Текст книги "Во сне и наяву (СИ)"

Автор книги: Mela_Esther

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Жопа!

Радует, что не дерьмо собачье.*

Минако усмехнулась.

Тем не менее, ее озадачил вопрос братьев. Поэтому, она сосредоточенно перебирала возможные варианты в уме.

House of the rising sun? Слишком тяжелая и грустная песня. Опять же, про не совсем счастливую девушку.

Self-controle? Начнут плеваться, мол не их типаж.

Dream on? Можно предложить, как вариант.

Dani California? Нет. Не для сопляков.

Papa was a cope and momma was a hippie.

Что-то подсказывает мне, что мама-хиппи залетела от папы-копа не по доброй воле.

California, show your teeth.

Некоторых шлюх просят скалиться во время орального секса.

Доктор Исихара покачала головой.

Мой плейлист окончательно испорчен какой-то чернухой. И этого не исправить.

Вечером Минако пожаловалась на это Кларисси.

– Не забивай голову. У них сейчас такой возраст – на любой разумный ответ найдут что возразить.

– Я не об этом.

Я о том, что я, скорее всего – непростой человек. Раз мне нравится драма и страдание.

Или в жизни чересчур много дерьма. Даже не знаю.

Разливая зеленый чай, Кларисси рассказывала о возможной командировке в

Бразилию в январе. Ее глаза мерцали загадочным светом – девушка радовалась надежде, которая у нее появилась.

Я люблю Пантанал** и скучаю по нему. Ты не представляешь, насколько это волшебно – смотреть на темно-фиолетовое небо, усеянное звездами, теплой весенней ночью. И как это – слышать рык ягуара, похожий на гром.

Иногда Кларисси рассказывала ей сказки. О Курупире***, безголовом муле и прочих странных созданиях. Определенно, Кларисси Йошинага была отличным рассказчиком – слушая ее, Минако было легко представить себя не в Цукубе, а где-то далеко, там, где течет Мадейра.

Aonde o vento é brisa

Onde não haja quem possa

Com a nossa felicidade

Vamos brindar a vida, meu bem

Aonde o vento é brisa

E o céu claro de estrelas

Do que a gente precisa

Tomar um banho de chuva

Um banho de chuva

Ai, ai, ai, ai, ai, ai, ai, ai, ai, ai, ai, ai, ai, ai, ai.

– Um momento, por favor. Ola, meu quierido.

Доктор Исихара разнеженно усмехнулась, слушая, как подруга разговаривает по телефону с мужем. Ей нравилась их эмоциональная, немного картавая португальская речь. Хотя она ни слова не понимала.

– Bem. Eu amo voce tambiem. Muitas saudades, – с этими словами Кларисси положила трубку, – Звонил Сержиу. Говорит, в Саппоро сейчас сильный туман. Поэтому, их не выпускают из аэропорта. Может быть, вылет вообще отложат до завтра, – девушка прикусила щеку – она всегда так делала, когда расстраивалась.

– Кларисси, о чем та песня с твоего рингтона?

– О любви. Девушка обещает своему милому любовь, как в кино, обойти с ним мир и прочее. И предлагает выпить за их счастье там, где дует теплый ветерок. И искупаться под дождем, – госпожа Йошинага улыбнулась, – Мне кажется, эту песню написала Йеманжа для своего мужа на годовщину. То на их пути будут красивые пляжи и водопады, то купаться под дождем.

– Извини, я не очень в курсе. Кто такая Йеманжа?

– Мать рыб, одна из богинь вод в ориша. Красивая длинноволосая женщина в голубом или белом платье. Кто-то говорит, что она – белая, кто-то – что она мулатка или чернокожая, но в любом случае – она прекрасна.

– Ты так о ней рассказываешь.

– Бразильцы ее любят. Говорят, она строга, но справедлива. И что она бережет моряков и посылает им удачу в море. А девушкам, если хорошо попросят – дает красоту и доброго мужа.

Минако едва заметно усмехнулась.

Слишком много странной мистики в последнее время.

«Ничего не планируй в понедельник вечером»

Доктор Исихара нахмурилась.

«Почему?»

«У нас будет тренировка. Во сколько ты заканчиваешь?»

«Около шести часов».

«Я заберу тебя, и мы приступим»

Минако хмыкнула.

Надо же, какой целеустремленный лис.

«Какие-то пожелания насчет тренировки?»

«Перекусить за час до занятий. И, максимально удобная одежда».

«Хорошо».

***

В понедельник утром Минако надевает спортивный костюм и фиолетовые кроссовки под цвет. Говорит близким, что у них с Изаму есть вечерняя пробежка в планах, просит не волноваться о ней.

– Изаму… Это тот прикольный белобрысый мужик?

– Да. Именно он.

– Вы с ним встречаетесь? – Кендзо Исихара заинтриговано взглянул на дочь.

– М, нет. У нас дружеские отношения, – Минако уклончиво отвела взгляд.

Доктор Исихара не любила неизвестность. Она плохо представляла, что конкретно может произойти на тренировке, поэтому, весь день был наполнен нервным ожиданием.

Закончив в без четверти шесть, Минако решила позвонить Аптекарю.

«Я жду тебя возле магазинчика с цветочной ерундой»

К сообщению прилагалось фото магазина.

Доктор Исихара хмыкнула.

Нашел, где встать так, чтобы мне было недалеко идти и в то же время – чтобы Кайо не видела его машину.

Она скептически улыбнулась. Определенно, ее новый друг знает толк в конспирации.

Хитрый лис.

– Добрый вечер, госпожа, – его мягкий голос действовал гипнотически, – Ты готова?

– Мне трудно сказать. Я не знаю, к чему именно мне стоит быть готовой, – Минако поежилась.

Губа, подведенная фиолетовым, дрогнула.

– Это хороший ответ. Невозможно быть готовым к абстрактным вещам, с которыми ты ни разу не сталкивался, – серо-голубые глаза бесстрастно смотрели на нее, – Однако, ты совершаешь небольшую ошибку, – его взгляд стал строгим, – Ты очень нервничаешь. Ёкаев легче всего привлечь сильными эмоциями, страхом – в том числе. Ёкаи являются хищниками по своей природе. Поэтому, никогда не показывай зверю, что ты его боишься.

Девушка мельком взглянула на своего наставника, ощущая странный трепет.

– Хорошо. Я постараюсь. Куда мы едем, кстати?

– Ко мне домой. Такие вещи лучше делать в специально отведенном для этого месте. Городской парк или прочие укромные места на природе не подходят – я не хочу, чтобы вся местная шантрапа знала, чем мы с тобой занимаемся. Тебе ведь не хочется, чтобы за тобой ходили толпы всяких существ, желающие поглазеть на подружку Аптекаря? – почему-то его голос прозвучал особенно ядовито, – Или чтобы тебе решили навредить просто ради развлечения? Среди ёкаев много идиотов, как и среди людей, в принципе. Хотя, должен сказать, что процент ёкаев, ущемляющих полукровок, гораздо меньший, чем таковой у людей.

Минако молча проследовала за ним, ни слова не проронив, зашла в его квартиру.

– Извини, у меня немного неприбрано. Я холостяк и редко занимаюсь домашним хозяйством, – с этими словами мужчина исчез где-то в комнате, – Пока что иди на кухню.

– Хорошо.

Доктор Исихара присела на край табуретки, с интересом рассматривая обстановку.

Единственным, что указывало на беспорядок, были несколько чашек, стоявшие в мойке. И бумажная упаковка из киоска с едой на вынос.

Здесь не грязно. Просто немного необжито.

– Минако-сан, пойди сюда.

Зайдя в комнату, девушка опешила.

– Это твоя убийственная униформа? – Минако во все глаза рассматривала стоявшего перед ней мужчину.

Женское бирюзовое кимоно с узором, как на крыльях бабочки, штаны-хакама, сандалии-гэта, ожерелье из яшмы и латунное зеркало на серебряном шнурке, и фиолетовый платок в довершение образа.

– Да. Насмотрелась?

– Э. Теперь понятно, почему на тебя реагировали, как на хм… на чудо с парада****. Это ж полный разрыв мозга – ты в женском кимоно, в самурайских брюках, в женском платочке, с длинными светлыми волосами. Мало того, ты – аптекарь***** да еще и с мечом. У меня сейчас немножко шаблон наклонился, а живи я лет триста назад – я б офигела от одного только взгляда на тебя.

Серо-голубые глаза холодно блеснули.

– Мы закончили разбор всех несоответствий в моем внешнем виде?

– Да. Не обижайся.

Мужчина тяжело вздохнул.

– Я не обиделся. Соблюдай субординацию во время тренировок, – Аптекарь смерил ее строгим взглядом, – Итак. В ближайшее время мы выясним, что именно из лисьей магии дается тебе легче всего. Лисы, как ты знаешь, непревзойденные мастера иллюзий, мастера вызывать огонь и читать чужие мысли. Но, кроме врожденной лисьей магии, ты должна освоить принципы и приемы защиты. Для тебя это важно. Но, для начала, как я сказал – посмотрим, насколько ты сильна вообще.

– Каким образом?

– Хм. Сейчас ты увидишь.

Минако почувствовала себя странно. Так, будто бы кто-то старается проникнуть в грудную клетку. И пригнуть ее к полу против ее воли вдобавок.

– Я хочу знать, насколько ты можешь противостоять чьей-то воле, не прибегая к магии. Моей – в частности. Действуй – проигравшим приходится несладко.

Минако смотрела в глаза, не отводя взгляд, старательно концентрируясь на том, чтобы оттеснить чужую волю. В сознании беспорядочно бились мысли.

Если я выстрою возле себя стену или другую мысленную защиту – мне станет легче. Должно стать. Только как ее построить?

Девушка стиснула зубы, чувствуя чужую силу. Казалось, Аптекарь хочет поставить ее на колени, как послушную слугу, без права выбора. Это вызвало гнев и недолгий прилив сил.

Я так долго не продержусь. Но, я не хочу стоять на коленях, как его девка. Это неприемлемо.

Больше всего давит на плечи… Если он сконцентрировал силу на моих плечах, надо найти способ убрать ее оттуда.

Крабат. Крабат делал такое с Юро, только как он сумел его победить******?

– Хорошо держишься, Минако-сан.

Издеваешься?

– Пока – нет. Сейчас начну.

Мгновенное облегчение с последующим усилением давления. Минако зашипела, чувствуя, как горят пальцы на руках.

– Прекрати, я сейчас умру.

– Не умрешь. Лучше пусть я буду жестоким, чем какой-то другой самец, – в голосе Аптекаря появилась обманчивая мягкость.

Убью скотину. Палку от швабры на тощей заднице сломаю.

– Девушке со столь нежными губами не стоит так грязно ругаться, – он ухмыльнулся, смотря на настенные часы, – Ладно. Время испытания прошло, ты выстояла. Прекращаем.

Минако пошатнулась, встав в полный рост. Господин Кусуриури аккуратно подхватил ее, предупреждая падение.

– Аккуратнее, Минако-сан. Я бы не хотел угробить свою ученицу.

– Ты всегда такая ехидная заноза в заднице, Изаму-сэмпай? Или только во время тренировок? – девушка широко улыбнулась, чувствуя, как ее мутит.

– Хм… Кажется, сэмпай может наказать своего кохая за неуважительное отношение, – его клыки обнажились в оскале, – Приступим?

– Нет! Пожалуйста, – в каре-зеленых глазах появился неподдельный ужас.

– Чтобы ты знала – меня не задело твое замечание. Я в курсе о всех плюсах и минусах своего характера. Просто, я очень не люблю отсутствие дисциплины в столь серьезных вопросах, – Аптекарь говорил ровным, бесцветным голосом. Что шло вразрез с бешеным взглядом серо-голубых глаз, – Ты не знаешь, что могут делать екаи. Поэтому – никаких шуток во время тренировок.

– А до или после?

– В разумном количестве. Иначе, тогда начну шутить я, а у меня довольно специфическое чувство юмора.

– Как и чувство стиля. Молчу!

Аптекарь внимательно посмотрел на нее.

– Ты остаешься на ужин. И, это не обсуждается.

– Это еще почему?

– Потому, что тебе стоит учиться разграничивать тренировки и то, что происходит вне тренировок. Я не хочу, чтобы твое отношение ко мне зависело от того, что произойдет во время наших занятий. Тебе ясно? – получив немое согласие, мужчина усмехнулся, – Вот чудненько. Если ты не голодна – я налью тебе чаю, и мы просто пообщаемся. У наставника и ученика должны быть хорошие, доверительные отношения.

Минако сидела за столом, наблюдая, как Аптекарь готовит собу с курицей и креветками на двоих. Мужчина запретил помогать ему, дескать, сегодня она в первый раз у него в гостях.

– Я редко готовлю сам, ибо мне лень. Плюс, в современном мире это не настолько критично – можно купить себе что-то готовое в любой момент, – мужчина достал из холодильника блюдо с инаридзуси*******, оставшимися от завтрака, нарезал помидоры в отдельную тарелку, – Приятного аппетита, госпожа.

– Приятного аппетита.

Аптекарь ел не спеша, смакуя пищу.

– Я бы хотела спросить. Чем ты так давил на меня? Своей энергией или чем-то еще?

– Исключительно своей энергией. И, хочу напомнить – мы не обсуждаем тренировки за трапезой. Что угодно, но не тренировки. Таков порядок, – светлые брови элегантно приподнялись.

– Хорошо. Самое странное – мне почему-то охота тебя послушаться.

Невиданный прогресс.

Уголки губ Аптекаря на мгновение приподнялись.

– Тебя тренировали так же?

Мужчина утвердительно кивнул.

– Только мои тренировки в сравнение не шли с твоими. Братья-послушники не щадили никого, меня – в особенности.

– А Изаму?

– О, господин настоятель был просто фурией в вопросах, касавшихся моего обучения. Все остальное время он относился ко мне, как к сыну, – казалось, мужчину немного расстраивают данные воспоминания.

– Ясно. А чем ты занимался, когда у тебя было свободное время?

– Действительно – если и когда оно у меня было. Я был ребенком, и делал все то же, что и полагалось мальчишкам. Иногда – играл с деревенскими ребятами, ловил рыбу. Регулярно – помогал крестьянам: Изаму хотел, чтобы я умел в этой жизни как можно больше. У него был свой, весьма новаторский подход и взгляд на служение монаха в этой жизни. Поэтому, когда шел период посева и сбора урожая – храм помогал крестьянам в их труде. И, если деревне нужна была помощь – кто-то из послушников или братьев помогали им. По очереди.

– Напоминает подход некоторых католических настоятелей к постригу. У католиков не все монахи живут в монастыре. Некоторые ведут светскую жизнь, ходят на работу и прочее, только у них есть запреты и определенные правила, которые нельзя нарушать.

– Возможно, в этом есть что-то общее. Я составлю каталог всего, что тебе надо знать. Учебников нет в принципе, так что, будешь опираться на мой опыт, – почему-то господин Кусуриури резко сменил тему.

– Как скажешь.

– Постарайся ни во что не влезть до четверга.

– Значит, следующая тренировка будет в четверг?

– Да. Вообще, я поначалу хотел, чтобы график был понедельник-среда– пятница. Но, потом я подумал, и решил, что твои частые отлучения из дому ко мне будут выглядеть, хм… Немного подозрительно. И, такие частые тренировки могут привести к полному истощению. Так что, пей чай, что я тебе дал. Это типа спецпитания в условиях интенсивных нагрузок.

– Хорошо. Кстати, хочу спросить – твое кимоно – это подлинник еще с тех времен?

Мужчина кивнул.

– Офигеть! А можно мне его немножко потрогать?

– Можно, отчего же нет. Только если ты собственноручно снимешь его с меня. Вместе со всем остальным, – на его губах заиграла язвительная полуулыбка.

Для доктора Исихары начался весьма непростой период. Работа, забота о домашних делах, время от времени – тренировки, на которые господин Кусуриури не жалел ни сил, ни язвительности. Иногда Минако искренне его ненавидела. Но, к счастью, у нее были и другие чувства.

Доктор Исихара относилась к нему с трепетным уважением. И, время от времени – немного побаивалась.

Наверное, он – самый мужественный из всех моих знакомых мужчин. Я не знаю, как это пояснить, но, почему-то у меня есть такое ощущение. Несмотря на все его странности.

Осознание, пришедшее в одну из тренировок, прочно укоренилось в ее душе. И, это не могло сказаться на их отношениях – Минако по-настоящему стала доверять своему наставнику.

Это приятно грело ее душу. И, ее немного пугала мысль о том, что когда-нибудь ей придется прекратить тренировки. Когда Аптекарь посчитает, что она достаточно выросла в «лисьем плане».

– Что изменилось, Минако-сан? Ты стала куда более покладистой и более не мечтаешь избить мою задницу палкой, – господин Кусуриури привычно обнажил клыки, наблюдая за уставшей после тренировки девушкой.

Нарывается, скотина.

– Наверное, я немного достигла просветления. И научилась чутка доверять своему наставнику. Не слишком, но все же, – Минако все же не хотела выкладывать все, что происходило в ее душе.

Вечером, лежа в кровати, она думала о его словах, параллельно – вспоминая рингтон Кларисси. Странно, но, она бы хотела прогуляться с ним где-то под звездами. И попасть под теплый, не слишком сильный дождь.

***

Начался ноябрь – по мнению доктора Исихары, это был самый тяжелый месяц. В ноябре не стало бабушки Хитоми, Юкио и еще кое-кого. К кому сейчас она шла на кладбище, неся пакетик с подношениями в руках.

День выдался на удивление солнечным. Это радовало и бесило одновременно. Радовало – так как покойная любила солнце. Бесило – Минако не любила внезапно теплых дней осенью. И, солнце неприятно нагревало черный свитер на ее спине.

Девушка припарковала машину возле кладбища, бросив взгляд на старый тис, возвышавшийся на небольшом, лишенном травы, пригорке. Она не любила это место. А тис внушал ей иррациональный страх с самого детства.

Я – полукровка, которую обучает сам господин Аптекарь, а мелкие ёкаи боятся ко мне приблизиться. Так что, мне глупо бояться какого-то старого дерева.

Кинув последний взгляд на тис, девушка вышла, щелкнув пультом от сигнализации.

Пройти по аллее, свернуть налево, третья могила.

Минако вздохнула, смотря на небольшой камень с выбитым на нем именем.

Хикари Сато.

Ни числа, ни даты.

– Ну, здравствуй.

Она положила конфеты возле надгробия, цветы поставила в вазу.

Несколько минут Минако молча стояла, смахивая редкие слезинки, предаваясь воспоминаниям.

Это несправедливо. Дети не должны умирать из-за прихоти каких-то больных, жестоких ублюдков.

Единственное, что меня радует – твоего обидчика убили в тюрьме. Наверное, я ужасный человек, но. Когда я узнала о его смерти – я решила, что буду отправлять передачи его убийце. В знак благодарности за месть, которую он совершил. Я делала это на протяжении трех лет, пока он не умер от рака. Знаешь, это странно – получить письмо от пожизненно осужденного киллера, в котором он сначала исповедуется, а потом – благодарит за доброту. И радуется, что хотя бы одно из его дел смогло сделать мир немного чище. Он понял, за чью именно смерть я его благодарила.

Я плакала весь вечер после прочтения. Потом мне стало в разы легче. Я наконец-то почувствовала, что ты можешь отдыхать спокойно – за тебя и за других детей отомстили.

Я не знаю, почему этот кусок дерьма попал в нашу тюрьму. Скажу еще раз – я не маньяк, я киллер. Хреновый киллер, раз оставил за собой след и позволил себя поймать. Или так надо было? Когда он появился у нас, я впервые в жизни почувствовал желание убить. Не из-за денег, а потому, что сам хотел этого. Я знал, что он делал, будучи на свободе. И, если кто-то из твоих близких пострадал от его действий – мне искренне жаль. Наверное, поэтому я и получил ту заточку, пользуясь своими каналами. Поэтому я и вогнал ее в него несколько раз, прежде, чем тюремная охрана успела что-то сообразить. Я еще никогда не видел лицо своей жертвы так близко, только через прицел. И, я еще никогда не был настолько уверен в правильности своего поступка.

В заключение своего письма скажу – никогда никого не убивай.В крайнем случае – доверь дело профессионалам. Поверь мне, оно того не стоит. Жизнь – дерьмо, но, время от времени эта сука бывает крайне справедливой, не находишь? Все мы в итоге получим по заслугам. И, если хоть один мой поступок помог восстановить эту справедливость – я рад. Спасибо тебе за доброту, незнакомец или незнакомка. Меня действительно радовали шоколадные батончики и книги, которые ты мне присылал. Или присылала. Я не знаю, кто ты – мужчина или женщина, поэтому и пишу так. Только больше ничего не надо – я уже почти помер. Еще раз – огромное спасибо за все.

Искренне твой, Сасаки Хюэ.

Минако еще немного побыла на кладбище, потом – не спеша пошла к выходу.

Краем глаза девушка заметила странное движение на пригорке.

«Боги, почему мне везде попадается этот лис! Интересно, что он делает возле этого дерева? Изгоняет кого-то?»

Минако наблюдала за Аптекарем, аккуратно выкладывавшим отрезанные цветы хризантем из ящика у подножия тиса.

Много хризантем.

Девушка покосилась еще на два ящика, стоявших чуть поодаль.

Она вздрогнула, когда он взглянул в ее сторону.

Не зная, что делать, она решила подойти и поздороваться, не обращая внимания на холод, ползущий по икрам.

Господин Кусуриури хмуро откликнулся на ее приветствие, продолжая устилать пригорок цветами.

– Я могу тебе помочь?

– М… Не знаю. Лучше просто постой молча. Хотя… Думаю, они не обидятся.

Минако решила не расспрашивать, кто именно может обидеться, быстро раскладывая цветы.

Когда все было готово, мужчина достал два больших подноса. Насыпав на них сладости, он поставил их возле самого дерева. Потом – зажег несколько ароматных палочек.

Минако чихнула – запах был слишком приторным.

– Дай мне руку.

– А?

– Дай мне свою руку, – мужчина подал ей ладонь, – Почему ты так боишься?

– Потому, что это – страшное место. Для меня. Кстати, почему мы здесь? Тут погибли твои родители?

Вместо ответа – Аптекарь шикнул.

Несколько минут прошли в тишине. Минако украдкой взглянула на мужчину. Он беззвучно шептал что-то, горячо, с огромным чувством.

– … Думаю, мои близкие заслужили, чтобы ты знала правду, – он вздохнул, – В общем… Тебя никогда не интересовало, почему я оставил храм и ушел искать счастья где-то в другом месте? Я ведь бьякко, и, по идее, я должен был быть хранителем того храма.

Минако пожала плечами, предчувствуя нечто жуткое.

– Мне было тринадцать лет, когда это случилось. Я почувствовал большое зло, идущее с юга. Я сказал об этом Изаму, и… все братья молились, чтобы не допустить его появление в наших краях. Мы с Изаму регулярно дежурили у границ деревни, чтобы дать отпор, но… демон был настолько огромен, что сил просто не хватило. Изаму заболел первым, за ним – все братья. Потом – болезнь распространилась и на деревню. Ты не представляешь, насколько это было ужасно – не знать, кто заболеет и умрет следующим. Люди злились, говорили, что это я во всем виноват. И, они боялись убирать покойных – никто не хотел болеть и умирать в муках. Поэтому, я сам ходил по деревне, собирал трупы… Это отдельная история – на ногах умершего надо было завязать петлю, и потом – тащить его волоком, чтобы сжечь. На этом месте я сжигал их. Изаму, братьев-монахов, своих друзей, их близких, – голос мужчины дрогнул, – Те, кто сумел выжить – бежали, предварительно сжегши все постройки. А на этом месте я посадил тис. В память о тех, кто умер той осенью.

Доктор Исихара почувствовала дурноту.

Тринадцать, ему было всего тринадцать лет.

Девушка подумала о своих братьях.

– Через пятьдесят лет я убил его. Обычно, я стараюсь убить с первого удара, но тут. Я намеренно отрубил ему руки, потом – ноги, потом – засунул ему мечь в пасть, отрывая череп от остального тела. Последним ударом я рассек грудную клетку и проткнул сердце. Я был весь в его крови и чуть не умер сам потом, но, оно того стоило. Мне нельзя убивать без суда и следствия, но, тут я пояснил своему мечу суть проблемы. Как бывший самурайский меч, он меня поддержал, – губы мужчины исказила гримаса, – Но, все равно, я потом еще не раз встречал деревни, разоренные мором. И это было ужасно. И, ты не представляешь, как я был рад, когда наконец-то изобрели антибиотики.

– Теперь мне ясно, почему я настолько сильно боялась этого места.

– Лисья интуиция. А почему ты здесь, Минако-сан?

– Моя подруга погибла, когда ей было восемь. Жертва педофила, – девушка откашлялась, – С тех пор я навещаю могилу Хикари каждый год в день ее смерти. Я стараюсь не пересекаться с ее родителями – после того, как ее отец заявил, мол было бы лучше, чтобы погибла я, а не она – мне почему-то неохота их видеть. Несправедливо говорить такое – я любила ее не меньше, чем они. Но кому какое дело до хафу, – голос доктора Исихары звучал, как натянутая струна, – Извини. Твое горе куда больше.

– Любое горе одинаково тяжело. Особенно, когда теряешь тех, кого любишь.

Господин Кусуриури предложил пойти куда-нибудь – после столь неожиданной исповеди мужчине хотелось побыть в каком-то нейтральном месте.

Выбор пал на гору Цукуба – молодые люди решили немного погулять по пешеходной зоне.

Во время прогулки Минако продолжала расспрашивать Аптекаря о его молодости. И о том, что он делал после того, как его близкие погибли.

– Первые полгода я провел в горах – ждал, пока эпидемия закончится. И, я боялся, что могу быть заразен сам – я же контактировал с погибшими. К счастью, все закончилось, и тогда я пошел искать счастья по миру. Мне было тринадцать с половиной, когда я пришел в Йокогаму. Из-за недавнего мора людей не хватало, и меня с удовольствием взял в помощники один из торговцев рыбой. Этим я и занимался почти год, потом меня заметил один из руководителей театра. И предложил попробовать себя в актерском ремесле. Определенно, у меня был талант. И, к несчастью, моя внешность сыграла со мной злую шутку – я приглянулся одному мерзкому типу. Ничего страшного не произошло, я просто исчез из того театра. Потом, как ты знаешь, я пошел в ученики к одному пожилому аптекарю и наконец-то испытал что-то вроде кратковременного счастья.

– Сколько лет тебе было на момент начала обучения?

– Пятнадцать – шестнадцать, не более того.

– Ты был совсем ребенком, а такое пережил… Это в голове не укладывается. Особенно – то, что ты рассказал о своих односельчанах.

– Не сожалей обо мне. Я доволен своей жизнью, несмотря ни на что. Как говорил один мой знакомый христианин «Великое приобретение – быть благочестивым и довольным********». Я доволен. А вот с благочестием есть и, наверное, будут проблемы.

– Как ты познакомился с христианином?

– Он был настоятелем католического прихода.

– Почему был? Умер или его перевели?

– Умер после того, как американцы атаковали Нагасаки. Церковь********* каким-то образом выстояла во время бомбардировки. Но, мой друг не сумел выжить. К сожалению.

– Мне интересно, каким образом вы с ним подружились, и почему он не решил экзорцировать тебя?

– Мы вместе работали над одним весьма непростым делом. Оба хотели одного, но, у нас были разные подходы. Мой друг хотел просто изгнать мононоке и запретить ему мучить одного человека, я – убить. Общими усилиями мы его одолели. И сумели проникнуться уважением друг к другу. Густав всегда спрашивал меня, мол каким образом я могу заниматься экзорцизмом. Пришлось пояснить, что я и мононоке – разные вещи. И что я что-то вроде полицейского, который стреляет в ублюдков на поражение. Я мало встречал христиан на своем пути. Кто-то из них был хорошим человеком и верующим, кто-то – плохим. Густав был настоящим. Я мало о ком могу сказать такое. Признаться, я даже немного завидовал ему – у него был внутренний стержень и настоящий покой в душе, о котором я, бродячий охотник на мононоке, мог бы только мечтать.

– Он был голландцем?

– Да. Жизнь, как мы видим, полна странностей и драм. Особенно – когда живешь долго и видишь много.

От Аптекаря исходила усталость, присущая умудренным горьким опытом людям. Доктор Исихара молчала, не желая прерывать тягучую тишину. Она не знала, что ей стоит сказать и каким образом утешить – по сравнению с господином Кусуриури она видела так мало.

Минако моргнула, чувствуя, как на глаза вновь набегают слезы. За Хикари, за Густава из Нагасаки, за всех, чьи жизни оборвались глупо и бессмысленно.

Комментарий к

* – отсылка к фильму “Кровь и бетон. История любви”.

** – обширная заболоченная тектоническая впадина в Бразилии, небольшие части её также расположены в Боливии и Парагвае, в бассейне реки Парагвай.

***– существо из бразильской мифологии, дух леса. Изображается как человек с ярко-рыжими волосами, чьи ступни вывернуты пятками наружу. Ездит верхом на большом кабане.

**** – Минако намекает на гей-парад. Но не произносит это вслух.

***** – во времена эпохи Эдо правом носить меч обладали только самураи. Поэтому, Минако заостряет внимание на ношении Аптекарем оружия как на вопиющем несоответствии.

****** – отсылка к книге О. Пройслера “Крабат или легенды старой мельницы”

******* – мешочек, обычно наполненный лишь рисом. Мешочек обычно сделан из жареного во фритюре тофу, но возможны также мешочки, сделанные из тонкого омлета или из засушенной тыквы. Считается, что лисы любят вариант с тофу.

******** – слова апостола Павла из 1 послания Тимофею, 6 глава, 6 стих.

********* – речь идет о церкви Оура – самой старой действующей церкви в Японии.

========== Часть 6 ==========

Иногда Аптекарь позволял себе немного расслабиться. Время от времени, не слишком часто. Как правило, отдых включал в себя единение с природой или общение с друзьями. Либо – неспешное курение кисеру, такой же старой, как и кимоно.

Был еще один вид досуга, который особенно приходился по душе господину Кусуриури.

Как молодому мужчине, не имеющему жены.

Красные фонари в Ином мире. Или человеческие женщины. Если ни то, ни другое по каким-то причинам недоступно – есть воображение. И определенные печатные издательства с грифом «18+».

Сейчас мужчина придирчиво выбирал именно такое чтиво на вечер. У господина Кусуриури были определенные требования к манге* такого сорта.

Не сопливо, натурально и без откровенной жестокости.

Определившись, он прошел на кассу, держа в руках несколько небольших томиков.

Все бы хорошо. Только, придя домой со всеми покупками, господин Кусуриури не обнаружил своей манги. Он трижды проверил свои пакеты – все без толку.

Это немного расстроило мужчину. Не слишком сильно, но, все же.

Наверное, я забыл их в супермаркете. Ну, будет кому-то приятная находка, подумаешь.

Прошло несколько дней, ситуация с мангой благополучно забылась. Аптекарь привычно забирал Минако для тренировки.

Кто мог знать, что господину Кусуриури придется экстренно затормозить из-за пьяного прохожего, выбежавшего на дорогу? Взвизгнув, Минако выронила ежедневник и ручку.

– Они упали под сиденье. Ой… Тут у тебя еще какая-то книга валяется, – с этими словами девушка вытащила небольшую книжечку в фиолетовой обложке, раскрыла ее.

Покраснев, Минако крякнула, быстро закрывая книжечку и засовывая ее обратно под пассажирское сидение.

Настала неловкая пауза.

– Людям и не совсем людям свойственно время от времени скидывать сексуальное напряжение. Только и всего, – произнес Аптекарь с неизменной ухмылкой.

– Если ты заметил – я не рвусь говорить о данной находке с тобой. Это – интимная сторона твоей жизни, и мне было бы крайне неловко обсуждать это.

– Это не обсуждают, этим занимаются. Взрослые люди, по крайней мере, – Аптекарь позволил себе неоднозначно улыбнуться, – А теперь мы забудем об инциденте и пойдем заниматься более приземленными и менее приятными вещами.

Девушка только вздохнула в ответ.

В принципе, Аптекарь был даже немного рад тому, что у него появилась ученица. Минако была умной, исполнительной и действительно старалась постичь не-человеческую сторону своей натуры. И, кроме того – она была хорошим собеседником. По крайней мере, не говорила слишком много, когда ее не просили. Редкое качество, как для женщины.