Текст книги "Вопреки любой логике (СИ)"
Автор книги: Melena Felwane
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
Глава 9 – Властный властелин дивана
Дружба, как китайский Новый год. Приходит всегда в разное время, протекает красочно, но за покупками лучше ездить в другое время.
– И теперь… что? Что там делают девочки, когда дружат? Надо вместе смеяться над дурацкими фотками парней в Инстаграм, постить совместные сториз, ходить друг к другу с ночевкой и мазать на лица грязевые масочки? Я уже могу говорить, что Фаина дура, Лерка курица, а Катя безбожно меня копирует?
Майя закатила глаза, прислонившись к задней стенке лифта в безуспешной попытке справиться с истеричным смехом, который вырывался из ее груди. Пышный бюст трясся, а сама муза уже откровенно ржала, видя недоуменный взор Таракановой.
Наташа нахмурилась. Чего вот она ржет? Не смешно же не капли.
– Чего ты хохочешь, как тюлень на лежбище? – мрачно поинтересовалась девушка, покосившись на табло, отсчитывающее этажи до ресторана. Ранее утро, а они снова идут вместе на завтрак. Прямо уже традиция. Дружеская.
– Наташ, – безуспешно пытаясь просмеяться, прокашлялась Майя, – ты что, никогда не дружила?
На секунду голубые глаза заволокло дымкой, лицо приняло сосредоточенный вид, а сама Тараканова погрузилась в воспоминания о своей короткой и бесславной жизни, высчитывая что-то на пальцах под заинтересованный взор своей так называемой новой подруги.
– Если честно… Класса до шестого, – потянула девушка, и вновь подняв глаза к потолку, добавила, – даже седьмого. Да!
– А потом? – полюбопытствовала Топтыгина и Наташа хмыкнула.
– А потом у меня выросла грудь, у них прыщи, и со мной стали дружить уже мальчики!
– Фу, Тараканова, ну ты и коза, – хохотнула рыжая муза, качая головой и вновь заливаясь смехом. Невольно губы сами растянулись в улыбке, и Наташа оперлась о металлическую балку позади себя, поставив на нее локти, невольно наслаждаясь этими редкими моментами, которые неожиданно начали приносить удовольствие. Майя была веселой, остроумной и с ней было интересно. Она не лезла в душу и могла часами болтать о всякой ерунде, отвлекая от иногда накатывающих невольных мыслей о собственной жизни.
– Почему мы берем одни салаты? Ты села на ПП, за что я-то должна страдать? – поинтересовалась Наташа, когда они вошли в ресторан, двинувшись к любимому столику у большого окна с видом на Яблоневый сад. Не тот самый конечно, про Еву, но тоже с яблоками и говорят, там жил говорящий варан Григорий, некогда выгнанный из райского сада за чрезмерно длинный язык. При случае, стоило бы сходить прогуляться.
Официант принял заказ на два салата, исключительно с зеленью, без масла и соли, а также овсяную кашу и графин с водой. Последнее особенно расстраивало, ибо Наташа хотела хотя бы чай. Ну, или уж вино на крайний случай.
– Потому что я худею, а ты, как подруга должна меня поддержать. Так делают все девочки, – невозмутимо ответила Майя, раскладывая на коленях белую салфетку. Наташа только вздохнула, проворчав:
– Можно я не буду с тобой дружить и съем свою яичницу с беконом?
– Нельзя, – отрезала муза решительно, – ты уже согласилась. Первое слово дороже второго.
– Тебе что, двенадцать?
– Не тебе же одной дурачиться, – хмыкнула новоиспеченная подруга и Тараканова застонала, обхватив голову руками. Официант бодрым шагом топал в их направлении, неся на подносе стог сена на тарелке различных цветов и красок, в окружении кружочков редиса, щедро сдобренных соком лимона. А также графин с водой и два стакана. Как будто воду и так в ресторане бесплатно не подают. Грудь затопила тоска, захотелось чего-то посущественнее, но дружба и женская солидарность. Хотя Наташка искренне не понимала, почему девочки вынуждены так сильно солидарничать с подругами.
– Это полезно нам обеим, – патетично заметила Майя, отправляя первую порцию листьев в рот. Она уже почти прожевала ее, как над головой раздался веселый голос, от которого вилка у Топтыгиной застыла прямо у самого рта.
– Хеллоу, кошечки, как там ваше ничего? Наташка, да ты сегодня огонь! Как делишки?
По лицу Таракановой пробежала тень, когда наглые пальцы еще и легли на ее плечи, то в глазах еще и загорелась жажда крови в отношении парня, нагло нарушившего личное пространство.
– Владик, – ехидно потянула Топтыгина, убирая вилку, – и тебе не хворать. Здравствуй, дела у меня отлично, спасибо, что спросил.
Рядом со скрипом отодвинулся стул и на соседнее место приземлил свой зад один из тех купидонов, кого в народе зовут бабником – Владлен Северов. Высокий, темноволосый, кареглазый, с кубиками, где надо, не самый умный, но зато улыбка красивая. А главное на его глупые подкаты в стиле унылого пикапера велось большинство муз. Одна беда, в голове у Владлена было всего три извилины, две из которых абсолютно прямые.
И сейчас это недоразумение, развалившись на стуле, раскидав в сторону свои конечности, именуемые ногами, жаждущим взором смотрел на Наташу, совершенно не обратив внимания на язвительный ответ Майи.
– Наташа, – потянул брюнет, разглядывая ее с ног до головы. Будто бы она не в джинсах и белой короткой водолазке, а не иначе как эротическом костюме. Уж больно страстно смотрел.
– Владик, ты что, на собственную стрелу опять сел, а я не вовремя мимо проходила? – поинтересовалась невозмутимо Наташа, отворачиваясь к своей еде. Таких как Владлен она научилась отшивать еще при жизни. Кто вообще доверил этому идиоту лук и стрелы? Он же уже два раза на них сам натыкался, а однажды исхитрился сам в себя попасть.
– Да, Владик, что за неожиданный интерес? Ты же вроде возле Кати вчера оттирался, – озадачилась Майя. На это Влад скривился и, потянувшись к Наташкиному бокалу, попытался обхватить его пальцами, но тут же получил по рукам и ойкнув, убрал руку, продолжая сверкать зубами.
– Катька это прошлое, а Наташа мое будущее, – вздохнул он, складывая ручки на груди и влюбленными глазами, рассматривая Наташу, которая даже скривилась от такого заявления, на всякий случай, отодвинувшись вместе со стулом. Не тут-то было. Северов просек это дело и со скрипом передвинул стул к ней.
– Исчезни Северов, нет тебя в моем совместном будущем. Там есть салат, мажоры и властные герои, – буркнула Тараканова, отпивая воды. Аппетит совершенно пропал, встретившись с Майей взглядом, она поняла, что не только у нее. Рыжеволосая муза недовольно прожигала взглядом Владлена, который ни разу намеков не понимал, продолжая улыбаться.
– Я могу быть твоим властелином, – мурлыкнул тут же Северов, на что Майя хрюкнув. Едва не подавилась водой. Наташка хотела было съязвить на этот счет, но поступивший сигнал о творческом застое у Ренаты не позволил ей это сделать. Заодно спас Владика от неминуемой гибели, потому подскочив, Наташ бросила взор на засобиравшуюся мигом Майю.
– Вы чего, девочки? Куда? – озадачился брюнет, крутя головой, когда Наташа кивнула подруге в сторону лифта и та без слов ее поняла. Вот, они уже друг друга на ментальном уровне понимают. Дружба это прекрасно.
– Покеда Владик. Работа! – заявила Топтыгина, хватая куртку и ангелфон.
– Много работы! – отозвалась Наташа, хотя там всего-то немного подопнуть обленившуюся Ринату и все, можно быть свободной, однако же, Владу об этом знать не обязательно.
– Но девочки! – попытался остановить их купидон, невольно дергая маленькими крылышками, что смотрелось даже забавнее, чем у Гордея. Особенно если учесть богатырские комплекции Владлена, – Наташа, а какой у тебя никнейм в чате? Я напишу! – крикнул он, настигая их своим голосом уже у самого лифта и Майя, в этот момент, обернувшись, весело отозвалась:
– Нельзя! Гордей тебе потом твой колчан в одно место засунет. Ты не знал, что они встречаются?
И не успела Наташка возразить, как Топтыгина запихнула ее в кабину, резво нажимая нужный этаж. Они даже не посмотрели, кто стоит в лифте, встав спиной к задней стенке. Наташа дождалась, пока дверцу закроются, а не успевший следом Владлен врезался прямо в закрытые створки с громким грохотом, а лифт тронется.
– Какой Гордей?! – зашипела Тараканова, тут же повернувшись к подруге, стоящей с довольным видом, – обалдела что ли?!
– Но Таракан, все знают, что между вами что-то происходит, – скучающе потянула Майя, качнув головой, – все уже давно решили, что вы этого….
– … чего этого, госпожа Топтыгина? – раздался рядом с ними недовольный резкий голос и девушки резко обернувшись, прижались к дверцам, в ужасе уставившись на Ипполину Матвиенко, которая зорким взглядом коршуна рассматривала их. Ее рыбьи глаза невнятного цвета метались от одной музы к другой, особенно подозрительно смотря на Наташку. И взгляд такой. Как у учительницы, которая поймала своих учеников за шкодством. Тонкие губы привычно поджались.
– Ипполина Аркадьевна, – запнувшись, отозвалась Наташка, разглядывая строгий коричневый костюм. Наглухо застегнутый до самого горла. Интересно, а с чертями она больше в карты не играет? Складывалось впечатление, что с каждым месяцем женщина все больше тяготеет к косплею мымры из фильма «Служебный роман». Того и гляди скоро пучок свой обрежем под кандибобер. – А что вас разве в отделе распределения не ждут? Вы к нам как-то зачастили, – тонкие брови приподнялись над линзами очков и женщина фыркнула.
– К твоему сведению, Тараканова, меня перевели! Теперь я, – она гордо ткнула пальцем в бейджик и девушки наклонившись, прищурились, разглядывая написанное, – ответственная по делам межличностных отношений работников канцелярии!
Она гордо выпятила спрятанную грудь под пиджаком под изумленные взоры девушек.
– То есть… Вы теперь тут надолго? – поинтересовалась Майя осторожно, косясь на Наташку.
– Навечно, – отрезала женщина и хмуро покосилась почему-то на Наташу, – так что там про «этого», которое вы с господином Лавровым? Имейте в виду, Тараканова – у нас в канцелярии секса нет и разврата тоже! – с еще большим отвращением она покосилась на укороченную водолазку девушки, открывающую пупок. Последней даже прикрыться захотелось.
– Оно и видно, что у вас его давно не было и походу еще при жизни, – вздохнула Майя и тут же вздрогнула, когда Ипполина Аркадьевна рявкнула:
– Топтыгина! Ты что себе позволяешь?!
Наташа хмыкнула и пихнув подругу. Потянула:
– Это она намекает, что мужика вам надо, Ипполина Аркадьевна. Или хотя бы резинового, хотя, – она сделала вид что задумалась, не обращая внимания на пыхтящую от ярости даму. Чье лицо стало красным, что на фоне ее унылого коричневого наряда было особенно забавно, – боюсь от вас даже резиновый сдуется, – мурлыкнула Наташа, тут же дергая Майю за руку, выскакивая в едва успевшие открыться створки лифта, несясь прямо к дверям и слыша вопль за спиной:
– Тараканова, да я тебя…
Они отсмеялись, остановившись уже у нужных дверей, и Майя невольно улыбнулась, покосившись на Наташу, набирая не глядя координаты, куда ей нужно попасть, хватаясь за ручку двери, откуда уже разливался яркий белый свет, а на табло мигало: «Москва».
– А знаешь, Наташ, а ведь регламента на секс у нас нет, если что. Так что насчет Гордея… – она подвигала бровями, тут же со вскриком бросившись в проход, когда Тараканова на нее замахнулась, исчезая в потоке света.
– В канцелярии секса нет! – гаркнула она в проход, захлопывая дверь и ворча под нос, – и мозгов походу тоже ни у кого нет. Это ж надо додуматься. Гордей. Тьфу, кому нужен ваш Гордей, – она уже почти шагнула в нужную дверь, когда неожиданно кто-то схватил ее за шиворот, выдергивая из прохода обратно на переходный этаж. Да с такой силой, что ошарашенная Наташа не сразу поняла, в чем дело, едва не запнувшись на пороге. Лишь уже спустя пару секунд пришла в себя, резко оборачиваясь, дабы высказать своему обидчику все, что думает, как слова застряли в голе, стоило ее глазам встретиться с разъяренным взглядом цвета грозового неба в пасмурный день.
– Так что там Гордей, мой маленький смертник? – потянул вкрадчивый голос, от которого затряслись поджилки, а в голове резко образовалась пустота. Лишь небольшой ветерок перебрасывал туда-сюда сухой моток верблюжьей колючки по пескам разума.
– Гордееей, – потянула его имя Наташа, выпучив глаза на стоящего перед ней блондина, с явно нехорошими намерениями, особенно глядя, как напряжены мышцы под его бледно-розовой рубашкой, которые она обтягивала. – Как дела, как там на шоу? А что уже прошло семь дней? Выглядишь прекрасно, этот розовый тебе к лицу, теперь я могу звать тебя Горгей и ходить с тобой по магазинам! – голос в конце пустил петуха, а Наташа попятилась было, жаждя быстрее сбежать, надеясь, что проход еще не закрылся, но хлопок двери за спиной стал для нее практически смертным приговором. Слишком громкий в тишине зала, где никого сейчас не было. Вот даже Ипполины не было, где она, когда так нужна?
С минуту серые глаза изучала ее лицо, а затем губы расплылись в нехорошей улыбке, от которой Наташа сделала еще один шаг назад, упираясь прямо в дверь лопатками, ощущая каждый выступ. Над головой мигало красным светом табло, показывая, что проход по-прежнему открыт, но никто в него не вошел.
– Сейчас, Тараканова, мы с тобой сходим по магазинам, – потянул Гордей, шагнув вперед и ставя руки чуть выше ее головы, – а заодно и обсудим шоу. А потом чего там с Гордеем и мою новую кличку.
– Да ты сам виноват, нечего жирдюками обзывать! – попыталась возмутиться Наташа, прикидывая, куда бы бежать. С обеих сторон ее обложили, но можно поднырнуть под руку и…
Стоило ей попытаться выскользнуть, как рука резко ударилась о дверь прямо у лица, когда девушка попыталась наклониться и выскользнуть. Девушка вздрогнула и выпрямилась обратно, сглотнув. Убьют, ее точно убьют во второй раз, а она даже не получила бюст в качестве лучшей музы. Хотя какой бюст, она же на последнем месте в рейтинге болтается. Точнее предпоследнем.
– Наташа, – мягко так, почти нежно позвал Гордей, и муза вновь подняла на него глаза. Голубые смотрели в серые, в которых сейчас бушевало пламя, настоящая гроза не иначе. Воздух накален, казалось даже дышать сложно. – Чувствуешь? Этот сладкий запах моей власти? – промурлыкал он бархатистым тоном и Наташа встрепенулась.
– На диване со своими пацанами будешь власть показывать, Горди, – огрызнулась она, приходя, наконец, в себя и орошая пустыню своей головы потоком мыслей. Чего она, в самом деле. Купидона испугалась?
Гордей как-то двусмысленно щелкнул языком и улыбнулся еще шире, отчего внутри заскребло нехорошее предчувствие. Очень нехорошее.
– Можно и на диване Наташ, а можно в кровати. У стены, на столе, на прочих плоскостях… – он выразительно опустил взгляд на ее грудь и Наташа возмущенно засопела.
– Гордей, чего надо? Я спешу, у меня там Рената не может со своим диванным властелином справится в книге, а тут ты со своими идиотскими угрозами и тупыми шутками. И вообще, – она задрала нос, не обратив внимания, что Гордей подцепил прядь волос, наматывая на палец, – Ипполина Аркадьевна сказала, что в канцелярии нет места разврату.
Серые глаза притворно округлились, а купидон потянул Наташу за волосы, вынуждая подойти ближе. Невероятно близко.
– Какой разврат, Наташа. Разве что у твоей Ренаты. На диване. С властным диванным властелином по имени Сергей, – мурлыкнул он и девушка насторожилась, затем до нее начало доходить, а по мере того, как доходило, пискнул телефон, оповещающий о сгорании баллов. Она распахнула глаза, а в груди разгорелось пламя ярости.
– Я тебя убью. Медленно и со вкусом. – констатировала она, выдыхая это с трудом. Вот еще немного и отпустит тормоза, бросившись на наглого купидона в розовой рубашке, который продолжал нагло ухмыляться, второй рукой притягивая ее талию ближе и заставив прижаться к ней.
Поднимет руки, расцарапает лицо.
Оторвет голову.
Откусит ему конечности.
Отрежет причинные места и повесить на дверь номера в качестве колокольчика. Запытает его же стрелами.
– Он пришел к ней в квартиру, весь такой сильный, потный в своем рабочем комбинезоне сантехника прочищать ее трубы, а она стояла в махровом халате, белое плечико выглядывало из съехавшей ткани, – проговорил Гордей, отпуская ее волосы, скользнув второй рукой на спину, прижимая к себе так, чтобы не смогла врезать ногой. С руками он уж как-нибудь справится.
– Грязный, потный, вонючий мужик в драном комбезе и сразу на диван? – скривилась Наташа, почему-то тормозя процесс убийства. Надо бы поторопиться, а что уж больно долго он живет. – Тебе не стыдно вообще такое одинокой Ринате подсовывать? Совесть есть? У женщины одни мачо с кубиками пресса стальными в романах, а там явно пресс не видели с тех пор, как мужику стукнуло двадцать пять,
– фыркнула она, чувствуя, как рука поднялась выше, обхватывая затылок, зарываясь пальцами в волосах. Чего она делает вообще, стоит, как дура болтает с ним о своих погибших баллах. В конце, концов, он же ее убивать собирался, это точно маячило в ближайших планах. А сама Наташа хотела выдать ему претензии за свое прозвище. И еще за много что. Вот, например Рената…
– Рената… а что у меня с Ренатой? – со вздохом спросила девушка, ощущая его дыхание на своих губах. Глупые романы, ощущение сейчас прямо как у героинь одной из книг этой писательницы. Странные, навязчивые мысли и запах Гордея, окутывающий пространство вокруг. Елка это? Может сосны? Чем от него пахнет?
– Наташ, – хрипло выдохнул Лавров, касаясь губ, – я скучал. Сильно.
– Сильно, сильно?
– Очень сильно, – прошептал он, почти целуя, поглаживая большим пальцем ее скулу и очерчивая линию челюсти, спускаясь ниже к шеи. Руки самопроизвольно поднялись, укладываясь на плечи. Не иначе, как шею ему свернуть. – Прямо, вот жаждал доминировать тебя как личность.
– Я ж не такая, – брякнула Наташа, чуть подаваясь вперед стоя на носочках и выдохнув в его губы. – Так что там с Ренатой, Горгей?
– Захлопнись уже, Жирдюк, – хмыкнул он. Секунда, может две прошло. Неизвестно, да и Наташе не особо хотелось считать, даже думать не хотелось, кто вообще думает в такие моменты. Вот героини всех любовных романов точно никогда. Им думать не положено, за них все пишут писатели. Но вот в своей жизни люди тоже часто не соображают, что творят, ведь никто за тебя твою жизнь не пишет.
– Блин, Натаха, вы че реально встречаетесь?! – возопил где-то сзади голос Владлена
– Горди, как ты мог, я же помню, как хорошо нам было, когда мы вместе пили на брудершафт! – кричал Мамонтов, а рядом ему вторил Кокошников:
– Неправда, Горди пил со мной!
– А вы точно ни друг с другом пили? – поинтересовался кто-то четвертый и тут всех прервал громогласный голос Ипполины Аркадьевны:
– Тараканова! Лавров! Это что за разврат посреди святой обители?!
Они резко обернулись и отозвались одновременно:
– Властные игры на диване, Ипполина Аркадьевна! Но мы не такие!
Глава 10 – Длинный язык до Ада доведет
Карина сосредоточенно печатала, периодически отрывая взор своих больших зеленых глаз от клавиатуры, дабы посмотреть и сверить то, что появлялось в документе. Свет от монитора освещал темную спальню, где стоял ее большой угловой стол из черной крашеной фанеры, а также большое уютное кресло, кровать и шкаф с одеждой, который сейчас был открыт, а зеркальной двери ярким пятном выделялось Каринино отражение. Стук клавиш разносился в тишине, периодически прерываемый на восторженные комментарии возбужденной девицы, чья грудь вздымалась под фланелевой пижамой с утятами, а скрещенные ноги то и дело сжимались. Будто сейчас на столе в лекционном зале жарили не героиню эротического романа о нерадивой студентке и сексуальном преподавателе с красивыми синими глазами, точно яркие сапфиры в стильных модных очках с черной оправой.
– Его палец скользнул в мою влажную глубину, задевая нервные окончания, сводя с ума от наполненности. Девственная киска сжалась вокруг, сопротивляясь вторжению, – бормотала Карина, продолжая печатать, – а рука сама потянулась к его блондинистой шевелюре, зарываясь в ней пальцами, губы неистово шептали: Гордей… стоп. Какой Гордей? Какой блондин, Дмитрий же брюнет? – стук клавиш прервался, а озадаченный голос произнес в темноту комнаты.
Наташа оторвалась от созерцания натяжного кремового потолка, очнувшись от своих мыслей и резко села на кровати, хлопая удивленно глазами.
– Какой Гордей? – насторожилась она, выпучив глаза.
– Вот именно какой Гордей. У меня же Дмитрий? – еще больше удивилась Карина, просматривая главу и поняв, что Гордеем она обозвала своего главного героя по имени Дмитрий минимум раз шесть.
– Какой блондин?! – взвилась Наташка, подскакивая и бросившись к Карине, опираясь на спинку кресла и заглядывая в книгу.
– Какой голубоглазый?! У него же карие глаза были! – взвыла Тараканова и Самойлова принялась щелкать мышкой, проверяя то, что напечатала.
– Во дела, откуда я это взяла? – спросила она саму себя и Наташа мрачно зыркнула на нее, – муза. Ты что творишь?
– Откуда я знаю, ты же пишешь, – огрызнулась Наташка, прекрасно зная, что подопечная ее все равно не слышит. Но кресло пнула, на всякий случай.
– Ай!
– Это тебе за шлюхастых блондинов, которые всяких Ладочек на столах растлят, козел блудливый, – буркнула Наташа и упала обратно на кровать, мрачно уставившись перед собой. Пока Самойлова хлопала глазами, улеглась обратно, и чуть сдвинувшись на край, вытянула ногу, пнула спинку кресла еще раз.
– Ай! Да что такое, регулятор, что ли сломался? – озадачилась писательница, а Наташа недовольно засопела.
– Пиши, давай! Любительница блондинов, – прошипела она и улеглась обратно, складывая руки на животе. Мысли плавали где-то очень далеко от творчества писательницы эротики, хотя судя по тому, что она строчила, не так уж и далеко.
Во что Наташа вляпалась?
Нет, точнее, почему она опять куда-то вляпалась? Неприятности оно дело привычное, во всяком случае, для Таракановой, но в этот раз они перешли всякую грань. То, что произошло в зале перехода – было странным, непонятным и определенно несло проблемы.
Наташа вздохнула и села опять на кровать, задумчиво пялясь на светящийся монитор, слыша, как бормочет Карина, исправляя текст. Сейчас ей было не до однотипного сюжета про преподавателя и ученицу, там все равно ничего нового. Каждый третий роман про это, где звезда университета и научной среды обязательно красив, умен и сексуален, как Ален Делон в свои лучшие годы. А вот произошедшее да, оно волновало. Потому что Наташа убежала.
Позорно. Глупо. Быстро скача как сайгак, слыша крики Ипполины Аркадьевны в спину, вопли четырех купидонов, среди которых были небезызвестные два голубокрылых орла Мамонтов и Кокошников, этот идиот Северов и дружок Гордея – Максим Ковальчук, что было еще хуже. Потому что к вечеру о случившемся наверняка будет знать весь корпус купидонов от уборщиков до начальника, а затем и вся канцелярия.
Она целовалась с Гордеем.
Хотя технически касание губ на пару секунд поцелуем назвать нельзя, но именно так оно и выглядело. Она даже не успела отчитать его за подстреленную Ренату, вообще ничего не успела. Был только он, его губы, запах и ничего вокруг. Какого черта произошло?
– Он точно в меня чем-то пальнул. Это любовная магия, пузан ванильный, я уверена, – буркнула Наташа сама себе, успокаивая свою ворчащую совесть, – не иначе, как в воду подмешал. Или в тот салат. Не зря он мне показался подозрительным. Или этот идиот Владлен тренировался и меня по касательной задело. Не может же мне Гордей нравится? – спросила саму себя и тут же уловила краем уха:
– Ах, мой сероглазый король, ах! Еще!
– Грр, какой сероглазый! – рявкнула Наташа, пиная кресло и Карина очнулась от собственных мыслей, пробормотав:
– Кареглазый брюнет Гордей…
– Дмитрий!
– Да, Дмитрий, блондин с серыми глазами, точно грозовое небо…
– Гордей! – и тут же Наташа одернула саму себя, – то есть Дмитрий!
– Так Дмитрий или Гордей? – озадачилась писательница, и Наташа со стоном уронила руки в ладони.
– Да чтоб этого крылатого стрелочница его же стрелами Влад затыкал до смерти, – буркнула Наташа и Карина мгновенно встрепенулась, вскрикнув на всю квартиру:
– Точно, надо написать слэш-роман о студенте Гордее и преподавателе Дмитрии! Наташа озадаченно наклонила голову, невольно пробормотав самой себе:
– А Горгей-то имя все же нарицательное…
В канцелярию возвращалась, как агент КГБ или даже сам Джеймс Бонд. Вспоминая, как сбегала из дома под ночь на гулянки, а также из школы, Наташа, натянув на голову капюшон толстовки, быстро прошмыгнула из двери, прямо к лифтам, ведущим на жилые этажи. Совсем немного дождаться, пока придет лифт, желательно, чтобы никто не вздумал сюда спуститься, потом быстро метнуться к своему номеру по этажу. Там, конечно, есть риск нарваться на муз, но их всегда можно проигнорировать.
План был почти безупречен, если бы не одно «но».
Уже выходя из прохода, Наташа заметила, как по всему этажу развешаны темные плакаты от потолка до пола, а на них портрет самого Владыки Ада, чья козлиная голова, увенчанная длинными ветвистыми рогами, украшала каждый плакат на фоне геенны огненной. Сам владыка был в при образе: темное мрачное одеяние, состоящее из черного костюма с рубашкой в тон и галстуком цвета крови, аккуратно подстриженная козлиная бородка, желтые глаза с вертикальными зрачками. Сидит на троне из черепов, нога на ногу, точнее копыто на копыто, уверенный, расслабленный, позади в геенне грешники горят, а ниже написано: «Люцифер Рассветный Ангелович. Голосуй за первого Владыку. Демократия. Толерантность. Грех. Мы за Ад, в котором всех наказывают одинаково». Особенно забавно было, что слово «демократия» было ярко выделено красным подчеркиванием. И это с учетом того, что никакой демократии Ад не видал с момента своего становления. Люцифер успел отстроить там девять кругов, наворовать себе на современный офис в самом пекле, но по-прежнему каждое новое тысячелетие избирался на новый срок со своей старой правительственной командой. И это притом, что мужик имел развод, алименты на шестьсот шестьдесят шесть детей от тринадцати жен включая Лилит и видимую толерантность всей своей империи. Все равно самых грешных наказывали меньше. Больше нагрешил – меньше страданий, таков закон.
Под всем этим безобразием бегал черт со стопкой плакатов подмышкой, судорожно исполняя приказы стоящего над ним одного из князей Ада по имени Велиал, которому в канцелярии дали кличку «Веня-не-гони». Потому что, как истинный демон лжи и обмана, отвечал за политическую компанию главного Владыки Ада, а заодно и всем безбожно врал. Особенно, конечно, своим многочисленным любовницам и пяти женам в трех кругах Ада, куда регулярно ездил в командировки. Говорят, он был когда-то самым сильным и доблестным ангелом, даже доблестнее, чем Михаил и сильнее, чем Люцифер. Однако, кто даст гарантию, что он и тут не приврал?
– Веня! – резко окликнула князя Тьмы Наташа, с любопытством разглядывая высокую фигуру почти под два метра. Демон обернулся, прищурив красивые красные глаза. Сегодня он похоже примерил снова на себя идеальную иллюзию. Правильные черты лица, твердый подбородок, темные густые брови, высокий лоб, ровный нос, вот только глаза красные, что выдавало в нем демоническую сущность и необычайно мощная фигура, на которую был, натянут костюм ручного пошива местной фабрики.
Губы растянулись в улыбке, демонстрирующей ровный ряд белых зубов.
– Тараканова, моя будущая литературная звезда! Ну что, – поинтересовался он, проигнорировав черта, который попытался что-то спросить у него, – уже готова к сковородкам? Бикини взяла?
Наташа поморщилась от нескромного вопроса и этой грубой попытки флирта.
– Веня, будешь так шутить, всем расскажу, кто пишет эротические академки про демонов и попаданок, – пригрозила она пальцем демону, который резко изменился в лице, а черт с интересом подался вперед, поводив в воздухе пяточком, за что мигом словил мощным кулаком по рогам.
– Работай живо! – рявкнул Веня громогласно, отчего даже стены затряслись, а с потолка посыпалась штукатурка. Чертенок вздрогнул, сжался, а его хвост с кисточкой на конце резко хлестнул по ногам, обтянутым новомодными брюками, из-под которых виднелись копыта там, где должны были быть ботинки у нормального человека. И все же попытался подать голос:
– Я пожалуюсь в Инспекцию труда чертей на непозволительное поведение! И Профсоюз Ада!
– Да я тебя!
Секунда и черта испарило с места, как будто и не было, а Велиал недовольно сложил руки на мощной груди, проворчав:
– Дурацкая демократия, ишь, выучили они слова. Профсоюз, инспекция, тьфу! Вот тысячу лет назад… – он тяжело вздохнул, а затем перевел взгляд на Наташку, оценив ее внешний вид, от капюшона до пугливого взгляда на лифт, – прячешься что ли, Тараканова? – ехидно спросил он, и Наташа опасливо покосилась на лифт, а затем вновь на демона.
– А ты что, уже знаешь?
Чертов Ковальчук, наверняка уже всем растрепал о произошедшем.
– О чем знаю? – сделал вид, что не понимает, Веня наклонился вперед. Невольно дергая ухом в ожидании сплетен. Безбожный врун ждал сенсации, а Наташа, нахмурившись, огрызнулась:
– Вот не знаешь и нечего знать! Ты все равно все всем переврешь!
Веня надулся, обиженно насупившись, и пробормотал:
– Что за недоверие, Наташа? Ты же моя любимая муза. Под твоим началом я
написал три моих лучших романа о рабстве попаданок в Аду и их приключении с демонами. Опять же, серию академок я начал тоже благодаря тебе. Мой самый продаваемый цикл «Страсти в демонической Академии» разошлась
многомиллионным тиражом, а ты считаешь, я могу тебя подставить или наврать о тебе? – скептический взор Наташи заставил демона замолкнуть, а сама Тараканова фыркнула. Кто бы знал, что этот идиот ночами строчить пошлые сверхъестественные романчики не хуже ее подопечных, которые глядя на продажи некоей Серафимы Белиаловой, обливались ядовитой завистью, хая все академки, особенно демонические – был бы коллапс. Но даже знание таких вещей не позволяло Наташе довериться этому обманщику. Во-первых, бесполезно шантажировать демона. Он все равно найдет способ вывернуться. Во-вторых, с Веней лучше дружить, в будущих перспективах это куда полезнее.
– Если сейчас не знаешь, узнаешь от Ковальчука. Если помнишь, купидон такой, болтливый, – буркнула Наташа, и Веня озадаченно наклонил голову, пытаясь вспомнить, кто это. А затем видимо махнул на это рукой и ухмыльнулся.
– Ну, хочешь, я его на восьмой круг закину, в десятый ров к фальшивомонетчикам. Будем там поддельной картой виза до конца вечности в киоске за хлеб расплачиваться и постоянно попадать за это. С врунами и фальшивомонетчиками сидеть то еще удовольствие. Они там бешеные, кусаются к тому же, – передернул плечами демон, а сама Наташа задумчиво возвела очи к небу. А затем покачала головой.
