Текст книги "Ren & Со (СИ)"

Автор книги: Мина У.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Противостояние заканчивается тем, что Кайло лезет в карман своей куртки и нехотя вытаскивает на свет красное влажное… У Хакса глаза лезут на лоб.

Сердце! Настоящее! Он кладет то на стол рядом с полиэтиленом с кошкой.

Фазма отводит лицо в сторону с выражением неподдельного отвращения.

– Больной ж ты ублюдок.

Рен безмолвствует, не оправдываясь. Хакс думал, что уже привык к подобному, но явление ещё свежего человеческого сердца прямо посреди конторы, когда ничто не предвещало, заставляет его желудок сделать сальто.

Фазма извлекает из кармана пакет на молнии и подходит ближе, раскрыв его, без слов обязуя кого-то из них сложить туда орган. Рен берет и опускает сердце в пакет, который тут же закрывают.

– Зачем? – спрашивает Хакс потрясенно, пуще прежнего зажимая нос платком.

Рен явно не считает, что здесь требуются сложные объяснения.

– Собирался подарить его своей девушке.

– У тебя нет девушки! – восклицает разъяренная Фазма.

– Была бы. После такого-то подарка. Ты же сама мне посоветовала: про спасение монстров и прочую ерунду.

Капитан открывает рот и тут же закрывает, а потом, не найдя подходящих слов, выходит из конторы.

Теперь Хакс просто убежден, что убить летнюю девушку было бы милосерднее.

***

Август до сих пор жарит и душит, даже вечером – что за лето! На ходу Рей как веером обмахивается листовками, всученными ей на углу у трамвайной остановки. Хотела бы она ходить на работу в купальнике, но несмотря на отсутствие дресс-кода, вряд ли это было бы уместно.

Она сворачивает во дворы, к дому.

Рен больше не появлялся, но ей все равно не по себе, ведь он шлет ей письма. А она по глупости – не иначе, никак не может заставить себя выкидывать их не читая. Пишет он… красиво. Её прямо завораживает рассматривать ровные, изящные строчки, вид которых никак не вяжется с его репутацией кровавого убийцы.

А пишет Кайло в основном что-то несусветное: цитирует стихи эротического содержания – неясно, свои или чужие, вперемежку с красочным описанием своей жизни и работы, так что Рей мечется в процессе между возбуждением и отвращением. Еще рассказывает про раннее детство, часто упирая на то, как его игнорировала мать и каким безалаберным был отец. Все это, конечно, порой прихватывает ее за сердце: все же вдруг его родители были бы к нему внимательнее, и он вырос нормальным человеком.

Потому что… так-то он симпатичный.

Рей ныряет в прохладный подъезд, где ее голые ноги и руки тут же покрываются гусиной кожей.

– Пс! – раздается из темноты за дверью, прямо над ухом.

Рей вскрикивает и чуть не умирает на месте от испуга. Из тени показывается Кайло.

– Нельзя так пугать! – восклицает она, искренне негодуя и смахивая с глаз невольные слезы.

Кайло пялится на нее. Именно пялится, как пялятся те рабочие, укладывающие асфальт в центре, но только не так похабно. В замкнутом пространстве чувствуется его запах: застаревший запах табака, какого-то парфюма и кажется, крови… Или она это уже себе придумывает?

– Прости, – выдавливает он из себя сипло и низко. – Хотел тебя удивить.

– Ну так получилось!

Рей готовится сорваться вверх по ступенькам, но Кайло распускает руки, хватая ее за запястье. Она тут же тянется к сумке свободной рукой – там у нее перцовый баллончик.

– Я буду кричать! – угрожает она, оскалившись.

– У меня для тебя подарок, – невозмутимо сообщает Кайло, быстрым движением защелкнув что-то на ее запястье.

На один ужасный миг в потемках Рей кажется, что псих приковал ее к себе наручниками, но, когда он отпускает ее руку и становится возможным поднести запястье к глазам, она понимает, что это всего лишь браслет. Очень странный браслет, сплетенный из толстой нити. Или лучше сказать, тонкой веревки.

– Что это? – ошеломленно интересуется она.

– Он из паракорда, парашютной стропы, – поясняет Кайло. Потом берет и щелкает замком, похожим на тот, что бывает у современных наручных часов. Раскрывшись, он являет небольшое лезвие. – Можно развернуть, и получится нож. Порезать ты, конечно, никого не порежешь, но вдруг понадобится что-нибудь острое.

Эта мысль радует его, потому что он мягко улыбается. Рей не очень въезжает в происходящее.

– Еще можно размотать стропу, и у тебя появится пять метров крепкой веревки.

– Зачем мне веревка?

– Не знаю, – весело отвечает Кайло, продолжая щелкать браслетом на ее запястье. – На всякий случай.

Он выглядит довольным.

– А что если я тебя им пырну?

– Это будет обидно, – ничуть не смутившись отвечает он, а потом смотрит на нее страстно. – Если только не во время секса. Я готов потерпеть, если тебе такое нравится.

Вот же она влипла.

– Тебе нравится такое? – спрашивает он, подойдя ближе.

Рей мотает головой, напуганная внезапным сближением.

– А что тебе нравится? – он склоняет голову ниже, заглядывая ей в глаза. – Все ведь нужно обсуждать заранее.

Рей вспыхивает и стремительно кидается к ступеням, пользуясь тем, что Кайло ее больше не держит.

– Не собираюсь я с тобой спать! – кричит она вниз, когда их разделяет не менее двух этажей. Браслет однако так и остаётся на ее руке.

***

Несмотря на то, что Рей ему отказала, день выдался что надо – по крайней мере, они постояли совсем близко, на это уже можно пофантазировать. А фантазии о Рей в последнее время заменяют ему выпивку.

Но хорошее настроение длится ровно до тех пор, пока Кайло не возвращается вечером в контору. Рабочий день на излете, Хакс уже должен бы собираться домой, а он торчит на месте.

И не один.

Зайдя внутрь, Кайло обнаруживает сбледнувшего с лица партнера, застывшего подле стола, а за столом – разудалого рыжего бородача в дорогом синем костюме.

Бородач лихо улыбается и заламывает бровь, поднимаясь и протягивая ему руку.

– Привет. Я Тормунд.

Нехотя отвечая на рукопожатие, Кайло мрачно осознает, что пускать рыжих к себе в контору было катастрофической ошибкой. Они множатся.

Комментарий к Поцелованные огнем

Да, все так. Мой фик – делаю, что хочу! XDDD

========== Притяжение ==========

– А вот это я на охоте… Гляди! С рогатиной на медведя ходил. Как в старину.

– С рогатиной? Да ну.

– Говорю тебе! Вот смотри. А это уже разделка, после охоты. Погляди, ну без шкуры – вылитый человек!

– Не знаю, – отвечает Рен, завороженно глядя в экран телефона. – Я людей без шкуры никогда не видел.

Тормунд весело скалится, хвастаясь фотографиями трофея. Хакс готов поспорить, что теперь эта шкура у него валяется посреди зала с камином в его загородном доме в стиле шале в горах. Сам он у брата не бывал, сколько бы тот ни звал, но Тормунд продолжает слать фотки, зазывая «как-нибудь в гости на Рождество».

Эти двое спелись. Рен хоть и мрачен и даже слегка ошарашен напористостью и неиссякаемостью бесшабашного юмора его братца, все же проявляет невиданную прежде выдержку в присутствии последнего, неподдельно интересуясь или же вворачивая шутку почернее. И только Хакс молча глядит на этот праздник жизни и тестостерона, куда его не пригласили.

Он сидит за столом, прикрываясь Корусантским вестником, делая вид, будто рад, что его не трогают. Кайло как пришел, занял место на софе, а Тормунд, похозяйничав на кухне и без спросу разжившись и кофе и его, Хакса, сэндвичем с индейкой, теперь пристроился возле напарника на подлокотнике и хвастает напропалую. Охотник на животных и охотник на людей – дивно.

Он сам вообще-то тоже теперь убивает, они что, забыли о его существовании? Хакс подсматривает за ними из-за газеты, пытаясь избавиться от нелепого, но навязчивого чувства, будто он лишний на этом оазисе мужественности.

Рассказ о схватке с медведем никак не закончится.

– Ты вот спросишь, почему я такой, – говорит Тормунд, хоть Кайло ни о чем таком и не спрашивал. – Это потому, что меня грудным молоком аж до трех лет кормили. Вот и посмотри теперь на меня. Кровь с молоком! А теперь сравни с моим старшим братом.

Побагровев, Хакс опускает газету, являя себя, такого возмущенного, двум парам глаз. Брат как всегда дико заламывает бровь, подначивая; Рен смотрит оценивающе.

– Вот он на смесях вырос, сразу видно, скажи ж? Поэтому когда заведешь собственных спиногрызов, ты жене так и скажи, что детям нужна сиська.

– Когда твой самолет? – интересуется Хакс, сверкнув глазами.

– А зачем самолет? Я в этот раз полстраны на машине пересек. Купил себе новый внедорожник – вы должны его увидеть!

– Не хочу, – без всякого энтузиазма отзывается Хакс.

Тормунд крякает и наклоняется в сторону Рена.

– А он всегда такой прокисший?

– Временами, – неопределенно отвечает тот, никак не потворствуя, но и не препятствуя балагану, затеянному гостем.

– Весь в отца, – Тормунд ухмыляется, а Хакса реально передергивает – он бледнеет. – Помнишь старика, да? Говнюк был еще тот, но, – он философски разводит руками, – родителей мы не выбираем.

– При странных обстоятельствах откинулся, – поясняет Тормунд, вновь наклонившись в сторону Рена. – Так полиция и не установила, кто и чем забил его, а главное – зачем. А тело его не меньше года в доме пролежало, всё высохло и задубело, и дольше бы лежало, если бы я не решил наведаться. Отношения у нас, конечно, не ахти были. Да и с Арми у него никогда не складывалось, с детства он в нас вколачивал свои правила.

– Фигура речи такая? – лениво ухмыляется Кайло.

– Нет! – горячо возражает Тормунд. – Буквально, палкой. Здоровенной такой жердиной! Хакс вообще хилым был, ему сильнее доставалось. Но это уж когда матери не стало, он сильно лютовать начал.

Хакс слабо улыбается своим мыслям. Та “жердина” до самой смерти стояла у отца в кладовой и оказалась очень полезной…

Однако, Тормунд, пустившийся в воспоминания о детстве, не на шутку бесит. Вот бы что-то его отвлекло, переключило внимание, ведь он как собака, учуявшая белку в парке – готов на полуслове броситься по новому следу.

И тут небеса внимают его мольбам – белокурая Фазма объявляется на пороге после короткого, тройного стука. Ангел из нее так себе: она зачесала влажные волосы назад (третьи сутки на работе, да, он в курсе, что мыться приходится в раздевалке при тренажерке), бледна лицом, и синяя форма только усугубляет эту бледность. А явилась она за тем, чтобы устроить очередную выволочку Рену и предложить им где-нибудь вместе пообедать: острая нужда и в том, и в другом ясно читается на ее лице.

Но ничего из этого не случается.

– Боги! – Тормунд вскакивает со своего места и непроизвольно оглаживает бороду. – Что за женщина! Вы великолепны!

Хакс внутренне сжимается – ох, что сейчас будет! – но, уставившись на Фазму, с разочарованием понимает, что, видимо, ничего. При виде Тормунда в глазах у капитана ни одной мысли; пожалуй, можно, если постараться, увидеть даже перекати-поле, странствующее из одного угла ее сознания в другой.

– Вы… вы кто? – преодолев оторопь, интересуется она, пытаясь вернуть себе прежнее самообладание.

– Охотник, миллионер, атеист и ваш страстный поклонник с этой секунды и до конца своих дней, – Тормунд приближается к ней, берет руку и подобострастно целует. – Еще я брат этого доходяги, – добавляет кивнув в его, Хакса, сторону.

Хакс начинает неподдельно волноваться. Что здесь происходит? Не угрожает ли ему это перспективой переезда Тормунда в Корусант?

Фазма расфокусированно смотрит на человека, в котором странным образом сочетаются дикарские повадки, борода лесника и дорогой щеголеватый костюм, а потом к вящему ужасу присутствующих заходится высоким, громогласным и местами натужно фальшивым смехом. Так, будто она старалась сделать его мелодичнее и непринужденнее, но не вышло.

Взгляд Тормунда, устремленный на самую большую в его жизни женщину, сияет.

– Вы не откажетесь поужинать сегодня со мной?

– Погодите-ка, – Фазма игриво грозит ему пальцем. – Осадите лошадок.

– С нами, – поправившись, Тормунд оглядывается на него и на Рена. – Мы собирались сегодня поужинать, я заказал ресторан. У них самая свежая лосятина в городе. Давайте пообщаемся в непринужденной, дружеской обстановке, офицер. Узнаем друг друга получше.

И пока Фазма безуспешно делает вид, что сомневается, а братец продолжает ворковать подле неё, намекая на лучший в ее жизни ужин, Хакс судорожно выдумывает предлог, под которым ему не придется присутствовать.

Интересно, почему Рен не открещивается. Неужели не против?

Но Кайло молчит, полностью поглощенный перепиской в телефоне.

***

«Привет. Поужинаем сегодня?»

«Кто это?»

«Кайло Рен»

«Откуда у тебя мой номер?»

«При встрече расскажу»

«Отстань от меня. Я не пойду с тобой на свидание»

«Это не свидание. Ужин в компании друзей»

«Таких же убийц, как и ты?»

«Будет еще один мой коллега, начальник отдела полиции и какой-то веселый егерь»

…

«Я приставать не буду, обещаю, даже если ты с вырезом до пупа явишься»

«Я никуда не пойду»

«Все-таки скину тебе адресок»

***

Ресторан Тормунд выбрал, конечно, похожий на берлогу: приглушенный свет, живой огонь в каминах, всюду шкуры и тяжелая дубовая мебель. «Мустафар-гриль-бар» – переливаются красным золотом буквы над входом.

Хакс так и не придумал, как отмазаться, хотя выкатил не одну отговорку. Но Тормунд и Фазма так цеплялись за его присутствие, словно боялись, что без него и Рен откажется, и тогда у их брачных игрищ не будет легитимных свидетелей.

За столом Рен первым делом исследует винную карту. Из них четверых он единственный явился как был: в своей неизменной черной куртке поверх белой майки.

Фазма же расстаралась, раздобыв где-то, возможно, даже взяв в прокат, шелковое полупрозрачное платье с рукавами-фонариками, как у невесты из прошлого века. Тормунд, глазом не моргнув, говорит, что она в нем просто богиня, сошедшая с небес, и Фазма ему верит, бормоча в ответ сбивчивые слова благодарности и поскорее зарываясь взглядом в меню.

Вечерок обещает быть долгим. Одна надежда – что Кайло напьется и устроит им всем, включая сладкую парочку, незабываемый ужин.

Но тот вдруг опускает винную карту, глядит куда-то в сторону входа и выдает самое одуревшее, самое сиплое «Седьмое пекло», что Хакс когда-либо от него слышал. Между столиков в сопровождении хостес к ним направляется летняя девушка, только на этот раз в откровенном красном платье.

Отсветы красного пляшут в глазах Кайло.

Хакс подпирает голову рукой. Да, это будет ооочень долгий вечер.

========== Вино, мясо, десерт ==========

«Седьмое пекло, как же она прекрасна!

Нужно что-то сказать. Сделать комплимент… О её глазах! Банально. О её руках? Что-то там про художников, рисующих углем… Нет, нет. О губах? Это нормально сразу говорить о губах?

О чем еще делают комплименты? О коже?

Нужно быть искренним и сказать, что на уме.

Но не при всех же! Девушка может смутиться.

Думай, думай…»

***

Итак, Рен выпал из игры. Рей или как там ее, это летнее помешательство напарника, присаживается между ним и Кайло – официанты спешно организовывают дополнительный стул и новые приборы – и когда все друг другу представлены, Хакс осознает, что застрял на следующие несколько часов меж двух огней.

По одну сторону от него медвежий потрошитель и Фазма, стремительно развоплотившаяся из начальницы-тирана в томную стодевяностосантиметровую барышню с сияющим взглядом и трепещущими ресницами. По другую же – стремительно перегревающийся Рен, которого никак нельзя остудить, не отделив от причины перегрева – этого плутония ядерной реакции его чувств, от летней девушки.

Зачем, кстати, она явилась? Неужто всё, что вытворял Рен в последнее время, сработало? Не копает ли она под них?

– Итак, Рей, чем ты занимаешься? Ты где-то учишься? Работаешь?

Хакс и не пытается казаться менее подозрительным; его тон предельно холоден.

Рей вскидывает взгляд, до этого блуждавший по соседним столикам, будто она смущается пылкого Кайло по соседству. Она растеряна – это хорошо.

– Я работаю у Часовых дел мастера. Подмастерьем.

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать.

– Значит, разница в возрасте тебя не смущает?.. Ай!..

Размером этак сорок пятым Рен метко попадает ему по коленной чашечке и смотрит свирепо. Конечно, тут летний перепихон срывается. Какие могут быть вопросы?

– Позвольте посоветовать вам в качестве закуски телячьи мозги на поджаренной с чесноком брускетте и кровяную колбасу, – проникновенно произносит Тормунд, обращаясь к одной лишь Фазме.

Та смотрит на него самым своим голодным взглядом.

– Всегда мечтала попробовать эту вашу колбасу. Кровяную.

Братец, не сводя с неё глаз, сглатывает и, помедлив, кивает.

– Нам нужно будет вино.

– Много вина.

– Красного.

– Закажите что-нибудь. Уверена, вы разбираетесь в винах.

– Я человек искушенный.

– Это сразу видно. Надеюсь, вы и меня искусите.

Тормунд крякает.

– Официант! – зычно рыкает он, заставляя проходящего мимо юношу вздрогнуть. – Нам нужно мясо и вино!..

Братец заказывает на всех. Хакс продолжает буравить Рей взглядом.

Девчонка вынюхивает, что да как у них в киллерском деле наверняка ради своих правозащитнических дел. Накопает информации погрязнее, а с таким «профессионалом», как Рен, за этим дело не станет, и побежит вещать на каждом углу.

– Ты так… хороша, – выдавливает из себя Рен; щеки Рей начинают алеть.

– Это не свидание, – предупреждает она. – Я просто хотела посмотреть на твоих друзей. Хотела понять…

Хотела втереться в доверие, да понятно уже.

– Просто, что ты за человек. Я не собираюсь с тобой спать, – добавляет она упрямо.

– Конечно, конечно! – горячо соглашается Кайло, отмахиваясь от официанта и разливая по бокалам только что откупоренное вино. – Просто дружеская встреча. Но ведь дружба может стать началом чего-то большего.

– Например, секса на одну ночь? Ты это имел в виду?

– Или на две. Второй раз с кем попало не спят.

Рей хмыкает.

– Я не буду с тобой спать.

Рен кивает.

– Я знаю, я кажусь тебе чудовищем. Но, может, просто у меня никогда не было того, ради кого я захотел бы стать лучше, – Кайло пододвигает к ней стул и добавляет чуть тише: – Ты могла бы стать моим маяком во мраке. Спасти такого монстра, как я.

Ох, ты ж!.. Хакс давится вином. Кажется, давление у Рена в члене передалось всему организму и вытеснило мозг в сторону спинного. Только так можно объяснить происходящее.

– Чего?! – скорчившись, словно надкусив лимон, вопрошает Рей во весь голос.

– Седьмое пекло, Фазма, твой план не работает! – во всеуслышание бросает Кайло через стол.

Но Фазма в этот самый момент смеется над бородатой во всех отношениях шуткой Тормунда. Годы идут, но ничего не меняется, и анекдот заканчивается тем, что кого-то отдолбили в зад.

– Можно хотя бы не за столом! – Хакс одергивает брата.

– Всегда говорил, – продолжает балагурить тот, – что зануднее этого парня не сыскать.

Фазма хохочет во все тридцать два зуба: одновременно и мило, и ужасно. Тормунд хлопает его по спине, вышибая дух.

– Тебе просто нужно найти себе женщину!

– Вот так просто? Это вовсе не панацея от всех бед, которых у меня, кстати, нет. У меня все прекрасно.

– Как же! Вижу. Ты все время ворчишь, ходишь бледный какой-то, сутулый, недовольный. По тебе за версту видно, что бабы у тебя давно не было!

Ага, два года уже. Но не сильно-то и хотелось, тем более что все они для него бесполезны…

Подколы Тормунда совершенно не ранят: в его картине мира не всё сводится к количеству секса. Но тем не менее ужин отвратителен. Хакс молча разделывает только что принесенное мясо, скребя ножом и вилкой по тарелке и дивясь тому, что Кайло не только знает назначение всех приборов на столе, но умудряется ещё и Рей подсказывать.

Однако Тормунд продолжает, оседлав свою любимую мужицкую тему.

– А ты бы слушал младшего брата почаще – у меня есть вкус к жизни. Столько прекрасных моментов я пережил благодаря бабам…

– В смысле? – вмиг побасевшим голосом прерывает его Фазма, не донеся до губ свой бокал. – Каким бабам и сколько их было?

Брови Тормунда исполняют немыслимую импровизацию.

– Никаким! – тут же находится он. – К слову просто пришлось. Придать силу убеждению. Я уже и не помню их имен.

– Не помните имен? – еще более сурово уточняет капитан.

– Я не это хотел сказать.

«Язык твой – враг твой». Хакс наконец-то начинает чувствовать вкус вина. Жизнь налаживается.

– Знаете, как-то внезапно пропал аппетит, – Фазма окидывает Тормунда тяжелым взглядом и поднимается из-за стола. Тормунд подскакивает за ней следом, борода его виновато топорщится.

– Я провожу…

– Не надо, – жестко останавливает его Фазма, окончательно становясь собой прежней. – Я вам не девочка на одну ночь. Даже если сама думала, что все это – всего лишь однодневный роман.

Пригвоздив взглядом Тормунда к месту, она удаляется.

– Не женщина, а пожар! – восхищенно шепчет тот ей вслед.

К Хаксу, наоборот, аппетит возвращается; он принимается за мясо – здесь оно и впрямь дивное.

– А ты знала, что я ради тебя бросил пить? – нарушает неловкую тишину Рен, прихлебывая из бокала.

– Но… ты же пьешь… – растерянно отзывается Рей.

– Это? Это же вино, – Кайло ухмыляется. – Нельзя считать настоящим алкоголем то, в чем меньше двадцати градусов.

Раздосадованный Тормунд заказывает еще мяса.

– Почему вы убиваете? – спрашивает Рей, словно набравшись храбрости задать вопрос в лоб.

– Я не буду отвечать. Залог хороших отношений – не обсуждать религию, политику и вопросы морали и этики.

– Мы с тобой не в отношениях.

– Надежда умирает с последним днем лета, – говорит Рен и смотрит на свою летнюю девушку таким горячим долгим взглядом, будто надеется прожечь дыру в её ментальной защите.

– А вы?

Хакс снисходительно улыбается.

– Это всего лишь моя работа.

– Вы заставляете людей страдать. Неужели вас совсем не трогает чужая смерть? А страдания их близких?

Вообще-то нет. Тут Хакс ощущает острую нехватку хоть сколько-нибудь человечного аргумента, который должен быть у каждого, кто занимается профессиональными убийствами, но нет. Пусто.

А эта… Рей глядит на него, охваченная праведным гневом. С чего вдруг ему вообще оправдываться?

Он позволяет паузе затянуться, пока заедает мясо овощами на гриле. Вечер до сих пор далек от идеального. Рей все смотрит и смотрит, строго, как учительница младших классов.

Детка сама напросилась.

– Знаешь ли ты, что мне тебя заказали? Вернее, нам. Официально заказ числится за «Рен и Ко».

– Что? – Она переводит взгляд на Рена, тот на него. – Так я все-таки заказана?

– Тебе не о чем беспокоиться, – отвечает Рен.

– Как сказать… – Хакс пожимает плечами. – Аванс мы уже взяли.

– И эта информация составляет служебную тайну. Я не мог о таком болтать.

– Служебную тайну! – Рей ахает. – Ты несколько недель таскался за мной, но забыл сказать, что я заказана!

Она вскакивает.

– А ты забыла сказать, что все-таки водишь дружбу с киллерами! – выпаливает раздраженный Рен.

Хакс знает: это раздражение обращено вовсе не к Рей, а к нему, но девушка ничего не замечает. Она задыхается от возмущения.

– По и Финн – хорошие ребята! Да, им приходится заниматься убийствами, но они хотя бы не зверствуют и не получают от этого удовольствия, и все делают, чтобы уменьшить ущерб.

– Хорошие ребята?! – кричит Рен, подорвавшись с места так, что его стул валится, а Рей вздрагивает. – Лицемерные ублюдки, называй вещи своими именами! Никто не станет убивать, если это не доставляет удовольствия.

– Выходит, и тебе доставляет! – разъяренно восклицает Рей в ответ. Хакс жалеет, что на столе нет закусок, которыми он мог бы хрустеть, зажевывая это представление, и набивает рот кольцами лука.

– Я этого вообще не скрываю! И не пытаюсь прикинуться добреньким. Я всегда был с тобой честен!

– Так честен, что даже ни разу в своих сраных пошлых поэмах не упомянул, что я заказана?

– Я душу в них вложил – но обойдусь без благодарностей.

– Я знала, что ты просто чудовище. Хорошо, что не позволила себе обмануться!

Выпалив это со слезами на глазах, летняя девушка подхватывается и бежит к выходу. Дернувшись было за ней, Кайло все-таки остается на месте, а потом и вовсе усаживается обратно за стол, хмурясь и что-то про себя решая.

Приносят заказанный заранее десерт из сливок и свежих ягод.

Обе стороны стола погружены в тягостное молчание, ни Тормунд, ни Рен не подают признаков былого воодушевления. Хакс поддевает десертной ложкой голубику и клубнику.

Вот. Теперь идеально.

***

Где-то в одном из писем Кайло Рей.

«Я страсти раб, и чресла все в огне,

Ласкать тебя надеюсь до рассвета.

Но если не дождусь опять привета,

То знай, что зря ты отказала мне.

С тобой хочу образовать я то,

Что назовут чудовищем двуспинным.

Дать волю первобытным и глубинным

Всем нашим похотям, врагам назло.

Врагов у наших отношений, понятно дело, нет. Но согласись, вышло складно?

Твой летний киллер».

========== Клише ==========

– Как думаешь, большая женщина еще вернется?

Приунывший весельчак Тормунд полощет рот остатками вина. Кайло безразлично пожимает плечами. После ухода дам они просидели не меньше часа. Хакс, скотина такая, ел и в ус не дул, пока его брат предавался горестным размышлениям о потраченных впустую годах и о семейном гнездышке, что он давно приготовил у себя в горах.

– Это же Фазма. Никто не знает, когда она тебя освежует.

Но Тормунд скалится, словно эта информация его только заводит. Сам Кайло вздыхает, глядя в направлении выхода. По поводу Рей у него родились определенные мысли. Может быть, стоит сделать всё прямо сейчас?

– Давай я ее убью и прекращу твои мучения, – хладнокровно произносит Хакс, проследив за его взглядом.

Ага, щас. Разбежался.

– Никто её убивать не будет. Она моя…

– Кто? Она не станет твоей «летней девушкой». Лето заканчивается.

– Даже если и не станет. Никто её убивать не будет.

– А где гарантия? – деловито интересуется Хакс, потирая подбородок при виде счета и тут же подсовывая его брату. – Её могли не только нам заказать. Раз уж она так насолила Гильдии.

Кайло в который раз задумчиво смотрит в сторону выхода, но теперь еще и с легким беспокойством, свербящим в груди.

***

…И о чем она только думала!

Рей торопится домой по вечерним тротуарам: каблучки так и стучат по брусчатке, слезы периодически выступают на глазах, и она торопливо смахивает их, чтобы не расплакаться. Как же глупо!

Вот зачем она поддалась соблазну и заявилась на этот ужин, да еще и в таком нелепом платье?

Рей знает ответ, конечно же.

Просто ей показалось… Просто подумалось… Что, может быть, Рен не настолько циничный и жестокий человек. Что в нём есть что-то такое, из-за чего она смогла бы изменить своё мнение о нём.

Видимо, она ошиблась!

Ближе к дому она сбавляет темп, долго бродит по кварталу, покупает себе гамбургер и сидит на скамейке в сквере. Но Рен ее не догоняет, чтобы объясниться, и, перестав тешить себя глупой женской надеждой, почувствовав себя еще тупее из-за того, что все-таки надеялась, Рей спешит домой.

Завидев её в столь откровенном платье, гопники, что кучкуются на углу дома, оглушительно свистят вслед и отпускают пошлые шуточки, и она, ощущая спиной их взгляды, стремится поскорее скрыться в подъезде.

Ключ заедает в замке, проворачиваясь с трудом, но Рей преодолевает и эту трудность, заходит внутрь, бросает на пол сумочку, но не успевает зажечь свет.

Сзади её сцапывают руки в перчатках, зажимая рот и обхватывая предплечья, не позволяя дернуться.

– Рей, почему так поздно возвращаешься? – раздается над ухом знакомый голос, такой обыденный и по-приятельски добродушный. – В таком-то виде. Здесь не самый безопасный район, на тебя могли напасть.

– Это точно, – из темноты кухни появляется Финн со стаканом молока в одной руке и печеньем – в другой. – Постоянно кого-то грабят.

– Финн! Где оружие? – восклицает По, крепко-накрепко сжав её в «объятьях».

– А! Точно!

Финн спешно находит, куда пристроить стакан, запихивает печенье в рот и тянет из кобуры пистолет.

Рей кричит сквозь руку в перчатке и дергается изо всех сил, но По лишь веселит её возня, будто они попросту дурачатся.

– Рей, Рей, – уговаривает он её. – Будет проще, если ты постоишь смирно. Можем даже к окну тебя подвести. Посмотришь на луну.

Финн тем временем достает из кармана коробочку, открывает ту и принимается вставлять патроны в магазин. Иногда в потемках патроны валятся на пол, парень безобидно ругается и поднимает их.

– Финн, ну ты чего! Почему оружие заранее не готово? – расстроенно протягивает По. – Я же говорил.

– Да я забыл, – Финн нервно улыбается ей, будто уличен в чем-то пустяковом, например, в том, что у него ширинка расстегнута. – Сейчас, погодите.

О! Рей бы с удовольствием погодила! Она, ошалев от ужаса и непонимания, наблюдает, как приготавливается оружие для её убийства.

– Спокойно, малыш, – говорит По напарнику. – У тебя все получится. А завтра мы снова потренируемся снаряжать магазин. Можем даже посоревноваться. Кто проиграет – покупает молочные коктейли.

Финн заметно расслабляется и смеётся.

– Круто.

Рей вновь пытается вырваться – время на исходе. За что ей все это?!

– Тише-тише, Рей. Ты же понимаешь, это просто работа. Ничего личного. С тобой было весело, ты классная девчонка. Но репутация дороже. Так, где бы ты хотела умереть? Вряд ли здесь, в прихожей. Может, хочешь у себя в комнате? Хочешь посмотреть на фотографии родных? Ты просто кивни, если что. Рот я тебе, к сожалению, не могу разжать – ты же будешь кричать. А мы любим делать все тихо и мирно.

Рей не кивает, а просто воет от страха, лихорадочно соображая, как можно все исправить, как можно избежать… Но острого в прихожей нет ничего, а По, хоть и невысок, но ужасно силен.

По удрученно вздыхает.

– Готов? – спрашивает он напарника.

– Ага, – с дрожью в голосе отзывается тот. – А вдруг опять промахнусь и не в лоб попаду, а снесу челюсть?

По вздыхает.

– Ну надо же как-то учиться… Пошли, Рей.

Он тащит её в сторону спальни, и Рей, почувствовав, что конец близок и никто не поможет, начинает неистово, яростно вырываться. Ей удается высвободить одну руку, но в этот момент позади раздается громкий то ли треск, то ли хлопок.

…Что это? Неужели в нее выстрелили, а она не чувствует смертельной раны?

Но По, оглянувшись, а после кинувшись вместе с ней вперед, кричит через плечо:

– Задержи его!

И после этого точно раздается выстрел: короткий, четкий хлопок, вовсе негромкий.

– Ну Фи-и-и-и-и-ин! – раздосадованно вопит По.

За этим следует шумная возня, на которую Рей не может оглянуться – По скорее толкает ее вперед себя к двери спальни, а она изо всех сил упирается. Тогда он разворачивается, сам оказываясь впереди и таща Рей за собой, и в тусклом лунном свете она видит, что дверь вынесена, пистолет валяется посреди коридора, а Финна скрутил кто-то большой и темный…

Кайло!

Он бьёт того головой о косяк пару раз и отбрасывает потерявшее сознание тело, а затем в три широких шага настигает их. К её виску тут же приставляют что-то твердое, металлическое, и Кайло замирает как вкопанный.