Текст книги "Понедельник 6:23 (СИ)"

Автор книги: Motoharu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Часть 1. Дима

Они развелись два месяца назад. Просто проснулись однажды утром, молча позавтракали, собрались и, прихватив документы, пошли в ЗАГС. Нет, они не вспоминали, как заходили в эту светло-коричневую дверь с отбитым косяком два года назад в праздничном настроении и с радостно гомонящими гостями следом. Они были красивой парой, говорили все и дарили цветы.

Когда они входили в ЗАГС второй раз, они тоже были красивой парой. Улыбались и подтрунивали друг над другом, как в старые добрые студенческие времена. У Димы постоянно развязывались шнурки на кедах, а Вика предсказывала ему, что он наступит на них и упадёт на колени перед тётенькой, ставившей штампы на предпоследней странице их паспортов.

В тот день им было легко. Впервые за долгое время им вновь было легко друг с другом.

Никогда не женитесь на своих подругах, думал Дима, заправляя за ухо девушки упавшую на высокий бледный лоб прядку. «Моя милая, лучшая, самая дорогая ошибка», – прошептал он ей на ухо и слегка прикоснулся губами к виску.

Она улыбнулась и медленно провела рукой по его спине. «Мы пытались», – честно ответила она, и это её тихое «мы» звучало сильно и уверенно. На душе стало спокойно и темно. Свет погас – пора спать.

Он уехал от ЗАГСа на машине, она – на автобусе.

Дима вошёл в пустую квартиру, где ещё, казалось, блуждал её высокий мягкий голос. По утрам она любила петь в душе, одну и ту же песню – «Я ехала домой». И он всегда грустил, слушая её, и где-то в глубине души считал себя виноватым в этой грусти. У них всё было хорошо, каждый раз убеждал он себя, и она себя убеждала и его убеждала. Они много говорили. Понимали друг друга с полуслова, никогда не ссорились. Даже когда она увидела эти рисунки, она лишь сдержанно вздохнула и спросила, набрав силы для улыбки: «Оно никуда не ушло, да?»

И Дима не смог соврать. Честность – это то, на чём строились их отношения с самого начала. Он кивнул и понял, что скоро она уйдёт и оставит его с этим одного. Быть может, так нужно было сделать с самого начала.

После этого они прожили вместе полгода. Протянули. Пока не появился другой мужчина. Он просто пришёл и сказал Диме, что Вика любит его, и они будут встречаться открыто. «Пока ты не дашь развод», – сказал Виталий и заправил свой тёмно-синий респектабельный галстук за чёрный респектабельный пиджак. Он был старше Димы на пять лет, он был директором компании, где работала Вика, и ухаживал он красиво, Дима был в этом уверен. Вика любила этого человека, и это было видно в его глазах, блестящих от солнечного света яркой весны за окном.

Дима не стал скандалить. Он просто достал домашнее вино, которое Викина мама привезла с дачи, и они с Виталием выпили по три рюмки.

– А ты странный, – искренне признался директор компании его жены. Он снял свой респектабельный пиджак и кинул на соседний стул. Белоснежная рубашка бликовала на солнце. – Я готовился к несколько другому приёму.

– К какому? – Дима снисходительно улыбнулся и отставил бутылку. В голове уже начинало замыкать, а поговорить хотелось в трезвом уме и твёрдой памяти.

Виталий улыбнулся и взъерошил свои аккуратно уложенные волосы. Теперь он был больше похож на человека.

– Думал, что ты будешь скандалить и обвинять Вику в измене.

– А ты её стал бы защищать? – Дима усмехнулся.

– Ну да… – сдался Виталий и смущённо улыбнулся. Он был пьян, и от этого честен с абсолютно незнакомым ему человеком, вроде бы соперником… Но отчего-то не получалось.

– Я никогда не обвинял Вику, я не умею обвинять.

– Никогда-никогда? – Виталий наклонился чуть ближе и даже подмигнул Диме. – А если честно? – почти шёпотом спросил он.

– А зачем? Я готов взять вину на себя, даже за то, что ты сидишь тут передо мной и гнёшь из себя крутого победителя, – просто ответил Дима и угрожающе постучал пальцами по столешнице.

– Дмитрий, может быть, дуэль? – Виталий продолжал хмельно улыбаться.

– Не хочу, – Дима откинулся на стуле и сложил руки на груди. – Я занимаюсь кунг-фу с пяти лет, поэтому у тебя нет шансов. Зачем мне позорить будущего мужа моей любимой девушки?

Виталий прекратил улыбаться и хмуро посмотрел в окно.

– Ты её всё ещё любишь? – спросил он и медленно поскрёб щёку рукой.

– Мои чувства остались неизменны с первого дня нашего знакомства, и её тоже.

Виталий повернул голову, что-то хрустнуло в его шее, какой-то позвонок. Он больше не смеялся и не улыбался. Он вновь стал директором компании, где работает Вика. Но Дима не был его подчинённым, поэтому ему стало жаль Виталия. Обычный парень с простыми реакциями, готовый защищать то, что считает своим. Вике повезло с ним, он не изменит ей даже в мыслях. Дай им бог.

– Вика хочет развода, – твёрдо произнёс Виталий тоном Виталия Семёновича.

Дима дружелюбно улыбнулся.

– Может быть, ещё по рюмочке?

– Нет, хватит, мне на работу идти. Так Вика любит тебя или нет? – Виталий смотрел прямо и не моргая. Диме он нравился. Даже слишком… Его хотелось дразнить. Дурацкая привычка нарываться на неприятности.

– Мы просто хорошие друзья, – сдержался Дима, – и всегда ими были. Ничего большего. Так что не переживай.

– А я и не переживаю, – Виталий поднялся из стола и вальяжно закинул на плечо свой пиджак. – Я верю своей девушке.

– Это самое главное, – вздохнул Дима и тоже поднялся из-за стола. – Доверие – это самое главное…

– Скажи, ведь это ты ей изменял? – спросил вдруг Виталий около самого порога. – Я не понимаю, что между вами пробежало.

– А тебе и не нужно понимать. Всё уже закончилось, – Дима открыл входную дверь и выпустил гостя. – Берегите себя.

Дверь закрылась за Виталием и Диминой семейной жизнью.

«Александр Владимирович Яковлев – начальник отдела маркетинга» прочитал Дима на табличке кабинета номер пять. После развода он взял отпуск на две недели, и когда вернулся, увидел произошедшие в его отсутствие изменения. Раньше, ещё до того, как Вика ушла в другую компанию, здесь было написано её имя.

– Как отдохнул? – Лида всегда любила спрашивать первой, хоть что-то в данной организации осталось неизменным. – Подцепил новую девчонку? Или пил, не просыхая?

– Да, да, нет, да, – ответил Дима, усаживаясь за свой компьютер и включая систему.

– Я задала тебе три вопроса, а не четыре, – улыбнулась она и подвигала бровями, так, как умела только она, профессионалка в соблазнении мужчин.

– А ты даже помнишь?

– Фуф, ну ты как всегда в своём репертуаре. Я уж думала, что будешь страдать.

– А почему я должен страдать? Это было обоюдное согласие. Мы вернулись к тому, с чего начали.

Лида состроила недовольную гримаску и махнула рукой.

– Знаем мы вас, мужиков, никогда не признаётесь в своих слабостях.

– Ну вот, ты сама за меня ответила, молодец, – Дима засмеялся, но тут же умолк. В кабинет зашёл незнакомый высокий мужчина в свитере и джинсах, заправленных в высокие армейско-рокерские сапоги. Эта деталь одежды почему-то вызвала приступ лёгкой паники в душе Димы, и в груди сладко и больно заныло.

– Лида, отправьте это по факсу в Ирландию, адреса там написаны, – сказал незнакомый мужчина и положил перед притихшей девушкой пачку отчётов. Он вышел, даже не поздоровавшись с Димой, и тот сразу понял, что это их новый начальник отдела маркетинга – Александр Владимирович.

– Господи, как же я его боюсь, – Лида передёрнула плечами и придвинула к себе бумаги так, словно они были частью этого странного начальника и тоже могли таить в себе опасность. – Он точно какой-нибудь маньяк.

Дима ничего не стал говорить. Он впервые за долгое время чувствовал себя растерянным и влюблённым. Безумие какое-то. Этого не может быть, эффектные сапоги и одна скучная фраза, брошенная вскользь, и то не ему.

Александр Владимирович… А какие сигареты вы курите?

Вечером Дима с облегчением понял, что в разводе много плюсов.

Он взял карандаш и впервые после института в открытую стал быстро набрасывать портрет Александра Владимировича, он получился слишком суровым и более взрослым. Интересно, сколько ему лет? Тридцать пять? Сорок? У него короткие чёрные волосы, седины не видно. Твёрдый подбородок и прямой английский нос, нахмуренные брови и жёсткая линия почти бесцветных губ. Может, больше сорока?

Он женат. И то, что на пальце нет кольца, ещё ни о чём не говорит. Дима сам не носил кольцо. Он вообще не любил побрякушки, крестик тоже относился к разряду побрякушек. Вера должна быть в душе, наверное… Хотя веры тоже не было.

У него есть дети. Александр Владимирович окутан одиночеством и холодом, но в его манерах есть какая-то неуловимая плавность, которую мужчины приобретают после того, как часто держат на руках маленьких детей. Сын и дочь, скорее всего.

Дима провёл карандашом по линии бровей и вгляделся в тёмные глаза, внимательно смотревшие на него с бумаги.

Ему нравятся мужчины. Карандаш замер на секунду, а вместе с ним и сам Дима.

Бред… Это невозможно. Этого хотелось и не хотелось одновременно.

Дима отложил рисунок и встал с дивана. Надо покурить. В доме, как назло, не осталось ни одной сигареты.

– Рассеянность когда-нибудь тебя погубит, – усмехнулся Дима своему отражению в зеркале. И накинув куртку, вышел из квартиры. Прогулка пошла на пользу, больше никаких бредовых мыслей в голове не было. А эскиз так и остался недорисованным.

– Димка, ты на корпоратив пойдёшь? – Лида явно скучала, сегодняшняя её работа закончилась, но поскольку новый начальник не спешил заводить дружеские отношения с коллективом, то девушка не могла пойти и отпроситься у него. А сам он заходил крайне редко, и так, что вопросы задавать ему было невозможно. Словно он мог убить ответом.

– Не знаю, у меня мама приезжает в выходные перед праздником, не оставлю же я её одну вечером? – Дима закрыл Corel и снял очки. Глаза болели от ярких красок и постоянного напряжения мышц, даже очки не спасали.

– А жизнь свою ты как собираешься устраивать? Там будет много красивых девчонок… Познакомишься.

– А зачем они мне? У меня ты есть, – Дима засмеялся.

Лида картинно надула губы и отвернулась к окну. Солнце ещё высоко стояло над горизонтом. И стоявший вдалеке кран отражённо поблескивал одним-единственным окном.

– У меня Вадик есть, – вздохнув, сказала она. – Но он не любит всякие такие тусовки, так что я иду одна, составь хоть мне компанию, раз по новой жениться не хочешь!

– Ну раз я вместо Вадика, то думаю, стоит пойти.

– Дурак ты, – снисходительно улыбнулась Лида, а потом подпёрла подбородок кулачком и сентиментально вздохнула: – Красивый, зараза. Я когда тебя первый раз увидела, подумала, что один из наших моделек.

– Ростом не вышел я для модельки, да и читаю несколько больше ста слов в минуту. Могут возникнуть проблемы с общением.

– Да ты ж у нас ума палата. А я со своим красным биологическим прям пэтэушницей себя чувствую в этой фирме. Один интеллектуал, зачморит даже и не поймёшь когда, другой вообще скажет слово, так все сразу строятся затылок в затылок. Отдел маркетинга – одни кретины-медалисты. За кого замуж-то выходить, Дима, посоветуй?

– В соседнем здании работает весьма перспективный электрик, Вадим Петров, почему бы не подмигнуть ему? – Дима прикусил язык, потому что всяким шуткам должен быть предел, но его всегда трудно определить.

Лида вспыхнула и с чувством кинула в сторону соседнего компьютера коробку со скрепками. В полёте коробочка раскрылась, и скрепки блестящим дождём посыпались на пол.

– Лида, это война, – серьёзно сказал Дима и, разогнавшись на стуле, хотел проехать по проходу между столами с принтерами, но наехал на собственный злосчастный шнурок. Кресло резко затормозило и перевернулось, накрыв неудачливого воителя сверху и придавив пальцы на правой руке.

– Вот бля…

Лида засмеялась так громко, что растерявшийся и ушибленный Дима подумал, что сейчас и потолок рухнет в придачу. Но потолок не рухнул, потому что смех мгновенно оборвался.

– Лида, позвони в модельное агентство и закажи двух-трёх девочек, желательно блондинок, на завтрашнюю сессию.

– Да, Александр Владимирович, сейчас позвоню.

Дима хотел бы никогда в жизни не выбираться из-под этого стула, так и пролежал бы до скончания века на полу с отдавленным пальцем, закусывая губы, чтоб не материться вслух, а только про себя. Но жизнь – несправедливая штука. Александр Владимирович одной рукой поднял стул и откатил его на место, а другую протянул Диме, чтобы помочь подняться. И вроде бы, чего такого? Схватился за протянутую руку и встал – так делают все нормальные люди. Но Дима никогда не считал себя нормальным, может, поэтому он смотрел в лицо Александра и не двигался. Секунду… другую… Дима не моргал, Александр Владимирович тоже. А потом рука опустилась ниже, крепко ухватила Диму за плечо и дёрнула вверх.

– В следующий раз будь осторожнее на дорогах, – улыбнулся Александр, отпуская Димино плечо и отводя взгляд. – Лида, как позвонишь, можешь идти домой.

– Хорошо, Александр Владимирович, – сдержанно согласилась девушка. И стала активно изображать видимость работы.

Дима посмотрел на закрывшуюся за начальником отдела маркетинга дверь и внезапно покраснел. Его только сейчас накрыло осознание того, что за стыдобу он тут устроил.

– Ну ты лох, – Лида сокрушённо покачала головой, а потом опять прыснула, так же громко, как когда Дима свалился со стула.

– В точку, – выдохнул он. И опять посмотрел на дверь.

Всё-таки Александру Владимировичу нравятся мужчины.

А через два дня Дима понял, что это просто фанатизм какой-то. Он видел Александра во сне, слышал его голос, как только закрывал глаза, рисовал портреты, какие-то абстрактные наброски. В каждом встречном мужчине он отмечал схожие черты, и каждый раз сердце сладко замирало, когда эти черты особенно угадывались.

Дима подошёл к двери Александра Владимировича и, собравшись с духом, постучал. Ему нужно было заверить чертежи по новому проекту – дело пяти минут, но Дима полдня бродил по своему кабинету, не решаясь отнести их.

– Да, войдите, – раздался неожиданно весёлый голос Александра.

Дима даже вздрогнул и ещё больше напрягся. Весёлый?

Дверь противно скрипнула, и Дима вошёл в обитель зла и порока, как все сотрудники фирмы за глаза назвали этот кабинет.

На него одновременно уставились две пары глаз, причём Александр не смотрел в его сторону, перед ним лежал какой-то пёстрый журнал с полуобнажёнными девушками. Такие журналы в фирме не были в диковинку. Модели, в них снимающиеся, принимали участие и в съёмках рекламы компании.

В кожаных креслах напротив стола Александра сидели двое стильно одетых мужчин и приветливо улыбались вошедшему Диме, подбадривая.

– Александр Владимирович, я принёс макет... – уверенно начал Дима, но его тут же прервали.

– Положи на стол, я потом посмотрю, – кинул Александр, не отрывая взгляд от журнала. – Мне не нравятся эти девушки, у одной слишком скучное лицо, а по другой видно, что она глупа, – сказал он, обращаясь к одному из мужчин. – Я думаю, что лучше взять мальчиков.

– Можно и мальчиков, только с ними сложнее работать, самомнение и все дела. Их трахать хорошо, а не снимать.

– Говоришь как знаток.

– Ну, с тобой никто не сравнится...

Александр коротко рассмеялся.

Дима положил папку на стол и вышел из кабинета на ватных ногах. Он прошёл по коридору, уткнулся в стену и только тут понял, что его кабинет находится в другой стороне. Когда он проходил обратно мимо приоткрытой двери с табличкой «Александр Владимирович Яковлев и бла-бла-бла», до его слуха донёсся голос начальника:

– Да у меня сын выглядит старше, чем он...

Он? Это я, что ли, сначала подумал Дима, а потом понял, что они, скорее всего, говорят о каком-нибудь мальчике из журнала, и тревожное липкое отчаяние наполнило его изнутри.

Он окончательно убедился в том, что влюбился, и должен на что-то решиться.

В среду у Александра тренировка в спортзале. Значит, у Димы тоже будет.

Он шёл по узкому коридору, холодный кафель обжигал ноги, а в груди бухало сердце. Нужно было выпить что-нибудь, думал он и в отчаянии скользил рукой по гладкой стене. Во второй он сжимал глянцевый пакетик, который казался ему слишком тяжёлым, хотя весил всего ничего. Не хватит… смелости не хватит. Назад, нужно повернуть назад, пока ещё не поздно. Где-то совсем рядом зашумела вода. Душ. Звук льющейся воды манил за собой. «Терять нечего, чего ты боишься, Дима? – слышалось в шипении воды. – Если хочется, то нужно делать, жалеть будешь потом, не сейчас. Сейчас нужно просто идти, шаг, другой…»

В душе было светло, слишком светло, чтобы решиться на что-то большее. Свет всегда выглядит обличающе. Но тем лучше. Нет места для заблуждения.

Пять кабинок, четыре из которых свободны. Есть ещё шанс воспользоваться одной из них. Но Дима прошёл к самой дальней, занятой, и каждый шаг как по раскалённым углям отдавался болью во всём теле. «Я уступаю тебе, что же тебе не нравится?!» Но телу не нравилось то, на что его толкали, каждый мускул напрягся, каждый нерв натянулся как струна на гитаре, того и гляди, лопнет. Это как перед боем, успокаивал себя Дима. Концентрация и расслабленность одновременно. Вдох-выдох, вдох-выдох. И на грани сознания и предчувствия – а если он откажется?

И бескомпромиссный ответ – он же никому не отказывает.

Последний шаг и он встал перед ним как есть, обнажённый и открытый. Он сдался, пусть победители судят.

Александр скользнул по его телу коротким цепким взглядом и быстро вернулся к глазам. Лицо было бесстрастным. Ни тени улыбки или хоть какой-то заинтересованности. Дима запаниковал. Точно откажет. А может, и чёрт с ним? Не судьба так не судьба. Он хотя бы попробовал, упрекнуть себя не в чем.

– Там четыре свободные кабинки, – прервал ход его мыслей Александр и отвернулся к крану, точным движением прибавил напор, и запрокинул голову, позволяя воде бить по его лбу и скулам.

Дима смутился и хотел уже было воспользоваться советом, но всё равно упорно продолжал стоять на месте. Он знал, что второго раза у него уже не будет, никогда. Нужен именно этот человек.

– Я знаю, я пришёл не мыться, – голос прозвучал неожиданно твердо и нахально. Это было не похоже на него, обычно, когда он нервничал, внятно говорить не мог.

Александр обернулся и второй раз посмотрел на Диму, внимательнее. А потом что-то вспыхнуло в его глазах, словно он вдруг понял, что когда-нибудь умрёт.

И это было такое безумное ощущение пульса жизни, никогда ранее Дима не чувствовал себя таким живым. Он сделал ещё два шага в направлении Александра и улыбнулся. Они стояли, разделённые струями воды и всем миром.

– Смело, – сказал Александр без улыбки и сам приблизился к Диме, провёл руками по его плечам. Он был выше на полголовы, широкий и опасный. От него пахло мятным гелем для душа и пороком.

Дима поднял голову и посмотрел ему в глаза. «Этот человек убьёт тебя», вспомнил он свою первую мысль, когда увидел Александра в офисе.

– Я боюсь тебя, – прошептал Дима и прижался к твёрдому упругому телу плотнее. Волна разрушительного восторга накрыла его с головой. Наконец-то!

Александр провёл костяшками пальцев по Диминой спине сверху вниз до поясницы и остановился. Дима не смог сдержать тихого довольного стона – это было чертовски приятно и столь же чертовски неправильно – и вложил в руку Александра пакетик с презервативом.

– Мальчик ещё, – выдохнул Александр и резко развернул Диму к себе спиной. – Упрись руками в стену, будет удобнее.

Стена была тёплая и скользкая, вода текла на плечи, на спину, а в голове было тихо и спокойно. Не отказал.

Александр быстро разминал его спину, бока, ягодицы, а потом вошёл. Неожиданно и резко. Боль была столь ошеломляющей, что Дима не смог сдержать крика.

– Потерпи, сейчас будет лучше, – Александр прикоснулся губами к его шее и стал медленно двигаться внутри. Стало ещё больнее, боль пульсировала в животе, в спине, бежала по венам к голове, Дима задыхался в ней и тщетно пытался поймать ускользающую от него стену. Но Александр держал его крепко, не позволяя упасть.

А потом уверенная рука коснулась его паха и стала двигаться. Дима вовсе пропал. Не было ни боли, ни удовольствия, только пульсация крови где-то в голове и ощущение ритма, больше ничего. А потом и этого не стало.

Когда он смог ощущать себя вновь, понял, что сидит прямо на полу, прислонившись плечом к стене. Вода по-прежнему текла сверху, и Александр рвано дышал ему в затылок, гладил по голове и всё ещё поддерживал за пояс, словно он мог упасть.

Дима не хотел анализировать то, что произошло. Потом, он подумает об этом дома. А сейчас хотелось… хотелось… Черт возьми, почему же так больно? И одиноко.

– Не плачь, первый раз самый трудный, – Александр крепче прижал Диму к себе и поцеловал в плечо.

– Уйди, пожалуйста, – Дима прекратил нервно всхлипывать и отстранился. Он по-прежнему не смотрел на Александра, и возможно, больше никогда не захочет. – Оставь… я сам.

Он ушёл молча, тем лучше.

А потом Дима поднялся с пола, сполоснул лицо, тело, которое получило то, что желало и сполна, и вышел из душевой, завернув кран.

Часть 2. Корпоратив

Дима сидел в машине и курил. Кажется, это была уже третья сигарета, а может быть, и четвёртая. Очертания домов незнакомого района за окном погрузились в синие сумерки, и от этого на душе стало ещё паршивее. Боль притупилась, но всё равно ощутимо гуляла где-то под кожей, превращая каждое движение в трудную задачу и желание себя пожалеть.

Конечно, винить в случившемся некого, но Дима не ожидал, что это будет так странно. Страшно, больно, но вместе с тем завершённо. Всё встало на свои места, и в голове было опустошение. Скорее неприятное в своей неожиданности, но Дима уже тогда понял, что к этому можно привыкнуть. Первая тренировка.

Он затушил окурок и завёл мотор. Нужно выпить какое-нибудь обезболивающее и поспать. Утро вечера мудренее. На это вся надежда.

За весь оставшийся вечер Дима ни разу не вспомнил об Александре.

Ванесса Мэй как тот кузнечик истошно запиликала на скрипке где-то в области правого полушария мозга. Четверг… работа… завтрак… логотип… ёжик… мама… Дима понял, что вновь начинает засыпать, и резко открыл глаза. Обычно он быстро вскакивал с кровати, но сегодня он только поднял ногу, как закусил губу от пронзившей спину боли.

– Зашибись, – простонал он и замер, прислушиваясь к себе. Нет, сегодня было лучше, чем вчера, определённо. Но на работу в таком состоянии идти невозможно. Тем более – Дима потёр лоб и тяжело выдохнул – Александр там. И он сразу поймёт, что происходит. Станет ли он жалеть? Сожалеть?

– Игнорировать, – уверенно резюмировал Дима и, кряхтя, поднялся с кровати. Природа звала и очень настойчиво.

Вернувшись в комнату, Дима набрал номер Лиды.

– Утро доброе, мой милый, – пропела девушка, как только установилась связь. – Опаздываешь?

– Утро злое, – усмехнулся Дима. – У тебя там вроде была знакомая в больнице, которая может нарисовать справку от всех бед?

– Да, есть такая, позвонить?

– Будьте так любезны, Лидия Васильевна, – проговорил Дима голосом Александра Владимировича. И сердце забилось быстрее от мысли, что Александр не только выглядит человеком, который может сделать больно, он действительно сделал это. И пусть по желанию Димы, но факт остаётся фактом.

– На сколько дней и что за недуг тебя мучает?

Неудачный сексуальный опыт, с тоской подумал Дима, вспомнив вдруг свои гадкие слёзы и последовавшие за ними слова Александра. Вроде бы он даже успокаивал.

– Два дня насморка и смерть.

– Там не про насморк, – громко засмеялась Лида в трубку. – Ладно, сочиним какой-нибудь простудилифилис. Смотри, не забудь через два дня, где работаешь.

– Потом рассчитаемся.

– Нее, я деньгами не беру. На корпоратив со мной пойдёшь, будешь отрабатывать повинность.

– Ладно, обещаю крепко подумать, – Дима обвёл комнату невидящим взглядом и опять вспомнил вчерашнее событие, теперь прикосновения уверенных пальцев к своей спине. Кожа мгновенно покрылась мурашками. Да, обдумать и вспомнить есть ещё много чего.

– Без вариантов, Димочка, – Лида хихикнула в трубку, а потом добавила серьёзно: – Отдыхай. Пойду начальнику доложу, что тебя не будет – обрадую. Эх, грехи мои тяжкие.

– Спасибо, Лид.

Дима отключил телефон и опустился обратно на кровать. Мысли крутились вокруг одного и того же – нужно пойти поесть и прекратить уже вспоминать!

День прошёл незаметно, разрабатываемый проект поглотил всё внимание и мысли. За него обещали хорошие деньги, можно будет выплатить последний взнос за квартиру. Дима построил эту квартиру для Вики и своих будущих детей. Ну как было заведено. Вот только с детьми не сложилось, всё время и силы вбухали в карьеру, квартиру, машину, мысли о чём-то большем. Да и опасались, что Димина предрасположенность может передаться по наследству: Вика боялась, и Дима об этом знал. Вообще всё это было глупостью от первого и до последнего слова.

– Лида, ну как там поживает начальник? Когда я могу зайти за расчётом?

Девушка засмеялась. Она была очень лёгкой на подъём и юмор ценила, что особенно радовало Диму. А что самое главное – никогда не задавала глупых вопросов, даже если и видела что-то.

– Я сказала, что ты заболел и железно будет больничный.

– И что он ответил? – Дима поводил ручкой по листу, обвёл заглавные буквы какой-то статьи о монолитном строительстве.

– Сказал: «Угу, принесите, пожалуйста, распечатку переговоров».

– Значит, всё в порядке, будем жить, мать Россия, – усмешка получилась немного нервной, но Лида спишет всё на помехи связи, Дима даже не сомневался. – Ну всё, до пятницы.

Лида захлебнулась радостью, трубка зашипела – пришлось убрать её от уха подальше.

– Ты всё-таки идёшь, да? Сволочь такая! Я тут мучаюсь, его уламываю, а он издевается! – фонтанировала эмоциями девушка, в то время как Дима рисовал на листочке какую-то колючую проволоку. Да, Фрейд бы много чего сказал по этому поводу. Но Дима и без Фрейда знал, что это значит.

– Да, я иду. В конце концов, кто против хорошего алкоголя на халяву?

– Меркантильная душонка, заедешь за мной в семь. И ни минутой позже.

Лида отключилась.

Ну раз звёзды в лице чрезмерно активной коллеги так настойчиво просят, чтоб Дима был на этом празднике жизни, он там будет. В конце концов, кого ему бояться? Он ничего плохого не сделал и не собирается жалеть. А то, что Александр, как он был уверен на сто процентов, даже внимания на него не обратит, будет самым лучшим вариантом. И к чёрту всякие бредни про чувства.

Дима сидел в самом тёмном углу зала и медленно потягивал виски. Пятый подход к фуршетному столу закончился тем, что Лида ухватила парня под белы руки и усадила на этот стул, взяв клятвенное заверение, что Дима никуда больше не пойдёт и не наступит дочери мэра города на ногу. А ещё он, кажется, не должен больше обзывать начальника автобусного парка скупердяем и во всеуслышание заявлять, сколько сотен долларов стоит колье его жены. На какие средства? Задавал Дима риторический вопрос каждому встречному, а потом вдруг понял, что он занимается какой-то фигнёй и позорится. Никогда не умел держать себя в руках, если вдруг пьянел чуть больше нормы.

Александр не пришёл, и Диму почему-то это очень напрягло. Хотелось даже с кем-нибудь поссориться так, чтоб дело дошло до мордобоя. Но люди не склонны вступать в драку, они всеми возможными средствами пытались сгладить возникающие конфликты, и наконец Диме это надоело – он позволил себя усадить на стул. Отчего-то вспомнилась Вика, которая строго контролировала количество выпитого Димой алкоголя, но так аккуратно, что он даже не замечал этого. Всё-таки им было хорошо вместе, и вдруг показалось, что ни с кем больше так не будет. Вика – мягкая, трепетная, понимающая… Идеал девушки. Дима обожал её, но не любил. Никогда не любил.

– Нелюбовь, нелюбовь… – Дима поболтал бокалом, наблюдая, как кубики льда танцуют в тёмной, обманчиво вязкой жидкости, и сделал небольшой глоток.

Лида кадрила какого-то бухгалтера. И довольно-таки удачно кадрила, тот пригласил её к своему бухгалтерскому столику и, очевидно, рассказывал про то, как свести дебет с кредитом. И отчего девушки западают на всяких электриков и бухгалтеров? Они же никакие. Да, то ли дело брутальные начальники… Один взгляд, и ты труп.

Дима сполз чуть ниже по стулу и устало вздохнул. Интересно, почему он не пришёл? Интересно, почему это вообще его волнует? Мало было двух дней отходняка?

– Хочется ещё, – ответил Дима спрашивающему его льду в стакане. Лёд всё знал и даже где-то сочувствовал.

– Говорящие предметы? – Лида неожиданно материализовалась рядом и нависла над Димой, тоже посмотрела в стакан. Нет, с ней лёд разговаривать не хотел. – Может, тебя домой подбросить, а то уснёшь тут ещё?

– Нееее, – Дима замотал головой слишком активно. Стало дурно. – Я ещё посижу, музыку послушаю. Нелюбовь… нелюбовь...

– Ну сиди, только не спи. Я попозже подойду ещё.

Она ушла, а светлее не стало. Дима поднял голову и увидел тот самый страх и трепет, о котором грезил ночами.

– А-хре-неть, – медленно протянул он и смущённо улыбнулся, непроизвольно усаживаясь на стуле ровно. – То есть я хотел сказать, здрасти, Александр Владимирович…

– Выздоровел?

– Да я и не болел… За пятьсот рублей можно любую справку получить. Вы разве не знали?

Дима задним числом понял, что явно сморозил какую-то глупость, но какую, понять было сложно. Вообще все акценты куда-то сместились. Один только остался на месте – Александр Владимирович всё-таки пришел, и это было здорово.

– Знал, я сам часто так делал в институте. Но мне казалось, ты давно уже не студент.

– А я вечный студент. Знаете, этот, который в «Бедном саде» у Чехова.

– Вишнёвом, – Александр улыбнулся. И где же тебя так учили улыбаться-то? Прям хоть помирай от счастья… – У Чехова сад был вишнёвым.

Дима опустил голову и тяжко вздохнул.

– А вы шуток совсем не понимаете, да?

Александр Владимирович продолжал улыбаться, но глаза его были серьёзными. Он внимательно смотрел на Диму, явно над чем-то размышляя.

– А ты сегодня весь вечер юморил, – он опустился на корточки, и теперь Дима смотрел на него сверху вниз. Хотя ничего не поменялось. Или всё же?.. – Мне на тебя пожаловались вышестоящие инстанции. Просили принять меры.

Дима, не отрывая взгляда, смотрел на Александра и медленно терял связь со своим сознанием. Где-то посередине произошло короткое замыкание.

– И? Вы не можете меня уволить, я не являюсь вашим подчинённым… только если написать доклад…

Александр не дослушал и пружинисто поднялся на ноги. Он окинул зал быстрым взглядом, а потом сказал как бы между прочим:

– Я буду ждать тебя в машине.

И ушёл. Вот так запросто сказал и ушёл… Захотелось выругаться матом, но Дима сдержался. Александр Владимирович никогда не ругается матом, а это значит, что никому не положено.