Текст книги "Бумажный зáмок (СИ)"
Автор книги: Mut-Em-Enet
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
7. Родственник
Мэтью
Эй парень! Это уже становится традицией – вставать с жуткой головной болью. Надо как-то уже завязывать, а то и бухать будет не на что. Все-таки источники дохода у писателей, ну не то, чтобы стабильные. Первая моя книга разлетелась как горячие пирожки, есть, конечно, небольшой стабильный доход, но не более… Вторая – ну тут полный провал. Как Майкл с Машей не пытались меня вытащить – 2 года тупо плевал в потолок. Ну а третья – только благодаря их подсказкам… Денег мне принесла много. Вот и квартирку прикупил. Недешевую. А так я не очень любил деньги – и они мне отвечали взаимностью. Поэтому при каждой встрече мы расставались без сожалений.
Ну вчера была и попойка! Чего это мы так средь бела дня и потом еще ночью. Пили, не чокаясь, без закуски! Блин, да я понял, мне нравится сам процесс возлияний… Но не результат! Чугунную голову не оторвать от подушки.
Но кое-что из прошлой ночи очень уж плотно засело в моей голове. И какого лешего я поперся к Маше домой! А там еще этот воробушек… Ни дать не взять – птичка-невеличка! Глазенки испуганные, личико разрумянилось. Ох, и переживает она за Майкла, вон как тихо все провернула, что бы его остальные не засекли в таком состоянии. Ну и я хорош… Просто не сдержался… Да нет, вот как раз сдержался… А мог бы прям там ее и… Гоню шальную мысль… В тюрягу не хотелось, неясно вошла ли девочка в возраст согласия… Риск, конечно, – благородное дело … Если бы был не так пьян и согласия бы не спрашивал. А так все ограничилось поцелуем и не совсем удачным кстати. Но меня даже завело, как она билась в моих объятьях, вот только шанса вырваться у птички не было. И потом еще и обзываться стала. Если бы на твоем месте была другая, птичка, я бы ни на секунду не задумывался, что делать. Но так не хочется осквернять тебя и дом Маши грязными приставаниями.
Попробую все-таки встать. Время взять себя немного, хоть немного поработать, а то проснётся злой с похмелья Боярский и таки скрутит мне шею.
Сажусь за ноут… Открываю новый документ. Блин нифига в голову не лезет, одна туфта какая-то. Так мне нужно что-то для вдохновения… Ага строка браузера. Начинаю набирать: «Порн…» Стираю, вот точно не до этого сейчас. А потом на одном дыхание вбиваю «Элизабет Айскра».
И получаю любопытные результаты. Ха-ха, ну ты, Мэтт даешь, уже девок гуглить стал.
Вижу ее фотки, много, профиль в Инсте, любопытно. Ага вроде так на вид все прилично. Не задницы на пол-экрана, не фоток с бокалами. Все какие-то галереи с картинами и танцы. Так ты еще и танцуешь, птичка? Ага вот то что я искал… 19? Будет скоро 20… Хм, ну да разница в 15 лет… это что-то. В отцы ей не гожусь еще, в любовники – уже. Тю, на тебя, Мэтью Лавлесс… Ты бы еще костюм на свадьбу пошел выбирать… Где ты, а где она??? Тебе нужен кто-то попроще и постарше. И Маша б явно не одобрила, что ты клинья к ее дочери собираешься подбивать. Хотя Маши уже нет, и никто меня не пожурит…
Сижу тут, разглядываю птичку… Плотоядно улыбаюсь… такой себе дворовой кот перед броском. Берегись, птичка, я иду.
Из моих орнитологических наблюдений меня вырывает звук звонящего телефона:
– Психбольница слушает, – ну люблю я, люблю начать разговор с шутки, – тем более номер-то определился…
– Тебя уже наконец-то поймали? – голос Боярского напоминает рычание медведя.
– Ага, – парирую я, – только вот смирительную рубашку развязали, чтоб смог трубку взять…
– Ты что там, уже с утра…, – видно от слова «бухаешь» – у него начинаться рвотные позывы.
– Пока нет, но вот думаю, а не принять ли мне чего для настроения и вдохновения…
– Даже не начинай, – рукопись завтра с утра должна быть у меня, усек? – видно Майкл не привык к таким обильным возлияниям.
– Да, мой генерал!
В трубке гудки.
Тру глаза и виски, уже половина 12. А у меня и слова не написано. Хочется очень грязно выругаться, но делать это без свидетелей как-то неинтересно. Мэтт, к работе! И опять в моих фантазиях порхает маленькая птичка с бездонными серыми глазами. Может мне и книгу так назвать? Выдавливаю из себя первую строчку и стираю напечатанное… Хрень какая-то.
Все-таки надо выпить, осматриваю комнату: все бутылки вокруг меня пусты. Пусты как моя жизнь… Надо выйти в ближайший маркет и затариться, а потом и можно и творчеством заняться. Набрасываю куртку на голое тело, а по хрен, и выхожу из квартиры.
Вильямсбург – не самый респектабельный район, но зато алкогольных лавочек и забегаловок тут много. Через дорогу вижу маленькую кофейню, вглядываюсь в стекло и вижу…. Маленькую птичку, которая о чем-то щебечет с хлыщем в дорогом пиджаке. Даже как-то странно, что они не выбрали для своего рандеву, что-то более приличное… И хочу это развидить, чувак целует птичку прямо в клювик. Сука! Мэтт, приём, чем ты думаешь? Тебе-то что, птичка не твоего полета, родной…
А потом происходит то, чего я не ожидаю, птичка поворачивается к стеклу и смотрит прямо на меня… Так! Что делать? И я резко отпрыгиваю в сторону как от ударной волны… бежать отсюда… Взрослый же мужик, а как пацан ей-Богу. Но считаю свой манёвр недостойным и все же захожу в кафешку. Пусть не думает, что спугнула меня своим взглядом… А вдруг я решил зайти за кофе, смотрю на часы, в 12 дня? Прохожу рядом со столиком птички и просто с идиотской улыбкой говорю:
– Привет, птичка!
Выгляжу со стороны как полнейший кретин. Да еще и одет как бомж из-под моста, небритый, лохматый и помятый.
Она отрывает взгляд от своего собеседника в ее глазах испуг:
– Вы меня преследуете? Заметила, как Вы смотрели через стекло…
Хлыщ в дорогом пиджаке, на вид пацан лет 20–25, лощеный и смазливый, напрягается.
– Лайза, что тут происходит? Кто это?
Я еще больше разлохмачиваю волосы и зачем-то ляпаю:
– Родственник я ее, – чуть тише добавляю, – по матери, дальний! Давно не виделись!
Ага с самой ночи.
А потом с довольным лицом заказываю кофе с собой.
Сам не помню, как я вылетел из той кафехи, даже не успел рассмотреть выражения лица птички. Выбросил гребаный кофе в мусор со всего маха. И поплёлся в магаз – набрал кучу разного горючего полные руки, без пакета и направился к своему дому. Ну и второй сюрприз! Эта самая птичка с хлыщем вошла в соседний подъезд. Хорошо, что меня хоть не видела с моим барахлом.
Элизабет Айскра? В Вилямсбурге? Днем? Паззл не складывался. Я еще тоже устроил показательные выступления. Так, Мэтт, потом подумаешь про девчонку, в душе там, например, а сейчас, остограмся – и писать!
Maroon 5 – This Love
8. Потенциальная убийца
Лиза
Бужу Майю и Ника, сегодня они с бабушкой и Вил едут по магазинам. У Майи радость – вернулся ее хомяк. Я после ночного происшествия посадила беглеца в клетку.
Та да, сам вернулся еще и дверцу клетки за собой запер. Просто пример дисциплинированности… Даже самой смешной.
Знали бы они, какой ценой мене этот хомячина вчера достался.
Да ладно не время сейчас!
Пойду посмотрю, что там с дядей Майклом. Я никогда его таким не видела. Это, наверное, этот шут гороховый его так вчера накачал. Стучусь, никто не отвечает. Тихо вхожу, он лежит скрючившись.
– Лиза, это ты?
– Я, – отвечаю ему.
– Боже, как я тут оказался вчера, надеюсь не ты меня таскала.
– Нет, Ваш друг Вас сам и дотащил, и уложил, а я только воду приготовила и укрыла.
– Эта сволочь белобрысая, никакой мне не друг, собутыльник хренов.
Вслух не говорю: вряд ли бы дядя Майкл водился с таким…
– Лиза, я сейчас немного еще полежу и смогу встать…
– Что это вчера такое было, а дядь Миш (называла его как в детстве)? Что за праздник такой?
– Что ты, Лизка, как сварливая жена, ну встретил…. И захотели культурно отдохнуть…
И, видимо, отдохнули, думаю, но вслух произношу:
– Не бережете Вы себя, – глажу его по волосам.
Выхожу и направляюсь в столовую, там уже все накрыто только меня и ждут: двойнята делят блинчики, бабушка пытается их воспитывать, Вил что-то показывает Эй Джею на телефоне.
– А Миша не будет завтракать? – спрашивает обеспокоено бабушка.
– Нет, бабуль, он много работал ночью, выйдет чуть позже.
После завтрака вижу сообщение от Джимми:
Давай не будем откладывать встречу на вечер, а встретимся возле твоей квартиры в 11.30. У меня свободный день и я очень соскучился!
Ну ок, раньше так раньше, думала поработать над проектом. Ничего перенесу свои страдания на вечер. И потом еще после встречи с Джимми нужно заехать на танцы.
Буду ли я ездить на турниры в этом году не знаю, но поддерживать в себя в форме обязана. Эх, турниры, я даже себе нового платье купила для стандарта, ну, наверное, не судьба…
Танцевать я любила всегда. Мама даже рассказывала, что, еще будучи младенцем, пыталась лежа на спине ножками-ручками в такт музыке двигать. А потом ходила в разные студии и в бальные танцы пришла только в 6 лет. Пару нашла себе быстро и пока не переехала в США у меня был один единственный партнёр, с которым мы отлично станцевались. А США, тут все по-другому: партнёры менялись, а я продолжала переходить из категории в категорию, набирая мастерство. Последние пять лет выезжала на международные турниры и занимала призовые места. Сколько же нужно сил вложить, чтобы танец на паркете был непринужденным, сколько сделать ошибок на тренировках… Один хореограф еще до нашего переезда сказал моей маме, что фактура у меня для танцев отличная, а вот суставы слабоваты. Она даже предложила найти мне другое занятие, но я отказалась. Танцевать для меня было слишком важно. Впрочем, слабые суставы не помешали мне и моему партнеру стать чемпионами мира в стандартной программе. Я всегда была упорной.
Эй Джей собирался домой.
– Тебя подвести, хочу заехать сегодня в свою квартиру, – предложила я.
– Слушай, Лиззи, – я уже знала этот тон, – насчет квартиры. А можешь мне на выходные одолжить ключи.
– Зачем?
– Ну у меня свидание и очень нужно…
– Опять будешь каких-то неясных барышень водить…. А я там между прочим живу…
– Я думал ты скоро переедешь сюда?
И он был прав, еще долго я не вернусь в свою уютную квартирку в Вильямсбурге. Ведь рано или поздно бабушка, Вил и Дядя Майкл уедут и я же не оставлю детей с няней. Тут еще и вопрос по опеке не решен. Надо будет заскочить поговорить к Вал завтра.
– Хорошо, Алекс. Я тебе дам ключи, но, пожалуйста, не забудь за собой все убрать! Не шуметь и не выпивать мне там!
Он подскочил по мне и чмокнул в щеку:
– Вот за что я тебя люблю, Лиззи, что ты у меня – добрая душа!
– Свои подлизывания оставь для девиц, а мне что там порядок был!
– Я лично вынесу мусор.
Он имел в виду полные мусорные ведра упаковок от фаст фуда, бутылок и кучу использованных презервативов, которые я выгребала после него каждый раз, когда он просил ключи. И что характерно, каждый раз он приводил новых девиц. Балбес!
Ну отказать ему было выше моих сил: он и двойнята – это вся моя родня в Америке.
Запариваться с прикидом для встречи не стала: натянула черную футболку, джинсы, сверху накинула кожаную курточку. Вещей у меня тут было не так много, как дома. Длинные волосы собрала в небрежный высокий хвост, пару взмахов туши – и я готова. Я не из тех, кто проводит у зеркала часы… Мне просто остановится скучно…
– Вау, сестренка, отлично выглядишь, – присвистнул Эй Джей.
– В доме не свистят, – я хорошо помнила мамины слова.
– Правда, Лиззи, на тебя хоть тряпку половую надень, все равно будет красиво.
– Я тебе ключи дам, так что подлизываться не обязательно. Я самая обыкновенная.
– Лиззи, ты что сама не знаешь, какая ты потрясающе красивая девчонка. Можем сейчас любого мужика на улице поймать и он тебе это прямо сразу скажет. А этот твой, еще имя у него такое…. Как у хомяка Майи…
– Джимми..
– Ах, да Джимми, сколько он там за тобой бегал, год или два?
– Никто не за кем не бегал…
– А все потому, сестренка, и если бы меня сейчас мои мамаши услышали, убили на месте, – что, чтобы чувствовать себя уверенной – мужик тебе нужен нормальный …
– Вот спасибо, только советы от тебя, молокососа, мне не нужны, – и щелкнула его по носу.
В машине Эй Джей без умолку трещал, даже радио можно было не выключать.
Подвезла его к дому:
– Пока! Мамам привет, скажи Вал я завтра заеду, и ей тогда ключи от квартиры оставлю.
– Прям ей так и отдашь…
– Ну ты странный, ну давай я их в книжку спрячу. Типа передаю тебе почитать.
– Да в каком веке ты живешь – книжку… Ты бы их еще в батон засунула.
– Ну тогда сам заезжай до выходных, раз такой умный! Чао!
До Вильямсбурга добралась быстро, Джимми уже ждал меня возле подъезда.
– Привет, малышка, – он поцеловал меня прямо в губы, – как ты? Обнял.
– Уже немного получше…. Опять соврала
– Сразу к тебе или в кафешку заглянем, помнишь ту, где мы когда – то сидели?
Конечно я помнила, это была та кафешка, где я каждый день перед походом в колледж покупала кофе и вечно опаздывала.
Мы только присели и Джимми меня еще раз чмокнул. За замусоленным оконным стеклом я увидела знакомое лицо. Вчерашнего ночного гостя, шута горохового. Он повел себя очень странно. Поймав на себе мой взгляд, тупо отпрыгнул. Ну не дурак вообще! Что он тут делает? Может он маньяк какой-то?
Что было дальше вообще не поддавалось никакой логике: этот придурок вошел в кафе, подозвался со мной и еще сморозил глупость, что он мой дальний родственник. Что с ним вообще такое?
Когда он смылся, Джимми странно на меня посмотрел:
– Родственник?
Я улыбнулась, отступать было некуда, после такой-то его выходки:
– Очень дальний и мы не общаемся, потому что он страдает слабоумием…
– Это я и заметил.
Мы быстро допили кофе, и я предложила подняться ко мне. Честно, я не понимала, как выглядит со стороны мое приглашение.
Моя квартира светлая и просторная, с уютной кухней и двумя спальнями. Мне не хотелось чего-то гигантского, а тут сохранилось особое очарование старого Нью-Йорка.
Джимми прямо с порога начал меня целовать. И я поняла, ЧТО спровоцировала своим приглашением. Это в глазах Джимми наверняка было прямое приглашение на секс.
А потом в голове мелькнула мысль – а почему бы и нет, что я на самом деле теряю, и хранить эту девственность для мужа не собираюсь. И скорее всего уже пора. Только я не так себе представляла свой первый раз!
Поцелуи Джимми были настойчивыми. Я невольно сравнила их с поцелуями этого идиота… Чего я в такой момент о нем думаю? Лиза, выбрось его из головы. Он пьющий, грубый и старый. А еще эти его хулиганские замашки и странные речи… Кто ж ты такой Мэтью Лавлесс… Даже фамилия какая-то дурацкая… Лиза. О чем ты думаешь… Вон парень как старается, а ты все своего шута горохового вспоминаешь… Сдался он тебе вот сейчас именно? Своего?!
Джимми уже увлек меня на диван и стал раздевать. Снял мою куртку, потом принялся з футболку и джинсы.
– Лиззи, я так тебя хочу – прошептал он мне на ухо.
Наверное, это должно было быть очень сексуально, но мне резко стало смешно. О чем я думаю? Да о ночном происшествии с хомяком. Оставшись в одном белье, я просто тупо рассмеялась, вспоминая как этот шут комично вручил мне пушистого беглеца.
Джимми уже распаленный до предела отпрянул от меня.
– Я что-то смешное сказал, Лиззи, – это лицо помрачнело.
– Нет, нет все в порядке, – пыталась успокоится я…
Он сел на край дивана:
– Вот всегда ты так. Я тут перед ней: и так, и эдак. А она смеется над моими чувствами!
– Нет, ну что ты, просто вспомнила резко один анекдот и не удержалась…
Врать ему стало традицией.
– Анекдот говоришь, а, по-моему, ты опять решила меня продинамить, – его голос стал злым:
– А знаешь Лиззи, в чем дело, ты меня просто не любишь и не хочешь. Я за тобой бегаю как щенок два года, пытаюсь подстроится под твое расписание и настроение, а ты ни разу не пошла мне навстречу. Скажи кому! Не спать с собственной девочкой…
– Джимми, вот сейчас ты на меня откровенно давишь, ты как маленький. Или для тебя уже дело чести лишить меня девственности?
– Я хочу лишь полностью тобой обладать… А ты смеёшься…
– Звучит как строчка из женского романа…
– Мне уже это надоело.
Джимми встал.
– Ты смеёшься надо мной, издеваешься. А я просто тебя люблю, понимаешь, люблю, Лиззи! Для меня секс с тобой – это мечта. Мне хочется, чтобы все было идеально.
– Но нам и так было хорошо, правда же?
И меня осенило, я действительно его не хочу и мои мысли о том, чтобы лишиться с ним девственности – полный бред.
Вот, а сейчас чувствую себя черствой и циничной сукой. Я не хочу с ним спать, не хочу, чтобы он был у меня первым. И он для меня, прости, Джимми, временный вариант. И пора бы мне все расставить на свои места.
– Джимми, я уже давно хотела тебе сказать, я тебя не люблю и спать с тобой не согласна. Да нам было пару раз хорошо, это был прекрасный, я бы сказала, бесценный опыт, но прости. Ты хороший человек, но быть с тобой я не могу. Прости!
Ляпнула и теперь не предугадаю его реакцию. Джимми приближается. А даже прощу, если он ударит меня. Но он просто берет мои ладони и кладет себе на лицо.
– Я понял, тебе нужно время, ты же пережила такое и это просто нервный срыв…
Он отказывается понимать мои слова. Надо что-то делать:
– Я абсолютно спокойна, в своем уме и при ясной памяти.
– Нет, – ну такую реакцию я не ожидала, – я понимаю. Тебе нужно время!
Вот заладил.
– Ты не поднимешь, пока ты меня целовал и раздевал, я думала о другом мужчине…
Сама не понимаю зачем говорю эти жестокие слова.
Джимми отпускает мои руки. Если он еще хоть секунду помолчит, я мозгом двинусь.
– Ну и сучка же ты, Элизабет, богатая, надменная красивая сучка. Тебе любого пальцем поманить, и он побежит как привязанный… И меня тоже поманила, влюбила в себя, а теперь наигралась и решила отшить. Так вот не выйдет.
Хватает меня за запястье.
– Я пришел сюда тебя трахнуть, и я трахну…
Я, напоминаю, в одном белье, пячусь назад.
– Ты же в любви признавался…
– Ну вот и покажу тебе, как я сильно тебя люблю… И никто тебя не защитит!
Я не знаю: мне кричать, звать на помощь? Полный ступор от таких резких метаморфоз моего кавалера.
Он силой кидает меня на диван, расстёгивает брюки.
Я думаю, чем бы его таким унять, и когда он наваливается на меня всем телом, хватаю настольную лампу с тумбочки рядом и бью Джимми по голове со всей силы. Только бы не убить…
В руке остаются остатки лампы.
Это что за кровь у меня на руках? Моя или его?
Проверяю жив ли – вроде дышит. Снова перевожу взгляд на свою руку – я сильно порезалась стеклом. Может ему скорую вызвать?
Сейчас попробую привести его в чувства. Бью его щекам: Джимми начинает морщиться и приходит в себя.
– Чем это ты меня так приложила?
– Лампой, – и добавляю, – чтобы знал!
– Да ты больная!!!!! Ненормальная!!!! Ты же меня могла убить!!!!!
От напряжения из моих глаз льются слезы.
– А ты меня изнасиловать собирался….
– Сейчас тебя уже впору убить, – он присаживается на диван:
– Будем считать, что квиты!
Он резко встаёт и напоследок кидает:
– Увидимся еще, потенциальная убийца!
– Не стоит, несостоявшийся насильник.
Мой первый серьезный разрыв…
9. Попалась, птичка!
Мэтью
И вуаля: двенадцать глав готовы! Вот это меня сегодня торкнуло. К выпивке даже не притронулся, а так накрыло. Если и дальше будет переть, то рукопись закончу точно в срок. Ну даже если не всю. Хоть будет, что Боярскому показать, чтобы он мне только одну руку сломал, а не шею.
Шея-то затекла. Надо пройтись хоть по квартире что ли. А еще лучше: я читал, что себя надо поощрять за хорошо проделанную работу. А что, если мне сейчас быстренько в душ и потом метнусь в «У Педди», пропустить пару стаканов и потом снова к своей музе. Идея – супер!
На ходу сбрасываю одежду, открываю воду и пытаюсь смыть с себя вечернюю усталость. Подставляю голову под теплые струи. Моя мама всегда говорила, что вода смывает негатив. Интересно сколько сотен лет мне надо простоять под водой, чтобы все смыть.
Выхожу, на ходу тру волосы полотенцем, и так высохнут, буду еще время тратить. Одеваюсь в чистое, гляжу на часы – пол девятого вечера, ну в самый раз развеять свои печали… Ах, грусть-печаль.
Сразу вспоминаю о своей птичке… Ого, она уже моей стала…. Ну хоть помечтать можно? И что это сероглазый воробушек делал в нашем захудалом районе? Странное место для свидания с хлыщами в дорогих пиджаках. Ладно, потом в этом разберусь. Жаль, не рассмотрел ее лицо, когда покидал ту дурацкую кафешку. Явно на ее хорошеньком личике была недовольная гримаска. Да что мне до ее гримас? Так точно и ей до меня… Если бы не стечение дурацких обстоятельств она никогда б и в мою сторону не глянула.
Придумал мне нужно выпить и миньет. Может так хоть полегчает немного, а то слишком меня эта девчонка завела.
Спускаюсь и иду по знакомым закоулкам: мне кажется, я знаю дорогу из «У Педди» домой и обратно как свои пять пальцев, наверное, на ощупь каждую выбоинку на асфальте, могу мертвецки пьяный передвигаться по этому маршруту, так городской трамвай.
Захожу в любимый гадюшник и что вижу…
Уже в которые раз за эти сутки… Птичка… Только что она тут делает?
Она меня не видит: сидит и чирикает с какой-то девчонкой. Это что еще за фигня такая, ей же нет двадцати одного!!!
Потом замечаю, что возле нее стоит бутылка Колы… Значит не пьет, вот подружка ее, смотрю, только набирает обороты. Заказываю свое драгоценное «как всегда». Сажусь за барную стойку и только издалека наблюдаю за птичкой. Благо освещение настолько тусклое, что мне удаётся оставаться незамеченным.
Видела б тебя мама! Сидит тут в жуткой ирландской дыре с Колой… Прям сюр какой-то. Птичка чем-то взволнована, активно жестикулирует. Волосы распущены и падают на хрупкие плечи.
А подружка заказывает себе очередную порцию мартини. Но Шеймус, здешний мрачный бармен, вроде не замечает ее. Тогда уже неплохо поддатая девушка направляется прямо к стойке и садиться рядом со мной.
А ничего такая! Смазливая.
Она машет перед носом Шеймуса водительскими правами. Они явно фальшивые, но тот все-таки делает ей мартини. Потом птичкина подружка смотрит на меня взглядом Вавилонской блудницы и потом восклицает:
– А я Вас знаю! – язык у нее заплетается, – Вы тот писатель – автор «Внутреннего огня».
Да ты-то, и еще почитательница моего таланта?!
Говорил же Маше, что не надо моё фото на книгах печатать. Нет же, заставила пойти на фотосессию, и та еще и улыбаться.
И тут совершенно случайно меня в барах начинают узнавать пьяные девицы.
– А можно Ваш автограф, Вы же живой классик, мы Вас в колледже проходили.
Дожился… Живой классик… Не такой уж и живой и до классика явно не дотягиваю.
– Я не даю автографы, – пытаюсь отшить эту надоедливую дуру.
– Да ну что ж Вы, давайте я Вас хоть угощу, – не унимается.
– И с малолетками я не пью, – наклоняюсь прямо к ее лицу, – тебе ж и двадцати одного нет. Правда?
Ее щеки горят:
– Ну Вы еще тот козел…
Ты смотри, обиделась, губу надула.
Что я козел – знаю… И вообще, таким как эта дурочка и моя птичка не место в подобных злачных заведениях: тут полно плохих дяденек, которые их могут запросто обидеть.
Пока я выжидал в своем укрытие девица подошла к столику и начала что-то оживленно рассказывать птичке, тыча рукой в мою сторону.
Птичка повернулась и заметила меня. Я посмотрел опять в ее бездонные серые очи. Такие пленительные. Мэтт, ты тут, оставайся с нами!
Толи от алкоголя, толи от этих глаз меня кинуло в жар. Не надо ей тут находиться. Не для нее это место. Пока я боролся с гипертермией, птичка уже направилась в мою сторону. Ну ты смотри, какие мы смелые и решительные.
– Да Вы точно маньяк, что Вам от меня надо? – прям фурия во гневе.
– Где привет? Мама не учила здороваться?
Ну про маму это я перегнул.
Девушка не отступила:
– Виделись уже, родственничек. А теперь предупреждаю, если еще раз замечу, что Вы меня преследуете, обращусь в полицию и не посмотрю, что «живой классик».
Во как! А птенец с характером оказался. Вижу у нее рука перебинтована. Еще в обед такого не было.
– С рукой что?
– Не Ваше дело!
Резким движение хватаю ее за локоть:
– Я тебя спросил, что с твоей рукой? И какого хрена ты делаешь в таком гадюшнике в такое время?
– Опустите, мне больно, – вырывается она, – какая Вам разница, что с рукой и почему я тут. Вот чего Вы за мной по пятам ходите, мне непонятно.
– Птичка, – я еле сдерживаюсь.
– И не называйте меня птичкой, у меня имя есть между прочим, но видимо Ваш заплетающийся язык его не может выговорить.
Вот мелкое чудовище ещё и дразниться.
– Зато, птичка, – специально акцентирую внимание на этом слове, – мой язык побывал ночью в твоем хорошеньком ротике.
От воспоминания снова становится жарко.
Она вырывает свою руку и зло кидает напоследок:
– Я Вам не птичка и поцелуй был просто отвратительный…
Я срываюсь с места.
Да какой черт в меня вселился? Устраивать сцену в баре?
– Так дай мне второй шанс и проверим – отвратительный он или нет.
В одном порыве сжимаю хрупкое тельце и только хочу прикоснуться губами. Как какой-то мужик опускает мне руку на плечо.
– Слышь, оставь девушку в покое.
Вот же сука!
Девчонка вырывается и тяжело дышит.
А я немного разминаю затекшую шею, разворачиваюсь к козлу и даю ему кулаком в нос. От чего тот крепко так хрустит. Мужик правда, снимаю шляпу, оказался не из слабаков и сразу дает ответочку по моей челюсти.
Мэтью Лавлесс дерется в баре из-за девчонки.
Мы еще минуту тузим друг друга, пока нас не разнимают другие посетители.
Пока я тут пытался показать, кто главный, моя птичка исчезла…
Какая неудача! Вытираю кровь с разбитой губы. Я прям сгусток тестостерона. Щас бы еще кому врезать.
Выхожу. А перед этим хлопаю своего недавнего соперника по плечу, мол без обид, чувак.
И вдыхаю вечерний воздух. Пройдя метров четыреста, замечаю, как моя птичка загружает свою подружку в такси.
Ну везет мне, сегодня, везет!
Она уже собирается идти к машине, но я преграждаю ей путь.
– Думала сбежать, птичка!
– Да Вы просто придурок, что Вы там устроили и какого фига сейчас тут?
– Живу я поблизости, поняла. А то возомнила, что за тобой гонятся. Нравится убегать? А?
– Не орите на меня, – в глазах обида, – я тоже тут живу, вот там чуть выше по улице.
ААААА! Так это она домой приезжала. Нет что – то не так.
– Я знаю, где ты живешь.
– Нет, Вы не понимаете… Да и чего должна Вам объяснять?!
Она собирается сесть в машину.
– Вот потрудись, пожалуйста, – я преграждаю ей путь.
– Если Вы сейчас не уйдёте, – она замахиватся перебинтованной рукой, – вызову полицию.
– Да хоть весь участок приводи!
– Вы как, в адеквате? – машет ручонкой перед моим лицом, – или уже алкоголь совсем Вас с ума свел?
– Я не в адеквате, тут ты права: у меня просто в голове не укладывается, что такой ребенок делает в таком месте ночью и в одиночку. Ты что совсем бесстрашная?
– Я не ребенок Вам!
Ну да максимум могла бы стать падчерицей (только очень гипотетически). Я знаю толк в извращениях.
– Я смотрю Вы совсем плохой и легче объяснить, чем с Вами до ночи припираться: я тут живу уже полгода, так как учусь в колледже…
– Ты думаешь, я поверю, что дочка миллиардера, снимает квартиру в Вильямсбурге?
– А вот представьте себе, Вы – раб стереотипов!
Красиво!
– И вообще мне нужно домой к семье! Вы мне позволите пройти к машине?
У меня искры из глаз… Я тут живу уже три года, а она полгода ходила по той же улице, и я даже ни разу ее не видел или не замечал. Как мог не заметить???
Я все еще на ее пути:
– Нет, птичка, ты мне еще кое-что должна.
И с ловкостью хищника хватаю своего воробушка в охапку, силой притягиваю ее красивою мордашку и начинаю целовать. Вначале птичка бьётся, как раненная в моем плену, но с каждым поцелуем становится все податливее. Попалась, птичка!
Dido – White Flag
