Текст книги "Don't even care (СИ)"
Автор книги: MasyaTwane
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Зеркальное отражение собственного таймера, в которое было так сложно поверить. Стайлс смотрел во все глаза, впитывая растворяющиеся секунды. А Луи впитывал его дыхание, словно вместе с этими глотками воздуха мог вдохнуть жизнь. Она и так принадлежала ему, об этом кричали чёрные цифры, написанные от руки самой судьбой.
Гарри тряхнул головой в попытке сбросить сеть оцепенения, в которую попал. Молчание между ним и Луи ощущалось болтающейся над деревянным помостом петлёй. Совсем немного времени на передышку, и Гарри должен будет взойти на него, чтобы исполнить роль смертника, приговорённого к казни.
– Поднимайся.
Рука в волосах сместилась ниже. За ткань одежды на спине Луи вздёрнул его на ноги и без лишних слов потащил за собой по пыльным старинным коридорам. Не дом – каменный лабиринт, с бесконечными поворотами и проёмами дверей. С выходящими в сумрачный лес окнами без стёкол и ставней.
И словно льющийся из самих стен холодный страх. Ужас столкнуться с тем, что прячется в гранитных кишках этого места – шевелящаяся куча тряпья, под которой скрыта сущность первобытной тьмы. Сердце колотилось сильнее не от быстрых шагов, проекция чудовищно исказилась: коридор, по которому они шли, сузился, и конец его превратился в маленький шарик света, бесконечно далёкий.
Прежде, чем Гарри начал по-настоящему задыхаться от страха, хлопок двери отрезал разыгравшуюся паранойю, оставив её снаружи. Стайлс растерянно замер, уставившись на ноги преступника. На Луи были всё те же старые кеды с треснувшей в местах сгиба резиной и выцветшей плащевой тканью. Из-за коротковатых спортивных штанов Гарри заметил, что тот был без носков. Почему-то сознанию этот факт казался более важным, чем осмотреться, а потому он продолжал бездумно пялиться.
Луи разглядывал его в ответ, но недолго. Преступник вообще не отличался терпением, насколько Гарри смог понять за пару прошедших дней. Ступни двинулись с места с тихим шорохом резиновых подошв о голый шлифованный временем камень. Смелости проследить взглядом не нашлось.
Зашелестел полиэтилен, точь-в-точь как осенние листья по асфальту. Звук был громким, раздражающим нервы. Кожа покрылась мурашками от этого угрожающего шелеста.
– Эй!
Гарри не услышал ставшего привычным «ягнёнок», и сердце ухнуло в пустоту. Он опасливо поднял взгляд и встретился с потемневшими глазами Луи. Океан в самый его ненастный день.
Постоянный страх, преследующий на каждом шагу, превратился во второй слой кожи, облепил влажной ледяной плёнкой. Гарри шагнул навстречу, ближе к кровати, заправленной прозрачным полиэтиленом.
– Будешь пытать меня?
Он глядел на поблёскивающий в предрассветных лучах материал, и в голову приходили только самые ужасные мысли. А пальцы Луи, будто в подтверждение этому, чуть подрагивали.
– Если понадобится, – согласился тот.
Пистолет нашёл прибежище на рассохшейся полке у кровати. Нетерпеливые пальцы снова сжались вокруг локтя, но прежде, чем Гарри успел почувствовать эту надоедливую боль, Луи подножкой повалил его на постель и уткнул носом в полиэтилен.
Первой испугала невозможность вдохнуть. Гарри напряг тело, пытаясь освободиться, приподнять голову, но пёс прижал его, не позволяя шевельнуться. Тут же правую руку пронзила боль, не та терпимая мука, а новая, действительно резкая и подчиняющая своей силе.
Луи заломил ему руку за спину и внимательно разглядывал цифры. Он практически не шевелился, вдавив Гарри в кровать, и тот смог повернуть голову, чтобы с трудом, но дышать.
– Такие же, как у меня, – задумчиво произнёс Луи, поглаживая пальцем тёмную вязь на коже. – Почему?
– Мы связаны, – выдавил Гарри.
– Как связаны? Чем?
Луи чуть подтянул его локоть вверх, и от пронзившей боли Гарри вскрикнул. Этот метод убеждения работал безотказно: сквозь все алые искры под веками он готов был рассказать обо всём без утайки.
– Эти цифры означают, что один из нас должен спасти другого! Кто-то умрёт, когда таймер достигнет нуля!
Внезапно истязающие его пальцы исчезли. Гарри дёрнулся и смог освободиться от чужого веса. От обретённой вновь свободы он почувствовал лёгкое головокружение и прилив энергии.
– У меня всегда была эта татуировка. С самого детства.
Взгляд, потерянный в пространстве, был обращён на цифры. От былого морского ненастья в глазах не осталось и следа – лишь только серая пелена непонимания. Луи внимательно вглядывался в собственное запястье, стараясь осознать для себя значимость метки.
– Когда они пошли?
Вопрос застал Гарри врасплох. Каким-то образом он тоже потерялся в разглядывании, только вот собственный таймер был изучен вдоль и поперёк, и смотрел не моргая он на голый торс преступника, испещрённый всевозможными шрамами. От требовательного голоса Луи он вздрогнул и тут же поднял глаза выше.
Взгляды встретились, рождая в воздухе дрожащее напряжение. Гарри вдруг потянулся вперёд всем телом, словно цифры на запястье на мгновение завладели его волей, но вовремя остановился.
– В туалете поезда.
Не голос, а хриплое карканье.
Луи разорвал визуальный контакт, вновь обратив всё своё внимание только на таймер. Его ладони медленно сжимались в кулаки и разжимались обратно, словно он был не в силах контролировать движения своих конечностей.
– Это потому, что мы встретились?
– Да.
Полиэтилен зашуршал, когда Гарри перевернулся и осторожно сел. Луи кивнул на его правую руку, и безропотно тот вытянул её вперёд. То же самое проделал и сам преступник.
Оба таймера менялись синхронно, секунда в секунду. Гарри тихо выдохнул гложущее изнутри беспокойство и закрыл глаза, не в силах смотреть на последнюю минуту, что у него осталась.
– Значит, один из нас умрёт меньше чем через минуту?
Ледяное лезвие коснулось шеи. С трудом Гарри удалось не сглотнуть горькую слюну, наполненную страхом. Луи двигался подобно привидению. Полиэтилен под ним не издал ни звука, когда он подался вперёд и приставил к горлу Гарри нож.
– Да. Я умру, – подтвердил Стайлс и распахнул глаза. Хотел увидеть эхо своих слов в пепельной глубине.
– Почему ты?
– Потому что ты хочешь убить меня.
Мягко и медленно, будто разговаривал с маленьким ребёнком, Гарри озвучивал очевидные вещи. Хотя для Луи они такими не казались. Он хищно склонил голову в сторону, чуть надавил лезвием на кожу. В этот момент его глаза заинтересованно блестели и неотрывно следили за тем, как острая сталь прочерчивала тонкую полосу на коже. Спустя миг между краями пореза выступила кровь. Гарри почувствовал лёгкое жжение, но не двинулся с места.
Вязко и влажно капли потекли вниз, прорисовывая алые дорожки. Луи коснулся большим пальцем горла, стирая их. Гарри уставился на него, ожидая, что тот слижет солёную кровь с собственных пальцев, но Луи лишь растёр её, окрасив подушечки в багряный.
– Интересно.
Тело преступника выглядело гибким и сильным. Гарри не отрываясь смотрел на очертания тренированных мышц и жуткие рубцы шрамов вдоль левого бока и на спине, пока Луи тянулся к полке. Нож с каплями крови занял место рядом с пистолетом.
Опасливо, словно его надежда, внезапно ярко вспыхнувшая, могла быть потушена одним лишь взглядом ледяных глаз, Гарри посмотрел на свой таймер.
Тот был на нуле.
А в пепельном взгляде ясно проступили жажда и интерес. Луи протянул жадную, ненасытную руку и коснулся его лица самыми кончиками пальцев. Гарри задохнулся от одновременных озноба и жара. Его наполнил страх, граничащий с болезненным желанием продлить прикосновение, и почти против собственной воли он ткнулся носом в чужую ладонь. Словно щенок – в руку хозяина.
– Цифры обнулились, когда я решил оставить тебя в живых. Очень интересно.
Чувство облегчения от отступившей и в этот раз смерти оказалось настолько огромным, что затмило неестественное, граничащее с безумием желание касаться собственного похитителя. Гарри рассмеялся в чужую ладонь, губами ощутив чужую тёплую кожу. Прежде, чем он смог бы совершить непоправимое, что Луи наверняка воспринял бы за приглашение, тот отстранился. А затем и вовсе поднялся на ноги, глядя куда-то в окно, на золочёные утренним солнцем деревья.
– Значит, твоя судьба в том, чтобы спасти меня?
Отсутствие близости слегка отрезвило. А может, сработало то, что цифры, наконец, предоставили им передышку – огромный магнит в груди Гарри перестал тащить всю его сущность в направлении Луи.
– Или наоборот.
Скрестив руки на груди, Луи обернулся. Кожа его словно светилась в проснувшемся солнце, а спортивные штаны сползли неприлично низко. Гарри отвернулся, но успокоения не нашёл: на прозрачном полиэтилене, которым была устлана кровать, остывали капли его крови. Напоминание о реальности, которая легко могла потеряться в даримой таймером иллюзии.
– Ты спас меня от ножа Рики в лесу, – пояснил Гарри. Хрип умершей девушки зазвучал в ушах да так громко, что он зажмурился. – И сейчас. Наверное.
– Наверное? Я оставил тебя в живых.
Может, виной тому были солнечные лучи, светившие по-весеннему ярко, а может, некая извращённая наивность Луи отражалась в его глазах – они стали кристально голубыми и смотрели на Гарри с непониманием. Преступник действительно не мог взять в толк, почему Гарри не был благодарен за отложенный в сторону нож.
– Сигарету? – хрипловато спросил он, дождался отрицательного кивка и сам с удовольствием затянулся.
Воцарилось молчание. Его нарушали лишь играющий с листьями ветер да звук сгорающей сигаретной бумаги. В воздухе потянулся прозрачный шлейф дыма.
С запахом чужой сигареты наступило затишье. Медленно растворяющийся в воздухе сизый дымок, словно олицетворение отдыха, что Гарри получил, сознавшись похитителю в их связи. Спокойствие протянуло свою иллюзорную длань над ним, замедлив сердцебиение до обычного ритма, вернув лёгким возможность сокращаться в правильном темпе. Такое, каким оно могло быть только рядом с Луи: дрожащим и прозрачным, тончайшим, словно нити паутины на кусте роз. Спокойствие, которое могло раствориться в любую секунду.
Всё же между ними установилось равновесие. Таймеры встали, чётко указывая на не значащий ничего ноль. Гарри ощутил некое облегчение от найденного понимания. Может, Луи был вовсе не настолько безумен, как казалось с первого взгляда? У него была своя извращённая логика, но перед лицом собственной смерти он наверняка превратился бы в обычного парня вроде Гарри и попытался спасти себя.
Его фигура замерла у окна. Казалось, он даже не дышал – видение из кошмара, ненастоящее и неопасное. Только сигаретный дым вился вокруг, создавая движение в статичной картинке.
В глазах застыло бесконечное летнее небо и чистейшая детская радость, прозрачная и искрящаяся, словно горный родник. Выражение лица смягчилось, острые черты разгладились. Весь образ кричал невинностью.
Гарри не мог обмануться. Луи оставался ребёнком, желающим вести себя плохо. Ожидать стоило чего угодно.
– Я не верю в судьбу, – просто сказал он. Затушил окурок в раме без стекла и не глядя щелчком выбросил в окно.
Миг. Гарри не успел возразить или оправдать их связь. Одно движение век, когда он моргал, а сотканный из тонких нитей кокон спокойствия с треском разорвался. В Луи не осталось простоты и умиротворённости – агрессивный и властный, он был готов к действию.
С мыслями, что пришли в его сломанный разум, изменилась реальность. Таймер нарисовал на запястье Гарри минуту и принялся бодро отсчитывать её. Внутри себя Стайлс почувствовал толчок, и тело само бросилось к преступнику. Вопреки любым мыслям, инстинктивно.
И всё же именно стальные пальцы пса сомкнулись на рукояти пистолета первыми. Адреналин колотил в виски Гарри, словно в гигантский барабан. Бум-бум! Мгновения растянулись до бесконечности, и он смог чётко увидеть, разглядеть в мельчайших подробностях, как холодное дуло коснулось тонких клюквенных губ, как ствол скользнул глубже в чужой рот. Эротизм этого действия кольнул за рёбрами и тут же растворился в диком ужасе непонимания.
Не раздумывая Гарри толкнул Луи в грудь.
Произошедшее можно было назвать лишь чудом. Пуля просвистела совсем близко к подбородку преступника, но вошла в камень потолка, а не в кость черепа. Сверху посыпалась раскрошенная побелка, присыпая длинные ресницы своей трухой. Оглушённый выстрелом Гарри не мог ни сглотнуть, ни вдохнуть и только неотрывно смотрел в чужие глаза.
– Ты чёртов псих! – наконец выдавил он.
Дрожащими руками Гарри схватил пистолет, был готов приложить максимум усилий, всю оставшуюся силу, чтобы отобрать его. Не понадобилось. Луи разжал пальцы и отдал оружие добровольно. Лицо светилось одухотворённостью, словно он прошёл испытание веры.
На ватных ногах, спотыкаясь, Гарри добрёл до кровати, с недовольным стуком положил пистолет на полку и рухнул в зашелестевший полиэтилен без сил.
На очередной ноль в коже он даже не обратил внимания.
А Луи смеялся, запустив пальцы в волосы. Белая крошка на его ресницах была похожа на сахарную пудру и делала взгляд мягче. Больше всего Гарри хотел ударить его по лицу, чтобы стереть полную сумасшествия улыбку.
– Но похоже, что судьба верит в меня, – с ухмылкой закончил свою фразу преступник. Будто ничего не произошло, будто он не был в шаге от смерти только что. – Значит, поэтому я выбрал тебя в поезде?
Прикосновение к плечу отличалось от всего, что уже успело произойти между ними. Пальцы Луи скользнули по коже, сквозь ткань изорванной рубашки Гарри чувствовал их так, словно этой преграды не было. Словно преступник касался его где-то внутри.
Ничего не оставалось, и Стайлс перевернулся. Ему не хотелось смотреть в так часто меняющие свой цвет глаза, но выбора Луи, как всегда, не давал. Он навис сверху, внимательно разглядывая, и Гарри против воли пришлось ответить на проявляемый интерес и тихо молиться, чтобы настроение Луи не изменилось вновь.
– Выглядишь вполне съедобно, но я знал, я не мог повестись только на это.
Язык вновь скользнул в уголке губ, как чуть раньше у лестницы. Интуитивно Гарри вытянул руку вперёд, словно защищаясь, хотя угрозы от фигуры преступника прямо сейчас не исходило. Ладонь упёрлась в голую грудь, под пальцами – удары чужого сердца. Тук. Тук. Тук.
Время снова остановилось между ними.
– Так значит, ты здесь, чтобы спасти меня?
Луи склонил голову, и волосы упали ему на лоб. Гарри впервые заметил их оттенок, насыщенный карамельный цвет, чуть отдающий рыжиной. В его горле пересохло. Момент вокруг зазвенел от напряжения, словно сейчас они давали друг другу нерушимую клятву.
– Я не хочу умирать, – всё, что смог выдавить Гарри в ответ.
Преступник усмехнулся и скрепил договор, невесомо коснувшись его губ своими.
========== Спальня ==========
Сейчас.
Пэт склоняется над фотографией, чуть поворачивает её к себе. Длинный ноготь с замысловатым рисунком маникюра скребёт по изображению Рики.
– Она являлась частью семьи?
– Да. Её звали Рика.
Внутри от воспоминаний о ней только горестный нескончаемый вой. Такой, что, вырвись он на свободу из недр души Гарри, мог бы разнести все стёкла в участке силой своего отчаяния. Тёмные глаза со стальным блеском, как и у её ножей, ещё долго будут преследовать Гарри в кошмарах.
– Она была чьей-то девушкой?
Фраза Энди не нравится не только его напарнице. Пэт сурово поджимает губы, уязвлённая проявленной чисто мужской уверенностью, что в стае псов Рика могла выжить только будучи под чужим покровительством. Гарри реагирует хуже: он ощущает, как возвращается в мир, где тот, кто слабее, словно вещь, принадлежит сильному. Хищнику.
В особняке единственной одушевлённой вещью был Гарри. Луи же не являлся заботливым хозяином, и ноющая боль в теле, с которой не в силах справиться болеутоляющие, тому подтверждение.
– Никого из них не связывали романтические отношения. Рика не была просто девушкой. Она была богиней и знала об этом. Молодая, надменная и порочная.
Теперь, когда её не стало, Гарри чувствует, что может проявить уважение к силе этой женщины, так и не дожившей до двадцати трёх лет. И сейчас, когда он знает всю картину до мельчайшей детали, всю подноготную этих оторванных от мира, совершенно нечеловечных людей, единственной персоной среди них действительно заслужившей смерти остаётся мама.
– Вы бы ни за что не захотели встретиться с ней лицом к лицу, агент Фармер, – усмехается Гарри. – Поверьте мне. Я знаю.
Напарники переглядываются, встревоженные его чуть безумной улыбкой. За окном полдень, и у Гарри ещё есть время. Пока не наступит ночь, он в безопасности от своих кошмаров, он может говорить о том, что случилось.
Пока разодранные кружева и рваный бархат не затянут небо.
Тогда.
Острый, как нож, поцелуй вспорол Гарри грудную клетку, и вместо крови наружу хлынуло так долго сдерживаемое желание. Лёгкое прикосновение клюквенных губ избавило от остатков разума. Лишённый собственной воли он застонал в эти губы, умоляя их разомкнуться.
В ответ на молчаливую просьбу рот Луи дрогнул, приоткрылся. Но прежде, чем Гарри смог почувствовать беспощадное жало жестокого языка, дверь распахнулась и с треском ударилась о стену.
– У нас проблемы, – заявила Рика с порога, бесцеремонно вторгаясь в спальню Луи.
– Мне плевать.
Поцелуй оказался варварски прерван, испорчен. Хрустальный момент между ними разбился, и, должно быть, это почувствовал даже Луи: отстранился, не пытаясь поцеловать снова.
Только руки на шее гладили кожу, а взгляд, туманный, потерянный в желании, скользил по груди. Таком же сильном желании, какое властвовало в теле Гарри.
Тяжесть Луи на собственных бёдрах была подобна оковам, оставалось только неподвижно лежать под ним. Сжимающие горло ладони превратили власть преступника над телом Гарри в абсолютную. Жар распирал изнутри. От него кожа трещала по швам, грозясь болезненно лопнуть. Загоревшемуся огню не хватало места в венах Гарри.
Пламя поглотило весь окружающий мир. Не было страха перед Рикой, не осталось присущего стыда. Ни принципов, ни морали. Только дикое необузданное желание стучало в сердце. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Гарри задыхался от этого ритма и от горячих ожогов, что оставляли на теле мужские ладони.
Сидящий на нём Луи облизал свои губы. Словно зеркало, Гарри повторил, вызвав довольную, полную поощрения улыбку.
– Второй заложник сбежал. Твоя игрушка настолько нетерпелива?
Голос Рики больше не был надменным. Наоборот, Гарри услышал в нём те юные нотки, каких не хватало раньше. В сочетании с молодым лицом в этот момент она превратилась в его глазах в девушку из плоти и крови, а не в тень самой смерти, неподвластную времени.
Но все эти мысли формировались в закрытой части сознания, глубоко внутри, а потом растворялись в шуме крови, в её жарких приливах по всему телу.
– Луи, – Рика ещё раз попыталась привлечь его внимание. – Нам лучше найти того парня, пока он не столкнулся с мамой!
Прикосновения словно склеивали их. От пальцев преступника шло тепло, и именно оно скрепляло прочнее самых крепких шёлковых нитей. Казалось, он был не способен убрать руки от кожи Гарри. Единственной движущей силой в их совместной вселенной осталось желание, которое они испытывали друг к другу.
Неестественное и разрушительное.
– Луи, чёрт возьми! – предприняла последнюю попытку девушка. – Очнись уже!
Руки, словно сучья зимнего дерева, потянулись и схватили его за волосы. Длинные ресницы Луи взметнулись вверх, когда от внезапного вмешательства в их с Гарри игру серые глаза округлились. Оставшаяся на них побелка снегом посыпалась на кожу.
Молниеносным движением он перехватил Рику за запястье занесённой руки, не позволив ударить себя, и толкнул прочь. Гарри резко выдохнул, когда тяжесть с его бёдер исчезла, и уставился во все глаза на ярость, клокочущую в собранном от напряжения теле.
Девушка ударилась о стену, но не одного звука не сорвалось с губ. Только потом, когда Луи сжал кисть вокруг тонкой шеи, она захрипела.
– Никогда. Не. Трогай. Меня.
В голосе преступника чувствовалось нечто, наполнившее Гарри первобытным страхом. Рика дёрнулась раз. Другой. Всё без толку – хватка Луи оказалась стальной. Гарри смотрел внимательно и только поэтому разглядел блеск опасности в её чуть косых глазах.
Удар в челюсть, что получил Луи от напарницы, мог бы свалить с ног мужчину гораздо крупнее. Он же лишь пошатнулся и выпустил её из своих непоколебимых рук.
Гарри был готов ставить на девушке крест. Особенно когда Луи коснулся собственного лица кончиками пальцев и бросил в неё острый взгляд. Рика выпрямилась, расправила плечи. Даже полная уверенности поза не могла отвлечь от проступающих на коже пятен в форме пальцев.
Вопреки всем законам человеческих отношений, Луи хохотнул.
– Прости.
– Ладно. Идём, – отмахнулась Рика.
Луи не обернулся, никаким своим действием не дал Гарри знать, что тому делать дальше. Просто вышел за дверь, и его бодрые шаги становились всё тише.
– Ты обворожил его, малыш, – заметила Рика, сверкнув чёрным взглядом, и отправилась следом.
Дверь осталась распахнутой. Сквозняк холодил разгорячённую чужими прикосновениями кожу, а в голове не было ни одной связной мысли – болото из желаний и страхов, в котором Гарри увязал только сильнее.
– Что же я делаю? – простонал он в унисон с шелестом полиэтилена и сел.
Стыд нахлынул внезапно, утопив в пучине горечи и разочарования в себе. Губы тряслись от пережитого потрясения. Обуревавшие несколько минут назад чувства были настолько сильны, что Гарри полностью потерялся в них, перестав различать реальность и иллюзии, подаренные таймером.
Его беспомощный разум, как в спасательный жилет, вцепился в эту простую, не замутнённую безумием правду. Гарри бросил опасливый взгляд и похолодел. Таймер вновь считал.
Этим объяснялся его прыжок в омут желания, но легче не становилось. Пусть он смог унять стыд и недовольство собой, их место заняло привычное ледяное беспокойство.
Одному из них вновь грозила смерть. И словно существование Гарри подстраивалось под дыхание самой судьбы: на нуле – вдох, тикает – выдох. Он задыхался. От скорости, с которой таймер переключался между смертельной гонкой и моментами паузы, голова шла кругом.
Первым желанием стало последовать за Луи. Гарри вскочил под уговаривающий остаться шёпот полиэтилена и бросился к двери. За ней простирался длинный, тонущий во мраке коридор. Камни стен излучали угрозу так же реально, как они излучали многолетний холод из своего нутра. Звуки терялись под высокими потрескавшимися потолками, и Гарри вдруг испугался, что потеряется так же. Словно дом может его поглотить, и тогда Стайлс превратится в ничто. В ещё одну ненужную и сломанную вещицу в этом особняке, забитом ненужными и сломанными предметами. В кишках этого здания, где что-то ещё дышало, но многое – уже нет.
Подтверждением по каменному мешку коридора проскользил ветер, принёс с собой шорох и запах. Тихое копошение червей в старой могиле и гниющие испарения разлагающегося трупа.
Рука дрожала, когда Гарри медленно, боясь потревожить чужое, агрессивное пространство, закрыл дверь. Только щелчок, с которым она вошла в проём, снял напряжение. Страх встречи с любимой мамой псов остался снаружи.
В тишине комнаты Луи можно было услышать, как билось сердце дома. Тот не скрипел ставнями, не гудел трубами, ветер не бился в стёкла окон. Особняк не звучал привычностью жилого дома, напротив, все его звуки были раздражающе дикими. Гарри убрал волосы с лица и попытался абстрагироваться, защитить свой разум хоть немного от сжимающегося вокруг него кольца безумия.
Оглядев полуразрушенное пространство комнаты, он увидел ещё одну дверь и несмело направился к ней. За ней, как и ожидалось, оказалась ванная комната. Если можно было так назвать проржавевшую коробку без окон. От сырого пола поднимались споры плесени, наполняя воздух горечью и бактериями. Из-под древней, рыжей от коррозии ванны выползла жирная мокрица.
Гарри передёрнуло от отвращения, когда он раздавил мерзкое существо подошвой. В голову закралась разрушающая мысль: наверняка Луи чувствовал похожее по отношению к людям, убивая. Извращённая логика находила всё больше понимания в разуме Гарри, и это пугало страшнее, чем постоянная компания смерти.
Налипшая на тело грязь не оставляла выбора – Гарри повернул ржавую ручку крана, надеясь избавиться хотя бы от верхнего слоя.
Трубы зашлись хриплым гудением, сотрясая весь дом и вместе с ним пугая Гарри до нервной дрожи. Вода из них хлынула бурого цвета. В первый миг её можно было даже принять за густой поток крови.
– Холодная. Естественно, – прошептал напуганный Гарри себе под нос, когда насыщенный ржавчиной цвет сменился прозрачной чистотой, и он рискнул подставить под поток ладонь.
Какой бы температуры вода ни лилась из старых труб, она была желанна, как ничто другое. Её мерное течение несло в себе свежесть и освобождение в первую очередь от мыслей и жара, что поселил в нём Луи.
В надежде, что холод сотрёт лишние желания, Гарри сунул голову под струю.
Разбрызгивая капли вокруг себя, Гарри вернулся в спальню. Время потеряло свой счёт в этой комнате, будто Луи заразил безумием сами стены, и логика реальности растворилась. Его спальня оказалась неподвластна законам Вселенной.
Таймер мог прояснить ситуацию, но Гарри принципиально не смотрел на него. Не хотел усугублять и без того леденеющее в груди беспокойство. Он натянул свою грязную рубашку на с трудом отмытую, до сих пор прохладную от ледяной воды кожу и прикрыл чёртовы цифры.
Руки замерли на поясе джинсов, и сам Гарри застыл изваянием. Сердце рванулось испуганным голубем в горле.
В дверях стояла Рика. Глаза с косым кошачьим разрезом впились в него недобрым взглядом. Тишина застыла в центре пыльной комнаты. Напряжённая тишина, какая бывает перед прыжком хищника на свою добычу, перед тем моментом, когда острые зубы лишат жизни несчастную жертву.
Мягким движением девушка прикрыла дверь и прошла в спальню, не издав ни звука. Опущенные вдоль тела руки были показательно расслаблены, но Гарри уже видел, с какой скоростью она способна вытащить спрятанный в складках одежды нож и как безжалостно готова отнять любую жизнь.
Гарри сглотнул, слишком громко для этой напряжённой тишины, и вдруг ощутил себя мышкой в каменной ловушке дома.
– Ты ещё жив.
Страх толкнул в спину, заставил сдвинуться с места, будто это могло избавить его от внимания преступницы. Жар, поднявшийся от самых ступней, высушил остатки влаги на теле. Капли ледяной воды испарились с разгорячённой кожи, будто не желали становиться свидетелями его погибели.
Рика сдвинулась в ту же сторону, полностью отзеркалив движение. Гладкость, с которой она перемещалась, несла в себе смерть.
– И даже не истекаешь кровью, – тёмный взгляд лишь на секунду скользнул по застеленной полиэтиленом кровати и вернулся к лицу Гарри. Более испытующий и непонимающий. – Что в тебе особенного?
Вместо ответа Гарри плотнее сомкнул губы. Не потому, что боялся отвечать. Просто им овладело неудержимое желание закричать, позвать Луи, чтобы тот нарушил эту игру в кошки-мышки, что затеяла Рика.
В какой момент из похитителя Луи вдруг превратился в спасителя? Сердце верило в его защиту, в иллюзорные узы таймеров. Было ли дело в поцелуе или в понимании их связи? Времени рассуждать не оказалось. Рика приблизилась на расстояние вытянутой руки, и только угол кровати разделял их.
На такой дистанции было чётко видно следы, что оставили пальцы Луи на её шее. Гарри внимательно смотрел на эти пятна, избегая встречаться взглядом с её заинтересованными глазами. Она будто пыталась вывернуть его душу наизнанку, вытряхнув из неё все секреты, словно с пыльного дна старого мешка.
– Не нужно, – сорвалось с губ Гарри. Не стон и не шёпот.
Рика приподняла брови, и впервые с момента появления в комнате на её губах мелькнула улыбка.
– Не нужно чего? Я ещё не обозначила своих намерений.
На деревянной полке по-прежнему лежал пистолет Луи. Возможно, в его обойме ещё оставались патроны, возможно, Гарри смог бы понять, как спустить курок, возможно, он бы даже попал в цель. Эта мысль исчезла так же внезапно, как пришла: всё, чего бы он добился, бросившись вперёд, – острая сталь между лопаток.
Надежда оставалась лишь на возвращение Луи.
Словно сама судьба втолкнула его в комнату. Преступник появился с грохотом распахнутой двери и принёс с собой влажный запах леса, мох и грязь на изношенных подошвах кед. Плечи украсили свежие, едва кровоточащие царапины.
– Рика!
В этом заключалось первое отличие девушки от Олли: она не вздрогнула, не замерла. В карих глазах вспыхнул разочарованный огонёк, да и только. Страха перед гневом Луи не было.
– Ты привёл его?
На долгое мгновение она задержала красноречивый взгляд на Гарри, безмолвно обещая ему продолжить прерванный разговор, и только потом отвернулась, смело встречая раздражение Луи.
– Я нашёл следы. Они уводят вверх, в горы. Возможно, к реке.
– И ты не пошёл за ним? Чёрт возьми, Луи! Что с тобой?
Впервые за утро выдержка изменила ей: Рика сжала ладони в кулаки, впиваясь короткими ногтями в собственную кожу.
– Олли приведёт заложника, я дал ему след, – Луи, казалось, уже и думать забыл о ней, смотрел лишь на своего пленника. Выражение его лица неуловимо изменилось, и тот же ток, что пробежал между ними в туалете поезда, возник снова в захламлённой спальне. – Если ты не веришь в его способности, иди и помоги.
Злой хлопок двери, с которым Рика покинула комнату, сорвал тормоза. Гарри почувствовал боль в затылке и лопатках. Грубые руки Луи прижали его к стене и обездвижили. Следом пришла острая боль укуса. Гарри закричал.
Звук голоса, хриплый и надрывный, оборвался резко. Губы Луи уничтожили его, оставив в воздухе только задушенный стон. Рот наполнился горячей влагой, чужой язык настырно проник глубже, а Гарри оставалось только молиться о том, чтобы это была не кровь.
Но привкуса соли и металла не было, только горький пепел, а боль потихоньку рассеивалась. Гарри попытался вывернуться, чтобы вдохнуть немного воздуха, и почти услышал скрип собственных костей в хватке преступника. Давление было такое, что казалось, Луи мог бы с лёгкостью переломать ему кости, сжав свои пальцы ещё чуть сильнее. Гарри замер, не желая испытывать судьбу.
Свобода пришла внезапно: преступник отступил на шаг, и в лёгкие сиплым вдохом ворвался кислород. Пока Гарри хватал его открытым ртом, ловкие пальцы Луи стянули рубашку с его плеч. Клюквенные губы коснулись одного плеча, потом другого, даря ласкающие прикосновения прохладной коже. Гарри оставалось только недоуменно моргать и принимать. Боль прошла, и осталось только тихое эхо, вовсе не слышное за возникшим между ними жаром.
Руки Луи справились с молнией джинсов и стянули их до лодыжек. Ощущение сквозняка на коже отрезвило, наполнило стыдом. Гарри зажмурился и попытался натянуть вещь обратно. С силой погребального камня стальная рука вжалась в его грудь, не давая наклониться. Луи припечатал Гарри к стене и внимательно принялся разглядывать.
