Текст книги "Становление банды: История Густаво "Гасто" Райеса (СИ)"

Автор книги: Мистер Рамон Грин дэ Астри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Что случилось?

Стэфан пояснил:

– Чувак, мы тут тебе кое-какое дельце хотели предложить обмозговать. Видишь ли, нам удалось надыбать информацию, что у сеньора Эльвирреза, кореша Кингза, есть своя нарколаба в соседнем округе. Так вот, мы хотим туда сгонять, свистнуть наличку, а саму лабу уничтожить. Как тебе такое? Пять тысяч баксов зелёными, чувак!

– Более того! – горячо поддержал Трэй. – Подосрём Эльвиррезу – подосрём и Кингзу.

– Вот-вот! Соглашайся, homie! Я за рулём, а то вижу, ты уже поддал.

Я пожал плечами.

– Чё тут долго мусолить? Погнали!

– Оу-йе-е! – чуть было не взвыл в восторге Трэй, но мы со Стэбби опасливо зашикали на него. К счастью, на нашу троицу внимания особого не обратили – всё потонуло во всеобщем разговорном гуле.

…Очнулся я уже, когда мы уже проезжали Спарклтон. Стоял погожий солнечный день, и далёкие стеклобетонные стрелы небоскрёбов на горизонте отливали на тёмно-синем небе. Спарклтон был богатым районом, и люди здесь выглядели приветливыми, довольными и беззаботными. На одном из перекрёстков мой взгляд вдруг зацепился за какой-то придорожный плакат, и меня ожгло – Кингз!..

– Эй, глянь!.. – затряс я за рукав Стэбби.

– Тю! – присвистнул Трэй. – Вот гандон!

– Ну! Ещё как напечатали – со скрипочкой, всё цивильненько! Тьфу!

У меня от злости невольно зачесались руки. Как же мне хотелось в эту самую минуту придушить эту мразь, заодно с Крикетом!

…Миновав белую часть города, мы выехали на окраину, а потом и вовсе покинули город. Наш путь лежал в сельский округ Флэт-Хиллз, а именно – в небольшое поселение Престонсвилль, в котором жило сотня-другая жителей, не больше. Выживал маленький Престонсвилль исключительно за счёт туристов, а ещё местной достопримечательности – гейзеров. Правда, теперь я узнал от Сттэбби, что тут ещё и дурь изготавливают.

Мысли в моей голове роились беспорядочно – то ли от выпитого, то ли из-за стресса от пережитой перестрелки с Триадами. Надо же, какая ирония. Лет двадцать назад, во времена «сухого закона» мафия облюбовала Престонсвилль, чтобы нелегально производить здесь алкоголь, а теперь вот принялись за «белое золото», кокаин, который одним приносил прибыль, вторым – мимолётный дурманящий кайф, а третьим – страдание и смерть.

Угнетала меня и мысль того, что я, по факту, еду сейчас на очередное преступление. Вот уж никогда бы я не подумал, что после войны вновь возьмусь за оружие. Правда, утешало меня то, что воюю я против мафии, но чем я лучше них? Науку умерщвления я постиг в совершенстве. Я умею обращаться с холодным оружием и любым огнестрелом, начиная пистолетами и револьверами, и заканчивая пулемётами и гранатомётами. Это не говоря уже об остальных навыках, вроде слежки, оказания первой помощи и т.д. Мною двигало чувство мести и невыносимая боль от утраты семьи, но они не могли заглушить голос совести, который слабенько, но всё ещё звучал где-то в моём сердце – я совершаю самосуд. И когда-нибудь буду должен за это поплатиться.

Чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей, я тряхнул головой, потянулся в боковой карман куртки за сигаретами и закурил одну. И тут только я обратил внимание, на какой тачке мы ехали. Очевидно, что Трэй со Стэбби её у кого-то угнали. Это был обычный четырёхдверный седан марки «Форд», годов так тридцатых выпуска. Он был уже не новый: тёмно-зелёная краска по бокам его местами облупилась, обнажая ржавый корпус, да левая фара, кажись, треснула. Я улыбнулся, вспомнив, как будучи десятилетним сопляком, я мечтал о такой машине. Эта модель была очень модной в те времени.

Трэй, сидящий на переднем сиденье, тоже закурил, только косяк с травой – видать, у него, как и у меня, шалили нервы. Ещё бы! Мы проезжали территорию реднеков, «красношеей мафии»!

Впереди показался Трейлерный поселок – местечко ещё то.

– Стэбби, ну его нахер, не будем искушать судьбу! – сказал я. – Давай объезжай!

– Да объезжаю уже! Думаешь, мне охота переться через него?

Трейлерный поселок был родиной для многих бандитов из «красношеей мафии». Он представлял собой длинную вереницу старых трейлеров, вокруг которых в беспорядке можно было видеть почерневшие остовы старых автомобилей, почти все – со следами пуль. Так реднеки оттачивали свои навыки стрельбы. То тут, то там стояли трактора и пикапы – местный излюбленный транспорт. Повсюду бегали куры, свиньи и прочая хозяйственная живность, в отдалении паслись тощие коровы, из-за недостатка минералов лизавшие камни. Зазевавшись, мы чуть не наехали на компанию местных детишек лет пяти-семи – вопя и не замечая ничего кругом, они вылетели на дорогу, размахивая пневматами, по всему виду – настоящими. Стэбби стоило невероятных усилий в последний момент выкрутить руль и не задавить кого-нибудь, а главное – не заорать матом, потому что один уже реднек, увидав, что мы, кучка ниггеров, чуть не сбили его драгоценных чад, пальнул в воздух из револьвера.

Мы поспешили убраться восвояси, и лишь, уже подальше отъехав, позволили себе бурно обсудить произошедшее:

– Совсем оборзел, деревенщина!

– Ничё, не по нам шмальнул, и на том спасибо!

– Да уж, не привыкать.

Отъехав на приличное расстояние от этого ада, где жили все эти отбросы, «белый мусор», как их ещё называли, у которых из поводов для гордости имелась только белая кожа, мы оказались на территории «Дикой земли» – ещё более крутого места, где, не считая единственного шоссе, до самого горизонта, сколько хватало глаз, простиралась первозданная природа. Этот район был отведён под резервацию коренных жителей, которые, мягко говоря, не любили «белых дьяволов». Да уж негров и подавно. Если верить книжке про наш штат, то племя, которое здесь обитало, вообще не пользовалось никакими благами современной цивилизации. Они до сих пор жили так, как жили их предки сотни, тысячи лет назад – охотились с луками и копьями, лечились у шаманов, танцевали танцы вокруг костра и поклонялись своим тотемам. Местные конфессии самых разных течений не раз совершали попытки пронести сюда «свет и глас Божий», но безуспешно – хорошо ещё, если индейцы живыми разворачивали миссионеров восвояси.

Если не считать этого племени, а ещё поселения реднеков, то на многие мили отсюда вокруг не было ни души. Даже машины объезжали это место стороной – дорога, словно прямая пыльная лента, до самой своей кромки была пустынной.

Двадцать лет назад, когда шоссе это ещё только начинали строить, индейцы подняли бунт. Они всячески мешали рабочим, но потом всё же смирились – существует легенда, что якобы это случилось потому, что рабочие, уставшие от бесконечных нападок аборигенов, поймали одного особенно активного и закатали его в асфальт. Говорят, что до сих пор в полнолуние можно видеть, как призрак несчастного бродит по проезжей части… Разумеется, в эти я бредни не верил. У нас в Лас-Либертаде тоже много баек занятных рассказывают! И многие, кстати, верят! Как, например, в легенду, будто в двадцатые годы, во времена сухого закона, известный гангстер и бутлегер Луи Митти якобы настаивал свой алкоголь на человеческих кишках. Воровал из морга трупы – мужчин, женщин и даже детей – верил, что, если так можно выразиться, разная консистенция придаёт алкоголю разный, по-своему неповторимый вкус. Говорили, что Луи даже убивал, чтобы добыть самый что ни на есть наисвежайший материал. Помню, как меня чуть не стошнило, когда я эту историю услышал в первый раз. Чего только не придумают! Не удивлюсь, если эту небылицу сочинили на самом деле борцы за трезвость, чтобы хоть таким образом очернить бутлегеров!

…Мы уже миновали большую часть хайвея, как вдруг вдалеке я заприметил оленя. Мощный, грациозный зверь с тёмно-бурой шёрсткой и ветвистыми рогами поднял голову и, увидев нас, весь встрепенулся и поскакал было прочь, как неожиданно ему в бок впилась стрела, а спустя пару мгновений – ещё сразу штук пять. Я опешил – впервые я застал аборигенов за охотой… Олень рухнул наземь, и в ту же минуту из-за зарослей пожелтевшего кустарника вышло трое индейцев с луками и духовой трубкой. Уже боковым зрением я наблюдал, как двое охотников склонились над оленем с ножами, а третий презрительно проводил нас взглядом.

Престонвилль выглядел как типичный городок из вестерна: пара улиц, дома в старом стиле, и самый настоящий салун посреди небольшой площади. Все кругом были разодеты тоже словно для съёмок фильма. Мужчины были все сплошь в клетчатых рубахах, широких вытертых ковбойских штанах и широкополых ковбойских шляпах, а женщины в длинных, до щиколоток, платьях всевозможных расцветок и тоже в шляпах – кто в соломенных, а кто в ковбойских, под стать мужчинам. Местные на нас оборачивались, косились недобро – со страхом и подозрением, словно мы были какими-то инопланетянами-пришельцами из произведений Уэллса. Складывалось такое ощущение, будто они вообще в своей жизни негров ни разу не видали. Глядя на них, я почувствовал себя словно в настоящем вестерне, вроде «Шесть заповедей Мистера Кольта. Голос Стэффа оторвал меня из раздумий:

– Вон там лаба, в заброшенной клинике! – с этими словами он указал куда-то вбок. – Короче, план действий проще некуда: врываемся, всех убиваем, деньги забираем, лабу сжигаем. Всем всё ясно?..

Вопросов ни у кого не возникло, так что мы решили оставить своего стального друга в переулке, между салуном и так называемым липовым банком, который представлял собой обыкновенный муляж-декорацию и был обставлен скорее как музей.

Больницу мы увидели сразу – современных годов постройки, она резко выделялась на фоне домов, выдержанных в стиле «Старого Запада». Мнимую «заброшенность» её нарушал и вид сторожа – коренастого мексиканского здоровяка с дробовиком. Он охранял крыльцо, сидя, словно пустынный орёл, на высокой кирпичной клумбе, из которой сухими палками торчали завядшие цветы, и смолил самокрутку, настороженно зыркая по сторонам чернющими, словно уголь, глазами. Заприметив нас, он мигом насторожился, спрятал самокрутку в кулак и жестами показал нам убираться прочь.

– Постараюсь уболтать его, – шёпотом я сказал корешам, а вслух произнёс. – Эй, амиго! Мы от мистера Эльвирреза, он прислал нас с проверкой. Хотим узнать, хорошо ли идут дела, понимаешь?

К мексиканцу я обратился на почти чистом испанском языке – меня ещё в детстве научил ему мой мексиканский батя.

– Странно, я не получал никаких инструкций по рации. – хрипло отозвался латинос.

– Естественно, не получал! Тут такое дело, что и не по рации, раз нас лично прислали! Тут чрезвычайная, мать его, ситуация – копы нашли нашу волну. Элвиррез рвёт и мечет, говорит, что у нас в лабе завелась крыса.

Мексиканец растерянно поморгал, и я понял – вот он, мой золотой шанс!

– А может, это ты нас сдал, приятель? – с нажимом сказал я, нехорошо усмехаясь.

– Нет, нет, амиго, не я!..

– Тогда пропусти нас, а то сам будешь с боссом разбираться! И поверь, он сейчас крепко не в духе!

– Хорошо-хорошо, проходите!..

Этого-то мне и было надо. Приблизившись к латиносу, я одним махом выбил у него из рук ствол, затем выхватил из сапога ножик и резким движением вогнал ему лезвие прямо в глотку, по самую рукоять. Охранник дёрнулся, захрипел, и тёплая липкая кровь алым пятном враз растеклась по его серому свитеру. Проследив, как несчастный забился на земле в агонии и затем замер навсегда, я кивнул корешам:

– Пошли.

– Судя по словам информатора, – сказал Стэф, обходя стороной мёртвое тело и доставая из-под куртки Гриз-Ган. – Элвиррез разместил склад в морге, в отсеках, где раньше хранили трупы. А сама лаба находится в специальном подвале. Деньги хранятся в сейфе, ключ от которого у Фернандо «Ферни» Рамиреса. Нам повезло, он сегодня должен быть в лабе.

– Пошли уже, может? – скучающе протянул было Трэй, но потом хитро заулыбался и выдал. – «Листьев коки большой куст!» – раздалось из Ферни уст, хе-хе…

– Да, забыл сказать – вход в подвал у парковки. – сказал Стэф, и мы прошли по сквозному коридору на задний двор больницы, где располагался вход в подвал.

Пока мы шли по коридору, я прислушивался и приглядывался, нет ли здесь посторонних, помимо нас. На то, что больница была отнюдь не заброшена, красноречиво указывали валяющиеся то тут, то там относительно свежие окурки и дорожка следов, ведущая среди сора и пыли на полу коридора. И вскоре мы в этом лично убедились.

На заднем дворе мы нос к носу столкнулись с нездорово худым негром с пистолетом. Весь его вид говорил о том, что он наркоман – трясущиеся руки, сухие, как пакля, волосы, впалые щёки и горящие лихорадочным огнём глаза с покрасневшими припухшими веками. Парень явно нарушил одно из главных правил наркомафии – «Не упарывайся своим товаром». Он даже не сразу догнал, что мы – не очередной его глюк, и минуты две просто испуганно таращился на нас. Затем до него дошло – он нашарил свой Кольт, выщелкнул магазин, не спеша проверил патроны, а затем вставил его обратно. Не успел торчок дёрнуть затвор и наставить ствол на нас, как Трэй открыл огонь.

Изрешечённое пулями тщедушное тело негра упало на землю, но я этого не слышал – неожиданно раздавшиеся выстрелы были настолько громкими, что на несколько секунд я буквально оглох.

– Трэй, muthafucka! Ну ты хоть бы из чувства приличия отошёл, ну или предупредил хотя бы!..

– Прости, Гасто, – Трэй виновато развёл руками. – Негр я хоть неопрятный, и к тому же я злодей, выстрел был всё ж неприятный, для твоих ушей. Отличная рифма! Надо как-нибудь в блокнот записать...

…До подвала мы добрались, крадучись вдоль стены, не издавая при этом ни звука – и всё это время я глаз не спускал с чёрного проёма в стене, ведущего вниз, к тяжёлой стальной двери с замком. От волнения я даже вспотел, не легче было и моим корешам – видно было, что Трэй со Стэбби тоже напряглись не на шутку. Прошла минута. Другая. Робко мы начали переглядываться между собой, не веря своей догадке. Неужели они и впрямь не услыхали выстрелов?!

– Ждём ещё чуть-чуть – и заходим. – шёпотом сказал я.

Кореши кивнули. Прошло ещё две минуты томительного ожидания, и Стэб не выдержал первым:

– Кажется, нам и в самом деле сегодня чертовски везёт! Homies, погнали!..

– Давайте сперва кинем туда гранату! – предложил я. – Ну или, как вариант, дымовую шашку!

Помнится, я нередко прибегал к этому приёму во время войны с фрицами.

– Дымовых шашек у нас нет, осколочная вот, – Трэй вытащил из внутреннего кармана гранату. – Сойдёт, как вы думаете?

–Ты где её взял?

–Это со склада в доках мы спиздили, помнишь?

– Сойдёт! Давай сюда!

Я прикинул в ладони холодную тяжесть гранаты и прищурился, намечая расстояние до стальной двери в подвал.

– Не, ребята, – меня взяло вдруг сомнение. – Давайте-ка по-другому попробуем. Стэбб, глянь – может, у того придурка, что мы подстрелили, ключи есть?

– И то верно! – тот хлопнул себя по лбу. – И дверь не придётся выбивать! Щас, я мигом!

Пока мой кореш обыскивал убитого негра, я решил провести разведку – осторожно спустился по влажным ступенькам, ведущим в подвал, внимательно осмотрел дверь и вдруг заметил, что в ней есть глазок. Медленно я прильнул к нему, и вот что мне удалось разглядеть.

В тесном, залитом синевато-белым светом от электрических ламп под потолком помещении стояли столы, заваленные лабораторным оборудованием – колбами, дистилляторами и прочей лабудой. Отдельный стол был почти пуст – за ним «работали» несколько человек в белых халатах и масках. Неподалёку от них дежурили два охранника – кажется, они были вооружены винтовками Мосина, и весь их вид чем-то отдалённо напоминал советских солдат, которых мне доводилось встречать на войне. Приметил я и ещё одного человека, мексиканца в ковбойской шляпе и плаще. Что у него было за оружие, сказать было сложно, так как он сидел в тени.

Пока я изучал через дверной глазок лабу, вернулся Стэбби, весело позвякивая добытым ключом.

– Ну что там, Гасто?

– Их там семеро, четыре химика, остальные охраняют. – заключил я, забирая ключ и вставляя его в замочную скважину. Выжидающе поглядел на товарищей:

– Ну что, готовы?

– Да, пора надрать бандитам задницы!.. – белозубо оскалился Трэй и покрепче сжал в руках Гриз-ган.

…Дверь с лязгом распахнулась, и я, выдернув чеку у гранаты, прицельным длинным движением зашвырнул её внутрь. В ту же секунду мы бросились назад – подальше, чтобы нас не достало взрывной волной. Я слышал, как граната звякнула о каменные плиты пола, после чего воцарилась томительная пауза. Ничего не случилось.

Тишину нарушил смачный трёхэтажный мат Трэя.

– Осечка!.. Херовые гранаты, значит, были там на складе! – заорал я и первый бросился в атаку. – Вперёд!..

Бандиты открыли огонь на поражение, но мы тоже были не пальцем деланные – Трэю удалось метко снять одного охранника, когда тот замешкался во время перезарядки, Стэбби прикончил второго, а я тем временем выпустил четыре куска горячего свинца в «главаря» – смуглолицего долговязого мексиканца в ковбойской шляпе, держащегося тени. Однако не тут-то было! Ловкий говнюк ухитрился вывернуться из-под всех четырёх моих пуль – лишь шляпа слетела у него с головы, и он в остервенении пнул её в сторону. Этого я решил замочить во что бы то ни стало.

Грубо растолкав перепуганных до смерти химиков, я, словно загнанная гончая, одним махом бросился было к тому месту, где он стоял, но не успел – мексиканец, мстительно ухмыляясь, молниеносным движением поднял сухую костлявую руку с зажатым в ней стволом и выстрелил…

Что произошло потом, я помнил смутно. Острая боль в буквально прошила моё тело целиком, и я охнул, оседая на землю и чувствуя, как конечности враз ослабели, а по бедру заструилась липкая и горячая кровь. Но сдаваться я не собирался, нет! Превозмогая себя, я перекатился в сторону, в укрытие, и разрядил остаток магазина по латиносу. Попал я или нет, я уже не увидел – сознание покинуло меня, и мир погрузился во тьму.

====== Глава XIII “Доктор Рен” ======

…В себя я приходил медленно, будто по капле. Воистину, это было подобно возвращению с того света – когда я открыл глаза, минут десять я не мог разглядеть вокруг себя ничего, лишь сплошную кромешную тьму. «Похоже, я умер». – равнодушно заключил мозг, но уже спустя минуту я усомнился в этой мысли – раз я умер, почему сбоку как будто забрезжил слабый свет?..

Реальность ударила меня по затылку, словно обухом, и я застонал от тупой свинцовой боли, залившей мои виски и конечности. Рассеялось наваждение, не было больше никакой тьмы – лишь глухая бетонная коробка, больше напоминающая подвал, тумбочка, обогреватель, койка и я, лежащий на ней почти голый, в одной лишь майке да трусах. На тумбочке я с трудом угадал хирургические принадлежности, какие-то шприцы и стеклянные капсулы – всё это валялось в большом беспорядке. Не знаю, зачем, но в голову мне пришла мысль – бежать, и я, кое-как ворочаясь и пытаясь привстать, начал нашаривать у себя пистолет…

Как же туго я соображаю! Очевидно, что оружие у меня отобрали!..

– Лежи, лежи, сынок!..

А я ведь даже не услышал, как в подвал спустился человек – дородный высокий негр лет пятидесяти, одетый в белый врачебный халат и синий, весь в подтёках крови, хирургический фартук. Морщинистое и толстогубое лицо его выглядело словно чем-то озабоченным, но глаза глядели из-за золотой оправы очков ласково, почти по-отечески:

– Ну куда ты собрался? – начал уговаривать меня хирург. – Ложись давай, ты только после операции, тебе нельзя вставать!

– Вы кто?.. – я нахмурился, мучительно пытаясь вспомнить, где же я видел его лицо.

Врач всплеснул руками:

– Даже от наркоза ещё не отошёл толком!

И тут меня осенило. Я чуть не хлопнул себя ладонью по лбу от досады, но вовремя спохватился, что делать этого ой как не стоит. Точно! Это же доктор Рен, он же Лоренцо Дуглас! Врач, которого мы все так любили и уважали на районе, который сумел с отличием закончить медицинский факультет в двадцатые годы, при том, что в его колледже расисты составляли практически подавляющее большинство не только среди студентов, но и среди преподавательского состава. Воистину, обладать такой несгибаемой волей, человеколюбием и упорством – это был настоящий подвиг!

– Господи, как я рад видеть вас… Вы меня спасли!

Доктор Рен улыбнулся.

– Лежите, голубчик, лежите. И не разговаривайте – вам нужно сейчас отдыхать. Я вытащил у вас из бедра пулю сорок пятого калибра, она прошла так глубоко, что даже застряла в кости, так что операция была непростой, – заметив, что я опять порываюсь вскочить с постели, хирург мягко удержал меня за руку. – Три дня я вообще вам категорически запрещаю вставать – только по самой необходимой нужде. На восстановление уйдёт недели три – в это время вам нужно есть как можно больше мяса и пить молока. Пробежки и излишнюю ходьбу придётся исключить, иначе швы могут разойтись. Но вы не беспокойтесь – я вам выписал мазь, она целебная, с травами и чесноком, так что всё заживёт быстро, даже шрама не останется! И да, кстати, – тут доктор Рен обернулся куда-то назад и сделал приглашающий жест рукой. – К вам посетитель. Ну, голубчик, бывайте, и помните, что я сказал!

– Спасибо вам, доктор! Да храни вас Бог!

Доктор Рен ушёл, и к моей койке приблизился ещё один человек. Видимо, я и впрямь не до конца отошёл от наркоза, потому что не узнал его, зато когда узнал, по моей коже прошёлся озноб…

– Мистер… Беллард? Как вы узнали, что я тут?

– Стефан мне позвонил.

Негр невесело усмехнулся и присел на краешек моей постели. С минуту мы молчали, глядя друг на друга, и я почувствовал, как жгучее чувство стыда и краска заливает мои щёки. О, как мне было неловко ловить на себе неодобрительный взгляд того, кто с десятилетнего возраста заменил мне родного отца!

– Где же ты умудрился поймать пулю, сынок?

– Я не хочу об этом говорить.

– Можешь и не рассказывать, я и так знаю, что ты начал сколачивать свою банду, – негр осуждающе покачал головой. – Разве это хорошо, Гасто? Разве твоя мама одобрила бы это? Ведь ты был для неё хорошим и справедливым сыном, опорой семьи, защитником своей страны! А теперь ты кто? В кого ты превратился? В душегуба и налётчика!

Я мигом вскипел – правдивые, и в то же несправедливые слова мистера Белларда ударили меня по самому больному месту:

– Они убили её и моих братьев!.. И что ж я, по твоему, должен был это стерпеть?! И вообще, разве не ты мне говорил, что каждый – ткач своей судьбы? Вот и я ткач! Я целиком в ясной памяти и отдаю себе отчёт в том, что делаю!.. И понесу за это ответственность!.. Но прощать, спускать я это не намерен, и не буду!.. И не вздумай останавливать меня!..

– Успокойся, Гасто! – мистер Беллард встревожился и примиряюще удержал мои ладони. – Я вовсе не хотел тебя останавливать! Прости, сынок, если мои слова показались тебе обидными, я вовсе не хотел этого. Теперь я вижу, что у тебя всё то же доброе, открытое сердце! – тут его губы взволнованно дрогнули, и он сжал мои руки крепче. – Я лишь хотел прийти сюда и пожелать тебе скорейшего выздоровления, солдат.

– Спасибо.

– Я очень испугался за тебя, когда позвонил Стэфан. – он отпустил мои ладони и отвернулся. Тихо сказал:

– Может, оно так и надо. Впредь прошу, береги себя. Ты для меня как родной сын…

Мистер Беллард уже давно покинул мою палату, но я продолжал ворочаться на койке, тщетно взывая к себе милосердное забытье – сон не шёл ко мне. На душе было скверно, и меня мучала совесть. «Каждый сам ткёт себе судьбу». Всё он правильно сказал, но и я был по-своему прав – в этом я не сомневался. Так и не додумавшись ни до чего, я поплотнее укрылся одеялом, отвернулся к стене и смежил усталые веки.

Неделю спустя

Мазь доктора Рена действительно оказалась целебной – моя рана затянулась без следа. Однако до сих пор, наступая на простреленную ногу, я ещё чувствовал колющую боль в бедре и продолжал немного прихрамывать. Стэбби и Трэй, пересказывая мне подробности налёта на лабу, поведали, что им удалось найти четыре тысячи баксов, брюликов ещё на тысячу примерно и большой пафосный позолоченный пистолет. Я оглядел пистолет и заключил, что это Браунинг модели так 1903-го года. Практической пользы от него было мало, потому что стрелял он слабенькими патронами тридцать второго калибра. Зато золотое покрытие было настоящим, поэтому решено было снести пистолет в ломбард, что и сделал Трэй, выручив за сделку целых семь сотен баксов.

Через три дня должен был состояться концерт Кингза. Мы сидели вместе со Стэбби и Трэем в доме у последнего и оживлённо обсуждали финальный вариант нашего плана. Помимо нас, в доме была только Жанна, сестра Трэя, но того, что она может послушать нас, мы не опасались – ей было не до нас. Жанна сама была занята не хлеще нашего – с блокнотом она бродила туда-сюда по гостиной и рассеянно грызла карандаш, сочиняя статью для издательства «Либертад-Бьюгл», куда она твёрдо планировала устроиться на работу.

– Стэб, ты точно уверен, что всё сработает?

– Уверен.

– Не как с гранатой подвал?

– Блин, нет!

– А если на сцене ещё кто-то будет?

– Если и будет, то он заслуживает смерти только уже за то, что стоит на одной сцене с этим ублюдком! – сказал Стэбби. – Да и вообще, Гасто, расслабься! Все прошлые разы Кингз выступал на сцене один.

– А вдруг в этот раз будет не один? Хотя, один хрен… – сдался наконец я. – Ты прав, я уже чересчур загоняю… Хоть бы всё прошло гладко!

– Спокуха, братан!

– Ладно… Есть ещё время. Как можно ещё Кингзу поднасрать, народ?

– Есть тут одна затейка… – Стэбби хитро улыбнулся. – Тут сорока на хвосте принесла, что у Кингза намечается сделка с куплей-продажей шлюх для борделя…

– Можно подорвать там всё. – кровожадно заметил Трэй.

Стэфан неприязненно покосился на него:

– Совсем ёбнулся? Женщин-то валить за что? У меня есть вариант получше – мы проследим, как их перегрузят и довезут до борделя, а потом завалим сутенёра и охрану и освободим бедных девиц.

– Прости, браток, ляпнул не подумав, – Трэй поднял ладони в знак извинения, а затем выдал тираду: – Шлюхо-босса мы убьём, его бабки заберём!..

На том и порешили. Свою затею мы решили не откладывать в долгий ящик, а воплотить сразу же – сев в машину, мы помчались в город, выбрались на хайвей и погнали на ту бухту, куда должен причалить корабль с живым товаром…

====== Глава XIV “Расправа с сутенёрами” ======

– Чувак, ты уверен, что не ошибся? Уже битых полтора часа прошло, а их всё нет! Может, они и не приедут вовсе? У меня от здешней сырости уже в боку ломить начало, ей-Богу!..

Стэфан не ответил.

В качестве наблюдательной вышки мы облюбовали чердак одного заброшенного дома на южной остроконечности Лас-Либертада – здесь таких домов были десятки, так что присутствие наше не только для полиции, но и для нежелательных наблюдателей должно было остаться незамеченным. Двухэтажное деревянное здание, в которым мы засели, было уже очень старым. Многие доски отошли, и в образовавшихся зазорах и проёмах свободно гулял ветер. Кроме того, здесь было очень сыро – даже на втором этаже чувствовалось, как из подвала то и дело поднимался затхлый, тяжёлый воздух.

– Народ, пошли. Не приедут они! Только время зря теряем!..

– Погоди!..

Стэбби, стоящий от меня сбоку, вдруг весь аж встрепенулся, пристально поглядел куда-то в сторону горизонта и быстро поднёс к глазам бинокль. Вскрикнул с едва сдерживаемой радостью в голосе:

– Гасто, я же говорил!.. Едут! Вот они!

– Где?

– Показались из-за скалы!

– Ну наконец-то! – Трэй оттолкнулся от балки, разминая затёкшие конечности, и зло перекатил косяк из одного уголка рта в другой. – А то я тоже уже что-то подзаебался ждать!

– Тише!..

Мы отпрянули от окна и затаились за деревянными сваями. И как вовремя! На дороге, которая огибала подножье мыса, показался грузовик – в его кузове я успел разглядеть как минимум двоих человек.

– Едут! – прошептал я. – Очевидно, на причал!

В полном молчании мы проследили, как грузовик, поднимая клубы пыли, проехал далеко внизу под нашими окнами и скрылся за поворотом.

– Homies, у нас на всё-про всё осталось минут пятнадцать, не больше. Стэб, чё у нас в плане вооружения?

– Два Томми-гана, маслёнка и куча патронов к ним. Вы, ребята, давайте дуйте в машину. Трэй, прогрей движок и бери себе ствол. Гасто, ты тоже возьми. А я щас, через минуту к вам присоединюсь.

Стараясь не поднимать много шуму, мы с Трэем быстро сбежали со старым деревянным ступеням, ведущим на второй этаж, и вышли на улицу. Машина наша была припаркована в укромном месте за домом, в некоем подобии дощатого сарая, только очень ветхого и без крыши.

Заведя мотор, мой кореш, предчувствуя скорую стычку с бандитами и оттого особенно взбудораженный, полез в багажник, открыл его и вытащил оттуда Томми-ган. Я же вооружился пистолетом-пулемётом М3, за сходство со шприцем ещё часто называемый «шприцем-масленкой». Он, конечно, несколько уступал по скорострельности детищу генерала Джона Томпсона, зато, как по мне, был куда удобнее и компактнее. Не успели мы захлопнуть багажник, как из дома спешно выскочил Стэбби и замахал нам руками:

– Катер причалил!.. Поехали!..

Трэй лихо запрыгнул за руль, Стэф, забрав себе второй Томми-ган, расположился на переднем пассажирском кресле, я сел сзади, и наша машина, взвизгнув тормозами, рывком тронулась с места и помчалась по направлению к пирсу.

– Видели их драндулет?

– Согласен, это херня какая-то! – заявил Трэй, вставляя магазин и перезаряжая оружие. – И не легковая, и не грузовик. И где они такую страшную откопали?..

Он вдруг осёкся, бросил Томми-ган на колени и судорожно выкрутил руль в сторону. Манёвр был настолько неожиданным, что мы со Стэбби хорошо так приложились о корпус, а наш автомобиль едва не вылетел в кювет, каким-то лишь чудом не перевернувшись на крышу.

– Muthafucka, совсем сдурел?! Ты чего творишь?..

Не слушая наши недоумённые возгласы и ругательства, Трэй резко втопил заднюю передачу и сдал машину назад, в кусты. Рявкнул:

– Чш!.. Тихо!..

В воцарившейся тишине было слышно, как вдалеке раздался гул мотора приближающегося автомобиля. Ещё минута – и мимо нас промчался тот самый непонятный транспорт – и не грузовик, и не легковая – пикап с закреплённой на нём вместо обычного бортового кузова металлической коробкой, куда, судя по всему, и запихнули приготовленных на продажу несчастных девушек.

Выждав минуты две, Стэфан тихо скомандовал:

– Чувак, давай за ними. Только осторожно, чтобы нас не засекли!

– Да знаю!..

…Мы покинули южный район Саут-Хобокен. Фургон, которому мы сели на хвост, направлялся на север.

– Бордель находится тут же, неподалёку, на границе между Хобокеном и Чайна-Тауном. Впрочем, сейчас сами увидите, – Стэбби усмехнулся. – Гиблое место здесь, конечно… Знакомый мне рассказывал, как оттягивался однажды в одной опиекурильне у китаёз. Довыёбывался… Очнулся голый в подворотне. Всего обобрали, даже два зуба золотых изо рта выбили.