Текст книги "В поисках Челограда (СИ)"

Автор книги: Missandea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

*

Первыми пришли звуки: я услышал, как кто-то разговаривает, но далеко, будто на другом конце планеты. Потом голоса приблизились, стали различимы слова… знакомые, человеческие… Вася! Антон! В голову ворвались воспоминания о схватке с Ином, и сердце встрепенулось от радости, что мои друзья живы! Я попробовал двинуться, но обнаружил, что совсем не чувствую тела. Глаза открыть тоже не получалось. – Да не выдержат эти твои пакеты, с ума, что ль, сошёл? – недовольно бубнил Величко сквозь шуршание. – Плести надо! – Ну, ты же видишь, они слишком мягкие! – возразил Берендеев. – Не все! Вот есть потвёрже, и они эластичные, – оба на время замолкли, послышались шелестящие звуки, сосредоточенное сопение, потом снова голос Антона: – Сплетём из них сетку, только надо ещё их найти, смотри, вот такие!.. – Да понял я, не дурак!.. – раздался звук удалявшихся шагов. А где же Аххша? – вдруг вспомнил я и сразу же попытался установить контакт, но куда там! – в голову будто пробку заколотили! Вот блин, а вдруг этот чёртов меднокожий навсегда лишил меня новых, только-только обретённых, способностей?! Ну уж нет! Хватит киснуть! Бороться. Мне надо бороться! Я попробовал распахнуть веки и сжать кулаки… Чувствительности по-прежнему не было, а в голове царила пустая, гулкая тьма, как в огромном, всеми покинутом подземелье. Пошевелись, чёрт бы тебя подрал! Давай! Ещё раз, ещё! Ты должен пошевелиться! Ну же!.. Бог знает, на какой по счёту попытке, руки и ноги вдруг пронзили иголочки. Ура! Я открыл глаза и задвигался, разгоняя кровь по онемевшему телу, потом сел. Величко, стоя спиной ко мне, ковырялся в куче почвопокровных лиан с пуховым ворсом, служивших нам прошлой ночью постелями. В паре метров правее лежали параллельно друг другу две прямые длинные ветки – похоже, они с Васей и впрямь собирались делать носилки! Отбросив в сторону кучу мягкого ворса размером с футбольный мяч, Антон растянул в руках лианный стебель, проверяя его на прочность, и, отложив в сторону, вдруг резко развернулся ко мне. – Сюрприз! – с трудом растянув губы в улыбке, прохрипел я. – Очнулся! – явно не веря собственным глазам, выдохнул Величко и, вскочив, неожиданно заключил меня в такие крепкие объятья, аж рёбра хрустнули. – О Господи, слава тебе! – Только не задуши, пожалуйста, – просипел я. – Лёшка! – раздался от леса вопль. Бросив нарванные лианы, Вася со всех ног бросился к нам. – Жив! Ура! – он тоже обнял меня, но так аккуратно, словно боялся, что я рассыплюсь в пыль, и повернулся к Антону: – А ты говорил – умрёт! – Так пульс был нитевидный, конечности – чистый лёд, тело холодное! Я испугался, что … Короче, всегда лучше сразу готовиться к худшему, тогда… – Ну, правильно! – кивнул я. – Он же всадил в меня всё, что мог! Я точно знаю, я это почувствовал! Жизнедеятельность моего организма должна была полностью прекратиться. – Тогда как же ты выкарабкался?! – недоумевал Антон. – Синие грибы помните? – я усмехнулся. – “Лёшка спятил!”, “Лёшка жрёт синюю хрень!” – вот вам и хрень, дуралеи! – Да ладно! – не поверил Величко. – Прохладно! Я ж говорил, что они помогут моему организму выработать иммунитет против излучения Инов. – Хреновый какой-то иммунитет! – пробурчал Антон. – Так я ж их только съел – едва перевариваться начали, когда я первого летуна сбил! – В голову сразу же ворвалось воспоминание, как уже покалеченный шпион свисает из пасти гончей, и я посмотрел на Васю: – А что с Аххшей?! Где она? – Жива! – улыбнулся он. – Ранена сильно – опять! – но жива. Маловато у неё оказалось яда, чтобы полностью парализовать Ина, но несколько важных артерий она ему порвала, прежде чем он ударил её излучением. Думаю, яд так замедлил его движения, что остановить кровотечение он попросту не успел. Схватка, в итоге, в пользу Аххши закончилась. Лежит теперь там, в тенёчке, – он махнул рукой в сторону речки. – Травы какой-то… а может, ещё и твоих синих грибов?.. наелась, воды напилась и уснула. Вот только сейчас я по-настоящему прочувствовал, что значит поговорка: гора с плеч упала. – А Ины? – нахмурился я. – В лесу мёртвые валяются… похоронить надо бы, – Вася почесал затылок. – Да руки пока не дошли… – Вообще имеет смысл закопать, – согласился Антон. – Чтобы следы замести. Хотя у них ведь, наверняка, связь с базой была налажена… – Ины больше за нами не пойдут! – вдруг сорвалось у меня с языка прежде, чем я сам осознал эту мысль. – Кажется, я считал это у меднокожего… Что-то типа: “потери превысили выгоду”, но не только! Есть ещё причина, меня касается, никак не могу понять… – я принялся тереть лоб, пытаясь выстроить в голове полученную от Ина информацию, но быстро сбился, успев уловить лишь какие-то обрывки картинок и образов. Зверски засосало под ложечкой – я понял, что ужасно голоден и больше не могу думать о чём-то другом. – Ребят, пожрать чего-нибудь дайте! – А ты синие грибы поищи! – со смехом поддел меня Величко. – Да иди ты! – я шутливо ткнул его кулаком в плечо. – А может и правда? – притащив сумку с остатками еды, Берендеев вдруг замер, осенённый идеей. – Может, нам с Антоном тоже стоит пойти и поесть твоих синих грибов? Раз они для иммунитета? – Ну уж нет! – отрезал Величко, раскладывая на земле пакеты и помогая ему накрывать импровизированный стол. – Мало ли, что за токсины содержатся в этих грибах? Я рисковать здоровьем не собираюсь! – Нет, Вась, вам, наверно, не стоит, – покачал я головой. – Я думаю, способность усваивать эти грибы перешла мне от Аххши, так же, как острый слух и собачье обоняние. – Как это так – перешла? – нахмурился Вася, раскладывая куски “рыбоговядины” и что-то наподобие галет. – Не понимаю! Способности же не блохи, чтоб от одного к другому перескакивать?! – А было бы неплохо! – рассмеялся я и, почти не жуя, проглотил первый кусок. – Но на самом деле, всё делает мозг. Он же управляет всеми процессами в организме, правильно? – я посмотрел на Антона. – В принципе, правильно, – откликнулся он. – Я даже допускаю, что если ты и в самом деле как-то сумел напрямую связать ваши с Аххшей ЦНС так, чтобы твой мозг… ну, скажем так, обучился чему-то у гончей, то ведь этого всё равно недостаточно! Ну, вот например: чтобы получить такой же острый нюх, как у собаки, надо не только работу обонятельных анализаторов в мозгу перестроить. Площадь эпителия с обонятельными рецепторами у собаки в десятки раз больше, чем у человека, и во много раз толще – это же огромное количество клеток! Ну, и где же они? Что-то не вижу я, чтобы твой нос сильно вырос. То же самое можно сказать и про слух, и про способность пищеварительного тракта грибы эти жуткие усваивать – ну, понятно, короче… Величко жадно вцепился зубами в мясо, пока Вася уже вовсю хрустел “галетами”. Запихнув в рот очередной кусок, я интенсивно заработал челюстями, обдумывая, что ответить на эти, сказанные Антоном, общеизвестные вещи, которые все мы проходили на уроках биологии. Да, перестройка тканей действительно требовалась, и работавший в обычном режиме человеческий организм осуществить её, конечно, не мог. Однако существуют кое-какие нюансы! Я читал много научпопа и не раз натыкался на инфу, что КПД нашего мозга очень низок, да ещё и с ДНК конкретные непонятки: процентов восемьдесят там вообще неизвестно за что отвечают. Ну, то есть это нам неизвестно, людям, а вот Ины!.. Если они могут играться человеческим интеллектом, словно ползунком громкости, прибавляя или убавляя мыслительную способность, то изменить или усилить другие функции мозга, переделать геном и ещё что-нибудь в таком роде им тоже – раз плюнуть! Вопрос только – на хрена это группе Дважиса? Они ведь похитили меня прямо из-под носа настоящего “поверенного в делах отбора”! И всё было бы у них шито-крыто, если бы не Мотя и не Валентина Степановна, которая стала звонить в иновскую службу безопасности, чтобы попытаться ему помочь и, сама того не ведая, группу Дважиса-то и заложила! Зачем, интересно, я им понадобился? Уж точно не для отправки в какой-то, как я теперь сильно подозреваю – мифический! – Челоград. Нет, они собирались меня прямо тут, на своей секретной базе, как-то использовать. Но как?! Мне вдруг представился лежавший на тумбочке прибор для оптимизации, и тут же в голове словно что-то пошевелилось, мгновенно напомнив о приснившемся прошлой ночью кошмаре, как Ин отрывает мне голову, а оттуда вылезает сотканный из сосудов паук. – Они что-то сделали с моим мозгом! – сказал я прежде, чем сообразил, что именно говорю. – Блин! Я уже второй раз выдаю мысль, которую ещё не успел осознать. Мне кажется, это последствия контакта с меднокожим Ином. – Каким Ином? – неразборчиво поинтересовался Вася, набивая рот “рыбоговядиной”. – Ну, чешуя у него цвета меди… Сусощ! Это имя его. Всплыло вот, прямо сейчас, неожиданно! Может, скоро я и ещё чего-нибудь так же вспомню? Этот контакт… блин! Вы даже не представляете, как это было! Жуть просто! Целая лавина чуждой человеку фигни: ни хрена не понять! К тому же этот грёбаный рептилоид ещё и врезал мне по мозгам – в прямом смысле слова! – Ты про излучение? – уточнил Антон. – Не-е-ет! То был настоящий встречный удар его мозга в ответ на вторжение! А излучение уж потом, следом, пошло, прямо на больную голову! Как раз когда ты его ножичком тыкал. – О, так ты это видел? – Смутно – я уже отрубался… Отделявшие нас от реки кусты дрогнули, и ребята вскочили, Величко при этом успел схватить нож. А я остался сидеть, потому что в голову тихонько толкнулась хорошо знакомая тёплая волна. – Это Аххша, расслабьтесь! И, похоже, ей надо немедленно подкрепиться. Ветки раздвинулись, выпуская гончую – она двигалась так медленно и неуверенно, словно ступала по узкому и шаткому навесному мостику, перекинутому над пропастью, а вокруг бушевал ветер. – Аххша! – Вася вскочил, сгребая всё, что осталось у нас съестного, и бросился к ней. – Эй-эй, а мы?! – возмутился было Антон, но бежать за Берендеевым не стал, только рукой махнул, мрачно наблюдая, как гончая истребляет последние наши запасы, глотая куски мяса со скоростью вакуумного пылесоса. – Да ладно, не парься! – хохотнул я. – Тут где-то неподалёку должны расти сладкие фрукты. – Шутишь что ли? – он посмотрел на меня хмурым взглядом. – Вовсе нет! Морковки такие фиолетовые, я от летуна знаю. Он как их увидел, сразу сожрать захотел, но Ин-оператор ему не позволил. – Так и сдох, не попробовав, – философски заметил Антон.

*

Фрукты-“морковки” росли так высоко, что с земли их видно не было, поэтому я пытался опознать нужное дерево. Но различить снизу форму кроны, длину, толщину и оттенок ворса оказалось весьма затруднительно. Пришлось, под скептические высказывания и насмешки Величко, дважды лазить наверх без всякого толка, пока, на моё счастье, Васька не нашёл на земле пару “морковок”, которые ещё не успели сожрать местные обитатели. “Так я скоро превращусь в обезьяну, – думал я, забираясь всё выше и выше на дерево, под которым валялись плоды, – хотя нет, лучше же сразу отрастить крылья, вот это было бы дело! Что там, этот “сосудистый паук” в мозгу?.. Может он, интересно, такое?” Видимо, не мог, и ничего мне не оставалось, как, хватаясь одной рукой за ствол, второй отламывать кисти “морковок” и бросать их вниз, целясь в расстеленные Берендеевым пуховые лианы. Росли плоды высоко, почти на самой макушке, но кучно, идущими друг над другом ярусами, на отдельных, торчавших прямо из ствола, толстых сучках-черенках, что значительно облегчало дело. Летун знал не только о фруктах, но и о мелких зверьках, насекомых и даже о богатых протеином зеленовато-розовых личинках, которых мы, если уж сильно припрёт, тоже могли бы есть без вреда для здоровья, так что смерть от голода нам точно теперь не грозила. Когда я спустился, наконец, вниз, Вася уже очистил одну из “морковок” от тонкой фиолетовой кожуры и с наслаждением вгрызся в плотную бордовую мякоть. Антон стоял рядом и глядел на него, как учёный на кролика, которому дали новый, экспериментальный, корм. – Супервкуснятина! – отбросив кожуру и вытирая ладонью рот, заявил “кролик” и протянул одну из “морковок” Аххше, но та как истинно плотоядный зверь не проявила к ней ни малейшего интереса. То ли дело рыбоговядина! Её гончая в мгновение ока стрескала. А потом ешё и дохлых летунов утилизировала. Тоже, надо сказать, с аппетитом, что подвигло Антона предложить ей ещё и Инов, хотя мы с Васей посчитали это уже явным, блин, перебором! Аххша была того же мнения и есть мёртвых рептилоидов отказалась. Найдя участок почвы помягче, мы вырыли неглубокую яму, положили туда трупы Инов и присыпали сверху землёй. “Какие никакие, а всё-таки братья по разуму!” – сказал Берендеев, прежде чем навалить на могилу лиан, из которых они с Величко собирались плести для меня носилки. В ответ на его реплику я молча кивнул, а Антон громко плюнул себе под ноги. Убрав из-под носа Аххши “морковку”, Вася сунул её в сумку, куда набил ещё плодов, сколько влезло, пока Антон так и крутил один из них в руках, обнюхивал его и рассматривал. Я в это время озирался вокруг и прислушивался к каждому шороху, надеясь, что так неожиданно осенившая меня мысль об отсутствии погони имеет под собой основания. Пока и правда казалось, что это так: острота нюха и слуха вернулись, и я не чувствовал ничего подозрительного. – Ну что ж, фруктами мы запаслись нехило, – подытожил Берендеев. – Осталось мяса добыть, и тогда мы, вообще, в шоколаде будем! – Я знаю, на кого можно поохотиться, – кивнул я, решив пока умолчать о насекомых и личинках из меню летуна. – У Аххши есть представление о травоядных зверьках, прыгучих, как зайцы, но больше размером, без шерсти и длинных ушей. Днём пасутся в лесу, ночью спят в норах. Могу попытаться найти их тропы по запаху и поставить силки – я знаю, как это делается. – Давайте всё-таки сменим сперва дислокацию, – предложил Антон. – Не знаю, что там, Лёш, у тебя за озарения, якобы погони больше не будет, но я бы перестраховался! Мы здесь, у речки, уже второй день сидим, становится неуютно, – не дожидаясь моего согласия, он обратился к Васе: – Ты нам про компас вроде бы говорил… – Компас? – нахмурился тот. – Ну да, да! Дважис его тебе дал, чтобы ты знал, куда двигать! – А-а, да, указатель! – просиял Берендеев и, бросившись к рюкзаку, извлёк из кармашка небольшую, размером с пятирублёвую монетку, белую кляксу каплевидной формы. – Носик показывает направление, как идти к тому Ину, что должен помочь нам отсюда выбраться. Его Жу… подождите, как звать-то его? Дважис же мне говорил… Жажу… нет, Жижа… забыл, блин! Сейчас… Пока Вася тёр лоб, пытаясь вспомнить имя, Величко взял у него указатель и стал поворачиваться на месте – клякса исправно меняла форму, всё время вытягивая носик в одном и том же направлении. При этом на вид она выглядела твёрдой и блестящей, словно была сделана из пластмассы. – Тут нет ни малейшей щёлочки, – удивлялся Антон, пытаясь разгадать, как перемещается носик. Пытался зажимать его, вращая кляксу, но он просто исчезал из пальцев и появлялся в другом месте, исправно показывая одно и то же направление. – Как может твёрдое тело мгновенно менять форму?! – А ну, дай-ка! – я взял у него указатель, и ладонь сразу же закололо, захолодило – или, наоборот, обожгло? – Жужишишвас! – вырвалось у меня. – Точно! – обрадовано вскричал Вася. – Жужи-шиш-вас! Так зовут этого Ина! – Я этого… Шиш-вама хрен выговорю, – пробурчал Антон. – А давайте звать его просто Жужа, – предложил я. – Для краткости! – Главное, потом, когда встретим, правильное имя сказать, – криво улыбнулся Величко. – А то эта чёртова “Жужа белой масти” может ведь и пальнуть! От обиды. – Мне на такой случай надо ещё синих грибов поесть, – откликнулся я. – А почему белой масти? – сдвинув брови, спросил Берендеев. – Значит, общие знания и хороший словарный запас Ины в тебя заложили, а советские мультики – пожмотились, – вздохнул Антон. – Печалька!.. – Да фигня! – подбодрил я Васю. – Как на Землю выберемся, все пробелы в твоём культурном воспитании мгновенно заполнятся, обещаю. – Ладно, – отмахнулся Берендеев и, увидев, как я мну пальцами кляксу, спросил: – Это ты от указателя имя узнал? – Угу… она вроде как связывает меня с этим самым Жужей! – чуть подумав, заключил я. – Причём напрямую, будто бы мимо пространства-времени… Не знаю, как ещё объяснить! – Что значит – связывает? – Величко поднял бровь. – Ты что, видишь его? Или слышишь? поговорить можешь? – Поговорить?.. Н-нет… я… Я чувствую его, но как-то смутно, урывками… Имя вот всплыло и ещё то, что Жужа этот вроде как отщепенец… С другими Инами практически не общается, живёт совершенно один почему-то. – Отшельник? – подсказал Антон. – Да, да! Типа этого, верно! – энергично закивал я. – А чего же он тогда эту кляксу связи Дважису дал? Если других Инов чурается? – Возможно, он Дважису – близкий родственник… – пожал я плечами. – Но тут как-то уж совсем мутно: то ли и правда инфа такая пробилась, то ли это я уже сам фантазирую. Всё, хватит пока! – я протянул указатель Васе. – Рука замлела совсем. Да и голову уже распирает до тошноты. – Собираться тогда давайте! – заторопился Величко. – Надо подальше уйти, пока не стемнело. – Летун тут неподалёку ручей видел, – припомнил я. – Вода там чистая-чистая, надо набрать.

Глава шестая

Ручей мы нашли очень быстро и, что особенно приятно, как раз в направлении, указанном Жужиной кляксой. Пройдя немного вверх по течению, Васька обнаружил бьющий из склона небольшого овражка родник – вода там была такая чистая и сладкая, что мы её долго пили, прежде чем набрать во все имевшиеся у нас ёмкости. Идти сразу же стало заметно веселее, мы протопали изрядное расстояние и к вечеру перешли какой-то заболоченный водоём, чем сразу же успокоили Антона: он был уверен, что вода непременно собьёт преследователей со следа. Напоминать ему, как нас, перебравшихся через речку, нашла раненая Аххша, а после и выпущенные Инами летуны, я не стал. Незадолго до темноты мы с гончей организовали охоту на местных травоядных “зайцев”. Как-то раз, лет в десять-одиннадцать, в одной исторической книжке я прочёл, что в древние времена любой ребёнок мог поставить силки на зверя или птицу, однако как именно это делается, ничего сказано не было. Я пошёл в наш читальный зал и заглянул в Большой энциклопедический словарь, всегда выручавший меня в подобных случаях, но там сообщалось только, что силки – это петля для ловли птиц и мелких животных, без каких-либо дополнительных объяснений. Ни в интернатской, ни в городской детской библиотеке описания устройства силков я тоже не нашёл, а во взрослые читальные залы меня не пускали по малолетству, и тогда мне помогла наша Валентина Степановна. Не помню уже, как и почему я ей обо всём этом рассказал – Риглева как-то умела чувствовать любые наши проблемы, – но спустя неделю она принесла мне научно-популярную книжку “Охота и рыболовство – с древности и до наших дней”. “Когда-нибудь, – улыбаясь, сказала она, – люди создадут всеобщий удобный информаторий, чтобы таким любознательным мальчикам, как ты, было легко отыскать всё, что только душе угодно!” – “Чего ж до сих пор не создали?” – спросил я, пожирая глазами протянутую мне книжку, но из вежливости не решаясь сразу же полезть в оглавление. – “Ну, вообще-то, почти создали, ведь компьютерные информационные сети существовали давно, просто были они не для всех. Но это направление развивалось, и к началу девяностых все уже знали о “всемирной паутине”, уже появились даже возможности к ней подключаться, но тут, в девяносто третьем, пришли Ины, и… – она нахмурилась, явно подбирая слова, – в общем, людям стало не до того!.. – Валентина Степановна махнула рукой, завершая тему. – Но ты, Алёша, обращайся ко мне, если ещё какие вопросы возникнут, найдём ответы, что б там ни было. Знание – сила!” – “Спасибо! Я пойду?” – “Иди, читай! – она снова широко улыбнулась. – Но аккуратно – книжку мне надо будет через пару недель вернуть, причём в таком же состоянии, как сейчас, ты понял?” – “Ага!” – “Ладно, я на тебя полагаюсь, не подведи!” Книжка оказалась – супер! Подробная и с картинками. Там было всё: различные виды силков на зайца и птицу, и как поймать птиц на западок, и устройство других ловушек, и вообще всякие охотничьи примочки… Я прочитал её от корки до корки, многие страницы по нескольку раз – вот как знал: когда-нибудь это мне пригодится! Какая же Риглева всё-таки тётка классная, жаль, что её уволили. Делая из лианы самозатягивающуюся петлю, я вспомнил о просьбе Валентины Степановны разузнать про Мотю и тяжко вздохнул: эх, знала бы она, как тут всё обернулось!.. Вот уж офигела бы, стопудово! Петлю я подвесил неподалёку от норы, в узком месте меж двух стволов, положив с другой стороны “морковку”. Долго ждать не пришлось, силок сработал, и толстозадого “зайца” перетянуло петлёй. Он был заметно крупнее и гораздо мясистее нашего земного зверька, а шерсти, как и Аххша, не имел вовсе. Зубы у него оказались острые, как у летуна, и он, наверное, перегрыз бы лиану, но гончая была на стрёме и, прикусив “зайца”, притащила его нам. Я был просто вне себя от восторга: ведь одно дело читать когда-то в теории, и совсем другое – испытать на практике! Да так, что всё получилось прямо с первого раза, идеально! Установив с зайцем контакт, я считал из его памяти образ местного, немного напоминавшего Аххшу, “волка”, расположение выходов из принадлежащих семейству “зайцев” нор, а также инфу про вкусные “репки” с тощей красной ботвой, которые растут во влажных низинах. Несколько таких корнеплодов удалось найти возле болота неподалёку от лагеря. Почти без труда выдрав “репки” из мягкой от влаги почвы, я тщательно промыл их и принёс к общему столу. Антон тем временем уже облазил все окрестности в поисках дров и нашёл сухое упавшее дерево. Эх, жаль, не было у нас нормального топора, Дважис выдал Васе только нож и нечто вроде маленькой, от силы сантиметров двадцать длиной, ножовки, так что Величко изрядно пришлось попотеть, пока он отдирал от ствола пласты гофрированной коры, ломал и пилил ветки. Берендеев тем временем собирал сухие лианы, хворост, а попутно ещё и обустраивал лагерь. Пока я ходил за корнеплодами, ребята запалили костёр и разделали “зайца”. Все вместе мы нарезали с кустов зелёных веток и нанизали на них куски мяса. Аххша с удовольствием проглотила особо жилистые части зверя и стрескала почти все его внутренности, а теперь лежала, глодая оставшиеся от ног косточки. – Расскажи, пожалуйста, всё, что ты знаешь про Первичных, Вторичных и аномалию, – попросил я Величко, когда мы уже сидели вокруг почти прогоревшего костра в ожидании, когда пристроенное над углями мясо прожарится, а закопанные с краю, в горячую золу, “репки” как следует пропекутся. – Ладно, попробую, – кивнул Антон. – Проблема только в том, что знаю-то я не так уж много, и, самое обидное, что как только, потратив целое десятилетие, я получил доступ к медо и собрал данные о десятках аномальных, всё это у меня отобрали, так и не дав провести собственное исследование! – Медо – это медицинское обследование? – уточнил я. – Да-да, то самое поголовное бесплатное медобследование младенцев, которое преподносится нам, как забота о здоровье каждого человека. На нём и выявляется та самая генная аномалия, из-за которой тебя похитили. Я докопался до этого, когда сумел, наконец, устроиться на работу в иновский Центр поддержки человеческого здоровья, в отделение педиатрии, где, ещё несколько лет рвал жопу, чтобы попасть на место в команде тех, кто проводит медо и потом передаёт результаты Инам. Чего только не пришлось ради этого делать: и подсиживал, и подмазывал, даже шантажировал… а, к чёрту, не хочу вспоминать! – он умолк, глядя в костёр, уголки губ опустились, между бровей пролегла жёсткая складка. – А почему ты вообще так хотел этим заниматься? – спросил Вася, аккуратно переворачивая наши импровизированные шампуры, и я вдруг, к своему стыду, понял, что о личных мотивах и, возможно, душевной боли Антона ни разу даже и не подумал, а всё только про аномалию знать хотел… Какой чёрствый я человек! – Так ведь я же хотел, как он! – Величко показал на меня оттопыренным большим пальцем. – Я умный! И рос в детдоме. Кто отец – неизвестно, мать – тоже, она, зараза, бог знает где и как меня родила, а спустя неделю сбежала, бросив грудничка в парке, на лавочке. Бабки какие-то меня нашли и в ближайшее отделение милиции передали. А те уж в детдом отправили. Мне девять лет было, когда Ины явились, я в школе учился, и все науки мне давались легко, только я не старался особо… пока рептилоиды всю эту бодягу с Челоградом не объявили. Вот тут-то меня и накрыло! В детдоме-то на нас всем плевать было, отношение, как к шпане малолетней, из которой уже никогда ничего путного не получится. И вдруг такой охренительный шанс: кто был никем, тот станет всем! Съешьте, счастливые детки высокопоставленных обеспеченных предков, – не вам теперь лучшие места занимать! Обломитесь, вместе со своими институтами по сто человек на место! – И ты учился, как бешеный, – прошептал я, вспоминая Мотю и, уже догадываясь, чем эта история с иновским отбором для Антона закончилась. – Точно! – прищёлкнул пальцами тот. – Был лучший ученик в классе, сотни книг прочёл, стометровку быстрее всех в интернате бегал, здоровье имел отменное. – Но Ины отобрали другого, – констатировал я, а Вася глубоко и длинно вздохнул. – Да уж нетрудно догадаться! – усмехнулся Величко. – Ну-у, просто у меня та же фигня с другом произошла… – Я рассказал им про Мотю. – Зря он так, конечно, – подал голос Антон. – Нет, я его понимаю, сам чуть с ума не сошёл, когда Ины меня прокатили, но ссать против ветра! – он покачал головой. – Не вариант… Стерпеть надо было, чтоб возможность иметь разобраться. И я стерпел, что ещё оставалось? Чудовищная несправедливость! За что?! Почему? Я не верил, что мог своими якобы неправильными ответами провалить отбор, и поклялся во что бы то ни стало докопаться до истинной причины отказа. Сумел раздобыть документы с данными об отобранных: здоровье, интеллект, скорость реакции, память и прочее – все показатели были точно не лучше моих, а значит, как подсказывала простая логика, дело в каких-то других параметрах, о которых не говорят. Я проверял отобранных из других интернатов, за разные годы, прошерстил огромное количество информации, кучу денег, времени и нервов на всё это истратил, пока не понял, что загадочный секретный параметр, скорее всего, определяется ещё у младенцев. Тогда я выучился на врача и пробился на место того, кто как раз и проводит это самое медо. Там-то и стало ясно, что всё дело в определённой генетической цепочке, по которой Ины и отбирают людей в Челоград, а вскоре я познакомился с одной сотрудницей ВСБ, очень страшненькой, но ретивой и с большими амбициями, и у нас завязался бурный роман… У Величко покраснели уши, и я испытал острый приступ зависти, потому что сам-то я с девчонкой всего раз был, причём как-то случайно, скомкано, в тесной, заваленной дворницким инвентарём, подсобке… Вспоминать, в общем, особо нечего: “любовь” наша как-то быстро – во всех смыслах – закончилась, и больше мы не встречались. Опыт, скажем прямо, совсем не богатый, но тогда я не слишком об этом парился: оценки, баллы, показатели, иновский отбор – вот чем забита была голова. Попасть бы в Челоград, там жизнь другая совсем, там всё само собой сложится… Попал, ага! Антон тем временем схватил бутылку воды и, сделав пару жадных глотков, продолжил: – Ну, короче, это она рассказала мне о том, что среди Инов есть Первичные, Вторичные и Третичные. По какому признаку происходит деление на эти три касты, она точно не знала, но связывала это с какими-то нюансами бессмертия и была уверена, что всем заправляют Первичные. Вторичные им подчиняются, а Третичных вообще никогда не берут в расчёт и считают отребьем. Этот конфликт между кастами Майя – так звать эту подругу – собиралась использовать: послужить Вторичным в обмен на то, чтобы приблизиться к Инам – хотела стать бессмертной в обход порядка, установленного Первичными. “Вся эта бодяга с совершенствованием сознания – полнейшая чушь! – говорила мне Майя. – Нет в Инах никакого человеколюбия! и продвинутого до небес общества у них тоже нет, грызутся меж собой хлестче пауков в банке, а людям всё врут, чтобы не давать нам технологии бессмертия. У самих постоянная борьба за власть и привилегии, каждая из каст хочет рулить этим миром, так на хрена им бессмертных конкурентов плодить? Ничего человечеству на самом деле не светит, Ины просто прикрываются красивыми сказками, чтобы использовать нас в собственных, причём далеко не гуманных, целях!” “Но как использовать-то? – не понимал я. – Все болезни побеждены, сами они бессмертны, что мы можем им дать?!” – Надо сказать, Дважис вовсе не выглядел здоровым, – мне вспомнилась жаркая “земляная нора”, где он сидел, весь облепленный кляксами. – Это я к тому, что все болезни побеждены. – С другой стороны, с болезнями человечества Ины уж точно разобрались, это я вам как врач говорю! Они всё что угодно могут вылечить. – Очереди только надо дождаться, – вздохнул я. – Мотина мать вот не дождалась, померла. – Как так?! – брови Величко взметнулись вверх. – Ей что, поддержак не выдали? – Выдали. – Ну? – Она это… таблетки случайно перепутала. – А мясо-то, по-моему, уже готово? – в очередной раз переворачивая веточные шампуры, сообщил Вася. – Проверим? – Да мне-то, сами знаете, пофигу! – сглатывая набежавшую слюну, заявил я. – Если что, я, как Аххша, сырым даже сожрать могу. Так что пусть проверяет Антон. – Ладно, посмотрим! – Величко взял ножик и, надрезав пару кусков, стал внимательно их разглядывать. – Да давай уже! – сквозь урчание в животе возопил я. – Выскажи, блин, своё экспертное мнение! – Крови нет, пахнет нормально, – заключил Величко. – Думаю, можно есть. – Отлично! – обрадовался Вася, сноровисто снимая мясо и укладывая его на “блюдо” – большой кусок коры, внутренняя сторона которого была заранее тщательно вымыта и уже хорошо просохла вблизи огня. Тут я вспомнил про “репки” и быстренько выковырял их из золы. Они уже стали мягкими, но, к счастью, не развалились. Обжигаясь, я кое-как разломил одну и попробовал: рассыпчатая, будто рисовая каша, она пахла кукурузой, а по вкусу напоминала недозрелую грушу. – На гарнир сгодится, – я насадил “репки” на палочки и раздал друзьям: – Осторожно, горячие! Какое-то время мы молча работали челюстями, мясо “зайца”, как и Васина “говядина”, пахло рыбой, но по консистенции было нежнее и напоминало птицу. Рыбокурица, типа. Наконец, когда первый жуткий голод был утолён, я вернулся мыслями к тому, что рассказывал Антон, и на душе вновь заскребли кошки по поводу Моти. Такие похожие истории, только у Величко хватило выдержки и ума, чтобы проглотить обиду, открыв себе путь к поиску справедливости, а у моего друга – нет. Лежит теперь где-то… чёрт знает где, если тело ещё не утилизировали… а то, может, скормили какому-нибудь чудищу вроде того, что в вольер к нам ломилось… – Так что там эта твоя тётка из ВСБ, как там её… Майя?.. про использование людей говорила? – возобновил я наш разговор. – Да, Майя, – кивнул Антон. – Ну, она где-то разузнала, что бессмертие лишило Инов возможности размножаться, и предполагала, что они как-то используют людей для выращивания собственных эмбрионов. – Дичь какая-то! – возмутился я. – Как такое может быть?! Ины же рептилоиды! Яйца небось откладывают! – А вот и ни фига! – опроверг моё предположение Величко. – В учебниках и научпопе про это почему-то ни слова не написано – что, кстати, наводит на соответствующие мысли! – но в близких к Инам учёных кругах известно, что на самом деле они, так же как и люди, живородящие. – Ну, допустим, и что? – Вот-вот! Я точно так же Майю спросил, а она: “Да не знаю я! Может, они на молекулы людей разбирают, а потом из этих молекул чего-нибудь другое делают? Видал же, какие у них технологии?” Технологии технологиями, говорю, но ведь проще же у собственных, сходных по геному, животных что-то для размножения позаимствовать, чем у абсолютно другого вида разумных существ? А она мне в ответ, что плевать ей вообще-то, как именно они нас в расход пускают, важно не это, а то, что Вторичные хотят получать отобранных молодых людей в обход Первичных, и ради этого готовы на всё! – Кто хочет фруктов? – вклинился Берендеев, выкладывая из сумки “морковки”. – А Васька слушает, да ест! – рассмеялся Антон. – Тебе что, совсем не интересно? – Интересно! Но понятно же, что ничего мы здесь и сейчас не поймём, фантазии одни только разводим вокруг да около. – И что ты предлагаешь? – фыркнул Величко, очищая один из фруктов. – Спросить вот у этого Ина, – Вася вынул из кармана кляксу-указатель и потряс им в воздухе. – Должен же он знать, что и как там у них делается. – Не факт, что он нам расскажет, – пожал я плечами, вгрызаясь в “морковку”: сладкая и сочная мякоть таяла во рту и пахла арбузом с примесью свежего огурца. – А контакты твои хвалёные на что?! – возопил Берендеев. – Подключишься к нему, да и выяснишь! – Угу, – безрадостно кивнул я. – К одному уже подключился: так в башню прилетело – до сих пор гудит! – Пройдёт, – уверенно отмахнулся Вася. – Вот приснится тебе, каких ещё грибов или растений нужно поесть, и всё в голове приспособится! – Будем надеяться, – пробормотал я и, проглотив остатки морковки, посмотрел на Антона: – Так что там дальше-то, насчёт готовых на всё Вторичных? – Да чего-то Майя с них поимела, наверное, когда помогла им организовать моё похищение. Я как раз к тому времени уже сам проводил медо и знал, по какой генетической цепочке они отбирают младенцев. Эти данные, в режиме особой секретности, передавались одному определённому Ину из числа Первичных, как называла их Майя. Она к тому времени уже так вскружила мне голову своими сексуальными умениями и клятвами в вечной любви, что я согласился передать Вторичным все данные об отобранных, в обмен на обещания вечной жизни вместе с ней на Шуржешише. “Это тебе не Челоград для приёма расходного человеческого материала, а отдельный, элитный посёлок, куда попадают только за особые заслуги перед Инами!” – вот как она говорила. На точку болевую давила, что вот, мол, как жестоко и несправедливо эти чёртовы Первичные со мной обошлись, такой умница-разумница, да и мужик хоть куда, столько работал, учился, готовился, что же теперь, всё коту под хвост?! Потом устроила тайную встречу с рептилоидом, который показал фото человеческого посёлка и нашего будущего дома, а затем, в обход всех правил, провёл нам с Майей оптимизацию. Всё так обставила, сука, что я забалдел совершенно и себя умнее её чувствовал! Решил: главное на планету попасть, а там уж – ух, заживу! Может, даже кого-то покрасивей Майи себе найду, главное ведь – в этот рай вырваться. Вот оно – гормональное отупение! В бред про элитный посёлок поверил, а что Челоград – лишь красивая ширма для отбора расходного материала – нет! Думал: на хрена Инам, обладающим такой технологической мощью, что они всё наше оружие в шесть секунд уничтожили, тратить столько средств на иллюзию о Челограде и обеспечивать всем, кто на Земле, здоровое и безбедное существование? Почему просто не забирать кого надо, да и дело с концом? Разве кто-то смог бы им помешать? Нет, конечно! Да даже втихаря похищать аномальных – и то дешевле и легче: ну, пропал человек и пропал, ещё до Инов сотни тысяч пропадали бесследно. Ну, ведь логично же, да? – То есть ты хочешь сказать, что Ины не врут, Челоград существует и там живут счастливые люди? – резко спросил я. – Нет, я хочу, чтобы вы поняли, почему я тогда согласился слить данные медо Вторичным. Думал, у них там просто борьба за власть, а не то что я сотрудничаю с тварями, которые регулярно уничтожают людей! – Но ведь то, что ты сказал, выглядит и правда логично! – поддержал его Вася. – Выглядело, пока я не столкнулся с их запредельным коварством и меня самого не убили! – хмуро проговорил Величко. – После такого сразу понятно, что врут они всё про Челоград, а на Земле устроили что-то вроде питомника, чтоб мы размножались спокойно, были им преданы и добровольно отдавали на убой самых лучших. Мясо, не порченное стрессом – как в рекламе, где кур на ферме выращивают, в естественных условиях, а не в переполненных загонах птицефабрики. Берендеев тяжко вздохнул и потянулся к сладкой “морковке”, а Антон вновь вернулся к своей истории: – Рептилоид поставил условие: я прохожу к ним на секретную базу, отдаю данные по медо, объясняю, по какому принципу люди отобраны, показываю аномальные генетические цепочки, они проверяют, не подбросил ли я им дезу, и только после этого выводят в посёлок Майю. Такая вот гарантия, что я их не обману и не подведу. Когда я прошёл в открытый на Шуржешиш проход, то попал прямо к Дважису – он был у этих Вторичных главным. Убедившись, что я передал подлинные данные и выполнил всё, о чём мы договаривались, Ины меня сразу же усыпили. Тут и сказочке конец! Облапошили, как ребёнка… – Вот это да-а-а, – протянул Вася. – Врагу такого не пожелаешь! – Вытерев сладкий фруктовый сок с губ и подбородка, он ненадолго задумался и спросил: – А эта твоя Майя? Почему ты думаешь, что она тебя предала? Может, она на самом деле хотела с тобой в посёлок, но её тоже надули? – Ерунда, нет никакого посёлка, и – сто процентов! – она это знала, работая в ВСБ! Специально, стрева, меня окрутила, чтобы данные медо Вторичным передать и, наверняка, немалые деньги за моё разводилово с них заранее получила… Будь по-другому, её бы тоже на Шуржешиш провели и вместе со мной усыпили. – Её могли и на Земле усыпить, как друга моего, Мотю, чтоб случайно не проболталась, – предположил я. – Очень на это надеюсь! – процедил Величко. – Хотя, может, и нет: она ведь ушлая тварь, могла придумать, как ещё быть Инам полезной! Но с бессмертием-то они уж точно её прокинули, я в этом не сомневаюсь! – Губы его растянулись в хищной акульей улыбке – не знал, что он способен так ухмыляться… и уж, конечно, по части любовных приключений я больше ему нисколечко не завидовал. – Так что же всё-таки даёт Инам эта моя генная аномалия? – В это Дважис не счёл нужным меня посвящать. Даже про геноключ я услышал только недавно, когда чёртовы рептилоиды меня, можно сказать, из могилы подняли. Возвращаться после ихнего усыпления к жизни – это то ещё, скажу я вам, удовольствие! – Что, очень неприятно? – заинтересовался Берендеев. – Неприятно?.. Да подыхать – и то не так страшно и мучительно, как когда они “возобновляют жизнедеятельность твоего организма”! Вдохнуть не можешь, всё тело будто волки на части рвут, болевой разряд по каждому нерву, – Антон передёрнул плечами. – Да ну, на хрен, не хочу я про это! – Тогда давай лучше про геноключ, – подсказал я. – Так, а что – геноключ? Тут они только зря сыворотку правды на меня потратили: я не то что не в курсе был, где Дважис его спрятал, но даже о самом существовании этой фигни от Ишсаса впервые услышал и понял, что без геноключа они никак не могут использовать аномального. То есть, по итогу, я узнал от них больше, чем они от меня! Ха-ха! Вот где ирония-то!