Текст книги "Жертвоприношение (СИ)"

Автор книги: mila 777

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Покачав головой, я отвернулась.

– Ты должен обещать, – напомнила я.

– Ничего я не должен! – резанул еретик. – Хочешь – жди. Я не собираюсь обещать тебе…

Я снова на свой страх и риск приблизилась к Паркеру, чем вызвала у него легкое недоумение, и ухватила его за руку, а потом сказала:

– Ты должен знать, что я не прощаю тебя за то, как ты вел себя со мной. Просто останься в живых. Дальше – как хочешь.

Я знала, что Каю обидно слышать это, впервые он посмотрел на меня не надменно, не холодно, не презрительно, а с откровенной обидой, и я поняла, наконец, что он способен испытывать хотя бы какие-то человеческие чувства. Если чувствует злость и обиду, значит он говорит гораздо меньше, чем есть на самом деле, он все скрывает. И пусть. Зато мне намного легче от осознания человечности Кая. Это невероятно сильно согревает. Это дает надежду.

Осторожно подавшись к нему, я легонько коснулась губами его щеки, потом отодвинулась, посмотрев ему в глаза, и тихо вышла из комнаты.

Теперь мне следует уйти, чтобы в отсутствие Паркера решить, как поступить дальше.

– Смотри, малышка, не оступись, – услышала я, когда уже спустилась вниз, и оглянулась на Кая. Он стоял у лестницы, бесшумно последовав за мной, и теперь выражение его лица было спокойным и серьезным, хотя в голубых глазах все равно плясали искры. – Обратного пути не будет.

Я неожиданно широко улыбнулась, и Паркер прищурился, сунув руки в карманы джинсов.

– Ты не хочешь, чтобы я уходила, я понимаю. Но мне неизвестно, как можно все исправить. Ты на моих глазах убивал моих же друзей, а потом вернулся как ни в чем не бывало и говоришь, что я должна выбрать, – я развела руками. – Кай, я хочу услышать хотя бы что-то искреннее. Ты… как ты вообще сдался? Как вернул человечность? Если пошел на это, значит умеешь любить. По крайней мере, Джо явно заслужила такую честь. Ты вернулся ради нее.

Паркер посмотрел на меня исподлобья и шикнул:

– Я вернулся не из-за нее, а благодаря ей. Я не тупой, сам знаю, что натворил, и помощь Беннет меня слегка удивила. Но я не буду ползать перед тобой на коленях. Не хочешь прощать? Отлично, не прощай. Как-нибудь переживу, – и насвистывая себе под нос, он пошел в сторону кухни и бросил напоследок. – Передай Барби, чтобы она принесла еще немного кексиков. А нет, лучше много, очень много кексиков.

И я воскликнула:

– Ты вообще уверен, что вернул эмоции? Может это побочный эффект? Кажется, ни черта не изменилось, Паркер!

– Всего хорошего, Кэтти.

***

«Если она не перестанет так пахнуть, я ее просто сожру, маленькая, хрупкая, больная на всю голову девчонка, – думал еретик, швыряя в стену свой любимый бейсбольный мячик и тут же отбивал его битой, продолжая тем самым ломать стены в гостиной. – Если она не перестанет говорить мне каждый раз, что я чего-то там должен… нет, я точно ее убью. Дура. Нарвется же. С этими чертовыми чувствами вернулась и эмоциональность, и нервозность, а она постоянно дергает за ниточки, даже не подозревает, насколько сильно мое желание высосать из нее все… Нет, я на это не подписывался. Пусть лучше выберет не меня… Дьявол, она постоянно выбирает меня. Что бы я не сделал. Ну точно больная…».

Паркер не знал, как назвать то, что точило его внутри, но сравнивал эту мерзость с червем, который не даст ему покоя, пока не выжрет все его внутренности. Червь подбирался к сердцу, и это злило Кая невыносимо.

Он трижды в порыве ярости ломанул битой по камину, от чего осыпалась декоративная отделка, а бита разлетелась в щепки, а потом, отбросив ее, Паркер принялся лупить себя руками по вискам, брызжа слюной и выгоняя из мыслей эту проклятую девчонку, из-за которой он чувствовал себя глупым подростком и потому еще больше злился и сходил с ума. Ему хотелось сейчас же догнать ее и заставить рыдать от боли, вскрыть ее вены, выпить из них всю кровь, но в то же время он представлял как кто-то причиняет ей вред, и тогда начинал рычать и громить все вокруг, воображая, что все это его враги, и они заслуживают смерти в жутких мучениях, потому как посмели посягнуть на то, что принадлежит ему. А именно так он и считал: Кэт – его собственность.

Как же Паркер в этот момент ненавидел себя, потому что не знал, что предпринять и как справиться с этим, и усмирить это в себе. Но он безусловно был уверен, что Кэт не сможет спокойно жить без него, он был убежден в этом. Она не решится просто взять и выйти замуж за кого-то вроде Донована и купить милый домик с зеленым газоном…

Паркера передернуло от таких мыслей, он ненавидел всю эту идиллию, ненавидел ласковые словечки, любовь, тепло. Он все еще считал Кэтти ненормальной, потому что свято верил – таких, как он, любить никто не может. Но она любит, черт ее подери, любит его…

Это сводило Кая с ума. Не мог он подпустить к себе даже ее, пусть она и не раз подтверждала свои чувства к нему, все равно Паркер не представлял, каково это – быть нужным. Неприятное чувство в груди почти ломало его – социопата, презирающего и избегающего общество; убийцу с постоянными кровожадными фантазиями; двадцати двухлетнего парня с психическими расстройствами, внутри которого уживаются несколько личностей, противоречащих друг другу. Борьба – вот что такое жизнь Кая Паркера. Это его вечная борьба с самим собой, и его единственное желание – стать полноценным и сильным ведьмаком, чтобы доказать себе, отцу, который наверняка горит в аду, сестрам, которые боялись его, что он тоже может быть таким же, как они, что он достоин уважения. Но Кай никогда не был таким же. Паркер всегда был другим, и в этом его преимущество над всеми. Кай всегда знал, как поступить, всегда, но только не тогда, когда все карты спутывала занудная брюнетка из Мистик-Фоллс.

Комментарий к Глава семнадцатая

http://fotodomov.com/wp-content/gallery/amerikanskie-doma/amerikanskie-doma1.jpg

========== Глава восемнадцатая ==========

Run from the one who comes to find you

Wait for the night that comes to hide

Беги от того, кто хочет найти тебя.

Жди ночи, которая укроет тебя.

Chelsea Wolf «Feral Love» ©

Я уже около пяти минут стояла на крыльце дома моих родителей и не решалась войти. Дверь была слегка приоткрыта, и я не могла оторвать своего взгляда от темной щели, и мне казалось, что я под чьим-то прицелом. Даже не хотелось предполагать, что я увижу за дверью, когда все-таки войду, и я продолжала стоять на месте как вкопанная. Но нужно было двигаться.

Я очень старалась не накручивать себя, но с первых же секунд поняла, стоило только оказаться в холле, что вот-вот моя жизнь полностью перевернется, я боялась допустить даже крохотную мысль о случившемся, но как только тихо позвала: «Ма-а-ам…», меня напугала тишина, повисшая в ответ. Пожалуйста, только не они. Только не моя семья. Я помню, в каком ужасающем состоянии была Елена после смерти Джереми, помню, как она металась по комнате, собираясь сжечь дом, а тело ее брата лежало на диване, и она все кричала и рыдала. Кэролайн не могла на это смотреть, она опускала голову, пряча заплаканные глаза, Стефан был шокирован истерикой Елены, а Деймон, в конце концов, попросил ее отключить чувства…

Что уж говорить о горе, свалившемся на Гилберт до этого – гибель ее родителей. Она тогда была человеком, ей пришлось стойко принять страшные события.

Но ведь я тоже человек, я не могу отрешиться от боли и страданий, мне придется волочить это до конца. Ну, или Кэр не вынесет моего вида и просто сотрет ненужные воспоминания, освобождая мою душу от жуткой боли.

Когда я дошла до кухни, откуда доносился запах недавно приготовленного обеда, мое состояние было почти таким же, как у Елены в тот день, теперь я в полной мере поняла, что пережила моя подруга, и я, задохнувшись и согнувшись пополам, надрывно закричала, мечтая вырвать собственные легкие, только чтобы в груди освободилось место: на полу у обеденного стола лежали мои родители и на их шеях виднелись следы от укусов. А у стены напротив, будто впав в ступор, сидел Джей. Из его левого плеча торчал деревянный кол. Брат ни на что вокруг себя не реагировал, и даже, когда я, упав на четвереньки, поползла к родителях, он остался безучастным ко всему, но вдруг он прохрипел, не мигая и буравя пустым взглядом противоположную стену:

– Я ничего не смог сделать. Это еретики, они привели вампиров, – и повторил. – Я ничего не смог сделать…

Как можно в один миг потерять все, что у тебя есть? Стоит лишь встать на пути отморозков со сверхъестественными способностями, и ты лишишься самого дорогого…

Распластавшись на полу, я громко кричала и просила маму открыть глаза. Но она не открывала, и ее все еще теплая рука безвольно скользнула по моему бедру, и я увидела, что кольца с защитой нет. Его отдал моей матери Аларик. Я попросила его некоторое время заботиться о безопасности моих родителей, но те, кто пришли наверняка за мной, знали, что моя семья защищена.

Как же я всех ненавидела. Я ненавидела Бонни с ее магией и вечной борьбой с Паркером. Ненавидела Кэролайн за ее вампирскую сущность, Деймона, Энзо, я ненавидела Локвуда и его оборотничество. Я всей душой ненавидела Кая за то, что он вообще существует в этом мире. Кажется, я даже кричала об этом вслух, но сама не понимала, так ли это, потому что в моих ушах сильно звенело, и я стала постепенно отключаться…

– Эй-эй, Кэтти, тише, – услышала я над ухом, и чьи-то руки оторвали меня от пола. – Тише, все хорошо, малышка, все хорошо, – это был Кай, и он выносил меня из дома, и, кажется, мимо пробежала Кэролайн, и кто-то крикнул ей, что Джей не в себе.

Поднялась какая-то суматоха, а я крепко вцепилась в куртку Паркера, и он поспешил покинуть это место. Но на улице, когда я подняла глаза и посмотрела из-за его плеча на дом и заревела, что мне нужно обратно, туда к маме и папе, Кай ругнулся, оторвал от себя, поставил на землю и заставил посмотреть ему в глаза, а потом произнес:

– Ты хочешь спать, Кэтти, ты очень сильно хочешь спать. Спи…

***

2012-й год

Солнце палило так сильно, что жители Мистик-Фоллс старались не высовываться из прохладных домов и тенистых мест в парке. Обычно довольно шумные улицы городка теперь пустовали и, только приехав к озеру, можно было окунуться в шумное веселье. Подростки громко хохотали и с разбегу прыгали в воду, поднимая жуткий визг…

– На кого ты так смотришь? – поинтересовалась Мадлен Смит, с улыбкой поглядывая на дочь.

– На Мэтта Донована, она втюрилась, – хохоча и указывая пальцем на светловолосого парня, беседующего с Бонни Беннет, проговорил Джей.

Кэтлин шикнула на брата и, покраснев до корней волос, поспешно отвернулась, начав преувеличенно внимательно всматриваться в раскрытую книгу, которую держала в руках.

– Джей, пойди к своим друзьям, – довольно властно произнесла мать, и подросток, закатив глаза, послушно встал с покрывала. И Мадлен сказала, когда сын отошел достаточно далеко. – Мэтт – хороший парень, милая. Он тебе нравится?

– Ма-а-ам, – возмущенно протянула Кэт и снова покосилась на Донована. – Он встречается с Кэролайн. Да, вроде бы он неплохой, но… мне все равно.

Женщина дотронулась до руки дочери.

– Кэтлин, милая, я знаю, каково это, когда тебе нравится бойфренд подруги. Это вдвойне больнее. Но ведь вы с Кэролайн дружите так давно. Ты всегда можешь поговорить с ней об этом, можешь признаться и сказать, что все равно любишь ее. Ты ведь не предашь этим подругу, если признаешься в своих чувствах. Не бойся, моя хорошая, в любом случае, ты выяснишь, как на самом деле к тебе относится та, с кем ты знакома с самого детства.

Кэт задумалась над словами матери, и уже вечером, когда сидела в своей комнате, она вдруг решилась на звонок подруге.

Назначив Форбс встречу, девушка незаметно выскользнула из дома.

Кэролайн весело вскочила со скамьи и двинулась к приближающейся подруге.

– Что за секретность, Кэт? – прощебетала белокурая красавица, а у Кэтлин внезапно сжалось горло, а сердце принялось колотиться в груди с невозможной скоростью, и Кэт показалось, что она вот-вот упадет в обморок.

Ладони вспотели, и брюнетка, несмело кашлянув, подняла на Форбс глаза, и тут же по щекам Кэтлин скользнули слезы. Кэр жутко испугалась и сжала плечи подруги, взволнованно спрашивая:

– Что такое, Кэт? Что с тобой? Почему ты плачешь? Что-то случилось? Ты поругалась с родителями?

– Нет… нет… я… – Кэтлин мысленно уговаривала себя признаться и, наконец, выпалила. – Я люблю Мэтта, – и шепотом. – Прости…

Несколько секунд Кэролайн ошеломленно хлопала ресницами и явно не понимала, что сейчас услышала, но потом резко убрала свои руки с плеч подруги и покачала головой, отходя назад:

– Ты любишь кого? Мэтта? Ты любишь моего парня? – произнесла она эмоционально и развела руками. – Кэт, ты что?

– Кэролайн, прости, я не знаю, как это вышло. Это… я…

Кэтлин должна была немедленно успокоиться, иначе ее волнение могло перерасти в настоящую истерику, и она начала глубоко вдыхать и медленно выдыхать, а Форбс, тем временем, все еще пребывая в шоке от такого признания, ходила из стороны в сторону, говоря:

– Я могла догадаться. Ты ведь постоянно рядом с ним. Ты всегда помогаешь ему. Я должна была увидеть это.

Конечно в Кэр говорила простая подростковая ревность, и ее максимализм не позволял ей смириться, потому она выпалила в лицо Кэт:

– Не смей приближаться к нему, ясно? И ко мне тоже…

Кэтлин вернулась домой сама не своя. Перессорившись и с матерью, которая всеми силами пыталась поддержать дочь, Кэт заперлась в своей комнате.

Эта война длилась ровно неделю. Несчастные Бонни и Елена метались от одной подруги к другой, пока не объявили себя Швейцарией с ее нейтралитетом. В итоге учебная неделя осталась позади и выходные уже приближались к концу, когда неожиданно в воскресенье днем в дверь дома семьи Смит постучали.

– Кэролайн, – ничуть не удивилась Мадлен, глядя на Форбс, стоящую на крыльце. – Входи.

– Спасибо, миссис Смит, – ласково улыбнулась школьница и вошла в дом, спрашивая. – Кэтлин у себя?

– Конечно, милая, иди к ней.

Кэтлин была невероятно изумлена визитом подруги. Вначале они обе говорили сдержанно и достаточно холодно, однако позже Кэр прорвало, и она принялась экспрессивно объясняться, говоря, что плевать хотела на все эти глупости, что подруга ей дороже, и что Мэтт не такой уж и крутой. Это был потрясающий день в жизни Кэтлин. День, в который она поняла, как сильны ее чувства к любимым подругам.

А вечером, перед сном, Кэтлин заглянула в родительскую спальню, и сказала матери, что та снова была права.

– Я знаю, солнышко, – согласно кивнула Мадлен, когда Кэт улеглась на кровать, положив голову на колени матери. – Я всегда понимала, как вы вчетвером любите друг друга. Вы все такие разные, и это вас объединяет. Ваша сила заключена в этих отличиях. Все смешивается, но вы всегда держитесь как самая дружная команда, – а потом женщина усмехнулась, шутливо добавляя. – Но если честно, вы смахиваете на секту ведьм. Все как на подбор, это подозрительно.

Кэт рассмеялась, целуя мать в колено, и, повернувшись к ней, сказала, уже посерьезнев:

– Я люблю тебя, мама.

– И я тебя, моя милая.

– А мы любим вас обеих, – у двери спальни раздался голос Люка, отца Кэтлин, а следом за ним в комнату заглянул и Джей, с насупленным видом держа в руках учебник по физике.

– Угу, – буркнул он. – Очень любим. Эй, Кэт, помоги с этим кошмаром, – и Джей помахал книгой, на что получил ответ матери:

– Боже, где мой сын? Он никогда не просил помощи у сестры?

– Да ладно, мам, – проворчал он и поспешил скрыться в своей комнате.

Семья Смит всегда чувствовала это единение и крепость союза, они всегда были дружны, они всегда берегли воспоминания о подобных вечерах.

– Иди, милая, к брату, – подмигнул Люк, потрепав дочь по голове. – Придет то время, когда и он поможет тебе. Берегите друг друга…

***

Наши дни

Мне кажется, я на некоторое время потеряла счет дням. Все было как в тумане: похороны, пустой дом, детективы, Деймон, который подсунул им улики, указывающие на какого-то психа из Вирджинии, Бонни, Кэролайн, Джей…

Кай не мешал. Но он был где-то поблизости, иногда он появлялся в нашем доме.

Я не знала, что мне делать и как жить дальше. Будто кто-то перевернул страницу исписанной тетради, а там больше ничего нет. Справляться с подобным не под силу даже самым терпимым к ударам судьбы людям, но ведь все как-то выживают. Даже светлые дни могут рассыпаться в пыль, и потери будут преследовать человека всегда. Это значит, что нужно научиться находить в себе силы, чтобы сердце не сдалось и чтобы ярость не остыла. Порой только гнев и держит человека на этом свете, примером тому можно считать и Аларика, и Деймона, и… всех нас. Потому что в этом чертовом городе мы все кого-то потеряли. И будем терять, пока есть чудовища, подобные еретикам. И если не они, то придут другие, которые тоже разнесут наши жизни в пух и прах.

Я должна была выбираться, но у меня не выходило. Я обессилила. Гоняясь за призрачной надеждой, которую искала в Кае, я потеряла самое дорогое, что может быть у человека – родительскую заботу, и простить это себе было невозможно…

– Кэт, хватит, – сказал Джей, вернувшийся не имею понятия откуда. – Мы должны жить дальше. Кэт, мы должны.

– Да. Знаю, – мой голос прозвучал тускло и без эмоций, когда я спокойно взглянула на брата. Я моргнула, прекрасно осознавая, что он – это все, что у меня осталось. Теперь мы отвечаем друг за друга. Теперь мы просто обязаны смириться и забыть об этом кошмаре. – Знаю, Джей. Но я не могу больше оставаться в этом доме. Давай выставим его на продажу и уедем.

– Куда? – развел Джей руками. – Кэтлин, мы выросли в этом городе. Куда мы поедем? Хочешь всех бросить?

– Я все равно поступила в Портленд и скоро покину Мистик-Фоллс.

– Я помню об этом, но… неужели тебе совсем не жаль воспоминаний?

Мои губы задрожали, я снова не могла контролировать свою боль.

– Джей, все мои хорошие мысли постоянно затягивает тем, что я увидела, вернувшись от Паркера. Это невыносимо! Просто пойми, насколько это невыносимо!

– Нет, ну знаешь, я вынужден согласиться с твоим братцем, – на пороге кухни возник Кай, и я, вздрогнув, перевела удивленный взгляд на Джея. – Он сам меня впустил и сам, кстати, позвал, – тут же пояснил Паркер. – Ой, вот только не надо смотреть так, будто сейчас начнешь орать, как ненавидишь меня, и что я во всем виноват. Мы уходим отсюда.

– Что? Нет. Я справлюсь.

– Да? Ну как знаешь, – пожал плечами Кай и пошел к двери, говоря. – Тогда я один разнесу семейку еретиков с их лидером и утоплюсь в крови того милого вампира, который высосал сок из твоих родителей.

Он уже скрылся за дверью, когда я вскочила с места, выкрикнув:

– Стой!

И Паркер выглянул из-за двери, злорадно ухмыльнувшись:

– Хорошая девочка. Правильное решение.

***

Кто бы мог подумать, что Кай способен развлекаться, причем совсем по-человечески.

Боже, сама не понимаю, как он уговорил меня приехать в это место, но оно было прекрасным. Яркие лучи солнца освещали зеленовато-мутную воду, и я прямо ощущала, какая она теплая, и меня тянуло скинуть сарафан и окунуться с головой. Этот берег озера был пологим, а дно песчаным, и Паркер, словно ребенок, плескался в воде, пару раз подняв такие брызги, что окатил и меня, и да, водичка оказалась что надо – парное молоко.

В итоге, поняв, что я никак не двинусь с места, Кай вышел на берег, смутив меня видом своих стройных ног и мокрого тела, прошлепал мимо и на всю катушку включил звук магнитолы в стареньком, конечно угнанном пикапе.

Потом все же решил сделать потише, чтобы можно было нормально говорить и приблизился ко мне. Забавно кряхтя, Паркер уселся на траву рядом со мной и сказал:

– У тебя два варианта, кстати, заметила: их у тебя всегда два. Так вот, или ты сейчас же снимаешь с себя эту милую хрень в горошек, или я просто окуну тебя в шмотках. Смотри сама, крошка, что тебе больше нравится.

Я тихо вздохнула и посмотрела на Кая. Он был таким светлым, как никогда, от этого ясного серовато-голубого взгляда внутри начинало что-то закипать, и, казалось бы, я в переживаниях и все такое, но… боже, не знаю, как он это делал, и вот ничего же по сути и не делал, Кай просто веселился, как бы в стороне от меня, но не уходил, то есть держался поблизости. Он просто смеялся, шутил много болтал о современных дурацких и о-о-очень узких джинсах, искренне сетовал на то, что телефоны такие большие, а штаны тесные. Рассказывал, сколько у него подписчиков в Twitter, как ему нравится то, что в социальных сетях можно читать «звезд» и все такое. В общем, Паркер дико меня заводил, и я хотела вскочить и сойти с ума вместе с ним. Он буквально подбрасывал меня своей энергетикой, своим неуемным и крайне оптимистичным нравом.

Я таращилась на капли воды, что стекали с его темных волос, и не понимала, кто это передо мной. Разве это тот психопат? Совсем не похож.

– Ну что ж, сама напросилась, – вынес он вердикт, прерывая свою же болтовню, и поднялся, но удивленно притих, глядя на то, как резво вскочила и я, стянула сарафан и, широко улыбнувшись, выдала:

– Кто дальше заплывет? – и понеслась к водоему, спиной ощущая изумление и азарт Паркера.

Мышцы рук уже дрожали, когда я оказалась на середине небольшого озера и оглянулась.

– Серьезно, Кай? – хохотнула я, озираясь по сторонам. – Это вполне в твоем стиле.

И тут же Паркер вынырнул прямо перед моим носом, неожиданно ухватил за талию и подкинул меня так, что, взлетев в воздух, я громко завизжала, но вовсе не со страху, на самом деле это чувство невесомости было восхитительным и таким свободным, будто у меня выросли крылья.

Я вошла в воду «бомбежкой», едва успев прижать колени к груди и зажать нос рукой. Оказавшись на поверхности, я увидела весело хохочущего Кая, и снова немного растерялась, по привычке ожидая подвоха. Но он был необычно искренен в своей непосредственности и веселье.

И снова меня затопили воспоминания об отдыхе с родителями и маленьким Джеем. Казалось, это было совсем недавно, а теперь они… похоронены.

– Хей, Кэтти, – подплыл ко мне Паркер. – Слушай, ну хочешь я сотру эти мысли? Я ведь могу просто заблокировать эти воспоминания.

– Нет, – отрезала я решительно и направилась к берегу, а когда коснулась ногами дна, хотела уже выйти из воды, но Кай остановил, поймав меня за руку, и развернул к себе.

– Так не пойдет, Кэт. Я не знаю, каково это – жалеть об утрате, но точно могу сказать, что заморачиваться на чем-то одном так долго, просто глупо. Ты ведь жива, тогда зачем мучаешься? – проговорил Паркер раздраженно. – Ты… смотри, ты постоянно сидишь одна в тишине и думаешь, думаешь, думаешь, и я не понимаю, когда ты сообразишь, что твоих родителей не вернуть. Кэт, что с тобой происходит? Я именно сейчас начинаю замечать твое сходство со мной. А знаешь почему? Да потому что ты вынашиваешь план мести. Думаешь, я не вижу. Вижу, все вижу, малышка, и ты меня не проведешь. Теперь уж точно ты пойдешь со мной, теперь тебя ни черта здесь не держит. Твой братец давно вампир, так что…

Я отмахнулась, выслушав Кая, и, выйдя из воды, принялась нервно одеваться. Паркер молча натянул свои джинсы, а потом, застегивая ширинку, уставился на меня, от чего я еще больше разнервничалась.

– Ну хорошо, – вдруг произнес Кай, шагнув ко мне, и, нахально улыбнувшись, демонстративно наступил на подол моего сарафана, который я уже дважды уронила на землю, потому что руки дрожали после слов Кая, ведь он попал в точку – я превращаюсь в одинокую психопатку, брат которой – вампир, а сама она никому уже не нужна. – Давай будем закрывать глаза на твое поведение, и я даже сделаю вид, что ты совсем не бесишь меня своим пессимизмом.

– Это не пессимизм, Кай! – покачала головой я, дергая несчастный сарафан.

– Бо-о-оже, она заговорила, – Паркер возвел глаза к небу. – Спасибо.

– Я не шучу. Просто… мне совсем не нужно твое внушение. Я хочу это пережить сама, понимаешь? Я хочу сама справиться с болью. Почему ты должен мне помогать? Ты и так стараешься…

– Вот черт, я что помог тебе? – выдал Кай. – С ума сойти! Это, наверное, мои мозги слегка запудрены твоим «няшеством». Дьявол, я тебя еще и «няшкой» назвал…

Я цокнула, посмотрев на Паркера с укором.

– Серьезно, – продолжила я. – Кай, это убивает меня, но я не могу избавиться от мыслей о своих родителях. Кай… – я шагнула к нему, и теперь мы стояли вплотную друг к другу. – Мы должны отыскать тех ублюдков, я прошу, ради меня, ради… – запнулась: кто вообще дорог Паркеру? – Я хочу их убить.

Его глаза блестели, он улыбался и с восторгом пожирал все эмоции, что отражались на моем лице. А потом внезапно Кай выдал то, что меня совершенно сбило с толку, и я не поняла, зачем он это сказал:

– Я думал, кто круче: ты или Беннет? Вот же, Кэт, перевес в твою сторону, – Малакай прищурился. – Как у тебя получается желать чьей-то смерти и оставаться при этом человеком, таким мелким, худым человечком? Я ведь могу убить тебя прямо здесь и сейчас. Но меня останавливает интерес. Ни черта не понимаю, но, по-моему, из нас двоих ты больше ненормальная, иначе бы не водилась со мной.

Меня пронзило от слов Кая о Бонни, и я даже чуточку отошла назад, снова дернув за сарафан, ткань которого тихо треснула.

– Тебе нравилась Беннет? – ошеломленно выдавила я. – Ты… ты хочешь сказать, что, проведя с ней время в 94-м, запал на нее?

– Пф… запал? – воскликнул еретик, хохотнув. – Да ладно тебе! Я похож на того, кто западает на всех подряд?

Отлегло. Я ревную?

– Постой-ка, ты ревнуешь? – прищурился Кай, явно читая все на моем лице.

– Я? Ты что? Нет, вовсе нет, – и тут вдруг я поняла, что он снова отвлек меня от случившейся трагедии. Как у него это выходит?

– Конечно ревнуешь, – кивнул Паркер самодовольно. – Ты всегда на меня смотришь так, будто я лакомый кусочек, – подмигнул. – Ну, оно и понятно.

Убедившись, что нормального разговора не выйдет, я воскликнула:

– Сойди с моего сарафана, он и так уже порвался.

Но Паркер и не думал уступать, хотя и убрал ногу, но тут же сам подхватил мою одежду и принялся всовывать меня, всю мокрую и неуклюжую, в эту злополучную шмотку.

– Так, что у нас по плану? – разворачивая меня к себе спиной, проговорил Кай и застегнул молнию на моем сарафане. – Ночь, звездное небо, умопомрачительный секс и… – снова развернул меня за плечи, чтобы посмотреть в глаза. – И конечно, новый сарафан.

– Э… что?

– Сарафан. Новый сарафан. Я же порвал этот. Нарочно. Чтобы купить тебе новый, – я продолжала таращиться на этого вроде бы знакомого парня, но которого я все же никак не могла узнать, и он, закатив глаза, шумно выдохнул, раздувая щеки, а потом развел руками, говоря. – Да ладно, Кэт, я пытаюсь тебе помочь. Заодно как бы извиняюсь за то, что потрепал тебя немного, окей? Что не так? Ты чего пялишься? Я вообще-то вернул эмоции, а значит опять стал недоумком и сопляком, каким был мой братец.

– Ты не сопляк, Кай, – очень серьезно ответила я и добавила, направившись к пикапу. – Извинения приняты.

***

– Только не говори, что это ты! – расхохотавшись, Кай упал на спину, держа перед собой фотоснимок, на котором была запечатлена я со своей семьей.

Мы сидели в прицепе пикапа, постелив футболку Паркера, в общем-то, на ней сидела я, а Кай продолжал издеваться, не отдавая мне фотографию.

– Господи, теперь мне ясно, почему на тебя запал этот блондинистый качок. Вы просто два сапога – пара. Не могу поверить, Кэт, как ты могла быть такой… э-э-э… жуткой? – и он снова покатился со смеху.

– Отдай! – я, наконец, вырвала снимок из рук Паркера и спрятала его обратно в свою сумку. – И ничего он не запал. Мы с Мэттом просто друзья.

– Ага, такие, что после внезапной потери своего сердца, он вдруг перестал с тобой общаться, – Паркер присел. – Ты еще и ослепла ко всему прочему. Донован втрескался в тебя по уши, а избегать он тебя начал только потому, что сообразил, как опасно для жизни тягаться с сильнейшим ведьмаком, к тому же вампиром.

– Откуда тебе знать? – прищурилась я, качнув головой. – Ты вроде не особо разбирался во всех этих вещах, разве не так?

Кай притворно надулся, а потом сказал:

– А что если я притворялся? На Беннет же запал, – и подмигнул мне, явно издеваясь, а я отвела взгляд, неуверенно улыбаясь.

– Кай, мне нужно… домой, – проговорила я тихо и уставилась на свои руки. – Джей, он совсем один, ему тоже плохо, и он нуждается в поддержке, к тому же я…

– Он в поместье Сальваторе, – перебил меня Паркер, пристально рассматривая мое лицо, когда я удивленно подняла на него глаза. – Кэтти, прекрати это, ладно? Меня и так бесит то, как ты постоянно хандришь, а тут еще не даешь продолжить дело. Ты меня тормозишь. Так что прекращай. Иначе я точно оставлю тебя с Джеем и дальше пойду один.

Небо уже начинало темнеть, покрываясь полосами сине-серого оттенка, а заходящее солнце почти исчезло за горизонтом. Там, где стояла наша машина – боже, серьезно, наша машина? – сумерки опускались стремительнее, но это лишь потому, что Кай припарковался в лесу, который плотно подступал к озеру. В зеркальной поверхности водоема отражались первые проступившие на небосклоне звезды и молодая луна, проглядывающая сквозь кроны деревьев.

Я прикрыла глаза, тяжело вздыхая и думая, что завтра обязательно схожу на кладбище и поговорю с родителями, вернее, с плитами, холодными плитами, которые принято считать живыми.

Приятный аромат цветов дурманил голову, а исходящая от воды прохлада вынуждала невольно ежиться.

Я просидела в таком отрешенном состоянии довольно долго, когда вдруг поняла, что стоит тишина, то есть Кай молчит, и я распахнула глаза, тут же наткнувшись на колкий внимательный взгляд еретика.

– Эм… может поедем отсюда? – неловко передернула я плечами. Мне стало как-то не по себе. И вроде бы совсем нечего бояться, но я задергалась. – Кай, отомри.

Паркер вынудил меня сильно напрячься, когда внезапно близко придвинулся, и я затаила дыхание, но он рывком выдрал из-под меня свою футболку и тихо хмыкнул, пробормотав:

– Ай-я-яй, какая досада. А так хотела, чтобы я поцеловал.

– Придурок, – шикнула я в ответ, стукнув Паркера по плечу.

– Эй! – воскликнул тот, шутливо прикрываясь. – Полегче! Так можно руку сломать. Себе.

– Ты невыносим, – я спрыгнула на траву.

– Конечно, именно поэтому ты на меня и пускаешь слюни.

– Не мечтай.

Опять сам того не понимая или делая это намеренно, Кай помог мне отвлечься от жуткой реальности, но я все равно не могла справиться с эмоциями, и мои глаза часто наполнялись слезами, а в душе закипала злость, и я снова и снова начинала думать о том, как убью… Кого убью? Разве это возможно? Они вампиры, ведьмаки, еретики, а я кто? Простой смертный человек.