Текст книги "An Indefinite Amount of Forever (ЛП)"
Автор книги: MotherofBulls
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
– Ещё бы, – сухо отозвался Гарри.
Перси сделал вид, что не услышал.
– Так что я нанял этого парня, вчерашнего выпускника Хогвартса. Исключительные рекомендации. Староста мальчиков, префект, превосходные оценки, политические амбиции, – Гарри подавил насмешливый смешок, ознакомившись с резюме Джерри, – и конечно же он оказался совершенно некомпетентен. Честно говоря, я думаю, что он должен мне доплачивать за обучение.
У Гарри задёргался глаз.
– Сочувствую тебе.
Губы Перси растянула улыбка политика, не затрагивающая глаз.
– Я ценю это, Гарри. Приятно с тобой поболтать. Мама рассказывала, что ты увлёкся рисованием.
Потерев челюсть, Гарри пожал плечами. Он не испытывал удовольствия от бесед с Перси, но ещё никто не просил его рассказать о его творчестве.
– В основном абстракцией. На досуге балуюсь минимализмом. Но больше всего меня увлекает премодерни…
– Да, да, звучит крайне увлекательно. Тебе стоит позволить Министерству устроить выставку твоих работ. Или, возможно… аукцион? Только представь, Гарри. Оригиналы из-под кисти Мальчика-который-выжил. Разлетятся как горячие пирожки.
У Гарри упала челюсть. Он сдался.
– Ла-адно. Послушай, Перси, мне правда пора…
– Ты бы не мог… – Перси издал тихий смешок, – не называть меня так? Ты же знаешь, что мне это не нравится.
У Гарри снова дёрнулся глаз.
– Конечно, – в этот самый момент в кабинет зашёл Джерри, неся чай. – Спасибо, – кивнул ему Гарри. – Тебе стоит бежать отсюда, пока можешь.
Перси рассмеялся, протянув руку через стол и похлопав Гарри по плечу – из чашки расплескался чай, который ему всё равно не хотелось пить.
– Кто бы мог подумать, что Мальчик-который-выжил такой забавный? Ты и моя сестра… – он рассмеялся, покачав головой, – вы просто неподражаемы.
– М-м, – Гарри сделал глоток. – Что ж, приятно было пообщаться, но, боюсь, мне уже…
– Ты знал, что я переизбираюсь в следующем году, Гарри?
Гарри вздохнул. Надо просто допить проклятый чай.
– Нет. Боюсь, я не слежу за такими вещами.
– Моя первая кампания была новаторской. Я фактически пробил головой потолок, чтобы оказаться там, где я сегодня, ты это знал?
– Представляю себе, – Гарри пожал плечами.
– Ты представляешь? Гарри, никто не может этого представить. Можешь себе вообразить, с какими препятствиями мне пришлось столкнуться, чтобы оказаться здесь?
Гарри закатил глаза, пряча лицо за чашкой. Ну вот, опять. «Моё избрание на этот пост доказывает, что открытые геи могут бла-бла-бла».
– Моё избрание на этот пост доказывает, что открытые геи могут занимать высокие должности в этой стране. Волшебная Британия готова к прогрессу. А с таким другом, как Мальчик-который-выжил, оказывающим свою искреннюю поддержку, ничто не остановит меня от претворения в жизнь столь серьёзных изменений, согласен?
Гарри пожал плечами.
– Конечно.
– Разумеется, как отец сына-гея ты наверняка будешь заинтересован в…
– Я скажу тебе то же самое, что бесконечно повторяю тётушке Мюриэль. Альбус не гей, он просто не похож на остальных, – монотонно проговорил Гарри.
Перси рассмеялся.
– И снова поттеровский юмор. Нет-нет-нет, Гарри. Очевидно, что я говорю о Джеймсе.
Гарри ухмыльнулся.
– Джеймс? Джеймс не гей. Он же… ох, – Гарри замолк, уставившись широко распахнутыми глазами в одну точку. Осознание накрыло его с головой.
Шумные девчонки с Гриффиндора кокетливо улыбаются Джеймсу на станции Кингс-Кросс, а он словно не замечает их. Высокий мальчик в слизеринском галстуке смущённо машет ему рукой, и Джеймс заливается румянцем, отводя взгляд. Постер Виктора Крама прямо над его кроватью, хотя Джеймсу не так уж нравится квиддич. Факты, простые и безобидные сами по себе, но в совокупности…
– Охренеть. Джеймс – гей.
Перси медленно кивнул, словно говорил с умственно отсталым ребёнком.
– Да. Ты правда не догадывался об этом?
Гарри встрепенулся:
– Спасибо за чай, Перси…
– Министр, если позволишь!
– …но я уже должен быть в другом месте.
– Ты готов приступить к работе с понедельника?
– Да, конечно.
После того как за Гарри захлопнулась дверь, Перси какое-то время не отрываясь смотрел на его стул, а затем нажал на кнопку:
– Джерри! Надеюсь, ты счастлив. Мы упустили Мальчика-который-выжил из-за того, что кое-кто не в состоянии сделать чашку чая.
***
– Джин!
– Что? – проревела она из подвала.
– Я только что говорил с твоим братом.
– Что-о-о?
– Я ТОЛЬКО ЧТО ГОВОРИЛ С ТВОИМ БРАТОМ!
– И что Рон сказал?
– Да чёрт побери, – он подумал, что лучше бы спуститься к ней в погреб, нежели кричать через весь дом. Он обычно не задумывался, но, кажется, из того, чтобы орать из разных углов дома, никогда не выходило ничего хорошего.
Он спустился вниз и обнаружил свою жену роющейся в старых коробках.
– Ты похудел после увольнения с работы, но, думаю, аврорские мантии тебе ещё подойдут. Я их сохранила. Ну, знаешь, – она горячо покраснела, опуская взгляд вниз, – на всякий случай. Думаю, смогу применить швейные чары, чтобы они снова хорошо на тебе сидели.
Гарри нежно вздохнул. Можно вывезти девушку из «Норы», но не «Нору» из девушки.
– Джин, наш сын гей?
Она на минуту оторвалась от своего занятия.
– Ты же знаешь, что Альбус просто не похож на остальных, – её голос был более напряжённым, чем обычно.
– Не этот сын.
Джинни оторвалась от поисков и подошла к мужу. Её волосы выбились из хвоста и были в полном беспорядке. От приложенных усилий мелкие капельки пота выступили на коже. Но её взгляд был твёрд.
– Почему ты так решил?
– Я только что говорил с Перси. Он думает, что…
– И с каких пор ты слушаешь этого старого педика?
Гарри слегка поморщился.
– Серьёзно, Джинни? Педик? Наш собственный сын может быть геем.
Джинни пожала плечами:
– Его я могу так называть. Перси сам сказал. Особое разрешение, если понимаешь.
– И как ты получила своё особое…
– Почему ты думаешь, что Джеймс – гей?
– Ты не ответила на мой вопрос. Так он гей?
Скрестив руки на груди, Джинни смотрела на мужа прямо:
– А если так, это проблема?
– Нет, – без колебаний отозвался Гарри. – Но если так, я хотел бы об этом знать.
– Почему?
– Потому что я его отец, – это же очевидно.
– Ты бы хотел, чтобы Джеймс рассказал тебе об этом?
– Конечно, – и снова очевидно.
– Ну, мне он ничего не рассказывал, – отвернувшись, Джинни возобновила поиски старых мантий Гарри.
– Эм. Ладно. Наверное… Перси ошибся.
Джинни вздохнула.
– Я думаю… нет, – она с силой хлопнула руками по коробке и снова поднялась. – Перси не ошибся.
– Та-а-ак… – протянул Гарри.
– Нашему сыну нравятся парни, – Джинни взглянула на мужа слегка разочарованно.
Но Гарри не был столь отважен, чтобы спорить. Он осторожно начал:
– Ну, так как Джеймс мне ничего не рассказал, значит…
– Да что ты несёшь, Гарри? Это значит, что он ещё не готов нам открыться. Это не значит, что всё не по-настоящему.
– Ла-адно, но…
– И ты не посмеешь ничего ему сказать. Он придёт к нам, когда будет готов.
– Но Перси сказал…
Джинни горько рассмеялась.
– Да ради Мерлина, Гарри. Хоть однажды за шестнадцать лет брака я дала тебе повод думать, что мне есть дело до того, что там болтает Перси? Джеймс не готов. Перси всех вокруг считает геями, пока не уверится в обратном, и это единственная причина, по которой он догадался о Джеймсе. А единственная причина, почему об этом узнала я, – несколько грязных журналов, которые я нашла у него под кроватью и которые, конечно же, не сохранила и не прятала в ящичке с нижним бельём.
Гарри сглотнул, пытаясь выбросить из головы мысли о «грязных журналах» сына.
– Тогда почему я ни о чём не знал?
И вот теперь Джинни по-настоящему рассмеялась.
– Ну… ты вроде как тупоголовый болван.
– М-м-м… в самом деле?
– Я хотела сказать, что в пределах дома твоё внимание рассеивается – я могу побриться налысо, а ты этого даже не заметишь. Но это не твоя вина. Всё дело в чёртовой Y-хромосоме. Это она делает тебя ни на что не годным.
– Разговорчики о биологии. Пообщалась с Гермионой?
– Ага. Но не переживай. Джеймс… само собой, ему будет непросто. Вероятно, он напуган до чёртиков, потому что не знает, как мы отреагируем, если он нам откроется. Наша задача в том, чтобы не оттолкнуть его. Оказать поддержку, когда он решится рассказать. В своё время.
– Но… – Гарри вздохнул, – разве тебя не беспокоит, что он может вообще нам не рассказать?
– Само собой, – Джинни взяла его за руку. – Но на это нелегко решиться. Это сложнее, чем попросить у нас совета или рассказать, что получил на уроке «Тролль», – она понизила голос до шёпота: – Это его жизнь, Гарри. Его жизнь. Нам нужно быть терпеливыми.
Гарри кивнул, большим пальцем огладив её костяшки.
– Терпение – не самая сильная моя сторона.
– О-о-о, – Джинни наклонилась, чмокнув его в губы, – это предельно ясно каждому, кто провёл хотя бы пару минут в твоём присутствии. Я могла бы написать хренову серию книг о твоей нехватке терпения.
– Уверен, вышел бы настоящий бестселлер, – улыбнулся Гарри, сжав её ладони своими.
– Дурак, – улыбнулась в ответ Джинни. – Я серьёзно, Гарри. Оставь Джеймса в покое до тех пор, пока он не будет готов.
– Да, но что, если ему просто…
Внезапно лицо Джинни оказалось очень близко к его. Мачо-аврор сжался в тени своей миниатюрной жены, решительно насевшей на него и яростно сверкающей глазами:
– Если ты хоть слово ему скажешь, я тебя на куски порежу. Я позвоню маме, и она разотрёт тебя в порошок своей скалкой. Джордж вывернет наизнанку, Билл спрячет останки, а Чарли скормит остатки улик своим монстрам, – она опасно сузила глаза. – Не. Шути. Со мной. Понял?
Гарри сглотнул, с готовностью кивая. Иногда он почти забывал, что женился на одной из Уизли.
– Я не скажу ни слова. Он расскажет нам, когда будет готов.
– Хороший мальчик, – она похлопала его по щеке. – Что ж, ты мне поможешь, наконец, найти свои аврорские мантии?
– Да, – не задумываясь отозвался он.
– Так как прошла твоя встреча с министром, кроме того, что он заложил тебе нашего сына?
– Хорошо, – Гарри всё ещё пытался оправиться от страха, что нагнала на него жена. – Сказал, что они будут рады заполучить меня обратно.
– Он уже просил тебя помочь ему с кампанией?
Он закатил глаза.
– Он не выпускал меня из своего кабинета.
– Мой брат собирается сделать тебя своей сучкой?
Гарри тяжело вздохнул.
– Вы страшная семейка, Уизли.
***
– Позволь я поведу.
– Нет, – отрезала Гермиона.
– Ну пожалуйста.
– Нет.
– Как я вообще научусь, если ты не даёшь мне практиковаться? – надулся Драко.
– Потому что я беременна и на карту поставлена уже не только моя жизнь. Смотри, лошадки, – сказала она, проезжая мимо поля, где паслись несколько лошадей.
– О, да ладно тебе. Не так уж я и плох.
– Драко, мне стоит тебе напомнить о тех сотрудниках автомобильного проката, которых мне пришлось заобливиэйтить после того, как ты сел за руль в начале лета?
Он притих, отворачиваясь к окну.
– Это не моя вина. О, лошадки.
– Ты в ту же секунду врезался в две другие машины, но это ещё не конец. После ты попытался заделать вмятины с помощью магии.
– Привычка, – Драко продолжал спокойно изучать пейзаж за окном.
– Ты великовозрастный ребёнок. И тебе нельзя играть с большими машинками. Вот сиди и смотри на лошадок.
Ни один из них не испытывал восторга от поездки на вечеринку к родителям Гермионы в Хэмпстед. Но аппарация небезопасна для беременных, а из-за маггловских родственников Гермионы подключать камин Грейнджеров к сети Летучего пороха было неразумно. Предполагалось, что их ждёт милый и тихий ужин с родителями. В действительности Джин Грейнджер, по всей видимости, разнюхала имена и адреса всех знакомых Драко и Гермионы, выяснила, как отправить им сов, и засунула в одну комнату с кучкой высокомерных магглов.
Гермиону выводило из себя, что ей придётся пережить этот день на трезвую голову.
– Как прошёл твой осмотр у Помфри?
При воспоминании об этом она закатила глаза.
– Мисс Грейнджер, – мадам Помфри ещё никогда не выглядела настолько довольной собой.
– Мадам Помфри.
– Итак, вы с мистером Малфоем пренебрегли защитой и теперь ожидаете пополнение в семье.
Она сравнила её и Драко с парочкой перевозбуждённых подростков, по-быстрому перепихнувшихся в кладовке для мётел?
– Ну, наша семья станет больше чуть раньше, чем мы планировали, но мы оба очень этому рады, – всего наполовину ложь. Драко был в восторге, а Гермиона примирилась со случившимся. Впрочем, стоило ей всего лишь однажды увидеть крошечный комок на УЗИ, и она тут же начала сюсюкать, как любая будущая мать.
– Мне нужно провести осмотр, чтобы убедиться, что ваше здоровье и здоровье малыша в порядке. Это не больница Святого Мунго, поэтому у меня нет зелий, чтобы вызвать образ ребёнка в вашей матке. Для этого вам стоит записаться на приём к целителю, специализирующемуся на акушерстве.
– Конечно.
Мадам Помфри даже не пыталась скрыть ухмылку.
– Надеюсь, вы понимаете, что на время беременности вам придётся отказаться от ваших авантюр. Для вас и ребёнка такие воздействия крайне вредны.
Гермиона выдохнула неопределённый раздражённый звук.
– Сколько ещё раз я должна вам повторять, мадам Помфри? Я уже не подросток. Я профессор в этой школе. Я ваша коллега. Я больше не ищу неприят…
– О! Слышу сердцебиение ребёнка. Хорошее и сильное.
Гермиона тут же забыла обо всём, что собиралась яростно отстаивать.
– Могу я послушать?
Мадам Помфри приподняла брови:
– Это очень дорогой инструмент, мисс Грейнджер.
– Опять-таки, я взрос…
– Я дам вам несколько брошюр о том, как следует изменить своё питание и образ жизни на следующие несколько месяцев. Надеюсь, вы понимаете, что вам категорически запрещены любые штуковины из этих мерзких «Всевозможных Вредилок» Уизли. Уж я-то знаю, что вы, дети, не отличаете обычные сладости от шуточных.
– Старая перечница не на ту напала, – сказала Гермиона. Она поправила ремень безопасности – он неприятно давил на её грудь, ставшую намного чувствительнее в последнее время. И больше. Совсем скоро придётся купить новые бюстгальтеры.
– Ненавижу свои сиськи.
– Да ты из ума выжила, – сказал Драко, глядя на её грудь.
– Только представь, что тебе приходится таскать на себе эти штуковины.
Драко замолчал.
– Драко?
– М-м-м? Извини, – не его вина. Это же она попросила его представить, каково иметь грудь. Мерлин, он бы никогда и ничем больше не смог заниматься. Как женщинам вообще удаётся не лапать себя за грудь день напролёт? Если бы у Драко была грудь, особенно такая красивая как у Гермионы, он бы игрался с ней дни напролёт…
– Ты витаешь в облаках, – сказала Гермиона. – Смотри, ещё лошадки.
– Прости. Я немного нервничаю. В конце концов, мы собираемся рассказать твоим родителям о ребёнке. Уж извини, если я не в форме.
– Ты слишком остро реагируешь.
– Повтори это, когда твой отец закончит отрывать мне голову.
Гермиона закатила глаза:
– Ты себя накручиваешь.
– Может, всё дело в том, что сегодня утром кое-кто не позволил трахнуть себя в душе. Лошадки.
– Мы это уже обсуждали. Секс в душе переоценивают. Там холодно, и неудобно, и ты каждый чёртов раз меня роняешь. Наша разница в росте не даёт заниматься этим с комфортом. Не говоря уже о том, что у тебя есть прекрасная ванна.
– Говори что хочешь, Грейнджер. Лично я никогда не оставлю попыток убедить тебя в обратном. Лошадки.
Гермиона ухмыльнулась себе под нос. Этот мужчина, самый настоящий засранец, украл её сердце, обрюхатил, настоял на том, чтобы сделать её порядочной женщиной, а в это самое время подпевал Дэвиду Боуи, старательно выводя самые высокие ноты¹. Он не мог вести машину, дабы не подвергать опасности их собственные жизни или жизнь их ещё не рождённого ребёнка, так что это пришлось делать его беременной жене. Он уже не менее трёх раз с начала поездки требовал остановить машину, чтобы пописать, хоть она и просила сделать это до выхода из дома. Он жаловался на голод, ненадлежащую температуру (жару или холод) и скуку безостановочно с тех самых пор, как они сели в машину.
Гермиона взглянула на любовь всей своей жизни. Своего будущего мужа. Отца своего ребёнка. И вздохнула.
– Как же мне сейчас хочется тебе врезать.
Драко безмятежно улыбнулся, перебирая завитки локонов, лежащие на её плече.
– Я тоже тебя люблю.
Комментарий к Тупоголовые мужчины
¹«Suffragette City» David Bowie, https://www.youtube.com/watch?v=zLnPd7lzT4g
========== Сюрприз ==========
Гермиона позвонила. Из-за двери мгновенно донеслось:
– ЭДВА-А-АРД! Дети пришли.
Гермиона взяла Драко за руку, и он огладил её костяшки большим пальцем, успокаивая нервы.
И подмигнул.
Дверь открылась, и из-за неё показался слегка недовольный Эдвард Грейнджер.
– Прекрасно выглядишь, принцесса, – улыбнулся он, обнимая дочь. Не выпуская её из объятий, он перевёл взгляд на Драко, и его улыбка мгновенно померкла. – Драко.
– Эдвард, – кивнул тот.
Ну же, соберись!
Эдвард с мрачным выражением лица буравил Драко взглядом, вынуждая его моргнуть первым. Но Драко отказывался поддаваться эмоциям. Чёрт возьми, да он может заниматься этим днями напролёт – он же Малфой.
Солнечный луч, раздвинув облака, отразился от лобового стекла BMW, которую арендовала Гермиона для поездки, и ослепил Эдварда. Тот моргнул.
Драко ухмыльнулся.
Я победил, мудила.
– Гермиона, это твоя машина во дворе?
– Нет, мы её взяли в прокат, папочка. Погода чудесная, вот мы и решили поехать на машине.
Эдвард взглянул на мутно-серое небо, по-английски грозящее скорым дождём.
– Жизнь в Шотландии здорово тебя изменила, принцесса.
– Совершенно с вами согласен, Эдвард, – вставил Драко, не обращая внимания на то, как запульсировала вена у старика на лбу. – Уверен, вам будет приятно узнать, что Гермиона уже начала перевозить свои вещи в мой дом в Уилтшире.
Гермиона предупреждающе подняла глаза на Драко, а Эдвард вновь встал в угрожающую стойку, вперив в него немигающий взгляд.
– Она что?
Джин Грейнджер появилась в дверях, держа в руке бокал Шардоне.
– Эдвард, дорогой, почему ты держишь детей на пороге?
Тот проигнорировал жену.
– Ты хочешь сказать, что собираешься жить с моей дочерью до свадьбы?
– Я думал, вы обрадуетесь, Эдвард, – с напускной невинностью отозвался Драко. – В конце концов, Уилтшир куда ближе к Хэмпстеду, чем Шотландское нагорье.
Джин лишь улыбнулась:
– Чудесные новости! Разве это не чудесно, Эдвард?
Тот, казалось, даже не дышал, не отрывая взгляда от жениха своей дочери. Сохраняя молчание и удерживая зрительный контакт, он жестом пригласил их обоих войти в дом. Всего за мгновение до того, как Драко собирался шагнуть через порог вслед за Гермионой, Эдвард коснулся рукой дверного косяка, преграждая ему путь.
Если бы не судорожное движение кадыка на шее, Драко мог бы показаться совершенно не впечатлённым внезапным проявлением враждебности будущего тестя. Оставалось лишь ждать.
Эдвард хранил молчание, буравя его взглядом. Через несколько секунд, гневно сверкнув глазами, он поднял руку, пропуская Драко в дом.
– Мы обсудим это позже.
Сердце Драко бешено стучало, когда он наконец смог проследовать в дом после жеста притворного гостеприимства Эдварда. Он задавался вопросом, зачтёт ли Визенгамот использование магии против маггла в качестве защиты, ведь Эдвард, узнав о беременности Гермионы, неизбежно предпримет попытку его избить. Легко себе представить, как это будет. «Нет, вы просто не понимаете, Ваша честь. Этот человек – дантист! Он жуткий до чёртиков». Вряд ли такой аргумент прокатит.
Драко последовал на звук голоса Джин, хлопотавшей в фойе.
– О, Дрейки, вот ты где, дорогой. Давай я возьму твоё пальто, и вы с Мин сможете ПРОЙТИ В ГОСТИНУЮ И НАЛИТЬ СЕБЕ ЧТО-НИБУДЬ ВЫПИТЬ!
Драко посчитал это сигналом для всех присутствующих занять свои позиции. Он сдержал улыбку при мысли о том, что Джин, какой бы милой она ни была, считала себя ещё и очень хитрой.
– Спасибо, Джин.
Закатив глаза, Гермиона взяла его за руку – и они вместе шагнули в гостиную.
– СЮРПРИ-И-И-И-ИЗ! – взревело множество людей – по-видимому, все, кого они хоть однажды встречали.
Драко и Гермиона остолбенели.
Чтобы скоротать время поездки, они оба тренировались изображать удивлённые лица – вышла занимательная игра. Впрочем, несмотря на то, с каким мастерством они владели этим умением, ничто не сравнится с настоящим удивлением. И в этот самый момент им совершенно не пришлось притворяться.
Оглядевшись, Драко нашёл тех, кого и так ожидал увидеть: Поттеры, Уизли, Скорпиус, группа магглов, видимо родственники Гермионы. Но там же были и Блейз, и Тео, и даже…
Твою ж за ногу.
Ему ухмылялась разодетая в «Шанель» с головы до ног Великая и Ужасная тётка Лукреция, тихий расист с бокалом хереса в руке. Она не была таким же фанатиком по части отстаивания чистоты крови, как его отец или дед, но её взгляды вряд ли можно было назвать прогрессивными. Хоть она и хвасталась частенько тем, что как-то танцевала на балу в Авиньоне с магглорождённым в знак своего «прозрения», едва ли посещение маггловской вечеринки было в списке её желаний. Тем не менее Драко не заметил, чтобы явился кто-то ещё из его семейства. Это было неудивительно. Пусть они не могут проигнорировать свадьбу Малфоя, но скорее умрут, чем покажутся в доме магглов из среднего класса (Драко был уверен, что многие из них поспорили бы с самим определением «среднего класса»). Он подозревал, что тётка Лукреция явилась сюда лишь для того, чтобы тщательно изучить будущую невестку, а после доложить обо всём, что удастся пронюхать, остальным членам семьи.
– Сюрприз! Мы с Эдвардом решили, что нужно отпраздновать вашу помолвку, – Джин протянула каждому из них по бокалу охлаждённого белого вина. – Вы удивлены?
– Ужасно…
– …потрясены, – синхронно отозвались они.
Драко не мог не восхититься предприимчивостью будущей свекрови. То, каким образом ей удалось раздобыть имена и адреса их самых близких друзей в волшебном мире и разобраться, как отправить им приглашения совиной почтой, было за пределами его понимания. Но он тут же отбросил эту мысль, едва первые гости с почти маниакальной решимостью двинулись к ним с Гермионой.
– Вот и он, знаменитый Драко! – Чьи-то ладони похлопали его по спине.
– Какой симпатичный молодой человек. Да ещё и с сыном-подростком. Поверить не могу, Джин как-то упомянула, что вы уже были женаты.
Драко глотнул вина.
– Сын-подросток! Так сколько вам лет, молодой человек?
– Напомните, чем вы зарабатываете на жизнь?
– Такой необычный цвет волос. Вы с Гермионой заделаете самых симпатичных детишек. Если она не слишком старая для этого, конечно.
– Я заметил, что вы приехали на BMW. Смелый выбор. Лично я не доверяю иномаркам.
– Драко – такое необычное имя… Это дань семейным традициям?
Драко случайно взглянул на Гермиону и обнаружил, что ей тоже приходится терпеть бесконечные расспросы и тычки. Впившись тисками в его ладонь, она с тоской смотрела в свой бокал Шардоне – совершенно ненужный, ведь она даже выпить не могла из-за крошечной жизни, растущей в её утробе.
***
Гермиона была в Аду.
– У тебя так отросли волосы, дорогая. Полагаю, к свадьбе ты планируешь сделать более подходящую стрижку?
– Ты уже думала о платье? Не забывай, что ты слишком грудастая для платьев с глубоким вырезом, что так популярны у вашего поколения.
– Джин мне сказала, что ты преподаёшь сыну своего молодого человека. Довольно необычно, что в вашей школе не регулируются подобные вещи. Даже для Шотландии.
– Ты собираешься продолжать работать после свадьбы? Очень зря.
– Ну и ну, вот это кольцо. Должно быть, он очень обеспеченный, раз может себе позволить такие вещи. Не то чтобы нам стоило обсуждать деньги, ведь это в крайней степени бестактно.
Гермиона задыхалась в кольце насевших на неё тёток и кузин. Она крепче сжала ладонь Драко, когда пожилая женщина – откровенно говоря, Гермиона и представить не могла, сколько ей лет, но была уверена, что никак не меньше девяноста, – двинулась к ней, своей непоколебимой аурой власти заставляя магглов расступиться. Её наряд стоил ничуть не меньше двухмесячного жалования Гермионы, а на лице без труда угадывалась принадлежность к Малфоям – та самая высокомерная усмешка, пятнавшая утончённые аристократические черты лица. Именно она делала Драко похожим на крысёныша в детстве и совершенно неотразимым во взрослом возрасте.
– Гермиона Грейнджер, я полагаю, – произнесла женщина с заметным французским акцентом (напускным, как показалось Гермионе), протягивая руку. – Лукреция Бельфлёр. Очень приятно.
– И мне, рада познакомиться. Должно быть, вы тётя Драко. Я так много о вас слышала.
– Не так много, как наслышана о вас я, моя дорогая. Даже во Франции ваше лицо часто появляется в газетах.
Она посмотрела на Драко, отчаянно нуждавшегося в новом бокале вина.
– Кхм… так вы живёте во Франции?
Драко застонал.
– В Лионе, – с удовольствием поддержала тему женщина. – Французское магическое сообщество куда более цивилизованно, чем английское.
Гермиона бешено заозиралась, проверяя, не услышал ли кто из её родственников бубнёж Лукреции.
– Вся эта неприятная история с Тем-Кого-Нельзя-Называть никогда бы не случилась во Франции. Французы более разборчиво относятся к своему окружению, нежели англичане. Подумать только, мой племянник впустил в свой дом полукровку без роду и племени… Без обид, дорогая. Вы, конечно, исключение. Благодаря вашей известности ваш статус крови уже не имеет никакого значения. Но вы же понимаете, о чём я, верно?
Бокал вина в руке – просто чистой воды издевательство.
Драко не мог не высказаться в её защиту:
– Тётушка Лукреция, вы в гостях у моих будущих свекрови и свёкра, пожалуйста, будьте тактичнее.
Лукреция кивнула, поджав губы.
– Ну, конечно, Драко, дорогуша. Ты абсолютно прав. Нехорошо обсуждать такие вещи в доме твоей прекрасной невесты. Боже, только взгляните на меня! Всего один день в Англии, а уже растеряла все свои манеры. Мой последний муж был бы в ужасе, – она осушила свой бокал. – А теперь скажи-ка, дорогуша. Твои родители… работают? У них что-то вроде… – на её лице отразилась слабая тень ужаса, – ремесла?
– В нашем мире мы бы называли их зубными целителями, – судя по всему, эта женщина нечасто встречалась с людьми, которым собственным трудом приходилось зарабатывать деньги.
– Если вам интересно моё мнение, звучит нецелесообразно, – она оглядела комнату. – У твоих родителей вообще есть домовик или хотя бы слуги? Мне нужен ещё один напиток.
***
Эдвард Грейнджер поглядывал на своего будущего зятя через бокал скотча. Этот мелкий жеманный недоумок ни на секунду не выпускал руку Гермионы с тех самых пор, как переступил порог их дома. Эдварду это не нравилось. Слишком много касаний. Чересчур много. Да он вообще ни разу не видел, чтобы этот парень не лапал его дочь одной рукой или обеими сразу. А теперь его драгоценная девочка собирается поиграть с ним в семью. С этим «мужчиной», которому никогда и ничего не приходилось добиваться самостоятельно, который получил своё богатство в наследство.
Драко «Серебряная Ложка Во Рту» Малфой.
Когда Эдвард впервые встретил парня, он надеялся, что это лишь мимолётное увлечение, желание вкусить запретный плод. В подростковом возрасте Гермиону никогда не тянуло к плохим парням. Возможно, это было стремление получить обычный опыт, ведь в юности обстоятельства лишили её этого. Но всё это затянулось на месяцы, на «Драко то» и «Драко сё». Хуже всего было то, что молодой человек казался искренне влюблённым в Гермиону, хотя и близко её не заслуживал. В конце концов стало очевидно, что их отношения серьёзны. Сын этого мужчины, Скорпиус, казался довольно приятным парнем, но Эдварда беспокоило то, что мальчишка, похоже, уже считал Гермиону своей мачехой.
У этого человека даже друзья были подозрительными. Взять хотя бы Блейза Забини. Тот ещё персонаж. Уж слишком много комплиментов Джин, по его мнению. Безусловно, его супруга была красивой женщиной, но любой дурак мог бы сказать, что она не сестра Гермионы.
И даже не напоминайте о Тео Нотте. Какой уважающий себя мужчина наденет такую блестящую рубашку?
– Здрасьте, Эдвард. Как поживаете? – Эдвард лишь хмыкнул в ответ, когда к нему подошёл странный паренёк Гарри Поттера. Неплохой пацан, но дисциплины ему не хватает. Чересчур увлечён кулинарией. Каждый раз, приходя в гости, он обменивался рецептами с Джин. Странно для молодого парня интересоваться такими вещами.
– Адская ночка, а?
Эдвард фыркнул. Обычно он поправлял мальчика, когда тот позволял себе фамильярность или грубые выражения при взрослых, но сегодня у него не было на это настроения.
– Не то слово, – он сделал большой глоток скотча. – Ты ведь дружишь со Скорпиусом?
– Всё так.
– И насколько хорошо ты знаешь моего будущего зятя?
Альбус пожал плечами.
– Довольно хорошо, я бы сказал. И поверьте мне, Эдвард, я разделяю ваши опасения по поводу этого брака. Если бы я знал, что мои будущие внуки почти гарантированно будут самовлюблёнными блондинами, я бы тоже тихо напивался в углу. Кстати об этом… не возражаете, если я присоединюсь? – он указал на бар на колёсиках.
Эдвард строго взглянул на чрезмерно самонадеянного подростка:
– А не слишком ли ты юн, чтобы пить?
– Я старше, чем выгляжу. Вы в курсе, что в волшебном мире разрешено употреблять алкоголь с семнадцати? Мне уже несколько месяцев назад исполнилось пятнадцать. Прибавьте к этому то, что я грубиян и бунтарь, которому приходится жить в тени своего отца и мириться с издевательствами родного брата, безразличием сестры и лёгким алкоголизмом матери… Так что мне, по сути, шестнадцать. А если учесть тот факт, что на днях мне разбили сердце и я теперь совершенно уверен, что никогда не смогу полюбить, мы с вами практически одного возраста, Эдвард. Поэтому я спрошу ещё раз. Не возражаете, если я присоединюсь?
– Ты считаешь меня идиотом, парень?
Альбус удивлённо распахнул глаза:
– Вау. Обычно работает. Респект, Эдвард.
Эдвард ещё отхлебнул скотча, наблюдая за тем, как ладонь Драко вырисовывает круги на спине его единственной дочери.
– Умолкни.
***
По стеклу бокала (по сей час печально полного) поползла трещинка – так сильно сжимала на нём пальцы Гермиона. Великая и ужасная тётушка Лукреция была ни больше ни меньше французским Волдемортом – бледная расистка с ненастоящим носом. Бокал нагревшегося в ладони вина, который мать вручила ей около получаса назад, оставался нетронутым, а старая карга продолжала бубнить по поводу дремучести англичан, обязанностей, которые Гермионе придётся выполнять как хозяйке поместья, и бесконечно будто бы случайно роняла слово на букву «г». И каждый раз, вцепившись в свои жемчуга, она пускалась в многословные извинения, оправдываясь тем, что «росла в другие времена», когда это не считалось чем-то зазорным. Драко незаметно высвободил бокал из кулака Гермионы и сделал несколько глотков.
