Текст книги "An Indefinite Amount of Forever (ЛП)"

Автор книги: MotherofBulls

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Мин! Дрейки! Ну же, подойдите и поцелуйте меня! – потребовала Джин, стоя в дверях на кухню. Она была миниатюрной, умной и красивой женщиной в свои пятьдесят с небольшим, и Драко не знал больше никого, кто бы так сильно любил обниматься со всеми вокруг по любому поводу. А ещё она привыкла давать дурацкие прозвища друзьям и домочадцам, но это было настолько беззлобно, что Драко не мог этому противиться.

– Как вы, Джин? Прекрасно выглядите, – сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать её в щёку. – Я захватил к ужину Côte-Rôtie Syrah, которое вам так понравилось в прошлый раз.

– Ты балуешь пожилую женщину, Дрейки, – просияла Джин.

– Не вижу здесь никакой пожилой женщины, – с усмешкой ответил Драко.

Джин легонько шлёпнула его по руке:

– Твоё обаяние наверняка творит чудеса с моей дочерью.

Краем глаза Драко заметил насмешливую ухмылку Эдварда. Впрочем, он решил игнорировать его и сосредоточить всё своё внимание на будущей тёще, которая по-настоящему ему нравилась.

– Мин, ты выглядишь сегодня просто фантастически. Что в тебе изменилось?

– Ничего, мама.

– Нет, что-то тут есть. Что изменилось, Дрейки?

Драко приподнял брови:

– Она так же красива, как и всегда, Джин. Должно быть, это всё гены, которые она унаследовала от вас.

Гермиона, стоящая за спиной матери лицом к Драко, закатила глаза и сделала вид, что её вырвало в контейнер для мусора. Он игриво ухмыльнулся ей.

– Ты просто душка, – рассмеялась Джин. – Мин, почему бы вам с Дрейки не пойти в гостиную и не налить себе что-нибудь выпить? Мы с отцом привезли фантастический мескаль из Оахаки¹, вы просто обязаны его попробовать.

– Звучит здорово, мам, – Гермиона жестом поманила Драко за собой в просторную, со вкусом обставленную комнату, которая, казалось, просто лопалась по швам от обилия неподвижных фотографий Гермионы, где та была запечатлена на разных этапах младенчества, детства, юности и зрелости. Драко не мог бороться с улыбкой, рассматривая одну из любимых своих фотографий – ту, где Гермиона трёх или четырёх лет от роду стоит на вершине крепости, целиком построенной из книг, вероятно, ею самой. На её плечах была крошечная серебристая накидка, в волосах тиара, а руки упирались в бёдра в триумфальной позе. Она была словно маленькой завоевательницей. Гермиона прервала его внимательное изучение фотографии, перевернув ту лицом вниз.

– Эй, я ещё не насмотрелся, – сказал Драко.

– Нет, насмотрелся, – поджав губы, ответила Гермиона и направилась к мини-бару.

– Гермиона, во время поездки я нашёл книгу, которая, как мне показалось, может заинтересовать тебя, – сказал Эдвард, появившись из задней части дома с маленькой бежевой книгой в руках.

– «Лабиринт одиночества», – прочитала Гермиона. – Боже мой, папочка, где ты это нашёл? Подписано самим Октавио Пасом! – Гермиона с восторгом осмотрела книгу и повернулась к Драко: – Папа – просто гений в том, что касается покупки книг! Где бы он ни путешествовал, ему удаётся найти что-то необычное.

Эдвард был польщён похвалой дочери.

– Полно тебе, принцесса. Уверен, Драко не интересуется такими вещами.

В тысячный раз со встречи с Эдвардом Грейнджером Драко пытался не нахмуриться. Ответить или промолчать? Драко вполне мог бы совершить литературный экскурс, ведь он весьма подкован в вопросе художественной литературе – спасибо, что поинтересовались.

– На самом деле, Драко и сам довольно много читает, – вмешалась Гермиона.

– Неужели, Драко? – спросил Эдвард, и Драко кивнул. – И что же ты читаешь? Кто твои любимые авторы?

Это был экзамен – экзамен, который оценивался по совершенно неизвестным Драко критериям, ведь он не знал, что предпочитает читать сам Эдвард. С таким же успехом он может ответить честно – но перестраховаться, чтобы произвести впечатление, явно не помешает.

– Один из любимых – Виктор Гюго. И Дюма.

– Дюма? Думаю, читал его, когда был мальчишкой, – снисходительно отозвался Эдвард.

Молча сосчитав до трёх, Драко продолжил:

– На днях я дочитал шестой роман из цикла «Моя борьба» Карла Уве Кнаусгора.

– Я не смог продвинуться дальше первой книги, – Эдвард закатил глаза. – Лучшие её части были просто скучными, худшие – претенциозными. Довольно нарциссично думать, что кому-то будет интересно прочесть о твоей жизни три тысячи шестьсот страниц. Не понимаю, с чего вокруг такой переполох.

Драко промолчал. С чего такой переполох? Ну, автор всего лишь переосмыслил современную концепцию романа, так что некоторые могли бы сравнить его с Прустом, но как угодно.

Гермиона вручила Драко бокал с крепко пахнущим напитком – Драко будто ощутил дыхание дракона.

– Спасибо, милая, – поблагодарил он, игнорируя сжавшиеся в тонкую линию губы Эдварда от ласкового обращения Драко к Гермионе. Следом за ней он прошёл к дивану и сел рядом, сжимая в руке странный напиток, который, как Драко уже подозревал, ему не понравится, – но будь он проклят, если не выпьет.

– Итак, – сказал Эдвард, усаживаясь в кресло напротив пары. – Драко, – Драко сглотнул, расслышав интонацию, с которой тот произнёс его имя. Он и представить не мог, что в одно «Драко» можно вложить столько неприязни. Ему вдруг начало нравиться всё это куда меньше. – Как дела на работе? Чем ты занимаешься?

Ещё одна ловушка.

– Я владею и управляю семейной компанией, – этого ответа было бы достаточно, чтобы произвести впечатление на любого другого отца на планете. Но Эдвард Грейнджер не был нормальным человеком. Он был хищником в обличье милого дружелюбного дантиста, который, к тому же, был крупнее и внушительнее среднестатистического человека.

– Ну да, точно. Я забыл. Ты не работаешь, верно? Ты же… баснословно богат.

Это прозвучало как обвинение в тяжком преступлении.

«О, да. Мне так жаль, что я богат и могу позволить себе подарить твоей дочери целый мир и баловать её так, как она заслуживает. Как я, блять, вообще смею?»

– Драко работает, папочка.

– Правда? Расскажи мне поподробнее, Драко. Боюсь, я не совсем понимаю, чем ты занимаешься в своей маленькой компании.

Драко мысленно прокрутил в голове статистику матчей по квиддичу. Маленькой компании? Маленькой?

– Ладно, сэр. Это совсем не «маленькая» компания. Это крупнейший конгломерат в волшебной Европе.

– Так ты… что? По дешёвке скупаешь другие компании и ждёшь, пока их акции вырастут, чтобы продать? – спросил Эдвард.

– На самом деле всё немного сложнее, но…

– О, смотрите, мама пришла! – улыбнулась Гермиона, когда та вошла в комнату.

– Так, Эдвард, надеюсь, ты не докучаешь Драко праздными разговорами? – сказала Джин с лёгким предупреждением в голосе – это было очаровательно. Драко был благодарен, что, разговаривая с Эдвардом, она называла его по имени, а не легкомысленным «Дрейки».

Эдвард добродушно улыбнулся своей жене (притворно, по мнению Драко).

– О, Джин. Он знает, что я по-доброму, – он бросил на Драко неприятный взгляд, и тому показалось, что испытывал Эдвард абсолютно противоположные чувства.

Чтобы отвлечься, Драко сделал большой глоток напитка.

ГРЁБАНЫЙ-ХРЕНОВ-ПИЗДЕЦ! Что за чертовщина? На вкус это было даже хуже, чем на запах – этот напиток, наверное, легко мог бы снять слой лака с полированного дубового стола или, по крайней мере, хорошенько прочистить его кишки.

«О чёрт. Вечером меня точно вырвет», – подумал Драко. Но он должен держать лицо. Эдвард наблюдал за ним, выискивая малейшее проявление слабости, самовлюблённая старая задница. Глядя прямо ему в глаза, Драко задержал дыхание и сделал ещё один глоток дьявольского пойла.

«Держи лицо, Драко. Держи. Чёртово. Лицо».

– Как тебе мескаль, Драко? – спросил Эдвард, поблёскивая глазами.

– Отлично, спасибо, – ответил Драко, слегка хрипя и прощаясь со своими вкусовыми рецепторами.

Джин просияла:

– Надеюсь, ты любишь креветки. Я приготовила Camarones a la Diabla.

– Звучит замечательно, Джин.

Эдвард в замешательстве глянул на Драко:

– Ты знаешь, что это, Драко? – Джин и Гермиона дружно посмотрели на него. – Я просто спросил. Это довольно остро, – невинно пояснил он.

Драко сдержал ухмылку.

– Я люблю острое, – соврал он. Он только однажды пробовал такую еду – в прошлом году, во время ужасной ночи кино у Поттеров, где Гермиона убедила его попробовать курицу с перцем чили и у него едва не случился разрыв сердца.

– Что ж, ужин готов. Поэтому идёмте со мной в столовую, – пригласила Джин.

Драко отчаянно жалел, что не принял чуть большую дозу успокаивающего зелья. Ему уже удалось поставить себя в унизительное положение перед Эдвардом – а ведь он даже почти ничего не говорил и не делал. Драко готов был поклясться, что Эдвард каждый раз поворачивал ситуацию таким образом, чтобы он чувствовал себя как можно более некомфортно.

– Рад, что ты любишь острое, Драко, – сказал Эдвард, хлопнув по спине так сильно, что Драко запереживал, не вывихнул ли плечо. – Camarones a la Diabla буквально переводится как «дьявольские креветки», – добавил он, довольно усмехаясь.

– Я в предвкушении, – ответил Драко, приобняв Гермиону.

«Да-да, старик. Я всё ещё здесь. Ты не запугаешь меня этой кислотой в стакане, дьявольской едой или суждениями о моих литературных предпочтениях».

– Дрейки, дорогой. Садись вот сюда, прямо между мной и Мин, – указала на свободные места за столом Джин. Драко захотелось расцеловать её – так он был рад тому, что ему не придётся сидеть рядом с Эдвардом.

– Итак, дети, чем же вы занимались в последнее время? – спросила Джин, накладывая большую порцию еды в тарелку Драко.

– Мы с Драко ездили в короткий отпуск на прошлых выходных, – Гермиона застенчиво улыбнулась.

– О, как мило. И куда же? – поинтересовалась Джин.

– На побережье Амальфи, – ответила Гермиона, сжимая ладонь Драко под столом. – У Драко там дом.

Эдвард закатил глаза, а Джин ослепительно улыбнулась:

– В самом деле?

Сидя на стуле с идеально ровной спиной, как большой воспитанный мальчик, Драко кивнул, довольный тем, что Джин одобряет место, куда он отвёз её дочь.

– Буду рад, если вы оба присоединитесь к нам как-нибудь на выходных.

– Чтобы добраться до Италии, нужно больше времени, чем одни выходные, – пробубнил Эдвард.

– Не с помощью магии, папочка. Мы с Драко заказали портал и оказались там почти мгновенно, – сказала Гермиона.

– Ладно. Нам с Джин придётся найти кого-то, кто мог бы помочь нам добраться.

Драко прикусил щёку. Разве они не вернулись из долгого отпуска в Мексике? Очевидно, путешествия не были для них чем-то чрезвычайно сложным.

– Конечно, мы были бы рады приехать, Дрейки. Мы с Эдвардом уже несколько лет не были в Италии, – сказала Джин.

– Джин, обязательно добавь к еде Драко того соуса, который любим мы с Гермионой. Раз уж ему так нравится острое, – попросил Эдвард, слегка ухмыляясь.

Драко мысленно застонал. Он не мог отказаться – это означало бы, что Эдвард победил. И тот, чёрт побери, тоже знал это. Драко не мог не признать, что слизеринец из Эдварда вышел бы отменный.

– Как твой милый сын? – спросила Джин.

Наконец-то Драко мог рассказать о том, к чему Эдвард не посмеет проявить неуважение. Несмотря ни на что, ему, кажется, нравился Скорпиус.

– У него всё отлично, спасибо, что спросили. Недавно перешёл на четвёртый курс в Хогвартсе.

– О боже, это самый сложный подростковый возраст, – вставила Джин.

– Я тоже так думал, но Скорпиус хорошо справляется, – сказал Драко, его распирало от отцовской гордости.

– Твой сын – хороший парень, – сказал Эдвард. – Вежливый, язык хорошо подвешен. Чего ему не хватает, так это спорта, – заявил он уверенно, принимая из рук Джин тарелку. – Все юноши должны заниматься спортом.

– Знаешь, папа, учась в школе, Драко играл в квиддич, был ловцом в сборной своего факультета, – сказала Гермиона, сжимая бедро Драко. Он слегка улыбнулся ей в ответ. Каким бы ни был её отец, он, Драко, просто счастливчик, что женится на этой женщине.

– Не знаю, что это такое, но могу предположить, что это как-то связано с магией.

Драко медленно вдохнул и выдохнул. Ему ещё не приходилось рассказывать другим людям про квиддич.

– В него играют на мётлах, – пояснил он.

– На мётлах? То есть никаких физических нагрузок? – спросил Эдвард.

– На самом деле, доктор Грейнджер, без физических нагрузок не обходится, – чуть более дерзко, чем планировал, ответил Драко. – Нелегко удержаться на метле, занимаясь спортом в полумиле от земли.

– У меня никогда это не получалось, папочка. В школе я была абсолютно безнадёжна во всём, что касалось полётов, – добавила Гермиона.

– И всё же я говорю о настоящем спорте, – пренебрежительно сказал Эдвард. – Регби. Вот это спорт. Ты следишь за регби, Драко? – спросил он, зная, каким будет ответ.

– Боюсь, я совершенно не знаком с этим видом спорта, – ответил Драко, накалывая на вилку креветку и поднося её ко рту.

ГРЁБАНОЕ ДЕРЬМО! Снова эти дьявольские перцы – как в той курице у Поттеров. Да что не так с этими людьми? Ему показалось, что он подавился, но гордость не позволяла выплюнуть еду – поэтому он решил, что просто останется сидеть здесь и задыхаться.

«Прощай, Гермиона. Было бы здорово жениться на тебе, но твоя мать просто взяла и попотчевала меня огнём вместо ужина».

Гермиона будто бы почувствовала, что он в опасности. Она задержала дыхание, увидев, что его лицо покраснело, а на глаза навернулись слёзы.

Драко был настолько сосредоточен на том, чтобы не потерять сознание, что едва ли мог бы заметить, как Гермиона тихонько прошептала охлаждающее заклинание. В тот же момент его вкусовые рецепторы вновь обрели чувствительность. Он почувствовал, как его кожа становится прохладнее, а дыхание выравнивается. Он благодарно сжал её ладонь под столом.

– Попробуй ещё раз, – прошептала ему Гермиона.

Драко неохотно подчинился… и был приятно удивлён. Эта маленькая проказница наложила охлаждающее заклинание на его еду! Он улыбнулся своей гениальной ведьме.

– Ты ангел, – прошептал он.

– Как тебе креветки, Драко? – спросил Эдвард.

– Отменно, – дерзко отозвался он, отправляя в рот особенно устрашающую креветку. И был вознаграждён моментом триумфа, когда Эдвард растерянно приподнял бровь.

Оставшаяся часть ужина прошла довольно гладко. Драко отвечал короткими конкретными фразами на множество вопросов Эдварда, заданных, чтобы задеть его чувство собственного достоинства. К концу ужина тот был лишь слегка убеждён в том, что Драко – никчёмный, изнеженный парень, который никогда не будет достоин его дочери, и это можно было считать победой.

– Как и всегда, просто великолепно, дорогая, – обратился к Джин Эдвард.

Та мило улыбнулась в ответ:

– Боюсь, не так хорошо, как в Тулуме.

– Нет, мам, просто пальчики оближешь, – сказала Гермиона. – Тебе помочь с посудой?

– Раз уж ты предложила, не буду тебя останавливать, – ответила Джин.

Драко сидел и с отчаянием наблюдал за тем, как Гермиона уходит на кухню вслед за Джин, оставляя его наедине с отцом семейства. Он ждал, что Эдвард заговорит с ним.

Тот молчал.

Драко пришлось сделать первый шаг:

– Было очень мило с вашей стороны…

– Я когда-нибудь рассказывал тебе, Драко, что коллекционирую старинные стоматологические инструменты?

Драко моргнул.

– Хм… нет, по-моему, не рассказывали, доктор Грейнджер, – он был почти уверен, что запомнил бы нечто столь странное и пугающее.

– Стоматология древности – чрезвычайно увлекательная тема, – продолжил Эдвард. – Ты знал, что во времена Королевы Елизаветы почерневшие зубы считались эталоном красоты, так как это означало, что человек может себе позволить самое лучшее в этой жизни, в том числе сахар? Люди даже использовали специальную косметику, чтобы их зубы казались темнее.

Ну вот, этот разговор повернул в ещё более неприятное русло.

– Нет, я этого не знал, – как будто он мог бы дать какой-то другой ответ.

– Интересно, что люди ассоциировали нечто испорченное с хорошим, не находишь? Для них это был символ статуса, хотя на самом деле их зубы выпадали прямо на глазах.

Драко моргнул. Ла-а-адно.

– Урок от предков, не думаешь, Драко?

– Полагаю, так, сэр, – ответил он, неловко ёрзая на месте.

– То же самое можно сказать и о наших днях. Многих людей легко одурачить статусом, и считается, что это то же самое, что и солидность. Я же не подвержен подобным заблуждениям.

Ладно. Теперь Драко понял, куда клонит Эдвард. Однако, будучи слизеринцем, он не мог позволить себе оскорбиться – по крайней мере, пока Эдвард не перейдёт рамки приличий и не выплеснет яд.

– Это достойно восхищения, доктор Грейнджер.

Эдвард ровно воззрился на Драко:

– Ты всегда знаешь, что сказать, верно? Дипломат от природы?

Драко знал эту игру. Чертовски похоже на то, что требовалось для жизни бок о бок со слизеринцами.

– Мама воспитывала меня джентльменом.

– Джентльменом, вот как? – рассмеялся Эдвард. – Интересно, и что именно это значит? Вскружить голову моей дочери роскошными выходными в Италии? Или хвалить еду моей жены, хотя она явно была тебе не по вкусу?

Драко спокойно выдохнул:

– Я вас чем-то обидел, сэр?

Эдвард покачал головой.

– Мы просто разговариваем, Драко. Любопытная дискуссия о том, как легко одурачить людей богатством и обаянием, когда на самом деле под всем этим скрывается нечто испорченное.

Драко подавил желание ужалить в ответ. Но помимо того, что не было смысла затевать скандал с будущим тестем, Эдвард являлся по-настоящему достойным противником в ведении подобных дискуссий. Ну и… вероятно, он мог бы оторвать Драко голову и не моргнуть.

– Видишь ли, Драко, – продолжал Эдвард, – я зарабатываю на жизнь тем, что не позволяю гниению распространяться. Я избавляюсь от него. Сначала людям это может не нравиться, но после они всегда меня благодарят.

У Драко перехватило дыхание. Он что, угрожает ему?

– Взять Гермиону, к примеру. Когда она была маленькой девочкой, ей не нравилось, когда мне приходилось лечить её кариес. Но я же не мог позволить, чтобы что-то причиняло боль моей дочке, понимаешь? И я не только про кариес. Если что угодно заставляло её страдать, я становился худшим кошмаром для этого «чего-то».

Драко задался вопросом, было ли это мило или пугающе. С одной стороны, он понимал желание защитить своего ребёнка. С другой стороны, ему не нравились намёки на то, что он сам может навредить Гермионе.

– Ты понимаешь, о чём я, Драко?

Достаточно уловок. Драко уже год делит постель с гриффиндоркой и подрастерял свою толерантность ко всякому дерьму, замаскированному под любезности.

– Вообще-то, нет. Совсем не понимаю.

– Надеюсь, что у вас обоих осталось местечко для дижестива, – произнесла Джин, выходя из кухни вместе с Гермионой. – Нам всем стоит пойти в гостиную, Эдвард. Мин хочет с нами поговорить о чём-то важном, – она едва сдерживала волнение оттого, что небезосновательно догадывалась о теме разговора.

Эдвард угрюмо глянул на Драко.

– Конечно.

Вчетвером они прошли в гостиную. Налили бренди. Избегая зрительного контакта (по крайней мере, Драко старался не смотреть в сторону Эдварда), произнесли пару общих фраз, похвалили бренди.

– Хорошо, Мин, – начала Джин. – О чём ты хотела с нами поговорить?

Гермиона улыбнулась:

– Что ж, – начала она, взяв Драко за руку, – помните, я говорила, что Драко отвёз меня в Италию на прошлых выходных?

– Смутно, – отозвался Эдвард.

– Так вот, – Гермиона застенчиво глянула на Драко и покраснела, – Драко сделал мне предложение.

Обняв Гермиону, Драко снял скрывающие кольцо чары с её левой руки.

– И она ответила «да», – гордо произнёс он, улыбаясь своей невесте. Драко знал, что в тот самый миг, когда он поднимет глаза и встретится взглядом с Эдвардом, очарование момента накроется медным тазом. И потому он просто наслаждался этой минутой вместе с Гермионой, поглаживая её плечо одной рукой, а безымянный палец – другой.

– Мин, это просто восхитительно! О, как же я рада за вас обоих. Разве это не замечательно, Эдвард?

Драко смело поднял лицо и взглянул на окаменевшего дантиста, едва сумевшего изобразить улыбку в ответ на новости:

– Да, замечательно, – сказал он, обращаясь к Гермионе. С таким же успехом Драко мог быть комнатным растением – столько внимания этого человека он удостаивался, однако всё было в порядке. Так или иначе, это уже был шаг вперёд.

– Ох, Мин! Когда ты заговорила о новостях, я так и знала, что ты расскажешь что-то вроде этого, – энтузиазм Джин был заразителен для всех присутствующих кроме Эдварда.

Случайно взглянув на будущего тестя, Драко обнаружил, что его подозрения насчёт отсутствия энтузиазма полностью оправдались. Эдвард бесстрастно посмотрел прямо ему в глаза и произнёс:

– Добро пожаловать в семью, Драко.

Упс. Вряд ли когда-то эти слова звучали так обречённо. В этот момент Драко отчётливо понял: ему здесь совершенно не рады.

***

– Всё прошло неплохо, согласен? – спросила Гермиона по возвращении в мэнор.

Драко тут же плеснул себе огневиски.

– Не считая того, что я чуть не подавился стряпнёй твоей мамы и тонко завуалированными угрозами твоего отца «избавиться от меня», если я когда-нибудь обижу тебя, да, всё прошло хорошо.

– Что он сделал? – нахмурилась Гермиона.

Драко потёр ладонями лицо.

– Если когда-либо я и сомневался в том, что твой отец меня ненавидит, этим вечером он прояснил все недопонимания.

Гермиона рассмеялась.

– Это нелепо. Он пожал тебе руку.

– Раздавил. Он раздавил мою руку. Есть разница.

Ухмыльнувшись, Гермиона подошла к нему со спины и обняла за талию:

– Мне поговорить с ним?

Драко усмехнулся.

– Последнее, чего мне хотелось бы, – это чтобы ты вмешивалась. Уверен, он успокоится, как только поймёт, что я никуда не денусь.

– Знаю, он немного резковат, но он так относился ко всем моим парням. С самого начала он был точно таким же с Роном, но в конце концов оттаял.

– И сколько времени на это ушло?

Гермиона тихо рассмеялась, прижимаясь к его спине.

– Думаю, это случилось вскоре после того, как мы расстались.

Драко закатил глаза и обернулся, притягивая её к своей груди.

– Ну, со мной это не пройдёт. Мы с тобой состаримся вместе. Так что доктору Грейнджеру придётся смириться с этим, – он нежно коснулся её губ своими.

– Всё ещё хочешь, чтобы мы поженились? – спросила, улыбаясь, Гермиона.

Драко счастливо усмехнулся:

– Чертовски сильно, – и снова притянул её, целуя долго и медленно, скользнув рукой по спине к вороту её платья и потянув застёжку молнии вниз. – Я люблю тебя, Гермиона, – произнёс он, поглаживая мягкую кожу, – и ничто этого не изменит.

Потеряв голову от его слов, она порывисто скользила руками по его телу, пытаясь освободить Драко от одежды. Их губы безостановочно лихорадочно сталкивались, словно они хотели поглотить друг друга. Драко едва ли отдавал себе отчёт в том, что они всё ещё в гостиной. Обхватив её задницу, он плотно прижал её к своим бёдрам, давая почувствовать, что она с ним делает.

Она застонала от соприкосновения, и это заставило его подтянуть её выше – лицом к лицу, чтобы он мог целовать и ласкать её до полусмерти. Вскрикнув, она обвила его бёдра лодыжками, даже не заметив, что он шагнул в сторону дивана.

Бережно уложив её на подушки, он склонился над ней:

– Ты такая вкусная, – пробормотал он в её грудь, прикусывая и вылизывая кожу. – Ты идеальна, Гермиона.

Она прикусила губу и поняла: она не выдержит, если он так и будет поддразнивать её. С силой, потрясшей Драко до глубины души, она двинулась, перевернув их обоих – он оказался на спине, она сверху, оседлав его бёдра. Драко окинул её потемневшим взглядом. Он был не против, когда Гермиона брала инициативу на себя в постели – особенно когда она делала это с таким изяществом. Он провёл ладонями по её бёдрам и чуть выше, пока кончики его пальцев не коснулись набухшего клитора.

Его ладонь кружила, поглаживая крошечный пучок нервов, погружаясь между складок в шёлковый влажный жар, и Гермиона не сдерживала стонов, насаживаясь глубже на его умелые проворные пальцы.

– Драко, – выдохнула она, – не дразни меня.

Он ухмыльнулся:

– Кажется, ты хочешь, чтобы это были не пальцы?

– Умолкни, – отозвалась она, покачиваясь на его гудящем члене, срывая его хриплые выдохи.

– И кто теперь дразнится? – задушенно спросил он.

– Хороший вопрос, – отозвалась Гермиона, обхватывая основание его члена и приподнимаясь над ним. Она опустилась – и их хриплые стоны перемешались.

Откинув голову назад, Драко вцепился в её бёдра. Он толкался навстречу ей, пока она раскачивалась на нём с грацией наездницы. Он оглаживал её грудь, пощипывая соски и разрываясь пополам между желанием откинуться назад и наблюдать за тем, как снова и снова его член скользит внутрь неё, и непреодолимой потребностью опрокинуть её на спину, безжалостно вколачиваясь между бедёр.

Она начала раскачиваться сильнее и быстрее, с удвоенным энтузиазмом. Драко едва сдерживал эмоции – так прекрасно она обхватывала его. Он знал, что она может продолжать двигаться так сколько угодно долго – но это не значит, что он должен просто лежать, не помогая. Он обхватил её, одной рукой сжимая ягодицу, ладонью скользнул к влажному клитору.

– Не останавливайся, – потребовала Гермиона.

Он врезался в неё бёдрами, толкаясь навстречу, продолжая ласкать её клитор. Совсем скоро он ощутил, как она затрепетала, сокращаясь вокруг него, выдыхая пронзительный вскрик. Это был, чёрт побери, самый эротичным из звуков, которые Драко приходилось слышать.

Удовлетворённая и расслабленная, она рухнула на него, и Драко перекатился вместе с ней по подушкам, оказываясь сверху. Он прикусил кожу над её ключицей, вбиваясь так сильно внутрь её, как только мог. Она так стонала под ним, что, не будь они уже помолвлены, он бы сделал предложение в этот самый момент. С этой мыслью Драко взорвался, с рычанием изливаясь глубоко внутри неё.

Придя в себя через пару минут, он повернулся к ней и, кривовато ухмыляясь, притянул к себе бескостное тело. Его пальцы нежно порхнули по щеке, и он осторожно коснулся губами её губ.

– Всё ещё хочешь, чтобы мы поженились?

– Думаю, да, – улыбнулась Гермиона.

_________________________________________________

¹Oaxaca (англ.) – южный штат Мексики.

========== Мальчишки ==========

Её губы на вкус были как вишнёвый пирог с ужина. Она была крайне воодушевлена этим вечером – и Альбус не мог не задаться вопросом, что же это значило.

– М-мон-н, – проговорил он прямо в её губы, – Мон, мы можем остановиться всего на секунду?

– В чём дело? – спросила она едва слышно, распахнув свои и без того огромные зелёные глаза.

Альбус покачал головой:

– Всё в порядке, просто я подумал… между нами только это?

Она приподняла бровь.

– А ты хотел бы, чтобы между нами было что-то ещё?

– Ну да, возможно, – ответил он, почёсывая затылок. Он не привык открыто выражать свои чувства. Но кое в чём Скорпиус был прав: если ему не нравится видеть, как она флиртует с другими парнями, то, чёрт возьми, придётся поговорить с ней об этом.

– Я надеялась, что ты предложишь, – ухмыльнулась Моника, придвинувшись, чтобы снова поймать его губы, и одной рукой ловко расстёгивая пряжку его ремня.

Где-то в глубинах большого чудесного мозга Альбуса произошло замыкание. Она пытается коснуться его там! И если он позволит ей, она сразу поймёт, насколько сильно их поцелуи на него действуют. Он перехватил запястье, останавливая движения, и оторвался от её губ.

– Что ты делаешь?

На первый взгляд она казалась спокойной, однако Альбус видел, что она смущена.

– Ты сказал, что хочешь кое-что ещё.

Альбус тяжело выдохнул.

– Само собой, я только за, если ты продолжишь делать то, что собиралась. Но я говорил о другом.

– Ты хочешь кое-чем заняться со мной?

«Фу-уф… А о чём мы вообще?» – озабоченный подросток внутри его обычно трезвого разума вступал в свои права – как один близнец, поглощающий другого в материнской утробе. Каким же глупцом он был, когда считал, что только парни одержимы мыслями о сексе.

Выражение её невозможно зелёных глаз стало мягче.

– Всё в порядке, – прошептала Моника, – я тоже ещё не делала ничего такого раньше, – робко добавила она.

Его губы изогнулись в улыбке. Не то чтобы он был каким-нибудь мужланом, но ему было приятно услышать, что он единственный.

– Мы не обязаны, если не хочешь.

– Я хочу, – без колебаний ответила она и, осознав, как нетерпеливо это прозвучало, тут же пошла на попятную, чтобы не показаться легкодоступной: – Если, конечно… если ты хочешь.

Улыбнувшись, Альбус легонько коснулся её губ:

– Конечно, хочу.

Она покраснела, и тут же треснул её образ крутой девчонки, обнажая истинное лицо – юной неопытной девочки-подростка. Смущённо прикусив губу, она снова взялась за застёжки на его брюках.

***

Насупившись, Скорпиус с отчаянием всматривался в строчки на пергаменте.

– Мерлин, да я как будто рекламирую бодроперцовое зелье в этом эссе. Послушай: «Бодроперцовое – одно из самых полезных зелий, которое должно быть в арсенале у каждого волшебника. Помимо того, что оно справится с головной болью, похмельем, тошнотой и усталостью, этим его возможности не ограничиваются. Оно помогает восстановиться после заклятия Круциатус и контакта с дементорами». Да мне должны платить за эту хрень, – ухмыльнулся он.

Альбус не ответил, продолжая пялиться в тот же абзац, на котором остановился ещё полчаса назад, притворяясь, что читает учебник по зельям.

– Ал?

Ноль реакции.

– Ал!

– Что? – машинально повернулся тот.

– Да что с тобой сегодня? – покачал головой Скорпиус.

Альбус пожал плечами.

– Ничего.

Скорпиус слишком хорошо знал друга, чтобы хоть на секунду ему поверить.

– Ты слышал, что я только что сказал?

– Что-то о перцах, – пробубнил Альбус.

– Ты что, заболел? – уставился на него Скорпиус.

Альбус вздохнул:

– Я в полном порядке. Продолжай читать. Клянусь, я тебя слушаю, – выражение его лица в последние несколько дней было бы трудно описать словами. Казалось, он смотрел на мир новыми глазами, ему требовалось больше времени, чтобы пережёвывать обычную пищу и наблюдать за привычным окружением. Взгляд порхал с предмета на предмет с изумлением новорождённого, но в целом выражение лица хранило привычную невозмутимость.

Скорпиус закатил глаза.

– Тогда тебе стоит начать писать эссе для Слизня. Ты знаешь, он в этом году меньше пьёт, так что обращает больше внимания на…

– Моника мне подрочила, – перебил его Альбус.

Рука Скорпиуса, выводившая очередную фразу на пергаменте, замерла.

– Что она сделала?

– Подрочила. Мне. Один раз.

У Скорпиуса отвисла челюсть. Он так и не убрал перо с пергамента, и под ним начало расплываться едва заметное чернильное пятнышко.

– Это… вау. По крайней мере, это объясняет твой внезапный дефицит внимания.

Альбус кивнул:

– Я, вроде как, всё ещё перевариваю случившееся.

– Я тебя не виню, – чернильное пятнышко выросло до размеров галлеона. – Ну и… как это было?

Альбус приподнял бровь:

– Ты же в курсе, что такое оргазм?