Текст книги "Следующая ступень (СИ)"
Автор книги: Миха Французов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
Глава 35
* * *
Кобояси шла к Томе. Прямо, не пытаясь дергаться, прыгать, «качать маятник», уклоняться. Да и что там было идти? Три шага.
Три шага под дулом пистолета к парню, что его держит в руке. Мягкое «вежливое» прикосновение к руке с оружием, отводящее её в сторону. Вторая рука тоже поднимается, и обе они касаются щёк парня, обжигая их словно углями. А в след за руками, прикосновением раскалённой лавы обожгли губы девочки, что прикоснулись к губам мальчика.
Поцелуй. Сладкий и неумелый. Не пышущий страстью, но длящийся. Длящийся и длящийся. Кобаяси не была груба или слишком настойчива в нём, но она пыталась этот поцелуй «распробовать». Успеть прочувствовать все его нюансы… пока ещё жива. Пока ещё они оба живы.
Было бы, наверное, очень романтично: вечер, мягкие лучи опускающегося к горизонту солнечного диска, зелёный берег канала с чистой и прозрачной водой (за чистотой городских каналов наблюдала целая специальная городская служба, которая делала это добросовестно и качественно, так что вода была действительно чистой), лежащие на траве рядом школьные портфели, и мальчик с девочкой целуются. Возможно, было бы… не будь у мальчика в руке пистолета, который дулом был приставлен к боку девочки, так, что достаточно лёгкого нажатия на спусковую скобу, чтобы оборвать её жизнь.
И поцелуй, который длится и длится.
– Это был мой Первый Поцелуй, – сказала Кобаяси, оторвавшись от губ мальчика и сделав шаг назад, отпустив его лицо из своих ладоней. Мальчик так и не опустил пистолет, продолжая держать его направленным на девочку. Только уже не в вытянутой вперёд руке, а в согнутой в локте и находящейся возле пояса. – Тот урод не сумел украсть его, как поступил с моей девственностью… Или побрезговал… после того, как использовал мой рот… иначе, – говорила она, внимательно вглядываясь в лицо мальчика, ища на нем малейшие следы гнева, злости, раздражения, презрения, гадливости… брезгливости. Вот только не находила их. Мальчик был спокоен. И пистолет в его руке не дрожал. – Стреляй! – сорвалась она на крик. – Ну чего ты ждёшь?!
– Не хочу, – ответил Тома и опустил пистолет. А затем и вовсе убрал его обратно в кобуру сзади за поясом.
– Не хочешь? – тихо, на контрасте с предыдущей своей вспышкой, переспросила она.
– Не хочу, – ответил он. – Я Обычный Японский Школьник! Я не хочу убивать. И не хочу умирать. Я хочу свою нормальную, счастливую школьную жизнь! – теперь уже не сдержал эмоций Тома, повысив голос и выдав это с ожесточением, с раздражением, что копилось всё это время. – А ещё, хочу понять, что с нами сделали, и зачем?
– В каком смысле «сделали»? – переспросила Кобаяси.
– А ты не заметила? Не обратила внимания, что «проснулась» в пустой квартире уже другой? – задал вопрос Тома.
– Конечно, другой! – ответила Кобаяси. – Как бы я осталась прежней после изнасилования и убийства?!
– То есть, это насильник научил тебя пользоваться боевым арбалетом и выпрыгивать из окон спиной вперёд используя верёвку для опоры, без страховки? Или это втыкание ножа в тело насильника позволило так быстро освоить «дополненную реальность», что ты ей пользуешься, не задумываясь, на рефлексе, без «зависаний» свойственных всем новичкам? И это только то, что я успел заметить, – Кобаяси замерла и задумалась. Потом уточнила.
– С нами? То есть, ты – тоже?.. – спросила она.
– Ко мне в квартиру, где мы сидели с Момотару-куном и игрались с «прикольной приложухой, найденной им в Даркнете», вломился Игрок-Убийца, бросивший Дзюбею вызов. Мы успели «срисовать» его по подъездной камере… Я бросил ему под ноги провода и облил водой… а потом со страху бил его бокеном, пока он не сломался…
– Убийца?
– Бокен.
– Оу…
– А потом появился Киотский Демон и вырубил меня каким-то транквилизатором. Четыре дня. Четыре дня своей жизни я не помню. Проснулся в пустой квартире. Такой, – закончил Тома. Девочка… Взгляд её изменился. Острым стал. Живым.
– Очччень интересно, – сделала ударение и слегка растянула первое слово она. – А ещё интереснее, что уже несколько минут мы разговариваем по-русски и не испытываем по этому поводу никакого дискомфорта. Ты знал русский, Нагору-кун?
– Знал. Но с пятого на десятое. Вместе с родителями из-за их работы пришлось прожить в Империи.
– А я вот нет, – скорее самой себе сказала Кобаяси. – Даже в школе учила в качестве иностранного – английский.
– Странностью больше, странностью меньше, – пожал плечами Тома. – Всё ещё хочешь, чтобы я выстрелил?
– Нет, – ответила она. – Не хочу. Да и раньше не очень-то хотела. Просто выхода другого не видела.
– «Даже, если вас проглотили, у вас, как минимум, два выхода», – ухмыльнулся Тома.
– Но ведь «дуэль» нельзя отменить. А завершается она лишь со смертью одного из Игроков? Как быть с этим?
– А что такого с этой «дуэлью»? По-моему, никаких «штрафов» она не накладывает. Просто мы раз в час видим местоположение друг друга. Для работы в команде вполне себе удобная фишка, – пожал плечами Тома.
– То есть, предлагаешь просто «забить»? – уточнила девочка, склонив голову к плечу.
– Почему бы и нет? Не напряжный же вариант. Не надо ничего выдумывать, не надо ни за кем бегать, не надо ни от кого прятаться. Просто, не делать ничего. По-моему, не плохо придумал, правда? – улыбнулся Тома.
– Что-о-о-о ж, – протянула девочка, подняв глаза к небу и коснувшись указательным пальцем нижней губы. – Мне такой вариант подходит. Проводишь меня? Или разойдёмся здесь, «как в море корабли»?
– Провожу, – поднял портфели Тома. – Ты где, кстати, живёшь?
– О! Раньше тебя почему-то этот вопрос не интересовал, – развеселилась девочка.
– Естественно, ведь мы оба шли не домой, – хмыкнул и пожал плечами Тома.
– Говори за себя, – подмигнула ему она.
– Хорошо, – не стал спорить он. – Вот только, Кобаяси-тян, мне всё ещё надо посетить своего друга в больнице. Меня не было четыре дня. Я думал, что он умер. И очень хочу убедиться лично в том, что на счёт этого ошибался.
– Ничего не имею против, – пожала плечами девочка. – Так как с жизнью я сегодня уже успела попрощаться, то всё равно не имею никаких планов на ближайшее время. А с тобой, по крайней мере… безопаснее, чем в одиночку. Крутой напарник в Турнире на выживание – очень полезный чит.
– Сложно с этим не согласиться, – ухмыльнулся Тома.
* * *
В больнице, в палату к Момотару Дзюбею их не пустили, так как близкими родственниками пациенту они не являлись, а сам он всё ещё находится без сознания. Да ещё и Полиция приставила к нему, как к важному свидетелю, охрану.
Нельзя сказать, что Тома расстроился. В главном ведь он убедился: Момотару действительно жив. Но напрягся. Нагору неприятно царапнуло слово «свидетель», напомнив о том, что на самом деле произошло в его… бывшей его квартире… и о чём может Дзюбей поведать Полиции, когда придёт в себя.
Да и вообще, самому Момотару ведь тоже ни в коем случае нельзя попадать в полицейский участок с его коммуникатором. И это всё грозит проблемами в самом недалёком будущем.
Поэтому Тома сделал пару отметок в Приложении… с недавнего времени, сам для себя, он стал называть его именно так: Приложение. С заглавной буквы. Всё же оно того, по его мнению, достойно.
Сделал пару пометок и поставил несколько оповещений, которые должны сработать и сообщить Томе о моменте, когда Момотару придёт в сознании. Сообщить, и тут же вывести трансляцию с камеры видеонаблюдения, установленной в его палате.
– Что ж, – сложила руки в нижний замочек за спиной девочка и весело прокрутилась на месте, заставив свою школьную юбку приподняться «колоколом», а затем чуть хлестнуть её по бедру после остановки движения. – Твоего друга мы навестили. Теперь куда?
– Провожу тебя до дома, как и обещал, – ответил Тома, который не нашёл причин отказать себе в удовольствии полюбоваться стройными ножками Кобаяси.
– Хороший план, – согласилась девочка. – Так и сделаем. Вот только…
– Что?
– Ты кушать не хочешь? Может, зайдём по пути в кафе? Перекусим? – с весёлой озорной улыбкой спросила она. Вообще, с момента окончания их «серьёзного разговора» на берегу канала, Кобаяси была беззаботно-оживлённой, часто улыбалась, иногда начинала подпрыгивать при ходьбе, проворачивалась на месте, размахивала руками… была в этом искренность, но вместе с тем, чувствовалась и некая лихорадочность что ли?
– Это ещё один пункт из списка «пока я ещё жива»? – хмыкнул Тома.
– Ну, – снова приложила палец к нижней губе она. – Можно и так сказать. Но вообще-то, и правда кушать хочется, – пожала плечами она и весело улыбнулась.
– Не очень люблю пищу из кафе, – поморщился Тома.
– Да? – удивилась и заинтересовалась девочка. – А что же ты ешь? Я вот, живу одна. И довольно часто пользуюсь доставкой из разных кафе, пиццерий, иногда даже балую себя ресторанными блюдами – моя семья богата.
– Я тоже живу один. Но готовлю себе сам. Сам хожу в магазин, сам выбираю продукты, сам из них готовлю. Сам ем. Иногда, угощаю Момотару-куна, когда он забегает ко мне порубиться в какую-нибудь новую, «крутую игруху, зацени, братан!», – улыбнулся Тома, вспомнив своего друга. А затем, опять погрустнел.
– А ты приготовишь мне ужин? – загорелась новой идеей и опять крутанулась на месте Кобаяси.
– Ужин? – удивился Тома.
– Ну, можешь ещё и завтрак, – легко пожала плечами она. – Ты живёшь один, я живу одна. Не вижу проблемы, чтобы тебе заглянуть ко мне в гости. Или пригласить к себе.
– Но…
– Мою репутацию это уже никак не испортит, – снова улыбнулась девочка. Правда, в этот раз несколько слишком весело. По этой улыбке становилось понятно, что тема причиняет ей боль, но при этом, с неким мазахистическим упрямством и бравадой перед самой собой она продолжает раз за разом её касаться. – Поздно портить. Ну так что? Приготовишь?
– В магазин надо зайти, – подумав, решил Тома.
– По пути есть круглосуточный, – снова прокрутилась на одной ножке Кобаяси. Тома пожал плечами.
– Веди.
* * *
Глава 36
* * *
«Робот» включился даже раньше, чем сработала вспышка, и следом за ней прыгнул человек в чёрном псевдо-самурайском костюме с белой «безликой» маской на лице и обнажённым мечом в руках.
Прыгнул прямо на идущего чуть впереди Тому, метясь первым же своим богатырским ударом располовинить того от плеча до пояса.
Прыгнул. Приземлился, глядя своей маской прямо в спокойные глаза «робота» Томы, а потом выронил из ослабевших рук меч и медленно сполз с лезвия ножа.
В момент прыжка беломасочника Тома сместился чуть вперёд и в сторону, уходя с траектории полёта меча, и выставил-ударил своим ножом, что на рефлексе успел извлечь из вторых скрытых ножен, что были закреплены на левой руке под рукавом. Беломасочник, не имеющий возможности в воздухе поменять свою траекторию падения, на этот нож всем своим весом и насадился грудью. Нож вошёл аккуратно между третьим и четвёртым ребром, левее грудины.
– Подражатель, – пожала плечами Кобаяси, аккуратно обходя тело и растекающееся под ним кровавое пятно.
– Угу, – согласился Тома. – По твою душу?
– Ага, – не стала спорить Кобаяси.
– «Комм» сдох, – констатировал Тома.
– У меня дома зарядка есть, – пожала плечами Кобаяси.
– Мы в магазин хотели зайти, – вздохнул Тома, подбирая отброшенные портфели и внимательно оглядывая их на предмет грязи или следов крови. Вроде бы последнего не обнаружилось, что несомненно было хорошей новостью – новый портфель покупать не хотелось.
– Доставкой воспользуемся, – ответила Кобаяси.
– Не люблю доставку, – поморщился Тома.
– Поздно уже, – глянув на потемневшее небо, поёжилась Кобаяси. – Холодает. Пока с магазином провозимся, уже и готовить затеваться смысла не будет. Завтра в школу, вообще-то.
– Ладно, – тяжело вздохнул Тома. – Доставка, так доставка.
* * *
Квартира Кобаяси практически не отличалась от квартиры Томы – такая же однушка в таком же типовом доме. Даже район тот же… А, если быть до конца точным, то и дом был не «такой же», а тот же самый, в каком нынче жил сам Тома. Видимо, похититель решил не заморачиваться лишними сложностями и индивидуальностью решений для каждого «пациента».
Подъезд, правда, был соседний, а не тот же самый.
Квартира… была пустая. Типовая, пустая квартира. Минимум личных вещей, да и те, заметно, что куплены наскоро и совсем недавно. Кухня вовсе удручала своей нетронутостью. Но в челом: чистенько. Коробки от пиццы и лапши по комнате не валяются… они плотно упиханы в мусорный мешок, подготовленный на выброс. Одежда не раскидана. Кровать заправлена.
Фотографий, что и понятно, нигде нет, как и иных вещей, что обычно как-то выражают индивидуальность владельца жилища, тоже.
– Домой ты, так понимаю, не возвращалась? – уточнил Тома после того, как осмотрел комнаты.
– Нет, – выдавила из себя Кобаяси. – Отец… не примет меня такой.
– С чего ты взяла? – пожал плечами Тома. – Может быть он только на вид строгий…
– Ты не понимаешь, – перебила Кобаяси. – Я помолвлена с одиннадцати лет. С одним из… Клановых Наследников. Через меня отец рассчитывал выбиться в… Высший Круг. А теперь… Клан разорвёт помолвку с позором. Для всех было бы лучше и удобнее, если бы я умерла.
– Но ты жива, – снова пожал плечами Тома. – И ты не скрываешься: ходишь в ту же школу, в тот же класс, посещаешь клубные занятия.
– Да, – вздохнула Кобаяси, принявшаяся раздеваться, не обращая внимания на присутствие Томы.
– Эм… погоди! – попытался остановить её он.
– Что? – непонимающе вскинула на него глаза она.
– Подожди, пока я хоть в кухню выйду. Я всё же парень. Это не прилично.
– Да? Может быть. Но мне уже всё равно. Моя девичья скромность больше ничего не стоит. Как «приличная девушка» и невеста я обесценена. Так что: плевать на приличия.
– Не слишком ли ты на этом зациклена, Кобаяси-тян? – хмыкнул Тома, всё равно уйдя в кухню.
– Тебе не понять, – послышался из комнаты голос девочки. – Ты не воспитывался девочкой в моей семье.
– Я воспитывался в своей, – не стал отрицать Тома, открывая шкафчики и осматривая их содержимое, прикидывая, что можно использовать для приготовления пищи, а что придётся дозаказывать в доставке.
Нет, был ещё вариант, сходить к себе и взять всё нужное там. Но… имело ли смысл топтать ноги, если всё, что там было, всё равно из доставки? И куплено только утром этого дня? Деньги есть – проще купить такой же набор сюда. Проще и быстрее.
– Но вести себя, как шлюха – случившееся с тобой не повод. Пусть, твоя семья и считает тебя «обесцененной», пусть ты не оправдала их надежд. Но самой-то себя ценить надо. От того, что какой-то мужик против твоей воли сунул в тебя член, мир не рухнул и твоё тело не стало «мерзким», «грязным» или «дешёвым».
– Ты и правда так считаешь? – хмыкнула Кобаяси, зашедшая в кухню уже в домашнем халате. – Наследник Клана Харада считает иначе.
– А тебе не похер на мнение какого-то там Кланового мудака? – не оборачиваясь, спросил Тома, как раз добравшийся со своим коммуникатором до зарядного устройства и теперь просматривающего сайты сетевых магазинов на предмет нужных ему продуктов и кухонной утвари. – Тебе жить-то осталось до следующего крутого Игрока.
– В чем-то ты прав, – подошла ближе и легла руками на плечи парня она. Прижавшись при этом к его спине своим телом, отделённым от него лишь тонкой тканью шелкового халатика.
– Знаешь, Кобаяси-тян, – задумчиво проговорил Тома. – Я ведь сейчас не стану готовить. А ты вроде бы голодна была? Да и я с обеда не ел.
– Не обращай на меня внимания, – шепнула ему в ухо она. – Это из списка «пока я ещё жива».
– И что же за «пункт»?
– «Делать то, что приходит в голову, не оценивая, насколько это скромно или сочетается с нормами приличий».
– И что пришло тебе в голову, Кобаяси-тян? – продолжая совершать покупки, спросил Тома.
– Зови меня Шина, – сказала она.
– А мы не слишком мало для этого знакомы?
– Пункт «Делать то, что приходит в голову, не оценивая, насколько это скромно или сочетается с нормами приличий» списка «пока я ещё жива», помнишь? – пощекотала его ухо своим дыханием Кобаяси.
– Что ж, – подумав, ответил Тома, закончивший оформлять заказ. – Хоть у меня такого списка и нет: я собираюсь выжить и пережить всех тех, кто мне хочет в этом помешать, но предложение твоё звучит заманчиво, – развернулся лицом к так и не отстранившейся девочке мальчик. – Шина.
– Звучит приятно, – задумчиво подняв глаза и какое-то время оценивая звучание, сказала она. – Повтори.
– Шина, – не стал спорить он.
– Хорошо, – прикрыв глаза, произнесла Кобаяси. – Знаешь… А мне понравилось целоваться. Это куда приятнее, чем давиться волосатым членом.
– Твоя прямота отвратительно, – вздохнул Тома, не вырываясь из кольца рук девочки.
– Я всё же тебе отвратительна? – склонила голову к плечу Кобаяси.
– Нет. Ты очень привлекательна, – ответил парень. – Но опасна, как ядовитая змея. Мой счёт подрос на триста пятьдесят тысяч. Не хочу в момент наслаждения получить нож в живот.
– Твоя прямота отвратительна, – вздохнув, ответила Шина. – И она тем отвратительнее, что имеет под собой реальные основания, – сказала она, убирая с плеч Томы свои руки. – Из-за этой проклятой дуэли, ты не можешь мне доверять.
– Не могу, – ответил Тома, поворачиваясь к пиликнувшему о доставке заказа приёмнику, куда первый дрон опустил свой контейнер с мясом.
– Но ты останешься со мной на ночь? – спросила Кобаяси. И в этот раз голос её выражал истинные эмоции. И в них был страх. Девочке было очень страшно, хоть она и крепилась, всячески заглушая это чувство показной беззаботностью, лихорадочной весёлостью, безкомплексной развязностью. – Ты не уйдёшь?
– Не уйду, – ответил Тома. – Не обязательно пытаться купить меня доступностью твоего тела.
– Я… – отвела взгляд девочка. – Мне нечего больше тебе предложить за защиту. Ты крутой. Твой счёт «фрагов» уже вдвое больше моего. Деньги… у тебя их больше, чем есть у меня. А деньги семьи… и положение в обществе… я лишилась возможности ими пользоваться…
– Оставь, Шина, – поморщился Тома. – Пока что мы в одной лодке. И мне тоже страшно. Так что, сейчас, нам действительно лучше держаться вместе. Как минимум, пока не разберёмся в том, что на самом деле происходит.
* * *
Глава 37
* * *
Лежать в одной постели с красивой девушкой… которая может тебя убить – непривычная гамма ощущений для подростка шестнадцати лет. Тем более для ОЯШа. Хотя, если верить дециллионам тонн отрисованной за века существования жанра манги и такому же количеству минут отснятого аниме, то ОЯШам чего только испытывать не приходилось. Фантазия спасует придумать такую ситуацию, в какую бы ОЯШ ещё не попадал.
Но это ОЯШи в целом. А вот данный конкретный экземпляр к такому не привык. И морально готов не был. От того испытывал вполне понятные трудности, заключающиеся в конфликте между пубертатной физиологией и сознательным опасением за свою жизнь.
Ситуация усугублялась тем, что девочка, лежащая рядом… полностью обнажённая, сама не знала, чего же хочет.
Хочет ли она секса с вполне себе симпатичным мальчиком, лежащим с ней под одним одеялом, на которого она уже по-хозяйски закинула ногу. Боится ли она физической близости после недавно полученной моральной травмы в следствие изнасилования. Получит ли удовольствие или возненавидит лютой ненавистью. Расслабленно и с улыбкой на губах уснёт на плече любовника после утех или остервенело станет втыкать нож в тело нового бесчестного насильника… голова которого стоит почти полтора миллиона, кстати.
Она и сама не знала.
Но одной засыпать в пустой кровати ей было страшно. В голову лезли кошмары. Сердце сжималось в липкой холодной паутине.
Хотелось прижаться к кому-то тёплому. Надёжному. Как в раннем детстве, к материнскому или отцовскому боку.
Но отца или матери рядом не было. Был лишь симпатичный мальчик… с пистолетом под подушкой и ножом в ножнах на голени. Странный мальчик, который не чувствовал себя голым без одежды, но был для себя самого таковым без оружия, хоть в десять шуб при этом укутайся.
А ещё, оба они чувствовали близость Смерти. Ведь Игроков в Турнирной Таблице было ещё очень и очень много. А бросить вызов любой мог любому. И в любой момент.
В два часа ночи Тома поднялся с постели, аккуратно выпутавшись из хватки Кобаяси, с которой они так и не решились «углубить» свои отношения вечером, так и уснув в обнимку, но настороже друг к другу. Странные отношения странных детей.
Тома оделся, вооружился, экипировал очки с компьютером, кольцами и коммуникатором, и вышел из квартиры.
Он, не ускоряя шага, ровно и спокойно двинулся к служебной лестнице, ведущей на крышу. Здание было типовое, крышу имело плоскую, застеленную специальным полимерным износостойким покрытием, не пропускающим воду. По краю шёл невысокий бортик, вдоль которого, на равном расстоянии шли дырки водостоков, а ближе к центру находились выходы вентиляционных шахт и небольшие технические помещения, вроде электро-подстанций и подстанций Сети.
В дальнем от выхода углу крыши стоял человек в черных косоде и хакама, в черных перчатках, в соломенной шляпе и белой безликой маске с чёрным мечом за поясом.
Он стоял у ограждающего бортика и смотрел на звёзды. Город Киото освещался хорошо, даже в эти смутные времена, поэтому звёзды были тусклые и маленькие.
На ближайшей к Томе крыше вентиляционной шахты лежал меч. Черный меч в черных ножнах. В точности такой же, как тот, что нашёл своё место за поясом у Киотского Демона.
Этот… был точно не подражателем. Этот был настоящий. Одного взгляда хватало, чтобы понять это. Причём, совершенно непонятно, что такого этот взгляд фиксировал, что давало такой результат. Ведь черное косоде купить не сложно. И то, которое было на Демоне не было каким-то особенным. То же относилось к хакама и к шляпе.
Может быть маска и меч? Да, пожалуй, меч и маска были особенными, нестандартными. Но ведь и это не главное. Это было что-то интуитивное, чего нельзя передать словами. Что воспринимается напрямую подсознанием.
ЭТОТ был настоящим. И от него пришёл вызов на «дуэль» ОЯШу в Приложении. Пять минут назад. И на карте положение Демона было на крыше дома Томы. Удивляться осведомлённости Финального Босса не приходилось – на то он и Финальный Босс, чтобы мочь в такие штуки.
Да и почему-то Тома не сомневался, что само Приложение – его детище. На то ведь он и Демон, чтобы устраивать раздор, хаос, сеять смерть и разрушения.
Демон продолжал смотреть на звёзды, но Тома понял его без слов: скинул свой школьный пиджак и взял в руки черный меч в черных ножнах. Рукоять легла в руку, словно родная. Ребристая полимерная поверхность, что так отличалась от классической оплётки традиционных катан, но была так похожа на рукоятки современных боевых ножей и тесаков, словно бы ластилась к коже. Это оружие… это было его оружие. Спроектированное и созданное им самим для себя самого: от классической японской катаны только форма лезвия и длина рукояти. Всё остальное: самые современные сплавы, материалы и технологии обработки этих материалов.
Хорошее оружие. Не имеющее ферритовой «проковки» по кромке лезвия. Это… было странно. Вроде бы Киотский Демон феррит использовал… хотя, кто сказал, что у него должен быть только один меч?
Логично же, что меч – инструмент, а не фетиш. А инструмент подбирается под конкретную задачу тот, который для её выполнения будет удобнее. Хм, если так посмотреть, то Демону никто не запрещал использовать и современное высокоточное лазерное оружие, и взрывчатку с плазмой… И, сто процентов, он его использовал.
Но ведь инструмент – не только меч. Ведь этот образ: образ Киотского Демона, с этой раздражающе-устрашающей маской, тянущей к себе взгляд и отвлекающей от всего остального, это ведь тоже инструмент, который используется только для конкретных задач. Человек, что использует этот инструмент, страшный человек. Он ведь может предстать в совершенно любом образе. Может даже быть самим Кацурой Кином, используя это имя и образ, как другой инструмент, для других задач…
Киотский Демон опустил лицо от неба и направил свою маску на Тому. Затем довернул всё тело. Тома понял по стойке, что тот принял, что сейчас будет удар из Баттодзюцу. То есть, сразу, одновременно с обнажением меча произойдёт и атака.
Вот только… расстояние для Баттодзюцу слишком большое. Но Демон не движется. Принял стойку готовности, и не движется. Ждёт.
Что ж, тактически верно. За одним исключением…
Тома вскинул левую руку и выстрелил из ЛПС точно в маску Демона. Промахнуться с тридцати метров по такой крупной цели Тома не мог… Вот только… Демон не был бы Демоном, если бы всё было так просто. Он успел сдвинуть голову ровно настолько, чтобы луч прошёл мимо, лишь сделав дырку в шляпе.
Невозможно. Невозможно увернуться от луча. От пули-то невозможно было увернуться, а лазерный луч неизмеримо быстрее. Невозможно увернуться от луча, но можно увернуться от пистолета. Особенно, когда знаешь, куда будет произведён выстрел. А Демон знал…
Маска… точно! В маску встроен модуль и экраны «дополненной реальности», как у самого Томы в очках. А где-то на теле компьютер, синхронизированный с этим модулем.
Компьютер легко может просчитать и смоделировать траекторию луча по положению пистолета и направлению дула. Смоделировать и вывести на экран в виде, к примеру, красной линии, от которой уже можно уворачиваться… если смелости, ловкости и реакции хватит, конечно же.
У Демона хватило. И первого, и второго, и третьего.
А ещё, Тома мог бы поставить против ломаного гроша свой миллион долларов, что Демон знал, что Тома выстрелит, знал, куда Тома выстрелит. Знал, когда Тома выстрелит.
Точнее, не Тома, а «робот», который включился сразу, как Тома увидел ник бросившего ему вызов Игрока.
«Робот»… «Робот» появился после пробуждения. «Робот» чрезвычайно эффективен. И логичен. Точен… но он чужой, и Демон читает его на шаг или даже два вперёд. А это смерть.
Но, без «робота» как?
Пока в голове Томы шли эти рассуждения, «робот» действовал. С меча в правой руке мальчика слетели ножны, оголяя клинок, сам мальчик сорвался с места и побежал, перехватив меч обратным хватом. Одновременно с этим, с левой руки, он не переставал стрелять в Демона.
В Баттодзюцу меч всегда сначала идёт вниз, выпадая из ножен, дополнительно разгоняясь при этом. Потом он идёт снизу вверх, либо сразу же нанося удар-рез снизу вверх, либо снизу вверх поднимается, а дальше падает вниз сверху, но уже с шагом вперёд.
Да, конечно же, есть вариация и с горизонтальным ударом, но она редка. И она гораздо сложнее первых двух. И за счёт сложности, медленнее… хотя, тут уже всё зависит от Мастера. А Демона нельзя считать ниже, чем Мастером – это смертельно опасно.
Однако у горизонтального удара будет ограничение: удар будет в сторону, противоположную тому боку, с которого закреплён за поясом меч.
Тома бежал, стреляя. Демон, лёгкими, почти незаметными изменениями положения корпуса, рук, ног, головы, уходил от выстрелов, мгновенно возвращаясь в стойку для Баттодзюцу, не отступая от своего первоначального намеренья. Это смотрелось жутко. Не будь у Томы активен «робот», то у него уже волосы на затылке повставали бы дыбом от наблюдения за подобным фокусом.
В одежде Демона появлялись новые и новые прорехи, но сам он оставался невредимым и спокойным.
Расстояние продолжало сокращаться. Уклонение должно было становиться всё сложнее, но Демон, словно и правда не человек, а Демон, продолжал успевать.
«Робот»… «робот» точен, «робот» эффективен, «робот» логичен… «робот» предсказуем. Демон читает его, как открытую книжку с детскими стишками и картинками. Он постоянно на шаг впереди. А это проигрыш. А проигрыш это смерть.
Значит, «робота»… надо отключить. Это самоубийство, равносильное бросанию винтовки и выбеганию из окопа в рукопашную атаку, но… Остаться с этой «винтовкой» в руках – это всё равно самоубийство.
Тома, почти добежав до условного круга в котором Демон сможет мгновенно атаковать, до его области поражения, на миг замешкался, всё же сумев «выключить» в своей голове «робота». Вытолкнуть его, всего на несколько секунд. В эти секунды весь ужас ситуации, весь адреналин, весь страх за свою жизнь, весь азарт, вся ярость, вся злость на Демона, на Приложение, на Момотару, на этот несправедливый Мир – всё навалилось на мальчика разом. Навалилось и вырвалось в бешеном крике, который Тома испустил, продолжая бежать.
Этот крик стал неожиданным для Демона. Сбил его концентрацию меньше, чем на секунду, но этого хватило, чтобы один из выстрелов попал в цель. Попал в корпус Демона.
Вот только, никакого заметного эффекта это не дало: оказалось, что Демон, как и положено Демону, играет не честно. Под косоде, которое вроде бы открывает в глубоком разрезе на груди вид на голую кожу незащищённого тела, оказался лёгкий ферритовый активированный броник. Прозрачный, как и положено ферриту.
Лёгкий-то он лёгкий, но выстрел из такой несерьёзной игрушки, как ЛПС, легко держит. Плохо!
Очень плохо!
«Робот», подстёгнутый новой вспышкой страха Томы, вернулся. И уже он, «робот» просчитал, что нельзя останавливаться. Нельзя гасить набранную скорость и пытаться разрывать расстояние. Во-первых, Демон достанет, замешкавшегося бегуна в момент гашения скорости и борьбы с инерцией своим мечом, просто сместившись вперёд и сдвинув таким образом область поражения. Во-вторых, кто сказал, что у Демона нет пистолета?
И ведь он у него есть! Не может не быть, насколько Тома успел прочувствовать и понять этого человека, что использует маску Демона. У этого человека пистолет есть. И он не постесняется пустить его в ход, как только посчитает это эффективным. А у Томы брони нет. Значит, вроде бы очевидное решение о разрыве дистанции – смертельная ошибка.
И Тома не остановился. Бесполезный теперь ЛПС полетел в Демона – мало ли, всё же есть шанс, что это его отвлечёт, хоть на мгновение. Дальше Тома дёрнулся в бок и запрыгнул ногами на стенку шахты вентиляции, оттолкнулся от неё и прыгнул, перехватывая меч прямым хватом над головой двумя руками.
«Робот» = смерть. Тома не забыл этого. Титанических усилий стоило ему изгнать это состояние, находясь уже в полёте.
Новый дикий, отчаянный полубезумный крик сорвался с его губ. Правда, трюк не прошёл второй раз – Демон не дрогнул и не замешкался. Он начал движение Баттодзюцу. Всё же горизонтальный удар, понял Тома, по началу движения противника. Горизонтальный и очень, очень быстрый, на какой способен не всякий Мастер.
А вот Демон, оказывается, способен. Вот только и Демона можно удивить, что показал первый крик. Особенно, когда логичный и эффективный «робот» отключается в разгар боя.
Вместо нормального и логичного удара мечом сверху в приземлении, когда к весу меча прибавляются ещё масса тела и набранная инерция, вместо удара, Тома, не дожидаясь окончания прыжка, резко опустил руки, бросая меч вниз против всяких канонов. И именно «бросая», то есть выпуская его из рук.
