Текст книги "Куриный бог (СИ)"
Автор книги: Minotavros
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
Обратно шли значительно быстрее, будто раскаленные безжалостным полдневным солнцем белые плиты известняка даже сейчас, под покровом ночи, норовили обжечь сквозь подошвы легкой летней обуви их босые пятки. Данилову это, кстати, очень сильно напомнило побег. От себя или, наоборот, к себе?
В итоге он все-таки решился нарушить хрупкое равновесие. Тревога за странного, нелепого, будто бы изломанного мальчика не давала ему покоя. «Лучше уж пусть в рожу даст. Или ответит».
– Ты один живешь? Никто там до тебя не будет… доскребываться: типа, что и как?
Артем поморщился.
– Один. Раньше с Витькой жили, да он уехал.
В рожу не дали, и это обнадеживало.
– Витька – тоже аниматор? И куда он уехал? Сейчас же, вроде, самый разгар сезона? Вас разве отпускают… вот так?
– Его любовник увез.
Данилов едва не поперхнулся густым ночным воздухом. Ему никак не удавалось привыкнуть к тому, как легко и просто Артем рассуждал на… довольно скользкие и даже, порой, запретные темы. Или все эти запреты и табу существовали исключительно в даниловской голове, куда он сам же их когда-то поместил? Что такого? Понял парень, что Данилов – не гомофоб, вот и говорит с ним, будто со старым знакомым. Спасение жизни – вполне пригодная почва для откровений.
Данилов попытался представить, что это Ерофеев путано объясняет ему, почему в Сургут ушло три контейнера с продуктами, когда по накладной полагалось только два. Нормально же, да? И реагировать надо… адекватно.
– Так вот просто взял и увез? Наплевав на… что там у вас?.. контракт, обязательства, нагрузку, в конце концов? Насколько я понял, у них из русскоязычных один ты остался. «Один за всех», да?
– Витькин любовник – лучший друг хозяина нашего отеля. Богатый – жуть. Достаточно было только пальцами щелкнуть, и контракт растаял в утреннем тумане.
Что-то нехорошее шевельнулось у Данилова внутри.
– Завидуешь?
Артем посмотрел на него как на ненормального.
– Я? Витьке? Ну ты даешь! Ты бы видел этого Османа! Боже, да Витьке придется отработать каждый потраченный на него доллар. И можешь мне поверить, это не будет легким заработком.
– А если бы этот… Витькин олигарх был молодым красавцем? – неизвестно зачем продолжал гнуть свою линию Данилов. – Завидовал бы?
Шедший до этого довольно спокойно рядом Артем резко затормозил.
– Тоже считаешь меня блядью? Ты говори, если что, не стесняйся. Правду говорить легко и приятно.
Его голубые, какие-то по-детски наивные в иные минуты глаза потемнели. Данилов мысленно дал себе пинка. Да что же это он сегодня все портит?!
– Прости, ладно? Скажем так: для меня вопрос материальных благ – тема болезненная.
Сразу вспомнилось, как вчера Артем на полном серьезе предлагал оплатить ему, Данилову, лечение. Миллионер хренов! А его в ответ… приласкали. Данилов подумал, что сам с собой он после подобных наездов совершенно точно разговаривать бы не стал. И руки при встрече не подал. К счастью, похоже, Артем был значительно более отходчив.
– Для меня тоже, к твоему сведенью, болезненная. Я с семнадцати лет, как школу окончил, сам себя обеспечиваю, – короткий взгляд ожег Данилову щеку, точно хлесткая пощечина. Даже показалось, что след останется. – И совсем не тем, о чем ты подумал.
Данилов покаянно попыхтел.
– Я вообще ни о чем не подумал. Слушай, забудь. Лучше скажи: сюда тоже на заработки поехал?
– Ага. Витя сказал: хватит, чтобы на полгода учебу оплатить. Ну и море там. Заграница опять же. Я до этого никуда вообще не уезжал.
Из множества роившихся в голове вопросов Данилов предпочел задать самый нейтральный:
– На кого учишься?
– Гостиничное дело. В магистратуру хочу пойти на «управление персоналом». Я и здесь-то собирался на ресепшене работать. Опыт там, практика. У них даже и место как раз свободное было.
– Ну и?..
– Витька отговорил. «Отстой! Тоска зеленая! Вот аниматор зато – клево». «Будем все время вместе». Вместе…
– А Витька – это?.. – не удержался-таки Данилов. Вроде бы разговор у них пошел совсем-совсем мирный.
Артем устало вздохнул.
– Парень мой. Бывший. Ну… бойфренд. Дурацкое слово!
«Любопытство наказуемо». Непонятно почему Данилов ощутил весьма странную смесь эмоций: от ярости до облегчения. Однако от комментариев вслух благоразумно воздержался. Теперь требовалось не испортить все к такой-то матери.
– Тебе нравится работать аниматором?
– Пока Витя не уехал, неплохо было. Он заводной, Витька. Экстраверт такой… типичный. Со всеми дружит, все его любят. Общаться с кем угодно готов сутками. Идеями фонтанирует. Он у нас в городе – звезда кавээнов. Его даже по телевизору показывали. – Данилов приподнял брови, давая понять, что проникся. – А я… Ну… так себе. С людьми тяжело схожусь. Нет, просто пообщаться – не проблема. А вот дальше… Танцевать совсем не умею. Английский, правда, у меня неплохо. Спецшкола все-таки. В общем, хватает, чтобы понять, когда шеф на меня собак спускает. Устаю. Ужасно устаю, Данилов. По двенадцать часов работаем, а то и все четырнадцать. Один выходной в неделю.
– Может, плюнуть на них и уехать пораньше?
– Сам же сказал: контракт. Да и деньги мне нужны. Ты за меня не переживай, я сильный!
«Я заметил».
Растрепанные волосы, порванная, сползающая с плеча футболка, ссадины на коленях и локтях, видимо, полученные во время схватки с «немцем». Завтра, если в море сунется, щипать будет просто зверски. Гусенок. Не гадкий, но до лебедя еще расти и расти. А туда же! «Сильный…»
Внезапно Данилов понял, что обязательно подзадержался бы рядом с этим чудом природы – помогать и оберегать. А не только… Как там было сказано? «Валить и трахать»? Хотя и это тоже, да.
Четкое, какое-то отрезвляющее осознание происходящего будто кулаком с размаху садануло под дых. И не потому, что на Данилова обрушилось довольно внезапное осознание собственных желаний, а потому что ни разу в жизни он не ощущал настолько остро потребности «помогать и оберегать» Даже не догадывался, что в нем живет эта сопливая гадость, больше пригодная для каких-нибудь подростковых сериалов, чем для реальной жизни. «Вот что называется «опидерастился», – почти с ужасом подумал Данилов. – Раз – и готово».
К счастью, к этому времени они уже успели добраться до территории отеля и даже преодолели дорожку «слоновьих» пальм. «Мне нужен тайм-аут», – прозвучало как-то жалобно. Самым простым в данной ситуации казалось напиться, но бродили они долго, и бары уже не работали. Ладно, в целом, учитывая обстоятельства, возможно, это и не было такой уж замечательной идеей.
Артем бросил на Данилова понимающий взгляд. Почему-то временами начинало казаться: мальчишка видит его буквально насквозь. Ради собственного душевного равновесия оставалось надеяться, что это не так.
– Какой-то ты стал совсем смурной, Данилов. Выпить хочешь?
Не так, как же! От неожиданности (прямо экстрасенсорика, блин!) Данилов брякнул:
– Было бы неплохо.
– Так я тебе сейчас емкость вынесу. Витька, уезжая, непочатый пакет какой-то алкогольной дряни из дьюти-фри оставил. Вроде компенсация за моральный ущерб. Добрейшей души человек!
Данилову его настрой не особо понравился. Чувствовался во внезапном веселье, ни с того ни с сего обуявшем Артема, некий надрыв. Бывшего вспомнил? Или еще чего?
Сроду не являвшийся тонким душеведом Данилов все-таки рискнул осторожно спросить:
– Может, лучше к себе позовешь? Раз уж ты нынче без соседей. Вместе и выпили бы. Что-то мне кажется, тебе бы и самому не помешало расслабиться.
Улыбка на губах Артема стала какой-то уж совершенно ослепительной. До оскомины.
– А я, представляешь, не пью. Аллергия. Пару раз чуть не помер. Но спасибо тебе, Данилов, за дружескую заботу. Только вот завтра некоторым сранья на работу, денежку зашибать, людей веселить. Но принести заветный пакет по-прежнему могу. Будешь? Только, умоляю, не возле бассейна!
Данилов помотал головой. Внезапный кураж схлынул, оставив после себя довольно мутное послевкусие. Да чего же его сегодня булындает, точно на качелях?! Вверх-вниз…
– Тогда – спокойной ночи, – прощаясь, Артем, как и вчера, протянул ему для пожатия свою узкую ладонь. У Данилова в горле мгновенно образовался комок. Захотелось подольше задержать чужую руку в своей, согреть оказавшиеся почему-то совершенно ледяными пальцы, погладить косточку на запястье. Всякое такое, короче… Разумеется, он этого не сделал.
Просто отозвался слегка хрипло:
– Ладно. До завтра?
Уже почти нырнувший в открывшиеся перед ним огромные стеклянные двери главного корпуса Артем обернулся:
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Какая идея? – хотя Данилов никогда в жизни не был звездой кавээнов, но при желании валять дурака умел не хуже прочих.
– Нам с тобой встречаться в мое нерабочее время.
– Мы разве встречаемся? Просто ты мне, вроде как, жизнь спас. Не чужой теперь.
Почудилось или во взгляде Артема и вправду мелькнула жалость?
– Не бери в голову, Данилов. Я спас тебя вчера, ты меня – сегодня. Квиты. Больше никаких долгов.
И хотя Данилов всю жизнь терпеть не мог ходить у кого-то в должниках, отчего-то именно от этих довольно простых слов ему сделалось не по себе.
– Но я…
– Бай-бай, Данилов! Как у нас тут говорят: гутэ нахт! Спокойной ночи.
– Спасибо, я понял.
Его последней реплики уже никто не услышал.
========== 3. ==========
*
Хрена с два эта ночь была у него спокойной!
Наверное, к лучшему, что хватило ума не взять предложенный Артемом алкоголь. В подобном настроении вполне реальной перспективой могло бы стать очередное ныряние в бассейн. С той только разницей, что никто на всем белом свете не кинулся бы его, дурака, спасать. Долги розданы. Квиты.
Уснул Данилов на рассвете, когда небо за окном окрасилось в странный, почему-то тревожный серо-розовый цвет. Никаких снов не видел, проснулся, вопреки ночной бессоннице, рано – даже на завтрак успел. И был полон решимости изменить то, что произошло вчера.
Иногда, когда ему это всерьез требовалось, Данилов становился очень упорным. Очень. Раздавленные им на пути к некой поставленной перед собой цели конкуренты могли бы кое-что поведать миру по данному поводу. (Если бы кому-то взбрело в голову поинтересоваться их драгоценным мнением на сей счет.) Те, кто считал немногословного и даже довольно миролюбивого в обычной жизни Данилова чем-то средним между плюшевым мишкой и мальчиком для битья, обычно были весьма изумлены, обнаружив вместо этого прущий на них на полном ходу танк, радостно постреливающий «холостыми, то есть очень одинокими патронами». Собственные, многократно испытанные в самых разнообразных жизненных ситуациях подчиненные так и именовали его ласково: «Наш танк». Данилов про эту свою кликуху отлично знал и ни капельки против нее не возражал. Танк – штука хорошая. Надежная. Особенно, если не идти против него.
Воевать, кстати, он умел и любил.
И хотя нынешняя ситуация, слава богу, к войне не имела никакого отношения, но режим «танка» включился практически автоматически, и теперь оставалось только использовать его в мирных целях.
Мы – мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запАсном пути!
– как часто пел по утрам на кухне батя, готовя себе завтрак.
– «Мы – мирные люди, – строго сказал себе Данилов, бреясь утром в ванной, – но!..» – и многозначительно поиграл бровями.
Обычно он придерживался принципа: «Уходя – уходи». Если пришло время расставаться, значит, так и надо. Отпусти. Забудь. Но с Артемом ни отпустить, ни забыть не получалось. Словно бы кто-то нашептывал на ухо (бес? ангел? шизофрения?): «Не проворонь, идиот!» Данилов не верил в судьбу и не очень хорошо понимал, что с ним творится. Но разобраться с непонятками собирался всенепременно. А для этого требовалось как минимум отвоевать себе исходные позиции, оставив гнусное «никто никому не должен» в прошлом. Данилов предпочитал сам выбирать: должен он кому-то или нет.
«Решительные действия? Их есть у меня!» Для начала – не дать о себе забыть. «С глаз долой – из сердца вон!»? Посмотрим!
После завтрака Данилов все же сгонял на море. Если намерен идти в бой, не грех подзарядиться энергией и положительными эмоциями. Море нынче с утра было лениво-ласковым, пребывающим в почти полном штиле, словно шелковым. И народ еще не успел набежать, чтобы создать возле берега компот из жаждущих прохлады тел. Данилов, пока пробирался сквозь них на глубину, всегда опасался, что его ненароком опрокинет какой-нибудь веселый ныряльщик или разыгравшиеся в водный волейбол зашибут во время очередного лихого броска. Зато на глубине, возле буйков, можно было не мешать совсем никому.
Наплававшись вволю, Данилов прошлепал к бассейну. Там, в тенистом уголке среди пальм, он еще с раннего утра застолбил уютный лежачок, с которого открывался просто отличный вид на бассейн и все происходящее вокруг него. Идеальное место для засады. Здесь он и залег рядом с гигантскими шахматами, в которые все равно по такой жаре никто не играл, напоминая самому себе аллигатора, следящего за потенциальной добычей из-под толщи мутной, пахнущей илом, воды. Щелк – и нет птички. Лети ко мне, птичка! Кис-кис-кис! Или как оно там? Ау!?
Данилов даже усмехнулся на такие кровожадные ассоциации. Что-то унесло его сегодня капитально. То танк вспомнился, то крокодил.
У бассейна, между тем, жизнь текла своим чередом: бултыхалась на мелководье шумная малышня, девицы в мини-бикини грациозно, почти без всплеска, ныряли с бортика, рядом с ними, ничуть не смущаясь подобного соседства, болтали в воде босыми ногами многодетные турчанки в многослойном черном, разнокалиберные мужики целеустремленно рассекали из конца в конец «взрослую» часть, заинтересованно косясь на девушек в бикини. Кто-то со смехом перебрасывался мячиком. Данилов на всякий случай вгляделся пристально: вчерашнего «немца» в резвящейся компании не обнаружилось. К счастью для него. Данилов всей душой надеялся, что мужику хватило мозгов или везенья уехать отсюда подобру-поздорову.
Вообще, Данилов никогда не понимал: зачем нужен бассейн, если совсем рядом плещется море, чистое и теплое, а не эта, нашпигованная черт знает какими химикатами, псевдо-голубая вода. Если бы не Тёмка, ноги бы Данилова тут не было. Если бы да кабы…
Артем вместе с дневной командой аниматоров появился возле бассейна ровно в двенадцать – хоть часы по этим ребятам сверяй! Сначала привычную уже водную разминку провела, выкрикивая по-немецки бодрую речёвку, заводная девчушка с совершенно вырвиглазными сиреневыми афро-косами на голове. Данилов разминку проигнорировал – ему требовался эффект внезапности.
И эффект удался на славу. Кажется, именно такое даниловская секретарша Ниночка именовала непонятным, но ёмким словцом «вау-эффект». А все дело в том, что конкурсом на сегодня были заявлены арабские танцы: танец живота или что-то вроде, – Данилов не очень понял, но мысленно сказал себе: «Мужик, это твой шанс!»
Призывы поучаствовать в веселухе на сей раз повторялись на двух языках: на немецком и на русском. Понятное дело, с Артемом в одной из главных ролей. Сначала в качестве наглядной демонстрации потрясла почти отсутствующей грудью и повращала бедрами сиреневоволосая девица. Потом с теми же движениями вышел Артем. И хотя ярко-алый шарф-пояс с золотыми монистами смотрелся на его узкой мальчишеской фигуре совершенно нелепо, да и живота, чтобы танцевать им, у Тёмки не наблюдалось, двигался он вполне неплохо, пусть даже и несколько гротескно. Может, с танцами у него и было не очень, зато с самоиронией все в порядке. А это качество в людях Данилов ценил.
Первыми, как и всегда, на призыв к участию ринулись подтянутые, спортивные, не очень молодые немки. Изгибались они не особо грациозно, зато энергично и старательно, за что были вознаграждены доброжелательными аплодисментами. Данилов хлопал вместе со всеми – дамы ему понравились.
Потом появилась роскошная дива с копной распущенных черных волос и фигурой «а-ля песочные часы». По тому, что помогать ей облачаться в переливающуюся танцевальную амуницию отправился Артем, Данилов опознал соотечественницу. Соотечественница со звонким именем Лидия России не посрамила – не иначе как прежде занималась арабскими танцами на профессиональной основе. Вот у нее все было на своем месте: и плечи, и грудь, и кисти рук, и ходивший волнами живот. Данилов покосился по сторонам: мужики смотрели на красотку точно зачарованные. Он их отлично понимал: сам несколько раз сглотнул слюну. На сей раз после окончания танца грянули не аплодисменты, а самые настоящие овации. Если бы Данилов являлся просто зрителем, а не потенциальным участником, то на данном этапе можно было бы уже и уходить – подобный успех не переплюнешь. (Что с блеском доказали юные нимфы, выходившие на пятачок возле бара одна за другой. Их кривляния с потугой на некоторую эротику на фоне предыдущих выступлений выглядели попросту жалко.)
Когда очередь из желающих поучаствовать в конкурсе плавно сошла на нет, настал звездный час самого Данилова. Под смех и доброжелательные подначки зрителей он подошел к ведущим и приглашающе развел в стороны руки: весь я ваш, прошу любить и жаловать! Правда, судя по враз помрачневшей физиономии Артема, любить Данилова тут явно никто не собирался. Хотя нет! Сиреневоволосая радостно защебетала, похлопала в ладоши, сунула Артему шарфик с монистами: вяжи! У Данилова от осторожных, почти невесомых прикосновений подобрался живот и плеснуло горячим на щеки и уши.
– Ты хоть танцевать-то умеешь? – шепотом поинтересовался у него Артем.
– Не-а, – честно признался Данилов.
– А зачем полез? Острых ощущений захотелось?
– Тебя хотел увидеть.
– Увидел?
– Да.
– Ну тогда иди танцуй.
Заиграла бодрая и одновременно томная восточная музыка. Чувствуя себя глупой стрекозой, той, про которую учили в школе («Так пойди же, попляши!»), Данилов решительно шагнул поближе к бассейну, перед которым нынче располагалась импровизированная эстрада. Псевдозолотые мониста звякнули на бедрах, пустив вокруг целый рой крохотных солнечных зайчиков. «Помирать – так с музыкой!» – весело подумал Данилов и на пробу осторожно двинул животом. Получилось, вроде, ничего. «Эх! Где наша не пропадала?!» – Данилов поднял руки над головой, старательно выгибая кисти под нужным углом. В груди поднимался знакомый кураж. «Словить волну» у него получалось редко, но если уж такое происходило…
Он и сам отлично понимал, что не создан для знойных арабских танцев. В самом деле: неспортивного вида мужик с бандитской рожей и волосатой грудью. Но отчего бы не оторваться по полной? И Данилов оторвался: мониста звенели, воздух искрил, публика ревела. (А может, рыдала.) Диджей за музыкальным пультом усилил звук. Данилов встал на цыпочки, изобразил животом «волну», а бедрами – «восьмерку», а потом замер, «изящно» выставив вперед «ножку» сорок последнего размера. Грянувшие вслед за этим овации едва не снесли его мордой в бассейн. Пожалуй, они звучали ничуть не хуже, чем те, что достались роскошной черноволосой «звезде». Или так ему показалось с этого края бассейна?
Не-ет, не показалось! У снимавшего с него танцевальную амуницию Темы подрагивали руки и восторженно сияли глаза.
– Понравилось? – на всякий случай уточнил у него хриплым голосом Данилов. Голос не слушался, словно только что пришлось не задницей вертеть, а петь.
– Не то слово! Ты был шедеврален!
– Достаточно для того, чтобы претендовать на приз зрительских симпатий?
– Безусловно. Я похлопочу перед организаторами и тебе вручат апельсинку.
– На хуй апельсинку! Ты увидишься со мной сегодня вечером?
– Данилов, на нас смотрят.
– Ты просишь автограф у заезжей знаменитости. Ну?
– Я заканчиваю поздно. В двенадцать.
– Меня устраивает.
– Возле бассейна. Только больше в него не ныряй.
– Я тебя дождусь.
Первое место и бесплатный фруктовый микс от витамин-бара, как и ожидалось, получила девушка Лида. Второе и третье не присуждались. А приз зрительских симпатий, о котором своим звонким голосом, ехидно улыбаясь, объявил Артем, достался Данилову. И апельсинка, которую Данилов тут же, торжественно расшаркавшись, вручил ему.
Потом все участники конкурса вместе танцевали финальный танец под некое африканское попурри и с воплями прыгали в бассейн. И Данилов прыгнул. От всей души.
*
День у Данилова удался – просто супер!
После танцев он с удовольствием пообедал, потом пару часиков вздремнул под кондиционером, потом подался на море, где доплавался до легкого звона в ушах, вволю покачался, обняв буек, на небольших упругих волнах, даже посидел малёха в баре с холодным пивком – под настроение.
Впрочем, что бы Данилов ни делал, внутри него происходило нечто, чему он пока еще не мог подобрать имени. Нечто важное. Точно вдруг очутился «в нужное время в нужном месте» и теперь главное – не профукать свой шанс.
Ужина он не запомнил. Было и было – не до того. Даже по-видимому приехавшая на сегодняшнее вечернее шоу группа совершенно роскошных чернокожих девочек (и мальчиков), фланировавших по ресторанному залу, его заинтересовала совсем чуть-чуть, краем. Вспомнилось, как целый день аниматоры то тут то там призывали посетить «Шоу Майкла Джексона». «Из гроба достанут и заставят развлекать, – усмехнулся Данилов. – Бедный Майкл!»
На шоу он не пошел – было не до того. Напряжение внутри нарастало с каждой прошедшей минутой. Не покидало ощущение, будто поднимаешься в горы. Еще шаг-другой – и нечем станет дышать. Оставалось надеяться, что рядом окажется кто-то, кто подсунет тебе под нос спасительный баллон с кислородом.
У бассейна Данилов появился задолго до полуночи, когда от амфитеатра еще вовсю доносились обрывки когда-то мегапопулярных мелодий, придававших вечеру оттенок ностальгии. Поддавшись настроению, Данилов решил взять в баре бокал местной красной кислятины и тянул его с загадочным видом, посмеиваясь над самим собой. Особенно смешно это выглядело, если вспомнить, как долго он перед тем задумчиво созерцал полки в собственном шкафу с разложенными на них аккуратными стопочками футболками, шортами и трусами. Учитывая, что к одежде Данилов всю жизнь был совершенно равнодушен, одни шорты от других отличались разве что цветом или практически незаметными невооруженным глазом деталями фасона. Чистые – ну и ладно. То же и с футболками. Трусы вообще делились на черные и белые – чтобы удобнее было стирать. Так что сам факт пристального, вдумчивого разглядывания одежды как бы намекал. «Да ты, похоже, на свидание собрался, мужик?» – с некоторым изумлением поинтересовался у самого себя Данилов. И сам же себе ответил: «На свидание, а что такого?» Ничего, конечно, кабы не уверенность, что ни одна барышня доселе не могла заставить его столь надолго зависнуть у гардероба. А вот тут уже выводы напрашивались как минимум интересные.
Данилов, кстати, от необходимости делать их попросту сбежал, натянув то, что лежало сверху (как и поступал практически всю жизнь). Но от себя-то не убежишь. Вот и маялся теперь, дурак-дураком, у бассейна с едва пригубленным (да, он знал это умное слово!) бокалом довольно хренового, зато бесплатного вина. Маялся, ожидая, когда пробьет полночь, Золушка не придет на бал, а он сам в лучших традициях жанра превратится в тыкву. Или в крысу.
Почему ему казалось, что непременно не придет? Потому что Данилов все про себя прекрасно знал. И особо не обольщался. «Что у тебя, Данилов, есть, кроме твоих чертовых денег? Кстати, похоже, Тёмке они не интересны. Ладно, если не появится, завтра опять отправлюсь изгаляться на конкурс. Надо будет – хоть «Лебединое озеро» спляшу! Танец маленьких, бля, лебедей».
– Привет, Данилов! Хорошо сидишь.
Все-таки явился! Пришлось сделать вид. будто ничуть не удивлен. Был договор – его выполнили. Всё путем.
– Привет! – сначала Данилов хотел подняться Тёме навстречу, но потом подумал, что это будет выглядеть как-то… чересчур. Тот, чай, не баба. Поэтому просто ограничился крепким рукопожатием. – Какие планы на сегодня? Гулять? Купаться? Может, в кафе? Кальян?
Артем устало повел плечами, похрустел шеей.
– Я бы посидел где-нибудь просто. В тишине. Если ты не против.
Данилов посмотрел на него пристально. Выглядел мальчишка и впрямь не очень. Заморенным выглядел.
– Не против. Здесь или пойдем к морю?
Он, кстати, был бы вовсе не против позвать Тёму к себе в номер и там… хм… посидеть. В тишине. Вдали от чужих глаз. Но отлично понимал всю преждевременность, а потому и вредность подобных мечтаний. Так ведь и отпугнуть человека можно. Насовсем.
– Не обижайся, Данилов, но чем меньше я буду сегодня двигаться, тем лучше. Болит все… – Артем поморщился, аккуратно усаживаясь на соседний лежак, – после вчерашнего.
«Вчерашнее» обрушилось на Данилова тяжеленным молотком – между глаз. Черт! Сцена «в подсобке» была именно тем, чем казалась – попыткой откровенного насилия. И в этой схватке Артем не валялся неподвижной, покорной сломанной куклой. Данилов точно знал, что он сопротивлялся изо всех сил. Только вот весовые категории оказались несколько разными. Так что, да. И болеть у него сегодня должно было все знатно. А кое-кто, дурак великовозрастный, его вчера после всего этого гулять таскал. По променаду.
– Алё, Данилов! Ты еще с нами?
Пришлось срочно прервать очередной сеанс самокопания.
– Окей, посидим здесь. Тебе удобно? Может, кресло добыть?
Артем посмотрел на него слегка прищурившись, будто пытался понять сакральный смысл даниловской мельтешни.
– Да не суетись ты так, Данилов. Лет мне мало, до старческой немощи еще жить да жить. Лежак вполне подойдет.
Какое-то время он регулировал откидную пластиковую спинку, добиваясь максимального комфорта, потом с блаженным вздохом устроился полулежа, вытянув длинные загорелые ноги с мосластыми коленками и время от времени слегка шевеля пальцами. Ей богу, прежде Данилов даже не подозревал, что его могут настолько волновать чужие ноги. Ладно бы еще женские… В целом, он даже всегда полагал, что силу воздействия данной части человеческого организма на выработку соответствующих гормонов основательно преувеличивают. До этого самого мига.
От окончательного позора, когда, как говаривали у них в школе, все задние мысли повылезли бы на передний план, Данилова спас спокойный голос Артема:
– Ну и о чем ты так хотел со мной поговорить, что даже влез в этот дурацкий конкурс?
– Я… не знаю, – внезапно растерялся вырванный из своих жарких мечтаний Данилов. – Просто поговорить с тобой. И он не дурацкий.
– Просто поговорить… Ты знаешь, что ты странный? Кстати, почему Данилов? Имя-то у тебя, как и у всех людей, имеется?
Данилов посопел. Оказывается, он уже позабыл, насколько это непросто – общаться «по душам» с человеком, который тебе… С посторонним, в общем, человеком. И даже без анестезии в виде водки.
– Меня зовут Альберт. Альберт Семенович Данилов.
Ну вот, одна из самых страшных его тайн перестала быть тайной. Что теперь? Торжественные фанфары? Финальные титры?
Светлые, выгоревшие на солнце Тёмкины брови неудержимо поползли вверх. Данилов вздохнул. Знакомая реакция!
– Ничего себе имечко! В честь родственника какого-нибудь осчастливили? Дед? Прадед?
– Хуже. У мамы в ту пору имелся любимый певец. Альберт Асадуллин. Ты его не знаешь. Никто не знает.
– Почему же? «Дорога без конца». Отличная песня. Я люблю ретро.
Данилов посмотрел на него, будто на дельфина, внезапно заговорившего на чистейшем русском. Чудеса да и только! Братья по разуму.
– Ты первый, кто знает. Серьезно.
– В детстве-то тебя как звали? Альберт – довольно… пафосно.
– Звали Аликом. Лучшее из возможного. Только я не хотел всю жизнь пробыть Аликом. Представляешь? Взрослый, серьезный мужик – и вдруг Алик! Как в институт поступил, так и стал представляться: Данилов.
– Тебе идет. Ты весь такой… основательный.
– В смысле, жирный? – решил на всякий случай уточнить Данилов.
– Вовсе нет! Надежный. С тобой не страшно.
От этого робкого, довольно-таки завуалированного комплимента сердце в груди подпрыгнуло и исполнило свой собственный африканский танец радости, что танцуют какие-нибудь зулусы в честь победы над соседним племенем или сошествия долгожданного ливня. Под бодрые звуки тамтамов и шорох маракасов.
– А ты? – чтобы скрыть мимолетную неловкость, решился задать Данилов встречный вопрос.
– А я – Артем Курицын. Тебе с именем не повезло, мне – с фамилией. Тоже достаточно… фатально. В школе всю дорогу Цыпой звали. Ужасно обидно. Да я еще и мелким был, тощим. Шея длинная, рот огромный, голос, как у девчонки – вылитая Цыпа.
– Весело! – со вздохом согласился Данилов. Похоже, не у него одного тут проблемы.
– Ладно, давай на этом завязывать с психоанализом. Думаю, в нашем с тобой случае имеет смысл придерживаться тем понейтральней.
Данилову не особенно хотелось нейтральности. В общем, вся эта хрень и задумывалась ради того, чтобы стать ближе. Добавить в отношения остроты и ясности. Открытости на грани полной обнаженности. И вообще – обнаженности. Во всех смыслах. Ну да, конечно.
Интересно, однако: с девушками его никогда особо не волновало, в какой момент перевести отношения в горизонтальную плоскость. Как получится, так и ладно. Страдания на тему «дала – не дала» всегда казались ему уделом прыщавых закомплексованных по «самое не хочу» подростков. «Наше дело – предложить, ваше дело – отказаться». Всегда думал: «Пошлет так пошлет. Ей же хуже. Найдем другую».
А с Артемом трепыхался зачем-то, вздрагивал. Хотя, вроде бы, у мужиков все должно происходить куда циничнее и проще. Даже без попыток в гребаную романтику и обязательного «миллион-миллион-миллион алых роз»… Тут и пожалеешь, что всю жизнь бегал от подобных отношений как черт от ладана. Разве что пару раз в армии. Ну там и было так, баловство, руки взаимопомощи. Отчего-то Данилов знал: тут не проканает. Тут все по-другому. Все совсем иначе.
– Расскажи мне лучше про себя, Данилов, – ворвался в его мысли голос Артема. – Что хочешь. А то усну я сейчас – будешь мой храп слушать.
Данилов с изумлением понял, что и храп послушал бы, и спящим Темкой полюбовался (и помечтал заодно… о всяком), но просьба есть просьба.
– А что я? Университет закончил железнодорожный по специальности «строительство железных дорог». Ни дня по ней не работал. Открыл свою фирмочку – продукты на север возил. Знаешь, все эти поселки вахтовиков с непроизносимыми названиями? Неплохо пошло. Теперь у меня несколько собственных вагонов. Ну… так, короче. Не бедствую.
Говорить о своей финансовой состоятельности было отчего-то стыдно. «Подумает еще, что хвастаюсь. Или, не дай бог – покупаю. Распушил, понимаешь, перья!»
Однако, похоже, на Артема вся эта захватывающая история даниловского восхождения «наверх» не произвела ровно никакого впечатления. Он только вежливо покивал, энергично потер явно слипающиеся глаза и задал вопрос, к предыдущей теме совсем не относящийся.
