Текст книги "Золото моих чувств. Примирение (СИ)"

Автор книги: Melara-sama

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Вы не знаете что говорите. Он виноват…

– Это не так. Это Вы виноваты в том, что ему пришлось солгать, он боится наказания, и поэтому промолчал и не сказал правду, когда спросили. Я не позволю Вам издеваться над ним. Я уже говорил Вашей жене, он всего лишь ребенок. Пусть будут мессы, утренние, обеденные, какие Вы предпочтете. Но наказывать лишением пищи – это не по-людски. Ваши законы, по которым Вы живете, не устраивают лично меня, если меня что-то не устраивает, я это исправляю. Я еще раз прошу Вас, мсье, прислушаться ко мне. Я не шучу и говорю это не для того, чтобы завоевать его доверие, я хочу ему помочь.

Себастьян всхлипнул и уткнулся мне в бок лицом, расплакался. Я обнял его за хрупкие плечи и, несмотря на отца, достал из кармана шоколадки и протянул ребенку. Себ вцепился в них и еле заметно улыбнулся.

Не знаю, поможет ли эта почти угроза. Не знаю, станет ли жизнь Олененка хоть чуть-чуть лучше, но в данную минуту он улыбался. А его отец хмурился, но молчал.

Себастьян проводил меня до двери и тихо шепнул:

– Он в шоке, с ним так еще никто не разговаривал. Спасибо. Передайте Калебу, что он для меня – все.

Я наклонился и так же тихо, в самое ушко проговорил:

– Он сказал тебе самые важные слова, малыш.

Себастьян кивнул, все так же прижимая к себе шоколадки.

Я вернулся в машину и первым делом впился в губы Каю.

– Нормально? – отдышавшись, спросил он.

– Ну, лучше, чем было первый раз, возможно, его отец хотя бы меня услышал. Он же понимает, что они перебарщивают в воспитании сына, надеюсь.

Мы отъехали от дома Лайбе, и я увидел, как в комнате наверху зажегся свет и маленькая фигурка села на подоконник.

Все будет хорошо.

Я обещаю.

Урок девятнадцать. Личное.

Мы вошли в дом. Было тихо, я даже немного удивился.

– Где Дрей?

Кай хмыкнул.

– Ему Лесли позвонил, что-то у него там случилось, и ему срочно понадобилось плечо.

– Опять. Дерек сволочь. – Безэмоционально проговорил я.

Мы прошли в спальню, и я без сил упал на кровать.

– Тяжелый день.

– Не думаю, что Дерек опять что-то натворил, скорее всего, мальчик немного вырос и хочет внимания, полноценного, я бы сказал. Я уже много раз говорил Дереку, что нужно выбрать: либо его глупый брак, либо чувство.

Кай аккуратно развязал мне галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки.

– Сейчас примешь душ, поешь и спать…

– Не хочу. И знаешь, я считаю, что твой дядя никогда не выберет правильно. С одной стороны, такая удобная Миранда, с другой – всегда ждущий и открытый Лесли.

Кай вздохнул и стянул с меня рубашку, откинул на пол. Взялся тонкими пальцами за ремень.

– Я не хочу говорить о нем и его проблемах. – Промурлыкал мой котяра. – Я хочу другого.

– И чего? – я улыбнулся, когда Кай медленно накрыл меня собой.

– Воспользоваться тобой, пока моего дорогого брата нет дома.

– Меня начинает это пугать, Кай. – Засмеялся я в его губы.

– Что пугать, малыш?

– Вы с Дреем становитесь собственниками.

Проворные руки легко избавили меня от брюк.

– Нет, просто это так редко, когда ты принадлежишь только одному из нас.

Я привстал и перевернулся, подминая под себя любимого парня. Он смотрел как всегда, с нежностью и страстью.

– Кай, а теперь давай правду, что случилось?

– Я люблю тебя.

– Кай, я тоже сильно люблю тебя, но это не то, что тебя волнует.

Он вздохнул и обнял меня за шею, немного лихорадочно прошелся поцелуями по скуле к губам.

– Кай?

– Я ненавижу себя за это чувство. За сжигающую меня ревность, Джон. Я ревную его. Он беззащитен перед прошлым, Дрею кажется, что он справился с ним, но это не так. Я тогда не мог ничего сделать с этим Микки, сейчас я могу, но Дрей взял с меня слово. И я пообещал, что не причиню ему вреда.

Я вздохнул, Кай есть Кай.

– Котик, ты же понимаешь, правда?

Он улыбнулся, глаза сверкнули.

– Понимаю и злюсь.

– Это личное, Дрей обязательно бы поделился с нами, если бы это доставляло ему проблемы. Но как видишь, он молчит, а это значит, что он еще не готов обсуждать ни Микки, ни то, что он сделал.

– Да. Ты прав.

– Но от моей правоты не становится легче.

Я устроился на нем, и Кай обнял меня. Было так хорошо находиться в его руках. Знать, что он не отпустит, и что ты в самой надежной крепости из тепла и любви.

– Кай, давай позволим ему быть взрослым.

– Хорошо. Только это очень сложно, Джон, он для меня ребенок, сладкий, золотой мальчик.

Я улыбнулся.

– И для меня. Я когда его впервые увидел, первое, что подумал – «Золотой Бог», мое личное божество с золотыми волосами и глазами, а о тебе, что ты похож на хищника, на пантеру.

Кай снова рассмеялся.

Очень мягко лаская меня руками, он опустил их на мои ягодицы, я немного сместился, меняя позу, обхватил его ногами за бедра. Он был все еще в джинсах и свитере. Я задрал свитер и проскользнул руками под него, лаская кожу. Соски. Кай смотрел на меня сквозь ресницы.

У нас никогда не было проблем с тем, кто сверху сегодня. Просто в процессе прелюдии, во время игры, когда верх брала страсть, кто-то не выдерживал и поддавался двум другим.

Сейчас, еще не начав ласкать его, я понял, он сдался раньше.

Я встал с него и скинул носки и боксеры, Кай также быстро избавлялся от совершенно ненужной одежды.

Его желтые глаза горели живой страстью, он облизнул губы и опустился передо мной на колени.

– Знаешь, а ведь у нас есть еще одно божество… – тихо прошептал он.

– Знаю. – Я улыбался, мне было так сложно передать сейчас все то, что я чувствовал.

– И сейчас я буду поклоняться ему… – с этими словами он обхватил губами мой член и погрузил его в тепло своего рта.

Я запрокинул голову, застонал. Ритмично, сильно, глубоко. Мои руки в его смоляных волосах, и я ни о чем не думаю, потому что единственное, что меня сейчас волнует – это его ласки.

Я немного потянул его наверх, и Кай подчинился, встал и впился мне в губы. Целовал также яростно и страстно.

– Мммм... да, именно об этом я мечтал сегодня. – Тихо прошептал он.

– И я. – Немного грубо потянул его к стене около двери в ванную, единственное свободное пространство. Он рассмеялся и встал к ней лицом, на обоях здесь есть несколько специфических царапин, от прошлых игр. Я прижал его к ней всем телом, мой член терся об его промежность, и Кай выгибал спину.

– Вот так… мой… – в голове ни одной мысли, я просто схожу с ума от его податливости. Плавно, без рывков, без смазки, не считая слюны, я входил в это прекрасное тело. Кай облокотился рукой о стену, а второй обхватил мою половинку, сжал, подталкивая меня в себя.

– Прелесть. – Я прикусил его шею.

Тяжело дыша и неистово двигаясь в нем, я понимал, что на самом деле нисколько не важно, что происходит за этими стенами в данную минуту, весь мир для меня сейчас в нем.

– Давай!

Он еще немного прогнулся в спине, и я понял, что мы сейчас кончим, он сжал мышцы, и я излился в него. Упал на колени и развернул Кая к себе, он кончил мне на лицо, крича.

– Ну, и как это называется? – разбудил меня тихий голос Дрея. – Одежду разбросали, в комнате сексом пахнет, хоть бы окно открыли. Пока я там занимался аутотренингом с Лесли, вы тут чем занимались?

– Дрей, братик, потише. – Совершенно несонный голос Кая.

– Кай, я серьезно говорю.

– Да. Я верю, что у Лесли проблемы, но у нас они как бы тоже есть, только мы точно знаем, кто нам нужен.

– Да.

Влажный звук поцелуя, я улыбнулся.

– Я волновался за вас, как прошел разговор, Джон? – он присел рядом со мной, Кай устроился с другого боку.

– Не скажу, что уж очень хорошо, но меня выслушали. Посмотрим, что будет завтра. А как ты съездил к Лесли?

Дрей улегся рядом, и я обнял его, в его глазах были веселые искорки, и эти милые искорки делали радужку почти прозрачной.

– Ты не поверишь, Лесли поставил Дереку ультиматум! – восторженно прошептал он мне в губы.

Кай засмеялся.

– Кажется, дяде не повезло.

– Почему это? Мне вот кажется, что Лесли отличный парень, пусть нерешительный, но в свете последних событий я уже так не думаю. – Сморщил идеальный носик Дрей. – Короче, все закончилось слезами, но Дерек обещал подумать, а когда услышал мой голос на заднем плане, вообще сказал, что перезвонит, как только решит проблемы. Уж какие там у него такие проблемы, я не знаю и знать не хочу! – проворчал он.

Потом он улыбнулся и тихо продолжил:

– Надеюсь, вы тут вдвоем не строили планы по проекту «Отомсти Микки»?

Я улыбнулся и поцеловал его сладкие губы. Какие планы были у Кая, я прекрасно знал, но мне хотелось бы верить, что все его планы касаются только нас, а Микки просто будет жить дальше и, возможно, даже встретит свою любовь.

В школе было тихо. Я бы сказал – подозрительно тихо. Я только вышел от Гордона. Он мне в самом благодушном настроении сообщил, что Элена и еще несколько человек отчислены из учебного заведения. И конечно, отблагодарил меня по-своему, подарил бутылку шотландского виски. Я хотел ему сказать, что это школа и что я не могу разгуливать с бутылкой алкоголя по коридорам. На что он выписал мне справку о том, что эта бутылка – его личный благодарственный подарок мне. Бред.

Я зашел в класс, ребята мои уже сидели и со страхом в глазах смотрели на меня, я поставил бутылку на стол, она была упакована в прозрачный пакет из супермаркета, Гордон шутник. Рядом я положил справку к бутылке.

– Доброе утро, класс.

– Доброе, мсье Вилсон. – Чинно поздоровались они.

Я обвел класс взглядом, остановился на пустующем месте Себастьяна, немного нахмурился.

С первого ряда мне робко сообщили:

– Его никто не видел.

– Понятно. Я думаю, что в свете вчерашних событий я должен кое-что объяснить вам.

В дверь тихо постучали.

– Войдите.

Себастьян проскользнул в класс, губы красные, на щеках румянец. И отругать нужно за опоздание, и смотрит так, что и слово сказать не могу.

– Подойдите, мсье Лайбе.

Он быстро подошел ко мне.

– Ваш обед.

Румянец стал еще больше, когда я протянул ему контейнер с обедом.

– Спасибо, мсье. – Тихо.

Класс был в шоке, когда я потрепал светлые волосы ребенка.

– Садись.

Он сел на свое место на отшибе.

– Итак… я должен объяснить вам, что в этой школе неприемлемо и что такое любовь и дружба…

После урока Себастьян задержался и, улыбаясь, подошел ко мне.

– Прости, я больше не позволю Калебу меня задерживать.

Я смотрел на него: глаза светятся, и на губах эта счастливая улыбка.

– Себастьян, я поговорю с Калебом сам. Ты мне лучше скажи, что было вчера у тебя дома?

Он погрустнел.

– Да, собственно, ничего, отец отослал меня в комнату и все.

– А по поводу еды?

Я нахмурился.

Себастьян открыл сумку и достал пакетик с хлебом. На тонком кусочке лежал еще тоньше кусок сыра. Я сдержался, чтобы не зарычать.

– Мне Калеб еще дал, собственно, он меня и задержал из-за этого. – Увидев мой скептический взгляд, Себ исправился. – Ну, в основном из-за этого. – И вытащил яблоко и две шоколадки. Заулыбался. – Он теперь считает, что я сладкоежка?

– Он просто узнал твое слабое место.

– Он мое слабое место, Джон.

– Я знаю. Сегодня вечером мне нужно будет с вами обоими поговорить. Сможешь задержаться немного?

– Да, сегодня папа с мамой идут в гости, так что я свободен, только мне все равно нужно быть дома пораньше.

Я кивнул, и мы договорились, что вечером, после уроков, они зайдут ко мне с Калебом.

Я не знал, что могу сделать с родителями Себастьяна, мне было очень тревожно из-за этого, потому что я ненавижу это ощущение беспомощности.

Вечером, сразу после звонка, ребята уже сидели на первой парте, Калеб совершенно спокойно обнимал Олененка. А Себастьян грыз яблоко и блаженно жмурился. Я немного понаблюдал за ними и откашлялся.

– Наш разговор будет касаться именно вот этого. – Я обвел рукой их позу.

– О, сексуальное воспитание. – Возвел глаза к потолку Калеб. – Надеюсь, ты, как в прошлый раз, не будешь рассказывать в подробностях, куда и что нужно совать? – немного насмешливо.

Я улыбнулся, вспомнив, как Калеб морщился от красочного рассказа Дрея о том, что такое пальцы в жизни геев.

– Нет. Сегодня я расскажу вам обоим, что такое чувства в сексе.

Они оба перестали улыбаться и непонимающе уставились на меня. И в синих и в карих глазах были одни и те же вопросы.

– Джон, мы любим друг друга… – начал Калеб.

– Я знаю, но я могу сказать, что на пике страсти ты забываешь о любви. Страсть и любовь подчас совершенно разные чувства. И когда в крови играет страсть, ты начинаешь видеть все по-другому, и тобой движет желание лишь удовлетворить себя. Забываешь о партнере и делаешь неправильные вещи. Я рассказал тебе достаточно, Калеб, и мои любимые тоже, но самое главное мы упустили… Мало любить, нужно еще оберегать и доверять. Говорить прописные истины я не буду, но скажу одно, партнер для тебя должен быть важнее собственных амбиций.

– Ты хочешь сказать, что в паре неважно, кто снизу? – робко задал вопрос Себастьян.

– Я думаю, что это понятие, ведомый и ведущий, важно только в первый раз.

– А первый раз это больно?

Я улыбнулся, а Калеб развернул шоколадку и отломил кусочек, поднес к губам Олененка. Себастьян съел кусочек шоколадки, облизнулся.

– Больно. – Честно ответил я. – Всегда. И, что бы не говорили другие, больно обоим.

– Почему?

– Во-первых, потому что ты зажимаешься и делаешь больно партнеру, во-вторых, он стремится уйти от боли и делает хуже вам обоим. Это замкнутый круг на самом деле, но если вы достаточно доверяете и любите, то сможете преодолеть это.

– То есть, просто стерпеть боль? – чуть сморщился Калеб.

– Давайте будет считать, что Себастьян у нас ведомый, а ты, Калеб, сверху…

Они округлили глаза, но через секунду Себастьян опустил голову и тихо проговорил:

– Ну, вообще-то, так и есть.

Калеб покраснел.

– Отлично… значит, проблема первого раза у нас заключается не в том, чтобы стерпеть боль, а в том, чтобы достаточно хорошо подготовить партнера и сдержаться от резких действий. – Я видел, как Калеб краснеет еще больше и сжимает челюсть.

– То есть, вся ответственность на мне? – тихо спросил он.

– Почти. – Прямо ответил я. – Ребята, я могу понять, что в Интернете полно информации об этом, но вы поймите, я не приукрашиваю, а говорю так как было, исходя из собственного опыта. Мне было больно, хотя Дрей был нежен и опытен.

– Дрей? – в один голос воскликнули они.

Я вздохнул.

– Вы же понимаете, что наши отношения нестандартные, и я могу сказать, что в наших отношениях нет приоритетов. Да, Дрей лишил меня девственности, но в дальнейшем как фишка ляжет.

– Ты невероятный. – Снова в один голос.

– Я надеюсь, что если у вас возникнут вопросы, вы не постесняетесь просто подойти и спросить. Хорошо?

Они кивнули. Калеб еще крепче прижал к себе мальчика. А мне хотелось верить, что у них, как у пары, все сложится, и им не придется слишком много преодолевать, потому что они уже и так настрадались.

Мы с Дреем подвезли Себастьяна к дому. На пороге стояла мадам Лайбе, и когда мы вдвоем с Себастьяном вышли из машины и подошли к ней, она занервничала. Я видел это.

– Мадам, я понимаю, это Ваше личное дело, и я бы не хотел лезть так сильно в Вашу частную жизнь, но то, что Вы делаете с ребенком – неприемлемо. – Я протянул ей пакет с хлебом и сыром, она нахмурилась.

– Мсье, я тоже многое понимаю…

– Нет, Вы не понимаете. Он растет, ему нужны витамины и здоровое питание. А Вы кормите его хуже, чем собаку. – Я снова говорил спокойно и тихо, я не понимал ее, она не понимала меня. Но я достучусь!

– Вы же его мать!

Она даже дернулась от этого.

– Мсье…

– Я не буду больше Вас слушать, я выслушал и Вас, и Вашего мужа, я понимаю Вашу точку зрения, но и Вы должны считаться с общественной точкой зрения. А общество не приемлет такого обращения с ребенком. Вам мало меня, хорошо, будет суд.

Она побледнела, я видел, как она не понимает, что я говорю, и мне хотелось орать на нее, встряхнуть за плечи и орать, пока она не услышит.

– Суд? – раздался голос его отца, и тот вышел на порог. – Что Вы имеете в виду?

– Я подам на Вас в суд за плохое отношение к ребенку, Вас лишат родительских прав по закону.

– Это же скандал… – придушенно прошептала мадам.

– Да, и я Вам его гарантирую.

– Мсье, это… мы можем как-то договориться… – пролепетала она.

– Можем, но не со мной, а с Вашим сыном. Дайте ему жить.

Они смотрели на меня, и вдруг Себастьян громко и четко произнес:

– Я люблю парня. Я гей.

Я обнимал его за плечи и чувствовал, как он весь напрягся. Я смотрел на реакцию родителей католиков. И удивлялся. Она побледнела еще больше и начала молиться, а вот мсье Лайбе меня удивил неимоверно. Он прислонился к косяку и вздохнул.

– Наконец-то признался.

Себастьян с матерью посмотрели на него.

– Ты знал? – прошептал Олененок.

– Боже, да откроются глаза и у тебя. – Проговорил он совершенно спокойно. – Знал. Не понимал сначала, а потом в наш дом ворвался ураган. – Он посмотрел на меня и ухмыльнулся. – Жить в таком районе как этот и не быть праведником – очень неуважительно по отношению к соседям. Но увидеть своего сына целующегося с парнем – еще страшнее. Так что я выбрал семью, а не общественное мнение. И хочу сказать спасибо Вам, мсье, за то, что не побоялись высказаться, и мне очень жаль, что мой сын доверился Вам, а не собственному отцу.

– Папа?

– Ну что, я, между прочим, был рокером в далекие времена и вообще не верил в Бога, пока не встретил твою мать.

Я рассмеялся. И Себастьян, уткнувшись мне в живот, и плакал и смеялся одновременно. Мадам Лайбе была в шоке, и все молилась.

Мсье Лайбе обнял ее за плечи и очень поэтично закончил все это:

– Любовь зла… пойдем, дорогая, пусть наш сын попрощается со своим замечательным учителем. – И увел шокированную женщину в дом.

– Джон, а ведь ты настоящий ангел. – Успокоившись, проговорил Олененок. – Самый-самый.

– Нет, я просто люблю, и любим. И это делает нас людьми. Себастьян, я надеюсь, все будет хорошо, и прошу, завтра зайди ко мне с утра за обедом.

Он покачал головой.

– Не нужно, я думаю, мама придет в себя и приготовит что-нибудь.

– Даже если и так, все равно зайди. Английского у твоего класса завтра нет, так что я буду волноваться.

– Ты, наконец, выучил расписание?

– О да!

Он снова обнял меня.

– Спасибо.

– Глупый, не за что благодарить, я просто хочу, чтобы и ты и Калеб были счастливы.

Он хмыкнул.

– Вот за это и спасибо.

Возможно, пройдет много времени, пока мы научимся доверять родным людям, и проблем будет немало, но я верю, что это можно изменить.

И однажды ты, мама, снимешь трубку и наберешь мой номер. И я обязательно отвечу тебе…

Обязательно.

Урок двадцать. Примирение.

Я перевернулся, улыбнулся и прикусил игривые пальчики.

– Привет. – Тихо ответил Дрей на мою ласку.

– Привет. Давно не спишь? – также тихо спросил я.

В комнате было темно, Кай вчера прикрыл жалюзи.

– Нет, только проснулся. Все думаю о первом сентября. – Жалобно протянул мой любимый. Я улыбнулся.

– Дрей, ты же понимаешь, это все только для того, чтобы ты не забыл, что ты учитель.

– Я как представлю, как лыбится Гордон, мне прям плакать хочется. И как вы с ним меня уговорили на это, ужас.

Я засмеялся. И обнял его, в постели мы были вдвоем. По характерному чарующему запаху из кухни, я мог сказать, что Кай колдует нам завтрак.

Дрей тут же впился мне в губы. В такие моменты я всегда вспоминаю наш первый раз, тот неповторимый экстаз и потрясение. Мне было страшно и стыдно, но все это не отменяло того, что было восхитительно. И так на протяжении почти шести лет – восхитительно прекрасно.

Дрей мягко повалил меня на кровать и оседлал бедра, вчера мы так устали, пока уговаривали Гордона взять Дрея, потом – пока Дрея работать на Гордона, да еще не просто заменяя учителя в школе, а полноценно преподавателем современной литературы. Дрей шипел и хмурился, но под нашим тройным напором не смог устоять и согласился.

Вообще этот год был странно насыщенным. Все эти разборки и состоявшаяся, наконец, свадьба моего брата, и Калеб со своей матерью. И Себастьян…

Я был так удивлен, когда он, запыхавшийся и в слезах, ворвался ко мне на следующий день перед уроками и, прерываясь на каждом слове, сообщил, что мать настояла на его переводе в другую школу. Я тогда еле успокоил его. И мы решили, что так будет даже лучше. Возможно, у него в новой школе появятся друзья. Единственная проблема, которая его волновала – это как отреагирует Калеб. Но Калеб отреагировал спокойно, потом пришлось успокаивать Олененка от того, что его парень так спокойно отреагировал, а Калебу объяснять свое спокойствие. В тот день я снова разговаривал с отцом Себастьяна и понял его позицию, он пытался погасить скандал, который хотела раздуть его любимая жена. И единственный выход, как компромисс, они решили перевести Себа в другую школу, подальше от моего влияния. Все это он говорил с улыбкой, и шепнул по секрету, что мадам Лайбе нельзя волноваться. Я поздравил его с будущим малышом и заверил, что Себастьян моего влияния не лишится. Мы поняли друг друга и расстались почти дружески.

Дрей прикусил мне кожу на шее.

– О чем ты так сосредоточенно думаешь?

– Все о том же. Год прошел почти…

Дрей грустно посмотрел мне в глаза своими золотыми озерами.

– Я все надеялся, что она позвонит.

– Она позвонит. – Шепнул он. – Как там Мариам-младшая?

– Джей говорит, что его дочь самое капризное создание на земле и что его железяки, по сравнению с ней, просто ангелы.

Дрей рассмеялся и снова мягко накрыл мои губы. Немного привстал и отбросил одеяло, продолжая меня целовать, плавно раздвинул мне ноги.

– Знаешь, за что я тебя люблю? – нежно прошептал он.

– Нет. Расскажи.

– Люблю тебя, потому что ты такой честный, за твое чувство справедливости. За то, что ты можешь постоять за себя, за твое смирение и за силу характера, потому что ты терпеливый и мужественный. Красивый и дерзкий, умный и, что бы ни говорили другие, самый прекрасный.

Я улыбнулся и коснулся его плеч, прошелся кончиками пальцев по ключицам и соскам, изменил маршрут и зарылся в распущенное жидкое золото его волос.

– А я люблю тебя и твоего брата… – я повернулся к двери, Кай стоял, прислонившись к косяку, и улыбался. – Потому что просто не смогу без вас дышать.

Дрей обнял меня и тихо прошептал:

– Все будет хорошо.

Я обвил его ногами и толкнулся в бедра.

– У нас есть еще несколько часов, до того, как позвонит папа и напомнит нам, что рейс никто не отменит, потому что мы хотим секса… предлагаю зарядиться прямо сейчас.

Кай оттолкнулся от двери и прошел в комнату. Плавно, как дикая, сильная, нереально игривая кошка. Пантера.

Он залез на кровать, присоединяясь к нам, наклонился и прошелся языком по моему запястью, выше. Дрей еще раз качнулся в мои бедра и отстранился, я отпустил его, и мой любимый золотой мальчик, точно так же как его брат, устроился сбоку, поцеловал меня в запястье другой руки. Думать, когда они ласкали, было очень сложно, и я не стал напрягаться и отдался им. Любимым, дорогим, моим.

Они сводили с ума своей неторопливостью и нежностью. Кай мягко приподнялся и поцеловал меня в плечо, потом в губы. Дрей повторил его маневр, как только Кай отстранился от моих губ. Они единое целое, но ни в коем случае не одинаковые. Мои половинки.

Губами по соскам, нежно прикусили, я выгнул спину, а они творили сегодня что-то неописуемое, лаская меня вдвоем, одинаково, синхронно. Руками по внутренней части бедра, переплетая пальцы на сосредоточии моего желания. Лаская.

– Мммм… – Кай улыбнулся и прошелся языком по реберной дуге.

Надавливая языком точно так же, но с другой стороны, ласкал Дрей.

Я всхлипнул, их пальцы жестче сомкнулись на моем члене.

– Хочу… – прошептал Дрей.

Я лишь кивнул и повернул голову к Каю, потянулся, но он придержал меня за плечи. Глаза горят, совершенно желтые. Мои.

Дрей входит в меня плавно, без рывков, я настолько расслаблен, я давно уже научился доверять моим любимым. Во всем.

Кай шепчет мне на ухо:

– Какой же ты красивый, сладкий. – Прикусывает мочку и снова поцелуями по груди, животу, мягко в плен горячего рта головку.

Дрей покачивает бедрами, нежно гладит мои колени, подхватывает за бедра и ускоряет движения, я не в силах удержаться, зарываю руку Каю в шелковистые волосы, подталкиваю его к себе. А сам немного меняю положение и захватываю его член, смыкаю губы. Мы стонем.

– Ох, да… давайте еще… – прохныкал Дрей.

Он уже потерялся и двигается бесконтрольно, сильно, я подбрасываю бедра и, не в силах удержаться, кончаю в потрясающий ротик Кая. Его сперма выплескивается мне на лицо, и он отстраняется, а потом нависает надо мной и облизывает мои губы, смеется. Дрей делает еще несколько толчков во мне и с криком кончает. Я блаженно прикрываю глаза. Это так приятно. Всегда.

Завтрак был как всегда великолепен, Кай сегодня постарался на славу.

– Кстати, за наступившие каникулы. – Он поднял чашку кофе, Дрей фыркнул, но тоже поднял, я также поднял чашку. Мы чокнулись и отпили.

– Ты продержался на работе год! О! – Кай повернулся к брату. – Ты мне проспорил, так что? Минет или секс в общественном месте?

Дрей поднял глаза к потолку.

– Это когда вы успели поспорить?

– Ну, не один же Гордон с папой могут делать на это ставки. – Засмеялся Дрей. – Минет в кино? – обратился он к брату с предложением.

– Два минета. – Проговорил я, надкусывая круассан с вишней.

Дрей фыркнул и, взяв кончик своей косы, покачал им из стороны в сторону.

– Что мне за это будет?

Мы рассмеялись, иногда Дрей ведет себя манерно, но это бывает редко, и мы его все равно любим.

– Минет в кино? – приподнял бровь Кай.

– Нет уж. Так как мы с вами и семьей собираемся в Италию, на каникулы, я хочу, чтобы они были незабываемы. И чтобы ты, Джон, улыбался.

Я отпил еще кофе и кивнул.

Обещания я умею выполнять.

Поль и Этьен, с Калебом и Себастьяном ждали нас уже на улице. Поль лишь головой покачал, увидев нас.

– Вы бы еще на час задержались, мальчики.

– Сынок, не мешай молодежи развлекаться. – Укоризненно глядя на Поля, проворчал Этьен. – Я вот старый ящер, но мне настолько приятно видеть их сияющие лица…

Я подошел к ребятам.

– Себастьян, ты вырос, хотя я не видел тебя всего несколько недель.

Да, у Себа были очень серьезные экзамены, и он совершенно не мог встретиться с нами, я представляю, каково было Калебу. Хотя, присмотревшись, я понял, что они уже немного отошли от эйфории долгожданной встречи.

– Правда? – все также сверкая своими карими миндалевидными очами, спросил Олененок.

– Правда. Как мама?

– Прекрасно, последний месяц очень сложен, но больше для папы. Он уже не знает, ложиться ему спать или нет, а то мама посреди ночи, позавчера, захотела фиников. Он привез, но уже к утру. И она сказала, что уже не хочет, а хочет помидорков черри. В общем, у папы девять месяцев веселья.

Я улыбнулся.

– Джон, а ничего, что я поеду с вами? – он опустил голову, смущаясь.

– Себастьян, прекрати, я же уже объяснял все. – Наклоняясь, проговорил Калеб.

– Это когда? Между поцелуями и… ой! – Себастьян уткнулся Калебу в плечо. – Прости, Джон, мой язык просто невозможно остановить…

– А по-моему, твой язык просто сногсшибателен. – Прошептал ему в волосы Калеб.

– Калеб! – укоризненно, но улыбка такая, что я решил оставить их в покое и только шепнул.

– Держите себя в руках, у нас все же в компании старый гетеросексуал.

– Это кто тут старый, Джон?! – Этьен возвышался надо мной как Эйфелева башня, и был так же хмур, как небо во Франции осенью.

Я улыбнулся и отскочил от него в руки Кая.

– Дед, прекрати. И вообще, из-за тебя мы опоздаем в аэропорт.

– Из-за меня? Ну, прекрасно, я всю ночь готовил вам домашний обед, а вы меня обижаете…

– Так вот почему ты такой хмурый? – обнял дедушку Дрей. – Не грусти, мы все скушаем и будем просить добавки…

– Только ты меня понимаешь, золотце, только ты, но и ты меня бросаешь ради каких-то маленький дьяволят!

– Ох, дедушка, не напоминай мне это, ведь у меня еще два месяца впереди!

Я откинулся на плечо Каю и вздохнул. Было приятно. Это моя семья.

– Не грусти.

Я вздохнул.

– Не хочу портить вам отдых.

– Ты наш отдых, не забывай об этом. – Кай обнял меня сильней и поцеловал в шею.

Был теплый день, ни ветерка, мы только что расположились на шезлонгах, и я опустил очки на глаза, расслабленно лежал под итальянским солнцем. Где-то неподалеку ребята играли в волейбол, Поль и Этьен остались в номерах, потому что вчера мы всю ночь провели в клубе. И они с непривычки просто еще не проснулись. Я улыбнулся.

Мой мир такой яркий, как это небо, как глаза Дрея после оргазма, как Кай, когда собирается на вечеринку, как Калеб, когда обнимает Себастьяна, и как сам Себастьян, когда Калеб рядом. Мой мир…

Я протянул руку к вибрирующему телефону, не глядя, нажал на зеленую кнопочку, кто, кроме Джейка, может мне звонить.

– Да? – на том конце было тихо, я нахмурился. – Говорите.

– Здравствуй, сын.

– Здравствуй, мама. – Я затаил дыхание.

– Ты можешь поговорить со мной? – ее голос был напряжен, она как будто боялась, что я брошу трубку, но я слишком долго ждал ее звонка, чтобы так глупо упустить возможность познакомить ее с моим сверкающим миром.

– Конечно.

– Хм… я давно должна была позвонить, но мне было очень сложно пересилить себя, ты понимаешь.

Я молчал, я слишком хорошо знаю свою мать.

– Да, я знаю, что понимаешь, ты всегда понимал… Джон, я не должна была так реагировать на твой побег из дома, ведь Парис мне давно говорила, что так и будет. И ты слишком похож на отца, чтобы поступить иначе. – Она снова замолчала, я сел.

– Твой поступок выбил меня из колеи, нет, я не ищу себе оправдания, его попросту нет. Ты ушел, как и он однажды, за любовью. За мужчиной.

Я снял очки, сейчас я был в шоке, мама никогда не рассказывала нам, куда делся папа, его просто не было, я уверен, что Джейк тоже не знает, что с ним стало.

– Я не рассказывала вам с Джейком, я любила, правда, я до сих пор люблю его, но он, выбирая меня как оплот стабильности, все равно любил другого. Я знала и согласилась, потому что очень сильно любила его, а он после твоего рождения, после почти шести лет совместной жизни, не смог больше оставаться со мной и ушел к любимому человеку. «Потому что так правильно, Эмбер», – я до сих пор помню его слова. Ты похож на него больше, чем Джейк, ты пошел по его стопам, и дело тут даже не в сексуальной ориентации, а в тебе. Он был таким же целеустремленный, справедливый, жесткий там, где это было необходимо. – Она сглотнула. – Я хочу попросить прощения за то, что сделала. За то, что отвернулась от тебя. Я была не права. И передай Дрею, что я полностью согласна с ним, я не знаю, говорил ли он тебе, но на свадьбе Джея он орал на меня как сумасшедший. Доказывал, что ты прекрасный человек, так много информации, что твоя мать не смогла переварить ее быстро. Мне потребовалось так много времени, чтобы просто позвонить тебе. Прости.