Текст книги "Бумажный зáмок (СИ)"
Автор книги: Mut-Em-Enet
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
47. За что тебя люблю
Мэтью
Я до сих пор испытываю священный трепет, когда пересекаю порог "Айскра Паблишинг". Я тут начал свою писательскую карьеру: меня учили, хвалили и ругали, наставляли на путь истинный. Это издательство проложило мне путь к известности, которую же так великолепно однажды удалось (предупреждение для особо впечатлительных читателей!) просрать! Когда-то, давно буквально за неделю до ее смерти, сидели с Машей в переговорке и спорили о важности эмоций в моем новом, но увы, только начатом романе.
– Мэтью, ты пишешь о чувствах своих героев, механически фиксируя их. Нет в этом огня, чтоли… – Маша сложила руки на столе.
– Маша, это же не любовный роман, моя проза другая – философская, тут не место сантиментам.
– Я понимаю, но у меня, как у читателя, с первых страниц есть ощущение обмана… Нет искры!
– О какой искре ты говоришь? – меня начинают уже немного раздражать ее придирки.
– Ну вот попробуй представить, к примеру, как чувствует себя человек, которые влюбляется с первого взгляда, при том понимает, что объект его влюбленности совершенно ему не подходит и они не могут быть вместе по определению… Вот как бы ты это описал?
– Это экзамен, Маша?
– Это ситуация! Давай от простого: ну вот ты бы что испытал?
– Наверное облегчение от осознания невозможности таких отношений, хоть больно не будет.
– Вот сейчас ты включил циника… Знаешь что, дам тебе домашнее задание…
– Маша, мы же не в школе.
– Мэтт, а ты хочешь сдать рукопись?!
– Говори!
– Тебе нужно влюбиться или хотя бы гипотетически представить такую возможность и написать на 1 страничку о своих ощущениях. Просто для себя, чтобы разобраться.
– Странное упражнение! Ладно, я попробую.
Знала бы ты тогда, в кого я влюблюсь и при каких обстоятельствах! И что позже напишу не одну страницу про свои чувства!
Поднимаюсь на редакторский этаж и возле кабинета главреда наблюдаю следующую картинку: моя бледная птичка, видно, что устала, растирает свою ушибленную ножку. Мне захотелось плюхнуться перед ней колени и поцеловать больное место, забрать на себя все ее горести. Я успеваю только привстать на одно колено и коснуться ее щиколотки, на радость следящей за всем происходящим секретарши.
Птичка просит не привлекать внимания, но поздно за нами уже следят сотни глаз.
Здороваюсь с главредом, и он сразу начинает знакомить с программой лондонского промо-тура. Да…Не одной передышки, каждая минута расписана. Потом он вызывает птичку и даёт ей указания, такой грозный и властный, его голос излучает уверенность.
После встречи я снова пытаюсь увлечь мою птичку в свою берлогу, но она на редкость несговорчива и пытается язвить. Я ее окончательно испортил…
Что ж у нас впереди Лондон, а там и весь мир!
Брошенный украдкой короткий поцелуй заканчивает наш разговор и мы расходимся по своим делам! Расходимся спешно, чтобы не дать себе шанса опомнится. Приятно, что расстаёмся с надеждой на скорую встречу!
Боже храни, Эсм, мою домработницу, мало того, что она убралась в квартире, так еще приготовила поесть и аккуратно сложила мои вещи! Надо повышать ей жалование!
Не отвлекаясь, и потому ковыряя чили кон карне, моё любимое мексиканское блюдо, прямо из кастрюли, я сажусь работать!
Количество мыслей разрывает мой мозг и я выплескиваю их на экран ноута! Ровные ряды слов несут меня в новую историю ещё более чувственную, чем предыдущая.
Выхожу из состояния повышенной концентрации ближе к 9 вечера. Ну и традиционно звоню птичке, пожелать ей неспокойной ночи:
– Добрый вечер, мисс Айскра? Как Ваши сборы в дорогу?
– Скучные, но тщательные!
– Скучные, а чем могу помочь Вам скрасить вечер?
– Вот не чаяла, что так скажу, просто поговори со мной. О чем угодно…
– Что на тебе сейчас?
– Мэтт!
– И чего это я… Зачем секс по телефону, если полчаса на такси и я у тебя, заодно помогу аккуратно сложить, то, во что ты сейчас одета.
– Потерпи немного и все будет!
– Я понимаю, птичка, но я живой мужчина и от одного твоего голоса у меня там все приподымается.
– Самоконтроль, дорогой! Мне замолчать?
– Говори ещё, я уже привык к постоянному возбуждению.
– А мы можем поговорить ещё о чем-то кроме этого?
– Абсолютно права, этим лучше заниматься, а не обсуждать! Хочешь тебе, ну например, стихи почитаю?
– О, давай!
– Ну вот из "Гамлета" Шекспира припомнилось, как раз по теме:
В день святого Валентина,
В первом свете дня
Ты своею Валентиной
Назови меня.
Тихо ввел он на рассвете
Девушку в свой дом —
Ту, что девушкой вовеки
Не была потом.
Ты мне жениться обещал, Меня лишая чести.
– Клянусь, я слово бы сдержал,
Да мы уж спали вместе.
– Мэтью Лавлесс, ты и тут все умудряешься опошлить! За что тебя только люблю?
– За то, что я неотразим, блестящ и великолепен!
– Хвастун!
– Хочешь скажу, почему ты, птичка, мне так в душу запала? Я никогда не видел таких глаз, просто туман зимой!
– Это все причины?
– О, ты нарываешься, у меня столько причин тебя любить, что я могу про них говорить до конца своей жизни! А вообще ты ведьма мелкая!
На следующий день я на лимузине заезжаю за птичкой. Специально выбрали заметный автомобиль для поездки в аэропорт. И Лиза уже готова, все диву даюсь ее собранности. Пока водитель укладывает вещи в багажник, я целую ее за ушком в машине. Но птичка моя почему-то ещё бледнее и более задумчива, чем обычно!
48. Загадывать рано
Лиза
Провела Мэтта и бросилась наутек, чтобы не видеть, как лифтовая кабина поглотила его, унося прочь от меня. Чувство неприятное! Это как в той поэзии, которую дядя Майкл читал на похоронах моего отца. Она глубоким шрамом легла на моё сердце. И только сейчас спустя десять лет я способна понять ее смысл:
С любимыми не расставайтесь,
С любимыми не расставайтесь,
С любимыми не расставайтесь,
Всей кровью прорастайте в них, -
И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,
Когда уходите на миг!
Лиза, какое "навек", это всего несколько часов. Займи их работой!
Лорейн смотрит заинтересовано:
– Лайза, да у вас все серьезно… Я видела этот взгляд, эти глаза и Вашу химию!
– Милая, давай работать, нам ох ещё есть чем заняться, кроме обсуждения взглядов.
– Вы – такая красивая пара, я сегодня залюбовалась прям… Как с картинки…
– Спасибо, но…
– Одно дело видеть фото, а другое вживую…
– Лорейн, ты так говоришь, вроде мы животные в зоопарке.
А самой подумалось: как птицы в клетке! Ох, и привыкла к своему пернатому прозвищу, если раньше жутко резало слух, сейчас оно звучит, как продолжение моего имени.
Машинально потираю кулон-птичку на моей шее.
– Дорогая, а тебе случайно не заносили цветопробы для обложки нового романа Блока?
Здание " Айскра Паблишинг" я покидаю в половине восьмого вечера, понемногу раскидав все задачи. Домой! Собираться и выспаться. Уверенна, если нас с Мэттом поселили в один номер, спать ночами он мне не даст. Ой, звучит так вроде, я сама этого не хочу… Странно, что Исмаил пошел на этот трюк, но журналистов же тоже не проведешь… Условия договора должны быть соблюдены.
– Бабуля, двойнята, я дома, – зову с порога.
На встречу выходит бабулечка:
– Лиза, чего ты так поздно, у нас гости, дети перевели, что из соцслужбы.
Сердце сжалось от страха. Как и говорила Вал, пришли без предупреждения.
– Добрый вечер, мисс Айскра, – женщина средних лет строгого вида протягивает мне руку. На автомате ее пожимаю.
– Допоздна работаете?
– Нет, все стандартно, просто сегодня пришлось задержаться…
– Ясно, – соцработник что-то записывает.
– А с кем дети находятся постоянно?
– С бабушкой и няней…
– Ваша бабушка совершено не говорит по-английски?
– Зато все понимает и это ей ни коем разе не мешает заботиться о детях!
– Она же не гражданка США?
– Нет, а какое это и имеет значение?
Женщина не удостаивает меня ответом.
– Сколько людей постоянно поживают в Вашем доме?
– Нас четверо: двойнята, бабушка и я, ещё есть няня, наша горничная Мисси, водитель Маркус, но они не ночуют…
– Дети упоминали некого Мэтта, это кто?
Вот же болтуны.
– Это мой будущий муж! – вру конечно, выдавая желательное за действительное. Но так звучит солиднее, чем любовник или бой-фрэнд!
– Да, Вы выходите замуж? Скоро?
– Уже совсем…
– Поздравляю, – соцработница говорит сухо без эмоций.
– Дети уже показали мне дом, по бытовым условиям претензий и быть не может.
– А к чему могут?
– Нам нельзя обсуждать подобные вопросы с подопечными… Как обстоят дела с оформлением опеки над детьми?
– Вы же наверное знаете не хуже меня, что все в процессе.
Женщина жмурится:
– Хотите подсказку! Я просто смотрю, что Вы совсем не такая, как я предполагала… Пока Вам нет двадцати одного, детям обязательно нужен временный опекун. Таков закон! И поскольку им не может стать сейчас кто-то из близких родственников, Вы можете обсудить вопрос опекунства со своим будущим мужем! После вступления в брак суд может назначить его временным опекуном, а потом когда Вам будет двадцать один, опека будет передана Вам, как старшей сестре. Подумайте, мисс Айскра, законы штата очень строгие и я уверенна, что Ваши адвокаты работают над передачей опеки, однако система несовершенна. Мне пора! Спасибо, что ответили на вопросы.
Интересная женщина! И подсказка отличная, только вот как?
Провожаю соцработницу до двери:
– Спасибо большое, я прислушаюсь к Вашей подсказке.
Она лишь скупо улыбается в ответ.
– Ну что она сказала? – бабушка обеспокоена.
– У нас все будет хорошо, я все решу, – я в раздумьях.
– И второй вопрос: Лиза, когда ты будешь ночевать дома, – бабушка кладет мне руку на плечо, – посмотри на себя – бледная тень. Да рискуешь со своим Матвеем скоро в подоле принести.
Это как понять, в голове начинают крутиться шестерёнки…
– Не совсем тебя понимаю, как это в подоле?
– Боже, Лиза, вот не заставляй меня повторять это снова. Русский язык забыла? В подоле принести – родить ребенка до брака.
– Бабушка, но ты что такое говоришь…
– Давай сменим тему: как твой день? Иди буду кормить тебя, бледная тень.
А потом был звонок от Мэтта и на душе стало теплее. Он отвлёк меня от тревожных мыслей. Как с ним о таком заговорить? Опека! Мы только разобрались немного в своих чувствах… Даже пока не знаю.
И когда он утром меня забирает в аэропорт, мысли мои далеко…
Перед вылетом собираются журналисты и Мэтт ловко парирует, отвечая на разные каверзные вопросы. О книге, своем возвращении и о нас.
Он обнимает меня за талию, и мы позируем фотографам. Мистер Исмаил тоже тут, но как свойственно серым кардиналам, он держится в стороне от этой суеты.
– Мисс Айскра, – обращаться по мне маленький человечек с камерой, я уже где-то его видела, – каким Вы видите свое будущее с мистером Лавлессом?
– Очень надеюсь, – я смотрю Мэтту в глаза, – оно будет счастливым. Но загадывать рано!
Мы вылетаем в Лондон.
Sia – Courage To Change
49. Временный приют
Мэтью
Счастливое совместное будущее, птичка? Ты же даже не удостоила вниманием моё предложение? Будешь моей навсегда? Пока только на миг, пока только сейчас… Могу ли я рассчитывать на большое? Одни вопросы и никаких ответов.
Раньше тебе ответы не были нужны, Мэтт. А сейчас ты просто жаждешь сделать птичку твоей и только твоей. Ты же не наденешь на нее хиджаб, все равно ее глаза будут привлекать посторонние взгляды. Красоту не скрыть под черной тканью… Ты ж не смог скрыть свою любовь?!
Мэтью Эверетт Лавлесс, эсквайр, и леди Элизабет (не знаю есть ли у нее второе имя) Лавлесс… А звучит!
Размечтался! Это ты достиг возраста, когда матримониальный статус важен. Птичка же очень молода! Не думаю, что она мечтает о браке. По крайней мере именно сейчас. Моя птичка – прагматик, это не романтичная Маша, она похожа на своего вполне приземлённого отца, мне кажется. Мой потенциальный, но давно почивший, тесть. Чего это я стал вспоминать мертвых королей с королевами? Дела их давно вошли в анналы истории.
Пора Мэтт Дракон Лавлесс писать свою… А без птички, то есть леди Элизабет, эта история – просто тупое описание бессмысленного существования. Не загинаю, как считаете?
Наш борт шикарен, все-таки Исмаил решил меня закружить в роскоши. Пресловутая восточная щедрость. А еще договор, позволяющий мне держать при себе птичку 24/7, ну по крайней мере в промо-туре. А то она упорхнула от меня вчера. Без нее ломит тело, как при температуре. Признать и муза моя не любит меня без нее. Почти стихи. Надо подумать и о них… Это уже побочка сумасшедшей влюбленности.
Я сижу в роскошном кресле воздушного лайнера, держа птичкину ручку. Ее нежная кожа как белая лилия, ее запах пьянит как дорогое шампанское. Сижу и понимаю, что совсем пропал. Если она уберет руку – я провалюсь в небытие, потеряю ее. Я не умею плакать, по крайней мере разучился после смерти мамы, сейчас слезы – это все лишь покалывания в моей груди. И почему ж сейчас так колет… Она задумчива и грустна… Что беспокоит тебя, любимая?
– Все в порядке? – спрашиваю.
– Все отлично, – птичка – принцесса крови: она отлично умеет скрывать боль.
Но я-то чувствую.
– Вы блестяще прошли брифинг, – вступает Исмаил, – если и в Великобритании все пройдет так же, это несомненно позитивно отразится на нашей кампании. Сейчас можно немного отдохнуть – каких-то 6 часов, и мы уже в Лондоне. Мисс Айскра, прошу Вашего внимания, это не увеселительная поездка, а работа, поэтому… – он уже поворачивается ко мне – мистер Лавлесс, могу я на минутку похитить Вашу спутницу?
– Только, пожалуйста, верните ее скорее, – смотрю в большие серые глаза моей птички.
Я не прислушиваюсь к их разговору, только созерцаю эту странную пару: огромный черный орел и маленький воробушек. Такие себе «энгри бердс» из «Айскра Паблишинг». Улыбаюсь и прикрываю глаза.
Небо за бортом цвета птичкиных глаз, завораживает меня и уносит вдаль. Что впереди?
– Хотите шампанского, мистер Лавлесс? – спрашивает Исмаил…
– Обычно на работе не пью, но сейчас бы не отказался, это не будет нарушением нашего договора?
И уже стюарт наливает нам троим ледяное игристое. И птичке? Я все-таки дурно на нее влияю… В небе не действуют земные законы, ну и пусть.
Исмаил лишь слегка пригубил напиток и отставил в сторону – для меня понятен его жест. Он сел в соседнее кресло и достал ноут.
А птичка вертит бокал на длинной ножке в ручках и наблюдает, как поднимаются пузырьки:
– Как странно, Мэтт…
– Что странно, Лиза?
– Эти пузырьки как жизнь, так же быстро лопаются…
– Что за настроение, птичка? Ты впала в меланхолию?
Ее кожа стала такой притягательно розовой от вина… В глазах зажглись блудливые искры… Будь мы одни на нашем летучем корабле… До боли прикусываю язык. Еще не хватало сейчас сорваться… Мэтт, вожделение – штука опасная. Сейчас перед тобой возможно потенциальная мать твоих детей? Детей, Мэтт! Да уж, старость не радость.
Она подмигивает и скрывается в хвостовой части самолета. Что это было? На что она намекает? Выдерживаю паузу и иду тужа же. Где же она? Может это так шампанское на меня подействовало. Внезапно нежные руки увлекают меня в кухонный отсек, такую себе коморку с перегородкой.
– Всегда мечтала это сделать!
– Птичка, ты рискуешь, тут твой босс и полно персонала…
– Я же не прошу тебя брать меня прямо тут, всего лишь поцелуй…
– Ты же знаешь, одного поцелуя мне будет нескончаемо мало.
Губы соприкасаются, дыхание становится тяжелым и горячим. Я пытаюсь расстегнуть ее блузку, но не могу справиться с дрожью.
– Не надо, Мэтт, все там, на земле! А тут только поцелуй.
– Один?
– Та хоть сотню…
– Мне мало сотни…
– Тысячу?
– Холодно…
– Миллион…
– Нет…
– Да ты ненасытен…
Мы целуемся неистово, компенсируя отсутствие прямой физической близости своими губами. От таких поцелуев, наверное, рождаются дети. Тянущая боль в паху сводит с ума. Нет, не может все закончиться так просто.
Буквально отталкиваем друг друга, дышим тяжело и отрывисто, вроде бежали марафон не меньше.
Птичка выходит первой: пунцовые щеки, растрёпанные белокурые волосы, припухшие розовые губы, в глазах – странный блеск.
Выдыхаю, пытаюсь успокоиться. Кровь постепенно возвращается в мозг.
Птичка на кресле рядом кладет голову мне на плечо. Миленько-то как! Я не могу удержаться и целую ее макушку. Надеюсь мистер Исмаил слишком занят, чтобы видеть наши тайные знаки внимания.
Лондон встречает нас, нет, не дождем, как все ожидали, а приветливым солнцем. В зале ожидания Хитроу уже ждет о, великий и ужасный, Майкл Боярский. Обычно звезд встречает водитель с табличкой… Но я согласен и на мистера Боярского.
Лиза буквально кидается ему на шею. Еще немного и я начну ревновать: так уже рьяно этот медведь обнимает мою девочку. Мне Миша подает руку:
– Привет, Мэтти
– Премного благодарен, что снизошли до моей скромной персоны, – я не могу изменить себе.
– Омар, – Майкл склоняет голову.
– Майкл, – Исмаил пожимает руку, а потом обнимает Боярского. Ты смотри какие нежности.
– Так, друзья, какая программа на сегодня?
– Сейчас в гостиницу отдохнем немного, а вечером презентация книги, ты ж договорился с прессой? – Исмаил спрашивает Боярского.
– Да, сэр!
И мы, обсуждая всякие мелочи, едем в наш отель «Савой».
– Лизаня, так может ты у нас поживешь?
– Не могу дядя Майкл, если позовете – в гости приду, но жить нам надо с Мэттом по договору в одном номере, никуда не денешься, – беззастенчиво врет моя птичка.
– А как же? – Миша смотрит на нас удивленно.
– А вот так, мы обо всем уже договорились – снова птичке приходится прибегнуть к обману.
– Чтоб и пальцем! – Миша тычет пальцем мне в плечо.
И когда все уходят мы наконец переступаем порог нашего временного приюта. Твой час расплаты настал, птичка!
Kovacs – My Love
50. Неравный бой
Лиза
Смотрю на Мэтта в самолете, как же умело он играет отстранённость. Или это мои тяжелые мысли вызывают такое впечатление. Глоток шампанского действует на меня, как любовное зелье. Мне очень хочется его поцеловать, просто так.
Всегда хотелось попробовать это на борту… Немного неуместно и слишком! Но за поцелуй меня никто не убьет.
Увлекаю Мэтта за собой в коморку, он понимает меня без слов, и он знает мои желания.
Не даю раздеть меня, нет, сейчас в небе ничего не будет, я хочу только его губы. Прикоснуться к коже, ощутить разгоряченные мышцы под его сорочкой. От волнения облизываю губы и сглатываю. Поцелуи на грани, еще немного и я расплавлюсь в его руках, просто прольюсь теплой жидкостью к его ногам. Нужно остановиться… Я не хочу, чтобы кто-то увидел. От этого чувства обостряются.
Остаток пути моя голова покоится на его плече… Он, наверное, думает, что я не замечаю, как он украдкой целует мои волосы.
Предвкушаю встречу с дядей Майклом: уже очень по нему скучала, в этом водовороте страстей просто потеряла нашу драгоценную связь. Рада его видеть всегда! Он тоже, по-моему, скучал, так меня обнимает, что мне и вдохнуть невольно.
Вот повезло, меня окружают большие и сильные мужчины, только им уже как-то всем (привет, Мэтт Лавлесс!) нужно научится соразмерять свою силу.
– Лизок, расскажи, как вы поживаете? Как малышня и бабуля? – дядя Майкл берет меня под руку.
– Пока все живут дружно! К нам уже приходили из соцслужбы по поводу опеки, выспрашивали что и как, честно, я очень переживаю, как бы не случилось что пока меня нет.
– О, это не совсем хорошо… Ну Лиз, не волнуйся там на месте бабушка и Вал тоже. Если что, они помогут, а ты себе сейчас душу не рви, все равно как раз и не поможет. А вот с этим, – указывает на Мэтта, – давно у вас «договор»? Ну и партнера, я тебе скажу, ты нашла по играм, дорогая!
– Никто никого не искал, мы просто оказались в одном месте в одно время, с теми же ранами…
– Звучит, как-то странно…
– Уж как есть…
– И что там кроме договора, колись? – дядя Майкл изучает моё лицо.
– Сейчас это сложно объяснить, возможно чуть позже.
– Лиза! Я тебя знаю с детства и не слепой, надеюсь Лавлесс не задурил тебе голову?
– Моя голова ясна как никогда.
– Хорошо, ты уже взрослая, и еще умненькая у меня, а что красавица! – целует меня в щеку.
Перед входом в гостиницу дядя Майкл переспрашивает:
– Ты точно не хочешь пожить у нас?
– Не беспокойтесь, все будет нормально…
– Если будет приставать, а больше чем уверен, обязательно будет, звони, я приеду – разберусь…
– Конечно, спасибо!
И когда Мэтт за руку заводит меня в наш огромный номер отеля «Савой» я теряю волю и самообладание. Мы больше не Мэтт и Лиза – мы одно целое. Наши разгорячённые тела способны плавить металл. Спотыкаясь об сброшенную одежду, мы продвигаемся с огромной кровати. Мои ноги обвивают его бедра. Нас уже не остановить! Впрочем, до кровати мы не доходим. Мэтт прижимает меня к стене и, не опуская моих ног, стоя входит. Я издаю глубокий стон, и он быстро начинает двигаться во мне. Размеренные движения сменяются инстинктивными, животными. Я, постепенно теряя рассудок, кладу голову на его плечо, царапаю его спину, пытаясь сохранить равновесие.
– Мэтт! Боже – кончаю с его именем на губах.
Он впивается в мои губы. Ускоряется и я чувствую его разрядку.
Когда накал спадает, Мэтт ставит меня на ноги. Но они с трудом несут меня.
– Мэтт, я понимаю, что сейчас сочтешь это бредом закомплексованной девственницы, но мы ни разу не делали это с презервативом.
– Хочешь я куплю тебя 100 разных презервативов, и пока мы не попробуем все – не остановимся.
– Заманчивое предложение! Проблема в том, ты будешь смеяться, но наш незащищенный секс опасен…
– Ты о чем? У меня не было болезней, передающихся половым путем, клянусь. А в тебе я прям таки уверен…
– А если я забеременею?
– Немудрено.
– Что мы будем делать?
– Рожать!
– Ты такой умный…
– А ты что предлагаешь: воздерживаться или мне сделать вазэктомию? И то и второе невозможно: рядом с тобой я не сдержусь и еще хочу детей.
– Но мне еще рано…
– Лиза, вроде от меня еще никто не беременел, по крайне мере, я не знаю…
– Ну понятно, их видимо было так много, что ты и не сочтешь?
– Я уже тебе говорил: все, кто был до тебя – неважны! Особенно их число.
– Вот это наваждение какое-то: мы всегда, Мэтт, с тобой начинаем за здравие, а кончаем за упокой.
– Кончаем мы всегда хорошо, допустим. И практически всегда вместе.
– Мэтт, ты скажешь, что я зануда, а что будет, когда нам надоест заниматься любовью?
– Такое возможно?!
– Влюбленные могут делать много других интересных вещей….
– Держаться за руки и собирать ромашки?
– Ну вот почему ты такой противный? Я ему слово – он мне десять… Тебе прям нравится меня доставать, правда?
– Мне нравиться все, что с тобой связанно…
– Я тебе говорю о серьезных вещах, а ты все превращаешь в пошлую шутку.
– Серьезные вещи меня мало занимают, зато я знаю, что меня занимает больше всего….
– Давай, я догадаюсь – секс!
– Не совсем, гадай дальше, не просто секс…
– Оральный секс!
– Лиза, о чем ты думаешь?! Я имел в виду секс конкретно с тобой.
– АААА! – одеваю халат, – и как от такого можно рожать детей?!
– Естественным образом, как и задумала матушка-природа…
– И детям передастся твоё великолепное чувство юмора, не дай Бог!
– Ты забыла про роскошные физические данные и неординарный талант…
– И пустую голову…
– Совсем без мозгов?
– Абсолютно…
– Ну тогда они должны будут унаследовать твой великолепный ум. А божественную красоту только от меня.
– Ну ты и самовлюбленный! – бью его по плечу диванной подушкой.
– Я слышу «влюблённый», – он берет вторую подушку и целится в меня, – и это правда, птичка!
Подушка прицельно прилетает мне прямо в лоб. Ну этого я ему так не оставлю.
– Сейчас как залеплю, и пойдешь на презентацию с бланшем. Будешь выглядеть просто феерично!
– Да ты – хулиганка-рецидивистка, люди добрые, убивают!
– Никто тебе не поможет уже…
И свой бой подушками мы заканчиваем примирительными поцелуями, которые плавно переходят в примирительный секс!
После всех баталий уставшие, просто валяемся в постели. Чувствуется разница во времени и длительный перелет. Все это мы усугубили своими страстями.
– Чур, я первая в душ, мне дольше собираться!
– Так пошли вместе…
– Нетушки, у меня там важные дела не для твоих глаз…
– Ноги брить что ли собралась? Так я нормально отношусь к растительности на теле. Могу еще даже помочь…
– Спасибо, с этим прекрасно справляется лазерная эпиляция, а мне нужно просто подумать.
– Так тебе нужно в туалет на подумать, а не в душ, по крайней мере я всегда там размышляю…
Это неравный бой! И я сдаюсь, но дверь в ванную на всякий случай запираю на замок. Мэтт несколько раз дёрнул ручку:
– Как хочешь! Только воду зря тратим. Я сообщу о тебе в Грин Пис!
Iyeoka – Simply Falling
