Текст книги "Ren & Со (СИ)"

Автор книги: Мина У.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

– Я увольняюсь.

Хакс наслаждается по полной моментом, пока начальник надувается и краснеет, как переспелый томат.

– Месяц отработаешь и вали на все четыре стороны!

– Сегодня ухожу.

– Тогда забудь про получку!

– Засунь ее себе в жопу.

Дверь захлопывается за ним с грохотом, хотя он прикладывает не так уж много усилий для этого.

– Куда это ты? – спрашивают коллеги, пока он сваливает в коробку вещи с рабочего стола. – Увольняешься? Серьезно?

Хакс в ответ на расспросы только улыбается, чем, кажется, пугает их до чертиков. Но как они не понимают, что это он от умиротворения, а не потому, что крыша вконец протекла!

К тому моменту, как вещи собраны, никто уже ни о чем его не спрашивает. Офис погружается в гробовую тишину.

– Работайте до изнеможения! – с улыбкой напутствует он коллег, спиной толкая дверь. – И потом еще немного.

Хакс выходит на улицу с коробкой в руках, какое-то время стоит на тротуаре под ярким весенним солнышком, дыша полной грудью, а потом сбрасывает вещи в мусорный контейнер прямо у входа в офис.

Свободный и счастливый, он отправляется на прогулку.

Он сто лет не гулял по утрам. Вместо этого сидел, сгорбившись над клавиатурой, все набирая знаки на мониторе. А в выходные, вымотанный рутиной, просто валялся в постели до полудня.

Сегодня он другой человек. Верно ему сообщил вчера тот курьер, доставивший асшайские БАДы – с этими таблетками мир заиграет новыми красками, а стресс исчезнет навсегда. С начала приема прошло всего несколько часов, а его жизнь уже кардинально изменилась.

Просветление все длится и не отпускает. Ощущая себя человеком мира, Хакс делает то, о чем мечтал втайне многие годы, но так и не решался – он закатывает брюки и рукава рубашки.

Пиджак, галстук и мобильный он дарит первому же бездомному. И это тоже доставляет ему непередаваемые ощущения.

– Потрясающе, – говорит он сам себе.

Он идет, и зеленеющая листва над его головой такая яркая, витрины магазинов и кафешек сверкают, а птицы поют словно для него одного…

А люди – как же он любит их сегодня! Тебе улыбку и тебе улыбку! Всем по улыбке, прекрасные незнакомцы!

…

Он обнаруживает себя в грязной забегаловке – кафешке, где пахнет пережаренным и прогорклым, а сиденья и столы полны липких пятен. Хакс с осторожностью осматривается. В кабинках не так уж много посетителей, а свет за окнами скорее вечерний, чем дневной. Времени точно давно за полдень.

Вдруг Хакс понимает, что не заметил самого очевидного: перед ним за столом сидит мужчина. На нем поверх майки черная кожаная куртка, простая, без нелепых наворотов. А на глазах – солнцезащитные очки. У него черные волосы, не длинные и не короткие, закрывающие уши, и он сидит, развалившись, то ли отдыхая, то ли и вовсе уснув.

Хакс без раздумий готовится покинуть заведение, чтобы ноги поскорее унесли его домой, но с ужасом обнаруживает, что на ногах нет туфель.

Как и носков.

Он морщится, когда голые подошвы ступней касаются грязного пола, но поставить одну ногу на другую – это еще ужаснее, поэтому он вынужден терпеть.

– Так это, – незнакомец подает голос, продолжая продавливать спинку диванчика. – Говоришь, уволился? Работа нужна?

Хакс косится на него, будучи уверенным, что тот просто бредит. Ему нужно встать, но вопрос с обувью остается открытым, и только вселенной известно, насколько сейчас черны его пятки.

– Официантка! – зовет он, надеясь, что та сможет ему предложить что-то типа одноразовых тапочек или бахил и спасет тем самым от неприятного соседства.

Никто не торопится обслужить его.

– Нужна работа? – повторяет свой вопрос незнакомец охрипшим низким голосом. Таинственнее эта встреча могла быть только если бы случилась ночью в безлюдной подворотне.

Хакс молчит. На самом деле, он ужасно голоден и готов съесть все, что бы ему ни предложило это сомнительное заведение.

Официантка все-таки появляется, и он, обезумев при виде ламинированного меню с красочными, хоть и выцветшими картинками, заказывает на себя и еще целую воображаемую компанию жаренную картошку, гамбургеры, яичницу, кофе и пончики с шоколадной глазурью.

– Трудный день? – незнакомец ухмыляется одним уголком губ, что при его позе и взгляде, скрытом за тонированными стеклами, выглядит пугающе.

Хакс сдержанно кивает, а мужчина тем временем лениво шарит во внутреннем кармане куртки и выкладывает на стол мятую визитку. Потом с усилием подталкивает ее к нему, стараясь не отрывать спину от дивана, и когда бумажка оказывается у Хакса под носом, снова роняет руку рядом с собой. От него пахнет спиртным.

Хакс неохотно глядит на красную незатейливую надпись, выведенную на черном фоне: «Рен. Киллер. Быстро, качественно. Только мужчины». Ниже указан адрес и телефон.

По его спине пробегает неприятный холодок. Не то чтобы ему есть чего бояться, но он простой офисный работник, бухгалтер. Убийцы – необычный для него круг общения. Хотя в прошлом ему пришлось…

Его взгляд вновь падает на указанный на визитке номер телефона, и он пытается вспомнить, что случилось с его смартфоном.

Он хлопает себя по карманам, но не обнаруживает ничего, кроме зарплатной карточки и ключей от квартиры. Бумажник – и тот пропал.

Хакс краснеет от натуги, пытаясь вспомнить, сколько у него оставалось на счете от прошлой зарплаты, но тут приносят еду и он начинает мыслить рефлексами.

Первыми исчезают гамбургеры. Горчица с кетчупом текут по подбородку, пока лук и ломтики огурца хрустят на зубах. Картошка зажарена, горяча и солона, но ее он уже не доедает. Из яичницы Хакс выедает только желтки, потому что очень хочет запихнуть в себя хотя бы один-два пончика под кофе. Те оказываются выше всяких похвал, и он облизывает пальцы, вымазанные в шоколаде. Он даже в детстве не позволял себе такого обжорства и свинства, но сегодня Хакс сам не свой.

Все это время его сосед молчит, глядя прямо на него. Хакс старается не смотреть в его сторону, бросая взгляды в окно.

Когда кофе допит, официантка по поданному знаку торопится его рассчитать.

– У вас недостаточно средств, – сообщает она, возвращая карту. – И кто будет платить за вашего друга?

– А он тоже ел? – почему-то это интересует его в первую очередь, а не возмущение тем, что от него ждут оплаты за незнакомого человека.

– Он пил, – невозмутимо отвечает женщина. – А вы думаете, он тут просто так с утра сидел?

Хакс в замешательстве глядит то на протянутую ему обратно карточку, то на свои по-прежнему голые ступни, то на злосчастного соседа – его котелок едва варит после всего, что с ним случилось, и никто не хочет предложить ему решения. Все это время незнакомец молчит, словно за внешней невозмутимостью скрывает наслаждение его замешательством.

– Разбирайтесь сами, – заключает женщина, положив карточку на стол. – Но только попробуйте вот так уйти. Я вернусь через пять минут.

Стрельнув глазами в него и в его соседа, официантка отходит к другим столикам.

Хакс прочищает горло и смотрит туда, где за стеклами очков предполагает увидеть глаза.

– Эй, приятель…

«Приятель» безмолвствует.

– Ты ведь слышал? Нужно оплатить счет. У тебя, кстати, не будет взаймы немного? Отдам завтра же.

И тут раздается всхрап. Хакс мрачнеет.

Он привстает, протягивает руку через стол и трясет «приятеля», но тот лишь заваливается набок. Тогда Хакс и вовсе отвешивает ему легкую оплеуху, но и это не будит мужчину. Зато его очки сползают, и становится очевидно: сегодня он точно не проснется.

Хакс замирает на несколько секунд, но быстро решается и обшаривает карманы его куртки, где находит пачку сигарет, связку ключей, еще несколько визиток и скомканную наличку.

Много налички.

Он отсчитывает нужную сумму и вручает подоспевшей тут же официантке – она будто только и ждала, когда деньги окажутся извлечены на свет. Потом просит ее вызвать такси и дает щедрые чаевые – из чужого же кармана.

А затем, подумав еще немного, Хакс вылезает из-за стола и стягивает с «приятеля» ботинки на шнуровке. Те оказываются ему велики, но хотя бы не воняют.

Когда такси подъезжает и в вечернем свете сигналит фарами, Хакс вытаскивает из кабинки бессознательное тело и взваливает себе на плечо. Это дается ему с трудом и мысль бросить «Рена» тут же, а самому свалить без забот, не раз посещает Хакса, пока он волочет того до машины.

Но, в конце концов, парень оплатил ему обед и поделился обувью – должны же быть эти щедроты отплачены. А Хакс вовсе не подлец, хотя и альтруистом себя тоже не назвал бы.

Кое-как затолкав тело на заднее сиденье машины и примостившись с краю, Хакс называет водителю адрес с визитки, и такси трогается с места.

Когда они, покружив по городу по тем кварталам, в которых Хакс и не бывал ни разу, добираются до места, на улице уже темно. Горят фонари.

Таксист не помогает выгружать Рена, за что Хакс мстительно предполагает не давать ему никаких чаевых, хоть за все и платит само пьяное тело. Однако машину не отпускает, обещая задержаться на этом адресе не дольше десяти минут.

Контору Рена обнаружить легко. Вывеска – опять же черный фон, красные буквы – сообщает прохожим, что здесь обретается киллер Рен, который выполнит работу быстро и качественно. Но приписка «только мужчины» снова вводит Хакса в сомнение: это о заказчиках или заказываемых? Или о сексуальных предпочтениях?

Со своей ношей Хакс поднимается по ступенькам крыльца и позволяет телу сползти на пол, пока подбирает ключ для замка.

Попав внутрь и включив свет, он обнаруживает неуютное, захламленное помещение со столом, заваленным бумагами, коробками из-под ресторанной еды, пепельницей и еще чёрт-те чем.

Рена он сгружает на продавленную софу в углу конторки и еще раз осматривается. Больше всего впечатляет стеклянная витрина вдоль одной из стен – единственное место, где царит порядок…

Порядок среди разложенного на бархатной обивке холодного оружия на любой вкус. Оно все такое разное, хоть Хакс и не знает иных названий, кроме «ножа» и «кинжала».

Но это ведь просто коллекция, верно?

Искренне надеясь, что для работы Рен использует цивилизованный пистолет с глушителем или на крайний случай винтовку, Хакс еще с минуту инспектирует контору, не обнаружив ничего интересного, кроме разложенных на столе налоговых деклараций, которые кто-то пытался заполнить, но потерпел в этом сокрушительное поражение.

Насмешливо прицокнув языком, Хакс направляется к двери. На прощание он не забывает заботливо выключить свет и запереть дверь до щелчка.

========== Декларации ==========

Голова раскалывается. Кайло с трудом сглатывает, борясь с сухостью во рту и горле, и открывает наконец глаза.

Контора залита утренним светом, и глаза режет: солнце отражается от оконных стекол полицейского участка через дорогу. Кайло вновь прикрывает их.

На сегодня была какая-то работа… Что там? С заказом мистера Сноука он разобрался вчера. Или это было позавчера? А что насчет того картавого? Ах да, они так и не сошлись в цене – заказа не было.

Так почему ему кажется, что он что-то забыл?

Кайло погружается в воспоминания о вчерашнем дне. Он не спал позапрошлую ночь – работал. А дальше что? Кажется, отправился завтракать. И под «завтракать» подразумевается «выпить». Он всегда делает это после работы, которой хватает за гланды.

Получается, все прошло по плану, раз он не помнит продолжения. Но тогда где его машина? Опять не помнит, как вел?

– Надеюсь, я никого не убил, – хрипит он вслух, чтобы прочистить горло, и сипло смеется.

Декларации! Он должен был сдать налоговые декларации! Седьмое пекло! Дьявол бы побрал его прежнего бухгалтера, арестованного в этом году за финансовые махинации. Теперь ему не к кому обратиться.

Сейчас бы кофе…

В дверь стучатся.

Кайло открывает глаза и косится на дверь. Почему клиенты приходят в такую рань? Он киллер-сова: он работает по ночам, а заказы готов принимать не раньше обеда. Об этом стоит написать на вывеске – старую давно пора сменить: она не отражает его нынешнего образа жизни.

Ему жалко драть свое сухое горло и он молча гипнотизирует взглядом дверь. Либо стук повторится, либо догадливые гости уберутся. Но происходит невообразимое: с той стороны в замочную скважину вставляют ключ, и спустя два оборота дверь отворяется.

Высокий рыжеволосый тип в костюме с иголочки показывается в конторе.

С двумя стаканчиками кофе на подставке и с его ботинками подмышкой.

И с таким невозмутимым обыденным видом, будто это его контора, будто Кайло попал в иное измерение или время, или вообще умер, и теперь его призрак заперт в том месте, где когда-то жил. Это бы, кстати, объяснило, как он оказался на своем диване, абсолютно не запомнив дорогу.

– Я уже сделал дубликат. Возвращаю твои тебе, – сообщает загадочный незнакомец, вешая ключи на крючок для верхней одежды.

Затем подходит и ставит ботинки рядом с диваном, обращая на Кайло не больше внимания, чем на прочую мебель, и даже не удосуживая прямым взглядом. Он также протягивает ему один стаканчик с кофе, и Кайло, полный самых противоречивых мыслей и догадок, принимает ароматный напиток, обжигающий его пальцы даже сквозь специальную прихватку.

Незнакомец отходит к столу, снимает пиджак, вешает тот на спинку, а затем садится и… принимается за его декларации.

Кайло вымораживается.

Он допился.

Он допился, и теперь у него только один вопрос. Что хуже – если это галлюцинация, или если с ним уже кто-то работает, и, судя по всему, не первый день, а он напрочь забыл об этом?

А вообще-то во время попытки самостоятельно заполнить бумаги он и впрямь подумывал нанять сотрудника для подобной работы: она всегда была его слабым местом.

– Ты очень неряшливо ведешь дела, – холодно замечает галлюцинация, не отрывая взгляда от бумаг.

Кайло не настроен беседовать со своим алкогольным духом. Тем более – оправдываться перед ним. Ну, а если тот ему с декларациями поможет, то пускай: он потом у него «на чистовую» перепишет и сдаст в налоговую.

Он садится и первым делом делает осторожный глоток: этого мало, чтобы прийти в себя, но достаточно, чтобы почувствовать себя живым. Потом натягивает, но не зашнуровывает ботинки, и идет к окну, прихватив с собой кофе. Открыв одну створку и пустив внутрь весенний воздух с ароматами цветущих яблонь и выхлопных газов, Кайло присаживается на подоконник, пододвигает к себе пепельницу и достает из внутреннего кармана куртки пачку: в ней три сигареты и зажигалка.

– Я бы не рекомендовал. Не люблю сигаретный дым, – сообщает галлюцинация.

Ага. Его подсознание говорит ему, что пора бросить курить. Кайло впечатлен тонкостью своих же манипуляций, но будучи человеком привычки, да к тому же упрямым, все-таки вставляет сигарету меж зубов и подкуривает, теперь уже куда пристальнее наблюдая за рыжим типом.

– Ты тут надолго? – пустив из ноздрей дым, будто «прочистив» себя изнутри до самого свода черепа отравляющими парами, спрашивает он и стряхивает пепел в пепельницу.

– С бумагами – не меньше пары часов. А может, и до обеда.

Кайло уважает упорство своего подсознания.

Возможно, у него произошло расщепление личности. А что, это даже удобно. Существует множество вещей, которые он предпочел бы переложить на чью-нибудь ответственность. Только почему его второе «я» приобрело такой странный вид?

– А вообще я хотел бы узнать, какой здесь заведен график и каков мой оклад.

– Ночной, – торопится ответить Кайло на первый вопрос. – График совиный. Работать начинаем после обеда. Заказы беру на ночь.

Рыжий морщится, не поднимая головы.

– Отвратительно, – резюмирует он. – Я буду приходить по утрам. Голова яснее всего утром. Я встаю в шесть. Не думаю, что моя бумажная работа будет как-то пересекаться с твоими заказами и встречами с клиентами, и… всем остальным.

Кайло пожимает плечами, снова затягивается и делает большой глоток кофе.

– Что с окладом?

– А что с окладом? – Кайло тоже задается этим вопросом. – Живи себе – вот твой оклад.

Его воображаемый сотрудник замирает и поднимает на него серьезный, задумчивый взгляд, чуточку оскорбленный, но и напуганный – тоже. К его чести, в гляделках он хорош, потому что его, Кайло, пристальный взгляд выдерживает не моргнув.

– Надеялся на что-то более существенное. Оклад плюс премиальные мне бы подошло.

Кайло определенно нравится этот тип.

– Ну, включу еще еду и крышу над головой – не так уж и мало. Плюс выпивка: мне же нужно много пить, чтобы ты не исчез, – он дергает плечом, затягивается и глядит в окно.

На крыльце стоит Фазма, а в следующее мгновение она уже стучит в дверь. Черти бы ее побрали!

Хотя это хорошо, что она тут, а то он уже начинает терять лицо в присутствии своей шизы.

Она открывает дверь, не дожидаясь приглашения. У нее подмышкой фуражка, а на глазах солнцезащитные очки. Она вся – олицетворение правопорядка. С порога найдя его взглядом, Фазма не разменивается на приветствия:

– В пентхаусе на Церковной улице твоих рук дело?

Кайло кивает.

Не любит он эти пентхаусы. Вообще в домашней обстановке убивать неприятно, то ли дело в подворотне или в машине. Но тот парень как чувствовал, что заказан, и носа на улицу не показывал.

– Почему на месте полицию не дождался и сразу квитанцию об оплате и лицензию не подал? Или на крайний случай утром. Мы же через дорогу от тебя.

Кайло глядит в окно, словно желая удостовериться, что полицейские и впрямь сидят через дорогу.

– Я забыл.

– Забыл, потому что пить побежал тут же? А нам потом разбирайся: то ли честный заказ, то ли криминал. Только наши эксперты и спасают: они твой почерк уже издалека видят… И, кстати, зачем так неряшливо?

Фазма, морщась, снимает очки, хочет сказать еще что-то, но осекается. Она смотрит прямо на воображаемого коллегу, внимательно наблюдающего за их разговором, и ее запал пропадает.

– Наконец-то! – Капитан ужасно довольна. – Я капитан Фазма. Из полицейского управления напротив.

Она подходит к рыжему и подает прямую твердую ладонь, и тот жмет ее. Без шуток.

– Армитаж Хакс.

– Чудесно! Вы здесь надолго, надеюсь?

– Я тоже надеюсь на крепкое сотрудничество, но мы с мистером Реном еще не обговорили его условия, – сдержанно отвечает тот, кто назвался Хаксом.

Кайло напряженно щурится, глядя на эту сцену. Удивительно, но его похмелье тут же развеивается. Разум трезв и ясен как стеклышко.

Фазма уходит, сияя как после премии в конце года, бросив ему на прощанье: «Бумаги занесешь мне в кабинет до вечера», после чего Кайло выкуривает еще одну сигарету, не спуская глаз с… Хакса!

Хакс, Хакс, Хакс… Что-то такое он припоминает.

А не те ли это рыжие кудри, что вчера привиделись ему «У Платта»? Платт держит единственное заведение в городе, где к завтраку можно заказать такого пойла, что и врагу не пожелаешь. Но с тем жиром, что подается в каждой порции бекона или картошки, так даже лучше. Никакого диссонанса.

Хакс в это время продолжает заполнять его бумаги.

– Оклад – полторы, премия в зависимости от заказов. Скажем, пять процентов.

Хакс кивает, не отрываясь от бумаг.

– Мне подходит.

Кайло ухмыляется и допивает кофе. Подходит ему, как же!

Оставив своего помощника в конторе, Кайло, взбодрившись окончательно, отправляется сначала к Платту – за машиной, а затем в офис Сноука.

Старик уже в курсе исполнения своего заказа из утренней прессы, но опять шипит насчет того, что работа выполнена слишком грязно. Мол, ему хочется ассоциироваться с более гуманными убийствами. Кайло теряет связность мысли, заслышав подобное.

Он говорит, что может зачищать после себя, но за это придется платить сверху, и старик соглашается, расписывая ему новое задание. У Сноука много врагов, он – его самый давний и стабильный источник доходов.

Вернувшись в контору, он видит Хакса, заканчивающего работу с бумагами. Вид у него унылый, занудный. Хорошо, что теперь-то все.

– Этого хватит?

Кайло достает из куртки пачку денег – аванс, только что полученный от Сноука, – и отстегивает несколько крупных купюр. Вполне приличная плата за небольшую халтуру, вроде заполнения деклараций.

Хакс долго глядит на выложенные перед ним деньги.

– Это что? – нехотя уточняет он.

– Плата за услугу, – поясняет Кайло и отходит к столешнице справа от витрины.

Он принес из машины инструмент с прошлого заказа: палаш вот уже который раз справляется безупречно, а вот пробовать экзотический халади было не лучшей идеей – без должной сноровки он превратил работу в непотребство. Все равно что пытаться отрезать голову тупым ножом. В итоге добивать пришлось палашом.

А сколько криков было. И вся семья сбежалась смотреть, будто на шоу.

– Погоди, то есть это все?

Хакс позади него поднимается из-за стола, и Кайло, выложив оружие на столешницу, оборачивается. Это даже удивительно.

– Ты смотрел, сколько там?

– Я думал, ты меня нанял.

– Когда такое было? Я не помню.

– Вчера. В этой… этой, – Хакс крутит рукой, – забегаловке.

– Вообще-то, «У Платта» – уважаемое место. Потрудись запомнить.

– Мне плевать! Я тебе декларации заполнил.

– А я тебе заплатил. Всего хорошего.

Хакс багровеет, но это уже не его забота. Он начинает нервно собираться, а Кайло приступает к чистке, разложив перед собой ветошь и баллончики со спреями и маслами. О том, что контора опустела, он узнает по хлопнувшей двери. Обернувшись, он оглядывает стол – денег там нет.

Но спокойствие сегодня никак не снизойдет на его голову. Не больше чем через полчаса внутрь влетает решительная Фазма.

– Ты что делаешь? – спрашивает она, встав посреди помещения и уперев руки в бока.

Кайло замирает с ворохом грязной промасленной ветоши в горсти. Зато его палаш снова сияет как новенький.

– Я наделся поесть и поспать. А то ночью мне на работу.

– Ты выставил Хакса?

– Ох, а он что, плакаться к тебе побежал?

– Нет, он документы за тебя занес.

Между ними повисает напряженная пауза.

– Ну так и что?

– Ты возьмешь его обратно.

– Нет. Ты видела его? – Кайло кидает ветошь в мусорку. – Он без пяти минут псих. Клянусь тебе, вот такие люди потом и начинают отрезать проституткам соски.

– Что ты несешь? – Фазма кривится и тычет в него пальцем. – Тебе здесь нужна помощь. И по поводу того, кто здесь больший псих, я бы поспорила.

– Не возьму.

Кайло складывает руки на груди.

– Возьмешь. Или я перестану спускать на тормозах твои недочеты, и в следующий раз, не получив вовремя документы, могу и делу дать ход.

– Ты шутишь, – он отмахивается, но угроза коробит его. Столько возни с законами, а если однажды он уйдет в запой сразу после работы и действительно не успеет с бумагами?..

Фазма молчит, он – тоже, упрямо отводя взгляд.

– Где он? – в конце концов спрашивает Кайло.

– У меня в кабинете.

– Скажи ему, что он принят, – и тут же торопится добавить. – Но у него испытательный срок.

========== Штопор гнева ==========

– Он никуда не годится.

– Вранье. С ним твоей конторе и делам только лучше! Посмотри, здесь даже чище стало… Он что, прибрался?

– Пф! Он вызвал клининговую компанию. К счастью, я спустился вовремя. Они не успели ничего испортить.

– Испортить? Ты хочешь сказать, они не успели разгрести все завалы, а только половину.

– Они, кстати, нашли Милли. А я-то думал, она сбежала прошлой осенью.

– Боже, Милли! И где она?

– Тебе не нужно ее видеть…

– Кайло, не смей его увольнять. Это то, что тебе было нужно.

– Он меня нервирует.

– Вы же в курсе, что я все слышу?

Хакс с гневным возмущением оглядывает парочку, примостившуюся на софе. Фазма подобрала под себя свои длинные ноги и сидит к Рену вполоборота, а Рен просто развалился на сиденье. Он все время выглядит максимально расслабленно. Когда не собирается по вечерам на заказы.

Фазма дарит каждому из них по долгому взгляду.

– Засиделась я у вас. Пора на службу. – Она поднимается. – Я приглядываю за тобой, Кайло.

– Лучше приглядывай за своими подчиненными. Они воруют мои газеты.

– Это еще не доказано, – не оборачиваясь, бросает капитан уже на пороге и закрывает за собой дверь.

Хакс не смотрит на Рена, он снова возвращается к бумагам, с которыми возится с того дня, как его взяли на испытательный срок. Фактически в его обязанности вошел весь документооборот, который, к его немалому удивлению, у такого специалиста, как киллер, оказался внушительным. Регулярное подтверждение лицензий, всевозможные отчетности, разрешение на оружие, сертификаты – как Рен вообще справлялся со всем с таким-то отношением?

– Кто такой Бен Соло? – спрашивает Хакс, в который раз наткнувшись на это имя в учредительных документах. – Соучредитель?

– Возможно, – Рен неохотно отвечает и отходит к витрине с оружием. Сейчас достанет какой-нибудь клинок и примется начищать до блеска. Хакс так и не знает, это привычка такая или ритуал устрашения.

Рен выбирает охотничий нож и принимается его натачивать. Хакса нервирует эта возня с оружием прямо у него под носом, но он умеет держать лицо.

– Если у тебя соучредитель, я должен быть в курсе. Мне же отчетностью заниматься.

Широкая спина Кайло, обтянутая кожей куртки, которую он снимает только на сон – но это не точно, не торопится дать ему ответа. Но Хакс прожигает ее взглядом до тех пор, пока Рен с неохотой не оборачивается.

– Бен Соло – это я.

– Взял псевдоним, чтобы родственники покойных потом твоих родственников не доставали?

– Больно надо. И это не псевдоним. Это имя.

– По документам?

Рен затрудняется с ответом, а потом и вовсе отворачивается и возвращается к своему занятию.

Ага, значит, не по документам. После недели, проведенной в конторе, Хакс начинает понемногу разбираться в том, что за человек его работодатель. И что иногда его можно подловить, и он ничего не ответит.

На обед Рен уезжает «К Платту», и Хакс гадает, напьется или нет, а сам греет себе еду в контейнере в усеянной жирными пятнами микроволновке в крохотной каморке возле туалета, призванной заменить кухню. Пока его обед греется, он с опаской косится на гнездо под потолком. Интересно, а службу дезинсекторов Рен тоже выставит? Или есть шанс, что пчелы ему не так дороги, как нагромождения хлама? И Хакс лишь надеется, что это пчелы – потому что в полутьме откуда ж разглядеть?

Рен возвращается на удивление трезвый и энергичный.

– Сегодня есть ночная работа!

Хакс раскладывает бумаги по папкам, купленным за свои деньги, и равнодушно пропускает это заявление мимо ушей. Ему-то что?

– Для нас обоих, – весомо добавляет Кайло, встав перед столом.

– Но я приехал в контору в восемь утра, а ты дрых до одиннадцати, – он отвечает раздраженно. – Я не могу еще и в ночь работать.

Рен наклоняется и опирается руками на стол.

– Кажется, пора поговорить о твоем испытательном сроке.

Губы Хакса сжимаются в тонкую линию. Вообще, он мог бы найти работу и поприличнее. Наверно. Хотя с прошлого места хорошие рекомендации ему не светят.

Но добиться работы здесь, не дать Рену подловить себя, становится уже делом принципа – кто кого.

– Хорошо, – цедит он. – Что я должен делать?

Кайло выпрямляется и направляется к витрине, достает из-под нее спортивную сумку и начинает набивать оружием. Удивительно, что при такой бережной чистке, он так небрежно сваливает все в одну кучу, не надев на каждый предмет ни чехла, ни ножен, ни еще чего-нибудь.

– Сегодня будем сидеть в засаде.

– В засаде? Причем тут засады? Ты ведь киллер.

– А думаешь, киллеры не сидят в засадах?

– А они сидят?

– Нет.

Закончив со сборами, Кайло оборачивается к нему.

– А вообще не знаю, я в Гильдии Киллеров не состою – меня за неуплату членских взносов выставили. Возможно, сейчас все киллеры сидят в засадах.

Хакс не удивлен. Но посидеть «в засаде» для него не проблема. Проблемы начнутся, если придется что-то делать. Поэтому у него голова идет кругом и немного скручивает живот. Рен замечает эти перемены.

– Не зеленей раньше времени. Мы просто посидим в особняке у Сноука.

– Того самого?..

– Того самого. Ему на хвосте принесли, что на него заказ оформлен. Вот и надо старика посторожить. То есть самого-то старика не будет, он закроется в бункере под домом. А мы с тобой посидим, подождем. Вдруг кто заглянет.

Так, вот теперь ему действительно плохо.

– Но я не хочу встречаться с другими убийцами, – выдает Хакс почти жалобно. – Тебя одного достаточно.

– Не дури, они тебе понравятся.

Рен сегодня до невероятного трезв, и его глаза, несмотря на серьезный тон, смотрят весело, словно обещая, что это будет детская прогулка.

А вообще вялый и замкнутый по утрам – а чаще всего еще и пьяный, – к вечеру тот становится оживленным, почти трезвым и даже изволит шутить.

Хакс соглашается, хоть выбора у него и нет.

Вечером они садятся в машину Кайло, старую ржавую развалюху, которой Рен управляет будто новеньким спорткаром, и Хакс раз пять успевает проститься с жизнью перед тем, как они выезжают за город и добираются до респектабельного и удивительно современного дома мистера Сноука, прячущегося в лесном массиве.

В сумерках Хаксу кажется, что дом чуть не полностью построен из стекла. До того он фешенебельный. И это тоже напрягает. Не хочет он сидеть, как приманка на обозрении у всего леса. Но внутри прозрачных стен оказывается куда меньше, чем казалось снаружи.

Их встречает невозмутимый старенький дворецкий в таком дорогом костюме, что Хакс конфузится, принимая его за Сноука, а Рен молчит, позволяя ему раболепно пожать старику руку.

– Господин Сноук уже в бункере. Он пробудет там до утра, – растерявшись, сообщает дворецкий, стараясь поскорее вернуть свою ладонь на место. – Он поручил мне показать вам доступные для посещения комнаты, а также разместить вас с комфортом, чтобы на эту ночь у вас было все необходимое. После мне также велено укрыться в бункере для слуг.

– А тут и такой имеется? – удивляется Хакс.

– Господин Сноук тщательно подходит к подбору персонала и предпочитает не разбрасываться кадрами, – со скромным достоинством отвечает дворецкий.

– Что ж, показывайте нам дом.

Рен отлынивает от экскурсии – говорит, уже был и не раз. А вот Хакс с интересом осматривается. Ему нравится, как тут все обустроено.

Напоследок дворецкий проводит его в погреб.

– Зная пристрастия вашего друга, господин Сноук разрешил вам угощаться вином из его личной коллекции, – дворецкий указывает на подставку для вин. – Пожалуйста, кроме этих, – он поводит рукой в сторону столика, на котором в углублении на мягкой подложке покоится десяток старых, пыльных бутылок. – Эта эксклюзивная коллекция для очень высокопоставленных гостей и друзей семьи. Например, это вино, – дворецкий бережно берет бутылку из середины, – подарок на день рождения самого президента. Есть легенда одного аббатства, что гроздья винограда для этого вина созрели на розовом кусте.

– Очень занятно. А разве это уместно? Пить на работе.

Дворецкий дарит ему понимающую улыбку.

– Для господина Рена это не проблема.

– И то верно, – бормочет Хакс. – Я понял: эти брать, а эти – ни в коем случае.