Текст книги "Будь со мной (ЛП)"
Автор книги: MintChocolate5
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
– А теперь ВЫМЕТАЙСЯ!
Ромашке не требовалось повторять дважды. Его новая хозяйка была страшна в гневе, но подсознательно пес улыбнулся: он выходил на тропу войны.
========== Глава 4. Жилищные условия. Часть 2. ==========
Every step that you take
Could be your biggest mistake
It could bend or it could break
But that’s the risk that you take
What if, Coldplay
***
– Мусик-Лапусик, иди сюда, мой сладкий пирожочек, – ворковала Мина, зовя своего нового роскошного питомца. И почему она не хотела заводить собаку?
А. Ну, да. Ее родители пытались ей манипулировать.
Да, Артемис отказался жить с ней под одной крышей.
Ну, возможно, ей раньше в принципе не нравились собаки.
Но все эти проблемы отступили на второй план, когда наступил тот самый момент: ей нужно придумать имя!
Минако прекрасно знала, как назовет своего красавчика. Она практически сразу так окрестила Артемиса (ну, ровно до того момента, как тот открыл рот и отчитал ее за столь унизительное оскорбление в свой адрес).
Но ведь все не так плохо.
Ну, кроме того, что Мусик-Лапусик отказывался хоть на миллиметр сдвинуться с перил балкона.
– Пожалуйста, только не прыгай, – взмолилась к Мэлу (короткий вариант имени) Минако. – Мои родители с катушек съедут, посчитав меня психопаткой, доводящей собак до суицида.
Мэл очень ей нравился. С его неодобрительными пристальными взглядами, угрюмым настроением… Минако просто не могла не полюбить его. Да кто вообще мог перед ним устоять?
Тот взгляд, которым одарил ее Мэл, как бы говорил: «Да ты и есть доводящая до суицида собакоубийца». А еще: «Ты о чем думала, называя меня так? И, главное, чем?»
У Мэла никогда не наблюдалось склонности к подобного рода высказываниям, но сейчас, видимо, для них настало самое время (никогда не поздно начать!). Смерть казалась более привлекательным вариантом по сравнению с тем, что ему сулила жизнь с душевнобольной хозяйкой.
Его первым впечатлением о Минако Айно стало то, что она первоклассная безмозглая Барби.
Она взяла из приюта четырех собак, которые, к слову, явно не хотели, чтобы их оттуда забирали (видимо, Барби приняла их отчаянные вопли, протяжный вой и грозное рычание за… воодушевление?). Затем она раздала всех собак своим друзьям, успешно разделив их слаженную команду. И, что хуже всего, его самого она выбрала в качестве главной игрушки на неделю. То, что она вылетела из храма с ним под мышкой, стало для него неожиданностью, ведь ей, честно говоря, больше бы подошел гиперактивный ретривер, чем серьезный сибирский хаски.
Всю оставшуюся ночь он следил за ней, и то, что он узнал, повергло его в шок.
Его первое впечатление оказалось неверным, виной тому – недостаточное количество доказательной базы.
Сейчас же он мог с уверенностью заявить, что Минако Айно – больная на всю голову психопатка.
Она не ходила, а танцевала, прыгала, крутилась и совершала другие энергозатратные ненужные действия.
Она не говорила, а кричала, орала, шепталась или практиковалась в других вариантах манеры речи.
И все это он уловил лишь за тот маленький промежуток времени, что провел с ней.
А еще она много улыбалась. Не будь он собакой… нет, сейчас не об этом.
Суть в том, что абсолютно все в Минако Айно сводило его с ума. Он просто не мог разгадать ее.
Сегодня Минако проинформировала его – а она любила общаться с ним как с настоящим человеком, что, конечно, не редкость для людей, а в его случае даже приемлемо – что спать он может на коврике, а если ему понадобится воспользоваться уборной, то ему нужна вон та дверь.
Ей повезло, что он не совсем собака, в противном случае ее комната магическим образом превратилась бы в его личный туалет.
Но он безропотно подчинился, проспав на коврике, а что касается уборной, то он просто потерпит, пока не окажется на улице. Если его мозг и был больше человеческим, то тело все же оставалось собачьим.
Чем больше времени он проводил с ней, тем больше казалось, что все дефекты личности Минако (как он их называл) проявлялись с одной лишь целью – раздражать его.
Некоторые примеры.
Сегодня утром он проснулся от того, что Мина громко напевала, не стараясь даже попадать в ноты. Она безумно улыбалась без видимой на то причины, кружилась на месте и подпрыгивала. Он просто ее не понимал. Что так обрадовало эту девушку, что она решила распевать во все горло? Он никогда не встречал таких, как она: ни один человек не сравнится с ее чистотой и непорочностью, не говоря уже про искренность. И это безумно его коробило: в ней же должен скрываться какой-то порок. Может быть, она потеряла счет количеству мужчин, посетившим ее спальню (от этой мысли его сердце сжалось по какой-то неизведанной причине)? Или она мошенница? Не помогает старикам переходить через улицу или не оплачивает счета (даже это бы подошло)? В ней должно быть что-то неправильное, что-то такое, что помогло бы отнести ее в категорию «как и любая другая женщина».
И тут она совершает самую безобразную вещь на свете – начинает звать его уменьшительно-ласкательным именем. Она дает ему домашнее прозвище.
Конечно, другие женщины тоже пытались провернуть подобный трюк, но такие попытки моментально им пресекались. Но в этот раз он не мог ничего поделать – он не умел говорить, а потому не мог ей растолковать, что ни в одной Вселенной к нему не будут обращаться столь отвратительно.
Спустя год, проведенном в теле собаки, он почти смирился со своим положением, тем более, ему оставалось пробыть в таком виде всего ничего, но дурацкое имя все-таки оказалось сильнее него.
– Мусик-Лапусик – замечательное имя, правда? – промурлыкала Минако, расчесывая ему шерстку и поглаживая (к его величайшему стыду).
Всего пять слогов его нового имени в одночасье разрушили годами выстроенную непробиваемую стену спокойствия: никогда в жизни он не чувствовал столько всего одновременно, ни на что он так не реагировал.
Он выл. Лаял. Рычал. Словом, делал все, чтобы эта клуша поняла, что ей не удастся унизить его подобным образом. Но будучи сумасшедшей нестабильной барышней, а именно такой была Минако Айно, она приняла все его действия за знак полного одобрения.
Он задумался. Ему надо было проветрить голову, поэтому он и вышел на балкон – закатывать сцены, все-таки, не его стезя.
Но Мина растолковала его действия иначе: она решила, что он хочет покончить жизнь самоубийством или чего еще хуже. Он же СОБАКА. Неужели она не понимает, что собаки мыслят иначе? И не важно, что он сам мыслил далеко не как животное.
И Минако вела себя так, словно пес, грозящийся сброситься с балкона пятого этажа, для нее являлся обычным делом: она стояла рядом с ним, умоляя не прыгать вниз.
Если бы не его спутанные мысли, он бы даже, возможно, назвал бы эту ситуацию забавной.
– Я тебе заплачу, – взмолилась она, словно деньги могли как-то помочь его собачьей морде.
Он зарычал в ответ, мысленно транслируя ей, что все, что ему нужно, это вновь стать человеком. А, и сменить имя, пожалуйста.
Или хотя бы просто оставить его в покое.
Но Минако чуждо понятие покоя.
– А что насчет большого сочного стейка?
Соблазнительно, но нет.
– Может, купим тебе новую пару обуви? Поход в обувной всегда помогает мне почувствовать себя лучше и… избавиться от суицидальных мыслей.
Обувь? И что, прикажете, ему с ней делать?
Минако уже начала переминаться с ноги на ногу, явно теряя терпение. Он почувствовал, как начинает самодовольно улыбаться, но тут же себя одернул – поведение Мины не милое, напомнил он себе, оно не сулит ничего хорошего.
– А что насчет кота, с которым ты сможешь играть? Я могу тебе принести замечательный пушистый шарик, за которым ты сможешь весело носиться днями напролет.
ГАВ!
– Ладно! – раздраженно бросила Мина. – Продолжай упрямиться. Но тебе следует знать, что я не собираюсь поощрять подобное поведение. Чтоб ты знал… – В ее детских голубых глазах вдруг загорелась искорка, которую он уже знал как самую страшную и опасную вещь на свете.
Неужели у человека (хм, у собаки) не может просто случиться нервного срыва? Разве его нельзя ненадолго оставить одного? Весь вид Минако говорил о том, что она собиралась выкинуть что-то невероятно бестолковое.
И она не разочаровала.
Минако уселась на перила, свесив ноги над пропастью.
– Если спрыгнешь, то я полечу за тобой, – объявила она.
Полный атас.
Фраза «пока смерть не разлучит нас» воспринимается Минако на совершенно ином уровне.
– С минуты на минуту, – Минако театрально вздохнула, когда с его стороны не последовало должной реакции. – Мне пора бы задуматься о последних словах… Это должно быть что-то запоминающееся, смелое и яркое… О! «Загробная жизнь как мое лучшее приключение в жизни».
Мэл больше не мог этого выносить и сдался, признавая полное поражение: он опустил передние лапы на пол.
– Видишь? – спросила Минако, обращаясь куда-то в пустоту. – Все не так и плохо.
Она спрыгнула с перил – на что Мэл облегченно вздохнул – и вернулась в квартиру, словно ничего не произошло.
Зазвонил телефон и Минако рванулась к трубке.
Когда туман в его голове почти рассеялся, а мысли постепенно пришли в порядок, он безумно устыдился собственного поведения. Как он мог потерять контроль над собой? Конечно, это чертово имя доконало его, но, все-таки.
До Мэла донесся голос Минако, отвечающей на звонок:
– Алло?
Он внимательно прислушался, раздумывая, кто в здравом уме вообще может дружить с этой девушкой. Да, звучит грубовато, но особенной вежливостью он никогда не отличался.
– Да, нашла. Сибирский хаски. Это обязательно? Хорошо-хорошо, дайте мне пол часа. Как скажите. Пока, – она повесила трубку.
– Мууууусик-Лапууууусик! – пропела она, влетая в комнату. – Пришло время познакомиться с моими родителями!
Все в позе девушки говорило о том, как ей нравится эта идея, но глаза выдали истинные ее чувства – в них отражались горечь и обида.
Неожиданно для него самого, ему до безумия захотелось навсегда стереть эти эмоции из ее лазурных глаз.
– Пойдем, – Мина активно зажестикулировала, попутно хватая веревку, по совпадению, являющеюся его поводком.
Гхм, Минако и все, что потенциально может использоваться в качестве оружия, – не самая хорошая комбинация, понял он инстинктивно (вероятно, благодаря этим расхваленным собачьим штучкам).
Он понадеялся, что к их возвращению в квартире не останется ножей.
Ладно, не понадеялся.
Помолился.
Прежде чем он дал деру, она нацепила на него поводок и вышла с ним на лестничную клетку, пропуская его вперед.
Если подумать, она не так и плоха.
– Мусик-Лапусик залез в коробусек, увидел бабусек, скорчил… мордусик?.. – затянула она только ей известную песенку, которую она напевала на протяжении всего их пути.
Всего. Их. Пути.
Не так плоха, собачью мать твою. Почему его никто не пристрелил, когда эта мысль только закралась ему в голову?
***
Основной проблемой, с которой пришлось столкнуться Ами по случаю нового приобретения, оказалась ее соседка по общежитию.
Ами с удивительной легкостью уговорила декана разрешить ей оставить Гермеса (так она назвала своего питомца). Он пообещал пойти на любые возможные уступки, только чтобы Ами ни в чем не нуждалась и осталась в данном Университете (прозвучало так, словно она жила в отеле, а не в студенческом общежитии).
В университете Токио она училась уже два года (выпустившись из школы в шестнадцать). В следующем году она также собирается закончить досрочно, и поступить в медицинский колледж, чтобы осуществить свою давнюю мечту стать успешным доктором.
Но все это в будущем, сейчас ее ждали проблемы посерьезней, нежели выпускные экзамены – убедить ее соседку будет сложнее, чем декана.
О Сильвии Брукс Ами и не подумала, когда согласилась принять сумасшедший подарочек Мины. А стоило бы.
Сильвия с первого дня их знакомства недолюбливала Ами. Сухие фразы об отсутствии личной жизни незаметно перешли и к ее успеваемости: долгое время брюнетка считала, что Ами плохо учится, раз не любит говорить на эту тему.
Когда же она узнала, что Ами не только лучшая студентка университета, но и на два года младше, ее подколы перешли на новый уровень. Сильвия не стеснялась затрагивать и личные темы: начиная от предполагаемого низкого дохода семьи Ами (что едва ли имело смысл, учитывая, что мама Ами – успешный хирург), заканчивая нелицеприятными намеками о ее личной жизни.
Ами все эти выходки сильно не беспокоили, хотя Мако и предлагала надавать девушке по самое не балуй и отправить ту в Тимбукту, Ами знала, что игнорировать проблему намного проще. Поэтому она делала вид, что все нападки со стороны Сильвии не сильно ее трогают. Девочки советовали ей сменить комнату, но Ами не видела в этом необходимости до тех пор, пока со всем справлялась сама.
Возможно, девочек все же стоило послушать.
– Я отказываюсь жить с этой мерзкой тварью, и я не понимаю, как ты могла подумать, что я соглашусь! – Сильвия, изначально сидевшая на диване, встала, уперев руки в бока и прожигая Ами взглядом не идущим ни в какое сравнение с тем, на который способна Рэй, так что Сильвии не мешало бы подучиться.
– Сильвия, – укоризненно начала Ами. Гермес устроился у ее ног, не сводя взгляда с девушки напротив.
– Даже не начинай, – огрызнулась брюнетка, – Ты должна была сперва спросить моего разрешения! Я тоже здесь живу, и ты обязана была получить мое согласие прежде, чем приводить сомнительных тварей в общежитие. Декан-то вообще знает об этом? –спросила она с хитрой улыбкой на лице.
– Да, и он дал свое согласие.
– Ох, ну, конечно, кто откажет нашей золотой девочке. Но скажи мне, Ами, что ты пообещала ему взамен? Уж не…
Рычание.
Сильвия взвизгнула.
Ами сжала кулаки и сосчитала до десяти, как ее учила Макото, которая использовала подобный прием, когда особенно мерзкие парни приставали к ним.
– Предлагаю компромисс, – произнесла Ами, когда немного успокоилась. Она взглянула на Гермеса, который приятно ее удивил, оставаясь совершенно невозмутимым, открыв рот только чтобы прервать явно некрасивое замечание.
– Но я не хоч…
– Или ты учишься жить с Гермесом, – так, кстати, его зовут, – или я ищу себе новую соседку по комнате, – холодно произнесла Ами.
Сильвия фыркнула.
– Ну, ищи. Прошу тебя собрать вещи к завтрашнему дню.
А вот это уже лишнее, эта девица слишком много о себе возомнила.
Гермес кашлянул, что, в контексте ситуации, прозвучало как смешок.
– Ты меня не поняла. Это я попрошу переселить тебя в другую комнату, а, учитывая мое положение, скорее всего, мне пойдут навстречу.
Ами не любила использовать свое положение в Университете против кого бы то ни было, но в тот момент цель оправдывала средства. Брюнетке крайне повезло разделить с Ами просторную комнату с прекрасным видом.
– Но… Ты не посмеешь…
– Еще как посмею.
Сильвия явно готова была заплакать, и Ами немного смягчилась. Она не хотела никому плохого, но Сильвия заслужила подобного отношения, и кто-то должен был преподать ей урок.
– Твоя взяла! –закричала Сильвия, злобно топнув ногой, после чего скрылась в комнате, не забыв громко хлопнуть за собой дверью.
– Кажется мы победили, – прошептала Ами Гермесу, радуясь тому, что она может с кем-то поделиться в своем университете: из-за ее застенчивости и статуса люди ее сторонились.
Гермес посмотрел на нее своими умными глазами, и Ами покраснела, – от чего, она сама не поняла, – но знала, что эти глаза могли вызвать у нее целую гамму чувств.
На следующее утро Ами разбудил виброзвонок телефона. Она достала его из сумки и ответила:
– Алло?
– Ами, я узнала кое-что про этих собак. Быстро дуй в храм.
Ами покачала головой. Гермес вел себя прекрасно всю ночь, да и сейчас с ним явно все в порядке, хотя что-то говорило об обратном.
– Что такое? – спросила Ами, тайно надеясь, что Рэй так себя ведет только из-за того, что ей не нужна собака. Хотя она прекрасно знала, что Рэй не склонна преувеличивать, в особенности, если это касается какой-либо опасности.
– Сейчас тебе ничего не грозит, так что просто иди сюда! –Рэй повесила трубку.
Странно.
Ами медленно повернула голову в сторону Гермеса.
– Ты…
Гермес терпеливо ожидал ее ответа, и Ами инстинктивно поняла, что ни одна собака не может вести себя столь человечно. Только, если она не человек.
– Нам надо идти, – сказала она, не закончив предыдущее предложение. Она решила отбросить все догадки, пока не переговорит с Рэй.
Ами направилась вниз по коридору, по ступенькам, а затем по тротуару в сторону храма, пока Гермес не отставал от нее ни на шаг.
========== Глава 5. Зерно сомнения ==========
***
Когда Макото вернулась домой после работы, она очень удивилась, обнаружив десять сообщений на автоответчике. На полу, рядом с телефоном, сидел Тедди, который кинул на нее недовольный взгляд, когда Мако решила проиграть сообщения (девушка подумала, что это очень милая реакция).
– Не волнуйся, я обязательно выведу тебя погулять, но мне не терпится узнать, кто звонил мне столько раз. Ты же потерпишь?
Тедди пролаял насмешливое «да» (по крайней мере Макото интерпретировала его тон именно так).
Из автоответчика послышался голос.
– Мако, это Рэй. Я кое-что обнаружила. Приходи в храм как только сможешь.
Бип.
Тедди недовольно зарычал, а Макото задумалась, сколько из десяти сообщений принадлежат Рэй.
Второе сообщение гласило:
– Макото, где ты? Это очень важно! Быстро дуй сюда.
Бип.
Третье.
– Храм. Сейчас же.
Бип.
Макото даже разволновалась: Рэй не склонна драматизировать (это прерогатива Усаги и Минако), а уж если Рэй забыла, что сегодня у Мако рабочий день, значит что-то действительно стряслось.
Четвертое сообщение зачитывал уже мягкий голос:
– Привет, это Ами. Я знаю, что ты на работе, и сейчас прослушала три сообщения от Рэй, но не впадай в панику. Рэй явно сгустила краски – («Ничего я не сгущала!!!» послышалось в трубке на фоне). – Она просто обнаружила, что эти собаки – Древние Души, но это достаточно трудно подтвердить, учитывая…
Мелодичный голос Ами был прерван характерным «бип».
Макото даже рассмеялась от облегчения, а Тедди вновь заскулил. Макото слишком обрадовалась тому, что угроза оказалась мнимой – значит, даже Рэй может иногда преувеличивать. Мако слышала, что у Рэй проблемы с псом, так что, видимо, стресс всему виной.
ГАВ.
– Дай мне еще минутку, хорошо? – Макото пододвинула стул поближе и дослушала оставшиеся сообщения. Два оказались от Минако и Усаги, которые поделились идеей о том, что Рэй пора бы съездить отдохнуть, а еще три принадлежали Ами, которая подробно описывала, что такое Древние Души.
Если кратко, то Древние Души – это некто (животное или человек), кто возродился по меньшей мере через пять поколений. Такие души обладают способностями к эмпатии и часто сталкиваются с проявлением феномена дежавю, также они необычно воздейстуют на Великий Огонь Рэй – или как она его там называет – он определил их как «не принадлежащих этому миру».
Короче, суть в том, что Рэй ничего не нашла.
Усаги ей этого не забудет.
Когда сообщения подошли к концу, Макото нажала на кнопку «стереть все». Тедди к тому времени расхаживал по комнате в классическом танце «мне-надо-на-улицу-мне-надо-на-улицу».
Макото захихикала.
– Конечно, Тедди, пойдем.
Когда она открыла дверь, Тедди, со скоростью звука, унесся куда-то за угол.
Дом Макото был устроен следующим образом: на четырех этажах располагалось шестнадцать квартир (сами квартиры весьма посредственны, но зато каждая из них могла похвастаться собственным балконом, а из окна открывался замечательный вид на город).
Макото жила на втором этаже, поэтому ей требовалось сначала спуститься по лестнице с Тедди прежде чем достичь места пригодного для выгуливания животных.
Когда Макото добралась до Тедди, он уже сделал все свои дела, покорно ожидания свою хозяйку у подъезда. Она не знала, обрадоваться ли ей или задуматься: иногда эта собака казалась слишком уж умной.
– Что ж, – улыбнулась Макото своему компаньону. – Что думаешь касательно ужина? – радостный лай, явно означающий «да», был ей ответом.
В этот момент Макото поняла, что она уже за столь короткое время привязалась к Тедди. Прошло всего несколько дней, а, кажется, что они всегда были вместе, будто между ними существовала особая связь. Очень странное чувство, будто она давно его знает…
Тедди поскреб дверь, бросив на нее недовольный взгляд. Нет, Тедди – обычный пес, в нем нет ничего примечательного, она просто переобщалась с Ами. Да, он самая обычная собака.
***
Минако не могла вспомнить, когда она так смеялась в последний раз.
– Это… так… смешнооооо, ха-ха-ха-ха!
Слезы ручьем стекали по лицу блондинки, а Мэл понадеялся, что она в них захлебнется и утонет.
Хотя, постойте. Если Мины не станет, есть маленький, крошечный шанс того, что его отдадут ее еще более ненормальной подруге: та девушка вообще жуткая.
Мэл с сочувствием посмотрел на Ромашку. Хотя взгляд больше походил на «как-я-рад-что-я-не-на-твоем-месте», но сочувствие в нем где-то угадывалось. Гермес посапывал в уголочке и выглядел совершенно безмятежно – жалобы друзей его интересовали мало.
ГАВ (Ромашка)
«Всего пять дней»
ГАВ (Мэл)
«Пять дней в аду»
Если бы Мэл пребывал в хорошем настроении, да и будь он хорошим другом, он бы открыл Ромашке тайну своего полного имени, от чего тот мог бы воспрять духом.
Но Мэла хорошим другом назвать можно лишь с большой натяжкой, да и настроение у него так себе. Все, о чем он мог думать в данный момент, так это о том, как улизнуть от хихикающих девушек, и судя по выражению морды Ромашки, у того в голове роились те же мысли.
ГАВ
«Как ты ее выносишь?»
У Мэла был заготован короткий ответ на этот вопрос.
ГАВ
«Никак».
Хотя это было почти что неправдой. Ему уже почти нравились ее выходки и закидоны, и он даже иногда стал ловить себя на мысли, что, будь он человеком…
Еще пять дней.
Щеки Рэй заалели от смущения. Возможно, она действительно немного перегнула палку.
– Ты бы себя слышала, – заливалась Усаги.
Сильно перегнула палку.
– Замолчи, – неуверенно ответила она. Ромашка (Рэй внутренне усмехнулась) сидел рядом с Мэлом, собакой Минако, и они, с завидной периодичностью, о чем-то перегавкивались. Адское сочетание собачьего гавканья, истерического визга и гомерического хохота (от Усаги) вылилось в ее головную боль. Желая избавиться хотя бы от одной из проблем, она подошла к Ромашке, указав на дверь.
– Вон! – скомандовала она.
Ромашка послушно отошел в сторону…
…После чего запрыгнул на ее любимое кресло, царапая его острыми когтями, устраивавшись поудобнее.
Рэй, в ярости, хотела схватить его за шкирку…
…Но в кулаке оказался только воздух.
ГАВ.
– Фрхр! – выкрикнула Рэй, готовая уже рвать на себе волосы.
– Успокойся, Рэй! – Усаги заливалась от смеха, наблюдая за тем, как Ромашка выскочил за дверь и унесся в неизвестном направлении. Мэл медленно последовал за ним.
– Итак, как тебе Ромашка? – Минако сидела на диване, энергично притоптывая. Она взглянула на Рэй с неподдельным интересом.
Рэй непочтительно махнула в сторону двери.
– Как заноза в заднице, – объяснила она.
Всезнающая улыбка озарила лицо Мины.
– Он так тебе нравится, да?
Рэй саркастично подняла брови и ответила:
– Люблю его безумно, чисто и бескорыстно.
– Безумно, чисто и бескорыыыстно, – сымитировала Минако визгливым голосом, едва ли похожим на тембр Рэй.
Ами закатила глаза.
Когда Рэй пробурчала что-то нечленораздельное и отвернулась, в глазах Усаги зажегся огонек.
– А я тоже думаю, что он тебе нравится, – объявила она.
– А я думаю, что цвет ваших волос ясно дает понять, сколько мозгов в ваших головах, глупые блондинки, – огрызнулась она злобнее, чем рассчитывала.
– Мне интересно, отвечает ли он тебе взаимностью, – задумалась Минако. – Сейчас узнаю!
Прежде, чем Рэй смогла что-то возразить касательно того, что собаки не понимают человеческий язык, Минако уже выбежала на улицу за Ромашкой.
– Ами, почему мы еще не сдали ее в психушку?
Ами, тихо сидящая в углу с любимой книжкой, ответила с присущей ей проницательностью.
– Думаю, даже для них она – перебор.
Ах, ну, да.
– Я вернулась, – пропела Мина, волоча за собой Ромашку.
И девушка, и пес, были с ног до головы покрыты грязью, при этом на них красовались еще и царапины (ну, в основном на Ромашке). Рэй и другим девушкам не оставалось ничего другого, кроме как уставиться на этих двоих.
– Что случилось? – озвучила мучивший всех вопрос Усаги.
– Я… – Минако осеклась, пытаясь справиться с Ромашкой: пес рвался на свободу, но Мина не давала ему и малейшей возможности.
– Минако! Ромашка! – Рэй предпочла рявкнуть на обоих, не будучи уверенной, кто из них выступал в роли жертвы (хотя, скорее всего, незавидная роль досталась Ромашке).
Минако предприняла последнюю попытку утихомирить животное, после чего смущенно улыбнулась девушкам:
– Простите, увлеклась.
– Так что все-таки произошло? – требовательно спросила Рэй.
Мина смущенно опустила глаза:
– Я хотела забрать его с улицы, где он копал яму под вишневым деревом…
Всем стало понятно, что за такое Ромашке грозила, по меньшей мере, вендетта.
– В общем, я его схватила, но он каким-то образом перепрыгнул через меня, но я его удержала, мы начали бороться, но в итоге оказались в яме, которую он любезно выкопал.
Усаги в приступе гомерического хохота упала на диван.
Минако прочистила горло, после чего продолжила:
– Короче, я привела его сюда затем, чтобы спросить. – Она развернулась к псу. – Любишь ли ты Рэй?
Девушки синхронно закатили глаза.
– Мина, – начала Ами, – он – собака, он тебя не понимает.
– В смысле? Все он понимает. Взгляните в его глаза.
С этими словами она скрутила Ромашку и насильно начала поднимать ему веки.
– Прекрати! Ему же больно! – закричала Усаги, вскакивая с дивана и торопясь на помощь к Ромашке. – Бедняжка, дай я взгляну в твои прекрасные глаза.
– Он тебя укусит, – предупредила Рэй скучающим тоном.
– Чепуха, – весело отмахнулась девочка с хвостиками.
Усаги нагнулась, чтобы утешить Ромашку (она, как никто, понимала, каково это жить под одной крышей с Рэй), но пес резко дернулся и клацнул зубами.
– Эй! – обиженно воскликнула девушка. – Я же на твоей стороне!
Он гавкнул.
Усаги прыснула и отошла в сторону:
– Не нужны мне твои глупые глаза, – надулась она.
– Повзрослей, оданго.
– Рэй!
– Минако, – Рэй приняла решение не вступать в детские перепалки хотя бы раз, – к чему вообще весь этот разговор про глаза?
– Вы же знаете, что глаза – это двери души?
Гермес со своего места издал протяжный вой.
– Зеркала, Мина, зеркала, – обреченно выдохнула Ами.
– Я так и сказала, – отмахнулась Минако. – Короче, через эти зеркала Вы можете видеть настоящие человеческие эмоции, поэтому мы должны обращаться с ними как с настоящими людьми.
Ами моргнула.
– Оу.
– Допустим. – Рэй знала, что у Минако не все дома, но, в самом деле, что она курит?
У кого-то зазвонил телефон, и Рэй узнала знакомую мелодию:
– Это заставка из «Винни-Пуха»?
Усаги залилась краской.
– У нее запоминающийся мотив, – оправдалась она.
Брюнетка начала посмеиваться, и даже Ромашка издал что-то на подобии веселого хрюканья.
Усаги посмотрела на экран телефона:
– Это Мамору. Зачем он зво… ой, нет! Девочки, мне надо идти, я тааак опаздываю. Как я могла забыть? Это все твоя вина, Рэй.
Усаги ураганом начала собирать свои вещи по всему храму, периодически спотыкаясь и чертыхаясь.
– Пока, Усаги! – крикнула Минако ей вслед.
Наступила минута тишины.
– Вы знаете, о чем я подумала? Я ведь еще не познакомилась с Гермесом.
Мэл и Ромашка приняли стратегически верное решение ломануться в другой конец комнаты, подальше от Гермеса – когда Минако принимается за дело, кто знает, чем это может грозить.
– Оставь его в покое, – прозвучал тихий, но твердый голос Ами. За то короткое время, что она провела с псом, она по-настоящему оценила его компанию, поэтому меньше всего ей хотелось, чтобы Мина причинила ему какой-либо вред. Она взглянула на часы, осознавая, что ей пора возвращаться в кампус – готовить эссе по биохимии.
– Ну и ладно, так и быть, – смилостивилась Минако.
Рэй прочистила горло и многозначительно посмотрела на часы.
– Тебе принести воды? – спросила Мина участливо.
Когда Ами увидела Мэла рухнувшего на пол и бьющегося мордой об пол, какая-то мысль промелькнула в ее голове, но она предпочла быстро от нее избавиться.
Синевласка дважды похлопала по ноге, от чего Гермес моментально открыл глаза, потянулся и последовал за ней.
– Пока, Ами! – Минако бросилась на миниатюрную девушку, что могло привести к печальным последствиям, не будь у той хорошей координации и тренировки сенши за плечами.
Ами улыбнулась, попрощалась со всеми и ушла по направлению к общежитию, а Гермес следовал за ней по пятам.
Рэй снова многозначительно прочистила горло, а Ромашка, как бы случайно, толкнул Минако по направлению к выходу.
Ругнувшись, Минако недовольно выдохнула:
– Я прекрасно понимаю, когда пора уходить! Пойдем, Мэл.
Когда Мэл нерешительно посмотрел на Рэй и Ромашку, Минако угрожающе повысила голос:
– Мэээл.
Мусик-Лапусик все еще колебался.
– ПРОВАЛИВАЙ ОТСЮДА, МЕРЗКАЯ ТЫ ТВАРИНА. Я ТОЛЬКО ЧТО ПОМЫЛА ПОЛЫ И, ЕСЛИ ТЫ НЕ УБЕРЕШЬСЯ ОТСЮДА, ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ ВЫЛИЗАТЬ ЗДЕСЬ КАЖДЫЙ МИЛЛИМЕТР, ДАЖЕ ЕСЛИ ДЛЯ ЭТОГО ПОНАДОБИТСЯ ВЫРВАТЬ ТЕБЕ ЯЗЫК!
Мэл вылетел из комнаты следом за Миной.
Самым несчастным в их компании был признан Ромашка.
Комментарий к Глава 5. Зерно сомнения
Уже в следующей главе начинается небольшой детектив :)
========== Глава 6. Все серьезно (Часть 1/2) ==========
Дерьмо случается
«Форрест Гамп», американский фильм
***
Келли Цикомо бросила взгляд на часы, которые показывали уже очень поздний час, и тяжело вздохнула. Бумаги, разбросанные вокруг нее на столе, никак не отпускали с работы домой, хотя ее глаза уже слипались. Ей нужно еще кофе – стандартное решение в вопросах смертельной усталости.
Через час концентрация полностью покинула девушку, и она отбросила в сторону ручку, готовясь пойти домой. Она разложила вещи на столе по местам, взяла из шкафа клатч и куртку и покинула кабинет.
Часы показывали 1:03.
Она даже задалась вопросом, есть ли вообще смысл уходить, если ее рабочий день начнется всего через шесть часов. Но прошлый год научил ее тому, что любую возможность поспать следует холить и лелеять. Она нажала кнопку вызова лифта и принялась ждать.
Келли попыталась собрать мысли в кучу, но сделать это оказалось не так-то просто из-за ее невероятной усталости. Она размышляла обо всем, что навалились на нее в Winters Writes: дополнительная нагрузка и бесконечные переработки (хотя, конечно, зарплата немного спасала положение). Она думала о запланированном в конце года отпуске, которого так отчаянно ждала, и также вспоминала об исчезнувшем руководителе, а также о нескончаемом потоке дел.
