Текст книги "'Till I change my luck (СИ)"
Автор книги: MasyaTwane
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
– Продолжай, пожалуйста, – скорее приказывает, нежели просит он, и я возвращаюсь к сковороде и своим панкейкам.
– Почему ты здесь? – робко спрашиваю я из-за плеча.
– Ты вчера не взял трубку и не перезвонил потом. Я приехал узнать всё ли у тебя в порядке. – Как ни в чём не бывало отвечает Томлинсон.
– Да. Я в порядке, – безразлично пожимаю плечами, а сам еле сдерживаюсь. Спиной чувствую на себе его прожигающий взгляд. Боже! Он у меня дома. Стоит в паре метров от меня… Ну подойди же. Прикоснись. Проведи руками по моей коже. Поцелуй наконец – кричу я в душе, крепче сжимая лопатку для переворачивания блинов.
– Мы завтра увидимся? – интересуется Луи, и все мои мечты о том, как я сейчас повернусь, а он будет стоять за моей спиной, рушатся. Голос доносится оттуда же, откуда и пару минут назад.
– Конечно, – отчаиваюсь я и аккуратно снимаю готовые панкейки на большую круглую тарелку. – Ты завтракал сегодня?
Я оборачиваюсь и испуганно вздрагиваю: Лу прямо за моей спиной.
– Да, но я готов повторить, – он смахивает с моего лица следы муки, и я чувствую, что ещё одно прикосновение, и я потеряю сознание.
Он осторожно берет из моих рук лопатку, тарелку с блинами и кладет всё на стол за моей спиной. Я от неожиданности пячусь назад и упираюсь ягодицами в столешницу кухонного гарнитура.
– Луи, Зейн дома, – запинаюсь я, предупреждая его, и мой дрожащий голос выдаёт меня с потрохами.
– Поцелуй меня, Гарри, – не обращая внимания на мои слова, продолжает Томлинсон своё наступление. Он касается моих рук своими, сплетая наши пальцы и крепко сжимает ладони, привлекая меня к себе ближе и не давая осесть на пол. По моему телу проходят электрические разряды, и я мелко дрожу.
Я поддаюсь, не в силах сопротивляться его безумной притягательности, и наши губы встречаются в осторожном, сладком, нежном и таком желанном мною поцелуе. Поцелуе, совсем не похожем на те, что когда-либо дарил мне Луи. Мир вокруг вертится с бешеной скоростью.
– Я заеду завтра в девять вечера, – шепчет Луи, разрывая поцелуй и ещё крепче сжимая ладони.
Он уходит, оставив меня потерянного, в одиночестве, за пару секунд до того как из ванной появляется Зейн.
Я все-таки сошел с ума.
========== Экстаз ==========
В день встречи с Луи, Зейн с самого утра отправляет меня в ближайший супермаркет за продуктами, великодушно разрешив взять его машину. Настроение от предстоящего вечера великолепное, и я, танцуя прямо на глазах у прохожих, напевая песню, звучащую в наушниках, иду на парковку возле дома.
«Выглядишь как придурок» гласит смс от Зейна. Он курит, открыв окно в кухне, и наблюдает за мной.
– I need your love, I need your love, – тяну я, пытаясь изобразить одно из его коронных движений.
Малик обнажает свои белоснежные зубы в широкой искренней улыбке и аплодирует мне. Я театрально кланяюсь и запрыгиваю в машину.
Утро радует солнечной погодой. Авто мягко урчит и послушно входит в немногочисленные повороты по дороге в супермаркет. Я счастливо выстукиваю пальцами по рулю в такт мелодии, и, как могу подпеваю в унисон исполнителю. И я так увлекаюсь, что не замечаю изумрудный McLaren среди остальных авто на парковке. Сегодня в пекарне магазина должна быть смена моей любимой Айден. Мы дружим уже пару лет, и она всегда балует меня моими любимыми банановыми слойками. Народу в супермаркете немного, и я, буквально, протанцовываю весь путь от входной двери до её отдела, бормоча себе под нос:
– Beggin, beggin you
Put your loving hand out darling
Ridin high, when I was king
Played it hard and fast, cause I had everything
….So why anytime I bleed, you let me go….
Она встречает меня радостным:
– Гарри!
И несмотря на свои пышные формы и солидный возраст, выходит ко мне из-за прилавка, чтобы потанцевать. Я снимаю наушники, вытаскивая их из гнезда, и музыка льётся на весь хлебный отдел. Пара редких посетителей улыбаясь проходит мимо, а мы, не обращая ни на кого внимания, обнимаемся, и я могу поклясться, она ущипнула меня за задницу. Она всегда так делает.
– Очень рада тебя видеть, милый, – она целует меня в щёку и возвращается на своё рабочее место.
– Я тоже рад тебя видеть, – искренне говорю я.
– Тебе как обычно? – интересуется она и я киваю в ответ.
– Ты же знаешь, я не могу устоять перед твоими булочками, – игриво произношу я.
– Ты выглядишь счастливым, – замечает Айден.
– Я и вправду счастлив, – дурацкая улыбка не сходит с моего лица.
– Ой, у кого-то появился парень, да?
Я цепенею от неожиданности и молча таращусь на неё.
– Что? Я современная девочка, – произносит булочница, кокетливо пожимая плечами.
Я не знаю, что ей ответить, и просто краснею.
– Расслабься, – улыбается она, а потом заговорчески подмигивает – Вон тот мужчина буквально не сводит с тебя глаз.
– Ты преувеличиваешь, – я смущенно смеюсь и оборачиваюсь.
Сердце пропускает удары один за другим. Среди покупателей в сырном отделе стоит Луи. В потёртых джинсах, конверсах, футболке с глубоким вырезом, и шапочке, из-под которой выбивается вихор косой чёлки.
Он сдержанно отвечает на мою улыбку. Я дёргаюсь вперед, но в этот момент к нему подходит другой парень, такой же холёный, как и Луи.
Мне остаётся лишь забрать пакет с хлебом, прощаясь с Айден. Практически невозможно спокойно пройти мимо них, но мне удаётся. Я перемещаюсь по магазину в поисках содержимого из списка, что дал мне Зейн, и пытаюсь сохранять хладнокровие, когда мы пересекаемся в нескольких отделах. К счастью, у меня есть мой плеер, заполненный любимыми треками. Это помогает мне расслабиться и делать вид, что я не замечаю мужчину, на которого готов наброситься прямо в магазине, не обращая ни на кого внимания, или затащить его в первое попавшееся подсобное помещение. Наслаждаясь классной музыкой я даже почти забываю, что он в этом супермаркете, пока мне не приходит видеосообщение, на котором я отплясываю с булочницей. Матерь Божья! Он не только видел мои выкрутасы, а ещё и снял это. Я с досады бью себя телефоном по лбу, но не могу сдержать улыбки.
Слава Богу, список заканчивается, и я направляюсь к выходу. Кассир, пробивая продукты, как-то странно на меня смотрит, и я, не выдержав, корчу ему рожицу. Бьюсь об заклад, этот парень запал на меня.
За моей спиной появляется Луи с приятелем, и я ловлю безразличный взгляд любимого мужчины. Кассир протягивает номер своего телефона, и я прячу бумажку в задний карман джинсов, без особого энтузиазма, только чтобы не обидеть. Ничто не может испортить моё хорошее настроение сегодня.
Я выхожу на парковку, нагруженный пакетами, и только сейчас обращаю внимание, что, буквально, через пару авто от моей стоит его крошка. Я хмыкаю и отворачиваюсь к машине Зейна. Руки заняты, и я понятия не имею, как достать из заднего кармана джинсов ключ, чтобы снять сигнализацию с машины и открыть багажник.
– Чёрт, – злюсь я сам на себя.
– Помочь? – раздаётся голос за спиной.
Луи аккуратно вытаскивает из моего кармана брелок с ключами и помогает составить пакеты в открытый им багажник.
– Спасибо, мистер Томлинсон, – улыбаюсь я и протягиваю руку, чтобы забрать ключи.
Он касается пальцами моей ладони, и словно тысячи электрических разрядов проходят через моё тело навылет.
Я не собираюсь оставаться в долгу: достаю из пакета любимую слойку и аккуратно откусываю кусочек прямо у него на глазах, соблазнительно слизывая кремовую начинку с губ. Зрачки Луи расширяются, и он, схватив меня за кромку джинсов, резко притягивает к себе.
– Что такое? – шепчу я ему на ухо, чувствуя, как заскрипела в его руке ткань.
– Не дразни меня, Гарри… – рычит он.
– А то что? Накажете меня? Так я хочу… – выдыхаю я в ответ так томно, как только могу, и убираю от себя его руку. – Держите себя в руках, мистер Томлинсон.
В дверях супермаркета появляется его друг, и я, воспользовавшись моментом, оставляю Луи одного. Сажусь в авто, включив один из любимых треков Зейна, и под громкое Sexy Back плавно выруливаю с парковки.
Луи приезжает в условленное время. Пока я заканчиваю собираться у себя в комнате, Зейн открывает ему, позволяет войти и уходит к себе, громко хлопнув дверью, не собираясь с ним даже здороваться. Он слишком зол на него и обеспокоен за меня, чтобы быть вежливым. Но я не настаиваю, хватает и того, что он не кидается на него с кулаками, позволяя мне совершить все мои ошибки.
Я выхожу и глупо краснею, встречаясь с Луи взглядом. Он выглядит великолепно и совсем необычно без своих дорогих часов, дизайнерских костюмов, укладки – в обычных джинсах, подвёрнутых таким образом, чтобы виднелись щиколотки, и белоснежной футболке с глубоким вырезом обнажающим ключицы. Совсем как сегодня утром, только без мальчишеской шапочки.
Я постарался ему соответствовать, натянув зеленую футболку и сменив туфли на непривычные мне кеды. Я кажусь себе ребенком, но Луи нравится. У него блестят глаза. Он кладёт свою руку мне на плечо, прижимая к себе так, как обычно это делает Зейн, и мое сердце захлебывается в любви. Я смотрю в его улыбающиеся глаза и хочу признаться, насколько сильно он мне дорог и насколько мне важно чувствовать его заботу, но я молчу, потому что помню свое обещание. Никакой любви, никаких обязательств. У меня есть всего один шанс остаться с Луи – влюбить его в себя за следующие три недели. И чтобы не оттолкнуть его, нужно забыть о собственных чувствах.
Я закрываю дверь в квартиру за нами, так ничего и не сказав Зейну. Я знаю, что веду себя как эгоистичный ребенок. Знаю, что делаю другу больно, но сейчас я не хочу думать ни о чем, кроме теплой руки Томмо на моём плече и его губ на моей щеке.
– Улыбнись, – просит он.
Я не понимаю зачем, ведь он даже не смотрит на меня, но я привык слушаться Луи. Губы растягиваются в улыбке – это не сложно, ведь когда он рядом – я счастлив.
Мы не смотрим друг на друга. Но он неожиданно касается кончиком языка моей щеки и проводит им, распространяя жар по всему лицу.
– Что ты делаешь, Лу? – хихикаю я и поворачиваюсь к нему лицом. Хочу, чтобы он поцеловал меня в губы.
– Я говорил, что мне нравятся твои очаровательные ямочки? – он покрывает мою щеку воздушными поцелуями, а я чувствую такую легкость. Все тревоги остаются позади. Томлинсон наполняет меня жаждой жизни и счастьем.
Двери открываются бесшумно, и я не замечаю их, увлеченный лаской Луи. Поэтому для меня становится слегка неожиданным обнаружить себя прижатым к зеркальной поверхности стены внутри лифта. Я смотрю Томмо в глаза, и он медленно наклоняется вперед, не разрывая зрительного контакта.
И наконец, вот он – поцелуй. Страстный, горячий, жадный. Язык Луи по-хозяйски врывается в мой рот, и я начинаю плавиться от наслаждения. Колени подгибаются, и только его сильные руки не дают мне осесть на пол. Лифт оповещает нас о прибытии тихим «дзыньк», и его двери бесшумно разъезжаются.
– Ты слишком рано сдаешься на милость победителю, Гарри. У нас впереди долгая ночь, – улыбаясь, говорит мне Луи, и тянет за собой прочь из фойе.
Когда Лу говорил «долгая ночь», я надеялся, что смогу провести с ним много часов, занимаясь любовью, и, возможно, разговаривая. Я хотел узнать его поближе: всё о его детстве, жизни во Франции, о семье и уличных гонках. Я хотел рассказать о себе: о тех страшных временах в приюте, о странах, в которых мы бывали с Зейном, о своих мечтах и планах на будущее. Но все это оказалось невозможно, потому что Томмо привел меня в самый дешевый и, кажется, самый громкий клуб города.
И пока он, пританцовывая, тащит меня к бару сквозь плотное скопление человеческих тел, я понимаю – Лу не старается узнать меня получше. Он лишь пытается получить максимальное удовольствие перед тем, как окончательно попрощается со своей свободой.
Я принимаю холодный стакан из его рук, оглядывая это место. Я нравлюсь ему, в этом у меня нет сомнений. Но нравлюсь лишь как красивое тело, способное доставить удовольствие. Луи плевать на мое прошлое, плевать на мое будущее. Все, что важно – чтобы мое настоящее было подчинено ему и его прихотям.
Я чувствую его нежную ладонь, поглаживающую мою поясницу. Другой рукой он приподнимает свой стакан и делает несколько больших глотков. Я зеркалю все его движения и опустошаю свой до дна. Нужно забыться и получить удовольствие, а то я уже слишком близко к тому, чтобы устроить выяснение отношений. Прижать его к барной стойке и бросить в лицо все свои обиды.
Мы не разговариваем, лишь смотрим друг на друга. Я – сердитым взглядом прожигаю дыру в его переносице. Слишком сложно смотреть в эти улыбающиеся глаза. Скорее всего, Лу понимает, что мне не нравится этот клуб, а я не стану его переубеждать, говорить, что за ним я и в ад отправлюсь с удовольствием, лишь бы он любил меня.
Какой-то парень жмет Томлинсону руку, проходя мимо, даже не останавливаясь. Мне не хочется думать, откуда у Лу такие подозрительные знакомые. Успокаивает мысль о Зейне. В его окружении есть такие же мутные типы, но это не мешает Зи быть пусть не хорошим человеком, но хорошим другом для меня, это точно.
Я краем глаза замечаю, как Томмо кладет что-то в рот. Мои глаза с ужасом расширяются за долю секунды до того, как он начинает меня целовать. Его язык нетерпеливо облизывает мои губы, пытаясь проникнуть внутрь, но я упрямо сжимаю их. Я хотел забыться и провести хорошо время, но экстази…
Луи сжимает мой подбородок пальцами, наваливаясь на меня всем телом. Я чувствую, как он своим коленом давит на мое бедро, вынуждая слегка раздвинуть ноги. Его вторая рука зарывается мне в волосы, слегка массируя кожу головы. Его действия хоть и требовательные, но совсем не грубые и до головокружения приятные. Я чувствую, как он без слов просит меня довериться ему.
И я открываю рот. Размыкаю свои губы, чувствуя, как его ловкий язык врывается внутрь. Я со всей страстью отвечаю на поцелуй. Возможно, он без слов поймет, как сильно я люблю его.
Таблетка проскальзывает между нашими сплетенными языками прямо в горло. Руки Томмо блуждают по моему телу, забираясь под футболку. Его поцелуи пьянят меня, и я теряю счет времени, растворяюсь в парне напротив меня.
Когда Лу отстраняется, я чувствую, что плыву. Звуки принимают форму, и мне нужно лишь вытянуть руку, чтобы дотронуться до них. Томлинсон смотрит мне в глаза и улыбается. Я откидываюсь назад и чувствую спиной холодный металл барной стойки, а вокруг мелькают запахи разных цветов.
Томмо задирает на мне футболку, и я извиваюсь в его руках. Это словно попасть в поток лавы, когда огонь пожирает тебя, сплавляя кожу и мышцы с костей. Кажется, я кричу громко и пронзительно, но Луи никак не реагирует. Он продолжает гладить мою несуществующую кожу, медленно расстёгивая на мне джинсы.
Свет пульсирует за его спиной, отвлекая. Я больше не понимаю, кто я. Смотрю на парня склонившегося надо мной – кто он?
Пустота наполняется звоном, когда что-то наполняет меня. Я вижу планеты, сбивающиеся с курса. Они кружат вокруг друг друга в смертельном танце. Их сердца наполнены любовью, они стремятся друг к другу с огромной скоростью, разбиваясь и сгорая, в объятиях. Я вижу рождение и смерть вселенной, пока руки Бога держат мое тело, воспламеняя его сильнее. Я сгораю, возвращаясь в землю, из которой был сотворён. Я ничто.
Яркие образы взрываются, разбивая мой мир на тысячи осколков. Я лечу вниз, среди блестящих кусочков, падаю во тьму. Вселенная умерла, и руки Бога больше не держат меня. Тьма поглощает обломки моей души, и последнее что я делаю перед забвением – кричу.
Это самое ужасное пробуждение в моей жизни. Я открываю глаза. Пытаясь сфокусировать взгляд на помещении. Мой шкаф открыт, а на полу все так же хаотично разбросаны вещи. Отлично, я дома.
В горле – пустыня. Приподнимаюсь с кровати медленно, потому что голова дико кружится. Руки трясутся, а в голове лишь один вопрос: сколько я выпил? Помню всего один бокал, а потом долгий поцелуй и все, провал.
Я встаю на ноги, держась за спинку кровати. Мне не хочется думать о том, как среагировал Луи, когда я, как последний подросток, напился до потери памяти в самом прямом смысле этого слова. Я медленно бреду к двери, судорожно придумывая объяснение своему плачевному состоянию для Зейна, и вдруг слышу это. Я слышу ледяной голос Лу.
Несмотря на головокружение и слабость, мне удается за несколько ударов сердца добраться до холла. Зейн прижимает Томлинсона к стене, придавливая ему горло рукой. Луи выглядит очень сердитым, но расслабленно держит руки вдоль тела – он не хочет драки.
– Зи… пожалуйста, – хриплю я позади них.
Зейн оборачивается, и я вижу ужас в его глазах. Мой голос действительно звучит нездоровым, но ведь не может же все быть настолько плохо. Я дожидаюсь, пока Зейн отпустит Луи, а потом перевожу взгляд на зеркало, висящее чуть правее. Все действительно очень плохо: мое лицо бледное и осунувшееся, под глазами мешки, губы потрескались, и на них корочкой запеклась кровь.
– Ты разрушаешь его! – в гневе кричит Малик.
Я откашливаюсь, но в горле по прежнему сухо, и мой голос больше похож на карканье:
– Зейн, пожалуйста, можно мне воды? – я опираюсь о стену, стоять ровно нет никаких сил, и перевожу взгляд на Томлинсона. – Лу, прости меня. Я не знаю, каким образом так набрался.
Его серые глаза смотрят на меня с интересом, которого не было раньше, и где-то в их глубине, мне кажется, я вижу удовлетворение. Он наслаждается моим разбитым видом.
– Гарри, ты почти не пил, – говорит шатен, а я не могу разобрать его интонацию.
Зейн возвращается из кухни с бутылкой воды совсем не вовремя, потому что именно в этот момент я вспоминаю о таблетке, что дал мне Томмо через поцелуй. И, естественно, я настолько глуп, чтобы ляпнуть это вслух:
– Ты дал мне экстази, Лу?
Я вижу, как на секунду расширяются зрачки Томлинсона, но его лицо сохраняет каменную маску безмятежности. Зейн с силой впихивает воду мне в руки, и громко топая, проходит к двери.
– Выметайся! – орет он, распахивая дверь.
Я слишком слаб, чтобы решать эту проблему прямо сейчас. И я позволяю ему выгнать Луи, не говоря ни слова. Мне нужно вернуться в постель и отдохнуть. А когда наберусь сил, подумать, что именно я чувствую к Лу после всего случившегося и как долго я готов прощать ему это потребительское отношение.
– Увидимся завтра, малыш, – произносит он ничего не выражающим голосом и выходит за дверь.
========== Лишние слова ==========
Дверь открывается медленно, словно не желая впускать меня в святую святых, комнату Зейна. Друг сидит за мольбертом у окна и рисует. Его лицо напряжено, а плечи печально сгорблены. Я чувствую укол где-то в области сердца – это моя вина. Я заставил Зи волноваться и переживать.
– Зейн, я ухожу, – мой голос тихий, как и всегда, когда я разговариваю с ним во время занятий живописью.
Друг не поднимает на меня глаза и никак не реагирует на мои слова. И лишь по тому, как дергается кисточка в его руке, я понимаю – он услышал. Я тяжело вздыхаю и прохожу дальше в комнату. Меня расстраивает это угнетающее молчание между нами.
– Зи, пожалуйста, я не сделал ничего плохого. Прекрати наказывать меня.
Он медленно поднимает на меня свой горящий взгляд.
– Ты самостоятельно идешь на встречу к человеку, который разрушает тебя. Я не собираюсь это поощрять. – Малик бросает кисточку в банку с водой и поднимается со стула.
– Мне почти двадцать, я вполне взрослый, чтобы решать, с кем и как проводить свое время. – Получается грубее, чем мне бы хотелось, но я не собираюсь извиняться. Зейн выбрал этот тон для разговора.
– О, да! Ты достаточно взрослый, чтобы трахаться с почти женатым мужчиной, который в любой момент может напичкать тебя наркотой! – Бросает Малик, даже не глядя мне в глаза. У меня на секунду перехватывает дыхание – я не верю, что он это сказал. Он бьет исподтишка и по самому больному. И если эта тактика поведения призвана заставить меня отказаться от встреч с Луи, то она явно не работает. Я чертовски зол, и теперь пойду, да хотя бы из принципа!
– Значит, Луи так плох? А чем хорош ты? Ты заставил меня соблазнять и грабить других людей! Почему же ты делаешь вид, что печешься обо мне сильнее, чем Томлинсон? Ты, так же как и он, используешь меня, Малик!
Я вижу, как кулаки моего старого друга сжимаются до побелевших костяшек на пальцах, и понимаю, что не стоило швыряться обвинениями, тем более что я даже не думаю так. Но сделанного не воротишь, и мы с Зейном несколько секунд прожигаем друг друга злобным взглядом, после чего он указывает на одну из своих картин. Это мой портрет, написанный им пару лет назад. Для картины он использовал, преимущественно, пастельные тона, и я выглядел слишком нежно, даже по-девчачьи, что мне никогда не нравилось, но определенно счастливым.
– Разбирайся сам! – произносит Малик, разворачивая ко мне картину, которую рисовал, когда я прервал его. Он выходит за дверь, громко хлопая, а я не могу сдвинуться с места.
Я не верю, что он рисовал меня. Это не может быть правда. Молодой человек на картине, скорее всего, мертв. Его кожа бледная до трупной синевы, а глаза блеклые и неживые. Руки сложены на груди, и тонкая кожа, которой обтянуты пальцы, просвечивает косточки и суставы. Губы обескровлены и изогнуты в гримасу боли. Слеза, что катится по его щеке, черного цвета, а от нее по лицу, в разные стороны, расходятся трещины, разрушающие этого мертвого юношу.
Несколько минут я с грустью разглядываю шедевр Зейна, но потом в памяти всплывают его последние слова. Злость возвращается, и я упрямо сжимаю зубы. Луи не плохой, я уверен, если смогу забраться под его панцирь, он ответит взаимностью.
Мысль придает сил, и я молча покидаю квартиру, не заглядывая на кухню, где притаился Малик. Помириться с Зи я всегда успею, ведь так?
Поругавшись с Зейном, я надеялся, что Вселенная не будет настолько жестока, и разговор с Луи пройдет хорошо.
Лу слегка улыбается, как-то неловко, и заводит двигатель, стоит мне оказаться внутри. Радио в машине наигрывает ненавязчивый мотив какой-то поп сенсации этого сезона, а запах его туалетной воды звучит отовсюду. Кажется, им пропитаны не только кресла и обивка авто, а так же сам воздух, и я. Этот сильный древесный аромат возвращает меня в тот уединенный особняк в лесу, и я снова чувствую пальцы Лу на своей шее и его нежные поцелуи. Вся наша близость сводится к этому горько-сладкому чередованию нежности и боли.
Он везет меня по многолюдным улицам английской столицы в неизвестном направлении, и я снова ничего не спрашиваю. Я снова отдаюсь в его распоряжение, не требуя ни откровенности, ни взаимности. И тем сильнее мое удивление, когда на одном из красных светофоров, Луи вдруг начинает говорить со мной.
– Гарри, я должен извиниться за ту таблетку в клубе. После косяка, что мы выкурили на парковке в ресторане, мне казалось наркотики для тебя – привычное дело. – Луи следит за дорогой, произнося эти слова. А у меня в груди все переворачивается. Вот оно! Он тает! – Это ни в коем случае не оправдывает мое безответственное поведение, но знал бы ты, насколько горячо выглядел на той барной стойке.
Он прикусывает нижнюю губу и кидает на меня мимолетный взгляд. И я вижу страсть, горящую в его глазах. Мое сердце учащенно бьется, и я незаметно для него щипаю себя за кожу у локтя – я действительно не сплю?
– Мы занимались сексом в клубе? Я ничего не помню, – тихо произношу я, боясь спугнуть момент.
– Да, это было жарко! Ты очень отзывчивый мальчик, а экстази избавило тебя от лишнего смущения, – томно шепчет Томлинсон, поглаживая мое колено.
– Там были другие люди, Луи! – охнул я, вдруг понимая как именно все происходило.
– В этом есть своя прелесть, малыш, разве нет? – улыбается Луи.
Мне нечего возразить. Я дал согласие на все его темные желания тогда на пляже.
– И, Гарри, ты ведь понимаешь, все, что произошло в особняке – это игра? Я бы никогда никому не позволил тронуть тебя без твоего согласия. – Лу выглядит серьезным. От его заигрывающего тона не осталось и следа.
Я киваю. А что мне еще остается? Конечно, сейчас это выглядит безобидным и простым, но в тот момент, когда незнакомые руки касались меня, принуждая; когда Луи с улыбкой смотрел в мои, полные мольбы, глаза – тогда было страшно.
– Я затеял все эти игры потому, что был уверен – ты хочешь того же. Но если это разрушает тебя, как сказал твой друг, то, Гарри, пожалуйста, давай остановимся.
Но я не хочу останавливаться! Я хочу получить его, этого особенного мужчину, сидящего рядом со мной. И я больше, чем уверен – еще несколько встреч и Луи мой.
– Хочу ещё, – томно с придыханием произношу я, прикрыв глаза и откидываюсь в кресле. Я слегка раздвигаю ноги, провожу ладонями по промежности, и с моих губ срывается негромкий, сладкий стон.
Я знаю, что он сейчас смотрит на меня своим тёмным, хищным взглядом. Его кадык вздрагивает, и Луи сдерживается, пытаясь сосредоточиться на дороге, а я продолжаю его дразнить. Мне нравится видеть то, как он реагирует на меня. Меня это страшно забавляет, и я хрипло смеюсь, оголяя в своей голливудской улыбке белоснежные зубы. И вот когда я, открыв глаза, уже сам готов пойти в наступление, Томлинсон, сбавляя скорость, въезжает в незакрытые проржавевшие ворота.
– А я знаю это место! – радостно выкрикиваю я, напрочь забывая о своей роли соблазнителя. Луи хохочет рядом от перемены в моем поведении.
– Правда, что ли? И откуда? – с иронией произносит Луи.
– Зейн иногда привозит меня сюда погонять. Это старый аэропорт Кройдона. – Я стараюсь, чтобы мой голос не звучал напыщенно, но это практически невозможно. Я испытываю сильное чувство гордости, понимая, что мы с Луи наконец-то на одной волне.
– Ну, тогда ты знаешь, что делать, – улыбаясь, произносит Лу и выходит из машины. Автомобиль продолжает мягко урчать, словно большая дикая кошка в момент безмятежности. Он обходит тачку и открывает дверь с моей стороны. – Пересаживайся за руль, Гарри.
Я, снова позируя, бросаю на него взгляд из-под ресниц. Ставлю ноги на потрескавшийся от времени асфальт, кладу руки ему на бёдра и выныриваю из авто, прижимаясь к нему всем телом. Наши взгляды встречаются. Мы ощущаем дыхание друг друга губами. Я лукаво улыбаюсь, бросаю его одного и прохожу к водительской стороне. Пускай любуется. Томлинсон, не сводя с меня голодного взгляда, садится рядом на пассажирское сиденье.
– Тебе идет, – с восхищением глядя на меня произносит он.
– Я не поведу твою машину, Лу, – сдаюсь я. Мой голос слегка дрожит, потому что я прекрасно знаю, на что способна эта малышка.
– Трусишка. А только что был таким коварным и уверенным в себе, – шепчет Луи и берёт мою руку.
Он слегка сжимает мою ладонь и перекладывает ее на рычаг коробки передач. Мои ноги сами находят педали, и Томлинсон подвигается ближе ко мне. Я опускаю свою вторую руку на руль и выезжаю на взлётную полосу. Глаза Лу странно поблескивают. Он прижимается губами к моей шее, вырывая у меня томный выдох.
Взлетная полоса под колесами машины бесконечно длинная и позволяет мне развить приличную скорость. Не такую, как выдавал Луи уходя от погони, но все равно ощутимую. И пока я разгоняю машину, Томлинсон, шкодливо прикусив нижнюю губу, тянет молнию моих джинсов вниз.
– Что ты делаешь, Лу? – я боюсь оторвать испуганный взгляд от дороги.
– Я делаю тебе приятно, – шепчет он сладко, и я понимаю, что мы поменялись местами.
Я завожусь с пол оборота, когда его пальцы проникают под плотную ткань. Скорость должна отвлекать, но она только усиливает и без того бешеное возбуждение. И хоть я пытаюсь ещё что-то отрицательно мычать, когда Томлинсон склоняется и я чувствую влажный жар его губ, шансов у меня нет.
Мысли в голове проносятся одна за другой с той же скоростью, что и столбики, отсчитывающие метры вдоль взлетной полосы. Я стараюсь крепко сжимать руль, но руки дрожат от жгучего желания впиться пальцами в эти карамельные волосы. Жаркий плен его губ оказывается самым приятным ощущением в моей короткой жизни. Мокрый язык Луи доводит до беспамятства, до умопомрачения, сводит с ума.
Я уже не принадлежу себе. Мое тело ерзает на кожаном сиденье, толкаясь вверх, стараясь углубить удовольствие. Стоны один за другим вырываются прямо из лёгких вместе с воздухом, заполняя салон автомобиля. И чем чаще поднимается голова Томмо, тем выше ползет стрелка спидометра. Я уже не обращаю никакого внимания на скорость, с которой мы несемся вперед. В моей голове только яркие вспышки. Закрывая глаза я отдаюсь этому ощущению. Пальцы по одному соскальзывают с руля и в момент, когда меня накрывает чистое, не разбавленное удовольствие, рука Луи с силой сдвигает мою ногу с педали газа. Он резко хватается за руль одной рукой, второй бьет кулаком по тормозам и машина с визгом тормозов входит в занос. Мое тело извивается в экстазе, не слушая команды разума, а руки крепко сжимают кожу сиденья. Внешний мир крутится за стеклом автомобиля, а вместе с ним мой мир разрушается и собирается единым целым вновь. Луи дарит мне одно из самых ярких мгновений в жизни.
Машина останавливается поперек дороги и Луи откидывается на соседнее сиденье.
– Вау, просто вау, – хрипло произносит он, стирая с губ следы моего поражения в битве соблазнителей и облизывает большой палец.
Я с усилием открываю глаза и поворачиваюсь к нему лицом. Руки дрожат. Грудь вздымается так часто, что я почти задыхаюсь. Сквозь преходящую пелену удовольствия я смотрю на его припухшие губы, в эти блестящие, довольные до чёртиков, голубые глаза и моё сердце буквально кричит:
– Я люблю тебя.
К сожалению, вслух.
========== Отчаяние ==========
Мне нужно всего мгновение, чтобы осознать, какую серьезную ошибку я совершил. Глаза Луи удивленно расширяются, и на секунду мне кажется, вот сейчас он улыбнется, прикусит нижнюю губу от восторга и притянет меня для поцелуя, но… Нет, это лишь мечты. В реальности кулак Томмо врезается в приборную панель, и сам он обреченно зажмуривается. Я замираю на вдохе.
Несколько бесконечно долгих секунд в салоне висит абсолютная тишина, а потом Луи, не глядя на меня, открывает дверь и выходит вон из машины. Я испуганно хлопаю глазами и осторожно, стараясь не дышать, перебираюсь обратно на пассажирское кресло, пока Томлинсон курит на улице. Его плечи напряжены, и сам он, словно натянутая струна.
Я все разрушил… Мои пальцы мелко дрожат, теребя край футболки, поэтому я сжимаю собственные колени, стараясь унять волнение и подступающую боль. Не нужно слов, чтобы выразить бешенство, охватившее Луи, после моего признания: выражение его лица, гнев в его глазах, поджатые от злости губы, сжатые в кулаки руки – красноречивее любых слов. Я с ужасом наблюдаю за тем, как он медленно бросает на асфальт недокуреную сигарету и направляется к машине. Мое сердце глухо стучит где-то глубоко в груди в такт каждому его пружинистому шагу. Мне хочется сжаться, а ещё лучше раствориться в воздухе, и когда Луи сядет в машину – меня уже не будет.
