сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
- Мне нужно поговорить с Бертом, - мягко проговорил Блейн, приходя в себя и пытаясь встать с кровати. Правда, ему это не удалось, потому что Курт за долю секунды высунул одну руку из-под одеяла и схватил Блейна за руку.
- Нет, Блейн. Просто давай уедем. Пожалуйста. Помоги мне собрать вещи и увези меня отсюда, - быстро прошептал мальчик, с силой сжимая руку Блейна слабыми пальцами и даже приподнимаясь в кровати, чтобы заглянуть в глаза парню. И Блейн был бы рад взять сейчас Курта и увезти на край света. Подальше от всех проблем и злых языков. От тех, кто будет сплетничать, осуждать и насмехаться, потому что его мальчик сейчас не в состоянии им всем противостоять. Он не сломан, конечно нет, просто немного согнут, и ему нужна помощь и время, чтобы прийти в себя.
Но, как бы сильно Блейну этого не хотелось, у Курта был отец, он переживал, и Блейн был достаточно взрослым и ответственным, чтобы понимать, что он просто не может так поступить с ним.
- Мистер Хаммел, нам нужно поговорить. Присядете? – ровно попросил Блейн и повернулся, когда Курт снова сжал его пальцы. – Милый, это твой отец. Он имеет право знать все. Он волнуется за тебя и он тоже желает тебе добра. Я обещаю, что после этого мы соберемся и уедем. Я решу все со школой в телефонном режиме и уедем с тобой до самого Рождества. Или вместе с Рождеством. Будем там все зимние каникулы, хорошо?
Блейн несколько секунд неотрывно смотрел в глаза Курта, пока тот словно проверял, можно ли верить его словам. Получив маленький кивок от Курта, он наклонился и легонько поцеловал его в губы, улыбаясь тому, как негромко кашлянул Берт, словно предупреждая их не увлекаться. Если бы он только знал, как удивлен был Блейн, что Курт вообще разговаривал сейчас… Он боялся, что как только город останется позади, мальчик закроется. Что уйдет в себя, что будет взрыв, но немой взрыв, когда Курт откажется идти на контакт, когда решит переживать все внутри… Определенно, все было совсем еще не позади, но Блейн был готов к этому.
В идеале, конечно, им с Бертом нужно было поговорить наедине, как двум взрослым людям, но Курт, панически боящийся, что от него что-то скроют или захотят «закрыть в психушку», категорически отказался отпускать Блейна. Так что, разговор пришлось вести мягче, подбирая каждое слово, в присутствии этого самого предмета разговора.
На удивление и к счастью, Берт все понял и принял достаточно легко. Может быть, только на вид, но он любил сына достаточно сильно, чтобы не показать своих истинных переживаний. Он сказал, что сам позвонит директору и решит вопрос со школой. Уточнил, нужны ли им с Блейном деньги и будет ли там мобильная связь. Очевидно, Берт понимал, что одному ему с сыном не справиться. Тот не откроется ему и все будет только хуже. А еще доверял Блейну и это особенно радовало, ведь Блейн действительно планировал связать свою жизнь с Куртом. Значит, ему нужны были хорошие отношения с его семьей.
Единственное, о чем умолчал Блейн – это о порезах, которые систематически делал Курт. Не стоило отцу знать об этом. Тот и так переживал слишком сильно, и держался из последних сил. Если сказать мужчине, что его единственный ребенок причинял себе физический вред у него под носом, а он этого не замечал, тот, наверное, просто не справится.
Закончив разговор, Блейн отлучился в туалет, по большому счету просто давая время отцу и сыну наедине. Может быть, им стоило сказать что-то друг другу лично? Что-то, на что обычно не было времени?
Выждав десять минут, за которые все решили, что у него проблемы со здоровьем, Блейн вышел обратно в комнату, но Берт как раз выходил, и Блейн не стал расспрашивать Курта ни о чем. Это их с отцом личное.
- Так что, мы можем собираться? – поинтересовался Блейн, изо всех сил делая вид, что ничего особенного не произошло и они просто так выезжают в домик на озере за несколько недель до того, как наметили. Словно на руке у Курта нет свежей повязки в два раза шире обычного, которую не скрывает напульсник, и он не выглядит так, словно сейчас упадет в обморок.
- Да. Будет неплохо, если ты поможешь мне немного. У меня не так много вещей, как ты знаешь.
Курт осторожно сел в кровати и протянул руку к Блейну, чтобы тот сел рядом и позволил ему прижаться головой к своей груди.
- Как только ты почувствуешь себя лучше, мы выделим один какой-то день и оттуда смотаемся в город в торговый центр. Там будет холодать, так что нужно будет купить парочку свитеров с оленями и вязаных носков.
- Фи, Блейн, олени – такой моветон, - Курт легонько сморщил носик и Блейн тут же нежно поцеловал его.
- Значит, купим со снежинками.
***
Дорога в домик заняла больше времени, чем обычно, потому что Курт, хоть и пытался делать вид, что все нормально, чувствовал себя ужасно. Блейн до последнего пытался отговорить его и выехать утром, но затем понял, что так будет только хуже. Курт и правда был на пределе. Он рвался под пальцами, как тонкое кружево, и Блейн очень боялся испортить все окончательно.
Конечно, Курту нужно было отдохнуть, нужно было прийти в себя, набраться сил. В идеале, если честно, ему нужно было перелить крови, но о врачах не могло было быть и речи. Он не мог отдать своего мальчика в больницу, где ему бы поставили мерзкий диагноз, что преследовал бы его всю жизнь. Они справятся.
По дороге пришлось заехать в магазин за покупками. Курту пришлось ждать в машине, потому что ходить он был буквально не способен. Но он дал Блейну четкий список, так что справился он достаточно быстро и даже получил награду в виде поцелуя.
К сожалению, в доме романтической ночи у них не вышло. Блейн донес Курта до постели на руках и уложил в нее, раздев уже под одеялом и раздевшись следом. К счастью, в доме не так давно побывали родители, так что приводить его в порядок не нужно было. Блейн разделся до трусов и лег к Курту, обнимая его со спины, пока мальчик не уснул. Только когда Курт расслабился, Блейн выбрался из-под одеяла и отправился раскладывать продукты, запускать генераторы и разжигать камин. Первый снег выпал пару дней назад и тут же растаял, но Блейну очень хотелось верить в сказку, и что завтра они проснутся, а все вокруг будет белоснежным и сверкающим. Курту бы это понравилось. Они бы смогли прогуляться или посидеть на веранде немного. Смогли бы сварить глинтвейн, целоваться на ковре перед камином, как и мечтали. А еще ему очень хотелось, чтобы Курт никогда больше не плакал, как этой ночью. Даже не просыпаясь, мальчик тихо плакал от стыда и боли, то прижимаясь к Блейну, то сворачиваясь в клубочек и шепча сквозь сон, что не заслуживает. Любви. Блейна. И жизни вовсе.
========== And why do you say: I love you ==========
Первые дни были тяжелыми. В основном, Курт молчал, задумчиво смотрел в окно, у которого Блейн сажал его, и мало реагировал на слова и прикосновения Блейна. Тому было страшно, потому что вместо успокоения Курт, кажется, просто закрылся в себе и отстранился только сильнее. Он то и дело прижимал колени к груди, утыкался в них носом и прикрывал глаза, стараясь не смотреть на Блейна. Конечно, он принимал душ, спал, и даже ел, если Блейн усаживал его за стол и вручал вилку и нож. В остальном же он оставался безучастен и даже не думал просто осмотреть в доме или во дворе, хотя тут действительно было красиво.
А потом, на третий день, Курт попросился в душ один. Несмотря на то, что там не было никаких острых предметов, Блейн знатно переживал, дожидаясь юношу обратно в спальню. Впрочем, зря. Вернулся Курт в его футболке и без нижнего белья. Волосы, которые он не укладывал эти дни, мокрыми прядями спадали на лицо, и мальчик заметно нервничал. На фоне полного отсутствия эмоций, это казалось большим прогрессом.
Блейн улыбнулся ему, ободряя и стараясь не опускать глаза ниже края футболки, и губы Курта дрогнули в ответ. Мальчик осторожно забрался на кровать и остановился перед Блейном, опуская руки на его плечи и нервно вздыхая. Подавшись вперед, он медленно коснулся губ Блейна своими и отстранился, облизывая свои.
- Давай сделаем это? – вдруг спросил он, поднимая глаза на Блейна, который не особенно понимал, что там произошло в душе и от чего это Курт вдруг так изменился. Он не стал собой, не был прежним. Но он и не был таким, как с утра. К тому же, его это предложение здорово удивило Блейна.
- Сделаем что, родной? – все-таки уточнил он, боясь неверно растолковать слова бойфренда, который вел себя так, словно пытался подбить Блейна на какое-то преступление. Он явно сам был не в восторге от происходящего и переживал, но зачем-то активно бодрился и набирался решимости.
- Секс. Давай переспим, - твердо проговорил юноша, сдвигая немного брови к переносице и снова подаваясь вперед, чтобы прижаться к губам Блейна. На поцелуй тот, конечно, ответил, но он не мог объяснить собственные ощущения по этому поводу. Это словно был его Курт, парень, в которого он влюблен, но и не он в то же время. Не так должен был случиться их первый раз. Не в таком состоянии, не в такой обстановке, не по команде.
- Милый…
Блейн ласково притянул к себе Курта, который сначала попытался задержаться в положении на коленях, но затем послушно лег на грудь Блейна и позволил ему накрыть себя одеялом. – Тебе плохо сейчас, и я могу с полной уверенностью сказать, что секс – это прекрасно, но от него тебе не станет лучше внутри. Тем более, что это будет твой первый раз, будет немного больно и неуютно, а я не хочу, чтобы тебе было сейчас плохо. Для меня очень важно твое состояние, я не хочу торопиться и знаю, что у нас обязательно все будет и будет идеально.
Курт молчал и Блейн даже подумал, что он, возможно, заснул, но затем мальчик поднял голову, нежно коснулся губами подбородка Блейна и коротко вздохнул.
- Мне так с тобой повезло. Скажи, чем я заслужил тебя?
Блейн мягко улыбнулся и, достав руку из-под одеяла, продемонстрировал юноше свое запястье, где нить уже долгое время не показывала ничего, кроме имени Курта.
- Ты знаешь, моя нить спокойнее твоей, но когда я чем-то удивлен или переживаю, то, как и у всех людей, она выдает меня. Отключили ли горячую воду, забыл ли я купить молоко к кофе или что еще – она отображал это, пускай и на несколько мгновений или минут. Но когда я с тобой… Практически с того дня, как мы познакомились, она все чаще складывалась в твое имя, а затем и вовсе почти перестала меняться. Ты и только ты в моих мыслях. Окружающий мир все еще есть, мы все еще живем, но ты – главная составляющая моей жизни, и где бы я ни был, что бы я ни делал, в первую очередь я думаю о тебе. Ты – моя доминанта. И я люблю тебя.
На последней фразе Блейн прикрыл глаза, выдыхая. Признание не было неожиданным или слишком поспешным, нет. Они оба знали, что Блейн любит Курта. Просто Блейну не хотелось давить на мальчика сейчас. Не хотелось, чтобы он думал, что это было сказано просто для того, чтобы успокоить его.
- Я люблю тебя, Блейн, - вдруг, раздалось в ответ, заставляя Блейна удивленно приподнять брови и опустить глаза. В чувствах Курта он тоже не сомневался, просто боялся, что в его стрессе, страхе и боли не оставалось места для любви к себе и, уж тем более, к Блейну. Но Курт сказал это. Сказал спокойно, но твердо и совершенно уверенно. Переспрашивать «Правда?» было бы ужасно глупо, хотя и хотелось, а Курт, очевидно, поняв это по молчанию, коротко рассмеялся. Впервые за эти дни. Мальчик плавно сел так, чтобы тоже смотреть в лицо Блейна, и кивнул.
- Конечно, я люблю тебя. Неужели ты сомневался в этом? Если в чем я и уверен, то это в чувствах к тебе. Ты – мой якорь. Мой свет и моя вера в будущее. Когда я смотрю на тебя, то знаю, что все плохое останется позади, а ты будешь рядом. Мы будем строить жизнь вместе. У нас будет дом, будут дети, мы будем постоянно смеяться и ты перестанешь питаться хлопьями, словно тебе десять, потому что я буду готовить для тебя. Каждый день. Я ненавидел то, как окружающие считали меня чуть ли не девчонкой, какой-то стервой и "еще одной из команды болельщиц". Но рядом с тобой мне нравится быть слабым. Я могу себе позволить это. Я могу садиться к тебе на колени, могу готовить для тебя в короткой футболке, виляя задницей и напевая. Могу не скрывать, что обожаю ухаживать за собой, красивые вещи, и когда ты подхватываешь меня на руки… Ты такой сильный, заботливый и такой мужественный, что рядом с тобой я могу ни в кого не играть, вместе с тем точно зная, что и ты видишь меня настоящего. Ты знаешь мою силу и уважаешь во мне все мои стороны. И после этой речи я чувствую себя очень неловко, сидя тут без трусов.
Курт заливисто рассмеялся, словно выпуская всю боль, что скопилась в нем за это время, а Блейн не мог оторвать от него влюбленного взгляда. Это случилось. Его мальчик возвращался прямо сейчас, на его глазах. Причем возвращался он даже более живым, чем был, когда они познакомились. Уходила боль и страх, уходила привычка играть чью-то роль и изображать того, кем не являешься. В этом домике, далеко от любопытных и осуждающих взглядов, Курт раскрывал себя настоящего и в него Блейн влюблялся еще сильнее. Если, конечно, у любви есть мера. Блейну всегда казалось, что не бывает любви сильной или слабой. Ты либо любишь, либо нет. И Блейн любил.
- Иди ко мне. Мое совершенство, - ласково прошептал Блейн, не в силах сказать что-то еще. Сейчас он был слишком тронут, даже горло немного сдавило, и меньше всего на свете Блейну сейчас хотелось расплакаться от радости или умиления. Это было бы еще более неловко, чем Курт, сидящий тут без трусов.
- Я так понимаю, спать я сегодня буду без белья, - тихо рассмеялся Курт, крепко прижимаясь к Блейну, устраиваясь у него на груди и утыкаясь носом в его шею. Стальные тиски, наконец, упали и исчезли, заменившись теплыми, заботливыми руками Блейна, которые не сдавливали, а согревали и делали счастливым. Впервые за последние годы Курт мог расслабиться и вдохнуть по-настоящему полной грудью, чувствуя, что больше никому на свете не нужно врать. Он, наконец, просто Курт, и этого достаточно для того, чтобы его любили главные люди в его жизни.
***
Следующее утро отличалось от всех, что когда-либо встречали они вместе. Даже в квартире Блейна, даже с улыбками, даже с завтраком и котом, за которым присматривал сейчас сосед. Этим утром Курт освещал все вокруг своей улыбкой. Он сам приготовил завтрак, проснувшись раньше Блейна, и когда парень спустился в кухню и обнял Курта со спины, тот не замер, как бывало обычно, а откинул голову на плечо Блейна, растягивая губы в улыбке и заводя свободную от лопатки руку назад, чтобы запустить ее в волосы Блейна.
- Доброе утро, красавчик, - прошептал Блейн, не переставая улыбаться.
- Доброе, лапушка, - тихо ответил Курт, не скрывая ответной улыбки. После всего, что случилось между ними, это прозвище кажется далеким, пришедшим из прошлой жизни. Впрочем, все равно родным.
Не желая испортить Курту настроение, Блейн не собирался даже напоминать своему парню о плохом настроении или о событиях, что привели их сюда раньше срока. Разумеется, они оба все помнили, но легче было не думать и не концентрироваться на плохом. Особенно, когда сейчас все было хорошо и впервые за долгое время Курт улыбался так широко и искренне. Они позавтракали, обсуждая маленький городок, в котором находился этот домик, а затем оделись и отправились на прогулку. За ночь выпал снег. Ладно, снегом это назвать было сложно, но земля стала белой, пускай это и было совсем тонким покрывалом. А еще деревья покрылись красивым инеем и Курт не переставал смотреть по сторонам и задирать голову вверх, словно впервые заметил, какой же красивый мир вокруг.
Может быть, кто-то скажет, что не бывает чудесного исцеления за один вечер, но Блейн ясно видел, что из Курта стремительно уходило все плохое, что копилось там годами. Не все должно быть плавным и постепенным, в конце концов. За время их отношений все это зрело. Не так уж быстро, к слову. А последнее событие просто стало скальпелем, который вскрыл всю эту боль и ложь. А после небольшого периода лечения Курт пошел на поправку и сейчас рядом с Блейном был именно он. Приходящий в себя, очаровательный, совсем юный мальчик, у которого впереди целая жизнь и который осознает это. Не цепляется за мнение ничего не значащих людей и не пытается ломать себя для того, чтобы нравиться кому-то, кто даже не нравится ему.
Во время прогулки Курт вел себя, как настоящий ребенок, обращая внимание на красивые камушки и опавшие листочки, покрытые изморозью. Он пытался понять, на что похожи редкие облака, а потом долго болтал об устройстве Вселенной, сидя в объятиях Блейна на берегу замерзающего озера и поглощая сендвичи с ветчиной и сыром.
