Текст книги "Оттепель (СИ)"

Автор книги: millennium

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Немного нравлюсь? – Солдат удивленно приподнял бровь и, наконец, взглянул в лицо Локи.

Эти моменты… Когда Локи обжегся, во время того поцелуя, сегодня утром – рядом с Локи Солдат чувствовал себя человеком. Так, как не чувствовал себя последние семьдесят лет. Что-то очень важное скрылось в этом, и он вновь пытливо заглянул в лицо напротив и повторил:

– Почему?

Локи покачал головой, неожиданно широко улыбнувшись. Спросил бы, почему снег белый и почему на морозе холодно, Локи бы ответил без промедления. Но тут слов не находилось – Солдат, определённо, добивался чего-то своего, но в планы Локи не входило расписывать все прелести Зимнего как человека, как мужчины или как сожителя. Поэтому он пересмотрел свои же умозаключения и окончательно удостоверился, что есть единственный способ прервать эти «почему» и данный вариант наиболее выгодный. Уставившись в потолок, Локи страдальчески вздохнул, а затем в одно плавное движение обхватил Солдата за шею и притянул к себе.

– Есть вопросы, которые остаются без ответа, – проговорил он в мягкие губы. – И этот именно такой.

Не останавливаться же на полпути – так что Локи, втянув носом воздух, а с ним и дымчатый запах Солдата, просто впился в притягательный рот. Зимний вздрогнул, когда Локи привлек его к себе, но в этот раз не отстранился. Наоборот, позволил себя целовать, даже чуть отклонил голову, чтобы было удобнее. Локи быстро оценил его покладистость, – мысленно усмехнувшись, ведь именно так он охарактеризовал Солдата при первом знакомстве, – скользнул языком по мягким губам, и те послушно приоткрылись, представляя полную свободу. Не прекращая поцелуя, Локи осторожно встал из-за стола, перебрался ближе, вплетая пальцы в густые тёмные волосы, и чуть не задохнулся, когда почувствовал на своей пояснице чужие ладони. Сейчас Зимний целовался вовсе не так, как утром, хоть и с лихвой компенсировал недостаток умения желанием и отзывчивостью. У него даже взгляд стал другим – Локи сразу это заметил, когда на мгновение отстранился.

– И ты ещё спрашиваешь, почему? – он улыбнулся, с неожиданной для самого себя нежностью, касаясь виска Солдата. – Джеймс Барнс…

– Ну да, – спокойно кивнул Зимний. – И я так и не понял.

Локи фыркнул и закатил глаза, оглянулся по комнате и, ухмыльнувшись, потянул его к камину:

– Видимо придётся объяснить ещё раз.

========== Глава девятая. 248 градусов по Фаренгейту ==========

Дров в камине было немного, всего на десять-пятнадцать минут горения. Локи, который уселся возле огня, притянул к себе Солдата, отвлекая от поленьев, и подкинул внутрь очага магическую искорку: комнату заполнил медовый цвет, золотистыми бликами играя на металлической руке и в глазах Зимнего. Выдохнув, Локи дёрнулся в его сторону, вжимаясь в жёсткую, но тёплую грудь. Прошёлся пальцами по бокам, собирая кофту в мелкие неодинаковые складочки, разгладил до почти идеального состояния и закрыл глаза, когда Солдат обхватил его лицо ладонями.

– Что ты делаешь? – разумный вопрос, конечно, но сейчас неуместный. Локи прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Но отвечать всё же пришлось.

– Соблазняю тебя, – он открыл глаза и улыбнулся. – Как ты меня раньше.

Плечи Солдата опустились, хотя Локи из своеобразного захвата он не выпустил.

– Я не… я не делал ничего такого. Никогда.

Локи покачал головой, рассматривая потолок. Как же, не делал никогда. Даже и не думал! Собственно, то, что не думал – это точно, но Локи сам «соблазнился» едва ли не с первых осмысленных взглядов. И вот до чего докатился: сидит в объятиях знакомого незнакомца, избавившись от своих годами выстраиваемых доспехов и ядовитых стрел, наконечниками которых часто протыкал спины врагов и не совсем друзей. Это было и приятно, и страшно одновременно: Солдат рассказал о себе достаточно много интересных фактов, но, как думал Локи, оставил на сладкое самое поразительное. До чего Локи, рано или поздно, всё равно доберётся. А пока он мог отпустить себя и распластаться на полу, предлагая делать с ним всё, что захочется.

Зимний на такое предложение реагировал неоднозначно: видно же, что согласен, по тому, как блуждающий взгляд останавливался на тех местах, которые сам Локи считал наиболее притягательными в себе, но бросаться на расхристанное тело, как на кусок мяса, так быстро не собирался. Зато вдоволь ощупал и колени, и бёдра Локи; пару раз поднимался чуточку выше, накрывая горячей ладонью, обжигающей через плотную одежду, паховые косточки и внимательно следя за лицом Локи. Судя по довольным оханьям и зажмуренным глазам, пока всё нравилось – но Зимний медлил. Хотя не понимал, зачем: собственное тело отзывалось тугими и жаркими волнами, пробегающими по коже мурашками после каждого не то стона, не то сладостного выдоха, и Локи, разнежничавшийся и мягкий, как свежевыпавший снег, требовал одного. Овладеть.

Тяжёлый Солдат вытеснял изнутри не только воздух, но и мысли: Локи, неотрывно присматривающий за ним во время поцелуя, бранился и пел дифирамбы из-за этого непостижимого человека, которого ему довелось повстречать. Крутить шашни со смертными, по правилам Асгарда, приравнивалось к моральному падению. Но Локи сейчас находился в Мидгарде, в мире людей, где некоторые пороки становились даром, а не проклятьем. Как, например, стремление отдаться другому мужчине. Особой разницы – мужчине или женщине – для Локи не было, потому что для чувств пол не важен. Намного важней было то, что это не просто обоюдное грязное желание, но и настоящее искреннее влечение друг к другу. Да, Локи о таком мог только мечтать – сколько он обхаживал эту глыбу, чтобы в одночасье получить и ласку, и тепло, и – не сдержавшись, он сжал в ладони пальцы, которые гладили его шею, – конечно же, страсть.

Новую дозу удовольствия, как выяснилось, приносил протез: Солдат использовал его редко, по большей части опираясь на него, когда нависал над Локи, но прохладные металлические пальцы так выигрышно контрастировали со второй горячей ладонью, что Локи неосознанно вздрагивал. Выдумка становилась реальностью, наваждение – прямым действием, потому что Солдат слишком резво свыкся с реакциями Локи и начал вытворять, по мнению самого «испытуемого», нечто совершенно крышесностное: забирался металлической рукой под одежду, невесомо, но очень чувствительно задевая кожу, а иногда даже позволял себе сжимать Локи достаточно крепко. Локи честно подумал, что мог бы превратить губы Зимнего в кровавое месиво, если бы не сдержался – и это абсолютно никак не было бы связано с ударами или насилием. Просто когда они целовались, а Солдат проворачивал свои попеременно горячие и ледяные прикосновения, Локи сжимал на его пухлых губах зубы, кусаясь от невозможности перестать теряться в полярных ощущениях. Солдат потихоньку, осторожно и медленно лишал его последних капель здравого рассудка.

Локти ныли от трения, шея затекла, когда Зимний втянул Локи в очередной поцелуй и не отпускал долгие минуты, растянувшиеся едва ли не на часы, хотя оба чувствовали, что пролетела всего дюжина секунд, – но все неудобства покрывались тянущим наслаждением. Локи мог целоваться всю жизнь, а целоваться с Солдатом – целую вечность, но человеческое тело, ещё поутру готовое, требовало забрать своё и не только своё, поэтому держать Зимнего на вытянутых руках становилось всё сложней. Облизав губы потянувшегося следом Солдата, Локи аккуратно присел рядом, кладя ладонь на его щеку, и посмотрел в глаза. Снежная буря и рядом не стояла с тем безумством, что наверняка творилось сейчас в голове Солдата, но Локи всё же смог привлечь его внимание и даже получить толику осознанного взгляда.

– Помнишь разговор о сложностях? – фактически, Локи и сам бы с радостью всё забыл в этот миг, но требовал от Солдата его обожаемой рациональности. – Сейчас самое время, чтобы их создать.

– Я не…

– Знаю, что не понимаешь, – перебил Локи, вцепившись пальцами в живое плечо, – поэтому и объясняю. Если ты испортишь мне праздник – я тебя убью.

– Праздник? – переспросил Зимний, послушно укладываясь спиной на коврик. Теперь Локи нависал над ним, не опасно или желая причинить вред, а заманчиво устраиваясь на бёдрах. Локи пушинкой не был, но Солдат, моментально пристроивший ладони на боках, такой вес почти не заметил.

– Молчи. И просто слушайся – ты же это умеешь?

Солдат кивнул. Приказ простой – и Локи, который улёгся ему на грудь, не вызывал каких-то определённых сложностей. Наоборот же, стало намного комфортней и порядком понятней, что делать дальше. Пока что Зимнему давалась воля в действиях, и Локи всё также ахал на его прикосновения, но делал это скорее на автомате, чем действительно вникая в попытки ласк. Как Солдат думал – провальные попытки, но стонущий Локи, теревшийся об него бёдрами, говорил о другом.

Локи нечасто жалел о своих сказанных словах, но этот раз был исключением: приказ о молчании Солдат принял буквально, так что теперь давился стонами и прочими звуками, которые Локи силился из него вытянуть. Раздевшись до пояса, Локи своей рукой обозначил путь, который должна была пройти ладонь Зимнего, и тот безошибочно повторил – но с таким каменным лицом, что подстегнул Локи к грубостям. Схватив его запястье, Локи едва не сломал Солдату живую руку, сильно прижав её к своей груди – удалось только поймать удивлённый взгляд и приоткрытый рот – реакцию на продемонстрированную силу.

Но Солдату однозначно нравилось: он с небывалым рвением старался угодить, запоминая и в точности лаская Локи там, где тот требовал. Окончательно привыкнув, Зимний, кидая на Локи взгляды, принялся импровизировать: подключил вторую руку, раздразнивая обезумевшего Локи, нервно выдыхающего сквозь зубы на каждый обласканный сантиметр. Когда Локи потянулся к его кофте, Солдат сам приподнялся над полом, чтобы было удобней, и помог себя раздеть – Локи, подобрев за секунду, осыпал его лицо поцелуями, не забывая и про шею. Намертво схватившись за волосы, вынудил Зимнего отклонить голову назад и впился зубами в его подбородок.

– Подхалим, – шикнул он, когда Солдату надоела лёгкая, но раздражающая боль, и тот отодвинул от себя Локи на безопасное расстояние. – Я не просил подхалимажа.

– И не думал, – осклабился Солдат, упрямо стиснув его бока. Локи ничего не сказал в ответ, только встал на колени, потянувшись к своей ширинке. С его стороны показалось, что Зимний перестал дышать – но на самом деле он просто не упускал из виду и малую долю движений Локи, что очень нравилось последнему. Если так хочется – пусть рассматривает и наслаждается зрелищем, ведь Локи может дать намного больше, чем видно с первого взгляда.

Он провёл раскрытой ладонью по низу своего живота, жадно смотря за тем, как Солдат вздёрнул брови и прикипел взглядом к пальцам. На пробу двинул рукой ниже – и Зимний опустил голову, следя за тем, как кончики пальцев очерчивают резинку трусов. Издеваться можно было бы до бесконечности, но даже у Локи не было такой выдержки – перед глазами темнело от этого первобытного алчного огонька, что вспыхивал каждый раз в Солдате, когда Локи себя оглаживал. Поэтому потомив его ещё чуть-чуть, он всё же дождался неуверенного, но не терпящего отказа:

– Можно мне?

– Дерзай, – склонил на бок голову Локи, прикрывая глаза, чтобы не смущать Солдата. А тот снова сыграл нечестно: вместо того, чтобы осторожничать – резво притянул к себе, пряча лицо в волосах, заскользил обеими руками по спине и опустил пальцы на ягодицы. Локи подбросило, под веками полыхнуло и если бы не чуткий слух, то он бы не заметил, как в унисон с ним хрипло охнул Зимний.

Кипучие касания заставляли температуру бешено подскакивать, а воздух чуть ли не электризоваться и трещать, но кто бы ещё обратил на это внимание: вошедший во вкус Солдат стащил с Локи штаны до середины бедер, выводя на пояснице символы, а Локи поверить не мог, что достучался в кои-то веки, и отныне Солдат действовал по наитию, а не исходя из приказов. Было в этом что-то несравненно бесподобное, настолько, что на пустом месте появлялась гордость – и как бы Локи не противился, но гордился он уже не собой. Точно не собой.

Со временем опущенные штаны стали мешаться меньше, чем полностью надетые на Солдата брюки. Локи осознал это в тот момент, когда пальцы наткнулись не на разгорячённую плоть, а на ткань – разочарование последовало с двух сторон одновременно, потому что, – а Локи мог поклясться троном и собственной головой, – Зимний прорычал ругательство хлеще, чем он сам. Им надо было избавится от последней преграды, прежде чем снова накроет волна беспамятства и дурной неги. Локи и так растерял контроль над ситуацией, давая разрешения на любую тактильную выходку, будь то укус или оставленный засос. Он даже не хотел считать количество появившихся меток, потому что знал – сам в долгу не останется. Кусаться, царапаться, больно тянуть волосы – издевались друг над другом совместно и в полную силу.

Но от штанов избавились. И от обуви тоже, под мрачное неудовольствие Солдата, привыкшего, что ботинки всегда должны быть на его ногах. Недовольным он был крайне короткий срок – ровно до той секунды, когда Локи опустился на его бёдра и качнул тазом вперёд. Однозначно, подавить стон Зимнему не удалось бы, даже если бы у него во рту был кляп, – и осознание этого отправило Локи едва ли не к звёздам. Сцепив пальцы в замок за шеей Солдата, Локи поднимался и медленно оседал обратно, искренне мучая Зимнего своими движения, которых было мало как и одному, так и другому. Зато стало кристально ясно: сбежать или отстраниться Солдат не сможет. Не сейчас, когда готов был самостоятельно разложить Локи на ковре и… О, от своей возможной дальнейшей судьбы у Локи подгибались колени и тряслись поджилки.

Локи без проблем улёгся бы на пол, расслабился и забыл обо всём, но судя по всему неопытный Солдат мог натворить кучу неприятных дел, в то время как Локи хотелось получить от него всего и побольше. Это и останавливало, не давало отдать простой приказ «взять и отыметь» – как бы Локи ему не доверял, а о собственной заднице пёкся. В пример бралась левая рука Зимнего, которой, как думал раньше Локи, можно убить не только оленя одним махом, но и переломить хребет лёгким тычком под рёбра. Однако этим вечером он сам выяснил, что грубоватый и якобы неотёсанный Солдат умеет – и, казалось бы, откуда? – быть не просто внимательным, но и действительно ласковым. Локи таял, собирал себя по крупицам, забывал как дышать – и это всё от старательных прикосновений, на которые не скупился Солдат. И Локи ведь отдавал всё обратно, даже вдвойне, предлагая самый главный и, вероятно, самый желанный дар в ответ – самого себя. Своё тело, которое Зимний исследовал не только руками, но и взглядом, жадно и жарко, многообещающе и так сладко, что невозможно было оторвать его от созерцания. Свою жалкую душонку, если она у него вообще имелась – за возможность не прекращать, не покидать этот уютный уголок огромного людского мира. И свою жизнь – в благодарность за всё.

Любознательность в Солдате проснулась как нельзя некстати – Локи вошёл в кураж, постанывая от жара в паху, когда елозил на бёдрах Зимнего, – и выразилась в том, что не найдя, куда пристроить правую руку, чтобы и не мешать, и самому не заскучать, Солдат опустил её на пах поднимавшегося в тот миг Локи. Так уж получилось, что Локи вскрикнул ему в лицо, уткнувшись лбом в лоб, и дико воззрился в глаза.

– Что… ах, да, давай уже, – проскулил он, притискиваясь вплотную. Лишь бы не спустить за минуту, успел подумать он, а потом думать уже не смог совершенно: только сжал ладони на плечах, выгнувшись, когда тёплые пальцы полукругом прошлись по стволу, бережно оттягивая крайнюю плоть. Солдат нахмурился, будто от его действий зависела судьба всей планеты, но мокрые поцелуи, на которые расщедрился Локи, быстро свели с лица всю серьёзность. Локи горячо дышал на его губы, пока не выпросил разрешения пропустить между ними язык – и сорвался окончательно, словно силился через поцелуй высосать из Солдата жизнь. Ласкать его вдруг стало неожиданно сложно, потому что приходилось разрываться между хищными зубами, грозившими оттяпать всё, что попадётся, и тонкими пальцами, спицами вонзавшимися в шею.

Когда Локи забывал думать, он превращался в зверя. Даже не в обычного смертного человека, а в настоящего монстра, дорвавшегося до бедной жертвы. В этот раз под раздачу попал Солдат, и Локи, все ещё немного не соображая, готов был раскромсать его, чтобы поглотить. В моральном плане, конечно – Локи не стал бы… не стал бы убивать Зимнего, хотя запугивал этим не так давно. Просто если Солдат сейчас же не заставит его достигнуть пика и не даст насладиться им самим всласть – Локи будет больно и подло мстить.

Но Солдат позволял. Он ловко уходил от наиболее опасных укусов, грозивших лишить его половины крови, если зубы сомкнутся на артерии; голодно отвечал на все поцелуи, держа Локи за шею или подбородок; сдерживал вездесущие руки бионикой. Но в один раз всё же упустил, отвлекшись на пьяный и мутный взгляд – зелёные глаза ещё никогда не теряли своей ясности и ядовитости, и теперь выглядели так непривычно, что Зимний не смог не отметить, – и тогда Локи сжал в пальцах его член и провёл пальцем по расселине на головке.

– Локи! – выдохнул Солдат, заломив брови. Сам виновник всего захлёстывающего удовольствия хитро улыбнулся, проведя пальцами вверх-вниз, и сжал в ладони уже оба члена, потирая их друг о друга.

– Молчи, – повторил Локи, накрывая губы Солдата пальцами свободной руки. То, что один из них Зимний втянет в рот и примется с удовольствием посасывать, стало откровением для обоих. Локи бездумно сжал ладонь чуть крепче, чем стоило бы, ахнув – и Солдат с ним в один голос – и убрав свой палец, заменив его языком. Ходячая соблазнительная загадка…

Но даже этого оказалось недостаточно – Локи убедился, что с Солдата сползёт исключительно полностью обессиленным. А лишить сил бога очень сложно – впрочем, всегда оставался метод, использовать который решился бы не каждый. Судя по напору и злостным сжиманиям металлических пальцев на ягодице, Локи понимал, что Зимний не только решил идти до конца, но и использовать всё и вся, что может пригодится. На этот случай у Локи была припасена маленькая незаметная бутылочка, украденная из ванной комнаты невесть ещё когда. Бутылочка должна была быть вручена Солдату вместе с теми великими дарами, как жизнь и душа Локи, но медленно наливающиеся синяки ясно давали знать, что делать этого не стоило. Если с чёрными гематомами на спине и бёдрах Локи ещё как-то смирится, то с возможностью истечь кровью вследствие жадности Солдата сталкиваться не хотелось.

Так что Зимнему пришлось вновь смирно улечься на коврик, практически вытянуть руки по швам, чтобы Локи, который ближайшие минуты будет непомерно занят, мог наблюдать за ним. Локи было неудобно, сидя на Солдате, пытаться достать хоть до куда-нибудь, так что, вынуждено встав на колени, он растёр в пальцах немного ароматического масла и завёл руку за спину. Расслабиться под восхищённым взглядом удалось не сразу, зато когда первый палец прошёл сквозь тугое кольцо мышц, Локи гортанно зарычал, потому что Солдат подался вперёд. Пихнув ладонью его в грудь, Локи опёрся на него, чтобы сохранить равновесие, и запрокинул голову, чтобы глотнуть немного воздуха.

Солдат стоически продержался секунд двадцать, а после прикоснулся левой рукой к члену Локи, пресекая невысказанное «не мешай» на корню. Локи озадаченно охнул, распахивая глаза, и просунул в себя второй палец, сгибая их внутри. Ласки Зимнего позволяли держаться на плаву, хотя возбуждали посильней любых других. Да и этот протез, холодный, бионический, неживой, но такой идеальный протез… Локи согнулся, практически уткнувшись лбом в живот Солдата, и запечатал на нём едва ли не целомудренный поцелуй. Зимний замер, прекратив водить пальцами по стволу члена, а второй ладонью невесомо прикоснулся к чёрноволосой макушке. Локи поднял голову, заставляя себя смотреть только в глаза Солдата и никуда более. Длительный зрительный контакт мог заставить помешаться умом, но он всё равно продолжал подготавливать себя, пропихивая внутрь пальцы и через раз затрагивая простату. Солдат осторожно погладил высокую острую скулу Локи, обвёл пальцем губы и в этот раз уже уверенно спросил:

– Можно?

Локи качнул головой в подтверждение. Скользкими пальцами поймал убегающую бутылочку, вылил на ладонь масло и пару раз провёл по члену Солдата.

– Не спеши только, – торопливо попросил он, осторожно пропуская в себя головку. Солдат ослушаться не посмел, только часто моргал и облизывал губы, наблюдая, как постепенно проникает его член в тело Локи. Сдавлено охнув, Локи на мгновение зажмурился и, упираясь на грудь Зимнего, медленно опустился на его бёдра. Внутри всё распирало, поясница ныла и горела, но Локи, по вискам которого струился пот, всё же выдавил из себя улыбку, подбадривая скорее Солдата, чем самого себя. И кивнул, после чего Солдат уложил ладони на его бока и помог подняться.

Дальше пошло легче. И намного приятней: Локи, свыкшись, поднимался на ступнях и разгибался в коленях, сопровождая всё это различной частоты и продолжительности стонами. Солдат поддерживал его, задирая голову и шипя сквозь зубы – потому что приказа о молчании никто не отменял, но Локи раз за разом заставлял его выстанывать своё имя и просить ещё. Сжимая в себе член, Локи как никогда чувствовал власть над этим человеком, потому что именно от желания Локи сейчас зависело, будет ли Солдат наслаждаться дальше или в конце концов всё закончится совместным неудовлетворением. Такого Локи допустить не мог – жалко будет, если всё пойдёт не очень хорошо.

Наклонившись вперёд, он поцеловал Солдата, намекая, что мучиться осталось недолго – и, расходясь в намёках и действиях, замедлился, лениво опускаясь и поднимаясь, почти полностью выпуская член из себя. Зимний морщился на сладкую пытку, тряс головой, а потом притянул Локи к себе, распластав по своей груди, и поддал снизу бёдрами. Такой сильной отдачи Локи не ожидал, так что удивился не мало, но, держась за плечи, поднялся, подстраиваясь под новый неделикатный ритм. Который, к слову, ему нравился больше: сдержанный Солдат лихорадочно блестел глазами, попеременно кусал свои губы и губы Локи, лез целоваться и рычал в ухо, когда Локи к нему наклонялся. Теперь не был странным тот факт, что они без ума друг от друга.

Сорвавшись в дикий темп, Локи не успевал цепляться за Солдата, усевшегося и прижавшегося к нему, потому что кружилась голова и что-то пело внутри – с каждым толчком становилось слишком хорошо, слишком жарко и слишком волнующе, чтобы можно было находиться в сознании. Он не знал, как сможет остановиться, когда он сможет остановиться и сможет ли вообще, потому что Зимний, кажется, замедляться не хотел. Его губы помечали белые плечи Локи, терзали и без того зацелованную шею, а когда Солдат добирался до приоткрытого рта Локи – время замирало и сворачивалось в спираль, чтобы через долю секунды полететь с утроенной скоростью.

Душный разгорячённый воздух и тепло, исходящее из потухшего камина, грели не так хорошо, как торс Солдата и его правая рука, а протез с его ледяными прикосновениями возвращал в реальность, где был и есть Зимний, где Локи цеплялся за свои эмоции и беспорядочно вскрикивал, когда Солдат ласкал его. Жар достиг своей максимальной температуры, механические пластины пришли в активность, едва не напугав Локи, но Солдат, прихватив губами кожу между шеей и плечом, громко рыкнул:

– O gospodi…

– Что? – хотел уточнить Локи, не разобрав, что тот говорит и на каком вообще языке, но левая рука Солдата сжалась особенно сильно, грозясь раскрошить его спину, и Локи почувствовал, как внутри стало чересчур горячо. Впившись в раскрытый рот, Локи вцепился в волосы Солдата и соскользнул следом, понимая, что силы покидают организм вместе с рассеивающимися волнами наслаждения.

Спустя какие-то бесконечные минуты он, тяжело дыша, всё ещё лежал у Зимнего на груди, моргая в такт бьющемуся сердцу, и не мог прийти в себя. Привыкший получать желаемое, Локи до конца не осознавал, что они только что сделали, но подсознательно знал – Солдата теперь никуда не отпустит, как бы тот не хотел уйти. Хотя сейчас ещё неплохо было бы добраться до кресла… Но обессиленный Локи, приподнявшись, только перекатился на бок, оказываясь поближе к камину. Поскреб пальцами по полу, со второй попытки наколдовав окружающему воздуху тепла, а многострадальному коврику мягкости, и уткнулся носом в висок Солдата, хозяйски обнявшего его едва ли не всеми конечностями. Кресло подождёт – никуда же не убежит за ночь. Да и как оно это сделает, если оно неживое… Локи выбросил эту мысль во вспыхнувший огонь и со спокойной душой уснул.

========== Глава десятая. 275 градусов по Фаренгейту ==========

Утро принесло сюрпризы. Вынырнувший из пелены туманных снов – именно снов, что само по себе было странно, обычно Солдату либо не снилось ничего, либо посещали только какие-то неясные тревожные видения, – Зимний первым делом почувствовал, что у него ноют все мышцы. Было похоже, будто он с кем-то подрался или на ощущения от цикла реабилитации после очередной криогенной заморозки. Да, второе больше соответствовало реальности, с той лишь разницей, что обычно ему при этом было холодно. А сейчас было тепло. Несмотря на то, что на нем не было одежды. Спустя несколько глубоких вздохов начали возвращаться воспоминания о прошедшем дне. Вечере. Ночи… И тут будто сорвало плотину – ощущения и образы обрушились всем скопом, и Солдат резко распахнул глаза.

Локи, всё ещё находящийся рядом, лениво приоткрыл один глаз, зевнул и опасно улыбнулся. Он приподнялся на локте под настороженным взглядом Солдата – спустя пару секунд тот скосил глаза на тонкие пальцы, медленно оглаживающие грани пластин бионической руки и алую звезду на предплечье. Когда прикосновения добрались до шрамов на стыке металла и кожи, Зимний дёрнулся, потемнел взглядом и потянулся живой рукой к мужчине рядом. Локи предвкушающе облизнул губы, но тут его ждало разочарование, – Солдат уверенно отстранил его от себя, быстро сгруппировался, вскочил на ноги и ретировался в ванную. Щёлкнул замок, Локи досадливо цокнул языком и откинулся обратно на коврик, – а ведь так хотелось надеяться, что все сложности позади.

К тому моменту как Солдат решился выползти из импровизированного убежища, Локи – уже одетый – подпирал стенку коридора напротив двери в ванную, дабы обозначить сразу то, как он видит сложившуюся ситуацию. Он даже относительно придумал, что надо сказать, но когда всё те же дымчато-серые глаза, искусанные прошлой ночью пухлые губы в обрамлении кое-как прибранных каштановых волос опять попали в поле зрения, Локи быстренько поменял слова на действия и резво вжал опешившего Солдата в только что закрытую дверь.

– Прекрати от меня бегать, – коротко приказал он, закрепляя эффект поцелуем.

Солдат шумно втянул воздух через нос, что-то там для себя решил, – Локи мог бы поклясться, что услышал, как в голове у него что-то щёлкнуло, хотя это вполне могла быть всё та же бионика, которая через мгновение оказалась у Локи на талии, а ещё секунду спустя его же многострадальные спина и лопатки встретились с противоположной стенкой. Солдат, даром что был ниже ростом, навис сверху, перекрыв руками путь к отступлению, выдержал драматическую паузу – откуда ж в нем всё это? – за которую Локи успешно успел почувствовать себя в ловушке, и внезапно коротко кивнул:

– Договорились.

К губам удивленного Локи потянулся уже сам. Целовались в тот раз долго, осторожно и, на взгляд всё того же Локи, как-то преувеличено нежно, но зато утренний инцидент точно можно было считать исчерпанным.

До завтрака в то утро они добрались только к обеду, но обоих это совершенно устраивало. На самом деле с этого момента фактически все инциденты между ними были исчерпаны. Конечно, хмурость, исполнительность и молчаливость Солдата никуда не делись – такая магия была не под силу даже Локи, – но он определенно стал более открытым и общительным, охотно шёл на контакт, задавал вопросы и сам отвечал. Где-то на третий день Локи окончательно пришел к выводу, что, во-первых, с Солдатом действительно можно и нужно разговаривать, во-вторых, социализирующий эффект разговоры оказывают не меньший, чем секс. Не то, чтобы Локи что-то мешало отдаваться Солдату как угодно и где угодно, но здравый смысл подсказывал, что не стоит зацикливаться на чём-то одном.

Было что-то удивительное в том, насколько человек, лишенный собственных воспоминаний, оказался способен воспринимать и правильно оценивать воспоминания чужие. Локи выяснил это случайно, когда всё-таки осуществил свою идею собственноручно привести в порядок шевелюру Солдата. Был вечер, он сидел в своем кресле, а усаженный на брошенные на пол подушки Зимний опирался спиной на подлокотник. Локи медленно и аккуратно разбирал длинные свежевымытые пряди, раскладывая их по широким плечам. В свете огня камина темный каштан на глазах наливался блеском, разгорался алыми переливами на аккуратных волнах. Локи, который в детстве с удовольствием проделывал такие операции с пшеничной гривой брата, получал от процесса искреннее наслаждение и даже в порыве вдохновения переплёл несколько прядей в аккуратные косицы по асгардской моде. Судя по расслабленному и довольному лицу Солдата, это нехитрое удовольствие было обоюдным.

Локи даже не сразу понял, что произошло, когда Солдат, не двигаясь и не меняя позы, вдруг припомнил то, что Локи тогда сказал ему про себя и свою родину, а затем попросил рассказать подробнее. Как так получилось, что следующие несколько часов прошли за повествованием о девяти мирах и чудесах Асгарда, Локи, пожалуй, объяснить не смог бы даже на приснопамятном допросе у Одина. Как и то, почему вдруг так больно кольнуло в груди, когда чёртов проницательный Солдат, выслушав всё, в качестве вердикта сказал:

– Ты скучаешь.

Локи фыркнул и с привычным показным легкомыслием отмахнулся от этого абсурдного предположения. Только вот, когда они уже укладывались спать, и он случайно наткнулся пальцами на так и не расплетенную косицу, то попытался отстраниться и понял, что не может – редко проявляющий инициативу Солдат в это раз обнимал особенно крепко и отпускать его явно не собирался. Заснул Локи в тот вечер с мыслью о том, что нездоровый интерес к мидгардцам – это у них с Тором семейное, хоть и не братья вроде бы.

Совместный сон, к слову, тоже обернулся отдельной историей. Точнее, его организация. В первый же день их «наконец-то совместной» – как с неизменным мысленным смешком называл это Локи – жизни, он первым делом прикинул варианты сна: на коврике было мило, но не на постоянной основе, кресло для двоих было не слишком удобно, оставалась тахта, но к ней Локи не допустил Солдат, напомнив про таящуюся там угрозу. Пойманный в ловушку собственного вранья, Локи надулся на весь мир, а потом выставил Солдата за дверь, чтобы не мешал решать проблемы. Учитывая, что этих самых проблем не было, он просто немного пошебуршал в злополучной тахте, заодно с помощью магии сделав ее чуть-чуть пошире, чем была раньше. За последнее ему даже стало потом немного стыдно, когда, не ожидавший подвоха, вернувшийся в дом Солдат с размаху влетел бедром в угол, который прежде был на десяток сантиметров дальше. Впрочем, после того, как они в первый раз опробовали обновленное спальное место, Локи с чистой совестью считал, что свою гипотетическую вину искупил сполна.