Текст книги "Бумажный зáмок (СИ)"
Автор книги: Mut-Em-Enet
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
16. Потоп
Лиза
Позвала – пришел. И опять принялся за свои штучки, ну я просто не могу предугадать, что он выкинет на следующий раз. Как дитя малое, я ему о серьезных вещах, а только и думает, как меня в постель затащить. И, по-моему, чем больше я сопротивляюсь, тем больше ему хочется. Так и играем с ним в кошки-мышки, вернее в кота и птичку. Того гляди сейчас поймает и съест.
Будет полной ложью сказать, что мне это не нравится… Пока он говорил и даже кричал на меня, я все время смотрела на его губы… Чтобы быстрее их снова поцеловать. Как вчера! И пусть он будет моим секретом… Даже таким. Пусть просто будет. А вот про влюбленную девственницу он не ошибся… Я еле сдерживаюсь, чтоб не кинуться ему сразу на шею… Лиза, попробуй подумать о чем-то еще…
А когда он командует раздеваться, меня прям дрожь пробирает:
– Не хочу, – смотрю в упор в карие глаза.
– Что не хочешь? Раздеваться или меня?
– Уходи, Мэтт, – не хочу это говорить, но вынуждена, потому, как не могу саму себя рядом с ним контролировать, – ты же сам сказал, что не будешь меня добиваться!
– А я не и добиваюсь, просто хочу тебя прямо сейчас. И вот поверь, птичка, хочешь или нет, возьму!
– Даже силой?
– Не думаю, что мне понадобиться ее применять! Давай поспорим, что после прелюдии ты сама будешь умолять тебя взять, при том так, как хочу я.
– Ну буду я с тобой спорить – убирайся!
Он хватает меня и перекидывает через плечо. Прям как пещерный человек. И несет к дивану. Укладывает и уже через секунду оказывается на мне. Под весом его тела мне даже дышать трудно. Я все равно начинаю интенсивно выворачиваться, но он фиксирует обе мои руки над головой, прерывая мои попытки освободиться. Одной рукой, блин.
Губами впивается в мою шею. Господи, хоть бы следов не осталось. Как я потом буду объясняться с близкими. Еще сильнее сжимает мои руки, мол даже не пробуй. Отточенными, расчетливыми движениями тянет бретельки моего купальника вниз, оголяя грудь. Его поцелуи опускаться все ниже: на моей груди, и дальше – на животе. И он разжимает руки. Я машинально отталкиваю, его немного изворачиваюсь и прикрываю голую грудь руками.
– Уходи!
Глаза у меня ненормальные, светлые волосы растрепались и упали на плечи, руки дрожат. Уже сама не знаю, толи от страха, толи от возбуждения. Губы искусанные.
– Ты не представляешь, какой вид мне открывается отсюда, – говорит он, слегка сузив глаза, – и что ты сделаешь, чтобы меня остановить?
Я хватаю со стола стакан с моей любимой Колой и выплескиваю ему прямо в лицо.
По-моему, его это не смутило.
– Теперь я буду липкий и мокрый, тебе так нравится? – он стягивает с себя сорочку и швыряет в меня.
– А вот теперь птичка, тебе надо будет все это вымыть, – и указывает на свою мощную грудь и проводит рукой по своему красивому прессу. Откуда только? Если он днями напролет пьет, ума не приложу.
– Я тебя тоже сейчас испачкаю и примем ванну вместе, – он рывком притягивает меня к себе. И он действительно мокрый и липкий. Фе! Грудь от такой близости кожа к коже моментально твердеет.
– Дурак такой, отпусти меня, скотина, – он тащит меня, на ходу открывая все двери, чтобы обнаружить ванную.
Силой, прямо так в одежде усаживает в ванну и открывает воду… А потом начинает поливать меня прямо там из душа. Мокрые волосы липнут к лицу, я пытаюсь отбиваться и брызгаю в него водой. Но ему все нипочём. Он, тоже так в чем есть, усаживается в ванную и продолжает играться с душем. Все вокруг залито, а я полностью мокрая, он мокрый!
– Ну ты и сволочь, Мэтт Лавлесс. Пытаюсь убрать мокрые волосы и закрыться от него.
Но он мокрый и прямо сидя в ванной тащит меня на себя и наши губы снова сливаются… В болезненном, наполненном той самой животной страстью, поцелуе… И я сдаюсь: его мокрое полуобнажённое тело действует на меня как наркотик. Я забываюсь в этом поцелуе, уже совсем теряю связь с реальностью. Он стягивает с меня остатки одежды и сбрасывает свою прямо на залитый пол, а потом снова усаживает меня, открывая воду и закрывая слив.
Вода стремительно прибывает, а он хулиганским движением перепрыгивает через борт ванной прямо ко мне. Нас, как в момент рождения, обнаженных, окутывает теплая вода. Унося нас двоих навстречу экстазу. Мои губы больше не мои, моё тело больше мне не принадлежит. Это теперь его собственность. Его руки касаются меня там, где никто не касался, ласкают меня так, как никто и никогда. В этой теплой воде я обвиваю руками его шею, и он усаживает меня на себя сверху. Я чувствую, как он плавно в меня входит. И да, я еще не привыкла и мне немного больно, но только он весь оказывается во мне – эта боль превращается в сладкую муку. Мы занимаемся любовью (любовью ли?) глядя друг другу в глаза. Тут все просто… сейчас есть только одна цель, и мы стремительно к ней приближаемся. Вода только усиливает наше электричество, и мощная вспышка буквально лишает нас рассудка. Я почти теряю сознание, цепляясь за его мощное плечо, как будто моля о спасении. А он и спас меня, вырвал из внутренней клетки. Только не реветь сейчас, не спугнуть вот этот момент нашего единения.
– Я… – хрипит мне на ухо, – я тебя….
Ну же! Я мысленно подсказываю то, что хотела бы услышать….
А потом он приходит в себя:
– …безумно хочу еще!
Приплыли! На выход!
– Да ну тебя, – я толкаю его в плечо и вылажу из ванны в поисках полотенца. Мы прям великий потоп тут устроили.
Хочет он… это вот мне сейчас видно невооруженным глазом. А что тогда было только что?
– Вылазь! – подаю ему полотенце, которое он сразу же обматывает вокруг бедер.
Я накидываю халат, но он не дает мне его запахнуть.
– Останься так, – шепчет, – еще не сполна насладился твоим телом…
Так вот что, ему только тело моё и нужно… На глазах выступают слезы обиды.
– Ты чего, птичка? – он непонимающе смотрит, – гормоны шалят?
– Вот ты сволочь! Толкаю его, запахиваю халат и вылетаю из ванной…
Nick Cave & The Bad Seeds ft. Kylie Minogue – Where The Wild Roses Grow
17. Гей верше мой, верше
Мэтью
Что-то моя птичка дурит! Неужели ей не понравился наш заплыв? А слезы к чему?
Бабы, разбери их?!
Я чуть не сделал ошибку, чуть не выдал свои истинные чувства. Чертовы ведьмовские чары. Уже даже почти сказал, что…
Уважаемый читатель, ты еще не устал от меня? Ну вот. Давайте иносказательно: дракон почти бросил свое каменное сердце под ноги невинной девы. Просто побоялся, что она его вмиг растопчет, в прах! Ну у дракона есть запасное… Мало ли, что этим девам в голову придет. Приведут потом отряд рыцарей и отдадут влюбленного дракона на заклание. А потом еще слезы свои горькие над ним прольют, сердобольные.
Нет, Мэтт, эта девочка тебя погубит… Ты и так уже на грани, а маленькая ведьма-птичка, считай толкнула тебя со скалы… Ты бегаешь за птичкой, приходишь по первому зову, играешь в ее игры!
Эх Матейку, Матейку, так меня мама называла. И сейчас мне вроде не за тридцать, а лет десять. Нашу тесную квартирку заливает солнечный свет, мама лепит пѝроги (такие польские вареники) и рассказывает сказку про рыжего черта (того, что с водкой), а сижу и ловлю каждое ее слово и каждому слову верю.
Что ты, Мэтт, часто маму стал вспоминать, стареешь, чувак! Или это все птичка твоя, ненаглядная!
Мелкая сероглазая ведьма, от одного ее взгляда я теряю рассудок, пытаюсь бороться, но еще сильнее увязаю в ее паутине. В ее прекрасном теле! Становлюсь солнечным зайчиком на ее волосах.
Тебе сейчас надо выяснить, что ее так расстроило. Каждая ее слеза как осколок острого стекла в твоем сердце.
Сидит и ревет.
– Птичка, ты чего?
– Шут ты гороховый, – вытирает слезы.
– Ту, чего ты, – пытаюсь обнять, – маму вспомнила?
Ну я и дуралей, она права.
– При чем тут мама, ты кретин конченый, – почти кричит.
Она права, я – кретин, и конченый! Конечно, потому что, если она еще слезу проронит из-за меня, превращусь в соляной столп возле ее ног.
Начинаю целовать ее, чтобы успокоить, как больного ребенка, наверное.
– Не надо, Мэтт, – просит она.
Но я не могу унять жар своего тела. Ее запах и ее мокрые волосы… Мэтт, ты тонешь! Стремительно идешь ко дну!
Мои руки уже вовсю исследуют ее тело, как вроде впервые. Я ощущаю, какая он податливая. Мэтью, это ответственность. Ты в ней открыл это, разбудил спящий вулкан. Хорошая ученица, хочу отметить…
– Давай не сейчас, – шепчет она своим ангельским голоском.
– А когда? – спрашиваю я, – сколько еще ты меня ждать заставишь? – сам сбрасываю чертово полотенце и ее халат.
И она целует меня, вроде ей воздуха не хватает, вроде я ее последний оплот.
Я подхватываю ее, да она – пёрышко невесомое. И не могу больше терпеть, если сейчас не буду в ней, мой кислород иссякнет.
Птичка, я готов! А ты готова?
Ее глаза кричат – ДА!!!
Я опускаю ее на подоконник, за ее спиной Нью-Йорк, наш Нью-Йорк. А перед ней я – дракон о жестяных крыльях. Это тупик, Мэтт, ты не можешь сдержаться. Тебя рвет с силой ста атомных бомб.
И когда ты входишь в свою птичку, ноги дрожат, ты не имеешь права… А потом только шлепки и крики, я уже не пойму чьи, мои или птички. Ведьма, своими сексуальными чарами сожрала мою и так дырявую душу. Лиса-оборотень, кицунэ, которая похитила моё сердце. Моя птичка! Только моя! Я просто умру без тебя! Будь моей, птичка!
Ее спины касается холодное стекло. Оно запотело от нашего жара! Не спеши, птичка, запомни каждое движение, каждый вздох. Я – то запомню. Нет, Мэтт, так нельзя. Да, Мэтт, так нужно! Обладать птичкой не желание, а потребность. Прости, Маша, и тебя из головы выброшу, не место тебе тут, особенно в такие моменты…
– Птичка! – я кричу в голос и кончаю, прямо тут и прямо сейчас.
Целую ее личико, такое юное и красивое. И кто я против нее? Дракон?! О, дева! Я тут у твоих ног. И буду лобызать их до смерти, отдавая тебе полностью все, что у меня есть. Ты этого хочешь? А слышу:
– Уходи, Мэтт, мы и так далеко зашли и на это явно не на пользу….
Какая прагматичная, моя птичка. Жестокая! Я ж у не практически в ногах валяюсь, истощенный страстью и сломленный…
Если бы я мог, птичка, сказать, что чувствую сейчас… Не хочешь? Я проглочу эту жесткую обиду…
Уже натягиваю свою влажную одежду. Она стоит лицом к стеклу и вижу ее отражение – по ее щекам струятся слезы.
Это, бляха, не отношения, а чертовы качели, и сколько мы так выдержим. Отношения? Мэтт, не обольщайся… Ты имеешь птичку, а она тебя… Что это за вид отношений? Придумай сам!
Ну скажи, что любишь, смелее, ты же мужчина….
Нет, не хочешь, пусть птичка не знает… Пусть мучается в неизвестности. Ну, Мэтт, ты и закрутил.
Скажи ей о своих чувствах! Разрушь этот порочный круг! Или беги от нее без оглядки! Больше не смотри в эти стальные глаза! Ты не выдержишь, Мэтью!
Взрослый мужик, а туда же… Птичка, птичечка, вырвала твою душу с потрохами…
Гей верше мой, верше, Мой зеленый верше, Ужъ мѣ такъ не буде, Якъ мѣ было перше.
Любимая песня моей мамы льется потоком… Я за дверью птичкиного гнездышка. Я люблю слишком сильно!
Jonathan Roy – Keeping Me Alive
18. Никогда
Лиза
Господи, сердце сейчас выпрыгнет из груди… Зачем все это? Зачем я его позвала, а потом прогнала? Через пять часов мой день рождения, а я сижу и реву! Плохо? Очень… Но буквально только что было хорошо и не раз. А он не понял отчего мне так больно… И хорошо пусть думает, что это действие окситоцина. Шибанула девке в голову дурь, да и только.
Моя кожа горит еще от его прикосновений, но я понимаю, что это может больше не повториться. НИКОГДА!
Снова Лиза, себе съедаешь заживо, давай подойдем прагматично к данной ситуации: ты захотела этого мужчину – ты его получила. Что ты ожидала? Что он станет на колени и начнет в любви тебе признаваться? Тогда ты выбрала неправильного мужчину… Тебе бы подошел пылкий Ромео, а не циничный Гамлет. Но это твой выбор, помнишь? А теперь приводи себя в порядок и домой!
Вытираю воду, развешиваю мокрые вещи и одеваюсь в сухое. Бабушка не должна ничего заметить… Я и так тут задержалась, и натворила глупостей. Домой, туда, где ждут, туда, где безопасно. Туда, где нет его!
Выношу первую партию вещей и укладываю их в багажник, а сама по сторонам смотрю, нет ли поблизости Мэтта… Боже, что уже за привычка такая – искать его, на улице темно и он скорее всего уже лег. Это тебе неймётся!
Иду за второй коробочкой и замираю. У входа ОН… не ушел или быть может снова вернулся… Не выдавай себя, Лиза, ни взглядом, ни жестом, а то спугнешь наваждение.
– Ты не ушел? – я наивная дурочка.
– Нет, птичка, я ушел, а это моя астральная проекция, – опять эти лукавые глаза, – вот подумал тебе помочь с коробками, негоже птичке одной.
На меня накатывает волна нежности: я провожу ладонью по его щеке и касаюсь губ, легко без намека на фривольность.
– Вот что-то с тобой, птичка, явно не так, то кричишь «Уходи!» и сходишь с ума, то целуешь!
И он прав, со мной действительно все не так! Я даже сама себе боюсь признаться, что именно.
И тяну его за руку наверх. Просто тяну, без слов.
– Ты, птичка так не спеши, это ты молодая и резвая, а пожилым такие упражнения не очень полезны, и так загнала уже меня совсем.
– Не придуривайся, видела я твои упражнения, для которых твой возраст явно помехой не был, – к щекам приливает кровь.
Когда же уже разучусь краснеть, думая про свои приключения… Уж слишком ярко они отпечатались в памяти, до малейших деталей.
– Я даже боюсь снова входить в твою квартиру – это прям обитель разврата! Кажется, только переступлю порог и меня сразу накроет…
– Чтобы не накрывало, вот возьми ту коробку в углу, и вложи, пожалуйста, всю страсть в ее спуск вниз.
– А ты грузчиков не хочешь нанять и так и собираешь все это таскать?
– Это только часть моего добра, Мэтт, и я хочу его забрать в первую очередь… А то уже нормальной одежды совсем не осталось…
– Как по мне, тебе даже без одежды лучше…
Смотрит на меня с вызовом, мол твой ход.
– Это для тебя лучше, когда я без одежды, а приличные люди… – не дает мне договорить и целует прямо в дверях… Лиза, не теряй сейчас голову! Еще полчаса назад тебе очень хотелось, чтобы он ушел, а сейчас все по кругу.
– Эх, птичка, откуда мне знать, как там у приличных людей заведено, – отпускает меня и берет сразу две коробки.
– Да не тащи две, надорвёшься…
– Мне приятна твоя забота, но я хочу быстрее перекидать эти коробки в твой багажник и…
– А? Избавиться от меня?
– Уже поздно от тебя избавляться – ты в моей крови, птичка.
А вот с этого места поподробнее!
– Поэтому ну вот никак сейчас мне от тебя не сбежать, маленькая ведьма.
– Мэтт! – останавливаюсь, – то я – птичка, то ведьма, определись! И напомню, что пути отступления у тебя все еще есть… Мог бы и не возвращаться…
– Ты думаешь, птичка??? – он почти швыряет коробку в багажник, – как мне уже это надоело: то ты зовешь, то гонишь, то соблазняешь, то…. Это же какой человек в здоровом рассудке такое выдержит. Если хочешь, чтобы я ушел, чтобы оставил тебя – скажи прямо, я тебе не молокосос, чтобы мной помыкать. Я и так уже сто раз переступил через себя, связавшись с тобой…
– Это я оказываться виновата??? А помниться, это ты пришел в мой дом ночью пьяный и полез целоваться, там, в баре, был тоже ты и ты потащил меня в свою берлогу и там, как там любишь выражаться, «обесчестил». А теперь рассказываешь мне, какая я невыносимая….
– «Обесчестил»? Да ты быстро учишься, птичка! Может после такого бесчестия я на тебе еще и жениться должен?
– Да если бы мне судом присудили выйти за тебя замуж, не пошла бы никогда за такого…
– Вот ты любишь это «никогда», а только сама же его игнорируешь при первой же возможности!
– Я никогда… – тху ты, сбил с толку черт белобрысый…
– Ну вот опять! Ты совершенно неисправима, птичка!
– А вот тебя не переслушаешь и не заткнёшь! Меня уже от твоих шуточек и дешевых приставаний тошнит…
– Я конечно знаю один способ меня заткнуть, но боюсь ты сейчас сильно разозлишься…
– Ну да ты снова в своем репертуаре: все про секс и ничего больше… Да и что я хочу еще от человека, который привык общаться с дешевыми шлюхами из баров.
– Остановись, птичка… Я вообще поцелуй имел в виду, а про секс это ты сама надумала… Твой извращённый мозг нарисовал уже картинку? А по поводу дешевых шлюх… Не ты ли вчера целовалась с каким-то хлыщом в том кафе?
– Это не твоё дело, Мэтью!
Хватает меня за локоть:
– Что это было? Ты шлюх моих считаешь, а я и спросить не могу… А чем ты лучше их всех, птичка?! Такая же очередная любовница на пару ночей. Да еще не очень искушенная в делах любовных.
Как жестоко!
– Так, а что ты тут тогда делаешь, если я очередная??? От очередной уходят, не простившись под утро! Как же я тебя ненавижу, Мэтт Лавлесс!
А сама про себя: это неправда!
– Ненависть! Ну с чего-то ж надо начинать, птичка…
Карие глаза становиться грустными:
– Давай так сделаем, ты устакань свои гормоны и разберись в своих чувствах, а потом звони мне.
Собирается уйти.
– А я уже разобралась! Ненавижу тебя, никогда в жизни так никого не ненавидела… Никогда!
– Ну, я же говорю, любишь ты это слово, птичка! Мой телефон я надеюсь ты не удалила?
19. Напарница
Мэтью
Вот не знаю, какой черт дёрнул меня вернуться. Просто хочу понять, в порядке ли моя птичка! Не могу просто так уйти, и когда вижу, как она тянет эту дурацкую коробку просто не способен оставаться в стороне.
И все-таки с ней не все хорошо, может ударилась головой сильно сегодня! Перемены в ее настроения меня и вправду пугают. Молодая нестабильная психика. Вот прям чувствую, что она ждет от меня рыцарских поступков, да только я на такое не способен…
А когда говорит, что ненавидит, вот не верю ей… Не может она меня ненавидеть.
Мой короткий поход домой даётся мне сегодня особенно тяжело. Уже в дверях своей квартиры еле сдерживаюсь, чтобы не вернутся снова к ней. Нет, Мэтт, вот сейчас все верно! Ты поступил так, как должен был… Дай ей время. На нее и так все навалилось. Пусть подумает и решит, нужен ты птичке или нет. А то, что она тебе нужна как воздух… это и коню понятно.
Забудься! Выдохни!
Я сажусь за свой ноут, пальцы сами начинают создавать словесные узоры, которые витиеватой нитью ложатся на экран. Опять нахлынуло! Это лучше алкоголя, это разрывает мои вены, это стимулирует мой мозг почище героина. И это все она, танцующая птичка, в моей голове!
Не успел опомниться, а уже четыре утра и сижу в полумраке свой спальни, совсем один, с ноутом на коленях и строчу-строчу! Сна не в одном глазу! Зачем же тратить время на дрему, есть и более интересные занятия. Отрываюсь от экрана, только когда первые лучи солнца касаются стен моей комнаты.
Я – свободен! Голова легкая, только шея немного затекла! Если и дальше так пойдет, то уже к концу недели смогу порадовать великого и ужасного новой рукописью. Вот он удивится! Подумает, наверное, что я окончательно двинулся.
Открываю воду и просто подставляю под нее голову. Вода холодная и отрезвляет, еще больше подчеркивает мою свободу. А где мой телефон? Я вчера забросил его, чтобы не было соблазна набрать птичку… А, вот же. Ни звонка, ни сообщения. Клятая девчонка и упертая… И какую игру ты ведешь?
Невольно, рука сама тянется открыть ее страничку в Инсте, чтобы еще раз посмотреть на стальные глаза, худенькое личико… А что это еще тут! Поздравления? С чем? У моей птички сегодня день рождения?! А это повод увидеться! Если бы его даже не было, я бы его придумал. Но тут сам Бог велел! Сколько сейчас времени? Пол девятого утра! Еще рано ей звонить. А так хочется, ладно подожду, нельзя же так… пусть птичка еще поспит в своей теплой постельке… В постельке без меня…
Мэтт, думай! Думай, как порадуешь свою птичку сегодня, а не про ее постельку! Туда еще успеешь! И что-то такое, без ребячества, чтобы она порадовалась, чтобы ее личико не в слезах было, как нынче ночью, а с улыбкой!
Конечно идеальным подарком будет твоё сердце на блюдечке! И опять фантазия рисует, как я достаю еще бьющееся окровавленное сердце и передаю в нежные птичкины руки! Брррр!
Не могу ж ей подарить то, что и так уже ее…
Думай! Будем импровизировать! Это что-то новое, Мэтт Лавлесс, алкоголик и циник со стажем – вообще о чем-то парится?! Раньше единственной моей заботой было найти, что впить и с кем ночь провести, а тут сразу возвышенные порывы. Уж того гляди появиться тяга к широким жестам!
Из мук самокопания меня выводит телефонный звонок… Неужели она? Нет!
– Клуб любителей дамских романов слушает, – не могу изменить себе.
– Мэтти, радость моя, ну что я тебе скажу, ты мой, мальчик прям меня порадовал, – радостным тоном о великий и ужасный Боярский несет мне благую весть.
– Мистер Боярский, сэр, это хорошо или плохо? – пытаюсь скрыть волнение.
– Это сносно, Мэтти! Я тебе с личного мейла попробую переслать свои замечания. Еще полно доработок, но уже можешь рассчитывать, что это мы опубликуем.
Хах, да сегодня прям двойной праздник….
– Но… – голос Боярского остановится тише, – тебе еще нужно будет получить согласование нового главного редактора….
– А его уже назначили разве?
– Сегодня, Мэтт! Совет сегодня должен принять окончательное решение, поэтому не спеши вливать в себя тонну виски на радостях. Поостынь!
– Майкл, друг мой, где наша не пропадала…
– Оставайся на связи, Мэтт!
Новый главред? Ну хорошо бы женщину назначали – так будет намного интересней… О чем ты думаешь, кобелиные мысли даже птичка сразу не может вытравить из твоей дырявой башки.
Кстати о птичках… Думаю можно уже. Набираю номер… гудки. Не берет, может спит еще – умаялась же вчера: то я, то коробки. Не хочу думать, что специально не берет трубку. Набираю еще раз и снова длинные гудки. Жду дольше… не берет. Тогда строчу смску:
С Днем рождения, маленькая птичка!
Пока не отвечает, ну ничего, я же опытный хищник и ждать – в моей природе! Пока отвлекусь немного и подумаю, что ж такое ей подарить!
Наспех одеваюсь и выхожу в город! Сегодня весь мир для тебя, птичка! Прохожу пару кварталов и в витрине маленького комиссионного магазинчика вижу именно то, что искал – изящную подвеску в виде птички с расправленными крыльями. Такую невесомую и воздушную. Моментально решаюсь – и покупаю побрякушку из белого золота и цепочку к ней. Просто есть такие вещи, которые созданы, как по заказу, для определенных людей. И эта, безусловно, – для моей птички.
В кармане зажужжал мобильник. Ответила:
Спасибо! Но я по-прежнему тебя ненавижу!
Маленькая лгунья, кого она пытается обмануть меня или саму себя?
Набираю сообщение:
Ничего, от ненависти до любви – один шаг….
Как мне только в голову лезет такая банальщина?! Но отправил, уже не вернешь. До любви, Мэтт?!
Она отвечает:
Ты, как всегда, все перепутал. Фраза звучит немного по-другому – в обратном порядке.
Да уж.
Моя фраза, как хочу, так и верчу.
Птичка пытается прервать общение:
И не пиши мне больше!
Нет, ну на такое я должен же ответить:
Писать не буду, приеду!
Это предупреждение, что бы потом не обрадовалась больше положенного.
Не смей! Не надо ко мне приезжать, тем более я сейчас уеду по делам!
Напугал ее немного, сто процентов блефует!
А я приеду и подожду твоего возвращения!
Ну что?
У нас никого не будет дома. А если придешь я собаку на тебя спущу!
Какая, блин, собака? Она вообще в своем уме? Что-то я собаки там не наблюдал.
У тебя ж нет собаки! Хомяка на меня спустишь?
Не отвечает, задумалась.
Хомяк там конечно еще тот, но не думаю, что он способен нанести мне тяжёлые телесные повреждения. Стою посреди улицы и как полоумный улыбаюсь, гладя на телефон.
Детские игры на заднем дворе!
И тут меня осеняет, а не подарить мне своей птичке еще и птичку! Хух, сам запутал себя. Мама всегда говорила, что живое существо не подарок, но я не могу удержаться, прости, мама. Захожу в зоомагазин: сколько ж их тут! Пестрые, большие, маленькие. А вот эта красавица – ярко-жёлтая канарейка!
– Эта вот, – показываю на птичку, – мальчик или девочка?
– Ну судя по клювику – девочка!
– Вот ее хочу и там все что для нее нужно, пожалуйста, тоже!
Будет теперь у моей птички напарница!
Вооружившись всем необходимым, исполненный гордости, я возвращаюсь в квартиру! Смотрю на крошечную птичку: она пока боится меня и жмётся на своей жердочке. Ничего, птичка, не я буду твоим хозяином! У тебя будет красивая хозяйка и бояться ее не надо, она, конечно, странная у тебя и меня, но хорошая… очень хорошая.
Быстро собираюсь – не явлюсь же к птичке лохматый и небритый. Смотрюсь в зеркало, но прям жених ни дать ни взять! Аж самому смешно… Сейчас только букета не хватает. Но это поправимо! Выхожу со всем барахлом, на углу покупаю огромную охапку эустом (и, да, я знаю, как называются эти цветы!) – серо-голубых, почти как глаза моей птички, и ловлю такси. Я еду, птичка! Еду к тебе!
Imagine Dragons – Birds
