Текст книги "Храм белого дракона (СИ)"

Автор книги: Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Харакорт, повторил дракон. Только тогда маг понял, что это имя.

– Акрин.

Ты позвал меня, человек.

– Да.

Теперь мы связаны с тобой.

Так вот что это было. Легенды не врут. Слияние. Теперь Акрин и Харакорт что-то вроде боевых товарищей, способные ощущать друг друга и общаться мысленно. И на этот раз маг действительно чувствовал что-то. Что-то на границе сознания. Как будто часть его теперь сплавлена с чем-то невыразимо большим, что он, маленький человек, попросту не способен осознать.

– Ты пришел на мой зов, благородный Харакорт. Благодарю тебя.

Акрин приложил руку к груди и поклонился в древнем жесте приветствия. Голова дракона качнулась, так что на миг магу стала видна приоткрытая пасть с острыми зубами.

Мы спали в Сумраке, чародей. Но ты призвал нас обратно. Ты позвал, и я пришел. Чего ты хочешь?

– Я... – Акрин смутился. – Я хочу помочь моему господину вернуть его город. А потом надеюсь узнать у тебя историю драконов.

Историю драконов? Так ты ищешь, знаний, чародей? Похвально. Магу показалось, в шепчущем голосе дракона в его голове прорезались нотки луговых цветов и лавандовых полей. Похоже, это можно считать одобрением. Но давай сначала разберемся с твоим городом.

Харакорт опустил голову на землю, и Акрин понял: дракон хочет, чтобы человек залез на него верхом. Согласно легендам, сделать это может только Связанный, тот, кто прошел Слияние. Что ж, если он свалится с чешуйчатой шеи, выйдет бесславный конец.

– Сколько вас? – спросила Акрин. – Сколько вернулось?

На твой зов? Пока лишь я, чародей. Всему свое время.

Акрин попытался ухватиться за чешуйки на шее дракона. Чувствовал он себя крайне неуютно, но вроде бы чешуйки прилегают не так плотно, держать можно. В его голове раздались не слова, но звон колокольчиков, и Акрин не сразу понял, что это что-то вроде драконьего смеха.

Держись крепче, чародей.

И дракон оттолкнулся лапами от земли, одновременно раскрывая перепончатые крылья.

Кэртар упал на колени, сплевывая кровь. Голова гудела, шлем он давно потерял. Хотелось улечься прямо на землю и хоть немного отдохнуть, но Кэртар отлично понимал, это станет последним отдыхом в его жизни. Он поднял голову, смотря на темные стены Кертинара. На этом камне даже кровь не видна. Почему Акелон не командует отступление? Сколько еще продлится бессмысленный штурм, прежде чем он поймет, что надеяться не на что?

– Кэртар!

Рядом возникла Шайонара и помогла ему подняться. Маленькие руки оказались куда крепче, чем можно было предположить.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Кэртар. – Акелон собственноручно убьет тебя, если увидит.

– Значит, ты ему ничего не расскажешь.

На этери не было брони, только легкие кожаные одежды, в которых братья когда-то ее встретили. В одной руке Шайонара сжимала кинжал, другой помогала Кэртару подняться. Сначала он пришел в ужас от вида маленького кинжала и, по сути, беззащитной девушки. Но вовремя вспомнил, что этери – народ магов, а вовсе не воинов.

– Ты в порядке?

Кэртар кивнул. Если бы голова так не гудела, а во рту не было дурацкого металлического привкуса, он вообще чувствовал себя отлично. Но подобные мелкие детали отступали перед всепоглощающим ужасом мысли, что они зазря теряют воинов. Может, таков и был план Акелона? Доказать самому себе, что он хотя бы попытался?

Шайонара посмотрела на Кэртара, как будто прочитала его мысли. Он знал, что даже этери не способна на такие вещи, но может, его мнение слишком явно написано у него на лице.

– Ты должен доверять Акелону, – сказала она, не отрывая от Кэртара взгляда своих огромных ореховых глаз.

– Я верю, – проворчал он. – Приходится.

Вскоре пришел и ответ. Воздух над осажденным городом разрезал рев, игнорировать который не смогли ни защитники, ни нападавшие. В едином порыве и те, и другие вскинули головы наверх.

Позднее об этом будут сложены песни. А факты станут легендами, неясными сказаниями, носимыми бардами от одного порога к другому. В тавернах затаившей дыхание публике, детям в кроватках перед сном – им будут шепотом рассказывать о том, как в земли Семи домов вернулись драконы.

Существа, которых не видели вот уже много поколений. О которых успели забыть, успели счесть их изображения на старинных гобеленах всего лишь выдумкой, вывертом фантазии сказителей или магов, желавших подороже продать “драконий” артефакт.

Но в тот день над Кертинаром развернулись драконьи крылья. И ловя лучи солнца, могучий зверь сделал несколько кругов над стенами города, который ни разу не пал.

А потом разверзлась Бездна.

Легенды не врали ни об удивительной силе драконов, ни о прочности их чешуи, ни о том, что они действительно умеют создавать огонь. Не прошло и десятка минут, как башни защитников полыхали в огне, а они с ужасом понимали, что дыхание дракона будто липнет ко всем поверхностям, прожигает насквозь любые латы. Более мудрые тут же понимали, что пламя магическое, способное разрушать даже кости. Но большинство вообще не думали. Их парализовал ужас перед древней тварью, они понятия не имели, как обороняться против него. А огонь не оставлял времени на размышления.

Ворота рухнули вскоре после того, как их объяло пламя. И многие из воинов, заходивших в тот день в город, клялись, что даже на черном камне было заметно, как он обуглился.

Кертинар пал в тот день, когда началось возвращение драконов.

Когда Акелон, наконец, добрался до спальни, ему казалось, что с момента падения города прошла целая жизнь. В которую вместился огонь на черных стенах, марш по ставшим внезапно чужими улицам и захват королевского замка. Акелон смутно помнил дрожащего Вэлриса Лантигера, узурпатора, сломленного, связанного и коленопреклонённого, с плескавшимся в глазах ужасом. Кэртар рвался казнить его тут же, на месте, Акелону было плевать, и только оказавшаяся рядом практичная Артея посоветовала для начала бросить его в темницу. Акелон рад был не связываться с решением сейчас. Все, чего ему хотелось, просто выспаться.

Поэтому он не особенно возражал, когда Кэртар предложил ему занять бывшую родительскую комнату, не подготовленную, но хотя бы натопленную. Он просто наспех облился водой и залез под одеяла, где его ждала Шайонара.

Теперь же Акелон, наконец, выспался. И лежа среди одеял, пялился на трещины в потолке. Дыхание Шайонары было таким же невесомым, как ее прикосновения, но Акелон ощущал ее тепло рядом, а если пошевелиться, то ее волосы будут щекотать ему грудь. Впрочем, шевелиться Акелону не хотелось. Как и вставать. Поэтому он пялился в потолок, слушал выкрики во дворе и размышлял.

Наконец, еще не коронованный король выскользнул из одеял и, завернувшись в одно, подошел к окну. На самом деле, ничего, кроме куска сада с дорожками в сгущавшемся сумраке он не видел, но это было все-таки лучше, чем потолок.

Из окна ощутимо веяло морозом, и Акелон плотнее завернулся в одеяло. Единственное, что он ненавидел дома, это климат. Жара зимой, холод летом.

– Тебя что-то беспокоит?

Акелон обернулся. Шайонара сидела в постели, встряхивая спутанными волосами. Она подтянула к груди одно из одеял.

– Беспокоит... я думаю о том, что будет теперь.

– Теперь ты станешь королем. Начнешь править землями Седьмого дома.

– Конечно. Только я никогда не задумывался о том, как это будет.

На самом деле, Акелона волновало кое-что еще. И только теперь, стоя у окна, он понял, что высматривает. Понял, что его привлекают вовсе не спутанные ветви сада. Он смотрел в небо и видел только появляющиеся в ночном небе звезды, но знал, что где-то там шелестят огромные крылья.

– Я никогда не думал, к чему может привести возвращение драконов.

– Только одного.

– Все равно.

Зябко поежившись, Акелон вернулся в постель и с удовольствием зарылся в мягкие одеяла. Тут же к нему прильнуло гибкое и такое теплое тело Шайонары. Акелон обнял ее и поцеловал в плечо, в завиток татуировки.

– Думаешь, скоро вернутся другие драконы? – спросил он.

– Конечно. Дорога открыта. Всего лишь вопрос времени – и желания драконов.

– Не представляю, к чему это может привести.

– Боишься за скот? Драконы хорошо питаются, когда создают огонь.

Акелон покачал головой. Даже выспавшись, он не чувствовал себя отдохнувшим, и уткнулся лбом в плечо Шайонары.

– Ты же видела, как один единственный дракон играючи взял город, который никогда никому не сдавался. А теперь представь, что будет, если соберется пять драконов? А если они будут на стороне одного королевства? А если не на нашей стороне?

Акелону захотелось вскочить и начать нервно ходить по комнате, но он с трудом удержал себя. Будто воочию, владыка Седьмого дома видел, как у одного из других домов появляется подобная сила. И ставит на колени всех. Ведь что можно будет противопоставить пятерке драконов?

– Не думаю, что этих существ так просто поставить на службу, – прохладные пальцы Шайонары прошлись по щеке Акелона. – Мы не знаем, что за договор у дракона с Акрином. И будет ли вообще дракон на чьей-то стороне. Древние легенды говорят, они предпочитали держаться в стороне.

Акелон мало помнил о подобных легендах. Они с Кэртаром всегда предпочитали сбегать из-под контроля нянек, а не слушать их истории. Теперь это представлялось весьма опрометчивым.

Он жалел о том, что не успел перекинуться с Акрином хотя бы парой слов. Когда они захватили дворец, дракон все еще летал над городом и, как говорили, на его шее видели человеческую фигурку. Теперь маг уже наверняка в замке и стоит поговорить с ним как можно быстрее.

Не только Акелон мечтал о встрече с Акрином. Не меньшим желанием горела и Артея, нанятая госпожа Терновника, которая полагала, что вместе с Деррином они честно отработали свои деньги. По крайней мере, в бою они смело шли вперед, и от магии полегло достаточно вражеских воинов.

Артея с Деррином заняли большие покои, драпированные алой тканью, со множеством дорогих, но безвкусных гобеленов. Женщина не стала выяснять, но похоже, здесь жил сам узурпатор. Подобные мелочи мало интересовали Артею: главное, комнаты ей подходили.

Она сидела перед массивным зеркалом в тронутой временем раме и примеряла одни сережки за другими.

– Как думаешь, он уже проснулся?

Артея глянула на зеркальное отражение Деррина. Совершенно невозмутимый, он стоял за ее спиной.

– Нет.

Женщина пожала плечами. Раз Деррин говорит, что нет, значит нет. Его чутью она не просто доверяла – знала, это чутье никогда не ошибается. Деррин говорил мало, но, когда он говорил, его словам стоило доверять.

– Жаль, – вздохнула Артея.

Она повернула голову, рассматривая в поблекшем зеркале, как смотрится новая пара серег, которую женщина приложила к ушам. Спешить ей некуда. Весь город гудит, причем она могла поспорить, законного короля и осаду обсуждают в разы меньше, чем дракона.

Госпожу Терновника волновал только Акрин. И дракон. К сожалению, едва огромное существо опустилось во дворе замка, и ноги мага наконец-то коснулись земли, он наотрез отказался с кем-то разговаривать и сразу ушел в предоставленную ему комнату. Спать. Артея видела его издалека и даже издалека ощутила, насколько он опустошен – и даже не считает нужным это скрывать. Хотя может, у него просто не осталось на это сил.

Нелегкое дело, вызывать из небытия дракона и сливаться с ним разумом.

В том, что произошло Слияние, Артея не сомневалась. Деррин это ощущал. Да и насколько она сама знала легенды о драконах, иначе и быть не могло.

– Значит, придется подождать, – вздохнула женщина.

Массивные серьги с многочисленными цепочками наконец-то ее удовлетворили. Нацепив их на уши, Артея с удовлетворением оглядела себя в зеркало. За все время Деррин, кажется, даже не шевельнулся. Надув и без того пухлые губы, Артея повернулась к мужчине.

– Порой ты кажешься невыносимо скучным, Деррин!

– Я здесь не для того, чтобы тебя развлекать, госпожа.

Артея вскочила на ноги. Серьги звякнули, а длинная полупрозрачная юбка, скрепленная на бедрах массивными кольцами взметнулась в такт гнева госпожи Терновника.

– Будешь делать то, что я скажу! – прошипела она. – Раздевайся!

С тем же невозмутимым выражением лица Деррин, не торопясь, развязал черную рубаху у горла, стянул ее и швырнул на кровать.

– Хватит!

Он покорился, также спокойно и почти не мигая стоял и смотрел на Артею.

– Ты не можешь мне приказывать.

– Нет, – она провела рукой по тонкой цепочке, протянувшейся от одного проколотого соска мужчины до другого. – Но ты можешь подчиняться.

К сожалению, Кэртар не мог сбежать прямо сейчас. Или, хотя бы, пройтись по улочкам Кертинара, снова ставшего домом. Даже грязные закоулки сейчас представлялись принцу более милыми, чем королевский замок, где он весь день раздавал распоряжения. По-хорошему, стоило выспаться, как и Акелону. Но Кэртару казалось, что без него тут настанет полный хаос, особенно в отсутствие брата и мага, которого он даже не успел увидеть.

В сгущающихся сумерках Кэртар стоял во дворе и рассматривал копошащихся людей. Ему хотелось отойти от этих теней, встать в стороне и просто наблюдать. Прочувствовать, в конце концов, момент, о котором позже наверняка сложат множество песен.

Натянув перчатки, Кэртар поежился от пронизывающего холода и укутался в простой шерстяной плащ, который он предпочитал всем богато украшенным королевским одеждам. Оставив двор, он направился в дальнюю часть королевского сада, куда сейчас не многие отваживались ступить.

Прихваченная заморозками трава хрустела под ногами, серый свет дня сменялся сиянием звезд. Кэртар не замечал почти ничего.

Уставившись себе под ноги, он давил травинки и думал. Он даже не был бы слишком удивлен, узнав, что проснувшегося брата одолевают примерно те же мысли. Только Кэртар не был настроен пессимистично. Наоборот, в отличие от Акелона, он куда лучше помнил древние легенды, которые рассказывали нянечки.

Они устраивались рядом с разожженным очагом. Наверняка такие вечера бывали и летом, но Кэртар хорошо помнил именно зимние. Когда снаружи завывал ветер, а редкий снег сменялся холодным дождем. Дети устраивались на жестких, но теплых шкурах южных животных, название которых Кэртар никак не мог запомнить. Зато в память врезались жесткие волоски шерсти, царапавшие руки. И цокот спиц старшей нянечки Нанеллы. Пока ее высохшие руки вывязывали чулки и покрывала, ее не менее высохший голос рассказывал удивительные истории. Те истории, что можно слушать только у горячего очага долгими холодными ночами.

Кэртар уверенно двигался по дорожкам, но далеко ему идти не пришлось. Дракон устроился среди кустов бузины, и сложно сказать, сколько из них оказались раздавлены его массивной тушей. Остановившись, Кэртар обхватил себя руками под плащом и уставился на дракона.

Тот, казалось, спал. В обволакивающем свете сумерек его белая чешуя как будто светилась изнутри. Перепончатые крылья закрывали большую часть тела и походили на ткань. На облака белых простыней. Хотя приглядевшись, Кэртар понял, что у него возникают и другие ассоциации. В Ночном лесу он частенько видел маленьких крылатых тварей, которых местные называли летунами. Их перепончатые крылья походили на то, что было разложено перед Кэртаром сейчас, хотя, конечно, тем уродцам далеко до огромного и прекрасного дракона.

Голова на длинной шее покоилась на земле, но стоило Кэртару сделать шаг, как белые то ли рога, то ли отростки на голове дракона вздернулись вверх, а глаза открылись.

– Я всего лишь пришел поглазеть, – усмехнулся Кэртар. – Надеюсь, ты простишь мне любопытство?

Дракон прикрыл глаза, хотя его рога остались в настороженном положении. Он не опасался человека, но следил за ним.

– Я помню сказки, – прошептал Кэртар. Губы мерзли и плохо слушались. – Ты мысленно связан с Акрином. Вам, драконам, необходимо Слияние, когда вы достигаете определенного возраста, иначе вы умрете. Вы сильны, но не можете жить без нас, людей.

Распахнув глаза, дракон резко поднял голову. Его рога стояли торчком, а ноздри раздувались, как будто он то ли сдерживал себя, то ли запоминал запах этого человека.

Но, может быть, он просто не думал, что кто-то из людей помнит детали.

– Поэтому ты один, ведь так? Другим драконам, которые вернутся, тоже необходимо пройти Слияние. И что это будет за связь? Как вы, драконы, относились к ней раньше? И как будете относиться теперь?

Старая няня Нанелла рассказывала о том, что некоторые драконы были верными компаньонами людей. Их помощниками и защитниками. Но другие, наоборот, злились из-за вынужденной зависимости, сжигали в своей ненависти и бессильной ярости целые города и деревни. В высохшем голосе Нанеллы слышалась пыль и мелко пересыпавшийся песок времен, поэтому даже тогда Кэртар был готов поверить. Теперь он смотрел на ожившую легенду, но все равно не мог понять, что из сказок было правдой? Какой станет эта сказка во плоти?

На фоне серо-сизого сумеречного неба белоснежный дракон, не отрываясь, смотрел на принца. Повинуясь желанию ребенка внутри, Кэртар протянул руку. Он вспомнил жесткие волоски шерсти под рукой, когда слушал сказки Нанеллы. Какими легенды окажутся на ощупь теперь?

Дракон медленно опустил голову, но в последний момент Кэртар все-таки отдернул руку.

– Нет, – тихо сказал он. – Еще не время.

Отвернувшись, он зашагал прочь, к замку. Стоит все-таки поспать, пока он окончательно не замерз.

Если не шевелиться, то головная боль исчезнет. Так хотелось в это верить! Но сколько бы он не лежал с закрытыми глазами среди одеял, пульсирующая боль в висках так и не проходила. Она, казалось, сопровождала все сны, но сны настолько глубокие, что маг их не помнил.

Наконец, Акрин поднялся с кровати. Пытаясь хоть как-то свыкнуться с болью, он сидел на постели и смотрел в окно. Судя по яркому солнцу, стояло утро, значит, он проспал чуть меньше суток. Небывалое дело! Но после Слияния и первого полета с Харакортом Акрин чувствовал себя настолько уставшим и вымотанным, что в долгом сне не было ничего удивительного.

Первого! Подумать только! Даже боль на миг отступила, когда Акрин вспомнил, какого это было, на спине у дракона. Он сам не видел ничего, вцепившись в чешуйки на шее и стараясь попросту не упасть, пока ветер свистел в ушах, а дракон то нырял вниз, то взлетал вверх. Но Акрин наблюдал за всем глазами Харакорта. И перед его сомкнутыми веками сменялись картины черных городских стен и алого буйства пламени.

Маг помассировал виски, но это не помогло. Тогда он натянул штаны, простую рубаху и теплый плащ сверху. Он провел рукой по растрепанным волосам, но решил, что сможет привести себя в порядок позже. Закутавшись в плащ и натянув капюшон, он вышел из комнаты и направился во двор.

Какая суматоха, наверное, царила в замке накануне! Акрин был даже рад, что не застал этого. Меньше всего ему хотелось смотреть на суетящихся людей и не знать, куда самому себя деть. Тем более, большое количество людей всегда раздражало его.

С кухни тянулись приятные запахи, в которых без труда угадывался аромат свежеиспеченного хлеба и что-то мясное, щедро сдобренное яркими специями. Рожденный далеко на севере, где предпочитали простой вкус еды, Акрин никогда не понимал приправ, не разбирался в них и совершенно не умел их ценить. Тем не менее, от свежего, еще мнущегося в пальцах ломтя хлеба с сыром он бы точно не отказался. Но это – позже.

На улице оказалось прохладно, но не слишком. Низкие облака окутывали город, и вместе с традиционным черным камнем Кертинара выглядел двор зловеще. Несколько мгновений маг наблюдал, как через распахнутые ворота въезжает тяжело груженая телега, а низкорослая лошадка, похоже, никуда не спешит, чем крайне раздражает людей вокруг. Но лошадку, такую же черную, как камни, можно понять: она так нервно взбрыкивала, что Акрин не сомневался, животное просто чуяло дракона.

Мысленная связь позволяла четко знать, где находился второй связанный, особенно если это было так близко. Харакорт уже не спал и ждал Акрина. Прикрыв тело полураспахнутыми крыльями, он сложил когтистые передние лапы вместе и смотрел на мага, пока тот подходил ближе.

– Ты помял всю бузину, – заметил Акрин.

Харакорт не ответил, только повел рогами, что, видимо, было эквивалентом пожатия плечами. Белый дракон на тронутой заморозками траве в окружении увядших кустов и ярко красных ягод. Последние настолько четко выделялись, что Акрин просто не мог не обратить на них внимания.

Болит голова?

Акрин хотел кивнуть, но подумал, что лучше не делать лишних движений.

– Да.

Это нормально. Люди болезненно переносят Слияние. Я удивлен, что ты уже встал с постели, чародей.

– Я крепкий, – усмехнулся Акрин. – Хорошая наследственность.

Иди сюда.

Маг послушно подошел и присел между передних лап Харакорта. Смертоносные когти оказались рядом с ним, и возникла ленивая мысль, что одного удара подобной лапы хватит, чтобы превратить человека в аккуратную лепешку из мяса и костей.

Драконье крыло шевельнулось и прикрыло передние лапы, а заодно и Акрина. Ветер сразу утих. Поудобнее устроившись среди драконьих лап и когтей, маг прикрыл глаза, чувствуя тепло Харакорта.

– Ты должен питаться?

Да. И я надеюсь, ты ненавязчиво напомнишь королю, что главной ударной силе его армии неплохо бы поесть.

– Стадо овец?

Десятка будет достаточно.

В этот момент Акрин порадовался, что Харакорт – пока единственный дракон в землях Седьмого дома. Иначе сколько бы пищи потребовалось всем им? И где бы они ее доставали?

Брат короля знает о нас куда больше, чем ты думаешь.

– О вас?

О драконах.

Кэртар. Мысленно Акрин пожал плечами:

– Не все забыли древние легенды.

А что знаешь ты?

– О! – не открывая глаз, Акрин улыбнулся, и даже головная боль почти отступила. – У нас впереди куча времени, чтобы узнать друг друга лучше.

– 3 –

– 3 -

Тронный зал, по случаю, украсили. Эштар Лантигер, любивший летние цветы, искренне сожалел, что на дворе стоит осень, а значит, о свежести и солнце не может быть и речи. Наоборот, по залу гулял сквозняк, а украшения составляли лишь ветви да листья. В противовес сдержанным тонам, одежда собравшихся поражала богатством цветов и оттенков.

Особенно преуспели дамы. Шелка и бархат, переливчатый атлас и пена кружев. Тронный зал наполнял шелест юбок и томные вздохи, когда кто-то вспоминал, что Его Величество еще не женат.

Эштар смотрел на зал со сдержанным неодобрением. Помимо действительно первых лиц Седьмого дома, собралось множество людей, которых он видел впервые в жизни. То ли они успели возвыситься за время правления узурпатора, то ли просто решили не упускать возможности ухватить кусок общего пирога.

– Лорд Лантигер.

Натянув дежурную улыбку, Эштар поклонился присевшей в реверансе даме.

– Леди Рекан, рад видеть вас.

Массивное колье с бриллиантами, кажется, было слишком тяжелым для ее тонкой шеи, но леди Рекан, как и всегда, не упускала шанса напомнить о богатстве собственного рода. Даже ткань ее грузного платья была не просто шелком, но пурпурным шелком Пятого дома, который ткали на побережье моря Слез. Эштар оценил леди Рекан. Тонкие морщины на лице ничуть не портили ее красоты, и, хотя она сама давно была вдовой, у нее оставалось две взрослых дочери на выданье.

Не такой уж плохой союз. Истрепанной узурпатором и борьбой за престол казне пригодились бы финансовые вливания семьи Рекан.

– Как вам коронация? – вежливо спросил Эштар.

Леди Рекан пожала плечами:

– Пусть начнется, тогда и посмотрим. Вы ведь не хуже меня знаете, лорд Лантигер, что дело тут не в красоте. Мальчику стоит скорее взяться за дела.

Эштара всегда поражала практичность этой женщины. Но может, благодаря именно подобным качествам даже после смерти мужа леди Рекан только преумножала богатства рода.

– Вэлрис еще в темнице?

Дядя короля обратил внимание, что леди опустила какие бы то ни было титулы, как бы показывая, что никогда не поддерживала узурпатора. Очень правильная позиция, если вспомнить, что коронуют сейчас не Вэлриса.

– Да, – кивнул Эштар. – Пока не знаю, что Его Величество собирается делать с изменником. Он займется этим после коронации.

По крайней мере, лорду Лантигеру хотелось в это верить. Акелон явно не очень-то жаждал заниматься Вэлрисом, в то время как Кэртар, наоборот, так и рвался казнить изменника.

Лорелея Бейрак никогда не видела такого количества народа. Совсем еще юная девушка, она всю жизнь провела в замке отца, и королевский двор всегда видела исключительно в фантазиях. Наверное, и сейчас отец ни за что не взял бы ее с собой, но так уж вышло, что юная леди Лорелея оказалась при дворе Акелона даже раньше отца.

Она хорошо помнила ту ночь, когда внезапно проснулась и поняла, что не одна в комнате. В тот же миг на ее рот легла узкая ладонь в перчатке, еще пахнущей свежей кожей. А негромкий женский голос с едва заметным акцентом приказал не дергаться.

Лорелея сохранила смутные воспоминания о самом похищении. В памяти остались только бесконечный бег, когда единственной разумной мыслью остается желание, чтобы ветки не попали в глаза. Очень прозаично. Даже поднятая в замке отца тревога не прибавила похищению романтизма: Лорелея всерьез опасалась, что случайно пущенная стрела может попасть и в нее. Как она потом поняла, опасалась не без основания.

Так леди Бейрак оказалась в лагере Акелона. И пока не приехал отец, с ней обращались как с благородной, но пленницей. А позже вся эта суматоха, дракон... украдкой девушка бегала на него смотреть. Издалека, разумеется, не подходя ближе. Она видела лишенного глаза мага, который о чем-то беседовал с огромным чешуйчатым зверем. Дракон вызывал восхищение и благоговейный трепет, хотя Лорелея отлично знала, насколько он опасен.

Теперь же поспешная коронация. Лорд Бейрак, уже старый, но не утративший хватки, внимательно и с прищуром, как умел он один, оглядел дочь с ног до головы. И, улыбаясь в короткую курчавую бороду, сказал, что она как раз подошла к возрасту на выданье. А значит, самое время подобрать ей выгодного жениха.

Маленькую хрупкую девушку одели в зеленое платье из тонкого шелка. Длинные пшеничные волосы заплели в массивные косы и замысловато уложили вокруг головы. Теперь Лорелея стояла в тронном зале, нещадно мерзла в дурацком платье, но с интересом разглядывала все вокруг.

Стены увешивали гобелены, зал украшали ломкие ветви деревьев и осенние листья, вперемешку с яркими, только созревшими ягодами. Это было бы куда привычнее для Лорелеи: одеться в простое льняное платье, сплести венок из ягод и листьев... но она мысленно напоминала себе, что это не угрюмый, стоящий в стороне от других лордом, замок отца. Это королевский двор, где надо вести себя подобающе. Поэтому Лорелея стояла с прямой спиной и расправленными плечами. Она старалась не слишком заметно дрожать в тонком платье и улыбаться всей длинной веренице благородных мужчин, которые подходили к отцу, и которым представляли Лорелею.

Вместе с тем девушка откровенно смотрела по сторонам. Она заметила привлекательного молодого мужчину, который позже подошел и представился как Кэртар Лантигер, брат короля и принц. Лорелея обратила на него внимание только потому, что большую часть времени он стоял в стороне от остальных людей и откровенно скучал. Хотя синие, расшитые серебром одежды ему очень шли.

Была тут и этери, которую Лорелея запомнила по похищению. Девушка держалась в стороне, одетая в простое синее платье. На фоне разодетых дам она казалась совсем скромной, но даже Лорелея обратила внимание на цвет платья – цвет королевского дома Лантигеров. На шее этери красовалось что-то, сильно напоминающее ожерелье из зубов, а волосы она так и не собрала.

Мага, говорившего с драконом, видно не было. Лорелея не сомневалась, что узнала бы его в любом случае, уж слишком примечательна внешность.

Леди Бейрак не могла знать, что в это же самое время Акрин как раз беседовал с Акелоном в маленькой комнате недалеко от тронного зала. И коронация волновала монарха меньше всего.

Разодетый в синие одежды, усыпанные драгоценными камнями и серебряным шитьем, Акелон нервно ходил по комнате, меряя шагами расстояние от окна до стены с гобеленом во всю стену.

Развалившись в единственном кресле, Акрин спокойно смотрел на короля единственным глазом. Сцепив руки на груди, он наблюдал за метаниями монарха и друга.

– Успокойся, Акелон. Волноваться вредно.

– Я не волнуюсь. Я боюсь.

Подобное признание король мог сделать всего трем людям: брату, Шайонаре и Акрину. Маг только изогнул бровь над единственным глазом:

– Драконов?

– Того, что может получиться из их возвращения.

– Не хочу показаться грубым, Акелон... но теперь уже поздно.

Остановившись у окна, король в сердцах стукнул по камню затянутой в перчатку рукой.

– Во имя Сумрака, Акрин! Мне просто не приходило в голову, что драконы могут вернуться не все сразу.

– И стать не на нашу сторону, так?

– Именно, – кивнул Акелон, наблюдая за происходящим во дворе. – Я боюсь, что, когда вернутся остальные драконы, это может стать настоящей междоусобной войной в землях Семи домов.

Акрин пожал плечами, хотя знал, что король не видит этого движения. Акелон и не видел. Но он слишком хорошо знал мага, чтобы понять, что тот отнюдь не разделяет его опасений. Обернувшись, он посмотрел на Акрина:

– Когда они вернутся? Когда вернутся остальные драконы?

– Новые придут, когда сочтут нужным.

Закатив глаза, король вздохнул. Не зря маги славились тем, что никогда не давали четких ответов. Обычно Акрин был куда более практичным, но при всем при том он оставался магом. Всегда.

Поднявшись из кресла, гасподин Терновника неторопливо прошел в сторону короля. Положив руку ему на плечо, он едва заметно улыбнулся:

– Не стоит паниковать, Акелон. Драконы – отдельный народ, а не боевая сила. Харакорт помог тебе, потому что я его об этом попросил. Но когда вернутся другие, людям придется договариваться с ними и заключать союзы, а вовсе не использовать просто так. Драконы разумны и не любят вмешиваться в дела людей.

– Надеюсь, ты прав, – пробормотал Акелон. – Очень надеюсь.

Вздохнув, он расправил плечи и одернул королевский плащ, волочащийся по полу. Убрав руку с плеча Акелона, Акрин отошел на несколько шагов и, оглядев друга с ног до головы, одобрительно кивнул:

– Вот теперь ты похож на короля. Давай, иди, покончи с формальностями.

Кивнув, Акелон развернулся и пошел прочь из комнаты, навстречу пышной коронации и короне, которую раньше носил его отец.

Сам маг не торопился присоединиться к празднику. Толпа народа его угнетала, а от ярких одежд всегда начинало рябить в глазах. Как маг он вполне мог вообще не присутствовать: с давних пор считалось, что чародеи не принадлежат ни к одному из Домов, оставаясь в стороне. Даже тот факт, что сейчас Акрин был придворным магом Седьмого дома, ничуть не меняло дела.