Текст книги "Бумажный зáмок (СИ)"
Автор книги: Mut-Em-Enet
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
4. Разберёмся!
Лиза
Утро в нашем доме начинается с душераздирающего крика Майи
– Бетти, Джимми Джимисон пропал! Проснулась, а его нет…
– Господи, Майя, не надо ж так вопить, я думала, пожар не меньше. Он же хомяк, куда он из дома денется, нажрётся где-то бумаги и вернётся.
– Нет, Бетти, он сбежит и попадет под машину.
– Что тут за шум, а драки нет, – дядя Майкл тоже подхватился, – Майка, что уже?
– Джимми ушел…
– Это кто напомни? – дядя Майкл приподымает бровь.
– Хомяк это ее, – тащу сестру умываться.
Честно это Джимми Джимисон никогда не отличался высоким интеллектом, это можно было уже определить по его поведению. Ну как нормальным может быть животное, которое вначале активно гадит в клетке. А потом его развлечение – залазить на крышу своего домика и головой назад сигать в эти самые какашки. Найдётся, есть захочет – придет.
Но Майя была неумолима:
– Я сейчас попрошу Мисси и Маркуса, пусть еще его поищут возле дома.
Да уж утро началось… Сегодня мне предстоит переделать кучу дел и разобраться со сложными вопросами. Выхожу на кухню: там уже бабушка хлопочет, так душевно, по-домашнему. А еще сегодня приедет Вил, она просто там слезами изошлась, что не успеет с мамой попрощаться. Ну что ж… Главное, чтобы помнила… так моя мама всегда говорила.
Звонит Эй Джей, все и сразу:
– Эльзи, можно я вечерком заскочу к вам, а то мои родители решили сегодня все-таки не отменять выставку, а я не хочу тыняться там, чтобы каждая пожилая мадам меня по щеке трепала, вроде мне три.
– Ну конечно, ты еще и спрашиваешь, у нас сегодня будет немного шумно и тесно, но всем место найдем.
Мне даже немного стыдно стало: вчера Эй Джей несколько раз подходил и справлялся о моем самочувствии, а я даже вроде его не замечала. А Вал и Джесс (кстати они пара) так мне помогли с похоронами, а я даже спасибо не сказала. Ой, ну ничего у меня все жизнь впереди, успею поблагодарить.
Дядя Майкл спрашивает:
– Лиз, а если я у вас еще на пару дней задержусь. Тут надо еще пару дел уладить… Если что я в гостиницу могу поехать.
– Да ну что Вы, – улыбаюсь, а внутри торжествую, – конечно оставайтесь и столько, сколько надо.
– Миш, да ты что как не родной, – бабушка вмешивается в разговор.
И мы садимся завтракать, потому что подкрепиться не помешает.
Сегодня у меня длительная встреча с нашими адвокатами, вопросов много: от наследства до опеки над двойнятами. А мне же всего 19 лет, а по закону штата совершеннолетней я стану только в 21. Загвоздочка… ну ничего мы ж не даром платим миллионы адвокатам – проврёмся. Вот сейчас я рассуждаю как заправская хозяйка огромной корпорации.
А по поводу наследства, я думаю, проблем не будет, в крайнем случае Вал, она как один из соучредителей поможет. А вот, что с опекой – на кого оформлять? На бабушку – она не гражданка США, дядя Майкл тоже. Тоже буду Вал уговаривать, все-таки когда-то она была женой папы, пусть и фиктивной. Сама не верю своим рассуждениям, все как во сне…
А вот во сне я видела того кареглазого викинга с похорон. Вот же въелся в мой мозг, надо будет все-таки с Джимми (не хомяком Майи) встретился, не сегодня, так завтра.
Джимми – это молодой человек в статусе моего парня. Замысловато вышло? Статус правда еще не определен до конца. Вот все хорошо: красивый, богатый, ухоженный парень, но как-то не греет меня перспектива с ним оставаться. Проводить с ним время мне безусловно нравится, но вот быть официально его девушкой как-то не прельщает. Девчонки на моих танцах, когда его видят, начинают с ума сходить, мне конечно нравится их сумасшествие, но для меня это, как-то слишком просто.
Вот только не подумайте, что я – замкнутый синий чулок. И то, что я до сих пор девственница, вообще дела не меняет. Нет у меня ванильных иллюзий по поводу секса после свадьбы или поисков романтического героя. Просто есть, как есть. Мы с Джимми периодически занимаемся жестким петтингом. Я понимаю, что он бы дальше зашел, но мне…. Мне и так комфортно. В своем теле и при мой девственной плеве, хорошо мама меня не слышит. Или слышит?
Бабулю оставлю с двойней, отпросила их из гимназии, хорошо мисс Мартин, директриса все понимает, и дала им освобождение от занятий на недельку, а мы дядей Майклом едем в «Айскра Корпорейшен». Лиза, держим лицо, улыбаемся и машем!
Уже на первом этаже нас встречает Вал, она еще раз обнимает меня и Майкла. Поднимаемся на этаж, где сидят юристы.
Мне долго зачитывают какие-то пункты завещания, я слушаю, но пока не совсем понимаю. Детям нужно назначить опекуна и лучше бы это был родственник. Я не подхожу, еще слишком маленькая, дядя Майкл тоже. Бабушка – пасс, остается Вал.
Я очень ей доверяю: и, вуаля, попробуют именно ей передать опекунство и временные права наследования. Но нужно время, деньги и усилия.
Я знаю, что когда-то мой папа помог Вал самой вступить в наследство, поэтому тут как говорят, долг платежом красен.
Спускаясь на лифте, я почти ликую, мама ты можешь мной гордиться. Да мама!
Надо поехать в «Айскра Паблишинг» и дяде Мише туда тоже надо, хочет встретиться со всей издательской командой и редакторами. Впереди будет громкое назначение нового главного редактора, как ее иногда в сердцах называла мама, «этой богадельни».
Вот бы назначили Дядю Майкла, переехал бы из своего Лондона к нам с Элен и Виллом…
Ну это мечты, а как там решит совет директоров, на который сейчас я влияния не имею, пока не ясно. Но уверенна, что все будет ок, раз там есть Вал.
В «Айскра Паблишинг» все напоминает о маме. Даже запахи и звуки. Благодаря нам и этой работе она пережила последние девять лет и не тронулась умом. Я бывала на ее работе часто, особенно после гимназии перед танцами, так, как танцевальная школа буквально за углом. Иногда носилась по длинным коридорам и вела себя ну так…
Мы поднимаемся на этаж, на котором был мамин кабинет, он и сейчас сохраняет ауру прежней хозяйки. Ее бывший помощник, нынче руководитель департамента постпродакшена Сони, встречает нас у конференц-зала. Сразу кидается мне на шею и опять говорит, какие-то соболезнования. Да сколько ж можно…. Я устала, ведь никакие слова не могут ее вернуть. Дядя Майкл и Сони входят в конференц-зал и долго что-то обсуждают с собравшимися людьми, я не вслушиваюсь, а только выглядываю через окно на Манхеттен.
Когда возвращаемся с дядей Майклом к лифту, он чем-то озадачен.
– Все ок? – спрашиваю.
– Да, Лизок, все будет ок, тут надо мозгами раскинуть…
Куда он собирается кинуть мозги – пытаюсь фразу на русском трансформировать в своей американизированной голове.
И тут меня буквально сбивает выходящий из лифта и пахнущий алкоголем…. Мой викинг из сна.
Дядя Майкл подходит к нему вплотную:
– Ты рукопись принес, а чего ж меня не послушал и бухой уже.
– Мистер Боярский, сэр! Рукопись не принес. Но принес добрую весть: она будет!
Лицо дяди Майкла омрачается.
– Мэтт, ей Богу убил бы тебя сейчас, – берет кареглазого викинга за плечо и отводит в сторону.
А тот увидев меня, снова таращится. Вот идиот пьяный, и что ему еще нужно?
– Лиза, поезжай домой к деткам и бабушке и не забудьте встретить Виолетту, а я сейчас с этим типом разберусь и приеду!
Как он будет с ним разбираться – сам Бог не знает, но повинуюсь.
5. Куда?
Мэтью
Встаю, практически, как и каждый день, с больной головой. Курицы еще спят.
Твою ж мать! Что-то я вчера перестарался. Немного водит со стороны в сторону, и жесткий сушняк. Где эта вода, когда она так нужна. Хух, добрался до холодильника. Хочу выругаться, воды нет, только старый пакет с молоком. Прям антикварный, сколько ж ему? Тысяча лет?
Ладно, не привыкать – попью из-под крана. Меня, как нью-йоркского таракана со стажем, хрен вытравишь. Секунду решаюсь и тут же открываю кран. О, вспомнил, неплохо было бы и душ принять. Заваливаюсь в ванную – на полу полно пустых бутылок, мы и тут так сказать…
Отодвигаю бутылки ногой, потом разберусь. Залажу в душ, как же легчает…. Вспоминаю вчерашнюю ночь, ох и жарко было. Тело напрягается, и кое-что приподымается. Стоп! У меня бред или я и правда всю ночь с этими красотками, представлял Машину дочку! Ну это ж богохульство, извращение поганое. Даже я со своей пропитой психикой на такое не способен. Как оказалось, способен! Оборачиваю полотенце вокруг бедер. Надо выпить – пульсирует мысль. Заглушить чувство не свойственного мне стыда. Сливаю все остатки из бутылок… И когда мы столько успели выжрать??? Ну коктейль будет забойный – ну, чем не Лонг Айлэнд Айс Ти.
О, придумал, назову коктейль, эту амброзию пополам с нектаром – Лавлесс Айс без Ти. Миксолог из меня еще тот. Залпом выпиваю сей "коктейль Молотова" и замираю от приступа кашля. Допился, Мэтт. Получи и распишись!
План такой – поеду к Боярскому в «Айскру», звонить не буду, а то как пристанет, он уже наверняка там, а если нет… даже лучше – просто хоть гляну на Машин кабинет, попрощаюсь. И второй пункт – выбросить эту пигалицу из головы, ни фантазировать, ни мастурбировать на нее, не поминать ее имени в суе.
Мне уже нравится! Все-таки гениальность не пропьешь! Поверьте, я пробовал.
Чуть ли не пинками вышвыриваю сонных куриц из квартиры. Ну придёт Эсмеральда убирать – неудобно как-то будет. На лету не беру, а хватаю такси и называю хорошо знакомый адрес…
Она всегда знала, когда мне плохо и тонко чувствовала, что я сегодня сорвусь.
У нее всегда был шипучий аспирин, когда я жаловался на головную боль с похмелья. И она за меня переживала, ограждала, не попрекала… Захотелось завыть волком. Но ведь волки слишком верные животные, выбирающие пару хоть может не навсегда, но надолго. А какой из меня волк? Так ну может быть гривистый, видел по Дискавери, они прикольные. И такие же взъерошенные как я. Кстати, когда я решил отпустить бороду, думал, что это дело меня так увлечет, но что-то пошло не так.
Как все барышни представляют мужчину с бородой? Ламберсексул в клетчатой рубашке и смоляные волосы, и такая же борода. А у меня такое счастье откуда? Отец – блондин-англичанин – 1 штука, мать полячка – блондинка – 1 штука. Ну не быть мне брюнетом с брутальной щетиной. Не с– у-д-ь-б-а!
Вообще-то таких так я – называют генетическими уродами: блондин, а очи-то карие… Во как! Наука.
А вот Машину Элизабет уродом не назовёшь: стальные глазищи вон какие, не в маму, так в папу (он бы, наверное, меня точно не одобрил), один хрен, куколка с точенной фигуркой и густыми светлыми волосами. Мэтью, Мэтт, не забывайся, и хорош фантазировать, сам же себе запретил.
Не заметил, как оказался в «Айскре», такой приятный каламбур. Поднялся на этаж и ни много ни мало увидел – мою фантазию… Испуганную девочку со стальными глазами. Она отшатнулась от меня как ужаленная. Господи, какие мы нежные.
И тут мои предфантазии прервал Боярский… Факинг шит, все-таки выругался, хорошо, что про себя.
Девочка ушла, я только и успел глянуть ей вслед из-за плеча великого и о, ужасного, Майкла.
– Мэтт, да что ж ты творишь, совсем слетел с катушек… Маши уже нет, так ты решил, все что она для тебя делала – перечеркнуть.
– Да, брат, Майкл, вот сволочь я последняя, но ее бумажные замки вокруг меня надо перестраивать, малы они мне стали.
По-моему, Майкл не понял:
– Ты бредишь, Мэтт????
– Та художественные образы все лезут и лезут в мою талантливую голову. А знаешь, Мишель, ну он меня точно сегодня убьет, – предложение моё для тебя будет неожиданным, но… я думаю ты не откажешься.
– Выпить? – Майкл был суперпроницательным.
– И за что тебя и люблю! – я его обнял Майкла одной рукой.
– Мэтью, ты в своем уме, ты точно думаешь, что щас все брошу и с тобой пойду бухать?
– Миша (я назвал его так, как говорила Маша), – у тебя выбора нет. Либо ты пьешь, смотри, я сдерживаюсь и не говорю грубых слов, либо потом вынужден будешь искать меня по барам Нью-Йорка, но мы же с тобой знаем, что этих баров – легион.
И понесла нас волна алкоголя и наслаждений в далекие дали.
Все точно не помню, но было, по-моему, пиво и много водки или, как ее, маленькой гориллы (горилки что ли). Это какая-то другая водка, или не водка, ну вещь забойная. И еще я рассказывал, что мои предки – поляки изобрели эту самую водку. Помню мама мне читала интересную сказку про рыжего черта, который эту самую водку вроде как придумал. Крутая польская сказка… ну и правильно детям надо всегда говорить о вреде алкоголя… Поддерживаю.
Потом мы переместились с Майклом в какой-то попсовый клуб на Верхнем Ист-Сайде и вдвоем аж скривилась. Что за пафосный гадюшник, блин.
Мне пришла счастливая мысль – поехать в «У Педди». Меня сегодня прям несет…
Опираясь друг на друга, как истинные алкаши, мы ввалились в мой любимый бар.
Шеймус понял, что мы в дрова: прогнал каких-то хмырей из-за стола, и усадил нас. Молча поставив бутылку своего самого отстойного пойла, ушел.
Собачий пир, прям!
Мы медленно без тостов стали пить тягучую горькую жидкость
– И пусть земля пухом!
– Вечная память!
– Пусть покоится с миром!
Потом Майкл сказал тост, который я так и не понял до конца. Русский и украинский я знал немного. Тусовался с ребятами на районе… Польский лучше – но все равно не идеально.
– Чтобы мертвые не вставали, а живые не умирали…
В принципе, привет, Капитан Очевидность! И планка падала и била меня по голове. Майкла видно хорошо шибануло. Везти его ко мне, та ну! А может, туда, где его ждет девочка из моих фантазий? Сам же спровоцировал, сказав, что гостит сейчас в доме Маши. Это меня только распалило. Я позвал Шеймуса, вызвал такси, куда ехать, хрен его знает? Потом меня осенило! Едем к Маше!
Alice Merton – No Roots
6. Радушная хозяйка
Лиза
После визита в «Айскра Паблишинг» я заехала домой. Буквально на минуту… И застала странную картину: двойнята ползали на коленях в гостиной и снова что-то искали.
– Джимми?
Майя посмотрела на меня грустно:
– Он пропал навсегда, – ее глаза наполнились слезами.
– Да вернется он, – я стала успокаивать сестру, – чего горевать.
– А вот мама бы не отступилась, – добавил Ник.
Да, я согласна, мама бы не отступилась и организовала бы целую поисковую экспедицию, лишь бы найти этот никчемный комок шерсти. Но я – не мама!
– Я вам говорю, найдется он, – я прикрыла глаза изображая из себя медиума, – прям вижу его в каком-то темном и тесном месте.
– Что правда? – в глазах Майи зажглась надежда.
Какие они еще маленькие, еще можно немого их обмануть. Хотя сейчас я балансирую на грани.
– Встаём с колен и идем мыть руки. Я уверенна, что он с дня на день нагуляется и вернется в семью.
Бабушку застала на кухне за типичным для всех бабушек занятием – она вязала. Я смотрела, как она ловко перебирает спицами и даже залюбовалась.
– Нервы успокаиваю, – пояснила она, – а то двойнята давали сегодня жару с этим хомяком. Няню чуть до слез не довели.
– Я уже их отправила, так что сегодня больше, надеюсь, они не вернутся к своим поискам. Бабулечка, я сейчас поехала в аэропорт встречать Виолетту. Ты, пожалуйста, попроси Мисси подготовить еще комнату, ну и с ужином…Я думаю, ты поняла!
Бабушка кивнула.
Маркус уже ждал меня, но я все-таки предпочла сама сесть за руль своей машины и отпустила его на сегодня.
Вил, мамина лучшая подруга, прилетала к нам часто. Они знали друг друга очень давно и всегда делили все горести и радости. Вил буквально набросилась на меня и принялась целовать и обнимать. Даже люди стали оборачиваться.
– Боже, Лизка, такая ты красавица и такая взрослая.
А между прочим видела меня полгода назад. Виолетта, такая Виолетта.
Когда мы сели в машину Вил повернулась ко мне и грустно сказала:
– Я не стану тебе сейчас говорить, что соболезную, я думаю, ты этого наслушалась. Лиз, я уверенна. Что она бы хотела… – она запнулась, – чтобы мы все жили дальше и радовались каждому новому дню, которого для нее уже не будет.
Заплакала.
– Отвези меня сейчас не домой, а к ней. Может уже и поздно, но хочу попрощаться.
Мы вышли на тонкую дорожку, ведущую к могилам. Надгробье уже успели установить.
Вил присела на корточки и что-то стала шептать. Я старалась не вслушиваться, понимая интимность момента. Они прощались – и это только их время. Не для посторонних ушей.
Всю дорогу до дома мы проплакали. Ну, когда ж я наконец возьму себя в руки. Через неделю, две, три, месяц, год. Слезами тут не поможешь, а вот сдержаться не могу. Надо просто успокоиться!
Домашняя кутерьма вывела меня из горестных дум. Вил облобызала всех: бабушку и двойнят, и даже попавшую под горячую руку Мисси, которая уже накрывала на стол.
Тут еще Эй Джей ввалился, как и обещал.
Какой же у меня симпатичный брат. Нет. Они оба симпатичные, к тому же Ник очень похож на маму. Но Эй Джей… Давайте поясню. Эй Джей – сын Вал и Джесс, но его биологическим отцом является мой папа. Так получилось. У нас разница чуть больше двух лет.
Все говорят, что Эй Джей, он же Алекс Младший, просто копия моего папы. Я бы даже сказала улучшенная копия. От его стальных глаз все девчонки сходят с ума уже при первой встрече. И он, подлец, это знает и умело пользуется. Уже перестала знакомить его с подругами, чтобы потом не выслушивать их разговоры: любовную лабуду и бредни «типа Эй Джей то, Эй Джей се». И личная жизнь у него намного насыщенней моей… В том числе и сексуальная.
Мы с самого детства очень дружим. Именно дружим, обходя братско-сестринские недомолвки. И знаем друг о друге практически все. В пределах разумного конечно.
Эй Джей – мастер здороваться. Для каждого у него припасено своё приветствие. С Ником прям целый ритуал из рукопожатий. С Майей – чмоки-чмоки. Бабушке он всегда целует руку (подлиза). Вил обнимает. А меня просто трепет по волосам.
– Что у вас вкусненькое? – сразу направляется к холодильнику и сразу нарывается на недовольный и строгий взгляд бабушки.
– Алекс, не кусочничай, сейчас за стол сядем – и поешь.
– Ну хоть пива мне можно?
– Какое пиво? Да и нет у нас его…
– Знал бы, захватил.
– И давно ты пиво пьешь?! – усмехаюсь, прерывая его браваду. Просто знаю, что Вал и Джесс ему явно такого не позволяют.
Усаживаемся за стол и принимаемся за ужин: двойнята играют с едой, за что моментально получают нагоняй от бабушки. Вил рассказывает про свой бизнес: открыла салон красоты для животных. Эй Джей описывает новую выставку Джесс (она кстати художница).
А я смотрю на этот галдеж и радуюсь, что у меня есть семья. Что бы я без них делала? Особенно сейчас.
После просмотра нескольких серий сериала и бешенных баталий на приставке двойнята уходят спать. Эй Джей тоже укладывается, чтобы строчить ночные послания очередной даме сердца. Бабушку провожаю до комнаты, прямо чувствую, что она очень устала.
Остаемся мы с Вил.
– Лиз, как твоя учеба?
– Нормально, еще надо вот сдать один проект и смогу закрыть семестр.
О хорошо, что она мне об учебе напомнила. Точно! Проект! Еще завалится мсе не хватало. Даю себе обещание сегодня же приняться за дело.
– А мальчики у вас в колледже есть?
Ну какой странный вопрос? Почему-то все очень любят его задавать…
– Конечно! И мальчики, и девочки.
– И? – Виолетта приподымает бровь
– И, что?
– Ты с кем-то встречаешься?
И тут Вил меня наталкивает на мысль – надо сейчас перезвонить Джимми.
– Да, есть там один….
У Вил вибрирует мобильный, спасая меня от дальнейших расспросов. Уходит в свою комнату, попутно желая мне спокойной ночи.
Набираю Джимми. Не поздно ли для звонка, Лиз? Ничего, это наша фишка – общаться по ночам.
– Привет, – голос на том конце сонный
– Привет, как жизнь?
– Ок, – ты как там? Как себя чувствуешь?
– Уже почти в норме… Вру
– Я уже очень за тобой соскучился, встретимся?
– Да, конечно.
И мы договариваемся на завтра.
Мне нужна какая-то разрядка, а то так можно закиснуть совсем.
Беру свой ноут и принимаюсь за работу над проектом по истории искусства.
Когда я выбрала факультет истории искусств, мама очень удивилась.
– А почему не языки или литература, – спросила она.
– Это все очень избито… Ну вот приеду я к немцам, к примеру, и что скажу – я знаю ваш язык! Ха – ха. А литература?! Сидеть и днями разглагольствовать про судьбы вымышленных героев и критиковать уже мертвых поэтов и писателей???
– Ой, Лиз, ну представления у тебя… Ну раз выбрала историю искусства… а языки все равно надо учить. Просто чтобы понимать других людей немного лучше.
И я взяла себе еще курс испанского. В гимназии он у нас был обязательно. По большей части я практиковала свои скудные знания на Маркусе, который терпеливо выслушивал меня и иногда даже поправлял мое странное произношение
Итак, скульптуры Жоана Миро. Я углубилась в чтение.
Из полудремы за компом меня вывел странный звук… В дверь кто-то… Нет, не звонил, а тихо шкребся. Я на цыпочках, чтобы не разбудить всю честную компанию, подошла к двери. И услышала… Тихое пение.
Голос дяди Майкла выводил незнакомую мне мелодию: «Мама, я не могу больше пить…».
Я приоткрыла дверь и увидела потрясающую картину.
Майкл с прикрытыми глазами (явно в невменяемом состоянии) продолжал мугыкать себе под нос странную песню, опирался на загадочного и изрядно пьяного незнакомца, того самого с похорон, того, что мы застали сегодня в «Айскра Паблишинг».
– Милая барышня, разреши войти, – шутливым тоном сказал незнакомец.
– Что происходит? – спросила я.
– Мой милый друг слегка перебрал, ну с кем не бывает, и я предлагаю сейчас его уложить и тогда я тебе расскажу, что происходит.
Он втащил дядю Майкла, который уже не издавал никаких звуков кроме тихого храпа, в дом и я рукой указала, где его комната, приложив палец к губам. Только потише! Не хватало еще весь дом перебудить. Незнакомец лихо уложил дядю на кровать. Какой все-таки сильный. И стянул с него обувь, потом с другой стороны подтянул его на подушку.
– Укроешь его потом, раздевать – не советую! Завтра сам все сделает, – дал мне указания незнакомец.
– А еще оставь ему воду и шипучий аспирин. Я думаю, у него будет изрядно болеть голова, – он театрально схватился за голову.
Все-таки тоже до чертиков пьян.
Мы тихонько вышли в гостиную. Мне уже не терпелось спровадить ночного гостя побыстрее…
– Могу Вас проводить до двери!
Мужчина уставился по сторонам
– Так вот ты какой, дом Маши!
Маша? Он знает, знал мою маму…
Ах да он же был на прощании!
Пьяно тряхнул головой и икнул:
– Мне, пожалуй, пора!
– Да-да, Вы и так уже задержались.
– А ты, я смотрю, – радушная хозяйка, – подмигнул мне.
И уже направился к двери, но вдруг остановился и резко повернулся ко мне.
Губы незнакомца расплылись в лукавой улыбке:
– А где прощальный поцелуй и спасибо, что притащил твоего дядю?
Я просто опешила от его наглости. И вообще целоваться с незнакомыми и пьяными мужиками, вот именно сегодня не входило в мои планы.
– Вы уже окончательно упились и поехали? – я покрутила пальцем у виска.
– Ты – прям экстрасенс! – он полез ко мне целоваться…
В моем доме, среди ночи, пьяный… Меня аж начало трусить от гнева. Я яростно вырывалась, но его объятья были такими сильными, что шанса позвать кого-то на помощь не было. Мое тело сжалось в его крепких руках. Я колотила его по груди, но это не дало никакого эффекта. Его губы были все ближе и ближе. Пыталась плотно сжать свои, но это не помогло. Его поцелуй был властным, горячим, проникающим. И со вкусом какого-то мерзкого алкоголя. Мне сейчас нужно было принять неизбежное.
Потом он меня отпустил:
– Да Вы вообще уже?! Я сейчас буду кричать и вызову полицию…
– Во-первых, птичка, кричать ты не станешь – ты же умная девочка и не хочешь всех разбудить, во-вторых, что ты скажешь полиции: злой дядя поцеловал… И?
Птичка? Так мой папа всегда называл маму. Воспоминание всплыло неожиданно.
– Да Вы – идиот какой-то, пьяный идиот!!!
– А вот это, птичка, уже открытое оскорбление! Хоть ты и права, я – идиот!
– Вот, и шут гороховый!
– И за это спасибо! И на сим разрешите откланяться. – поклонился. Ну точно шут!
Меня прям разрывало от желания огреть его чем-то тяжелым…
– Да Вы вообще кто такой?
Он приосанился и на манер героя Бондианы произнес своим хриплым голосом:
– Мэтью. Мэтью Лавлесс. К твоим услугам, птичка.
– Пошел вон! – и попыталась его вытолкнуть за дверь. Но оказалось, что это не так просто – чугунный он что ли.
– Ох, птичка, некому вот заняться твоим воспитанием!
– Уходите, мое воспитание – не Ваше дело! За собой следите: с утра ходите пьяный и дядю Майкла напоили, и ворвались ночью в чужой дом…
– О, птичка, так ты еще и ханжа… Такая молодая, такая красивая – и уже ханжа.
Тут я почувствовала, что-то теплое и пушистое коснулось моей ноги… Тихо взвизгнула. Машинально отскочила в сторону и спряталась за уже знакомого незнакомца. Чертов Джимми Джимисон вернулся и шастал у двери.
– Не бойся, птичка, я защищу тебя от страшного зверя, – и мужчина ловко накинул свой пиджак на Джимми и поймал его.
Потом, вот же любитель театральных эффектов, стал на одно колено и торжественно вручил мне хомяка.
– Спасибо и Вам пора, – мне все таки удалось вытолкнуть за дверь ночного гостя.
