буду всегда под присмотром. И ведь не смогу ничего сделать с этим, буду послушна и делать то, что мне велят, за кусок хлеба и глоток воды».

– Хорошая мысль, подумаем над этим за обедом. Ночь была слишком долгой и если наша королева согласна с нашими условиями, я бы хотела отдохнуть, – Теффана поежилась, она устала. Помогать было не в ее правилах, но сейчас стоял вопрос их выживания, ведь Мэлисента могла пойти совсем другим путем. И если сейчас здесь была бы ее сестра, она бы так и поступила. Начала бы не с имперского дворца, а с тех, кто был ей верен или делал вид и бросила бы слуг на произвол судьбы, не бросилась бы их спасать, а спасала бы в первую очередь себя и свою власть. И может быть к концу этого дня, война стояла бы у Теффаны на пороге. Так что стать добросердечной, для советника было жизненно необходимым.

– Я согласна. Я могу уже увидеть всех?

«И все им рассказать».  

– Да, дорогая. Мы все должны отдохнуть, а так как тебе вернули прежний статус, то и твоя комната в твоем распоряжении, – подтолкнула ее Накао, заставляя ее встать, не глядя на дочь, но глядя на советников, замерших перед ней. Когда ее никто из них не остановил, она продолжила. – Можешь идти.

ГЛАВА 30 Я вас люблю, но не прощу…

Когда в комнату вошли, да нет, не так, вбежали ее мужчины с выпученными глазами и взглядами, в которых читались и гнев и забота, она улыбнулась.  Потом вспомнила о том, что ее использовали и остановила их лобызания: – Нет. Сейчас и здесь мы будем вести себя, так как полагается. Но сначала… – она взглянула на Питера и направила на него указательный палец правой руки. – Ты. На колени.

Питер, правда, ничего не понимая, исполнил ее просьбу. А вокруг них уже установилась гробовая тишина.

– Я хочу услышать слова клятвы, – сдвинув брови и останавливая Дешерота раскрытой ладонью, которую подняла на уровень своей груди. А так как Питер молчал, ничего не понимая, продолжила. – Я жду.

Питер коснулся лбом пола, положив ладони на паркет и произнес: – Я буду любить и защищать, и никогда не помыслю об измене. Примешь ли ты меня как мужа?

Мэл наклонилась, дотронувшись до его плеча: – Принимаю. Можешь встать, – осмотрев ничего не понимающих мужчин, продолжила. – Это было одним их условий, второе условие сейчас выполним. Питер ты больше не советник, это звание переходит к Тайи и это не говорит о том, что я пущу тебя в свою постель братец, – потом взглянула на мужчин, замерших перед ней. – Любовь – это доверие, а не обман. Я бы хотела, чтобы мне говорили правду, а не заведомую ложь, – все замерли, а Мэл сделала шаг назад, еще больше разрывая расстояние между мужчинами и собой. – Атис, поручаю тебе казармы и охрану замка. Тайи, на тебе советники и их благополучие, пока они гостят у нас. И да, мне вернули свой статус, теперь вы королевские мужья. Поздравляю, – рывок и она уходит, высоко подняв голову, обходя замерших мужчин и ни взглядом, ни жестом не давая им надежды на прощение.

 Ой, как же она была зла в этот момент. Мало того, что Питер соврал ей насчет своего статуса советника, а остальные ему в этом помогли, так теперь еще и исказил слова клятвы. Но больше она злилась на себя. Во-первых, на то, что попала в ловушку трех женщин, во-вторых, на то, что понимая умом, что нужно не просто жить, а еще и познавать этот мир, где она оказалась по воле случая, она отдалась любви, строила планы и совсем забыла о том, что она должна стать сильнее.

Свою комнату Мэл нашла безошибочно, удивительно, но Гревин оставила здесь все, как было при бывшей королеве. Мэл закрыла за собой дверь и прижалась лбом к дверному проему: – Я не дома, но делать нечего, придется смириться с тем, что месяц я буду жить здесь. А там посмотрим, может смогу сбежать?

Через несколько минут она уже сбрасывала платье, и завернувшись в длинное махровое полотенце босиком шла в ванную. Уже открывая тонкую дверь, поняла, что в коридоре что-то происходит. Там кого-то ударили, потом извинились и даже попытались что-то с кого-то снять. Но главное тот, на ком отработали данные действия, молчал.

Мэл анализируя шепот, доносившийся из-за двери, захотела посмотреть на этого неизвестного, которому и досталось и тут же за ним так хорошо ухаживают. Приоткрыв дверь, она в ту же секунду ее распахнула.

Коридор был довольно широким, но сидящий в самом центре коридора, прямо перед ее дверью на коленях Питер, казалось, занимал все пространство.  Голова опущена, плечи тоже, вся его поза говорила о том, что он просит прощения, но боится что-то сказать, пока госпожа не разрешит. А рядом уткнувшись в пол головой в коленопреклоненной позе, почти лежал слуга и просил его простить за то, что потревожил госпожу. Перед Питером на ковре лежала разбитая белоснежная тарелка, и кровавое пятно говорило о разлитом соусе. Мэл передернула плечами и присмотрелась. Его совсем недавно черная рубашка была вся в белоснежном креме, а в волосах повисла вишенка.

«Ну, вот что мне с вами делать?»

Раскрыв дверь и сделав шаг назад, она громко позвала: – Встань и войди.

Питер быстро среагировал, будто ждал только ее команды и вот он уже входит в комнату, а Мэл закрывает за ним дверь, отрезая их от вездесущих глаз слуги: – Иди в ванну, – сказала она, подталкивая его в спину. – И снимай одежду.

Пока Мэл искала полотенце его размера в небольшом шкафу, понимая, что придется за ним идти в комнату, Питер оказался за ее спиной, вдыхая аромат ее волос и положа руки на ее плечи.

– Что-то не так? – повернув голову и заглядывая ему в карие глаза, спросила она. А молодой мужчина открыл глаза и замер, боясь нарушить этот миг. Как же он хотел, чтобы его простили. Да, он совершил ошибку, но неужели эта женщина не может понять, что он любит ее. Еще там, у Накао, он влюбился в ее изгиб бровей, тонкую талию и яркие фиалковые глаза. А потом лишь шел к ней, желая лишь одного – однажды сжать ее в своих руках и больше не отпускать. И вот стоя позади нее, он готов был просто наслаждаться ее запахом, только бы она простила его за его маленькую ложь, позволила просто стоять рядом и наслаждаться ее плечами, изгибом спины и аккуратными лопатками. Ведь смотреть для него уже было удовольствие, которое она не могла отнять. А Мэл в эту минуту видела широкие брови и тонкий нос с небольшой горбинкой, пухлую нижнюю губу и тонкую верхнюю, яркие карие глаза, в которых она могла увидеть себя, так они были чисты и прозрачны. Питер обнял ее за плечи и легко поцеловал в висок: – Прости, – его дыхание опалило ее кожу и табун мурашек бросился наутек по ее спине.

– Тебе нужно переодеться, а здесь нет полотенца твоего размера, – попыталась Мэл отстраниться. Она еще не простила, рана была еще свежа,  потому она хотела еще немного покапризничать и может завтра, отоспавшись, она, простит их. Но ей этого не мог дать Питер. Он не один ее мужчина и если сейчас он здесь, то он должен жить сейчас и здесь и ловить тот кусочек счастья, которое ему досталось в эту минуту.

Ее развернули и впились в губы и желанное слово «Прости» слышала Мэл при каждом его вдохе. Уже неважно, что она простила и вцепилась в его шею, неважно, что ее полотенце свалилось и даже отброшено его ногой к стене. Важен лишь этот поцелуй, захватнический, страстный.

– Нет, стой, у меня критические дни, – ахнула Мэл, отстраняясь от него, упираясь в каменную грудь ладошками.

Но Питер лишь сильнее прижал ее к себе, забрасывая ее руки к себе на плечи и поцеловав в кончик носа, прошептал: – Ничего, я не брезгливый. Если ты позволишь, я буду нежным и осторожным.

И она утонула в шоколаде его глаз, где плескалась любовь, желание, страсть: – Зачем ты исказил слова клятвы?

– Потому что я хочу их сказать только тебе, – привлекая ее к себе и тут же отпуская ее и опускаясь на колени, склоняя голову к полу и обхватывая ее ступни своими ладонями. – Я люблю тебя Мэлисента Стаакс и хочу посвятить тебе всю свою жизнь, примешь ли ты меня как мужа или оставишь другом? – и поднял голову, присаживаясь на пятки, правда не отпуская ее ступни, и в его глазах была такая мольба, что Мэл кивнула и наклонившись поцеловала его в губы, обхватывая его лицо ладонями.

– Приму как мужа.

А Питер уже вставал, хотя смотреть снизу на женщину своей мечты, была та еще боль и наслаждение. Тонкие запястья, талия, которую можно перехватить пальцами, полушария груди с розовыми сосками, и нежнейшие лепестки ее половых губ, проглядывающие сквозь тончайшее кружево, которые хочется раскрыть и языком слизывать влагу, дарующую величайшее наслаждение.

ГЛАВА 31 Я больше не буду врать, хотя ложь во спасение…

– Я никогда больше не обману, – шептал Питер ей в ухо, прижимая ее к себе и проводя ладонью по ее спине, ощущая ее позвонки, лопатки и спускаясь к ягодицам. Да, нужно быть осторожным, чтобы в критические дни ей не навредить, но и сдерживаться в ее присутствии больше невозможно. Член налился кровью и став каменным, терзал его болью, отрезая мысли, делая его своим рабом.

А Мэл с ее розовыми щеками, то ли от того, что он так близко, то ли от того что в ванной комнате резко подскочила температура, но прижалась к нему всем телом и даже потерлась сосками о каменную грудь, разжигая себя и его еще больше. Она хотела, чтобы сейчас ее любили, чтобы не дали утонуть в самокопании и просто дали выплакаться на мужском плече и пусть слезы будут от удовольствия, но она их выплачет.

А Питер не мог оторвать горящего взгляда от ее розовых губ, раскрасневшихся щек и глаз, в которых горел огонь страсти, от его прикосновений, его поцелуев, его ласки. От того, что у него в руках женщина, на которую стоит колом член и горит все тело, уверенности ему не придало,  а то, что нужно быть осторожным, вообще сносило голову.

Мэл уже готова была сдать позиции, когда поняла, что ее прижали к стене спиной и включили душ. Когда струи теплой воды дотронулись до ее плеч, она вздрогнула. Это было как током по оголенным нервам, а Питер уже снимал с нее кружевное белье, одной рукой придерживая ее за талию. Может, боялся, что она сбежит? Да, она сама хочет его до безумия и ждет развязки со страхом, не зная, что он задумал, когда говорил  про то, что он не брезгливый.

 А Питер уже вставал перед ней, одной рукой перехватывая ее золотые волосы и заставляя ее откинуть голову чуть назад, впился поцелуем в ее шею,  прихватывая губами бьющуюся жилку. Ой, если бы он был вампиром, он бы пил ее кровь до тех пор, пока не напился, а так он сейчас останется голодным. Он голоден этой женщиной, но навредить ей, значит навредить самому себе, своему будущему, потому лучше он будет голодным, но держать губами ее живую с пульсирующей жилкой жизни девушку в своих руках и не ворваться в ее глубины, была та еще мука. Его вторая ладонь уже хозяйничала у нее в промежности, заставляя ее скулить от желания более сильных ласк: – Не сейчас солнце, не сейчас. У тебя же эти дни, – шептал он.

– Да, фиг с ними. Я хочу тебя, – простонала она, ухватив теперь его за волосы и оттягивая его голову от своей груди, заставляя посмотреть на нее.

– А я…

– Давай, я хочу тебя, ну, сколько можно повторять, – заскулила Мэл, приподнимая ногу и пытаясь обхватить его бедра.

– Как скажешь, госпожа моего сердца, – улыбнулся Питер, радуясь, что сегодня и ему перепадет ее любви, что утолит его всепоглощающий голод по ее телу, по ее глазам, по ее душе. Подхватив ее под ягодицы, он заставил Мэл обхватить его бедра ногами и осторожно вошел в ее глубины, теперь его стон был слышен в помещении, где тихо стучали капли воды по кафелю. А Мэл ухватилась за его шею, повиснув на нем, и стала помогать им обоим, достигнуть кульминации. Она терлась о его грудь сосками, подмахивала бедрами, пытаясь найти точку джи, которая унесет ее к звездам, а Питер наслаждался ее нежной кожей, ее волосами, которые шелком струились по его плечам, заставляя чувствовать все острее, покрываться кожу мурашками и вбивался в нее, желая лишь одного, продлить этот момент как можно дольше.

Когда Мэл застонала, а Питер почувствовал, что внутри у нее все клокочет от наслаждения, он позволил и себе расслабиться, изливаясь в ее глубины и прижимая ее к себе, чувствуя, как обмякла в его руках его любимая: – Я прощен?

– Да, если еще поможешь мне лечь в постель, буду тебя любить до конца своих дней, – с улыбкой проворчала Мэл, взлохматив его волосы и поцеловав в подбородок. Ну до чего дотянулась.

– Сейчас, минуту, – Питер помог ей надеть трусики и подхватив ее на руки отнес в кровать, укладываясь рядом и обхватывая ее со спины, прижимая ее к себе и обхватывая руками под грудью, утыкаясь в ее плечо. – Спи, ночь была слишком длинной.

А Мэл уже уплывала. И в этом сне она ничего и никого не видела, сразу оказавшись в теплых руках богов. Прижав к своей обнаженной груди ладонь Питера и улыбнувшись, она спала, без сновидений, окруженная его телом, его заботой, простив и поняв и его и себя.

***

Недалекое прошлое

Хенол стоял среди огромного пространства пещеры, с потолка капала вода, пол – утрамбованная земля. Сюда даже не проникает ни один лучик света, все пространство освещается факелами. Катакомбы, здесь лишь отверженные, изгнанные, каторжники. Костюм, который ему предложила Мерсил, сейчас представлял кровавый изрезанный кусок ткани на его плечах и на бедрах, с синяком на пол лица он все еще представлял угрозу для всех вокруг него стоящих. А вокруг него с мечами в руках и усмешками на лицах, полукругом стояла стража. Но его привлекали совсем не солдаты, а те, кто наблюдал за бойней. Его бывшие друзья, товарищи. Ради них он готов был стерпеть еще пару синяков, но только бы, чтобы они вступили в бой, спасая себя, ну и его заодно. Ведь каторжников намного больше чем стражи. Да, им страшно, да, они сломлены и избиты, да, не знают, почему он здесь, зачем он пришел. Он не успел ничего объяснить, как его схватили. Несколько человек отправленных с ним Мерсил, были убиты в первые минуты, а он смог выжить лишь потому, что спрятался среди отбросов, и смог отдышаться, собраться.

Хенол оторвал взгляд от Аарина и всмотрелся в зеленые глаза Иви. Черные спутанные волосы, но зеленые глаза сверкают на грязном лице с надеждой, отмечая каждое его движение, каждый его выпад. Молодой человек стоит впереди всех и наблюдает, на его лице такой азарт, что если бы не кандалы, он уже был бы рядом и помогал. Хенол помнил его на арене в столице. Помнил, как он уложил громилу и выиграл бой для одной из фрейлин Мэлисенты. Помнил, как Иви попал в замок и как они схлестнулись на площадке. Какие выверенные у него всегда были удары, будто он чувствовал противника, предвосхищая его удары. Но все было проще. У него была феноменальная память, Иви запомнил все, прокручивая в голове и накладывая на свое тело, запоминая не только глазами, мозгами, но еще и мышцами, будто сам это только что выполнил.

«Давайте, иначе некому вас будет отсюда вывести!»

Мерсил, эта женщина была кладезь мудрости, хотя такой она стала, лишь потеряв власть и очутившись в самом низу общества, которое решило забыть о ней. Что ее связывало с Мэлисентой, Хенол не знал. Но ее помощь была им оценена по достоинству.

У него на груди, на тонкой цепочке висел амулет в виде глаза, который мог открыть портал в столицу, перенося сразу до десяти человек. Мерсил очень хотела вернуться обратно, хотела обратно свои земли и дворцы, хотела славы и почета. Именно это у нее отняла Гревин Итон, и Мерсил всем сердцем желала ее падения и своего восхождения.

Когда Хенол предложил сделку, она согласилась, уже предвкушая свою выгоду и ей в эту минуту было все равно: справится или нет Хенол. Она точно знала, что если он пришел к ней, значит Мэлисента начала действовать и она может медленно, но двигаться к столице к тому ее прошлому, где она владела рабами и получала хороший доход.

А на Хенола уже нападали. Отбив удар, он периферическим зрением отметил, что Иви начал действовать.

«Давай. Не спи, но и не спеши».

Иви медленно шел к лежащему на спине охраннику, пытаясь не привлечь внимание тех с кем дрался Хенол, мертвому не нужны ключи от его кандалов, а вот ему пригодятся. Сейчас ему нужны были эти ключи как воздух, которым он дышал. Даже если Хенол пришел не ради них, а для чего-то еще, он вырвется отсюда. Просчитав все плюсы и минуты, он начал действовать больше на инстинктах, чем думая.

А Хенол дрался, отбивая удары и принимая их, давая Иви время и возможность и надеясь, что его такой героический поступок будет им оценен по достоинству.

ГЛАВА 32 Свобода опьяняет…

Иви вступил в бой, нападая со спины на стражу и отбрасывая уже ему не нужные ключи в толпу каторжников. Хенол лишь отметил, что дрался Иви с ожесточенностью, звериной какой-то, не щадил никого, бил сразу на поражение, с оскалом на лице таким, что в эту минуту Хенол даже подумал, что может быть его миссия будет провалена как только эти несчастные выйдут из пещер.

«Родная, я не знаю получится ли мне выйти живым из этих катакомб. Прости, но может так случиться, что у тебя будет на одного мужа меньше. Но я обещаю, в следующей жизни обязательно вернусь к тебе и отработаю сразу за две».

А стража прибывала. Хенол ошибся, катакомбы охраняли хорошо. Но позади него вставали лежачие, еще совсем недавно мертвые каторжники, которые решив, что если у них появился шанс стать свободными, собирались драться зубами, но получить ее, эту свободу.

Час боя и все кто хотел получить свободу – ее получили. Хенол сидя у стены и перевязывая руку, наблюдал, как оборванцы переодевались в добротную одежду стражи, меняли обувь, стаскивая ее с мертвых тел и улыбались беззубыми ртами. Да, их хорошо потрепала жизнь. Но ведь сюда ссылали смертников, потому, что он хотел увидеть? Балы и хорошая пища, здесь не в почете.

Рядом опустился Иви и спросил: – И что здесь делает фаворит королевы?

– Бывшей королевы, заметь. Но нам нужна помощь, вот потому я здесь, – прислонясь к стене и пытаясь оценить масштаб всех повреждений своего красивого тела, сказал Хенол.

– Думаешь, я пойду помогать? Ты же меня сам сюда отправил, – вспылил Иви.

– Но я ведь пришел к вам.

– Потому что у тебя нет другого выхода. Там наверху, что дела совсем плохи?

– Когда уходил, были. Теперь не знаю, – Хенол сказал правду, что скрывать.

– Я поговорю с остальными, но ничего не обещаю, – Иви уже вставал, когда услышал вопрос Хенола.

– Аарин, что с ним?

– После того как ты так красиво нас всех отправил сюда, он сломался. Сначала его били, потом морили голодом, а когда поняли, что его беда у него в голове, оставили в покое. Не знаю можно ли его спасти. Но бросить его здесь у нас рука не поднялась, потому помогали ему как могли. Он как в прострации, ест, пьет, работает, но молчит. За все это время не проронил ни слова, – выдохнул Иви и направился к сидящим в стороне бывшим фаворитам Мэлисенты. А Хенол наблюдал за замершим у стены Аарином, который невидящим взглядом осматривал импровизированное поле боя. Закрывая глаза, Хенол вспоминал, как впервые увидел Аарина, как впервые понял, что за красивой мордашкой скрывается эгоист и собственник,  который свое никогда не отдаст. И вот теперь он в таком состоянии… Что с ним делать? Показать Мэл – она расстроится. Оставить его здесь, не поднимается рука, Иви прав.

– А куда мы идем? – рядом приземлился Стинал. Хенол отметил, что всегда замкнутый молодой человек почему-то здесь расцвет, улыбка до ушей, взгляд карих глаз озорной  и веселый.

– Мы возвращаемся, – кивнув, ответил он, разглядывая Стинала. Рыжие волосы спутались и висят колтуном на затылке, но его это ничуть не смущает, сидит и улыбается.

– Отлично, я уже соскучился по столице.

– Там сейчас все по-другому, – Хенол вздохнул. – Новая королева, новые порядки. Не думаю, что тебе там понравится.

– Ничего, мне уже надоело камни рубить, хочу повоевать. А потом уйду, мир посмотрю.

– Уйдешь? – у Хенола даже рот открылся, хорошо, что челюсть не вставная.

– Да, пойду мир смотреть, хочу побродить, может, найду свою госпожу и осяду. Буду любить и буду любимым.

– Хороша сказочка, – вставил свои пять копеек, присаживаясь рядом Элиа. – Я не верю в лучшее будущее. Кстати, кто тебе помог сюда прийти?

– Не поверишь – Мерсил.

– Так что тебе от нас надо? Ну не считая, что ты решил сделать нам подарок и освободить, – сжав его плечо, спросил Элиа и заглянул в глаза Хенолу. – Кажется, ты очень быстро нас сплавил сюда, так что тебе сейчас нужно?

– Нужна армия тех, кому нечего терять. Пора остановить это безумие.