Текст книги "Становление банды: История Густаво "Гасто" Райеса (СИ)"

Автор книги: Мистер Рамон Грин дэ Астри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Я оказался тронут такой заботой. Пожав хозяину магазина руку и пожелав ему доброй ночи, я поторопился домой – в призрачном свете фонарей квартал казался чужим, чуть ли не враждебным, и это меня, признаться, здорово напрягало.

Захлопнув входную дверь, я не почувствовал себя лучше – необычайная тишина дома действовала угнетающе. Раньше меня всегда кто-то встречал, мама или братья, даже если я возвращался домой посреди ночи. А сейчас – никого.

Я не стал включать свет в прихожей. Отнеся продукты на кухню и убрав их в холодильник, я сначала сходил на балкон – покурить и успокоить нервы, а потом предпринял попытку лечь в кровать и уснуть.

Сон упорно не шёл ко мне. Я поднялся с кровати и подошёл к шкафу с комиксами, осторожно вынимая с полки то один, то другой журнал в тонкой обложке и выбирая, какую бы историю мне было интересно почитать. На глаза мне попался «Капитан Америка», и я решил взять его. Звучит патриотично.

С первых страниц комикс начал грузить информацией. Молодой парнишка, который завалил отбор и не попал в армию. Но он молодец, не упал духом – его желание надирать зады фрицам оказалось настолько велико, что он обратился к ученым, которые сделали его тело очень сильным. Парнишка добыл себе сверхпрочный щит и стал супергероем.

На третьем выпуске усталость всё-таки взяла своё, и мои глаза начали слипаться. Убрав комикс на место, я лег на кровать и сам не заметил, как скоро уснул.

====== Глава VII. “Бойня в отеле Спарклтон Армс” ======

Утром я проснулся, с удивлением для себя ощущая в теле необычайную бодрость и силу. Это хороший знак. Наскоро заправив постель, одевшись и почистив зубы, я даже завтракать не стал – сразу же пошёл в бар. У входа я заприметил уже знакомый мне честно украденный пикап и ещё четыре машины рядом. Это подняло моё настроение ещё больше.

– Всем йоу!

Бар был переполнен. Дюжина негров сразу обернулась, стоило мне только зайти внутрь, и все ободряюще заголосили:

– О, братан!

– Давай-давай, проходи! Мы тебя ждём уже! – Бакшот кивнул мне, приглашая за столик и засыпая меня вопросами. – Чё, только вскочил? Завтракал хоть? Давай ешь, у нас тут картошка ещё осталась и гамбургеры. Силы тебе пригодятся сегодня!

– Ну чё, ниггеры? – задиристо во всеуслышание заявил Трэй. – Поедут ниггеры стрелять, белым жопы надирать!

…Я наскоряк доел свой завтрак, и все разошлись по машинам. Колонной мы с ниггерами направились в приличный белый район – Спарклтон. Уже одна поездка туда сама по себе значила дерзость – чёрного там могли арестовать, по сути, ни за что. Я наслаждался короткими минутами мира – приятной джазовой музыкой, играющей по радио, и хрипловатым баритоном Луи Армстронга. Город только просыпался, народу на улицах было немного, и всё было так солнечно, свежо, тихо! Но на подъезде к отелю картина кардинально переменилась. «Спарклтон Армс» встретил нас негостеприимно, и это мягко ещё сказано! Долбаные охранники немедленно открыли огонь, стоило им только заметить нашу машину. Только вот мы тоже были не пальцем деланы! Сразу пять машин, в которых сидело не меньше дюжины вооруженных homeboys, сопровождало наш пикап.

С обеих сторон развернулась жесточайшая стрельба. Оглушительный треск томми-ганов эхом раскатывался по всему району, но копы почему-то не спешили ехать. Я, Бак, Стэбби и Трэй прятались за машиной, которую пули сорок пятого калибра превращали в дырявый кусок металлолома, и отстреливались от охранников. Бак стрелял из старинного рычажного винчестера, который ему любезно одолжил отец, Стефан – из Томпсона, а мы с Трэем гасили противника из пистолетов Люгера.

Я облюбовал своей целью громилу-охранника, который прятался справа от входа в отель.

Сведя мушку и целик у него на лбу, я нажал было спуск, но в ту же секунду цыкнул от досады – эта скотина подскочила с места, и я чуть не промазал. Впрочем, горячий свинцовый подарочек охранник всё-таки словил – в живот. Охнув и хватаясь за кровоточащую рану, сотрудник службы безопасности согнулся пополам и упал, а Трэй добил его метким выстрелом.

Через десять минут стало ясно, что численное превосходство на нашей стороне, и мы одерживаем верх. Перестреляв большую часть охраны, мы ворвались в отель и двинулись к лифту, чтобы подняться к Элвирресу.

– Какого хрена они начали стрелять? – заорал Стефан, придерживая кровоточащее плечо. – Я-то думал, щас всё тихо-мирно! Поговорим!

Я усмехнулся в ответ на его слова. Конечно, я не был конченым пессимистом, но война научила меня, что в таких делах никогда нельзя исключать возможности, что что-то может пойти не так, в любой момент.

– Наверное, нас сдал этот ниггер сучезадый, Крикет! Мудозвон ёбаный!

У лифта мы в срочном порядке устроили совет.

– Пусть те, кто ранен, едут к доктору Рену, – быстро прошептал Бакшот. – Лифт всё равно всех не уместит, так что давайте решим, кто останется на стрёме.

В итоге мы разделились – трое ниггеров отправились к доку, пятеро остались охранять вход в отель, остальные поехали к Элвирресу. В кабине нас уместилось семеро, и пока лифт, поскрипывая и трясясь на каждом этаже, тащился наверх, я чуть весь было не изошёлся от переживания.

– Негры к башенке пришли, много трупов там нашли!

Хриплый, насмешливый голос Трэя, по-ковбойски крутящего на пальце Люгер, здорово разрядил обстановку. Мы как будто все очнулись – переглядываясь между собой, мы усмехнулись и тоже стали шутить:

– Надеюсь, там не будет много беломазых! – сказал Бак, перезаряжая Винчестер, – А то патроны жалко, зараза.

– И чё у этих ребят за инструкции такие, а? – задался риторическим вопросом Стефан. – «Видишь ниггера – стреляй»?

– Поебать вообще! – сказал я. – Главное, какая наша инструкция – уложить всех мазафак.

– ...И ещё выбить инфу из Элвирреса. Он заплатит за то, что помогал убийцам родни Гасто!

Эту фразу сказал кто-то из новобранцев, коренастый негр в красном свитере, и все её горячо поддержали.

Лифт дрогнул и остановился на последнем этаже. Двери раскрылись, являя нашим глазам шикарно обставленный зал-пентхаус: персидские ковры на полу, дорогие виниловые обои и картины на стенах, окна и зеркала во всю высоту, личный кинозал, бассейн… И в ту же секунду я обомлел. И все остолбенели, увидев черное дуло пулемета, нацеленное прямо на нас.

Немецкий MG-42.

Это конец.

Пентхаус был гол – никаких укрытий, если не считать цветков в горшках. Мы были у пулеметчика на наводке, как игрушки в детском тире, как скотина, поставленная на убой.

Я не слышал, как закричали мои кореша вокруг. Не слышал, как застрочила очередь, скашивая первых двух моих товарищей. Оставалась лишь единственная вещь, которую мы могли сделать, чтобы хоть как-то спасти наши души.

– Врассыпную, живо!!! – не помня себя от ярости, заорал я.

Не иначе, как сам Господь явил нам своё чудо, но это сработало. Пулемёт на мгновение дал осечку, и этих долей секунды хватило, чтобы все бросились, кто куда, а Бак кинул в сторону пулемёта гранату. Смуглый пулемётчик, крепыш в пиджаке, дёрнулся было в сторону, но шальная пуля уложила его на месте. В ту же секунду грянул взрыв.

Пентхаус заволокло дымом и вонью горелого человеческого мяса, с потолка посыпалась крошка.

– Вперёд!!!

Все, кто мог сражаться, бросились на оставшихся в живых бандитов – добивая их из пистолетов и автоматов. Я же бросился к Бакшоту.

– Ты нахрена осколочную кинул?

– Зато, видишь… – негр хрипло рассмеялся. – Скольких мы одним махом уложили!

Плохо дело – ему оторвало руку ниже локтя. Удивляюсь, как он вообще от болевого шока не потерял сознание! Я разорвал рубашку на теле мёртвого пулеметчика, сделал жгут и быстро стал перевязывать Баку культяпку. Горячая кровь так и хлестала из раны, но я стиснул зубы и молча делал свою работу. На войне мне и не такое доводилось видеть. Оторванные человеческие ноги и руки, выжженные во время пыток глаза, развороченные внутренности, мясо… Не думал, что вновь придётся наблюдать это в мирное время.

– Что случилось?

К нам подбежал Ройси и отвернулся, не в силах наблюдать зрелище крови.

– Ко врачу его надо, живо.

Чёрт, чёрт, чёрт!… Надеюсь, Бак не умрет. Иначе я его смерть себе не прощу!

Я поднялся и напряжённым, резким шагом направился к перевёрнутой столешнице из красного дерева, возле которой валялся опрокинутый пулемёт и из-за которой доносились чьи-то стоны и хрипы. Раненым оказался тот, ради кого мы пришли сюда и потеряли нескольких товарищей – Элвиррес, толстый смуглый итальянец средних лет. Или латинос? Элвиррес вообще испанская фамилия. Он мог вполне быть и полукровкой.

– Негро путанас, – прохрипел гангстер, завидев нас. – Горите в аду, сукины дети...

– Кусок дерьма!

Я со злостью пнул гангстера, заставляя того завыть от боли и скрючиться пополам.

– Говори все, что знаешь про Кингза! – зарычал я. – Тебе всё равно недолго осталось! Так сделай же напоследок что-то хорошее!

– Да пошёл ты… Ниггер!

Гангстер выплюнул эти слова, как проклятье, и я носком кроссовка ударил его прямо по осколку в бедре. Элвиррес закричал так, что у всех присутствующих мороз прошёлся по коже:

– Сейф! В спальне! – сумели мы разобрать между его криками и стоном. – Пароль – на портрете Кингза, в зале... Я больше ничего не знаю!

С этими словами Элвиррес окончательно потерял сознание – по всей видимости, навсегда.

– Собаке – собачья смерть. – мрачно заметил кто-то, и мы быстро побежали в соседнюю залу.

Найти портрет Кингза не составило особенного труда – огромный, изображающий главаря мафии в полный рост, он висел над столом с принадлежностями. Признаться, мы поразились стати Кингза. Он был настоящим громилой, высотой в шесть с половиной футов ростом, если не больше. Лицо его было бледным, словно выточенным из фарфора, из-под элегантной фетровой шляпы на лоб его падали седые пряди. Белый костюм довершал впечатление – золотые запонки, бриллиантовая пряжка под галстук.

Развернув картину, мы торопливо переписали пароль в блокнот, что захватил Ройси, и пошли в спальню. Кто-то включил телевизор. По основному каналу транслировалась передача, где полноватый ведущий в пиджаке приятным, но твёрдым баритоном расписывал весь ужас, который таила в себе Красная Угроза.

«Долгое время нас заставляли наивно полагать, что Советский Союз – наш верный друг. Но так ли это на самом деле? Что дорого нашему сердцу? Свобода и демократия – вот наш идеал, вот идеал для всего человечества! Но есть ли свобода и демократия в Советском Союзе? Нет! Зато есть коммунизм, трудовые лагеря, где практикуются пытки и издевательства над собственными же согражданами, подавление личности через радио, телевидение, газеты! Хитрым обманом и ложью Красная угроза ползёт по планете, захватывая всё больше стран – Чехословакию, Северную Корею, Китай, Восточную Германию… Как скоро наступит наш черёд?»

На мгновение я замер, не веря собственным ушам. Куда только катится мир?! Я всё ещё прекрасно помню, как во время войны нам доводилось оказывать помощь советским партизанам-диверсантам. Фрицы были нашим общим врагом. Сталина мы звали ласково – «Дядя Джо»… А теперь мы с Советами враги. Очень надеюсь, что политика не повлияет на нашу повседневную жизнь.

В спальне было темнее ночи. Я пошарил по стене рукой и включил освещение.

Мягкий, приглушённый свет явил нам роскошно обставленную спальню: светлый ковролин, такой мягкий, что звук буквально тонул в нём, а ботинки пружинили; узорчатые обои; кровать с красным покрывалом и подушки в форме сердец… Такое ощущение, будто тут не суровый гангстер жил, а молодожены, которые готовились к самой запоминающейся в своей жизни первой брачной ночи!.

Сейф мы отыскали не сразу. Лишь небольшой бугорок на ковролине и едва заметный шов выдали его местоположение.

Открыв сейф той комбинацией, что была портрете, мы услышали тихий хлопок, и в ту же секунду комнату заполнил газ, от которого всех резко потянуло в сон…

Последнее, о чём я успел подумать, прежде чем отключиться, было: «Выживет ли Бак?».

Я потерял семью. Довольно, я не хотел терять ещё и друзей!..

====== Глава VIII. “Ублюдок Кингз” ======

Я сам не заметил, как постепенно пришёл в себя. Виски пульсировали и отдавались в теле просто адовой ноющей болью, как при сильнейшем похмелье. Я с трудом разлепил веки, и первое, что я увидел – это мрачный сырой подвал. Лампочка под потолком потрескивала и мигала, и в её тусклом свете я разглядел горы мусора и хлама, валяющиеся по углам. Что-то сбоку от меня капало.

– Проснитесь и пойте, обезьянки!

Громкий голос резанул по моим ушам, словно циркулярная пила. Я прикусил язык, чтобы не застонать – даже от малейшего шороха моя многострадальная черепушка начинала болеть, а тут целый крик! Я дернулся, пытаясь встать, и не смог. Я был привязан к стулу.

– Праправнуки рабов решили поиграть в гангстеров, да?

Знакомый голос! Где-то я его уже слышал. Но где? Телевизор? Радио? Неужели это…

– Вижу, вы наконец-то пришли в себя, мои угольные солдатики, – баритон невидимого оратора так и сочился ядом. – Вы ведь знаете, кто я. Это мой склад вы ограбили, это моих людей вы убили! Хорошо, что Элвирреса удалось спасти – в больнице отлеживается, толстяк.

Я почувствовал, как ярость захватила меня с головой. Кингз! Тот, кого я собрался однажды поймать и убить, теперь сам поймал и готов убить меня! Похоже, судьба и впрямь не лишена иронии.

– Кигзн, – моя язык не слушался меня. – Ты, улбюдочная мразь… Что тебе сделали мои родные?

– А, тот случай?

Кингз бросил это так небрежно, словно речь шла о погоде или чём-то в таком духе. Он обошёл стороной стулья, где, помимо меня, были привязаны остальные мои кореша, и явил наконец нам свою бледную рожу и одетую в белый смокинг тушу.

– Один мороженщик оскорбил меня на людях, – цинично разъяснил он. – Я приказал ребятам дона Анджело наехать на него. Кто ж знал, что эти тупые макаронники поймут всё буквально? Это просто бизнес, а в бизнесе не бывает без жертв. Впрочем, довольно мне с вами болтать! Крикет! Иди сюда!

Немедленно металлическая лестница загудела под чьими-то крепкими ногами, и в подвал спустился уже знакомый мне охранник, которого мы шантажировали. Он тоже узнал нас – зверски оскалив зубы, Крикет продемонстрировал мачете, которое было у него в руках.

– Когда нет одной руки, это как-то несимметрично. – с нехорошей улыбочкой заметил он.

– Да, я тоже так считаю, – согласился Кингз. – Ну-ка, подравняй ему!

Я пришёл в ледяной ужас от мысли того, что они собрались делать.

– А ну не трожь Бакли, тупая ты горилла! – сорвался в крик я. – Если ты его хоть пальцем тронешь, клянусь – я убью тебя на глазах всей твоей семьи! А прежде жену твою, сучку, трахну! Понял, имбецил?! Сука!! Я тебя, блядь, живьем закопаю!

Мои угрозы не возымели абсолютно никакого действия. Крикет и впрямь был маньяк, самый настоящий черномазый изверг. С болью в сердце и с бессильным отчаянием я наблюдал, как охранник замахнулся, и мачете с хрустом вошло в мясо Бакли по самый локоть. Тот дернулся, но ни единого стона не сорвалось с его губ – слишком много крови он потерял, и силы вот-вот готовы были его оставить.

Удар, ещё удар. Коченеющая, уже начинающая наливаться мертвенной бледностью конечность упала на пол, в лужу крови и костной крошки.

Бак угасал на моих глазах, а этот ублюдочный ниггер, Крикет, стоял и насмехался. Сучий потрох! Его у психиатра надо проверить! Трэй, по сравнению с ним, был просто паинькой.

Кингз, видать, остался доволен «казнью». Поправив галстук, он медленно, с достоинством покинул подвал, и всё время, пока он шёл, я испепелял его спину в белом костюме ненавидящим взглядом. С этой сукой я разберусь попозже. Я его достану! Я буду по одному отрезать ему пальцы – сначала на руках, потом на ногах, и скармливать ему же!

Многие говорят – когда смерть смотрит тебе в лицо, вся жизнь проносится перед глазами. Херня это всё! Мне не раз доводилось попадать в такие ситуации, когда я был на волоске от гибели, когда ледяное дыхание смерти прохаживалось по моей спине. Нет никакого «озарения прошлого». Есть лишь страх. Безраздельный, всеобъемлющий страх. За себя, за близких людей. Я много раз такое испытывал. На войне, во время гибели семьи – и снова это липкое, отвратительное чувство. Теперь я боялся за друзей. За Бака, за Трэя, за Стефана, который остался на стрёме, за малыша Ройси.

Крикет куском тряпки стёр лишнюю кровь с мачете и уверенным, развязным шагом направился ко мне.

– Ну чё, нигга, ты следующий! Думаешь, я забыл? Теперь-то я на тебе отыграюсь!

Но я не слушал его. Весь мой слух обратился на какой-то странный, еле различимый звук, доносящийся сбоку. Трэй! Вот же параноик! Он всегда был мнительным, за что мы нередко посмеивались над ним, но сейчас, в эту самую секунду, паранойя Трэя могла спасти нам всем жизнь. Трэй как знал, что что-то пойдёт не так. Видимо, по этой причине он и заныкал в карманах что-то острое, потому что я сумел различить звук трения металла об веревку.

Пенька звонко лопнула, и клянусь, этот звук был самым сладким и желанным для меня из всех, что я когда-либо слышал.

Крикет оторопел от неожиданности, когда здоровяк Трэй, до этого остававшийся неподвижным и тихим, как мышь, вдруг резко вскочил и молнией накинулся на него, держа в руке небольшой скальпель. Матерясь на чём свет стоит, Трэй несколько раз вогнал скальпель в грудь маньяка, и Крикет, хрипя и пуская горлом кровь, судорожно попытался схватить его за патлы. Битва продолжалась недолго – на мгновение Трэй замешкался, и этого было достаточно, чтобы охранник обрушил на его голову удар мачете плашмя. К моей скорби, Трэй отключился, но Крикет не стал его добивать – он чего-то испугался, раз кинулся из подвала наутёк.

– Трэй!! – заорал я, дёргаясь на стуле и пытаясь подобраться к лежащему поближе. – Очнись, мать твою!!

К счастью, башка у Трэя оказалась достаточно крепкой, да и удар пришёлся сильно. Охая, негр очнулся и вскочил было, чтобы догнать Крикета, но тот был уже далеко. Чёртов трус! Беззащитного он пытать горазд, а вот сражаться с вооруженным человеком, пусть и всего-навсего со скальпелем руках – кишка тонка!

Трэй бросился ко мне, быстро-быстро освобождая меня от пут. Скальпель был острым, так что верёвка поддалась скоро, и уже спустя минуту я стоял на ногах, разминая затёкшие конечности, подходя к Бакли и проверяя его пульс. Мёртв.

– Мы отомстим за тебя, homeboy!

– Отомстим.

С этими словами ко мне подошли Трэй и малыш Рамси – ещё один чувак из нашей банды, кому повезло выжить.

– Но сначала, надо валить отсюда, и как можно скорее. Копы наверняка на подходе.

Я кивнул, и мы спешно направились на выход из подвала. Трэй и Ройси молча несли тело Бака, а я, захватив с собой пистолет, обошёл их выскочил на улицу – разведать местность на наличие потенциальных гангстеров и копов. Всё оказалось чисто – подвал наш располагался заброшенном доме в сельской местности за чертой города, так что вокруг не было ни души.

Моё внимание привлёк чей-то старый пикап с деревянными бортами, который неприметно прятался в тени ржавых гаражей и отсвечивал в дневном свете корпусом с облупившейся краской. Интересно, эта рухлядь ещё работает?..

Растяпа-водитель оставил ключ зажигания в замке, что было нам только на руку. Я осторожно пролез через приоткрытое оконное стекло и попробовал завести машину. Двигатель завёлся с полпинка – не пикап, а настоящий трактор!

– Крикет скрылся на мотоцикле!

Трэй указал мне на взрытые протектором следы колёс на песке.

– Видал? Этот козёл рванул отсюда, что есть дури. Ничего, он ещё ответит за это!

Мы уложили тело Бакли в деревянный кузов, надежно закрепили его и накрыли плотной тканью, которая обнаружилась тут же, в пикапе. Трэй сел за руль, я и Ройси расположились в сиденьях рядом, и в самом угрюмом и тяжёлом расположении духа мы тронулись по направлению к городу.

За всю дорогу никто не обронил и слова – даже бодрый джаз в исполнении Фрэнка Синатры, транслируемый по радио играл, не мог поправить дело. Вдруг музыка прервалась срочным выпуском новостей.

«Экстренное происшествие случилось сегодня утром в отеле «Спарклтон-Армс»! Неизвестные преступники, предположительно – какая-то новая ячейка негритянской мафии, совершили вооруженное нападение на отель, есть пострадавшие. По предварительным данным, в результате перестрелки было убито семеро человек, количество раненых уточняется. На настоящий момент ведётся следствие, представители правопорядка опрашивают свидетелей, однако личности нападавших до сих пор не были установлены. По словам детектива Берниссона, причиной вооруженной атаки может быть ответная реакция на расизм. Известный филантроп, господин Джон Джеймс Кингз III, выразил свои сожаления по поводу случившегося и отметил, что хотел бы взять расследование под свой личный контроль, так как нападение представляет прямую угрозу благосостоянию горожан и подрывает основы цивилизованного мирного общества. А теперь к прогнозу погоды…»

– Вот сука! Скользкая гнида, падла! – тут Трэй не выдержал и что есть злости треснул по приёмнику. – Не, ну ты это слышал?

– Ага! – согласился я.

– Прямая, мать его, угроза благосостоянию горожан!..

– Да он сам представляет, мать его, эту самую угрозу! Не, ну это пиздец несправедливость!

– Ещё, видите ли, захотел «взять расследование под свой личный контроль»! – передразнивая голос дикторши, в разговор вклинился Ройси. – Как бы он теперь не докопался до нас! Я не хочу в тюрьму!

– Спокойно, братва, – успокоил их я. – Мы были в банданах, так что пусть хоть изыщутся! Не станут же они, в самом деле, всех негров в Лас-Либертаде шмонать!

– А вдруг станут?

– У Кингза на это все его денежки и уйдут! – хохотнул Трэй. – Нас-то в Лас-Либертаде – десятки тысяч!

– Эй, гляди! – я нетерпеливо потряс его за плечо. – Сверни-ка на этом указателе!

– А чё? – удивился Трэй.

– Сверни, говорю.

– Ну, свернул.

– Это Лонг Пайл, родная деревня Бака. – пояснил я. – Помню, он как-то сказал мне, что хотел бы, чтобы его похоронили дома.

– А ещё он говорил, что он за кремацию, и чтобы его прах развеяли над озером!

– Ну, самостоятельно мы его вряд ли кремируем… Но это не значит, что он не должен быть похоронен по-человечески.

Мы проехали по жутко раздолбаной грунтовке по направлению к деревне около мили, после чего притормозили у старого покосившегося деревянного дома, где, судя по всему, давно никто не жил.

– Вон кладбище, – махнул я рукой. – Но какая нахрен разница. Нас отпиздят, если там увидят, так что предлагаю хоронить его здесь.

Трэй кивнул, и мы принялись за работу. В кузове пикапа лежали две штыковые лопаты, и добрые два часа мы копали глубокую, почти в полтора метра, могилу для Бакли. Ройси с сигаретой в зубах всё это время стоял на стрёме, зорко поглядывая по сторонам, не приближается ли к нам кто. Духота стояла страшная, и в воздухе уже начинал ощущаться сладковато-приторный душок разлагающегося тела.

– Я надеялся, что мне никогда не придётся делать это – хоронить товарища. – хрипло сказал я.

– Да уж, я чувствую себя сейчас самым паршивым образом. – Трэй устало отёр потный лоб, тряхнул головой и снова налёг на лопату.

– Он был верным товарищем и лучшим другом, – продолжил я. – Он всегда мог прикрыть, всегда мог помочь в трудной ситуации. Мы дружили с детства. Вместе дрались «стенкой на стенку» с другими ребятами, вместе впервые попробовали алкоголь и травку. Помню, как-то мы чуть не поссорились из-за девушки, но всё же это не сломало нашу дружбу.

Я бросил лопату, и мы с Трэем, кряхтя и отплёвываясь от нестерпимой жары, аккуратно уложили тело Бакли в могилу, а затем засыпали его землёй. К нам подошёл Ройси с бутылью самогона, которой он где-то ухитрился разжиться в бардачке.

– Помянем! – торжественно сказал он.

Половину бутыли мы сразу приговорили на троих, остальное вылили на могилу. Теперь Бакли будет пить алкоголь в раю.

– Прощай, Бакли, – я на мгновение помолчал. – Покойся с миром.

– Мы за тебя отомстим, чувак, – поклялся Трэй. – Ей-Богу, этот ублюдок Кингз пожалеет, что выродился на свет!

– Пусть твоя душа окажется в лучшем мире, чем этот. – тихо сказал Ройси, и мы медленно развернулись и побрели к машине.

====== Глава IX “Бой продолжается” ======

Два дня минуло с момента разгрома злополучного отеля. Из пятнадцати чёрных парней, что с нами пошли, выжило всего шестеро. Мы до конца надеялись, что седьмой тоже выживет, но он умер в больнице, так и не приходя в сознание. Несмотря на жуткую расправу, которой грозился нам Кингз, несмотря на все жертвы, молодёжь валила толпами. Все наперебой просились в банду, все хотели быть частью большого сообщества – подняться с самых низов, от положения негра из бедного района, до заматерелого гангстера. Я спрашивал многих, зачем они идут к нам. У молодых парней реакция на мой вопрос была примерно одна и та же: «Как это – зачем?» Многие, насмотревшись гангстерских фильмов вроде «Лица со шрамом» с Полом Муни в главной роли, были твёрдо убеждены, что быть бандитом – это круто и романтично. Я лишь усмехался в ответ на такие слова – не хотел никого переубеждать. Тем более, насильно никто никого не втягивал, а мы нуждались в новичках.

Особенно нарадоваться я не мог на малыша Ройси, который пришёл в нашу банду совсем недавно и был ещё, по сути, зелёным мальчишкой. Тем не менее, после перестрелки в «Спарклтон Армс» он как-то сразу повзрослел – движения его приобрели размеренность, умный расчёт, а взгляд стал серьёзным.

На днях мы выбирались далеко за город, на стрельбище. Ройси взял с собой мелкокалиберную рычажную винтовку – несмотря на все просьбы и уговоры, отец так и не доверил ему крупный калибр. Всю дорогу мы посмеивались и подшучивали над Ройси, но он мужественно сносил все наши подколы и лишь загадочно улыбался в ответ. И не зря, сукин сын! Он всех нас уделал! Из семи-восьми наших попаданий Ройси уверенно бил десяточку.

– Пресвятая Матерь, чувак! – Трэй крякнул, прослеживая, как подросток бацнул из винтовки в самую серёдку мишени. – И где ты так только наловчился?

– Отец часто берёт меня на охоту.

– Ну дела! Эх, мне бы такого отца!

Все засмеялись.

– Это всё баловство, Ройси, – сказал я, трепля подростка по непослушным вихрам и протягивая ему винтовку М1-Гаранд, которую мы так ловко спёрли у Кингза. – Попробуй-ка из этого.

–Тяжёлая! – ахнул подросток, беря её в руки.

Он подержал её какое-то время, прикидывая вес, после чего ловко взвёл курок, прицелился и сделал несколько пробных выстрелов.

Два, три, четыре! Все в мишень.

– Сойдёт! – удовлетворённо хмыкнул Ройси.

Да уж, этот-то сделает из Кингза решето.

…Сегодня я был дома. На часах показывало только без пятнадцати восемь утра, и я делал зарядку под бодрый джаз, играющий в приёмнике. Сделав полтора десятка отжиманий и два десятка приседаний, я пошёл на кухню – завтракать. Честно говоря, после смерти Бакли мне и кусок в горло не лез, но я заставлял себя есть – одним святым духом сыт не будешь. Я соорудил хот-дог из поджаренной на растительном масле сосиски, овощей, которые валялись в холодильнике уже неделю и чудом не сгнили, и булки, политой кетчупом. Пока я ел, на радиостанции сменилась песня, и заиграла моя любимая «Джиперс Криперс» в исполнении квартета Братьев Миллз.

Песня была весёлой, но на душе у меня кошки скребли. К чувству горечи от утраты матери и братьев прибавилась ещё и смерть Бакшота. Сколько судьба может издеваться надо мной? Будто недостаточно ей было моей семьи!

Погружаясь в свои мысли, я вспомнил далёкие времена, когда и я, и Бак были ещё совсем мальчишками. Нам было по двенадцать лет обоим, когда однажды мы устроились работать в бар к одному итальянцу. Помню один случай. Как-то раз в бар заявился мужик средних лет и нажрался, как свинья. Он пил, пил и пил, и всё никак не мог остановиться. Довольно скоро он всех заебал. Он хамил нам с Баком, мол, мы «слишком медленно тащимся со своими подносами и вообще не уважаем его». Он задирал посетителей и при всех полез к официантке. Странно, что ни у кого из присутствующих не нашлось яиц, чтобы вломить как следует этому «ветерану, который в Первую Мировую зады фрицам надирал». Мистер Рамоэлло рвал и метал – орал, чтобы тот выметался к чёртовой матери, но сам близко подходить побаивался. Тогда Бак сообразил – по-быстрому сгонял в аптеку, купил там снотворное и что есть дури сыпанул полпачки в выпивку буйному вояке. Тот выпил, не глядя, и через десять минут наконец угомонился. Мы сдали его копам в обезьянник. Определённо, Бак был смышлёным пацаном.

…Я тряхнул головой, отгоняя воспоминания прочь, выключил радио и начал собираться. Только сейчас я заметил, что свитер-то мой, оказывается, безнадёжно испорчен! Он весь был заляпан бурыми разводами засохшей крови и чем-то ещё тёмным. Наверное, это от того крепыша в отеле. Я с отвращением бросил свитер в мусорку. Так как другой одежды у меня больше не было, я решил взять что-нибудь из шкафа Сэмми, моего брата, благо мы с ним носили один размер. Пока я переодевался, мне пришло в голову, что у нашей банды должна быть своя опознавательная метка. Красный цвет, цвет крови, подходит в качестве неё как нельзя лучше.

«Хорошо, что Стэбби с нами наверх не поехал! – подумал я. – Если бы ещё и его убили, я бы точно был разбит».

Стэбби, как потом выяснилось, сразу заметил, что едут копы. Не мешкая ни секунды, он живо послал одного из негров в пентхаус, чтобы нас предупредить, однако тот скоро прибежал обратно – весь бледный, с перекошенным от ужаса лицом.

– Стэб, они там все… мёртвые наверху, – запинаясь, пробормотал он. – Перебили…

Бедолага не знал, что мы всего лишь были в отключке из-за усыпительного газа. То-то они со Стэфаном изумились, узнав, что мы живы…

Сегодня, как это часто бывает осенью, было пасмурно, и с неба накрапывал противный холодный дождик. Я накинул на голову кожаную кепку и решил зайти к Педро – настроение было ни к чёрту, и мне хотелось облегчить душу. Педро был для меня идеальным собеседником – хлебнувший много горя за свою бурную жизнь, переживший войну и побег с семьей из Кубы от режима Батисты, он всегда готов был меня выслушать и поддержать. Сегодня у него выходной, так что наверняка он был у себя дома.

И я не ошибся. Дверь мне открыл крепкий, коренастый мужик в потертых трико и чёрной майке. Я сразу обратил внимание, что бороду Педро подравнял, но не стал сбривать, хотя находились некоторые придурки, которые к нему цеплялись из-за этого. Я же, напротив, всегда отговаривал Педро – ему растительность на лице шла, в отличие от меня. Я вот если отращу бороду, сразу стану выглядеть лет на десять старше и страшным, как чёрт. А вот Педро был прямо красавцем со своей бородой.