Текст книги "Бунтарка и чудовище (ЛП)"

Автор книги: Минк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 12

Мэй

Кадзуо стоит в изножье кровати, скрестив руки на груди. Он практически не сводит глаз с доктора, пока тот осматривает меня. Доктор Хант сдерживает улыбку, но, похоже, Кадзуо его не беспокоит. Значит, один из нас. Я и сама начинаю раздражаться.

Прошло почти три дня с той ужасной ночи. Сначала я не думала, что Кадзуо на меня злится. Не из-за того, что он прижимал меня к себе так, будто я исчезну, если он отпустит меня хоть на секунду. Он привел меня обратно в дом, где отрывисто отдавал приказы всем, кроме меня, прежде чем отвести наверх, в свою спальню. Он раздел меня и потащил за собой в душ. Он сделал то же самое со своей одеждой, но оставил свои дурацкие боксеры.

Несмотря на то, что у меня раскалывалась голова и легкие были словно в огне, все, на что я могла обратить внимание, — это на то, как руки Кадзуо касались моего тела, когда он смывал дым с моих волос, а затем с кожи, прежде чем проделать то же самое со своим собственным. Я видела очертания его эрекции, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы что-то с ней сделать. Он никогда этого не делает.

Как только он убедился, что с меня смыл всю сажу, он отнес меня обратно в постель, куда пришел доктор и осмотрел меня. К тому времени я чувствовала себя в миллион раз лучше, но врач сказал, что мне нужно успокоиться. Теперь эта кровать стала моей тюрьмой на последние 72 часа.

Сначала мне это нравилось. Кадзуо часто обнимал меня, и мы лежали в постели, а Кузи лежал рядом с нами. Но каждый раз, когда я пыталась встать, Кадзуо засовывал руку мне в трусики и доводил меня до оргазма. Я думала, что я в раю. За исключением того, что теперь я осознаю, что нахожусь в состоянии постельного ареста, испытывая только жалкие оргазмы.

Ладно, они не жалкие. Они сногсшибательны. Настолько, что я забываю о том, что лежу на кровати, когда Кадзуо начинает целовать меня и дарить свои нежные прикосновения. Но я понимаю, что мне нужно больше. Намного больше. Кадзуо держит меня на расстоянии вытянутой руки, но при этом умудряется прижимать к себе. Это звучит безумно, но правда. С каждым днем я становлюсь все более нетерпеливой.

— Твои легкие в порядке. Думаю, теперь ты можешь выпустить ее из кровати, — говорит доктор Хант, убирая свой стетоскоп с моей спины.

— Уверены? — Кадзуо хмурится еще сильнее.

— Я уверен. Она здоровая молодая женщина. Ей больше нет необходимости в постельном режиме.

Мне хочется показать Кадзуо язык, но я сдерживаюсь. Перед приходом доктора Ханта Кадзуо говорил о том, что я должна провести в постели неделю. Я ни за что не смогу так долго усидеть на месте. Я сойду с ума.

— Мы можем поговорить? — Кадзуо жестом приглашает доктора следовать за ним из спальни. Я знаю, что он собирается попытаться убедить доктора передумать. Я закатываю глаза. Я бы позвала Кадзуо, но не делаю этого, зная, что как только он выйдет из этой комнаты, я сразу же встану с постели.

— Можем, — соглашается доктор Хант. — Но ее самочувствие не изменится, когда мы выйдет в коридор.

Я борюсь с хихиканьем, не желая изводить Кадзуо, а может, и следовало бы. Я наблюдаю, как они оба выходят из спальни, чтобы немного поболтать. Мои мысли возвращаются к той порке, которую я получила за ложь.

После того, что я выкинула в прошлый раз, у меня должны были быть серьезные неприятности. Я думаю, что у меня постельный режим, но не было никаких шлепков или чего-то подобного тому, что он устроил мне в тот день. У меня начинает болеть между бедер, когда я вспоминаю, каким сильным был тот оргазм. Как его рука доставляла мне боль и удовольствие одновременно.

Как бы странно это ни звучало, но, когда Кадзуо наклонил меня над кроватью, чтобы наказать, я почувствовала, что меня видят и по-настоящему заботятся обо мне. Я наслаждалась каждой секундой, пока он не выскользнул из комнаты. С тех пор я не видела его таким. С той ночи, когда случился пожар на яхте, он обращался со мной так, словно я хрустальная.

То, что я сделала, было глупостью, и я бы никогда больше так не поступила, но мне нужно вернуть хоть немного прежнего Кадзуо. Я не хочу лежать, как будто я слишком хрупкая, чтобы со мной можно было справиться. Я хочу сидеть у него на коленях — или быть повисшей на них. Это звучит еще лучше.

— Доктор Хант согласился, что еще два дня постельного режима пойдут твоему организму на пользу, — говорит Кадзуо, отвлекая меня от моих мыслей.

Я сердито смотрю на него, понимая, что, либо доктор на самом деле этого не говорил, либо он каким-то образом вынудил его к этому.

— Да? — Я приподнимаю бровь, обвиняя его в глупости. — Куда делся добрый доктор Хант? Я бы с удовольствием спросила его, почему он передумал. — В эту игру могут играть двое. Я ни за что не останусь в этой постели еще на два дня. Это может произойти только в том случае, если Кадзуо наконец сдастся.

— У него были другие пациенты, и он ушел. — Прежде чем я успеваю еще раз оттолкнуть его, он целует меня до потери сознания. Его рука, как всегда, скользит мне в трусики. Его волшебные пальцы заставляют меня кончить. — Отдыхай, — приказывает он, нежно целуя меня. — Я вернусь, когда ты выспишься. Пойду в свой кабинет.

— Мм… окей. — Я зеваю, когда он выскальзывает из комнаты. Это почти срабатывает, пока Кузи не стучит своей маленькой лапкой по моему лицу, будя меня, прежде чем я успеваю погрузиться в глубокий сон. — Хочешь поиграть? — Я целую его в нос. — Дай мне одеться. — Я вскакиваю с кровати, составляя план, который приведет меня к неприятностям, но на этот раз хорошим.

Я давно хотела поквитаться с людьми Кадзуо за то, что они превратили его в ворчливого зверя. Уверена, что он вымещает свое недовольство на всех остальных, в то время как на самом деле он должен злиться только на меня. Итак, я собираюсь испечь ребятам мое знаменитое кунжутное печенье, и у меня есть идеальный наряд, в котором я смогу это сделать.

Надеюсь, на этот раз, когда Кадзуо вернет меня в эту постель, я понесу заслуженное наказание.

Глава 13

Кадзуо

— До вечеринки осталось всего два дня. — Тору уставился в свой ноутбук, а я сижу за своим столом. Он вздыхает. — Это просто логистический кошмар — делать все, что ты хочешь.

— Я верю в тебя.

— Ты уверен, что хочешь этого? — Он смотрит на меня поверх экрана.

— Да. Мы долго ждали этого. И теперь, когда Ито решили открыто атаковать, они должны уйти.

Он ухмыляется.

— Я слышал, что Рай вышел из себя на глазах у всех своих людей, когда увидел, что осталось от его яхты.

— Хорошо. — Я хотел бы порадоваться, что поджег лодку этого ублюдка, но это не так. Мэй была слишком близка к смерти. Ее вообще не должно было там быть. Но это не отменяет того факта, что мои действия подвергли ее опасности. Это последнее, чего бы я хотел.

— Перестань корить себя, Каз. Ты не знал, что она была там.

— Я должен был. — Я встаю и потягиваюсь. — Я всегда должен знать, где она.

— Теперь ты знаешь.

— Да. — Я делаю глубокий выдох, затем делаю вдох. Я останавливаюсь и оглядываюсь. — Что это?

— Что? — Тору продолжает печатать.

— Этот запах. — Я снова принюхиваюсь. — Пахнет как…

Он поднимает голову и вдыхает.

— Похоже на миндальное печенье. Или, может…

— Печенье с кунжутом. — Я узнаю этот запах где угодно. Это мое любимое лакомство, которое не так часто встречается в Штатах.

— Моя бабушка готовила его. Черный кунжут. Они чертовски затягивают. — Он закрывает свой ноутбук и встает. — Можно перекусить.

До моих ушей доносится смех. Он глубокий и мужской, и я слышу в нем еще и более пронзительный смешок. В этот момент моя спина выпрямляется, а кулаки сжимаются.

— Ого, что случилось? — Тору открывает дверь в коридор, и в мой кабинет проникает еще больше этого удивительного запаха.

— Она должна быть в постели.

Брови Тору взлетают до линии роста волос.

— О, черт.

— Мэй! — Я проношусь мимо него по коридору в сторону кухни. Дверь открыта, и оттуда вываливаются несколько моих людей, у каждого из них по печенью в руке.

— Принимайтесь за работу, мать вашу! — Кричу я.

Они оборачиваются, бросают на меня взгляд и разбегаются, как крысы с тонущего корабля.

Я врываюсь на кухню и вижу, что Мэй протягивает тарелку Кену.

— Мне нравится этот рецепт. — Она улыбается ему. — А тебе?

Я не даю ему возможности ответить. Схватив его за шиворот, я выдергиваю его из кухни и выталкиваю в коридор. Он не роняет печенье, но уходит, бросив через плечо:

— Извините, босс, — и исчезает в фойе.

Захлопнув за ним дверь, я резко поворачиваюсь к Мэй.

— Какого хрена ты творишь?

Я пытаюсь говорить ровным тоном, но не могу. Не сейчас, когда она здесь, с распущенными волосами и в одной из моих рубашек, застегнутых на все пуговицы. Я вижу, как сквозь ткань проступают ее соски. Мой член уже затвердел, и я подхожу к ней, зажимая ее между собой и стойкой.

— Ответь мне, Мэй. — Она хлопает ресницами и невинно пожимает плечами.

— Я просто пекла печенье. Все здесь были так любезны, что я решила отплатить тем же…

— В этом? — Я прижимаюсь к ней, давая ей почувствовать, как сильно я ее хочу.

У нее перехватывает дыхание.

— Ну, я не хотела рыться в своей одежде. Это было проще всего надеть.

— Ты же должна была быть в постели. — Она вздергивает подбородок.

— Я не хочу быть в постели, если тебя не будет рядом.

— Не дразни меня, Мэй. — Я прижимаюсь бедром к ее ногам и чувствую исходящий от нее жар. И тут мысль пронзает меня, как пуля между глаз. — На тебе есть трусики?

Она тянется за спину и достает печенье, затем подносит его к моим губам.

— А это имеет значение, если нет…?

Печенье пахнет потрясающе. Я понимаю, что она пытается отвлечь меня от того факта, что она появилась здесь, где все мои мужчины могли открыто пялиться на нее. У меня кровь закипает при одной мысли об этом. Черт возьми.

— Мэй…

Она кладет печенье мне в рот, прежде чем я успеваю что-либо сказать. Оно практически тает у меня на языке. Ореховое, в меру сладкое и еще теплое. Я жую и пристально смотрю на нее.

Ее щеки порозовели, губы приоткрылись.

— Тебе нравится? — Я сглатываю.

— Нет.

— О. — Ее лицо вытягивается.

— Нравится. — Я крепко целую ее, затем отстраняюсь. Я напоминаю себе, что она все еще хрупкая после пожара.

Когда я отстраняюсь, она бьет меня в грудь.

— Что ты делаешь?

— Я не стеклянная! Я в порядке. Перестань обращаться со мной так, словно я какой-то инвалид в доме престарелых! — Она упирает руки в бока и смотрит на меня так, словно готова начать войну.

— Ты чуть не погибла! — Я хватаю ее за рубашку и притягиваю к себе. — Я чуть не потерял тебя. — Мой голос затихает.

Она обхватывает мои руки своими.

— Но не потерял. Я в порядке. — Она облизывает губы. — И я знаю, что с моей стороны было неправильно следовать за тобой. А теперь… — Она бросает взгляд на мой рот. — Кажется, я снова вывела тебя из себя. — На ее губах появляется дьявольская улыбка. — Упс.

Я дергаю ее за рубашку, притягивая ближе к себе.

— Я начинаю думать, что ты хочешь, чтобы тебя наказали, Мэй. Это так?

— Что? — заикается она. — Н-н-нет. Это безумие.

Я разворачиваю ее, прежде чем она успевает запротестовать, а затем укладываю на кухонный стол прямо рядом с противнем с восхитительным печеньем. Задирая рубашку на спине, я вижу, что мои подозрения подтвердились.

— Без трусиков, моя маленькая бунтарка. Ты за это заплатишь.

— Пожалуйста, — скулит она. Она влажная для меня, ее киска блестит. Просто ее вид, прижатой к моей ладони, ее задницы на всеобщее обозрение — это ломает меня. Я не могу сдерживаться.

Я с силой опускаю руку на ее задницу. Она вскрикивает. Я шлепаю ее снова и снова, отчего ее кожа краснеет, а крики становятся более дикими и глубокими. И затем она начинает стонать, боль и удовольствие смешиваются, когда я наказываю ее сладкую маленькую попку.

Когда я останавливаюсь, мое сердце бешено колотится, а член борется с молнией, все, что я могу делать, это смотреть на ее красоту, на следы от рук на ее коже. Мои следы.

Вот тогда я опускаюсь на колени и боготворю ее мокрую киску. Попробовав ее на вкус, возможно, я, никогда не остановлюсь.

Глава 14

Мэй

— Кадзуо! — Я выкрикиваю его имя, когда он зарывается лицом между моих бедер сзади.

Мне не нужно многого. Первое прикосновение его языка к моему клитору — это все, что мне нужно. Я была на взводе с тех пор, как вынашивала свой маленький план, как заставить его приструнить меня. Мой клитор умолял, чтобы к нему прикоснулись. И он это делает.

Каждый раз, когда его рука опускается на мою попку, боль быстро превращается в удовольствие, которое пронзает меня прямо между бедер. Кадзуо выпивает мой оргазм и добивается большего. Его руки обхватывают мою попку, приподнимая меня над столом на несколько дюймов и раскрывая меня еще шире. Его язык входит в меня и выходит, имитируя секс.

С каждым новым толчком я могу думать только о том, как бы заменить его язык членом. Чтобы узнать, каково это — быть наполненной Кадзуо. Несмотря на все мои мальчишеские увлечения, я никогда не жаждала секса. Я хотела узнать, на что может быть похож поцелуй, но никогда на самом деле не видела ни одного из парней в соседнем кампусе и не представляла, что буду с ними. Даже когда я прикасалась к себе, я всегда представляла себе мужчину без лица — но не сейчас. Теперь это лицо стало кристально чистым.

Кадзуо.

Я отталкиваюсь, стараясь встретить каждый его толчок.

— Жадина, — рычит он мне в попку, прежде чем снова меня отшлепать.

Я всхлипываю.

— Пожалуйста, — умоляю я. — Мне нужно больше.

— Моя маленькая шлюшка снова хочет кончить. — От его тона я снова всхлипываю. Почему мысль о том, чтобы быть его шлюхой, так сильно заводит меня? Он сказал то же самое, когда отшлепал меня в последний раз. Я снова и снова прокручивала это в голове.

— Да, Кадзуо. Я хочу быть твоей шлюхой. — Как только я произношу эти слова, он замолкает. — Кадзуо. — Я паникую, не желая, чтобы этот момент заканчивался. Мое тело уже гудит от потребности в очередном оргазме. Боль стала еще сильнее, чем раньше. В этот момент я даже не могу мыслить здраво.

Я пытаюсь оглянуться, чтобы посмотреть на него, но он отодвигается раньше, чем я успеваю. В мгновение ока он переворачивает меня на спину и срывает с меня рубашку. Я лежу поперек столешницы, выставленная на всеобщее обозрение. Мои ноги свисают через край, а он стоит между ними. Я благодарна прохладе столешницы. Все мое тело пылает от желания.

— Ты будешь моей. — Его грубые пальцы пробегают по моим бедрам. Моя спина выгибается, мое тело хочет быть еще ближе к нему, но он все еще слишком далеко. Я хочу, чтобы каждый дюйм его твердого тела был прижат ко мне. Чтобы он прижал меня к себе и овладел мной.

— Пожалуйста, — умоляю я.

Одна его рука скользит выше, прикрывая мою промежность, в то время как другая тянется к поясу его брюк.

О, черт. На этот раз я действительно толкнула его еще сильнее. Он собирается взять меня прямо здесь, на столешнице? Я не так представляла себе свой первый раз, но прямо сейчас мне все равно. Я жажду быть наполненной им.

Я наблюдаю, как он высвобождает свой член из брюк и берет его в руку, чтобы погладить. Его другая рука, которая все еще обхватывает мою промежность, скользит вверх по моему холмику, его пальцы раздвигают мои складочки, обнажая маленький комочек нервов, который уже требует его внимания.

Мой взгляд останавливается на его члене. Я сглатываю, когда вижу его размер. Я маленькая девочка. Конечно, у меня есть кое-какие изгибы, но не уверена, что смогу принять его. Это не мешает мне раздвинуть ноги еще шире. Я готова попробовать.

Я облизываю губы, когда на ярко-красном кончике образуется маленькая капля предэякулята. Ему, должно быть, так же больно, как и мне. Как он мог сдерживаться все это время? Я знаю, что он хочет меня, и это заставляет меня понять, что Кадзуо ставил мои потребности выше своих. Он подавлял свои собственные желания, чтобы убедиться, что я получаю то, что мне нужно. Я цепляюсь за надежду, что это правда. Мужчины в этой жизни никогда не ставят своих женщин на первое место. Мог бы мой Кадзуо быть другим? Может быть, именно поэтому меня так тянет к нему.

— Кадзуо. — Я зову его, когда он касается своим членом моей промежности, размазывая сперму по моей коже. Из головки его члена начинает вытекать еще больше спермы.

— Мне нужно отметить тебя, — выдавливает он.

— Что это значит… — задыхаюсь я, когда он проводит головкой по моему клитору и начинает двигать бедрами. Его член входит и выходит из его руки. С каждым толчком он скользит по моему клитору, заставляя меня стонать его имя.

— Потрогай свои сиськи, маленькая бунтарка, — приказывает он. Я обхватываю свою грудь ладонями. Мои руки не идут ни в какое сравнение с его, но придется довольствоваться этим, так как его руки заняты. — Делай это так, как я.

Я тереблю свои соски так же, как он всегда это делает.

— Ты такая хорошая маленькая девочка, когда я играю с твоей киской.

— Да, — стону я в знак согласия.

— С кисками плохих девочек не играют.

— Кадзуо! — Я шиплю. Его грязные разговоры — это слишком. Кого я обманываю? Все это.

— Кончи для меня. Покажи, как сильно тебе это нравится. — Он прижимается головкой члена к моему клитору, вызывая у меня оргазм. Черные точки пляшут у меня перед глазами, когда я начинаю кончать. Я выкрикиваю его имя, и наслаждение, не похожее ни на что, что я когда-либо испытывала, охватывает мое тело.

Я слышу, как Кадзуо со стоном произносит мое имя, когда его сперма растекается по моей промежности и бедрам, прежде чем он просовывает головку своего члена в мои складки. Моя плоть сжимается вокруг головки его члена, когда он немного входит, но не проникает внутрь.

Я поднимаю голову и вижу, что он все еще дрочит. Он издает еще один стон, его глаза встречаются с моими, и он выпускает еще, только на этот раз изливается внутрь меня.

Кадзуо внезапно отступает на шаг, его член выскальзывает, и на его лице появляется ошеломленное выражение. Часть его спермы выходит из меня. Я прикусываю нижнюю губу, гадая, что это значит, но слишком напугана, чтобы спросить.

Поэтому я делаю то, что у меня получается лучше всего. Я убегаю, только на этот раз возвращаюсь в свою спальню.

Глава 15

Кадзуо

Я догоняю ее, ловлю в коридоре и затаскиваю в свой кабинет. Она тяжело дышит, ее тело такое теплое и податливое в моих руках. Разворачивая, я прижимаю ее к двери.

— Куда это ты собралась, Мэй?

Ее глаза широко раскрыты, как у оленя при виде хищника.

— Я, собиралась…

— Ты собиралась продемонстрировать свое прекрасное тело перед моими подчинёнными? Это было то, что ты планировала сделать? — Я наклоняюсь, и наши губы соприкасаются.

— Я имею в виду… — Она наклоняется и застегивает мою рубашку. — Я не собиралась выставлять себя напоказ.

— В твоей влажной киске все еще моя сперма, и ты собиралась показать свои идеальные сиськи кому-то еще? — Я не могу сдержать убийственную ярость, бурлящую в моих венах. При мысли о том, что мои подчинённые будут смотреть на нее, не говоря уже о том, чтобы брать у нее печенье, я готов был убить их всех прямо сейчас.

— Эй. — Она протягивает руки и прижимает ладони к моим щекам. — Кадзуо. — Ее голос такой нежный, такой манящий. — Все в порядке. Я в порядке. — Она прижимается своими губами к моим, затем отстраняется. — Я не хочу их. Я никогда никого не хотела так, как хочу тебя.

Откуда она знает, что сказать, чтобы успокоить зверя внутри меня? Я не знаю. Но она знает. Я выдыхаю и отпускаю ее, хотя все равно протягиваю руку и натягиваю на нее рубашку.

— Я отведу тебя, куда ты захочешь. — Я заключаю ее в объятия и прижимаю к себе, пряча ее красоту от посторонних глаз. — Просто скажи мне, куда.

— В мою комнату. Я хочу принять ванну и переодеться.

— Может, тебе стоит вернуться в постель, как доктор…

— Нет. — Она вызывающе вздергивает свой маленький подбородок. — Точно нет.

Я целую ее в кончик носа. Я ни за что не смогу отказать ей. Даже представить себе не могу, как отказать ей. Кроме того, она маленькая бунтарка. Она будет делать то, что хочет, независимо от того, что я скажу. Одна мысль об этом вызывает у меня улыбку.

— Ты, наверное, готовишь какой-то коварный план, раз так ухмыляешься. — Она приподнимает бровь.

— Возможно. — Я выхожу из кабинета, осторожно прижимая ее к себе, пока несу наверх.

— Твои люди были настоящими джентльменами. Тебе действительно не стоит о них беспокоиться. Они совсем не похожи на людей моего отца.

Я замираю, когда добираюсь до своей спальни.

— Люди Хидео плохо обращались с тобой?

Она поднимает голову.

— Нет. Я имею в виду, не совсем. Думаю, они шептались обо мне. Но никогда не прикасались ко мне. Папа убил бы их.

Я бы убил их сейчас. Если бы она назвала мне хотя бы одно имя того, кто причинил ей вред, к утру они были бы мертвы. Но сейчас я ставлю ее на ноги, затем наклоняюсь и набираю для нее ванну.

— Я сказала, что хочу пойти в свою комнату. — Она сплетает пальцы. — Помнишь?

Я пожимаю плечами.

— Моя ванна больше.

— Я вижу. — Она улыбается, когда я достаю из ящика радужную бомбочку для ванны и бросаю ее.

— Не думала, что ты любишь бомбочки для ванны.

— Я — нет. Но я знаю, что ты — да. — Я выдвигаю ящик до упора, чтобы показать ей. — У меня есть все твои любимые вещи.

— Боже мой. — Она визжит. — У тебя даже есть мои любимые маски для лица! Такие продаются только в Японии.

— Я знаю. — Я поворачиваюсь к ней и беру ее за плечи, затем стаскиваю с нее свою рубашку. Она падает на пол, образуя лужицу, а ее щеки нежно розовеют. У меня возникает желание снова попробовать ее на вкус, лизать ее, пока она не закричит. Она делает это со мной — делает меня диким. Я могу видеть только ее. Даже если я в комнате один, она всегда танцует где-то на краю моего поля зрения. Мой личный мираж.

Она поворачивается и ставит одну ногу в ванну, а затем опускается в нее, наблюдая за шипением пузырьков вокруг себя.

— Это восхитительное ощущение.

— Приятного купания, маленькая бунтарка. Ты это заслужила. — Я целую ее в макушку. — Я вернусь позже. Мне нужно кое над чем поработать.

— Над чем? — Она проводит пальцами по пузырькам. — Знаешь, я никогда не задавала своему отцу подобных вопросов. Я думаю, может быть, потому что не хотела знать ответы. Но с тобой … Я хочу знать о тебе все.

Мне следовало бы солгать ей, сказать, что я занимаюсь каким-то законным бизнесом. Но я этого не делаю. Я говорю ей правду.

— Ито предпринимают шаги против меня. Яхта… — Я прогоняю воспоминание о том, как Мэй звала меня, на задворки своего сознания. — Яхта была актом возмездия. Это был всего лишь первый залп. До пятницы нужно сделать гораздо, гораздо больше.

— Почему? Что произойдет в пятницу? — Она откинулась назад, и кончики ее сосков заиграли на поверхности пенящейся воды. Она похожа на какого-то водяного духа, который здесь для того, чтобы заманивать ничего не подозревающих мужчин в их могилы. Ради Мэй я бы с радостью ушел под воду навсегда, если бы это означало, что я останусь с ней. — Каз?

Я моргаю, приходя в себя, и встречаюсь с ней взглядом.

— Ты назвала меня Каз.

Она пожимает плечами.

— Я слышала, что Тору так тебя называет. По-моему, это мило.

Я фыркаю.

— Мило, да?

— Очень. Я думаю, если твой лучший друг называет тебя Казом, то и я могу.

— Да. — Я сажусь на край ванны и выключаю воду. — Достаточно теплая?

— Отличная. — Она вздыхает и опускается еще ниже, ее темные пряди волос плавают на поверхности. — Так что там в пятницу?

— Упорная, не так ли?

— Очень. — Она кивает.

— Ито созвали собрание основных семей Якудза, в том числе и мою. Это будет большая вечеринка, хотя я буду там только по делу.

— Вечеринка? — Она садится и обхватывает руками колени. — Можно мне пойти?

— Я не собиралась брать тебя с собой… — Ее лицо мгновенно вытягивается. — Но теперь, когда ты чувствуешь себя лучше… — Ее глаза сияют.

— Я могу пойти?

— Завтра ко мне придет швея, и ты сможешь подобрать себе платье. Все, что захочешь, Мэй. — Я все еще хочу оставить ее здесь, под замком, но я бы обманываю себя, поступая так. Со мной она в большей безопасности. Она должна быть рядом со мной.

— Боже мой, я так взволнована! — Она хлопает в ладоши, обдавая меня брызгами воды.

— Ой, прости. — Она успокаивается.

Я хватаю ее за волосы и притягиваю к себе, крепко целуя, прежде чем встать.

— Наслаждайся ванной, маленькая бунтарка. Я скоро вернусь.

— Хорошо. — Она покусывает нижнюю губу.

— Но больше никакой выпечки для моих людей. — Я погрозил ей пальцем. — Поняла?

— О, но мне нравится делать их счастливыми. — Она смотрит на меня большими, как у лани, глазами.

Я стону.

— Ладно. Ты можешь печь. Но только если я буду с тобой на кухне, и твое тело будет полностью закрыто одеждой.

— Договорились. — Она исчезает под водой, мой милый маленький водяной дух, за которым я с радостью последовал бы в глубины ада и обратно.