Текст книги "Бунтарка и чудовище (ЛП)"

Автор книги: Минк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава 16

Мэй

— Это оно, — говорю я Бриджит. Я так широко улыбаюсь, что у меня начинают болеть щеки.

Мне не терпится узнать, что Кадзуо думает о моем платье. Я весь день готовилась к вечеринке. Может быть, это и печально признавать, но на самом деле я впервые иду на подобное мероприятие.

Я никогда не посещала те балы, которые устраивали мои отец и мачеха за все эти годы, и я не считаю те, что были в школе-интернате. Мальчиков туда даже не пускали, и со мной никто не общался. Мой отец такой страшный, что меня избегали не только мальчики, но и девочки. Это одна из причин, по которой я научилась развлекать себя, или, как любит выражаться мой отец, попадать в неприятности.

— У меня было предчувствие по поводу этого платья. Вот почему я оставила его последним, — она подмигивает мне в зеркале.

Вчера я разговаривала с Бриджит по телефону и ответила на все ее вопросы о том, какой стиль одежды и какой цвет я предпочитаю. Я отправила ей свою фотографию, чтобы она могла оценить мою фигуру и выбрать то, что, по ее мнению, будет смотреться на мне лучше всего. Все платья, которые она привезла, прекрасны, но это — идеально. Оно подчеркивает все мои идеальные изгибы.

— До этого платья я даже не знала, что такое «сексуально, но не слишком».

Я смеюсь. Это то, о чем я просила. Я хотела, чтобы оно было какого-нибудь нежно-белого цвета. Бриджит явно хороша в своей работе, потому что она справилась с этим безупречно. Нежно-розовое платье с лепестками выглядит кокетливо и в то же время невинно.

Я оборачиваюсь, когда слышу, как открывается дверь спальни. Кадзуо замирает, когда его взгляд падает прямо на меня. Он всегда так делает. Когда бы он ни вошел в комнату, он всегда ищет меня взглядом. Я думаю, он становится одержимым мной. По крайней мере, таков мой план. Мне нужно, чтобы Кадзуо влюбился в меня. Жаль, что я ничего не смыслю в искусстве обольщения, но, судя по горячему взгляду Кадзуо, у меня это неплохо получается. По крайней мере, это уже начало.

— Вон, — приказывает он, прежде чем войти в комнату. Он продолжает держать дверь открытой. — Все. — Его глаза не отрываются от меня. Парикмахер и визажист, которые собирали вещи, уже хватают их и, выполняя приказ, выбегают из комнаты.

В животе у меня порхают бабочки, а между бедер разливается тепло. Мне нравится, когда он теряет контроль, когда дело касается меня. В последнее время он часто это делает. Его губы покрывают поцелуями каждый дюйм моей кожи.

— Моя работа закончена. — Бриджит ухмыляется, выходя вслед за двумя другими женщинами. Кадзуо закрывает за ними дверь. Громкий щелчок замка — единственный звук, который раздается в комнате.

— Ты очень красив в своем смокинге, — говорю я ему, облизывая губы. На самом деле, даже слишком красив.

Готова поспорить, женщины постоянно бросаются на него на подобных мероприятиях. Я слышала, что Кадзуо не принимает предложений брака от родственников, но готова поспорить, что люди все равно их присылают. Они, вероятно, предлагают ему астрономическое приданое, чтобы он женился на их дочерях.

— Я не уверен, что это хорошая идея.

— Что? — спрашиваю я в замешательстве. Мое сердце замирает. — Я не могу пойти? — Я прикусываю нижнюю губу, когда она начинает дрожать. Я хочу казаться Кадзуо сильной. Женщиной, которая достойна быть рядом с ним. Тремя быстрыми шагами Кадзуо сокращает расстояние между нами.

— Из-за тебя у меня будут неприятности, маленькая бунтарка. — Он большим пальцем оттягивает мою нижнюю губу.

— У тебя? Это я тут попадаю в неприятности, — пытаюсь я поддразнить его. Его пальцы скользят по моему подбородку и вниз по шее. Мне нравится, какими шершавыми кажутся его пальцы на моей коже.

— Люди будут смотреть на тебя. — Его прикосновения ласкают мою грудь, заставляя ее наливаться желанием.

— Ты тот, кого нельзя пропустить. Держу пари, все женщины жаждут твоего внимания. Сколько предложений о браке ты получил? — Я вздергиваю подбородок, пытаясь притвориться, что ревность не съедает меня заживо.

— Я не принимаю предложений брака, — ворчит он.

— Это не то, о чем я спрашивала, и ты это знаешь.

— Это не имеет значения. — Он пытается схватить меня. Я тихонько вскрикиваю от удивления. Он держит меня крепко, почти до боли. Его глаза стали немного дикими. Я заметила, что в последнее время это часто случается.

У моего Кадзуо проблемы с самоконтролем. Особенно, когда дело касается меня. Я заметила, что временами он может быть немного иррациональным. Это должно меня беспокоить. Возможно, даже пугать, но это не так. Что действительно дает мне надежду, так это то, что я чувствую себя нужной. Я молюсь, чтобы я была нужна ему больше всего на свете. Ему придется поставить меня на первое место, если он хочет, чтобы мы всегда были вместе.

Он несет меня к кровати и укладывает на нее.

— Мое платье.

— Подтяни его, — приказывает он. Он тянется к своему поясу. — Сейчас же! — рявкает он, побуждая меня к действию. Я не из тех, кем легко командовать, но, когда Кадзуо говорит таким тоном, мое тело подчиняется ему. Желание доставить ему удовольствие возбуждает меня.

Я хватаюсь за подол своего платья, задираю его до пояса, открывая ему свои шелковые трусики. Когда он их видит, у него вырывается глубокий, сексуальный стон.

— Кадзуо, — хнычу я, нуждаясь в нем.

— Отведи их в сторону. Если хочешь идти сегодня вечером, то с моей меткой на тебе. Ты будешь пахнуть мной. Это единственный способ пережить эту ночь, зная, что все взгляды будут прикованы к тому, что принадлежит мне.

Святое дерьмо. Я отодвигаю трусики в сторону, наблюдая, как Кадзуо начинает поглаживать себя. Его глаза пожирают каждый дюйм моего тела, пока он сильно дрочит свой член. Это самое возбуждающее зрелище, которое я когда-либо видела в своей жизни.

— Пожалуйста. — Я умоляю об облегчении, мой клитор пульсирует, требуя внимания.

— Мэй. — Он стонет, произнося мое имя, и начинает кончать.

Сперма растекается по моей промежности и бедрам, прежде чем он начинает втирать ее в мою кожу. В процессе он играет пальцами с моим клитором. Мне не требуется много времени, чтобы кончить. Я выкрикиваю его имя, когда он помечает меня.

Как бы мне это ни нравилось, боль не проходит до конца. Я обожаю его метки на себе и ношу их с гордостью, но никто не может их по-настоящему увидеть. Я хочу, чтобы он предъявил на меня права, чтобы все видели и знали.

Он все еще не лишил меня девственности. С каждым днем этот факт вызывает у меня все больше сомнений в том, что это значит для нас. Боится ли он моего отца или ему не нравится мысль обо мне как о жене? Он ясно дал понять, что не хочет жениться. Скорее всего, это смесь всего этого. Я ничего не могу с собой поделать, и эти мысли закрадываются мне в голову.

Я пытаюсь убедить себя, что это не может быть правдой. Только не из-за того, как он прижимает меня к себе и держит рядом. И все же он что-то скрывает от меня. Думаю, мне следует начать делать то же самое. Может быть, мне стоит дать моему Кадзуо почувствовать, каково это — даже если это убьет меня — скрывать от него свое сердце.

Возможно, это единственный способ заявить права на его сердце или, по крайней мере, защитить мое.

Глава 17

Кадзуо

Меры безопасности довольно жесткие. Я ожидал, что так и будет, и, как ни странно, я чувствую себя лучше, когда беру Мэй с собой. Она должна быть защищена.

Исаму Ито начал войну против меня, что крайне опрометчиво, но даже он не настолько глуп, чтобы нападать на правящие семьи преступного мира на нейтральной территории. Это пробудило бы спящего дракона в Японии, и вся мощь Якудзы была бы брошена против Ито.

— Здесь прекрасно. — Мэй широко раскрывает глаза, когда наша машина подъезжает к дому. Большие деревья перед домом увешаны белыми гирляндами, которые каскадами падают на землю, усыпанную лепестками цветов. Это напоминает о весне, о танце цветущей сакуры и обещании обновления.

— Не так прекрасно, как ты, маленькая бунтарка. — Я нежно целую ее, ощущая вкус ее губ, когда она улыбается.

— Ты умеешь красиво говорить.

— Да? — Я провожу рукой по ее боку, ощущая шелковистую ткань платья, которая не может сравниться с нежностью кожи под ней.

— Когда захочешь.

— Готовы? — Спрашивает Тору с водительского сиденья.

— Да. — Я еще раз целую Мэй, затем выхожу и помогаю ей выйти из машины.

— Ты знаешь план. Не выпускай Мэй из виду, что бы ни случилось.

— Я знаю. — Тору качает головой. — Ты говорил мне это миллион раз на двух разных языках. Кажется, я понял.

— Не волнуйся. — Мэй сжимает мою руку. — Я с тобой.

Черт. Ее уверенность во мне — как выплеск чистого адреналина. Это именно то, что мне нужно.

Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо:

— Пойдем. Я собираюсь показать тебя.

Она мило улыбается, когда я веду ее вверх по лестнице к открытым парадным дверям. Когда мы входим, в воздухе разносится музыка, и несколько главарей Якудзы кивают мне.

Мимо проходит официант с подносом шампанского. Я беру один для Мэй и протягиваю ей.

— О, пузыри. — Она пьет маленькими глотками, пока я веду ее из фойе в сверкающий бальный зал. Музыка здесь звучит громче, танцпол заполняют люди. Большинство из них, скорее всего, наемные работники или, возможно, старшие дети начальства. Они определенно наслаждаются происходящим, все двигаются в такт музыке, пока официанты проходят вдоль стен с подносами, полными еды и напитков.

— Это намного веселее, чем я ожидала. — Глаза Мэй расширяются, когда ди-джей начинает играть что-то более тяжелое. Ее бедра двигаются в такт ритму, и я не могу удержаться от того, чтобы схватить ее и притянуть к себе. Она прижимается ко мне, затем поворачивается спиной. Когда ее попка прижимается к моей эрекции, она улыбается мне через плечо.

— О, моя маленькая бунтарка. Ты просто напрашиваешься на наказание. — Я крепче сжимаю ее бедра и прижимаюсь к ней своим членом. — И ты получишь его сегодня вечером.

Она дрожит, но продолжает двигаться в такт музыке. Я растворяюсь в ней, в аромате ее кожи и мягкости ее темных волос. Она — подарок, которого я не заслуживаю. Хидео не следовало посылать ее ко мне, но я чертовски рад, что он это сделал. Возможно, он знал, что она будет значить для меня. И тут до меня доходит — Хидео планировал это с самого начала. Он знает меня лучше, чем кто-либо другой, и, хотя он не очень понимает Мэй, он определенно знает, что с ней делать. Это то, чего он хотел. Мы оба. Я был дураком, что не понял этого раньше.

— Что? — Она поворачивается в моих объятиях и смотрит на меня снизу вверх. — Что не так?

— Ничего. Абсолютно. — Я крепко целую ее и прижимаю к себе. Я знаю, что в других семьях об этом будут шептаться, но мне все равно. Я хочу, чтобы они знали, что она моя. Полностью, черт возьми, моя.

Она хватается за мой смокинг и встает на цыпочки на каблуках. Когда я провожу языком по ее языку, она стонет мне в рот. Я хочу ее прямо здесь и сейчас. Но не могу получить ее.

Отстраняясь, я кладу руку ей на горло.

— Скоро, маленькая бунтарка, я отдам тебе каждый дюйм своего тела и никогда не остановлюсь. Я собираюсь трахнуть тебя так сильно, что это тебя погубит.

— И тогда я навсегда останусь твоей шлюшкой? Это правда? — Она невинно хлопает ресницами.

— Навсегда, — соглашаюсь я.

Я чувствую, как кто-то похлопывает меня по плечу, и понимаю, что это, должно быть, Тору. Никто другой не посмел бы прикоснуться ко мне.

— Собрание вот-вот начнется. — Он стоит рядом со мной.

Я приподнимаю подбородок Мэй.

— Оставайся с Тору, но не тряси своей идеальной попкой ни перед кем, кроме меня. Понятно?

Ее губы изгибаются в улыбке.

— Да. В любом случае, я приметила в конце фойе большой стол с едой, который мне нужно осмотреть.

— Хорошо. А после вечеринки я угощу тебя десертом.

Тору стонет и закатывает глаза, а Мэй краснеет.

— Оставайся с ней. — Я поворачиваюсь к Тору.

— Да. — Он наклоняется ближе. — План уже реализуется. Склады Ито уже горят, и их загородные дома тоже вот-вот будут охвачены пламенем.

— Хорошо. — Я улыбаюсь, глядя на разрушения, которые мои солдаты причиняют Ито сегодня вечером. Исаму, возможно, думает, что загнал меня в угол на этой вечеринке, но, когда он поймет, что я его ударил, он сломается. Я рассчитываю на это.

— Скоро вернусь. — Я целую Мэй в лоб, затем направляюсь к лестнице, ведущей в сторону собрания. Ито стоит на лестничной площадке и смотрит, как я приближаюсь. Когда он переводит взгляд на Мэй, я заставляю себя подавить ярость, которая поднимается во мне. Я не хочу, чтобы он даже дышал тем же воздухом, что и она. Он, черт возьми, этого не заслуживает.

— Кадзуо. — Он пристально смотрит, когда я прохожу мимо него. — Рад, что ты принял мое приглашение.

Его сын Раи стоит прямо за дверью конференц-зала, не сводя с меня глаз.

— Ходил под парусом в последнее время? — спрашиваю я.

Руки Рая сжимаются в кулаки.

— Ублюдок.

Я ухмыляюсь.

— Давай покончим с этим. Я занятой человек.

Исаму фыркает.

— Уверен, у тебя много дел с дочерью Хидео, Мэй. Я слышал, что она свежа, как спелая слива. Или, по крайней мере, была… — Он позволяет намеку повиснуть в воздухе.

Я останавливаюсь, но не доставляю ему удовольствия обернуться.

— Не произноси ее имя, и я позволю тебе продолжить дышать. — С этими словами я продолжаю идти по коридору в комнату для совещаний. Чем скорее я с этим покончу, тем скорее смогу дать Мэй то, о чем она просила с момента нашей встречи.

Глава 18

Мэй

— Ты можешь есть и охранять меня одновременно, — говорю я Тору, пихая ему в руки тарелку с едой. Он неохотно берет ее у меня, чтобы я могла взять что-нибудь себе. — Ты можешь потерять сознание без еды, — поддразниваю я, заставляя его слегка улыбнуться. Мужчины Кадзуо так отличаются от мужчин моего отца. Они всегда тепло и уважительно относятся ко мне.

Я знаю, что Кадзуо может немного ревновать, когда я уделяю им внимание, но мне нравится готовить для них угощения. Это мой способ показать им, что я их тоже уважаю. И не только это; они оберегают моего Кадзуо. Подкармливать их время от времени — самое малое, что я могу сделать в ответ.

К тому же, я хочу, чтобы я им нравилась по-настоящему, а не по приказу Кадзуо. Я хочу, чтобы они уважали меня. Я вижу, насколько преданы люди моего отца и люди Кадзуо. Я хочу этого. Просто у меня другой подход к этому. Полагаю, во мне все-таки есть что-то от моего отца.

— Спасибо, — говорит Тору и идет за мной вдоль стола, пока я накладываю себе на тарелку всякой всячины. Я хочу попробовать все и прочувствовать это на собственном опыте. Не многие получают удовольствие от еды. Стол больше похож на украшение, чем на что-либо другое.

Моя мачеха устраивала вечеринки, на которых официанты разносили подносы с едой, к которой никто не притрагивался. Я всегда пробиралась на кухню и воровала закуски. Это был единственный раз, когда в доме разрешалось такое количество углеводов за один раз.

— Может, присядем? — Я киваю в сторону пустого столика.

— Если хочешь. — Тору подходит и выдвигает для меня стул. Я сажусь. Он ставит свою тарелку рядом с моей. — Выпьешь?

— Да, пожалуйста.

— Я буду вон там. — Он указывает на бар, который находится в двадцати футах от него. — Тебе нужно оставаться за столиком.

— Обещаю, — успокаиваю я его. Я вижу, что он на самом деле не уверен, стоит ли ему уходить от меня. Даже если это всего в двадцати футах и меня хорошо видно и, то место, где я сижу. — Я знаю, что сегодняшний вечер важен. Я подержу свою попку в этом кресле, пока ты не вернешься. Я не хочу причинять тебе или Кадзуо еще больший стресс. Я приберегу это на потом, когда мы будем дома.

— Спасибо. — Он мягко улыбается мне, прежде чем поспешить к бару.

Я ненавижу то, как сильно он сомневается во мне, но после инцидента с яхтой я поняла это. И так уж случилось, что у меня репутация человека, который делает прямо противоположное тому, что мне говорят. Я имею в виду, что Кадзуо не просто так называет меня маленькой бунтаркой. Честно говоря, не уверена, беспокоятся ли мужчины о моей безопасности потому, что они заботятся обо мне, или боятся того, что сделает Кадзуо, если со мной что-то случится.

Я немного перекусываю, хотя каждый раз, когда поднимаю взгляд, Тору смотрит в мою сторону. Наконец я немного пододвигаю свой стул, чтобы лучше видеть танцпол, а не телохранителя. Интересно, что сейчас делает Кадзуо. Наверное, заперт в комнате с кучкой старых японских гангстеров, обсуждающих дела. Фу. Я предпочитаю свою маленькую тарелку с вкусностями, хотя было бы лучше, если бы Каз кормил меня с рук. Я начинаю мечтать об этом, о том, как он положит еду мне в рот, а потом поцелует меня со словами…

— И кто это у нас здесь?

Я отвлекаюсь от своей тарелки и замечаю двух женщин, стоящих по другую сторону круглого стола.

Та, что в золотом платье, выдвигает стул и садится на него. Другая остается стоять, не сводя с меня глаз. Я не уверена, что в облегающем красном платье, которое на ней надето, можно сидеть. Я заметила их обеих на танцполе раньше. Их было трудно не заметить из-за их блестящих светлых волос и роста. Они легко возвышались надо мной даже без каблуков. Тем не менее, держу пари, я все равно вешу больше, чем они.

— Мэй, — говорю я, не называя свою фамилию.

— Ты пришла с Кадзуо, — говорит та, что стоит, даже не потрудившись назвать мне свое имя.

— Да. — Я беру со своей тарелки маленькие слоеные пирожки с кремом и отправляю их в рот.

Они обе морщат носы.

— Вы встречаетесь? — спрашивает та, что в красном, когда понимает, что я не собираюсь делиться дополнительной информацией.

О, не поймите меня неправильно, я хочу сказать им, что Кадзуо мой, и чтобы они держались от меня подальше, но пытаюсь быть хорошей девочкой. К тому же, я не знаю, какие у нас с Кадзуо отношения на данный момент. То, как он прижимает меня к себе, и его собственнические чувства вкупе с ревностью заставляют меня думать, что он собирается удержать меня навсегда, но он никогда этого не говорил. Я не хочу ничего предполагать, потому что знаю, что говорят о людях, которые это делают.

Мой отец ни за что не позволил бы Кадзуо оставить меня у себя без обещания жениться, а Кадзуо ясно дал понять, что не хочет этого. Даже если бы он передумал и захотел жениться на мне, ему пришлось бы спросить разрешения у моего отца. Что, если бы он сказал ему «нет»? Кадзуо так уважает моего отца, что, скорее всего, отпустил бы меня. Хотя мысль об этом разбивает мне сердце, возможно, это лучший исход, если Кадзуо на самом деле не хочет меня. Если бы он не вступился за нас перед отцом, это помогло бы мне уйти от него. Я резко отодвигаю тарелку, чувствуя, что уже не так голодна.

— Мы пришли вместе, — замечаю я, ненавидя себя за то, что приходится выражаться расплывчато. Я хочу называть Кадзуо своим.

— Это ничего не значит. — Та, что в золотом платье, наконец заговорила. — Я тоже приходила с Кадзуо. — Она ухмыляется, разжигая во мне гнев, которого я никогда раньше не испытывала. Ее слова звучат как пощечина.

— Ты хочешь сказать, что мой Кадзуо трахал тебя? — Я встаю со своего места, не желая больше слышать о прошлом Кадзуо с другими женщинами.

Меня злит не только ее неуважение, но и неуважение Кадзуо. Возможно, это иррационально, но он даже не хочет заниматься со мной сексом, а потом приводит меня туда, где есть другие женщины, с которыми он был?

Мне все равно, что это могло быть его прошлым, и он думал, что никогда не женится, так что не имело значения, где он будет гадить. Может быть, Кадзуо и не нужно ни о чем просить моего отца, потому что я не собираюсь тратить свою жизнь на общение с его бывшими женщинами, которые настолько дерзки, что проявляют неуважение к другим женщинам.

Она вскочила на ноги, ее глаза расширились от удивления из-за моей вспышки гнева. Я уверена, она подумала, что я убегу в слезах или что-то в этом роде. Она быстро берет себя в руки и бросает на меня свирепый взгляд. Я уверена, она надеется, что заставить меня отступить. Не в этот раз. Только не тогда, когда дело касается Кадзуо.

— Как я уже говорила…

— Это вопрос с ответом «да» или «нет». — Я перебиваю ее. Мои руки сжимаются в кулаки по бокам. Не думаю, что когда-либо в жизни испытывала такой гнев.

— Ты, должно быть, не знаешь, кто я, — выпаливает она в ответ, задирая нос.

— И ты явно понятия не имеешь, кто я такая. — Я ухмыляюсь.

— О, я знаю, кто ты. — Ее глаза бегают по мне с головы до ног. — Ты не в его вкусе, но, возможно, в этот раз он что-то перепутал. В любом случае, ты просто случайное дополнение к его списку. Я не волнуюсь. Он бросит тебя так же, как и всех остальных. Он вернется ко мне. Он всегда так делает. — Она облизывает губы.

Клянусь, у меня на секунду помутилось в глазах от того, насколько я зла.

— Клэр. — Девушка в красном отступает назад и тянется к локтю своей подруги, пытаясь оттащить ее, но Клэр отталкивает ее.

— Мэй, какие-то проблемы? — Спрашивает Тору, подходя ко мне с нашими напитками в руках.

— Нет, Тору. Ну, по крайней мере, не с такими, с которыми я не смогла бы справиться сама, — заверяю я его с улыбкой, обходя вокруг стола.

Клэр отступает на шаг, когда я подхожу к ней поближе. Этого недостаточно. Она снова глупо открывает свой рот. На этот раз у нее нет возможности заговорить. Я бросаюсь к ней. Мои руки обвиваются вокруг ее шеи, а перед глазами все краснеет. Накамура во мне вышел на волю.