Текст книги "Роза для короля. Возмездие (СИ)"

Автор книги: Надежда Сомерсет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Оторвавшись от ее губ и всматриваясь в ее лицо, Ханан улыбнулся, когда Мэл открыла глаза: – Я хочу принести тебе клятву.

И Мэл испугалась: – А мы справимся с этим?

– Мне все равно. Ты ведь призвала каторжников не для того, чтобы мирно терпеть советников. В этом плане много недостатков, но в одном ты права, нужно сбросить иго совета.

Мэл гладила его шею, перебирая шелк волос и задумчиво всматривалась в серые глаза, а там сейчас было счастье, отметила, что легкая щетина жутко ему идет, хорошо очерчены скулы и волевой подбородок: – Если возьму тебя в семью, сможем ли мы справиться с последствиями?

– Боишься своих мужчин?

Мэл кивнула: – Я люблю каждого из них и не хотела бы, чтобы они страдали от моего выбора.

– Ну, то, что меня приняли как равного – показал бой и кажется Питер сам согласился с этим. Но принимать мою клятву или нет, решать тебе, – вздохнул Ханан и поцеловал ее в кончик носа. А Мэл испугалась,  испугалась, что сейчас она отвергнет его и потеряет эту возможность навсегда, потеряет его навсегда. Но Ханан был прозорливее, понимая, что он сейчас заставляет ее сделать выбор, и хоть ревность съедала сердце, он не должен этого делать. Он прижал ее к себе и прошептал в маленькое ушко. – Не бойся, я буду ждать. Я знаю, что если сейчас дам клятву, навлеку на тебя много бед. Но я ведь могу видеть тебя не в формальной обстановке? Как сейчас? – и перехватив ее подбородок, заставил ее поднять голову к нему, вглядываясь в ее глаза. А Мэл кивнула и улыбнулась: – Спасибо. И в свое время я приму клятву.

А потом был поцелуй и руки, которые отодвигали шелк волос от ее шейки, и легкие укусы нежной кожи шеи, заставляющие ее дрожать от нетерпения. Ее руки гуляли по его голому телу, заставляя покрываться мурашками сильное мужское тело и заставляя его губы впиваться в нее с новой силой, заставляя раскрываться ее губы и ловили ее дыхание, когда язык двигался у нее во рту, пробуя ее зубки на прочность и заставляя ее терять голову, уплывая к небесам.

Двое, стоящие в центре комнаты так и стояли прижавшись друг к другу и ловя дыхание друг друга, слушая тихие стоны друг друга и прижимаясь друг к другу, будто сейчас больше ничего и никого вокруг них не было. Весь мир был сосредоточен именно в этой комнате, и кружился именно вокруг них, заставляя время замедлится, остановиться, потому что сейчас существовали лишь он и она.

ГЛАВА 50 Война …

Дешерот спал как младенец, снилась ли ему Мэлисента,  наверное да, ведь он ассоциировал свою жизнь именно с ней. Он генерал имперской армии, прошел хорошую школу, став нужным и востребованным не только как военный, но еще и как хороший командир. Долгая жизнь дает свои преимущества, понимаешь, чего же ты хочешь в этой жизни и к чему стремишься. Но после того как он встретил Мэлисенту его жизнь стала приобретать смысл, и это после всех попыток ее наладить, стать хотя бы наложником в гареме. Потому сегодня он спал спокойно, зная, что ему есть куда возвращаться, и его есть, кому ждать.

Рано утром выспавшись и понежившись в кровати, ради приличия, все равно в предоставленном им особняке еще все спали, Ян решился встать. Холодный пол, и морозный воздух сразу вернули его к действительности: «Я не дома, меня не ждет теплый прием, но хотя бы горячая ванна согреет мое бренное тело».

Через десять минут освежившись и открывая дверь комнаты, он не услышал ни шагов стражи внизу, ни дребезжания кастрюль на кухне: «Все спят?»

Быстро преодолев расстояние до кухни и открывая дверь он не надеялся увидеть живых. Но увидел. Селван расставлял чашки, разливал кипяток в чайники, подготавливая и своему генералу и мальчишкам, сидящим за столом, завтрак.

– А где стража?

Селван лишь плечом презрительно повел, видно не лестного мнения об охране.

– Господин, стража вместе с госпожой ушли совсем рано, еще темно было, слуги еще спят, – ответил один из мальчишек, но тут же опустил голову под гневным взглядом своего товарища. – Простите.

– Ушли? Ну, ушли так ушли, – присаживаясь за стол, ответил Ян и пододвинул к себе горячую кружку с ароматным чаем. – Чем кормишь?

– У нас сегодня пирожки, – поднимая к генералу счастливую мордашку, ответил все тот же мальчуган.

– Пирожки, тогда налетайте, – пододвигая к нему тарелку с румяными пирожками, с улыбкой ответил Ян и посмотрел на друга. А Селван светился радостью, и хоть голова седа, но моложавое лицо светилось от того, что он помог тому, кто в нем нуждался. Хотя бы накормив этих детей. А ведь совсем недавно черная шевелюра была у этого молодого  человека и звонкий голос оповещал своего генерала что пора вставать или готов завтрак: «Эх, главное он жив, а волосы покрасим если будет нужно».

Когда хлопнула входная дверь, Ян дернулся. Завтрак закончился в тот момент, когда в комнату ввалился в заснеженной куртке, один из капитанов Накашима: – Пошли, нужна помощь, – потом взглянул на Селвана, – все пошли.

***

Накашима стояла перед Анзаи и крепко сжимая кулак перед ее грудью, говорила: – Я же говорила, лучше смирись Отатта. Если ты хочешь жить, то лучше усмирить гордость и отдать все что есть, но ты выбрала смерть и признаться, что ты виновна.

Рыжеволосая женщина, схватившись за горло, хриплым голосом произнесла: – Совет уже давно не имеет реальной власти, вы кучка старух, которых давно пора сместить.

– Но я намного сильнее тебя и всех твоих дочерей, и эту силу мне дает не должность, а реальная магия, – Накашима скривилась. – А стоит ли сейчас тебя просвещать, ведь ты же это и так знаешь. Маг льда не сможет никогда победить меня.

– Да, не могу, но я смогу тебя остановить, вернее моя дочь, – Отатта рассмеялась в лицо советнику и даже попыталась достать ее концом сапога.

– Не трепыхайся моя дорогая, а вот про дочь расскажи поподробнее, – Накашима чуть сильнее сжала кулак и рыжеволосая застонала, понимая, что сейчас черная магия как удавка, закрутившаяся вокруг ее шеи, просто раздробит шейные позвонки.

– Ничего я не скажу, только то, что королева вернулась, настоящая королева, а не самозванка, которую вы посадили на трон, – Отатта вдруг резко дернула головой и испустила последний дух, повиснув в магическом коконе, созданном Накашима.

– Мэлисента? Вернулась? – и она развернулась к тем, кто видел все это, кто стоял в тронном зале у двери и ждал ее приказов. – Приведите Дешерота, пусть займется этим вопросом. Мне не нужны проблемы здесь. Найдите мне Мэлисенту, если нужно ройте землю, найдите всех дочерей севера и узнайте правду.

***

Теффана шла по коридорам дворца и наблюдала, как ее стража разносит в щепки очередную дверь, выбивая ее и выводя под руки слуг, гарем.

– Госпожа, – тихий голос и Теффана смотрит в серые глаза сына. – Дворец чист, но город затих, что нам теперь делать?

– Ты же знаешь наши правила, мы не оставляем предателей в живых.

– Но это женщины! – Дазан возмутился, хотя зачем и сам бы не сказал.

– Хорошо, в темницу всех, кто не согласен с моим решением, вечером сама с ними поговорю, – вздохнула Теффана и направилась дальше. Она так устала,  что-то мешало ясно думать, что-то заставляло сомневаться в себе или в ком-то.

«Что происходит, будто все что происходит, уже происходило. Вспомнить бы еще когда! Почему мне так плохо, будто жизнь вытекает из моего тела?»

***

Пустыня встретила Накао хорошо, пиром и отличной постелью, разместили даже ее стражу и ее слуг в лучших апартаментах. Дворец настолько был хорошо организован, что и придраться было не к чему. Накао наслаждалась огромной ванной, шикарным ужином и мягкой постелью, накрытой прямо во дворе под легкой газовой тканью.

Кииху предоставили комнату вместе с одним из советников княгини, но почему-то сегодня он, сославшись на неотложные дела, оставил его одного. Киих не стал долго гадать, куда и зачем отправился незнакомец, который даже не соизволил представиться и приняв душ отправился спать. Ночь в пустыне жаркая, открыты окна, но прохладу дает лишь легкий ветерок, постель от разгоряченного тела стала мокрой через несколько минут и Киих встал, решив, что на небольшом балкончике ему будет удобнее. Перетащив плетеное кресло на балкон, и накрывшись пледом, он закрыл глаза и отправился к той, которая владела его сердцем. Думая о ней, он представлял ее в своих руках, целовал ее глаза и мокрые от слез счастья щеки.

Когда щелкнула дверь, Киих даже не дернулся, на краю сознания отмечая, что этот странный мужчина все-таки вернулся ночевать и продолжил представлять, как бы он заставлял стонать от мук удовольствия Мэл. Да, сон не шел, но и пытаться забыть такие приятные мгновения, которые сейчас возникали у него в памяти, он не хотел.

– Ты здесь, мой хороший, ты прав, здесь самое лучшее место, – и женская ладонь легка ему на грудь, забираясь под плед.

ГЛАВА 51 Я вспомнила …

Теффана стояла у окна и наблюдала за облаками, проплывающими над городом: «Что я забыла? Почему сейчас мне необходимо вспомнить что-то из моей бурной молодости? Что так гнетет меня в последнее время?» – Перед ее глазами встала картина, когда она увидела молодую королеву в постели своего фаворита, два молодых тела сплелись в один кокон. Тогда она чуть не сожгла их прямо в той кровати: «Как же его звали? Как быстро течет время, имена забылись, лишь лица». – Теффана вздохнула и вдруг вспомнила: «Банис Хиг и Лия Амори. Теперь вспомнила. И почему же сейчас у меня то же самое чувство? Чувство предательства».

***

Мэл уже и не помнила, как оказалась в своей комнате, она выскочила из комнаты Ханана и бросилась к себе, чтобы остудить лицо, горящие щеки и успокоить колотящееся сердце: – Что-то об этом говорил священник, про Теффану и ее фаворита. Неужели все повторяется? Он еще говорил о том, что Теффана опять хочет разыграть те же карты. Неужели я попала в ее ловушку? Но это чувство желания, обладания, любви, в конце концов, было не поддельным, да и Теффана не владеет такой магией, чтобы заставить меня влюбиться с первого взгляда и обо всем забыть. Нужно уточнить, что может маг жизни, – и промокнув горящее лицо полотенцем, Мэл выскочила из комнаты, направляясь в комнату к Тауре.

Таура разбирала свои сундуки вместе с одним из слуг и когда в комнату ворвалась Мэлисента, от страха села на пуфик и прошептала: – Что-то случилось? – ее жизнь резко изменилась из легкого течения и спокойствия, она медленно превращалась в бурную реку, особенно сейчас, когда она находилась в этом странном дворце, где время текло так быстро, что она не успевала понять хорошо это или плохо.

Мэл отпустила слугу и упав рядом с ее ногами прямо на пол, глядя в золотые глаза своей новой подруги, спросила: – Скажи, твоя мама может заставить человека полюбить?

– Магия жизни не дается просто так, за все в этот мире нужно платить. Магия любви требует слишком много энергии и плата будет очень большой. Я о таком не слышала, мне даже ее не преподавала матушка, значит, она или не умеет или просто боится ее использовать.

Мэл выдохнула, успокаиваясь: – Это хорошо.

– А что случилось? – в этом замке всегда что-то случалось. С приходом этой королевы жизнь в столице била ключом, текла бурной рекой и сейчас кажется Таура, могла узнать новости, которые создали бы еще больше водоворот вокруг этой Мэлисенты и ее, ведь она уже хотела этого. Она хотела жить такой же жизнью, она хотела стать живой, а не проживать свою жизнь безвольной куклой.

– Да. Но об этом потом, сейчас нам нужно разобраться с каторжниками.

– Я помогу, я как раз собиралась встретиться с ними, – с улыбкой ответила Таура и встала. С ее колен сползла золотая батистовая ночная сорочка, открывая золотое платье с вышитыми голубыми райскими птицами на юбке. – Покажешь их комнаты?

 Мэл встала, опираясь о пуфик и расправила свое черной платье с серебреной вышивкой: – Может мне тоже одеваться в яркие платья?

– Не стоит, твои золотые волосы гармонируют с этим цветом, да и ты такая быстрая, что можешь случайно что-то задеть, сломать, тогда платью конец, а это и не жалко, – Таура отряхнула ее плечиком и улыбнулась.

– Добрая какая, – рассмеялась Мэл.

– Ну вот ты уже смеешься. Пошли, посмеемся вместе, я хочу увидеть твоих бывших мужчин. И за что ты их прогнала?

– Ну они меня хотели отравить. Разве этого мало? – Мэл вышла первая и остановилась перед Таурой.

– Это серьезной преступление и заслуживает смертной казни, а не каторги. Идем, не стой, расскажи, что мне от них ждать.

– Элион, это светлые волосы, голубые глаза. Розрин – ярко синие глаза, и волосы цвета шоколада. Иви – о, у этого изумруды вместо глаз и черные волосы. Джос – может он твой брат, у него золотые волосы и серые глаза, – и посмотрела на Тауру, но та лишь плечиком повела. – Аларт – белоснежные волосы и серые глаза, это тот, кто дрался с Анном. Почему не знаю, спрошу потом у Анн. Еще есть Стинал – этот рыжий с серыми глазами. Даже не знаю, как их описать. Есть еще Аарин, у этого черные волосы и карие глаза, но этот самый опасный из всех.

– И что все так были плохи в постели?

– Да, я только Аарина опробовала, но уж он очень старался, – выдохнула Мэл, останавливаясь перед дверью, за которой как бы и должен быть Аарин. Ей ответил смех Тауры: – Хорошо, с него и начнем. Будешь меня здесь ждать или …

– Нет, я лучше пойду, – заторопилась Мэл.

***

Дешерот шел по городу в поисках последней не пойманной дочери княгини – Сицилии Анзаи, но где искать ее не понимал: «У нее есть свое поместье, в устье реки Балаттон, почему мы ищем ее в столице? Первое куда нам нужно отправиться это туда».

Но кто его спрашивает? Ему сказано искать, перевернуть все и найти в столице Сицилию, и дали лишь одну подсказку – это то, что она прячется в ремесленном поселке.

– Да, она должна была уже сбежать, ведь знает, что ее сестры продали с потрохами, лишь бы выжить, – в сердцах выругался он, но шаг не замедлил. Позади него топала дружная партия солдат, нельзя показывать неуверенность.

Ремесленный поселок располагался за городом, состоял из десятка домиков и к ним пристроек, укутанных в снегах и лишь дым из белоснежных крыш говорил, что это не снежные заносы – здесь живут и работают кузнецы, ткачи. Дешерот лишь взмахнул рукой и солдаты бросились открывать двери, выводить на холод, мороз мужчин и ставить их на колени в снег.

– Госпожа Сицилия, кто знает где она? – крикнул Ян и прислушался. – Обещаем пощадить тех, кто ее скрывает, но если мы ее найдем и вы не сдадите ее добровольно, будете казнены на месте.

Селван тащил за шиворот мальчишку, который просил его пощадить, но увидев Дешерота замер и сам упал на колени: – Пощадите моего отца, я покажу где Силвана.

– Покажешь где Сицилия и твой отец останется жив. Где она?

Мальчик развернулся в руках Селвана и показал пальцем на снеговую гору: – Она там.

– И что там у нас?

– Гора Угуар.

– Ничего не сказало, но веди. Обещаю пощадить твоего отца.

ГЛАВА 52 О, мой генерал, как же долго я тебя ждала …

Дешерот шел по колено в снегу, ругался на свою работу и то, что кое-кому захотелось устроить себе прогулку в такую-то метель. А метель была действительно нешуточная. Через час метаний, мокрые, но довольные солдаты Накашима вползли в небольшую  пещеру и упали на глинистый пол, довольные уже тем, что смогут здесь отдохнуть и перевести дух.

Ян рухнул у стены, лишь надеясь, что беглянка не будет нападать на них именно сейчас, вытянув ноги, он с тоской и благодарностью посмотрел на Селвана, который посадил рядом с ним проводника и сам сев рядом подал ему флягу с водой: – Не хочу, пей сам.

Только через час все смогли встать и зажгли факелы любезно кем-то оставленные у дальней стены и двинулись внутрь пещеры. С каждым шагом Яну казалось, что он приближается к своей гибели, каждый шаг отдавался у него в груди набатом, а каждый вдох казался последним. Если внутри пещеры находится маг, то почему она еще на них не напала? Этот вопрос казалось звучал в голове у всех. Когда впереди замаячил свет от факела, он остановился и вперед двигался лишь он и Селван, который отказался оставаться с отрядом солдат и двинулся за генералом, передав проводника одному из солдат.

– Если я умру, передай Мэлисенте, что я ее люблю, – просил Ян, но Селван лишь головой покачал, а что он мог сказать, лишь обошел генерала и вышел в свет факела. У стены в огромной пещере стояла женщина в черном меховом плаще, она наблюдала за входящими мужчина с обреченность и лишь головой повела, когда Ян поднял меч и показала рукой на дальнюю стену, а Дешерот проследив за ее взглядом, отдал приказ: – Уведи девушку, и проводить ее к Накашима, остальным займусь я.

Ян встал перед той, которая висела на цепях, прикованная к стене, и истерически смеялась, а позади него Селван уводил дочь княгини в темноту коридора: – Ну, здравствуй моя королева.

– Мой генерал, выпусти меня и мы завоюем весь мир, – рычала висящая на цепях Мэлисента.

– Как ты здесь оказалась? – сложив руки на груди и рассматривая стоящую перед ним женщину, спросил Ян. Безумные глаза, изумрудное платье все еще показывало ее статус, но вот взгляд, слова, которые она выкрикивала, беснуясь на цепях. Весь ее вид вызывал совсем не раболепие, а жалость. Но жалеть ее нельзя, сейчас он ее пожалеет, а завтра она  похоронит их всех.

– Как долго я ждала, чтобы кто-то пришел и спас меня. Помоги мне и будешь моим фаворитом. Мы сместим совет, и будем править этим миром вместе, – Мэлисента пыталась сбросить с себя железные браслеты, кривилась и подвывала, гремя цепями и смеясь.

«Сколько же она здесь висит? И почему еще жива?» – страх сковывал сердце и душу сильного генерала. – «Нельзя ее выпускать, она должна здесь умереть, но как убить мага? Оторвать голову? Разрубить сердце? Да, Накашима мне скажет спасибо, но лучше ей не знать о том, что королева жива. Никому этого знать не надо, но Силвана все расскажет», – и он представил, если Итон Гревин узнает, что королева жива, настоящая королева. Да, их головы будут на плахе через несколько часов и пощады он не дождется. А голова его Мэлисенты будет развиваться как флаг над столицей. Все те, кто был доволен правлением, так и не ставшей королевой Гревин Итон, кто под ней жил и убивал, клеймил и насиловал, вернуться. И он решился. – Нет.

– Что нет? – переспросила Мэлисента, замирая.

– Я не могу тебя отпустить. Во-первых, я не знаю как, во-вторых, я против, потому что сейчас я здесь именно потому, что бы не дать тебе вырваться отсюда.

Мэлисента взревела, ярость била из нее черным фонтаном, но видно цепи были из хорошего железа, вся магия скапливалась вокруг королевы и дальше не уходила: – Я же помню твои взгляды, ты же меня любил, что произошло? – и тут до нее дошло. – Пока меня не было, что совет призвал другую королеву?

Ян молчал, зачем объяснять смертнице что-то, пусть выговорится перед смертью, а уж как убить женщину он знает: – Знаешь, я тебя любил пока не понял какая ты гнилая, какая душа у тебя черная.

– И что оставишь меня здесь? Убьешь? Так уже пробовали, и даже отравители пытались, кинжал уже был. Я все пережила, и я до сих пор жива.

– Это ненадолго. Сегодня ты умрешь, – и Ян достал из-за кармана маленький кинжал.

– Кинжал милосердия! Я ведь тебе его сама подарила, помнишь? И ты думаешь меня можно им убить? Меня пытались убить многие, даже здесь пытались, даже когда я на цепях была неделю голодная без еды и воды, я выжила. И вернусь, только пощады потом не жди, – прорычала, глядя, как кинжал входит в ее грудь.

– Я постараюсь с этим справится, – прошептал Ян ей в ухо, несколько раз крутанув кинжал в ее груди, слушая, как разрывается сердце, видя, как хлынула кровь из-под его руки. – А если нет, я приму наказание от богов, но сегодня ты умрешь.

***

Киих открыл глаза, еще пребывая в полудреме и резко вскочил, отталкивая и женщину, и плетеное кресло. Стоящая позади него женщина вскрикнула, но не упала, удержав равновесие: – Какой нетерпеливый.

– Простите госпожа, я не знаю ваши законы, но я никогда бы не позволил себе вас оскорбить, – склоняя голову в легком поклоне. Он хорошо помнил, что склоняться он должен лишь тогда, когда виноват, а сейчас не он пришел к ней в комнату, а она. Он не раб, потому не обязан быть слишком вежливым.

Позади него вставало солнце, озаряя небо розовым светом, а перед ним стояла в прозрачном пеньюаре Эма Огино, длинные медные волосы скрывали ее нагое тело, а изумрудные глаза сияли на ее бронзовом лице.

«Слишком откровенный наряд! Я в любом случае проиграл, или умру на плахе, если сейчас откажу в ее выборе», – Киих замер, придумывая варианты своего спасения. Ни один не подходил. Сделав шаг назад, почувствовал кованный бордюр и успокоился, выход есть всегда. Если эта дама будет настаивать, у него будет единственный выход – прыгнуть вниз, и пусть не разобьется насмерть, но покалечится уж точно. Может Накао смилуется и вернет его к Мэлисенте?

– Я могу тебя выкупить у Накао, и ты будешь моим фаворитом. Станешь господином над целым городом, даже если хочешь, будешь господином над целой страной, – протягивала к нему руки Огино, развязывая веревочки над грудью. А Киих побледнел, еще одно движение и спасения у него не будет: – Госпожа, остановитесь, я принадлежу не Накао, а вашей королеве. И я не раб, я муж, и я любим ею, хоть сейчас вынужден быть от нее далеко.

Эма запахнула пеньюар и скривилась, подняв высоко голову и глядя в небо, на начинающийся позади Кииха рассвет: – Муж говоришь? Роза значит клеймо нашей королевы?

– Да, госпожа, – склонился Киих, понимая, что он спасен. Вот только надолго ли?

– Отлично, значит, чтобы тебя получить мне нужно стать королевой?

– Что? – Киих поднял голову, не веря тому, что он услышал.

– Знаешь, женщина ради мужчины может многое, а уж если я чего-то хочу, я это получаю, – и развернувшись, вышла из комнаты. Киих еще долго ощущал аромат ее духов, сладкий, навязчивый, дурманящий.

ГЛАВА 53 Не бойся больно не будет …

Вокруг Кииха кажется даже воздух наэлектризовался, дышать стало трудно, грудь сжало от тяжелого предчувствия, ладони стали влажными: – Вот же попал.

Эма Огино, еще ни один мужчина ей не отказывал и вот сейчас этот незнакомец прикрылся тем, что он муж королевы и отказал…

«Муж? Королевы? Да она вообще никто, здесь в пустыне она никто и звать ее никак. Даже власти у нее здесь нет, а он прикрылся ее именем и лишь поклонился?»

Эма шла по коридору дворца прямо к матери, и не важно, что матушка, наверное, еще нежится в кровати, и не важно, что на ней прозрачный кремовый пеньюар, мужчины этого дворца и не такое видели.

«Он должен стать моим, и в этом мне должна помочь матушка».

Княгиня спала в окружении двух мужчин, которые обхватывали ее обнаженное тело руками и ногами, когда дверь комнаты открыла Эма с громким криком: – Ты мне должна помочь.

– И в чем же моя дорогая дочь? – раскрывая огромные зеленые глаза и обхватывая руками нагое тело одного из своих любовников.

– Накао притащила сюда мужа королевы, я хочу, чтобы ты сняла с него магическую клятву, он должен стать моим.

– Он сам этого хочет? Дочь моя, ты же знаешь что магические клятвы для того и даются, чтобы их никто не мог нарушить, если мужчина сам хочет разорвать ее, тогда можно попытаться. А если это лишь твое желание – прости, я не смогу помочь, – Эмер потянулась, показывая красивое точеное тело, черные волосы распались по белоснежным простыням, а ее мужчины уже сползали с кровати, становясь на колени и ожидая приказа. – Идите, я хочу побыть с дочерью.

Эма презрительно глянула на мужчин, выскользнувших из спальни матери и застонала: – Ну, мама, можно же что-то сделать?

– Можно, – Эмер встала, медленно обошла дочь и набросила на себя  белоснежный халат, потом приподняла длинные волосы и распустив их по спине, продолжила. – Но тогда ты получишь лишь тело, мы ведь можем сломать его полностью.

– Я согласна на тело, – улыбнулась Эма и обняла матушку за пояс, уткнувшись ей в лопатки. – Спасибо мама.

– Пока не за что. А что скажет Накао?

– Ничего, зачем ей он. Он ведь не ее мужчина. А королева далеко, да и мужчин на этом свете много, может и поделиться одним. Зачем она тогда его сослала в это путешествие, да еще и со своей матерью.

– Логично, – вырываясь из объятий дочери и присаживаясь перед зеркалом. – Иди, переоденься, нам еще встречать советника.

Эма выбежала из комнаты, в полной уверенности, что матушка реализует все ее планы и даже глазом не поведет, чтобы сделать что-то против нее. Ей оставалось только ждать развязки.

***

Накао проснулась от того, что ее кто-то тронул за руку, осторожно так, но чтобы разбудить, а не напугать. Открыв глаза, она заметила Кииха стоящего у кровати и Усина, ее поверенного и казначея и кастеляна и советника в этом путешествии: – Что случилось?

Усин сделал шаг назад, а Киих наоборот вперед, становясь прямо перед советником и склоняя голову: – Я совершил ошибку.

Накао села, прикрывшись покрывалом, спросила: – Какую?

– Сегодня утром я отказал в притязаниях на себя Эме Огино. Простите госпожа, я не должен был допускать данной ситуации. Накажите меня, – Киих опустился перед ней на колени, и тут же опустив руки на пол, склонил вниз и голову.

– В притязаниях на тебя? А кто она такая? Дочь княгини, а ты муж королевы и я должна тебя наказать, а ее нет?  – Накао разозлилась, и даже если еще минуту назад она была сонной и хотела лишь чтобы ей дали еще полежать полчасика, понежиться в кровати и досмотреть свои такие яркие сны, то теперь она была в бешенстве.

– Я был с женщиной в одной комнате, она была в прозрачном пеньюаре, я был неподобающе одет, в одних домашних брюках, босой, так что это наносит обиду моей госпоже и требует моего наказания, – проговорил Киих, так и не подняв головы.

– Ты так хочешь, чтобы я тебя наказала? – удивилась Накао, глядя на склоненную голову Кииха.

– Моя госпожа, – вступил в беседу Усин, – это единственное верное решение. Если Киих понесет наказание и не сможет несколько дней вставать с кровати, нам это даст фору чтобы все узнать и решить что делать дальше.

– И ты готов ради этого быть избитым? – Накао присмотрелась к Кииху, но тот лишь еще ниже опустил голову, почти склоняясь к полу и проговорил.

– Я не хочу вас подставлять. Вы мать моей госпожи и сейчас именно из-за меня будете поставлены в неловкую ситуацию, а так я понесу наказание, к вам никак претензий, я в кровати и под надзором лекаря и ваших людей. У вас будет несколько дней, чтобы понять, что здесь происходит и принять верное решение.

«Какой умный мальчик» – Накао восхитилась решением, которое принял Киих.

– Усин, не сильно его бей, но так чтобы крови было побольше, но без членовредительства.

– Я понял госпожа, крови будет много, но тело не пострадает. Кииха поселим в выделенном доме, чтобы к нему не было доступа, он там сможет отдохнуть и меньше глаза будет мозолить. Кого вам прислать?

– Самых страшненьких, если наши барышни так падки на чужое, то пусть наслаждаются видом самых некрасивых мужчин, и пусть они играют убедительно: зубаскалят, руки распускают. Короче не мне вас учить, натаскайте их хорошенько.

***

 И вот Киих стоит распятый у столба, а Усин готовит кнут, чтобы привести наказание в действие. Чуть в стороне стоят его люди готовые броситься к Кииху и снять его с веревок, но сейчас ему придется принять пару ударов, пока стоящая на балконе Эма Огино не отвернется или не уйдет совсем.

«Он сам ей признался и сам попросил наказание. Я так тебе противна? Тогда пусть эта порка будет тебе уроком. Я не спущу тебе твоего поведения и даже если тебя всего изуродуют, ты будешь моим. Наиграюсь, а потом выброшу. Зачем мне использованная игрушка» – Эма даже улыбнулась своим мыслям, уже предвкушая эту новую игру в добренькую, чтобы приручить, а потом разорвать его слабое сердечко, чтобы смотреть как рушится его мечта о счастливой жизни. А внизу уже свистел кнут. Киих вздрогнул, но не дернулся, Усин кажется больше воздух сотрясал чем бил его, кнут лишь зацепил его плечо, но оставил красную полосу на обнаженном теле. Потом был второй удар, и Киих застонал, потому что этот удар лег прямо поперек спины, разрывая кожу. По спине потекла струйка крови, Киих сцепил зубы и застонал.

– Кричи, она не уходит, – прошептал Усин и даже рукоятью в бок ударил, вызывая желание у Кииха лишь выругаться, что он и сделал. – Сейчас еще ударю, так что кричи.

– Давай уже, – промычал Киих пытаясь сдержаться и не закричать от боли. Следующий удар был несильный, но он его не ожидал, отвлекся и действительно закричал, пытаясь сжаться и уйти от кнута даже дернулся, но веревки лишь натянули конечности, струйки крови показались на запястьях, но спина уже горела огнем, хотя и удар то был по кривой, лишь зацепил бедро.

Эма развернулась, больше смотреть, как избивают ЕЕ мужчину она не могла, а позади нее опустил кнут Усин, понимая, что Кииху и так досталось слишком сильно, а ведь он обещал не сильно портить его шкурку.

ГЛАВА 54 Сказки на ночь …

Мэл не знала куда себя деть и потому мелкими шажками двигалась по коридору, прислушиваясь к тихим голосам Тауры и Аарина, пытаясь разобрать хотя бы слово и чуть на стенку не лезла от любопытства.

А Таура войдя в комнату к бывшему каторжнику, увидела усталого, совсем потерявшего веру в жизнь мужчину. Черные волосы свисали по сторонам лица, прикрывая красивые скулы и тусклые карие глаза, плечи поникли, руки сцепил в замок и прижал к животу.

– Меня послала королева поговорить с тобой и если нужно вылечить, – сказала девушка, делая шаг вперед и становясь перед ним, вглядываясь в его глаза, которые он отводил, ни на чем не фокусируя взгляд.

– Все хорошо госпожа, я здоров. Когда меня отправят обратно?

– Ну, это не мне решать, но могу помочь, если ты расскажешь о себе.

Аарин вдруг поднял голову и ответил, бросаясь в ее сторону и падая перед ней на колени: – Я ее люблю и хочу, чтобы она меня простила, простила за все.

Таура опешила и взмахнула рукой, направляя золотую магию на молодого человека. Она такого не ожидала и потому порыв Аарина поверг ее в шок. Магия окутала его, открывая ей все его раны, старые и новые, показывая своей хозяйке, что можно все срастить и излечить кроме его душевного расстройства, здесь она бессильна: «Да, он с ума сошел. Я бессильна. Как жаль, но лучше его отправить подальше, чтобы не расстраивать Мэлисенту. Королева сегодняшняя его пожалеет, и будет лишь тратить свои силы на его выздоровление, виня себя».

– Я поговорю с королевой и она обязательно примет твою искренность во внимание, – лаково сказала Таура и провела пальчиками по его щеке. А Аарин обхватил ее ладонь и весь засиял, благодаря ее за милость. – А теперь ляг и отдохни, – все, что она может – это помочь ему уснуть и видеть красивые сны, навеянные его безумием. Она наблюдала как Аарин под действием ее магии засыпал лежа на кровати, как расслабилось его лицо и раскрылись сжатые кулаки и выдохнула. – Как же это тяжело видеть до чего все дошло. Мама как ты могла все это допустить?